***

Зима пришла неожиданно и дерзко. Ещё вчера белёсая пелена дождя накрывала улицы, а сегодня снежные вихри закружили город в каком то безумном танце. К большому, каменному крыльцу городской филармонии, подошёл мужчина лет тридцати пяти, одетый в чёрное драповое пальто  модного фасона, явно выделяющее его среди других прохожих, облачённых в зимние куртки на синтипоне, и пуховики. В правой руке мужчина держал старенький тёмно - коричневый кейс, ни как не гармонирующий с дорогой и вычурной одеждой. Взглянув на часы, он обстучал снег с  туфлей, и решительно открыл дверь.Приблизившись к гардеробу, мужчина подал пальто седовласой старушке с маленькими цепкими глазками, и обменявшись с ней парой фраз , направился по широкой лестнице на второй этаж.

Малый зал филармонии гудел как улей. Музыканты настраивали инструменты и разыгрывались, создавая атмосферу лёгкого хаоса. Мелодичные звуки скрипок тонули в густых басах духовых инструментов. Игривые флейты устремлялись вслед за размашистыми переборами арфы. Музыканты оживлённо обменивались новостями, главной из которых являлась новость о смене руководителя оркестра.

- А я ведь наслышан про него. - вещал Захар, молодой скрипач с прыщавым лицом.- Он родом отсюда; местный получается. В столицу за лаврами уехал лет десять назад, композитором стал. Говорят психопат он неимоверный: на репетициях никому спуску не даёт.

 - Да хватит пугать то. Со мной у него такой номер не пройдёт! - возмущённо заявил тромбонист.

 - Ага. Тебе первому  глаз на тромбон натянет, - усмехнулся Захар.

 Обладатель огромного зада,тромбонист Яков, недовольно заёрзал на стуле, вытирая платком вечно потное лицо.

 - А я считаю, что он милый. На фото в журналах он выглядит очень даже прилично. - подхватила разговор Лиза.

 - Так, у вас, Лизанька, все милые, не так ли? Это уже потом выясняется, что они оборотни. - ядовито заметил Захар, и подмигнул Якову.

 - Да, что ты понимаешь, сопляк! - Лиза обиженно поджала губы и отвернулась. Этот прыщавый пижон наступил на любимую мазоль Лизаветы. В поисках мужского идеала, к своим тридцати годам, она уверенно зарабатывала репутацию гулящей женщины. Каждый новый роман Лизы заканчивался полным разочарованием. ,,Эти, бездушные твари, только и делали, что пользовались мной" - жаловалась она подругам и коллегам.

Появление нового руководителя оркестра заметили не сразу. Мужчина какое-то время постоял в дверях осматривая зал, затем неспешно проследовал к дирижёрскому пульту. Звуки инструментов, и голоса музыкантов постепенно таяли, пока он доставал из кейса увесистую пачку оркестровых партий. Наступила полная тишина. Коллектив оркестра, с интересом рассматривал долговязого мужчину, одетого в темно - серый костюм поверх белоснежной  рубашки со стоячим воротничком. Его тёмные вьющиеся волосы спадали на высокий лоб чуть прикрывая густые брови. Глубоко посаженные глаза, острые скулы, и нос горбинкой делали внешность мужчины как минимум запоминающейся. Неторопливые и уверенные движения выдавали в нём сильную, волевую личность. Ответного интереса мужчина не проявлял. Задумчиво переберая папки, он отыскал нужную, установил её на пульте перед собой, а остальные велел раздать. После того как партии были розданы, он взял небольшую паузу, и наконец заговорил:

 - Для тех, кто не знает - представлюсь. Моё имя Нотан Винарский. С этого дня я являюсь вашим руководителем, наставником, отцом и матерью. Но это только что касаемо работы в оркестре, с личными проблемами ко мне даже не суйтесь. - в полной тишине низкий голос Винарского заполнял каждый сантиметр пространства. - Вы все( пауза), теперь мой единый, мощный инструмент, и я сделаю все возможное, чтобы инструмент зазвучал. - каждое слово он вколачивал, как гвоздь с одного удара, сразу обозначив, кто в "доме" хозяин.

Спустя три недели авторитет Винарского был не оспорим, его уважали и побаивались, а если кто и возненавидел, то помалкивал об этом. На репетициях он выматывал коллег, и выматывался сам, добиваясь нужного ему звучания. Порой его грубость зашкаливала выше предела. На одной из репетиций, во время прогона первой части симфонии, он жестом остановил оркестр и обратился к Лизавете, исполняющей партию виолончели:

 - Лиза, вы когда нибудь были с двумя мужчинами сразу? - тон Винарского был непринужденным, словно речь шла о погоде за окном.

 - О чем вы? - проблеяла Лиза. Её тонкие ухоженные брови поползли на лоб. - Я не пони...

 - Я задал простой вопрос. - перебил Винарский. В голосе зазвучал металл. - Вы были с двумя мужчинами сразу?

 Лиза оцепенев затравленно смотрела на дирижёра.

 - Ну конечно были. - отвечая на свой вопрос, утвердительно заключил Винарский. - Городок маленький - народ болтливый.

Дирижёр начал движение в сторону Лизы, огибая ошалевших от происходящего мухыкантов. По мере  приближения, его голос звучал все жестче и неприклонней .

 - Вспоминайте Лиза: пока первый оприходывает вас сзади - второй заполняет ваш рот...Вспоминайте Лиза! - он был уже рядом и практически навис над бедной женщиной. - Вы в порыве сладострастия стонете издавая глубокий внутренний звук. Они полностью контролируют вас. Они в движении, а вам остаётся только - быть смиренной и поддатливой! Вот что я хочу услышать ... (он ткнул пальцем в нотные записи) в этих долбаных восьми тактах!!

Он круто развернулся и зашагал прочь, оставляя перепуганную Лизавету переваривать услышанное. Заняв своё место, Винарский на пару секунд закрыл глаза, и оставаясь неподвижным, спокойным голосом произнёс:

 - Продолжим..Девятая цифра. Из за такта.Скрипки сыграйте там восьмушки поострее. Раз..два..раз..и..