Родная моя...

--Бацька мне гаварыв:"Я тябе Вольга не вказчик, но Мыкола тябе не хазяїн!"
        Так разговаривала моя баба Оля, и так началась история жизни моей мамы. А, значит и моей.
Родилась моя мама в Украине--в селе Кринички Днепропетровской области. А родители ее родом с Белоруссии.
     В те времена много людей меняли место жительства. Родня деда Николая переехала сюда, в Украину. По какой причине--не знаю, были причины, наверное. Вот, женившись, он приехал сюда со своей женой, моей бабушкой Олей.
      Мама родилась в феврале 1940 года(это по метрике), а настоящий день рождения был у нее:"Кали старае риздво было..." Мы не знали "кали оно было", поэтому день рождения маме отмечали 3 февраля.
      Вообщем не долго было счастливым мамино детство--почти через полтора года началась война...
      Дед ушел на фронт, а бабушка с маленькой мамой уехали в Белоруссию к родителям.
Страшно там было..., там были немцы. Бабушку хотели угнать в Германию, но у кого были дети, тех пока не трогали:
--А,один німець як навріпився, шоб тільки їхала, а мати все плаче, та проситься, шо дитина в неї. Та він все ніяк. Тоді другий німець каже тому, шо вона матка, в неї кіндер! То той, як схватив мене за ногу, та як жбурне мене...Трохи до стіни не долетіла..., убив би...
    Тоді мати втікла од нього, та й заховалась в скирду сіна, то він звірюка, все штрикав штик-ножем по тій скирді, поки не надоїло...Мабудь не смерть...
    А потом в сорок третьому нас загнали пів села в конц-лагерь, був такий, під Оршею...Не знаю чого не все село, шо їм ці пів-села зробило...Пробули ми там пів году. Брат мій двоюрідний Павло, жив в другій половині. То він якось умудрявся нам передавать їду. Може того й не повмирали...
    Бачила я там тільки смерть. То вже як випустили, то була в мене тільки одна гра--згорну купку землі, як могилу, замість хреста вткну яку палицю, і тужу...То мене і просили потім, і по сраці били! Єлі од"учили..."
       Когда война закончилась, дед вернувшись с фронта, опять увез бабушку с мамой в Украину. В сорок шестом году родилась сестра Галя, а через восемь месяцев, дед ушел к другой, на десять лет моложе...
      Пусть простит меня читатель, что я опять буду писать на непонятном языке. Но, так разговаривала моя родня--мама на украинском суржике, а бабушка на своем языке...
      --Что ж , мужиков в селе почти не осталось, на войне многих поубивало,--рассказывала бабушка, --а хто вцелел, те к семьям вернулись. А кто без рук, Иван безногий --без ног, ваш дед Костя на костылях. А мой Мыкола целехонький. Да еще и председателем в колхозе поставили...А вечером як выйдет, та як затянет на гармошке...То й хто ж встоит? Бабы гаварили: "Бросай Николай грыгорович свою кацапку! Йана тебе и борща не зварит!"
Вот и бросил, знайшов себе молодую."
       Я сейчас как представлю--молодая женщина, которой нет еще и тридцати лет, с двумя детьми на руках, в дали от родителей...Мне уже за пятьдесят, и мне это представить страшно...
      Бабушка долго по хатам снимала углы. Они очень бедствоали:
--"Я, бува, як подумаю, --Як ми вижили?, вспоминала мама.-- Колись квартирувалиь в одній хаті. Мабудь в сінях. Холодно, стеля протікає, їсти всігда хочеться. А на ногах замість ботинок--чуні. Це така вбувачка з камери...То, якось, зоотехнік дививсь на мене, та й каже моєму батькові--"Ніколай Григорович! Шо це ваша донька все в чунях бігає?!
Давайте, може спишемо яке теля (як немає грошей), та й купите дитині ботинки.
--Да, да--відповів батько. Та так і не купив...То зоотехнік на свій страх сам мені потім їх купив, без батька...
   А то, якось, ми ж діти малі, все одно тягне до батька(яки би він не був), та й бігаем до нього в Червоний Схід(де він жив, через гору).Та, як діти, дадуть нам з Гальою молока, то ми й п"ємо...
    От його жінка Наталка й каже:
--Миколо! у нас самих уже троє! А дівчата бігають до нас їсти. Піди забери в Ольги корову! І, шо ви думаєте? Пішов!
То баба била його дровинякою через все село. І одбила таки!"
       Не мне судить моего деда по матери..., Но Царствие ему Небесное--отцом для моей матери и тетки он біл паршивым. Может для тех детей он был отцом и не плохим...
Правда, был для мамы и приятный момент. Когда, уже в возрасте, на дне села, она услышала благодарность от односельчан, что в те времена, когда дед был председателем, никого не поймали ни за колоски, ни за буряк, или пол- мешка силоса...Если ехали представители с районо, дед старался чтобы никто не попался, сгонял всех голодных с полей по домам...
Так сказать--дед был для народа. Но не для них.
       А бабушка моя скитаясь по чужим домам, вышла потом замуж. Как говорили в селе--за діда. Он был на семнадцать лет старше нее. А что ей оставалось делать--у него был дом. Отчим детей не обижал, но бабушку очень ревновал.
      Потом мама выросла, и вышла замуж. И папа ее очень любил, и она была счастлива.
      Так появились на свет я, и мои две сестры. Но это уже совсем другая история...