Здравствуй, Саша

                Здравствуй, Саша.

   Здравствуй, Саша, писал я ему. Прости меня, если сможешь. Ты не представляешь,
как тяжело мне вспоминать свой паскудный поступок, который я совершил по отношению
к тебе два года назад. Когда я представляю себе, как ты шёл по морозу в одном
свитере и сердце твоё сжималось от обиды и боли, то мне становится невыносимо жить.

   Уже семьсот дней и ночей лицо твоё стоит перед моими глазами. Во взгляде твоём
я читаю горький упрёк, наполненный грустью и сожалением о случившемся. Иногда мне
кажется, что ты больше сожалеешь о моей доле и моей судьбе, нежели о том, что я
ограбил тебя и отпустил в путь к вокзалу без зимнего пальто. Когда я представляю
себе, как ты шёл этот километр, а потом ехал домой в электричке, сжав зубы и
опустив вниз голову, чтобы люди не заметили твоего состояния, то мне опять становится
невыносимо жить.

   Но жить придётся. Потому, что хочется жить. И для этого мне необходимо, чтобы
ты хоть в какой-то степени простил меня. Из тех шести лет, на которые я был осужден,
два уже прошли. Время здесь летит быстро. Вот только что был подъём, день мелькнул
и скоро отбой. Два часа личного времени дают нам возможность написать письма домой
или в другие места. Два письма в месяц, это всё, что положено нам по режиму. Нас
научили здесь чеканить шаг в строю, петь песню про Панфиловцев и не обращать внимания
на мозоли, как на руках с ногами, так и на душах, они набиваются везде одинаково.

   Саша, для меня не так важно, дашь ты мне ответ или нет и даже не так важно,
простишь ты меня в той или иной степени или вовсе не простишь, для меня гораздо
важнее, чтобы ты знал, я чувствую себя очень виноватым перед тобой и искренне
раскаиваюсь в совершённом по отношению к тебе преступлении. Объяснить своё состояние
на сегодняшний день досконально я не смогу, но буду надеяться, что ты сумеешь
понять меня, хотя и это не каждому под силу. Во всяком случае, я очень прошу,
прости меня, Саша.

   Пётр.

   Письмо моё отправилось в путь. И путь этот оказался не из коротких. Сначала его
получили Сашины родители. Они отправили его своему сыну. К тому времени Саша уже
второй год служил в Армии. Ответ от Саши я получил через четыре месяца. А через
два месяца был освобождён.

   Здравствуй, Петруха, - писал он мне. Я получил твоё письмо неделю назад и вот
только лишь теперь считаю возможным ответить на него. И дело вовсе не в том, что
мне пришлось раздумывать долго, прощать или не прощать? Нет, уже после второго
прочтения твоего коротенького письма мне было понятно, нужно прощать. Дело в
другом. Если у вас там есть пара часов личного времени, то у нас его и час не
наберётся. Мы ведь тут не срок отбываем, а служим. Дел на службе - по горло.

   Я помню тот злополучный вечер, в который мы безмерно много пили. Помню и то,
как Иван пригласил меня скоротать приятно время с музыкой и девчатами, которые
безотказны в поцелуях. Это было очень заманчиво, познакомиться с какой нибудь
красоткой, это сулило невероятно приятные приключения в моём небольшом путешествии,
поэтому я и клюнул на его приманку. И крепко попался. Вот уж не ожидал. Я всегда
был уверен, что такое бывает только