Прикосновение

                ***


— Не отворачивайся, — прошипел мистер Мон. Сквозь пелену слез сложно разглядеть полутемную комнату подвала. Звук капель, разбивающихся о каменный пол, прерывался завываниями пилы. Мистер Мон с хирургической точностью отмерял небольшие расстояния на теле моего мертвого брата и отделял одну конечность за другой.
 
— Понимаю, — кивнул он и вытер кровь с щеки, — когда-то и мне пришлось пережить смерть близкого человека.

— Фей ни в чем не виноват! — выкрикнула я.

— Конечно. Но правила везде одни.

— Да чтоб вы сдохли!

— О-о… — мистер Мон покачал головой и отложил пилу, — Нис, неужели я заслужил твоих проклятий? Да я помочь пытаюсь всей вашей чертовой семейке!

Он случайно двинул каталку с чистыми инструментами в мою сторону, но тут же придвинул обратно. Поправив белый халат, усыпанный рубиновыми каплями крови, мистер Мон подошел ко мне.

Попытался смахнуть с моих глаз слезы, но я увернулась. Тяжелый вздох.

— Нис, пойми. Все люди смертны.

— Да вы только что убили его! Сначала забили, как какую-то скотину, а теперь издеваетесь!

— Такова его судьба.

Я дернулась в попытке ударить мистера Мона, но веревки сдержали меня. Они обжигали запястья при каждом движении, давили, впивались мертвой хваткой.

Он снисходительно улыбнулся.

— Ты поймешь.

Волосы опустились на лицо, закрывая обзор. Так даже лучше. Не нужно смотреть, как мистер Мон надругается над телом Фея.

Звякнуло железо. Я вздрогнула и глянула через небольшую щель в прядях. Они прилипли к щекам, намокнув от слез.

Мистер Мон поднял скальпель ближе к тусклой желтой лампочке и, прищурившись, разглядывал его. Покрутив в пальцах, он кивнул и опустил лезвие в тело Фея.
Несколько точных, резких движений и теперь тело усеивали красные тонкие полосы. Пара секунд и они начали кровоточить.

— Я хочу тебе помочь, — спокойно произнес мистер Мон и сделал еще несколько надрезов, — пойми, все это я делаю не потому, что хочется мне или кому-то еще. Так нужно.

— Нужно убивать людей? — хрипло спросила я.

— Отбрось эту мысль, — мистер Мон махнул в мою сторону скальпелем, забрызгав мои волосы каплями крови.

Я вздрогнула и замотала головой. От омерзения меня затошнило. Дернулась: стул вместе со мной сдвинулся на пару сантиметров.

— Нис, не вынуждай меня, — строго произнес мистер Мон, — сиди смирно и смотри.

— Да не хочу я смотреть! Отпустите!

— Не могу. У твоего отца был выбор, и он его сделал.

— Можно было вообще ничего не выбирать, — я снова дернулась, двигаясь к белевшей справа двери.

Похоже, он понял мое намерение. Подошел ко мне, резким движением сдвинул стул обратно и больно схватил меня за подбородок. Глядя в его выцветшие голубые глаза, я даже боялась дышать. Это странное чувство, когда его руки крепко сжимали челюсть, пачкая ее кровью моего брата, лишило меня дара речи. Мне хотелось кричать, ударить его, отодвинуть от себя, но я не могла пошевелиться. Взгляд светло-голубых глаз сковывал, не позволяя пошевелиться.

— Вот так лучше, — он улыбнулся и отпустил меня.

Отошел к металлическому столу и провел ладонью по растрепанной шевелюре брата. Накрутил на палец каштановые кудри — точь-в-точь как у меня, и улыбнулся.

— Красивый мальчик… был. Как человек он бы добился многого. Знаешь, а ведь я догадывался, что Фей закончит свой путь на моем столе. И твой отец требовал оставить Фея в живых, а тебя, — он направил на меня скальпель, — под нож. Но судьба интересная штука — никогда не знаешь, что будет дальше.

— Вы монстр, — прошипела я.

— Я всего лишь соблюдаю правила. Как и ты должна их соблюдать.

— Я вам ничего не должна.

Мистер Мон пожал плечами и, отложив скальпель, потер виски. Устало вздохнул, снял халат и бросил на стол, накрыв им тело Фея.

Только сейчас я смогла разглядеть, что на нем один из его любимых джемперов: красный, с глупыми оленями и зелеными елочками. Когда я была маленькая, он рассказывал, что этот свитер связала его бабушка. После ее смерти он не мог с ним расстаться.

— Сегодня запирать тебя не буду, — спокойно произнес мистер Мон, — иди домой, обними мать и отца, поешь, в конце концов.

— Да кто вы такой, чтобы меня запирать?! — ярость, словно вирус, распространялась по моему телу. Я стиснула зубы и дернула веревки.

— Твой предводитель, — усмехнулся он и ножом разрезал путы.

Вскочив, я набросилась на него будто разъяренная медведица, пытаясь выцарапать ему глаза.

Одним простым движением он откинул меня в сторону и отряхнул черные брюки. Кивнул на тело брата и спросил:

— Посмотришь на него в последний раз?

— Нет!

— Хорошо, — он открыл передо мной дверь и вытолкнул из подвальной комнаты.

Я пнула ногой дверь и дернула ручку. Она оказалась заперта.

— Сукин сын, — выругалась я и ударила кулаком по стене. Слезы произвольно покатились из глаз.

Фей не заслуживал смерти. Да никто в мире не заслуживал такого: словно лягушка в лаборатории, у которой только один выход.

Смерть.

Стиснув зубы и утерев слезы, я поднялась наверх и толкнула люк, перекрывающий мне путь на улицу.

Солнце резко ударило по глазам, на минуту ослепив меня. Постанывая от боли, я опустилась на колени, а затем уткнулась носом в росистую траву.

Вдыхая аромат свежести, я вспомнила наше последнее утро с братом. Тогда мы поругались: он не хотел возвращать обратно мой плеер. Свой купить у него как обычно не было денег, а просить у родителей «Ну, ты че, Нис, я же взрослый».
Сейчас я понимала, что все глупые обиды и ссоры меркли. Он был мертв, лежал на холодном столе, а этот мудак, мистер Мон, издевался над его телом.

— Я отомщу, — прошептала я, — скоро ты будешь извиваться на столе, а я презрительно хохотать. Посмотрим, кто кого.

Отряхнувшись, я вскочила на ноги и направилась к дому. Предстоял серьезный разговор с родителями.


                ***


Толкнула дверь, оцарапав светлую кожу на костяшках. Мама испуганно выглянула с кухни, потирая щеку. Я заметила на ней свежий синяк.

— Опять? — спросила я. Мама поморщилась и покачала головой.

— Об шкафчик ударилась, когда специи доставала.

Я оттолкнула ее в сторону и зашла в кухню. Отец стоял возле окна и смотрел на опускающееся за горизонт солнце. Он мог часами наблюдать за закатом, думая о чем-то своем.

— Зачем? — выдохнула я, сжимая кулаки.

— Таковы правила, — холодно ответил отец, — к каждому блюду должна быть своя приправа. В этот раз потребовался Шалфей.

— Ты отдал собственного сына этому монстру! — я ударила по столу. От вибрации он пошатнулся. Отец даже не вздрогнул.

— Кто из вас еще монстр, Нис.

— Ты даже не вступился за него!

— Думаешь, все так просто? Мы живем не в том мире, где каждый волен делать все то, что он хочет.

— Я убью его, — сквозь зубы прошипела я, — обещаю.

— Нет, — он наконец-таки развернулся. Холодный взгляд светло-зеленых глаз пронзил меня насквозь. Раньше этого было достаточно, чтобы я в страхе забилась в угол дома и молила Бога о спасении, но сейчас все изменилось.

— Не тебе мне приказывать, папочка. Ты утратил власть в этом доме.

— Уверена? — он больно схватил меня за плечо и сжал. Его лицо было настолько близко, что я могла пересчитать все бледные веснушки на его носу. — Завтра ты снова отправишься к мистеру Мону. Но на этот раз даже и не думай о возвращении.

— Тварь, — прошипела я и выскочила с кухни, сбив с ног маму. Она вжалась в стену, закрываясь от удара.

Забежав в комнату, захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Слезы произвольно потекли по щекам, скатываясь по подбородку и оставляя следы на одежде.

Царивший беспорядок в комнате напомнил мне о сегодняшнем утре. Мы с братом строили планы на ближайшие выходные: он предлагал выбраться на природу и порисовать. Мы любили состязаться в скорости. Эскизы у него получались аккуратнее, чем у меня, но я раскрашивала картины намного быстрее.
Я взяла его последний эскиз, который он оставил на подоконнике. Черно-белый единорог с застывшим взглядом черных глаз. Я так никогда не узнаю, в какие цвета Фей хотел его раскрасить.

Сложила листок пополам и убрала в задний карман. Раз отец решил, что его смерть его сына оправдана, то справлюсь и без него. Проберусь ночью в дом мистера Мона и перережу ему горло. К чему всякие ухищрения — он их не заслужил.
— Собаке собачья смерть, — прошептала я и достала охотничий нож из тумбочки Фея. Помимо рисования он увлекался охотой. Они с отцом по осени выезжали на несколько дней в лес и всегда возвращались не с пустыми руками на радость мамы, безумно фанатеющей от готовки.

Задумавшись, я надавливала большим пальцем на кончик ножа. Я не заметила, как капелька крови стекла вниз, впитавшись в рукав свитера. Поморщилась от ноющей боли и облизнула руку. Рот наполнился металлическим привкусом.

С самого детства мне нравился вкус крови. Кажется, только мистеру Мону это доставляло удовольствие — отец хмурился на мои заявления о вкусовых предпочтениях, а маму это пугало.

Фей больше любил овощи и фрукты: идея есть живых существ претила ему с детства.
На глаза снова навернулись слезы из-за воспоминаний о брате. Еще утром он смеялся и угрожал мне брокколи на вилке, а уже днем его мертвое тело покоилось на железном столе.

В дверь тихо постучали. Так стучала только мама – отец предпочитал выбивать дверь с ноги. Мы с Феем уже раз десять чинили ее.

Я повернула ключ. Мама нерешительно заглянула в комнату.

— Как ты себя чувствуешь?

— А ты как думаешь? – прошипела я. Мама вздрогнула и поджала трясущиеся губы.

— Я не знаю.

— А почему ты так спокойна? У тебя сына убили! Неужели ты настолько его ненавидела, что даже не всплакнешь?!

— Я… — мама нервно сглотнула, — уже давно знала. Это ритуал, Нис. От меня ничего не зависело.

— Так ты знала?! – в одно мгновение я оказалась перед ней и схватила за плечи. – Почему ты ничего не сделала?! Почему не спасла его?!

— Тише, — мама поморщилась и отстранилась, — не кричи. Я же сказала, что от меня ничего не зависело.

— Ты могла хотя бы попытаться, — мне стало противно. Как родная мать смогла отпустить ребенка на верную смерть?

— Меня бы убили, Нис, — мама вытерла с щеки слезу, — я не могла оставить тебя одну среди этих чудовищ.

— Ты ничем не лучше них, — прошептала я, — такое же чудовище, которое все пустило на самотек. Ненавижу вас.

Я отвернулась к окну, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен.

Слышала, как мама тихо закрыла за собой дверь и разрыдалась. Всхлипывания завершились шаркающими шагами по лестнице вниз.

На улице почти стемнело. Постепенно зажигались фонари, освещая мертвенно-бледным светом аккуратные улицы городка.

Я никогда не видела у нас туристов. Мистер Мон на правах мэра запретил въезд людям без приглашения кого-либо из жителей. Так и живем: все друг друга знают, изредка знакомясь с кем-то новеньким.

Дом мистера Мона был хорошо заметен из моего окна. Двухэтажный, с изумрудной чешуйчатой крышей. Словно дракон взирал с холма на свои владения.

Я проверила нож, закрепленный на поясе. Холодный металл блеснул в бледном свете фонаря.

— Скоро я положу конец твоей власти, ублюдок, — прошептала я и распахнула окно.


                ***


Голова раскалывалась. Я прикоснулась к затылку и под пальцами ощутила корку запекшейся крови. Поморщилась от боли и села на каменном полу подвального помещения.

Лампочка слабо освещала мою камеру желтоватым светом. Стены покрывала влажная слизь, к которой я брезговала прикасаться. Из мебели здесь был только матрас и ведро — какая несказанная щедрость!

Я осмотрела свои руки — под ногтями остались частицы кожи с щеки мистера Мона. Ладони покрывали пятна засохшей крови.

Подошла к решетке и сжала железные прутья. Резко потянула на себя.

— Твою мать, — прошептала я, когда решетка не поддалась.

Я попыталась расшатать прутья. Противный лязг эхом раздавался на весь подвал, отгоняя крыс и летучих мышей.

— Бесполезно, — прозвучало из темноты.

Остановилась и повернула голову на звук. С трудом различила силуэт мистера Мона, сидящего на стуле. Так он все время был здесь?!

— Выпустите меня!

— Нет.

— Какого черта?!

— Ты пыталась меня убить. Хочешь сказать, что я должен выпустить на свободу потенциальную убийцу?

— Вы убили Фея!

— Для твоего же блага, — мистер Мон встал напротив решетки, — со временем ты поймешь, что твой брат не выжил бы в нашем городке.

— Никогда этого не пойму, — прошипела я, — всегда можно избежать такого исхода!
Мистер Мон покачал головой и повторил:

— Со временем ты поймешь.

Он отошел и скрылся в темноте. Я слышала только удаляющийся стук его ботинок.
Дернула решетку еще раз и закричала. Голос эхом отразился от каменных стен и прошелся по подвалу.

Опустилась на колени и разрыдалась. Здесь все равно никто не услышал бы меня, поэтому оставалось только выть от безысходности.

Спустя несколько часов я успокоилась и лежа на матрасе, рассматривала потолок. Тусклая лампочка из последних сил пыталась не погаснуть. Кажется, она осталась единственной, кому не хотелось оставить меня один на один с темнотой и чудовищами, которые там прятались.

Затылок побаливал. Я попыталась убрать с волос остатки запекшейся крови, но из-за боли это мне удавалось с трудом. В конце концов я уткнулась носом в матрас и заныла.

Одиночество было мне в новинку — рядом всегда был Фей, неунывающий, сильный и вечно в поисках приключений на задницу. Я всегда была рядом только для того, чтобы он не вляпался в какое-нибудь дерьмо по самые уши.

Желудок заурчал. Чувство голода ощущалось слабее, чем головная боль.

— Тише, — прошипела я и ткнула в свой живот, — не хватало еще истерик.

Напевая незамысловатые мелодии, я пыталась отвлечься от воспоминаний, но они крепкой хваткой удерживали меня.

Вот я тихо пробираюсь через окно первого этажа в дом.

Как мышка прошмыгиваю на второй этаж.

Открываю дверь в спальню.

Едва успев заметить пустую кровать, я получаю сильнейший удар по голове и отключаюсь.

Месть закончилась, так и не начавшись.

Очередное громкое возмущение в животе.

— Эй! А кормить меня сегодня будут?! — раздраженно прокричала я в темноту. Никто не отозвался.

Сглотнула слюну. Ничего, потерплю.

Отвернулась к стене и уставилась на влажные, склизкие камни. Прикасаться к ним мне было омерзительно, но и смотреть на вечно мигающую лампочку особого желания не было.

Закрыла глаза и с трудом погрузилась в сон.

Я очнулась в полной темноте. Села и слепо провела руками перед собой, тщетно пытаясь нащупать что-то перед собой.

— Эй? — хрипло произнесла я. — Есть кто?

Воздух вокруг был спертым, густым. Мой голос как будто утонул во тьме, даже не отразившись от стен.

Голова кружилась и болела. Встать на ноги не было сил.

Я глотала воздух, так жадно, словно находилась на дне океана, где каждый лишний вдох грозил смертью. От страха меня парализовало.

С трудом нашла стену. Пальцы погрузились в тонкий слой слизи. Я вздрогнула от омерзения и отдернула руку.

— Страшно? — раздалось из темноты. — А ведь это первый день. Только представь, что будет дальше.

— Что вам нужно? — спросила я срывающимся голосом.

— Только то, чтобы ты поела.

По каменному полу железная миска прокатилась оглушительно громко. Я опустилась на колени и с трудом нашла ее. Поднесла к лицу и почувствовала запах крови вместе с... шалфеем?

— Это шутка такая? — прошептала я.

— Нет.

— Я не буду это есть!

Отбросила миску по направлению к решетке. Она звонко ударилась о прутья. Послышался шлепок мяса и глуховатый удар железа о камень.

— Пока что, — голос явно насмехался надо мной.

Послышались приглушенные шаги. Я рванула к решетке, вляпавшись в что-то влажное и липкое. Догадавшись, я порадовалась, что не вижу этого.

— Эй! Вернись!

Желудок свело от голода. Я сползла, все еще вцепляясь в прутья. Запах крови беспокоил мой нос, меня чуть не вырвало от омерзения.

— Дурацкие шутки, мистер Мон, — прошипела я и отпихнула влажный кусок мяса, — если хотел отомстить, то придумал бы что-нибудь остроумнее, а не бросал, как шавке какой-то, подаяние!

С легким головокружением я добралась до матраса и упала, уткнувшись лицом.
— Я не сдамся. Думаешь, что сломаешь меня? Да пошел ты, мистер Мон!


                ***


Проснувшись, я обнаружила бинты на голове. Пока я спала, кто-то обработал рану и перевязал. В виске стучало, но теперь хотя бы затылок не ныл. Мистер Мон неожиданно стал добреньким волшебником.

Желудок оповестил о голоде и сжался, доставив мне очередную порцию боли. В горле давно пересохло, даже слюны не было. Как и сил двигаться.

— Очень долгий способ убийства, — прошептала я, — замучить меня до смерти. Ничего интереснее не смог придумать?

— Мог, но в этом нет смысла, — голос оглушительно ударил по сознанию. Мистер Мон сидел в моей камере и явно насмехался, — я не желаю тебе зла.

— Правда? — я попыталась рассмеяться, но выдала только хрипящие звуки. — А что это за забава — бросать мне сырое мясо с шалфеем? Новый метод пытки?

— Нет. Просто к этому блюду явно не хватало шалфея. Для запаха, понимаешь?

— Гурман какой.

— Нет. Прими свою судьбу, хватит бороться с ветром. Еще один день и ты вполне можешь умереть от обезвоживания, если только...

— Только что?

— Не съешь это.

Он сунул мне под нос сырое мясо. Я слабо отпихнула миску и покачала головой.

— Я не животное.

— Но и не человек, — мистер Мон поставил блюдо рядом с матрасом, — чтобы возродиться в новом виде, сначала нужно опуститься до уровня животного.

На голову словно опустили плотный капюшон. Я не слышала, как он ушел — да и ушел ли? Может, он все еще стоял надо мной и наблюдал за моими мучениями.

— Если бы это было так важно, то сам бы запихнул в меня кусок этого вонючего мяса, ублюдок. Хоть бы в лицо тебе плюнула.

Я закрыла глаза. Шум не отступал. Мне мерещились голоса: родителей, брата, друзей. Они все твердили мне что-то похожее на «Съешь».

— Идите к черту! — я закрыла уши ладонями и затряслась.

Мистер Мон сказал, что у меня остался один день. Еще день мучений. Еще немного.
В голове закрутился мотив любимой песни Фея:

«Des amours meurent, des amours naissent
Les si;cles passent et disparaissent
Ce que tu crois ;tre la mort
C'est une saison et rien de plus».

Он постоянно напевал эти четыре строчки, когда сидел на подоконнике поздним вечером и смотрел на постепенно угасающие уличные фонари. Но никогда не говорил мне перевод.

Допытываться было бесполезно: он все время твердил, чтобы я сама залезла в Интернет и поискала. Ага, как же, у меня есть и дела важнее, чем несколько французских строчек.

Запах мяса мутил разум. Организм требовал хоть что-то, лишь бы заполнить эту ноющую пустоту в желудке. Я сжимала губы и отворачивалась, игнорируя саму себя.

— Я не опущусь до такого. Не стану животным. Я человек. Люди должны терпеть, верно? А?

«Люди — да. Но не ты».

Голос Фея раздался в моей голове, как спасительный сигнал.

— Я животное?

«Нет. Ты нечто большее».

— А ты?

«А я простой человек. Сделай это ради меня, сестренка. Съешь».

— Нет, не могу.

«Чтобы стать сильной и отомстить за мою смерть, за все издевательства, которые мы вытерпели от отца, ты должна сломать свои принципы».

Я перевернулась и с трудом нащупала миску. Пальцы не слушались, руки тряслись.
Поднесла мясо к носу и вдохнула отвратительный запах. Поморщилась и отодвинулась.

— Не могу. Нет, Фей, не получится. Я хочу сдохнуть.

«И оставить все, как есть? Чтобы Мистер Мон замучил соседскую девочку или мальчика? Чтобы отец убил нашу маму? Хочешь все бросить?»

Я закрыла глаза и, не вдыхая, впилась зубами в мясо. С трудом оторвала небольшой кусочек и проглотила. Желудок от неожиданного подаяния снова заболел.

— Ты выиграл, чокнутый ублюдок, — прошептала я и откусила снова.

Чем больше я ела, тем лучше себя чувствовала. Сначала отступила боль в животе, затем в виске. Перестало ныть все тело. Я словно и правда изменилась.

Нос бередил запах шалфея, которым приправили мясо. Дурацкая шутка от мистера Мона, никак иначе.

Когда последний кусочек исчез, я облизала ладони, уже наслаждаясь привкусом крови. Взяла миску и, обмакивая кончик пальца, продолжила получать удовольствие.

— Я смотрю, тебе нравится, — прозвучало рядом. Я подняла взор и различила очертания мистера Мона.

— Вы же этого хотели.

— Не совсем. Пойдем наверх. Теперь ты стала тем, кем должна быть.

— Животным? — я усмехнулась и встала.

— Нет, совсем нет!

Он помчался к лестнице, оставив решетку открытой. Слабо, но я видела очертания предметов. Что-то явно поменялось.

— А шалфей ли был в этом мясе? — я направилась к лестнице и дернула дверную ручку.

Заперта.

— Еще одна шутка? — усмехнулась я. — Очень глупо.

Толкнула ее плечом, но ничего не вышло. Слишком крепкая.

Спустившись на пару ступенек, я, держась за перила, подпрыгнула и выбила дверь ногами. Она слетела с петель и приземлилась в метре от проема.

Взглянув на нее я вскинула брови. Раньше такой трюк бы не получился.

Вокруг послышались аплодисменты. Я заметила, что меня окружали жители нашего городка, в том числе мой отец и мистер Мон.

— Что это значит? — я хмуро взглянула на отца.

— Теперь ты стала частью клана, — мистер Мон счастливо улыбался, — наконец-то среди нас появилось совершенство! Твоя дочь неподражаема, Фран!

— Спасибо, — буркнул отец, — но я ставил на сына.

— Шалфей был слаб и никчемен, — фыркнула миссис Ниль, хлопая своими большими светло-голубыми глазами.

— Не смейте так говорить, — прошипела я, — он был достойнее любого из вас.

— Я надеялся, что у нее будут зеленые глаза, — прошептал мистер Ян своей жене, — снова синие. Скоро зеленые глаза станут редкостью!

— Успокойся, никакой разницы, — ответила ему миссис Зира, — только цвет.

Они обсуждали меня, словно какую-то вещь. Предрекали будущее, давали советы. Игнорировали то, что я несколько дней сидела в сыром подвале без еды и воды.

Мистер Мон строил праздник в мою честь. Накрыли стол, украсили зал для торжеств. Отполированная посуда блестела в ярком свете ламп, имитирующих огоньки свечей.
На столе я заметила сырое мясо и кровь в графинах. Они соседствовали с запеченными целиком свиньями и утками. Как иронично.

— За Анис! — мистер Мон поднял бокал крови, обращаясь ко мне. — Как давно я ждал этого дня!

Я сжала лезвие отполированного ножа под столом и расплылась в улыбке.

— Я тоже.


                ***


Вытерла капли крови с лица и отбросила сломанный нож. Уже давно не чувствовала такую легкость, словно стало проще дышать.

Гости прятались и бежали из дома мистера Мона. Глупые, неужели они так надеялись избежать расправы.

— Вы же так ждали этого дня! — прокричала я. — Почему убегаете и прячетесь, как вонючие крысы?!

Услышала звон разбитой вазы. Направилась на звук.

Открыла первую дверь.

Вторую.

Третью.

Бинго.

Не заметить силуэт за шторой было невозможно. Я подошла ближе, вытаскивая из чехла нож, который нашла в кабинете мистера Мона. Нож моего брата.

Сдернула плотную гардину. Деревянные кольца осыпались на пол и покатились в разных направлениях.

Мистер Ян испуганно смотрел на меня, округлив и без того большие ярко-зеленые глаза. Я приставил острие ножа к его подбородку.

— Мне нужны ответы.

Он нервно сглотнул и кивнул.

— Расскажи про цвет глаз.

— Чем светлее оттенок, тем старше существо, — прошептал мистер Ян, — это все, что я знаю.

Я убрала острие от его подбородка.

— Жаль.

Через мгновение он из последних сил хватался за перерезанное горло.

Вытерла нож о штору и убрала.

— В этом букете специй Бадьян оказался полезнее всего.

Проверила остальные комнаты. На этом празднике мести никого не осталось, кроме виновницы.

Я вернулась в торжественный зал и села рядом с телом мистера Мона. Это удивленно-восхищенный взгляд светлых глаз говорил мне о том, что он не прогадал с совершенством.

Усадила труп во главе стола и села напротив.

— Не такого исхода праздника вы ожидали, верно? — я рассмеялась и налила бокал крови. Подняла его, глядя в мертвые глаза.

— Пью бокал в вашу честь, мистер Мон. Знаете, стоит сказать вам спасибо. Вы были правы — я все пойму. Мне приятно, что вы считали меня сильнее, лучше многих. Это льстит. Папа говорил, что люди должны терпеть. Я тогда не понимала этой фразы, видимо, нужно время. И да, я согласна — люди должны терпеть. А существа, вроде нас, должны ставить людей на место. Власть сменилась, господин мэр. Пора вам уступить дорогу молодым.

Я залпом опустошила бокал и поставила на стол. Растерла остатки крови по лицу и поднялась со стула.

Пройдя мимо трупа, я потрепала его по щеке и, усмехнувшись, захлопнула резные двери, украшенные позолотой.

Проверила нож и отправилась домой, напевая засевшие в голове французские строчки. Пора поговорить с отцом начистоту.

Мама преградила мне путь на кухню. Она тряслась от страха, но не отступила ни на шаг, когда я попросила ее уйти.

— Не мешай, — я схватила ее за плечи, — неужели ты не хочешь отомстить ему за все?

— Не трогай его, прошу. Он не виноват.

— Я сюда поговорить пришла.

— С ножом?!

— Это дополнительный стимул к плодотворному сотрудничеству.

— Отойди, Рика. Я поговорю с ней, — донеслось с кухни.

Мама прижалась к стене, пропуская меня. Этот испуганный взгляд я не забуду никогда. Неужели я превращаюсь в чудовище?

Отец смотрел в окно. Он не повернулся, когда я вошла. Скрестив руки на груди, я встала рядом.

— Пришла убить меня? — спросил он и улыбнулся. — Я догадывался.

— Из-за тебя умер Фей. Надеялся, что поступлю иначе?

— Нет. Справедливо.

Повисла пауза. Его спокойствие восхищало и одновременно раздражало. Я убила мистера Мона и многих других. Думает, что не смогу и родного отца прикончить?

— Ты хотела поговорить, — напомнил отец.

— Расскажи про глаза.

— Чем светлее оттенок, тем старше существо.

— Это я уже слышала. Почему два цвета?

— Не знаю. Кардамон мне не рассказывал об этом.

— Кто он вообще?

— Самый старший из нашего клана. Глава. Тот, кто вел нас в великое будущее.

— Тебе он нравился.

— Нет. Я его ненавидел. Из-за него умер мой единственный сын, дочь превратилась в монстра, а жена до сих пор боится выходить из дома.

— Так почему сам не убил? Ждал возможности?

— Мы все связаны, — отец посмотрел на меня, — глава клана может общаться мысленно с соплеменниками, видеть все их замыслы, тайны.

— Теперь глава клана мертв. Будут выборы нового?

— Они ни к чему.

Я облизала сухие губы. Почувствовала кончиком языка привкус крови.

— Что теперь? — он повернулся ко мне. — Этому блюду не хватает Шафрана?

— Я погорячилась, перебив одну половину населения с яркими глазами и запугав вторую, — ответила я, — поэтому ты мне нужен. Пока что.

Отец кивнул.

— Разумно. Но твои мысли внушают опасение. Что ты хочешь сделать?

— Пополнить ряды союзников, — усмехнулась я и облизала свою ладонь с остатками крови.