Пост с точки зрения вины и наказания

          Церковная традиция приурочивает еженедельное пощение по средам и пятницам к памяти о двух прискорбных событиях из евангельского повествования. Среда – это тот день, когда Иуда предал своего Господа и Учителя (см. Мк. 14, 10-11), пятница – день крестных страданий Спасителя, предваряемых рядом эпизодов, в которых большинство их участников проявило себя не с лучшей стороны, обнажив свою духовную немощь и слепоту. Эпизоды эти хорошо всем известны. Тут и трусливое бегство большинства сопровождавших Христа учеников  (Мк. 14, 50), и судилище Пилата, на котором невежественная толпа, подстрекаемая первосвященниками, настойчиво требовала крови (Мк. 15, 6-15), и "благоразумное" молчание тех, кто ещё недавно пел осанну Господу и устилал Ему дорогу пальмовыми ветвями [1].
          Здравомыслящий христианин, не отделяя себя от всей совокупности падшего человеческого рода, переживает такого рода воспоминания как свою личную драму: будто он сам причастен к предательству и аресту Христа, будто сам стоял посреди толпы и горланил вместе со всеми: «Распни Его!» Пост по средам и пятницам становится для него формой покаянного самонаказания – горьким напоминанием о собственной духовной немощи и слепоте, о шаткости человеческой природы, о её глубинной поврежденности грехом, о готовности человека при определённых условиях предать, убежать, спрятать голову в песок, поддаться эмоциям толпы – словом, стать пособником зла.
          Очевидно, есть и такие, кто воспринимает постыдные стороны поведения евангельских персонажей с позиции стороннего наблюдателя, без привязки к собственной личности. А кто-то вообще смотрит на ситуацию глазами самодовольного фарисея из притчи (см. Лк. 18, 9-14), думая про себя: «Уж я точно не таков, как они!» И если такому человеку сказать, что пост – это наказание роду человеческому за предательство, малодушие и воинствующее невежество, то он искренне возмутится: «Меня-то за что?! Не я ведь предавал, не я кричал: распни!»
          Увы! Всё то постыдное, что сотворили жители античного Иерусалима в Страстную неделю, наверняка бы повторилось и в наши дни. Мы, гордые представители популяции "хомо сапиенс", мало изменились за прошедшие тысячелетия, скорее, стали ещё хуже, если иметь в виду духовную составляющую. Современный "неоантроп", ведущий разнеженный, комфортозависимый образ жизни, привыкший ежечасно угождать своей плоти дарами цивилизации, имеет больше шансов проявить малодушие и предательство, а нынешняя толпа вряд ли уступит той, иерусалимской, по части суеверия, слепого фанатизма и жестокости. Не стоит обольщаться тем обстоятельством, что нас ТАМ не было, – подобные формальности мало значат в отношениях между человеком и Богом. Бог оценивает не столько поступки, сколько удобопреклонность ко греху, греховность в потенции. Последняя лишь в редких случаях способна удержаться в границах своего "виртуального" измерения, чаще она выплёскивается во вполне реальный мир. Каждый день мы совершаем поступки, являющиеся калькой тех постыдных человеческих деяний, о которых повествует Евангелие. Как ни сурово это звучит, но Христа предал не только Иуда, это и МЫ ежедневно предаём Христа тем, что, называя себя христианами, нарушаем Его заповеди, служим пособниками злу, предаём и мучаем своих ближних. И вина за казнь Богочеловека лежит не только на Пилате вкупе с иудейским синклитом – она лежит на всех нас. Это МЫ ежедневно распинаем Христа тем, что проявляем агрессию, порою людоедскую, по отношению к людям, которые заслуживают обратного – любви и благодарности. Те пекутся о нашем спасении, взывают к нашему благоразумию, будят нашу совесть, собственным примером влекут нас ввысь, а мы отвечаем им пинками и оскорблениями. В самой природе человеческой заложена предрасположенность к коллективной травле чистоты и благородства. Вспомним поучительную сказку Андерсена о гадком утёнке. Наш общественный "птичий двор", увы, – достойный продолжатель той иерусалимской толпы, которая две тысячи лет назад кричала: «Распни Его!» Вспомним пронзительную легенду-притчу о Великом Инквизиторе, принадлежащую перу Достоевского (см. его роман "Братья Карамазовы"). Разве она только о католиках?
          Святая Церковь как мудрый доктор прописывает нам полезный рецепт: хотя бы по средам и пятницам вспоминать о собственной глубоко поврежденной грехом природе и своё покаянное чувство подкреплять лёгким самонаказанием – отказом от чрезмерного угождения плоти. Пощение, представленное в таком, так сказать, педагогическом ракурсе, отныне будет восприниматься нами не как уныло-бессмысленная голодовка, а как насущная потребность нашей совести – потребность хотя бы частично погасить свою задолженность пред Богом, потребность через покаянное действие восстановить своё душевное равновесие.
          _________________________

          Пробуждать чувство неискупленной вины – вины за нашу необоримую, природную, склонность ко греху – призвано не только пощение по средам и пятницам, но и любой другой вид поста, независимо от его календарного месторасположения. Думается, не случайно Церковь предварила начало Великой Четыредесятницы днём, который посвящён ещё одному печальному событию из Священной истории, а именно: воспоминанию об изгнании из рая нашего непослушного прародителя Адама (Быт. 2,15 – 3). Причастность каждого из нас к адамову греху более чем очевидна. Если древний Адам, в нарушение Божьего запрета, украдкой сорвал лишь один плод с Древа познания добра и зла, то мы, современные люди, за прошедшие тысячелетия изрядно обнаглевшие и потерявшие всякие берега, пытаемся собрать уже целый урожай с названного Древа, не щадя там и малого плода. Мы не просто несём на себе печать прародительского греха, мы стремительно приумножаем этот грех, мы, так сказать, творчески развиваем его. Чего стоит, например, безответственное вторжение генной инженерии в сокровенную область зарождения органической жизни [2]. Чего стоит разрушительное воздействие военных (и не только) технологий на климат нашей матушки-земли и на наш организм (вспомним "мирный атом"). Чего стоят сомнительные опыты учёных над человеческой психикой. Этот ряд можно продолжать и продолжать до бесконечности. Современный настырно-наглый Адам везде, где только возможно, переходит красную линию, очерченную Богом, вторгаясь в запретные области бытия. Да что уж там, в последние века он, облекшийся в учёную мантию, ставит под сомнение и само существование своего Небесного Родителя [3].
          Всё перечисленное в совокупности формирует ту коллективную вину человечества, которая требует некоей сатисфакции перед лицом Божьим – наказания ради вразумления. Всяческий вид поста, думается, и служит этой главной цели.
          _________________________

          Пост без культивирования в самом себе чувства неискупленной вины (покаянного чувства) и вне контекста очистительного самонаказания превращается в нечто вроде спортивного мероприятия с его неизменным атрибутом – гордыней.
          Изначально задумывалось как исправительные работы, а превратилось в ярмарку тщеславия.

ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] На изменчивость и непостоянство настроения "народа с вайями" обращали внимание многие авторы, в том числе, свт. Феофан Затворник: см. "Мысли на каждый день", день 80-й, Неделя Ваий.
[2] См.: http://www.pravoslavie.ru/44954.html
[3] Почему-то сразу вспоминается известный диалог между Наполеоном и Лапласом, автором «Небесной механики», в котором вождь французов сетует:
          — Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули в ней о его Творце!
          — Сир, я не нуждался в подобной гипотезе.
          И даже если Лаплас под "гипотезой" имел в виду не Творца, а что-либо иное (так утверждают его биографы), получившийся невольный каламбур весьма красноречиво обнажает сущность современного научного мышления.