Ч. 69 Скутари был адом в реальности

Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/02/04/1069

На триста и более пациентов приходились, как правило, два судовых врача. Редко когда имелся опытный хирург. Обычно на борту судна операции делали неопытные младшие врачи. Их помощники часто пребывали в пьяном виде, о состоянии самих врачей история скромно умалчивает.

Еда была скудной, а некоторым пациентам она вообще не доставалась. Выгрузка раненых в Скутари в неприспособленных условиях занимала много времени. Пациентов с судов перевозили на маленьких шлюпках к примитивной пристани.

Иногда выгрузка длилась по два-три дня из-за нехватки шлюпок. При плохой погоде раненых и больных выгружали за две мили от госпиталя, а потом везли в повозках по разбитой и тряской дороге.  Кто мог, тот брёл пешком с помощью таких же мучеников.

Какой-то рачительный умник из медицинских чиновников издал распоряжение застилать кровати простынями, сшитыми из грубой парусины, посчитал, что тогда им сносу не будет. Лежать на таких простынях было пыткой, поэтому пациенты просили разрешить им спать на одеялах.

В госпитале не было тазов, кувшинов, полотенец, мыла, зубных щёток. Об отсутствии посуды я уже упоминал. Но главное, не хватало самого необходимого для ухода за больными и ранеными: медикаментов, носилок, медицинских шин, перевязочных материалов и ещё многого другого.

Люди, не раз смотревшие смерти в лицо, ужасались при виде творившегося в госпитале. У Данте в описании ада была фантастика, Скутари был адом в реальности. Найтингейл оставила двадцать восемь сестёр в главном, Казарменном госпитале, а остальных направила в находившийся неподалёку Общий госпиталь.

В художественной литературе сложился образ Флоренс Найтингейл как женщины, склонившейся у постели раненого или больного. На  самом деле большую часть своего времени она проводила  либо за канцелярским столом, либо посещая различные учреждения, занимаясь не одним, а тысячами раненых и больных.

Поразительно, но все действия Найтингейл, направленные на улучшение условий лечения, встречали сопротивление на каждом шагу. Даже врачи вначале приняли её в штыки. Они были офицерами, поэтому помощь от гражданского человека, к тому же женщины, задевала их самолюбие.

Поначалу Найтингейл и её сестёр милосердия пытались даже вообще не пускать в палаты. Ненависть медицинских и комиссариатских чиновников, заведовавших снабжением, была лютой, имевшей на то несколько причин.

Тут и стойкие предрассудки относительно роли женщин в английском обществе, и страх потерять свои должности, если общественности станет известно всё, что там творилось, и, наконец, такие низменные человеческие черты, как зависть к богатой, знатной и умной женщине, которая своим примером показывала, как нужно работать.

Не следует считать, что все врачи (в данном случае я говорю не о медицинских чиновниках) были непорядочными людьми и спустя рукава относились к своим обязанностям. Большинство из них работали самоотверженно, сознавая свою ответственность.

Только с января по март 1855 года скончались девять военных врачей из-за того, что их организмы, ослабленные недосыпанием, невероятной моральной и физической нагрузкой, не смогли сопротивляться заболеваниям.

Столкнувшись в первые дни пребывания в Турции с глухой стеной саботажа, другой человек махнул бы рукой и вернулся домой. Но в Англии, как показала история, время от времени в обществе появляются «железные леди». Именно такой и оказалась Флоренс Найтингейл.

Продолжение следует