Элефант

Был у меня в жизни период, когда я работал в магазине продавцом. Да, всяко бывало, и я не всегда протирал штаны по кабинетам.
Происходили события, о которых я вам рассказываю, происходили в 90-х, времена были тяжелые и много, что в жизни происходило. Я не буду рассказывать про то, как мы выживали, но времена и вправду были тяжкие.
На фоне полного равнодушия властей к тому, что происходило в городах, разгулявшаяся преступность, беззаконность и правила джунглей – кто сильнее, тот и прав, правили в то время практически по всей стране.
Так вот тогда я работал в магазине, который продавал всевозможную бытовую, аудио, телетехнику. По мелочи у нас еще продавались всякие комплектующие, типа… батареек, наушников, аудиокассет, и шнуров всех предназначений. Хозяева точки, на которой я работал, были лица армянской национальности. Ребята в то время, молодые энергичные. Приехав со своей родины, в среднюю полосу России, в тулупах в пятки, и не скупясь на взятки, организовали бизнес. Как мне тогда казалось, все у них шло хорошо, но со временем, я попрошествии лет узнал, что все не так уж и хорошо развивалось. Деньги на бизнес они взяли у местных бандитов, и те совершенно не стесняясь, обложили их непомерными комиссионными, помимо крыши и долга. Но я в то время, был простым продавцом, и три раза, а иногда четыре,  в неделю торговал всякими магнитофонами, телевизорами, магнитолами, и тому подобной техникой.
Я в то время переживал довольно болезненный разрыв со своей первой женой, и меня, в самом деле, временами совершенно не волновали проблемы с моей работой, так, как проблемы с разводом. Однажды у меня просто унесли из отдела кассу, пока я разговаривал по телефону в служебном помещении. Армяне были довольно человечны, и помню, дали мне рассрочку выплаты долга за, мое ротозейство.
Даже тогда двадцать лет назад, я все сильно принимал к сердцу, да и родившийся ребенок соответственно не добавлял мне спокойствия и надежд на тихий развод. Мне тогда было двадцать, и чувства бурлили как горная река с порогами. Я по давности лет не могу вспомнить своего отношения к свой первой жене, любил я ее или нет, как у нас все так сложилось и по каким таким причинам у нас не сложилось семьи, но все было слишком молодо-зелено. Нет, то, что я повел себя, где-то некрасиво, я даже не сомневаюсь, и то, что я, скорее всего чего-то учудил, даже сомнений не может вызывать. Самое интересное, что и сейчас дожив практически до заката своей жизни, я не сколечко не изменился. И все самые хорошие начинания в своей жизни,  как и тогда в далеких 90-х разрушаю собственными неправильностями… ну скажем так.
И вот, я на заре технической революции, подвизаясь в отделе забитой дешевыми магнитофончиками, как-то пытался строить свою жизнь. Нда, не слишком элитное занятие, но по тем временам, хоть какие-то деньги, были очень нужны. И вот я в депрессии от разрыва с женой, в отделе с электроникой, с долгами за вынесенную кассу, проводил рабочие будни за прилавком отдела.
Однажды, помниться это была пятница, и народа было валом, к отделу подошла девушка. На вид довольно приличная и одета хоть и не богато, но зато добротно. Пошарив глазами по витринам, спросила батарейки. Я ткнул в ассортимент и, будучи по натуре разговорчивым человеком, уже через пятнадцать минут премило общался с обладательницей красивых глаз и выбеленных волос. Звали девушку Ира. Я как сейчас помню наше первое общение, и как я, ей, практически всю свою душу на изнанку вывернул, впервые полчаса общения. Ирка смеялась моим шуткам, внимательно заглядывала в глаза, когда мое повествование про мою семейную жизнь, достигало апогея. Как-то не заметно, мы сдружились, стали общаться. Она приходила ко мне в мои рабочие смены, иногда приносила всякие вкусности. Мы очень сдружились. Я побывал у нее дома. Мама ее, в накрученных на бигуди волосами, в театральной позе возлежала на диване и говорила томным голосом. Про ее отца я не слышал особо, но по коротким урывкам проскальзывающим в разговоре, он был большим начальником, на местном заводе, может даже и директором.  Семья мне очень нравилась, Ирка училась в выпускном классе, сидела часами за учебниками или ходила заниматься с преподавателями. Не помню совершенно, как училась Ирка. Но помню, как она мне помогала в моих переживаниях с семьей, как она утешала или просто  молча слушала, мои бесконечные стенания. Она была от природы очень спокойным человеком, с тонким чувством юмора. Ее рассказы иногда хотелось записывать в бумагу. Однажды она мне рассказала, что когда она с мамой и папой ездит на дачу, то обязательно сбивают, то кошку то собаку. Вся трагичность истории, была полностью развеяна, то, как и в каких выражениях, Ира все это рассказывала. Повествование она расказывала очень серьезно, но такими выражениями, что у меня не хватало сил сдержаться. Я сидел у нее в комнате на кровати и смеялся в голос во время ее рассказа. Мама Ирки курила, и мы иногда оставаясь наедине, на маленьком балкончике курили. Она меня расспрашивала про жизнь, про мои планы, про то, чем я занимаюсь, и что намерен делать в будущем по окончанию ВУЗа. Это была очень милая семья, со своими традициями и правилами. Ирку не пускали гулять ночами со мной. И хотя в какой-то момент, мы с ней перешли от просто дружбы, к более близким отношениям, мы не спали. У нас были отношения, переходной стадии видимо. Я общался с ее друзьями, я приглашал к себе в ночной клуб, в котором работал по ночам и там представлял ее как свою девушку. Как таковых отношений у нас не было.
 Я пытался пару раз залезть к ней в трусики, но все это приводило к какой-то нелепости. То родительница возвращалась не вовремя, то отсутствие контрацепции, то настроение, то ПМС. Наступила весна. Ирка стала сдавать выпускные, я, по чести сказать, переживал, не то, что бы я сомневался в ее знаниях, просто всегда переживаешь за людей, которым предстоит испытание. Тут были не просто испытания, а государственные экзамены на аттестат зрелости. Многое зависело от оценок во вкладыше, да и разминка перед вступительными в ВУЗ была очень надежная. На один из экзаменов я пришел вместе с ней. Это было мучение. Я перемерял все рекреации старенькой школы, перекурил, наверное, недельный запас сигарет, и когда время вышло, из дверей показалась моя подруга, а с ней вышла учитель и сказала, что я переживал на много больше, чем кто бы то ни было в группе сдающих экзамен, и рекомендовала в следующий раз просто остаться дома. А мы, с Иркой закинув сумки домой, пошли гулять по городу. Сидели на лавочках в парке, ели мороженое и планировали, чего нас ждет, в будущем. Наверное, тогда мы были по-настоящему близки, так близки, что не нужно было ни секса, ни загса, ни каких атрибутик и традиций полноценной семьи. Мы болтали, и нам было хорошо, солнце пробивало молодую зелень кленов и на дорожку иногда падали, сонные майские жуки.
Прошло время,  одна из подруг Иры, пригласила нас к себе в гости. В то время вышел на экраны фильм «ТИТАНИК» и она, нас позвала к себе в гости, посмотреть этот фильм на большом экране, ее, нереально, громадного телевизора. Мне Ира рассказывала про это чудо техники, но я и не представлял, насколько это было круто. Мы приехали к подруге, и когда я зашел в комнату, где нам предстоял киносеанс я, в самом деле, обалдел. Телевизор занимал полкомнаты, он был огромен, стоял на тумбе,  казалось, что это и правда, кинотеатр, только чуть уменьшенный в размерах. Подруга, не помню ее имени, была очень примечательна. Она была не высокого роста, с большой грудью, в очках с толстыми стеклами и глазами, которые смотрели в разные стороны. Косила не то, что бы сильно, поймать ее взгляд было просто не возможно. Я раньше сталкивался с такого рода проблемами у людей и был довольно адаптирован, но повстречай на улице такие глаза с непривычки можно и растеряться.
Подруга запустила видеомагнитофон, на экране замелькал ДиКаприо, а мы с Иркой полулежа на диване, предавались взаимным ласкам. И что-то мне подсказывает, что если бы мы были одни, все точно закончилось неистовым сексом. Но, мы были не одни, и дальше простых протискиваний рук к запретным частям тела, дело не пошло. Мы в перерыв на самом романтическом месте фильма, все же уединились в соседней комнате, и там страстно придались поцелуям и ласкам, но, не более.
С того времени прошло двадцать лет, но стоит мне зацепить глазом малейший отрывок из этого фильма, меня вновь переносит воспоминаниями в ту квартиру с огромным телевизором и страстными поцелуями.  Мне врезался и сам фильм в память, вкус чипсов, которыми мы хрустели весь фильм и запах Иркиных волос.
Прошло время, я уехал в Москву. Приезжая, все реже и реже, заходил к Ире. Ее мама, насупившись, смотрела на меня из-под бровей. Ирка ничего не говорила, но все и так было понятно. Мы с ней просто общались. Я не знал и не мог ей объяснить, как я к ней отношусь.  В какой-то момент я заметил какое-то изменение в Иркином поведении. Судя по всему, у нее появился молодой человек. Мне стало обидно. Моя натура не смогла этого пережить, и я стал бывать у Ирки чаще. Я стал втискиваться в ее отношения с тем молодым человеком. Была даже очень странная история с подарком на 23 февраля, когда очередной раз, приехав я, увидел на столе красивый набор мужской косметики «HARLEY-DAVIDSON» и просто поблагодарив забрал его, а это, оказывается, был подарок моему конкуренту. Однажды пришел к ней пьяным, никого дома не было, видимо мама ее работала в ночную смену или гостила у родни. Я прошел в квартиру и все ей выложил, что ревную, что хочу нормальных отношений, что она мне нужна. Ира слушала все это молча, а потом, закопавшись в плед, свернулась калачиком у себя на кровати. Я ходил по квартире, что-то говорил, махал руками, сам с собой спорил, доказывал. Она меня напоила горячим чаем, что-то шептала на ухо.  В конечном итоге Ирка меня отправила в душ, и через несколько минут сама туда явилась. Скинув с себя все, она запрыгнула ко мне, и мы довольно долго плескались и развлекались, намыливая друг друга или поливаясь из душа. Завернув ее в полотенце, я отнес ее на кровать… и вот тут и случился первый и последний секс в нашей  жизни.
Я опять, по-скотски ее бросил, и через пару месяцев вновь пришел.  Так повторялось вновь и вновь, бесчисленное количество раз. Я нагулявшись, вваливался в ее жизнь, и хлебнув от покоя доброты и тепла, вновь исчезал на месяц, два, три… Я вел себя не просто по-свински, это было совершенно не по-мужски.
В какой-то момент, Ирка в сердца мне все высказала, и я, дав обещание, что я точно больше никуда не исчезну, и что я ее на веки… благополучно исчез.  Самое гнусное заключалось, что каждый раз, когда мне было плохо и тяжело, я приползал к ней, и она всегда находила силы и терпение меня принять, утешить и подбодрить. Только однажды, когда я  очередной раз приперся к ней, и мы сидели с ней, я ее обнимал и она, прижавши свою голову к моей голове, беззвучно плакала, а когда я ее спросил, в чем дело, она просто отмахнулась от меня.
Я не могу сказать, любил я ее или нет, так же как и про нее, я не могу сказать. Мы никогда на этом не зацикливались.
И вот опять, у меня все в жизни не складывается, и вновь в душе тоска и боль. Вновь мне хочется все бросить и, спрятавшись подальше от чужих глаз просто умереть.  Без сил выполняя повседневные дела, не замечаю жизни. В эти моменты я остро понимаю, как мне не хватает Иркиных рук и глаз, ее улыбки и слов поддержки и утешения. Той непонятной мне харизмы, когда от человека исходит такая теплота, что в самые студеные для души времена, растапливается все, и хочется, вдруг подняв голову идти сквозь невзгоды житейских неурядиц. 
Став старше я понял, как я обижал Иру, как не по-человечески ею пользовался, как мне стыдно за все то, что я не сделал или сделал. Я перестал ей звонить и приходить, я перестал, заставил себя забыть адрес и вот уже много лет не общались. Однажды, я ее встретил в госучреждении, мы перекинулись парой слов, я словил ее улыбку и уставший взгляд. Мне стало грустно, и хотя я знал, где ее найти, я не решился. Самое сложное было осознание, что все эти годы, я просто бессовестно врал и пользовался человеком в своих бедах, не замечая, сколько человек мне отдает.   
И мой  рассказ как исповедь, перед миром в знак моей вины перед ней. 
С нежностью и любовью посвящаю этот рассказик ЭЛЕФАНТУ