Монолог мучимого острой жалостью к людям

Вслед за столицей снежный «апокалипсис» добрался до Питера. «Яндекс» с раннего утра уже показывал 9-бальные пробки, но почти все выкапывали свои авто из сугробов, выбуксовывали из дворов и в эти пробки вставали, не давая проехать ни общественному транспорту, ни снегоуборочной технике. На остановках чернели толпы ожидающих автобусов и троллейбусов, но к ним пробивались только редкие и уже забитые маршрутки.

Такая ситуация вызывает сожаление у тех, кто ходит пешком. Полагаю, что у вынужденных ехать вызывает раздражение. Но уж никак не жалость. А я вот привожу монолог человека, которого мучит жалость. К тем самым людям. Впрочем, неоднозначная жалость, а временами вызывающая раздражение. 

«Да понимаю я, что жалеть бессмысленно и бесполезно. Чем больше жалеешь, тем хуже становится и тебе, и тем, кого ты припечатываешь своей жалостью. Это - во-первых.

А во-вторых, твоя жалость никому и не нужна. Сильный не потерпит, чтобы его жалели. Слабый – обрадуется, и быстро сообразит, что этим можно попользоваться. И забыв, с чего всё началось, вскоре перейдёт к требованиям, считая это своим безусловным правом.

Понимаю, но уже ничего с собой поделать не могу. Жалость теперь просто не могу взять – и отбросить. Она стала частью меня.

Это тянущее, болезненное ощущение. Если бы от жалости душа растягивалась! Бывает же тянущая боль, называемая «боль роста». Но – нет, эта боль - не то. Душа сжимается.

Если бы душа имела жилы, то можно было бы сравнить с тем, как тянет жилы груз, который нельзя отпустить. Жилы делают тебя упругим. Растянув жилы, ты расслабляешься.

Расслабление может вызвать слёзы. Но кто воспитан на том, что слёзы недостойны мужского духа, у того  такое расслабление вызывает раздражение. Раздражение и собой, и тем, что его вызвало.

А уж твоего раздражения, приукрашенного жалостью, - однозначно никто не поймёт и не одобрит. Мало того – тогда твоя добрая жалость в глазах других преобразится в зло. Все раздражаются, но чужого раздражения не потерпят.

А ещё люди не поймут ни твоей жалости, ни твоей раздражённости из-за того, что они не понимают то, что дано понять тебе. Хоть мылом, хоть катаньем, - всё одно не поймут, и если не погонят или не забьют каменьями, то очернят.

А ты сам, сознавая своё раздражение и себя осуждая, уже чувствуешь себя виноватым перед ними. Ты понимаешь, что они не виноваты в своём непонимании. Поэтому воду возят и будут возить на тебе – на виноватом.

Сознательный человек никогда не пнёт собаку, которая его раздражает своими собачьими выходками. Собака ведёт себя согласно своим инстинктам и не понимает, что они кого-то раздражают.

И уже созрел такой вопрос: а что же такое понял ты, чего не понимают все другие? Может, это ты не понимаешь того, что все понимают?

Конечно, речь не про всех, но и не о некоторых. Если бы о некоторых, мир был бы другим, и не было бы повода – всех жалеть, да ещё этим кому-то мозги парить. 

Здесь можно бы было и мне найти лазейку для того, чтобы выскочить из этой муки с жалостью. Ну, ненормальный – и все дела!

Но, увы, – не получается. Не я один такой. Слишком много свидетельств вовне, и много – уже во мне. Можно отменить самого себя, но отменить сознание не получится. Потому что сознание – в сути и смысле всего, что есть. А моё сознание – только отражение большого, всё определяющего Сознания.

Можно только прикинуть, когда такая жалость появилась и тогда определить, с чем эта метаморфоза была связана.

Когда – наверное с той поры, в которую сникла, скукожилась жалость к себе. Сморщившись, она открыла щели, в которые стало видно, что у тебя внутри, и кто ты есть на самом деле. А потом стала трескаться твоя скорлупа, и стал пробиваться свет с частицами того, что снаружи. И в то же время пришло ощущение того, что будет с теми, кто продолжает оставаться в своей скорлупе.

Но они в скорлупе – это по сути, а по форме – они такие же, как я, даже более сообразительные и привлекательные. Есть близкие по крови и по жизни, есть близкие по памяти души и душевным состояниям.

А я... Я видел и отдалённо чувствовал, какие их ждут страдания. А люди бегают, чего-то добиваются, учатся, рожают детей, строят планы и «материальный фундамент счастья», как будто это определяет суть и цель их жизни. Мельтешат, возвеличиваются, делают добрые дела и гнусные мерзости с уверенностью в том, что всё это – на благо им или их близким.

Те, кто живёт хорошо, хотят жить дольше, а их за это ненавидят те, кто живёт плохо. И как удав кролика любят те, кто хочет жить ещё лучше, сожрав их.

Нам же уже давно надо быть заодно, душа в душу. Всё пространство вокруг уже стонет и даже вопит: всё у вас не так, ребята! А мы толкаемся, и бьёмся друг о друга. Когда и до смерти.

Хочется верить, что это будет только переход, после которого все откроют высшее управление, почувствуют необходимость единения, наконец-то вылечатся, прозреют и подобреют к другим. И наступит радость.

Какой будет переход, зависит от способности уловить и отразить в себя высшее сознание. От жалости это не зависит. Любовь выше жалости, в ней – подобие тому «окончательному изделию» в исполнении цели Творца, каким ты должен стать после этого перехода. 

Но как тяжело в это верить! Когда не видел света, не даётся в полной темноте просто верить, что где-то есть свет.

А в неверии, чем больше накатывает жалость, тем больше бывает раздражение. Да это уже и не раздражение, а отчаяние, потому что сделать ничего не сможешь, хоть раздражайся, хоть костьми ложись. Ни с собой не сможешь, ни тем более - с ними, другими.

И чем я тогда отличаюсь от того, что в мире, где всё подряд и у всех провоцирует раздражение? Раздражение – тоже переход? Или к любви, или назад – в бессознательность?   

Жалость уводит от любви – через раздражение или через безысходность. Но они же рядом – жалость и любовь. Любовь совершеннее, она - вверху. Жалость – внизу. И мало просто как-то изжить раздражение. И здесь – тоже надо подниматься – снизу вверх. 

Жалость – это возможно переход от жалости к себе к настоящей любви? Жалость – она в мире. А то, что настоящая любовь не от мира сего, имеет простое доказательство: с ней тебя пошлют быстрее и дальше, чем с твоей жалостью. За жалость ещё кто-то ухватится. За любовь – распинают.
 
Жалко так же и то, что этот монолог – ни о чём. Что-то понять человек может только прочувствовав – пропустив через себя. Вот и поймут только понимающие, а им это зачем? Они и так уже понимают. 

Ты предполагаешь, что другие видят, думают и чувствуют так же как ты. И тебе неудобно про них думать плохое.

А они часто – другие. Или видят не так, или думают по-другому, или чувствуют не то. И приходится самому думать по-другому.

Но думай так или сяк, плохо или хорошо, а ты-то знаешь, что никого не ждёт то, что они считают хорошим.

И от этого никому не уйти. Можно только отключиться – от сознания. Кто уходит в небытие, к примеру – нирвану, только впадает в видимость пути. Путь в никуда бессмысленен. Он ничем не отличается от ухода в бессознательность".

«Спаси, Боже, утопаю в трясине. Сильны беспричинно ненавидящие меня. Да не будут пристыжены из-за меня полагающиеся на Тебя. Молитва моя Тебе, ответь мне спасением. Не скрывай лица Твоего. Возрадуются ищущие Бога. Восславят Его небо, земля, моря и ПОТОМСТВО рабов Его. Пс. 69.

Добр Бог к чистым сердцем. А я - едва не подломились ноги мои, ибо позавидовал я беспутным, увидев благоденствие их. Говорят: откуда знает Бог? Вечно спокойны, богатства много у них. Пока не пришёл в святилище, понял конец их. С Тобой не хочу ничего на земле! Пс. 73».