Дурдом на марше для Вадима. Полный текст

Начало октября 2004 года.

- Маша, в субботу  у нас будут гости. -  сообщила в среду за ужином Лариса Александровна. - Нужно накрыть хороший стол.
- Кто на сей раз? Очередной маменькин сынок с обожающе-угнетающей его мамашей?
- Ты их не знаешь. Одна знакомая моей знакомой с сыном. Говорят, очень приличный молодой человек. Правда, он старше тебя лет на двенадцать. Ему уже сорок два года.
- Это не на двенадцать, а на десять, - устало-обреченно вздохнула Маша, - мама, ты опять взялась за свое?
- А что ты имеешь против?
- Все. Ну как ты не поймешь, что это бесконечное сватовство, по крайней мере, нелепо?
- Почему?
- Да потому, что в наше время такие попытки познакомить людей почти  никогда не заканчиваются ничем хорошим. Все знают, почему пришли гости, всем неловко, все стесняются и ведут себя неестественно. Потенциальная свекровь ищет, к чему бы придраться, а меня это раздражает. Помнишь, чем  сватовство закончилось в прошлый раз?
- В прошлый раз ты опозорила и меня, и себя.
- Никого я не опозорила, просто выставила вон наглую курицу вместе с ее дефективным цыпленком. Хотя, тот бугай давно уже не цыпленок, а целое цыплище.
- Маша!
- Что Маша?! Мужик, под сорок лет, приперся к нам в гости с мамой, чтобы она определила, подхожу я ему или нет. Его придурковатое величество, дожив до седых …, так и не понял, что таким образом разобраться, твой перед тобой человек или не твой, почти невозможно. Зато он очень хорошо усвоил, что, если выбор за него сделает мамаша, то, в случае неудачи, всю ответственность можно будет спихнуть на нее, а самому изобразить из себя невинную жертву. Что я должна думать о нем? Только то, что он для серьезных отношений непригоден, поскольку сам отвечать за свои поступки не желает. Он же при каждом удобном случае будет делать из меня боксерскую грушу для своей матери, которая всем будет руководить и давать "ценные" советы, которые я буду не вправе игнорировать, чтобы она не рассорила меня со своим драгоценным сыночком. Зачем мне этот экстрим?
- А тебе не приходило в голову, что свекровь может не только давать вредные советы и способствовать развалу семьи, но и научить многим очень даже полезным вещам, поскольку она гораздо лучше тебя знает привычки и предпочтения своего  сына, ну и его "тараканов", конечно?
- Мамочка, я все это понимаю, очень даже может… Вопрос только в том – захочет ли? Практика показывает, что свекровей, искренне желающих помочь невесткам стать хорошими женами их сыновьям, очень мало. Далеко ходить не будем.  Твоя несостоявшаяся свекровь многому тебя научила? Ведь нет, правда?
- Если бы я не была такой глупой и самоуверенной, возможно, наши отношения сложились бы иначе.
- А ей не мешало быть помудрее и понимать, что молоденькая женщина просто в силу возраста многого не понимает и не умеет. А она что сделала? Воспользовалась этим и добилась того, что ее сыночек бросил тебя, отлично зная, что ты беременна, и забыл о твоем существовании навсегда. Нормально? Ты стала матерью-одиночкой, я никогда не видела ни своего отца, ни бабки. Даже отчества своего у меня нет. И ты, наивная жертва наглой курицы, мне будешь рассказывать о хороших свекровях?
- Ну что ты заладила одно и то же. Все у тебя курицы.
- Хорошо, пусть будет старая ворона.
- Маша, пожалуйста, отнесись серьезно, это не простое знакомство "сбежались-разбежались и всем весело". Здесь цель определена сразу – брак, семья. В таком случае к выбору нужно относиться иначе. В прошлые века молодых спрашивать вообще было не принято. Родители договаривались – молодые подчинялись. Разводов, кстати, почти не было.
- Правильно! В прошлые века, когда мужчина обеспечивал семью материально, а  женщина сидела дома и занималась исключительно хозяйством и воспитанием детей, такой порядок вещей имел железный смысл! А сейчас все иначе хотя бы потому, что женщина чаще всего работает и не зависит от мужа материально. Поэтому выбор должны делать мужчина и женщина, а не мужчина и его мамаша.
- Ты однажды сделала такой выбор. Ну и как? Хорошо тебе было?
- Ну и что? Это был просто не мой человек. Молодая была, глупая. Вышла замуж в надежде забыть Мишу, но не вышло.
- Как легко ты сейчас к этому относишься. А тогда, когда вы разводились, тебе было так же легко, или не очень?
- Это уже в прошлом. Я сделала вывод и теперь не желаю повторять ошибку, совершенную по молодости лет.
- Какой ты вывод сделала?
- Очень простой - для совместной жизни необходимо взаимное уважение супругов. Приходя знакомиться вместе с мамой, мужчина дает мне понять, что он уважать меня не собирается. Он – маменькин сынок и уважать будет только ее одну. Он ищет не подругу, а прислугу и, если хочешь, нужник. А я ночной вазой быть не желаю!
- Маша!
- Что Маша?
- Ты вульгарна!
- Я не вульгарна! Я правду говорю! Грубую! Без романтически-дипломатического флера! На мой взгляд, маменькин сынок - вариант тупиковый.
- Почему?
- Мужик не то и не там ищет. Ему в  магазин бытовой техники  и в  магазин для взрослых за резиновой куклой. А для задушевных разговоров ему и мамы хватит с лихвой. Я в их компании – третий лишний.  И тот, которого приведет твоя очередная "знакомая", наверняка точно такой же, если не хуже. Незачем беспокоиться. Я бы лучше отдохнула, книжку почитала, выбрались бы с тобой на прогулку… Осень в этом году чудо, как хороша.
- Так ты останешься одна.
- И что? Лучше одной, чем в такой компании.
- Тем не менее, ЗАГСы полны желающих пожениться.
- И почти таким же количеством желающих развестись.
- Вот видишь, почти…
- Ну чего ты от меня добиваешься? Чтобы я признала, что настоящие мужчины в природе до сих пор не перевелись? Признаю. Не перевелись. В кино и любовных романах их пруд пруди, а вот в реальной жизни очень мало. Мне такой не достался и уже не достанется. Миши нет, а все остальные уже заняты.
- Машка, ты опять за свое?! Дурдом на марше? Сколько еще лет ты будешь игнорировать мужчин, прикрываясь верностью Мишиной памяти?
- Возможно, всю жизнь.
  - Машенька, вернись с небес на землю. Тебе было всего 18 лет, когда его сбил тот пьяный лихач. У тебя была первая любовь, светлая и чистая, которая не изжила себя, а оборвалась на взлете… Конечно, ты будешь помнить Мишу всю жизнь, но  сейчас ты любишь уже не его, а свою мечту о нем, легенду, которую ты сама и сложила.
- Ты ошибаешься. Возможно, я забыла мелочи, но помню главное – Миша погиб, спасая меня. Каждый прожитый мной день оплачен его жизнью. Я живу за себя и за него…
- Машенька, девочка, я врач и очень хорошо знаю, что такие психологические травмы, как твоя, далеко не всегда проходят бесследно, особенно, когда дело касается таких впечатлительных девушек, как ты. Но ты так перебарщиваешь, что я все чаще начинаю задумываться о том, не страдаешь ли ты психическим расстройством. 
- А тебе не приходило в голову, эскулап ты хренов, что на белом свете, кроме психических расстройств, бывает еще женская верность? Ты об этом не слышала?
- Конечно, слышала, читала, в кино видела. Но, Машенька, мы не в кино. Нельзя в реальной жизни вести себя, как литературная героиня.
- В жизни таких женщин тоже немало, во всяком случае, в России. После войны такие судьбы были сплошь и рядом, и никто их не лечил. Тогда все хорошо понимали разницу между верностью и психическим расстройством. Этих женщин уважали, а теперь, если не ведешь себя, как животное, некоторые доктора так и норовят диагноз присобачить.
- Тогда были другие времена…
- Времена всегда одинаковые, особенно в России.
- А что мне делать?  Подумай, прошло уже четырнадцать лет, а ты все еще не хочешь или не можешь успокоиться, винишь себя в Мишиной гибели, но виновата не ты, а тот пьяный подонок, среди бела дня вылетевший на тротуар и сбивший людей. Там ведь погиб не один Миша. Ты забыла, что было еще трое погибших? То, что Мишенька успел оттолкнуть тебя в сторону, - это чудо, но это не значит, что ты должна навсегда остаться в одиночестве. Миша бы этого не хотел. Не для этого он тебя спасал.
- Ты забыла, мамочка, что он спасал двоих – меня и нашего ребенка. Может быть, если бы ребенок родился, мне было бы легче, а я его не уберегла.
- Не было бы тебе легче. Не тот ты человек. Ты бы страдала от того, что твой ребенок растет без отца или от того, что Миша не успел увидеть свое дитя, или от того, что вы не успели зарегистрировать брак, и ребенок растет Мартыновым, а не Никольским. Вариантов много.
- Такой пустяк, как фамилия, я бы пережила без страданий. Неважно, Никольским он был бы или нет. Главное - ребенок Миши был бы жив...
  - Все равно ты бы нашла, от чего страдать, у тебя на это дело просто талант! Маша, мне временами кажется, что ты – прирожденная страдалица, бывает такое психическое отклонение. Тебе лечиться нужно. Есть хорошие психологи, психотерапевты. Давай обратимся к моим знакомым, чтобы они тебя порекомендовали частным  образом… Надо же с этим что-то делать! Маша, это ненормально - страдать столько лет! Тот подонок уже давно вышел на свободу, а ты все еще продолжаешь казнить себя за несуществующую вину!
- Мамочка, давай закроем эту тему.
  - Машка, тебе давно пора понять, что Миши нет, смириться с этим и жить дальше. Годы идут, тебе уже тридцать два. Нужно устроить свою жизнь с хорошим человеком, родить ребенка, пока еще возраст позволяет. Тогда тебе действительно станет легче.  Еще неизвестно, как бы вы жили, если бы Миша остался жив, каких "тараканов" он бы принес с собой, а каких нажил бы  за эти годы. И совсем не факт, что ваш брак был бы удачным, что его не "заел" бы быт, не разрушили бы пьянство и измены… Много чего могло случиться, доченька… Мармеладно-шоколадно ни у кого не бывает…
- Возможно, но это был бы Миша. И был бы наш ребенок…
- Опять ты за свое…
- Хватит, мама. Мы так часто говорим об этом, что я уже поняла -  все эти разговоры бесполезны, ты никогда меня не поймешь.
- Это ты никак не хочешь понять, что любовь, даже очень большая, всегда меньше всей жизни. Если ты тогда осталась жива, значит, нужно жить дальше. Миллионы женщин теряют мужей, а потом снова выходят замуж. Проблема твоего одиночества находится в тебе и в твоих "тараканах". Будь проще, и мужики к тебе потянутся.
- Не потянутся.
- Откуда такой пессимизм? Ты забыла, что Ниночка-средняя, которая тебе ровесница, очень удачно замуж вышла? Скоро уже два года, как живут душа в душу. Муж ее обожает, свекровь с ними живет и с Ниночки пылинки сдувает… Их дочке скоро уже полгода будет… Леня с Инной нарадоваться не могут…
- Мамочка, ну откуда мы знаем, как они живут? По рассказам дяди Толи? Он знает далеко не все. А мы с ними давно так близко общаемся? Чуть более года, и то, благодаря Нине-старшей, которая собирает под свое крыло всех родственников, даже самых дальних. Забыла уже, что раньше мы с тобой видели Лазаревых очень редко, всего несколько раз в год? В остальное время они, за исключением дяди Лени, вместе с которым ты работаешь, вряд ли помнили о нашем существовании. И ты думаешь, что нас будут посвящать во все подробности их жизни? Мы не знаем даже, почему Костя с Ниной поженились столь скоропалительно, без банкета, пупса на капоте, цветов и свадебного путешествия, а в ЗАГС отправились чуть ли не  в джинсах и кроссовках.
- То, что рассказывает Нина Константиновна, внушает доверие.
- Мама, ну когда ты поймешь, что для того, чтобы утверждать, что брак удачен, нужно быть членом семьи?
- Я не утверждаю. Просто немного завидую тому, что Ниночка вышла замуж за хорошего человека, родила дочку. Я бы хотела такого и для тебя. Чем ты хуже?
- Ничем я не хуже. У меня просто другая судьба. Нина – исключение из общего правила.
- Какого правила?
- Очень простого. Женщины, имеющие чувство собственного достоинства, как правило, остаются одинокими.
- Да с чего ты это взяла?
- В нашей стране, мамочка, женщин много, а мужчин катастрофически мало. И всегда, в каждом поколении, находится война, на которой они погибают совсем молодыми. А женщины остаются одни… Я уже молчу об алкоголиках, наркоманах, гомосексуалистах, жертвах ДТП, как Миша, и бандитских разборок. И опять женщины остаются одни… Конкуренция между бабами жесточайшая.  Те, кто помоложе, побойчее, понаглее, забирают себе оставшихся натуралов  любыми способами, а остальным обычно выпадает судьба одиночек… И ничего с этим не поделаешь. Незачем и пытаться. Один неудачный брак был, и хватит. Больше не хочу.
- Ты говоришь глупости!
- К сожалению, это не глупости, а суровая реальность. Ты ведь тоже одна.
- В любом случае, это не твое дело!
- Не мое, не мое. Это я так, к слову, для примера…Мама, пожалуйста, давай отменим мероприятие. Не переношу я эти смотрины. Униженной себя чувствую. Сама же понимаешь, будет то же самое, что и в прошлые разы, если не хуже.
По Машкиному поведению Лариса поняла, что и на сей раз ей удастся уговорить ее познакомиться с очередным потенциальным женихом. Дочка уже выпустила пар и скоро сдастся. Обрадованная, мать перешла в наступление.
- Ну почему в этот раз должно быть хуже?
- Да потому, что в прошлый раз все было не до такой степени унизительно. Был хотя бы формальный повод для приема гостей. Твоя сослуживица, с которой ты приятельствовала, приехала к нам с сыном якобы праздновать День Победы. Присутствовал хоть какой-то минимальный дипломатический флер. И то мне было противно. А в этот раз вообще все будет предельно откровенно. На рынок придут лошадь выбирать. Зубы смотреть будут?
- Ну, зачем ты так себя накручиваешь? Не тебя одну пытаются познакомить с мужчиной таким образом. Обычно женщины засовывают свою гордыню в одно место и благодарят за помощь, особенно если сватовство оказалось удачным.
- Пожалуйста, мамочка, отмени мероприятие. Как ты не понимаешь – мне это не нужно.
- Уже не могу – обещала Нине Константиновне.
- Нине-старшей? Это она та самая знакомая? Она стала свахой?
- Да, это ее протеже. Она хочет познакомить с тобой Костиного друга детства. Нина-старшая говорит, что это очень приличный молодой человек,.. Что плохого в том, что вы познакомитесь? Не получится – значит, не судьба. А вдруг?.. Ты будешь дружить с Ниночкой, он – с ее мужем. По-моему, идеальный вариант.
- Да подожди ты планы строить. Там еще мамаша имеется…
- И брат с сестрой. Сестра замужем, а младший брат тоже холостяк. Вадим Петрович был дважды женат. У него от первого брака есть сын.
- Ну и зачем мне знать, сколько у него братьев, сестер и бывших жен? Поверь, я проживу и без этого.
- Как же ты не понимаешь? Есть вероятность того, что его матери действительно тяжеловато одновременно портить семейную жизнь дочери и руководить двумя оставшимися сыновьями-холостяками, и она совершенно искренне согласна поделиться одним из них с подходящей женщиной.
- Чтобы портить жизнь не только дочке, но и невестке?
- Надеюсь, что нет.
- Надежда твоя весьма призрачна. Кстати, если это Костин друг, то почему такая спешка? Неужели нельзя было немножко потерпеть?
- Что ты имеешь в виду?
- Всего через полтора месяца маленькой Ниночке исполняется полгодика. Дядя Толя с дядей Леней не упустят такой шикарный повод напиться до бесчувствия. Соберут всех,  с кем еще не успели переругаться. Мы с тобой там будем обязательно - без нас с некоторых пор не обходится ни одна пьянка.
- Спасибо Нине Константиновне.  - отозвалась Лариса. - Только я не понимаю, зачем ждать так долго?
- Не понимаешь или не хочешь понимать?
- Машка, не придирайся к словам.
- Предстоящая пьянка - прекрасный повод пригласить этого Костиного друга в гости к Лазаревым. Мы бы познакомились за столом, считай, в компании, как и положено нормальным людям. Заодно мы с тобой посмотрели бы, сколько он в состоянии выпить и как себя ведет подшофе. Согласись, это важно.
- Да. - согласилась Лариса. - Не хотелось бы привести в семью еще одного алкоголика.
- Если бы мы понравились друг другу, встретились бы позже, на нейтральной территории, сходили бы куда-нибудь, пообщались,  а со временем можно было бы, при желании, и с его мамашей познакомиться. Предложи Нине-старшей такой вариант.
- Уже предлагала. Сложность заключается в том, что Костя сильно недолюбливает мать Вадима.
- Почему?
- Не знаю. Что-то у них произошло еще тогда, когда Костик был подростком.
- Можно поконкретней?
- Нет. Нина-старшая явно знает, что именно, но рассказывать не хочет. Костик категорически не желает видеть эту женщину за столом, а Вадим почему-то настаивает на обязательном присутствии матери при знакомстве.
- А на присутствии его матери при интимной близости он тоже будет настаивать?
- Ну, это ты у него сама спросишь при случае.
- Не уверена, что такой случай представится. Как звать его мамашу?
- Маргарита Павловна.
- Этого еще не хватало!
- Что тебя не устраивает?
- Ассоциация с "Покровскими воротами". Там тоже Маргарита Павловна, причем жуткая стервища.
- Ну, Машка, если так рассуждать...
- Ладно, только из уважения к Нине Константиновне, посмотрим, что за люди. – сдалась Маша. - Выгнать их я всегда успею. Да, забыла спросить, дядя Толя будет?
- Нет, конечно. Что я, дура, такое ответственное мероприятие превращать в банальную пьянку с концертом и допросом? Учти, дядя Толя обязательно притащит дядю Леню, а уж что могут устроить при случае  эти два брата-акробата…   Потенциальная свекровь будет в шоке.
- Как ты можешь так говорить? Ведь это твой родной брат.
  - А заодно и баритон-алкоголик. А раньше был приличный человек. Все началось, когда Ниночка замуж вышла. Почему-то Толик ушел на пенсию так же скоропалительно, как Нина вышла  за Костика. И понеслось… Вот чего он запил? Без дела не остался. На курсах преподает, репетиторствует, зарабатывает хорошо. О чем переживать? Живи и радуйся. А он спивается… Добро бы один "квасил", а он Леню за собой утягивает.
- Мама, не переживай за дядю Леню. У него для этого жена имеется.
Лариса Александровна сделала вид, что не слышала слов дочери, и продолжила:
- Хорошо, что Костя пока держится, но это ненадолго. Что у них тогда произошло? Все молчат, как партизаны, даже болтушка Нина-старшая.
- Вот видишь, а ты утверждаешь, что у них все идеально. - заявила Машка.
  - Как бы то ни было, нам с тобой при первом знакомстве нужно произвести на людей самое благоприятное впечатление. - ответила ей мать.
- Дядю Толю с тетей Юлей мы пригласим потом, если, конечно, это потом будет. Напугать гостей Толиком и его репертуаром мы всегда успеем. 
- Юлиными эскападами – тоже. - согласилась с дочерью Лариса Александровна. - Пока им хватит и твоего острого языка… Увеличивать дозу надо постепенно, чтобы пациент ненароком не загнулся.
- Мне нужен не дядя Толя, а, как раз, тетя Юля и ее профессиональный взгляд. Может быть, имеет смысл пригласить ее одну? Дяди Толи все равно в субботу дома не будет допоздна.
- Ничего не могу обещать, но обязательно попробую, если уж ты так настаиваешь.
- Можно было бы пригласить тетю Лену и Соню…
- Ага! Щазззз! Обмечталась! Только этих двух барракуд здесь не хватало! - рявкнула Лариса.
- Это твои родная сестра и племянница.
-  А, по совместительству, две абсолютно бессовестные барракуды. Если в доме есть мужик, они ничем не побрезгуют, но в постель к нему залезут. Это наши гости. Будем только мы, они и Нина-старшая. Больше никого! Машка, посмотри, у нас после твоего дня рождения остались коньяк или вино?
- После дяди Толи с дядей Леней? Не смеши меня. После них в тот раз даже пустых бутылок не осталось. Забыла уже, как пьяные шалунишки их в окно выкидывали? Хорошо, что не убили никого.
- Тогда срочно нужно купить к  столу коньяк.
- Не слишком ли роскошно? Пыль в глаза пустить хочешь?
- Хорошо, куплю водку или вино.
- Перебьются. Что с собой принесут, то и пить будут.
- Ты сошла с ума? Где твое гостеприимство?
- Ты мне предлагаешь стоять в подворотне со своей бутылкой?
- Какие мы гордые!
- Извините, какая есть. Они мне смотрины устроят, а я им. Посмотрим, кто кого…
- Ты решила знакомство превратить в корриду?! - завопила Лариса Александровна. - Хочешь мне назло сделать так, чтобы ничего не получилось?! Специально согласилась, чтобы устроить что-нибудь такое, что гости сбегут сами?" В прошлый раз у тебя это получилось отлично! Наталья Васильевна до сих пор со мной не здоровается! Рассчитываешь, что рано или поздно я устану от твоих фокусов и оставлю тебя в покое?! Не надейся! Жизнь положу, но тебя замуж выдам, идиотка упертая! Этих отпугнешь – других приведу! У меня знакомых много! И коньяк куплю!
- Тогда принимать гостей ты будешь без меня. - отрезала Машка, зная, что мать все равно купит коньяк для Нины Константиновны.

В пятницу, пока Маша была на работе, Лариса позвонила Нине-старшей.
- Как дела, деточка? – сразу поинтересовалась Нина Константиновна. – Тебе удалось уговорить Машу?
- Ох, Нина Константиновна, уговорить-то уговорила, еле-еле, но не знаю, что из этого получится. Боюсь, что ничего хорошего.
- Почему?
- Сначала Машка уперлась, как баран. Все про женскую верность вещала. Лучше Миши мужчины не было, нет, и не будет. Потом, под нажимом, согласилась на знакомство, довольно толково обсуждала предстоящее мероприятие. Мне даже показалось, что у нее что-то вроде раздвоения личности.
- Это как?
- Одна ее часть не желает ни с кем знакомиться, а другая – очень даже хочет этого знакомства.
- Для знака Близнецов это вполне нормально, деточка. Никогда не знаешь, каким лицом они к тебе повернутся в следующую минуту. У них все зависит от перемены настроения. Лучше радуйся, что тебе удалось переломить ситуацию в нашу пользу.
- Если бы… Машка явно собирается устроить какую-то каверзу, от которой гостям захочется только одного – больше никогда ее не видеть. Смотрины им собирается устроить и посмотреть, кто - кого. Коньяк запретила покупать. Говорит, что пить будут то, что принесут,  и что выгнать их она всегда успеет.
- Великолепно! Лучше просто быть не может!
- Нина Константиновна, Вы меня не поняли? Чему Вы радуетесь?
- Я все прекрасно поняла. Коррида – это как раз то, что нужно Вадиму.
- Вы же говорили, что он хочет иметь свою семью, детей, что хочет спокойной и стабильной жизни с покладистой домашней женщиной. А с Машкой о покое ему останется только мечтать.
- Отлично! Без мечты жить нельзя.
- Нина Константиновна, я ничего не понимаю.
- Мечтая о покладистой домашней женщине, Вадим не учел особенностей собственной личности.
- Не томите.
- Ларочка, я толком и сама ничего не знаю. Мальчики, в отличие от девочек, не имеют обыкновения делиться с матерями своими проблемами до тех пор, пока скрывать их становится совсем уже невозможно. Да и тогда стараются рассказать по-минимуму. Маргарита мне рассказывала, что Димка пережил бурный многолетний роман с замужней женщиной, у которой был очень резкий и непредсказуемый характер. Все закончилось тем, что муж этой женщины каким-то образом все узнал и явился в Димкину квартиру тогда, когда его жена была там.
Лариса Александровна охнула.
- Разумеется, был жуткий скандал. - продолжала Нина-старшая. - Ее муж отметелил Димку так, что парень две недели ходил с синяками. Поставленная перед выбором, женщина предпочла расстаться с Вадимом. Для Димки это было довольно серьезной травмой, переживал он долго, но  постепенно успокоился и, наконец-то, захотел познакомиться с хорошей домашней женщиной, жениться, родить, пока не поздно, еще одного  ребенка. Я ему помогала, чем могла. Ты ведь знаешь, у меня много незамужних бывших учениц. Я пыталась познакомить Димку с некоторыми из них. Каждый раз он находил, что они слишком пресны или слишком глупы. Он называл их розами без запаха. Он и с Машенькой знакомиться не хотел, пока я не сказала ему, что на сей раз познакомлю его с  девочкой с перчиком. Только тогда и согласился…
- Она с перчиком в лошадиной дозе.
- Не придирайся к Маше. Никакой лошадиной дозы нет. Девочка остроумна, иронична, в меру цинична и способна постоять за себя, но немотивированной агрессии в ней нет.
- Вы плохо ее знаете. Агрессии в ней гораздо больше, чем нужно.
- Я говорю о немотивированной агрессии, а у Машеньки она всегда оправдана обостренным чувством несправедливости по отношению к ней, и виновата в этом только ты, Ларочка. Не хотела тебе говорить, но, видимо, время пришло. Пойми меня правильно. Я не собираюсь лезть в вашу жизнь - просто хочу помочь исправить ситуацию. Ты все время предъявляешь к Машеньке в плане поведения чересчур  завышенные требования.
- Ничего подобного. Я требую соблюдения только самых элементарных для интеллигентного человека норм поведения по отношению к окружающим.
- Да, но при этом ты пренебрегаешь своим материнским долгом и забываешь потребовать от окружающих соблюдения тех же норм по отношению к Машеньке. Надеешься, что люди будут добровольно их соблюдать?
- Конечно.
  - Не будут, не надейся, их и так все устраивает. Добровольно напрягаться никому не хочется, а вот безнаказанно поиздеваться над беззащитным человечком  откажутся не многие.
- Не выдумывайте! Никто над Машкой не издевается!
  - Необоснованная критика и клевета тоже являются формами издевательств. Твои, так называемые, друзья клевещут на твою дочь, а ты их поддерживаешь и называешь это воспитанием.
- С чего Вы взяли?
- Девятого мая видела своими глазами.
- Подруги помогают мне воспитывать Машку, чтобы она выросла интеллигентным человеком.
- Во-первых, я в этом очень сомневаюсь, а, во-вторых, Машенька давно  уже выросла и нажила по милости твоих так называемых друзей массу комплексов и обид на тебя, дорогая. Тебе необходимо срочно исправлять ситуацию.
- Что же, по-Вашему, я должна делать?
- Нужно жестко потребовать от мерзавцев, чтобы они либо  заткнули рты, либо убрались из вашей жизни, а лучше и то, и другое сразу. но ты этого почему-то не делаешь.
- Я должна ради Машки рассориться с подругами?
- Если они несправедливы по отношению к девочке, да.
- Я считаю, что их претензии к Машке вполне обоснованы.
- Они вообще не имеют никакого права высказывать какие-либо претензии по отношению к Машеньке.
- Повторяю - мои подруги много лет помогают мне воспитывать Машку.
  - В результате, девочка чувствует несправедливость по отношению к себе со всех сторон, и, в первую очередь, от тебя, потому что ты – мать, и защищать ее до последнего вздоха, независимо от того, сколько ей лет, – твой долг.
- Когда она будет права, я буду ее защищать.
- У нее нет шансов быть правой до тех пор, пока ты слышишь клевету своих подруг и не слышишь слов собственной дочери. Помощи от тебя она не видит, поэтому чувствует себя беззащитной.
- Машка? Беззащитной? - расхохоталась Лариса. - Ей защита не нужна - кто бы окружающих от нее защитил.
- Ларочка, попробуй понять, что агрессия может возникать и как реакция на несправедливость.
- Если Машку что-то не устраивает... - начала Лариса Александровна.
- Разумеется, - перебила ее Шапокляк, - Машеньку, как любого нормального человека, такое положение вещей не устраивает,  и она начинает защищаться так, как умеет. А ты не желаешь ничего замечать и, с подачи тех же своих "друзей", называешь реакцию на несправедливость агрессивным поведением, словно не живешь с ней под одной крышей всю ее жизнь и не знаешь, какая она на самом деле. Получается замкнутый круг. Остановись, Ларочка! Маша такого отношения к себе не заслужила!
- Нина Константиновна, этого не может быть, - удивилась Лариса, - Вы не ошибаетесь? Зачем им издеваться над моим ребенком, зачем  клеветать? Не вижу смысла. Я  все эти годы относилась к их замечаниям и советам, как к помощи одинокой матери в воспитании ребенка. Я, как мать, могу быть необъективна, а они смотрят со стороны, им виднее… Во всяком случае, мои подруги всегда так говорят.
- Я не ошибаюсь, Ларочка. Я видела такие случаи не только в своей педагогической практике. У Коти с Вадимом есть еще один друг - Миша Берсенев. Его жена, очень милая женщина, реагирует на клевету бабки и похожую на твою реакцию матери точно так же, как Машенька - мотивированной агрессией.
- Даже так?
- Да. Ты не первая и, к сожалению, не последняя такая мать на белом свете. Сейчас гораздо важнее все это безобразие прекратить, чем разбираться в том, отчего да почему...
- Неужели я настолько слепа? Неужели мной манипулируют все подряд?  Кошмар! Как Вы думаете, еще можно хоть что-нибудь исправить?
  - Не знаю, дорогая. Будем надеяться, что еще не поздно. Психика у Машеньки и так очень ранимая, а тут еще она  видит, что окружающие, при твоем попустительстве и содействии, сделали из нее девочку для битья. Пока она каким-то чудом ухитряется терпеть, но однажды, если ты будешь продолжать вести себя так, как привыкла, и слушать всех подряд, кроме самой Машки,   дело может кончиться взрывом эмоций, нервным срывом. Не удивляйся, но Машенька при этом будет во всем винить не столько твоих "друзей", сколько тебя саму, на том простом основании, что ты допустила все это, хотя могла пресечь. Подумай об этом.
- А если мне поговорить с ней и попросить прощения?
- Заодно посоветуй ей, куда это прощение приложить, чтобы не болело, медик хренов. Нет, Ларочка, словами тут не поможешь, особенно, если делать опять будешь все то же самое. Тебе нужно перестраивать свой характер, свои привычки, сделать так, чтобы Машенька чувствовала в тебе мать, а не прокурора. Для этого нужно много времени, усилий с твоей стороны и большое желание все исправить.
- Как Вы думаете? Она простит меня когда-нибудь?
- Не знаю, но нужно надеяться на лучшее. Машенька - очень добрый человек. Вполне вероятно, что она все простит, как только почувствует, что ты готова глотку перегрызть не ей, а ее обидчикам. Только реально стараться надо, а не забалтывать проблему. Трепологией заниматься все мастера…
- А Ваш Вадим? Не испугается таких проблем?
- Не знаю. Время покажет. Мужчины – народ странный. Со спокойными женщинами многим из них невыносимо скучно. Им приключения подавай. Поскольку с Машенькой у Вадима приключений будет в избытке, вполне возможно, ей удастся заслонить в его сознании ту, прошлую пассию. Так что, Ларочка, будем действовать. Я предупрежу Вадима, что его ждет "сюрприз", а ты не мешай Машеньке, а еще лучше - помоги, если, конечно, сложится подходящая ситуация. В нашем случае, чем хуже – тем лучше. Но учти, когда Маша рядом или может услышать наш разговор, я поддерживаю ее во всех "начинаниях", а ты восторгаешься Вадимом.
- А это еще зачем?
- Во-первых, чтобы заинтриговать Машеньку, а, во-вторых, ты мать, ты ближе,  она с тобой поделится скорее, чем со мной и послушает скорее, чем меня. Ларочка, я тебе даже немного завидую.
- Чему?
  - Я воочию увижу только некоторые фрагменты спектакля, остальное узнаю из твоих рассказов,  а ты весь этот цирк увидишь целиком, даже будешь в нем участвовать.
- Как бы я все не испортила… Артистка из меня скверная.
  - Тем лучше. Маша знает, что ты притворяться не умеешь, поэтому будет принимать все за чистую монету. А ты уж постарайся ради счастья дочери. Ей, кроме нас, помочь некому.
- Только бы получилось…
- Должно получиться. Коньяк купи. Потом, когда Вадим с Маргаритой вылетят из вашего дома, как пробка из бутылки, мы с тобой его в чай капнем для успокоения. Да, забыла предупредить. Не слушай то, что я буду говорить о Маргарите. На самом деле она баба совсем неплохая, но Машеньке об этом говорить пока не будем.
- Нина Константиновна, как Вам удалось сплести такую интригу?
- Чему только не научишься из желания помочь ближнему своему…
- Я боюсь, что мы с Вами запутаемся, наломаем дров, а потом не будем знать, как выйти из положения. Я представляю себе реакцию Машки… Оторопь берет.
  - Не бойся, как-нибудь выпутаемся. Отдыхай, деточка, завтра у нас с тобой тяжелый день.
- У меня теперь легких дней явно не будет…
- А ты как хотела? Машка – не кукла, которой не больно. "Порезвилась" ты славно, теперь начинается работа над ошибками.

В субботу, к двум часам дня, в гостиной был накрыт праздничный стол. Маше удалось настоять на том, чтобы из напитков  были только минеральная вода и сок. Матери она пообещала, что приобретенный коньяк позднее обязательно появится на столе, если гости будут вести себя прилично.
Первой, в два часа пополудни, приехала Нина Константиновна. Она привезла бутылку шампанского и торт, но велела пока шампанское на стол не ставить,  убрать все в холодильник и сообщила, что Юлия приехать не сможет, потому что  Ленечка отвез ее в больницу вскрывать огромный фурункул на мягком месте.
- Нина Константиновна, представьте себе, Машка не хочет подавать на стол коньяк. - "пожаловалась" ей Лариса. - Ничего слышать не желает. Объясните ей, что это невежливо. Может быть, Вас она услышит...
- Успокойся, Ларочка, Машенька абсолютно права. Вежливость, как и смотрины, – понятие обоюдное. Вот мы Вадиму с Маргаритой Павловной таким образом смотрины и устроим. Что принесут, то и пить будут, а когда они уйдут, мы втроем посидим, выпьем шампанского, а потом будем пить чай с тортом и коньяком.
- Машка говорит то же самое.
- Молодец девочка, надеюсь, она сумеет поставить Маргариту на место. Давно пора преподать ей хороший урок вежливости.
- Чтооо?
- А что? Первый фортель потенциальной свекрови уже налицо. Сейчас почти половина третьего, но ее хамоватое величество еще не прибыли, хотя пробок в городе нет. К Вадиму это не относится – он всегда пунктуален, но с матерью справиться не может.
- Почему Вы ее так не любите?
- Ларочка, это долго объяснять. Вот увидишь ее и сразу все поймешь.

Наконец, Маргарита Павловна и ее сын с почти часовым опозданием изволили прибыть. Извиниться перед хозяевами гости нужным не сочли. Маргарита так долго, надменно и брезгливо разглядывала Машу, что та поняла, что категорически не подходит ее драгоценному отпрыску, который произвел на Машу двойственное впечатление.
С одной стороны, он был мужчиной в ее вкусе –  ростом выше нее сантиметров на 20-30,  в меру плотный, хорошо сложенный, с густыми темными волосами, еще не тронутыми сединой,  крупными чертами лица, красивым росчерком рта  и  голубыми глазами, но на этом его достоинства и заканчивались. Девушку насторожил его взгляд – тяжелый, холодный, испытующий и такой же надменный, как у мамаши. Этот взгляд произвел на Машу отталкивающее впечатление.
  Гостья прошла в гостиную, придирчиво оглядела обстановку комнаты и накрытый стол. Сразу было ясно, что ей здесь не понравилось.
После короткой светской беседы хозяева и гости сели за стол. Маша сидела напротив Вадима. Чуть-чуть приглядевшись, она заметила в нем еще одну странность. Этого человека не смущала деликатность ситуации, напротив, ему было вполне комфортно. Более того, он явно чувствовал себя хозяином положения, этаким вершителем судеб. Конкретней, ее, Машиной, судьбы.
Разумеется, то, что она увидела, на продолжение знакомства не вдохновляло, более того, она поняла, что ей долго в рамках вежливости не продержаться. А потом она выгонит этого наглеца вместе с его родительницей, и все закончится. Эта мысль придала Маше сил. Она смогла отвлечься от Вадима и присмотреться к его матери.
Маргарита Павловна пробовала каждое блюдо с видом большого знатока кулинарии и не скупилась на критику. В одном блюде ей было мало соли, другое было пересушено, в третьем было слишком много майонеза, в четвертом недоставало перца и т.д.
Каждый раз она вполне прозрачно давала понять, что молодой хозяйке есть чему поучиться, и она, Маргарита Павловна, добра настолько, что готова помочь неумелой стряпухе научиться готовить еду так, как нравится  ее сыну. При этом отпрыск ее ел эту якобы несъедобную пищу с большим аппетитом. Разумеется, вслух он своего одобрения не высказывал и комплиментов хозяйкам не расточал. Он вообще почти ничего не говорил, предпочитая наблюдать за присутствующими.
Маша мысленно отметила это несоответствие между замечаниями гостьи и поведением ее сына, и продолжила вежливо слушать брюзжание Маргариты Павловны, которое ей уже порядком надоело. Больше всего Машу раздражали высказывания гостьи о том, что вот это блюдо ее Вадюша есть не будет, в другом слишком много холестерина, Вадюше это вредно, от третьего у Вадюши будет несварение, курятину  Вадюше можно кушать только отварную, рыбу - только заливную и т.д. Сам "Вадюша" словно не слышал слов матери и продолжал активно поедать все подряд вместе с холестерином и несварением.
Маша "закипала". Раздражение сменилось гневом, гнев – бешенством, но она продолжала прилагать все усилия к тому, чтобы вести себя вежливо. Предел ее терпению наступил, когда Маргарита Павловна спросила:
- А разве мы с вами не выпьем за знакомство? В приличных домах принято к столу подавать вино. Это даже полезно, особенно к такой тяжелой пище.
- Конечно, конечно, минуточку, - попыталась засуетиться Лариса Александровна.
- Сиди спокойно, мама. - попросила Маша и обратилась к Маргарите Павловне:
- Мы обязательно выпьем, если Вы принесли вино с собой.
- Что значит – принесли с собой?
- Только то, что приличные люди, отправляясь в гости, имеют обыкновение прихватить с собой бутылочку шампанского и коробку конфет.
- Вы меня будете учить, что должны делать приличные люди?! – возмущенно повысила голос Маргарита.
- А зачем мне Вас учить тому, что Вы и сами отлично знаете? – поинтересовалась Маша. –  Наверняка, когда Вы идете в гости к друзьям и родственникам, то обязательно приносите с собой что-то к столу не потому, что хозяева в этом нуждаются, а по традиции, из вежливости. Возникает вопрос, почему Вы намеренно пришли в наш дом с пустыми руками и ведете себя самым вызывающим образом, испытывая мое терпение и провоцируя меня на конфликт? Хотите увидеть меня в гневе? Так это я запросто могу организовать…
- Что Вы себе позволяете, нахалка? – снова повысила голос гостья.
Ее сын одобрительно посмотрел на мать, но ничего не сказал. Да и не успел бы.
- Это что Вы себе позволяете? – Перебила ее вконец озверевшая Машка. – Явились в чужой дом под предлогом знакомства, всем своим поведением выказываете презрение к хозяевам,  все раскритиковали, ничем Вам не угодить, все, что думаете, высказываете вслух, не задумываясь о том, приятно ли хозяевам это слушать! Вадюшей своим все уши нам прожужжали, хотя здесь никому не интересны его вкусы, привычки и хворобы! А теперь еще и выпить требуете! С чего Вы взяли, что мы будем Вас ублажать, тем более, в ответ на хамство? Кто позволил Вам хамить мне? Я нахожусь у себя дома, и на своей территории не намерена терпеть Вашу наглость и делать вид, что в упор не вижу Ваших провокаций! Готовлю так, как умею! Не нравится – не ешьте! В конце концов, Вы не жрать сюда пришли!
- Не надейтесь, что после такого хамского приема я разрешу Вадюше встречаться с Вами! – с трудом успела вклиниться в Машины вопли Маргарита.
- Успокойтесь, мадам, Ваш дефективный птенчик  «Вадюша», которому на все требуется разрешение мамаши, останется при Вас! Мне он не нужен! А Вы решили, что я, увидев мужика, приведенного к нам в гости в качестве приманки, сойду с ума от счастья и благодарно припаду к Вашим ногам? Не знаю, на каких озабоченных идиоток рассчитан этот гнусный спектакль, но мне абсолютно  ясно, что это далеко не первый для вас обоих опыт подобного времяпрепровождения. Мне, как и всем остальным женщинам, Вы отвели роль статистки. Просчитались, мадам! Моя роль – только главная! Спектакль окончен! Публику попрошу на выход! И побыстрее, пока я добрая!
- Нина Константиновна, - завопила Маргарита, -  Вы нас нагло обманули! Вы обещали, что мы идем в приличную семью! А что мы видим? Никакого уважения к старшим! Вопиющее хамство! Эта наглая девка оскорбляет нас, как хочет, а Вы молчите? Почему Вы позволяете ей так себя вести?
- Потому, что она права. – отрезала Нина-старшая.
Маша, ободренная поддержкой, не собиралась смягчаться:
- Я кому велела убираться вон?! Мы ждем!
- Маша, прекрати, - взмолилась Лариса Александровна.
- Мамочка, не останавливай меня. Лучше принеси сковородку потяжелее. - попросила девушка.
- И мне. - попросила Нина Константиновна.
- Зачем? – удивилась Лариса.
- Будем провожать гостей. Себе возьми скалку.
- Нет уж, возьму сковородки на всех. - ухмыльнулась Лариса, отправляясь на кухню.
При виде принесенных хозяйкой дома орудий воспитания, Маргарита Павловна как-то сразу растеряла весь свой апломб, скукожилась и очень быстро, поторапливая сына, ретировалась, оставив хозяев дома победителями на поле боя, с "оружием" наперевес.
Часы пробили четыре раза.
- За час управились. - резюмировала Нина Константиновна. - Я, конечно, давно знала, что она совсем не Белоснежка, но до конца Димкиным рассказам не верила. Думала, что мальчик за что-то обижен на мать и сгущает краски. А он, оказывается, чистую правду рассказывал…
- Чьим рассказам Вы не верили? – поинтересовалась Маша.
- Машенька, он терпеть не может имя Вадим, особенно в варианте "Вадюша", и просит всех друзей называть его Димой. Но эта садистка упорно продолжает называть его этим тошнотворным имечком. Умеет и любит сделать побольнее. Кстати, как он тебе?
- Вроде, на первый взгляд, очень даже симпатичный, в моем вкусе, но когда я обратила внимание на его взгляд, мне стало, прямо скажем, непонятно, почему Вы, Нина Константиновна, аттестовали его, как очень приличного и приятного человека. Неужели Вы никогда не присматривались к нему? Этот надменный, тяжелый, холодный испытующий взгляд сложно не заметить. Пожалуй, это взгляд садиста или тирана. Как Вы, с Вашим огромным опытом и великолепным знанием людей, пропустили такое?
- Машенька, ты совсем не знаешь Димку, и поэтому делаешь неверные выводы, -  ответила Нина-старшая, - этот испытующий взгляд и странное поведение являются всего лишь его защитной реакцией. У мальчиков тоже бывают комплексы и страхи, даже чаще, чем у девочек, просто они этого стесняются и тщательно скрывают, каждый по-своему. Димка, когда ему плохо, изображает наглеца и циника.
- Тогда зачем он устроил все это безобразие? Мог либо остаться дома, либо дотерпеть до дня рождения Ниночки-младшей, либо, на худой конец, при Вашем посредничестве позвонить мне и пригласить в приличное место, где можно спокойно пообщаться. А он с мамашей приперся… Зачем?
- Это не моя тайна. Если тебе удастся его приручить, он сам тебе все расскажет.
- Вы предполагаете, что будет продолжение?
- Не уверена, но надеюсь. Мне кажется, что ты его "зацепила".
- Будем посмотреть. - ответила Машка.
- Давайте лучше посмотрим, осталось ли что-нибудь поесть после этого кашалота. - жалобно попросила Лариса Александровна.
- Он великолепно готовит и оченаь любит вкусно поесть. - сказала Нина-старшая. -  эта фурия Маргарита готовить совершенно не умеет. Ее вполне устраивают бутерброды, а о том, что взрослого мужчину нужно хорошо и сытно кормить, она думать не привыкла. Мне из-за этого всегда было жалко ее мужа и детей.
- А за столом вела себя, как профессор от кулинарии. - язвительно заметила Маша.
- Это сплошные понты и распальцовка. Если дочка, с которой она живет, не приготовит поесть, Маргарита будет питаться бутербродами или этим, все время забываю, как его называют. Короче, пиццей, картошкой в пакетах, сухариками и прочей дрянью.
- Фастфудом. -  подсказала Маша.
- Да-да, деточка, именно так. А ты молодец, Машенька. Все правильно ей высказала прямо в ее наглую рожу, не хуже Юленьки. Маргарита явно не ожидала встретить достойную противницу. Так ей и надо! Кстати, девочки, действительно очень есть хочется, давайте продолжим за столом.
- Выпить тоже хочется. - мрачно заявила Машка.
- Тогда неси шампанское и торт, деточка.


Утром следующего дня, когда Маша еще нежилась в теплой постельке, радался телефонный звонок.
- Маша, здравствуйте. Это Вадим, Ваш вчерашний гость. Вы еще помните меня?
-  Я Вас еще долго не забуду.
- Неужели мне удалось произвести на Вас столь неизгладимое впечатление?
- Скорее, не Вы, а Ваша мамаша.
- Позвольте мне принести Вам извинения за ее безобразное поведение.
- Она всегда себя так ведет в гостях?
- Нет. Обычно она хамит гораздо больше. Вчера она была почти паинькой.
- Даже так? А Вы каждый раз на следующий день извиняетесь за нее?
- Нет. Извиняюсь впервые.
- Совесть проснулась?
- Если честно, то использую извинения, как повод  позвонить Вам и пригласить на прогулку.
- Вы всегда такой честный?
- Да.
- Лучше бы Вы сейчас солгали.
- Зачем? Потом я забуду, что именно солгал, и попаду в неловкую ситуацию. Вы не ответили насчет прогулки.
- Не нужно, Вадим, никаких прогулок. И Вы не нужны с Вашей мамой и Вашей честностью.
- Пожалуйста, называйте меня Димой.
- Вы не поняли? Я не хочу с Вами общаться. Всего доброго.
Маша положила трубку и вернулась в постель, но вздремнуть ей больше не удалось. Минут через пять снова позвонил Вадим.
- Машенька, не обижайтесь на меня, но я действительно очень хочу в этот чудесный осенний день пригласить Вас на прогулку, чтобы познакомиться, наконец, по-настоящему, как  и положено нормальным людям.
- Мне вполне достаточно нашего вчерашнего знакомства.
- Вчерашнее безобразие нельзя назвать знакомством.
- Какая сознательность!  - съязвила Машка. - Вчера Вы так не считали!
- Я уже принес свои извинения.
- Да? Может быть, тогда заодно подскажете, куда их приложить, чтобы остудить мой гнев?
- Лучше всего гнев остужается прохладным осенним воздухом.
- Вы тупой?
- Да, когда это в моих интересах.
Девушка снова положила трубку, но на сей раз вернуться в постель не успела. Снова зазвонил телефон. Разъяренная Машка взяла трубку и на сей раз в выражениях не стеснялась:
- Ну что, садюга, решил меня измором взять? Так я на тебя, чудака, управу найду! Пошел на …, сукин сын! Приспичило погулять, скажи мамаше, пусть отведет тебя в песочницу!
- Машенька, кого ты так "приласкала"? – раздался в трубке голос Нины-старшей.
- Придурочного Вадюшу!
- Уже позвонил? Молодец! Что сказал?
- Извинился за вчерашнее безобразие и предложил прогулку.
- Отлично. Соглашайся, только ставь условие, чтобы он приехал за тобой к вам домой, скажем, к полудню.  Тепленьким брать будем…
- Зачем мне нужен этот притворно-честный придурок с его долбанутой мамашей? Мне и без них не скучно.
- Так ты хочешь получить хорошего мужика готовеньким, вышколенным до тебя, но по твоим лекалам? Девочка, так бывает только в кино, да и то не всегда. В жизни нужно брать то, что есть, и делать из него то, что более-менее  пригодно для жизни. Проще говоря, берем дикого мужика и постепенно одомашниваем подручными средствами. Обычно это процесс долгий, но иногда результат того стоит. А когда мужик уже одомашнен, держим его в тонусе, не даем скучать. Этому лучше всего тебя научит Юлия.
- Но Ваш Костя Ниночке достался уже одомашненным…
- Ошибаешься, девочка, процесс превращения блудливого дикого кота в благопристойного отца семейства для Коти в самом разгаре… Мы с Ниночкой ему скучать не даем. Короче, иди на прогулку с Димкой.
- А вдруг он на прогулку прихватит мамашу?
- Дашь ему по морде и останешься дома. Ну что, я скажу ему, чтобы перезвонил?
- Ладно, уговорили.
Маша пошла будить Ларису, но обнаружила, что той уже нет дома. Звонить матери на мобильный телефон было бесполезно – он мирно лежал на прикроватной тумбочке.
Минут через  двадцать пропажа явилась домой с тяжелыми сумками.
- Ты уже встала? Что так рано?
- Если бы мне дали поспать, не встала бы.
- Что случилось?
-  Давешний маменькин сынок Вадюша обрывает телефон. Ему одному в песочнице скучно, так он меня зовет за компанию куличики лепить. Нина-старшая агитирует за него. Придется составить компанию его величеству.
- Час от часу не легче! А, впрочем, прогулка тебе не помешает. Учти, голодную гулять не отпущу. Иди умывайся-одевайся, а я приготовлю завтрак.
- Зачем? Можно поиграть в доедалки.
- Машка, было бы чего доедать, поиграли бы.  Думаешь, я просто так рано утром в магазин поскакала? В холодильнике совсем пусто. Все, что не сожрал этот твой троглодит Вадюша, мы под шампанское "уговорили" еще вчера.
- А торт?
  - Размечталась! Его тоже сожрали. После вчерашнего в доме остался только коньяк.
- Вот что значит посидели без дяди Толи.
- Зато с гостями. Еще неизвестно, что хуже…
В это время снова позвонил Вадим.
- Машенька, Вы уже успокоились?  Если Вы опять откажетесь от прогулки, то опоздаете на целую осень.
- Может быть, Вы и из Ромашково, но не обольщайтесь, Вы не паровозик.
- А кто?
- Вагончик, а паровозиком у Вас знаете кто?
-  Давайте договоримся – о драконах ни слова, иначе день будет испорчен.
- Ладно, - усмехнулась Маша.
- Тогда в полдень я за Вами заеду. Форма одежды – удобная, обувь – растоптанная. Договорились?
- Договорились, -  ответила немного заинтригованная Машка.

Вадим появился минут за пять до назначенного времени. Маше он вручил цветы, а Ларисе Александровне – пакеты из супермаркета, в которых оказались шампанское, конфеты, курица и огромное количество всяких вкусностей. Вид у него был виноватый.
- Это что еще за подачки? – громко возмутилась Лариса. – Я ничего не возьму. Мы в них не нуждаемся.
- Возьмете. Это мои извинения за вчерашнее хулиганство. Все было так вкусно, что я не смог удержаться и слопал намного больше, чем позволяли приличия. Виноват.
- Это не значит, что Вы должны на следующий день покупать нам продукты.
- Мадам, это намек на то, что после прогулки я собираюсь напроситься к вам на ужин.
- Сразу предупреждаю - так хорошо, как Машенька, я готовить не умею.
- Не беда. Сейчас я замариную курицу, чтобы в "вошла в образ", а потом, когда мы с Машей вернемся, приготовлю ее сам. Картошку почистить или сами справитесь?
- Справлюсь, идите уже, - смягчилась Лариса.
Вадим ловко разделал и замариновал курицу, затем проделал то же самое с селедкой, чем удивил обеих женщин, и только потом увел Машку на прогулку.
  В такси они доехали до Чистых Прудов и пошли вниз от памятника Грибоедову с холма по срединным аллеям бульваров по направлению к Трубной площади.
  Машу удивил выбор маршрута – они с Мишей обожали гулять именно здесь. Давно она не бывала в этом старом сквере, с того самого дня, когда они, подав заявление во Дворец бракосочетаний, влюбленные и счастливые, беззаботно гуляли по этим самым бульварам, не подозревая, что их счастью осталось жить всего несколько минут, а потом  случится непоправимое.
Прошло уже целых четырнадцать лет...
Все здесь осталось вполне узнаваемым, но все же заметно изменилось. И рядом с ней теперь идет совсем не Миша, а чужой, неприятный человек с тяжелым холодным испытующим взглядом.
Раньше сама мысль о том, что ей нужно ехать на Чистые Пруды в статуправление, причиняло девушке боль, сначала острую, почти непереносимую, с годами – глухую. Много лет она специально старалась ездить в "статистику" с другой стороны, чтобы только не бывать в этих местах. Теперь той боли почти не было – остались тихая грусть и тоска по Мише.
Маша старалась скрыть свои эмоции от нового знакомого  и выглядеть, по возможности, жизнерадостно, но у нее ничего не получалось. От этого она злилась на саму себя. Не хватало еще сначала спровоцировать своим поведением ненужные вопросы, а потом рассказывать о Мише этому незнакомому и неприятному человеку, которого ей почему-то усердно навязывала Нина Константиновна и который  продолжал сверлить ее своим тяжелым испытующим взглядом.

  Сначала по убранному в осенний наряд Сретенскому бульвару они дошли до монастыря и зашли в храм, где Маша воспользовалась случаем заказать поминовение по Мише и с удивлением увидела, что Вадим тоже написал записочку.
Выйдя из храма, по не менее живописному Рождественскому бульвару, они спустились на Трубную площадь, полюбовавшись с высоты на открывшуюся панораму самой площади и живописных кусочков Петровского и Цветного бульваров. Маша гадала, что сделает ее спутник на Трубной - повернет направо на Цветной бульвар или пойдет прямо на Петровский, к месту Мишиной гибели.
Девушка очень надеялась на то, что Вадим повернет направо и поведет ее по Срединной алеее Цветного бульвара к Самотеке и дальше в старинный парк, находящийся совсем неподалеку. Напрасно. Не задавая ей вопросов, он повел девушку в сторону Петровки.
На Петровском бульваре они довольно долго отдыхали на скамейке. Маша тянула время. Она догадывалась, что дальше они пойдут либо на Страстной бульвар, либо в сад "Эрмитаж", а для этого им в любом случае придется переходить Петровку в том самом месте, на котором погиб Миша и еще три человека. Маша тогда отделалась сотрясением мозга,  переломом позвоночника и выкидышем. 
Наконец, собравшись с силами, она встала.
- Ничего не поделаешь, - подумала девушка, - все равно придется туда идти. Не объяснять же его величеству Вадюше, что мне плохо от одной мысли о том, что через несколько минут я приду на то место, где, не успев выйти замуж, стала Мишиной вдовой и потеряла нерожденного ребенка. Вряд ли этот беспощадный биоробот способен понять, какие чувства я испытываю, и изменить маршрут.

Они дошли до пешеходного перехода на Петровке.
На этом страшном для нее месте Маша остановилась и долго стояла, не в силах заставить себя идти дальше. Она словно вернулась в прошлое, в тот самый день, в тот кровавый кошмар, которым обернулась та прогулка…
Девушка не знала, что все эмоции отражаются на ее лице, не чувствовала навернувшихся на глаза слез и не замечала, что Вадим внимательно за ней наблюдает. Он ее не торопил, а когда Маша собралась с духом и шагнула вперед, взял ее за руку, как ребенка, и осторожно перевел через дорогу.
Они вышли на Страстной бульвар. Вадим подвел ее к первой попавшейся скамейке.
- Отдохните. Вам это сейчас необходимо.
- С чего Вы взяли?
- Я не слепой. Вы побледнели и чуть не грохнулись в обморок. Почему?
- Вы всегда такой наблюдательный?
- Когда мне интересно. Почему Вы не сказали мне, что туда идти не следует? Ведь Вы очень хорошо понимали, куда мы придем через несколько минут.
- Что бы это изменило?
- Мы бы вернулись на Трубную площадь и пошли бы в сторону площади Суворовской. Там есть очаровательный старинный парк с прудом и лодочной станцией. Пить хотите?
- Какая разница? Все равно здесь ничего не найти.
- Тогда отдыхайте, а потом пойдем на Пушкинскую площадь. В подземном переходе много киосков…

Наконец, они добрались до пересечения Тверского бульвара с Большой Никитской. К этому времени Маша устала до такой степени, что ей было уже не до красот золотой осени и даже не до воспоминаний.
Спина болела нестерпимо. Отвыкшие после той травмы от пеших прогулок ноги нещадно ныли даже в удобных старых кроссовках. Маша была голодна. Она тяжело опустилась на скамейку. Вадим сел рядом. Сейчас он был другим. Никакого тяжелого взгляда, обычный человек, только излишне молчаливый. Маше было интересно, почему он почти не разговаривает с ней. Как-то по-другому она представляла себе эту прогулку.
- Вадим, почему Вы почти все время молчите?
- Жду, когда Вы мне что-нибудь расскажете. Например, почему Вам так тяжело ходить на большие расстояния?
- Потому, что у меня был сломан позвоночник.
- Давно?
- Четырнадцать лет назад.
- Там? На Петровке?
- Откуда Вы знаете?
- Я сообразительный.
Маше показалось, что лицо Вадима смягчилось,  просветлело, как у человека, получившего ответ на долго мучавший его вопрос. Они немного посидели молча, а потом Маша отважилась задать Вадиму вопрос:
- Вадим, меня вы расспрашиваете, а самому рассказать что-нибудь о себе в голову не приходило?
- А что бы Вы хотели узнать?
Маша удивилась его неловкости. Мужчина за сорок, который уже был когда-то женат, еле уговоривший женщину пойти с ним на прогулку, должен уметь вести себя с ней так, чтобы заинтересовать ее встретиться еще не один раз. Этот же не напрягался.
Она повернулась к Вадиму и опять оторопела от его взгляда, снова холодного, тяжелого, испытующего, из-под полуприкрытых век.  Маше опять стало неуютно и очень захотелось оказаться дома, но она решила продолжить разговор.
- Вадим, я не собираюсь "лезть под кожу", но Вы сами пригласили меня на прогулку для знакомства. Знакомство предполагает разговор…
- Не обязательно.
- Вы считаете, что по молчанию о человеке можно узнать не меньше, чем из разговоров?
- Больше.
- Как это?
- Язык  может солгать, а молчание правдиво.
- Вы же говорите, что патологически честны…
- Речь не обо мне.
- Значит, обо мне? Так? И что же обо мне Вам рассказало мое молчание?
- Мне понравилось молчать с Вами.
- Это не ответ.
- Вы терпеливы, сдержанны, умеете, когда хотите, подстраиваться под настроение партнера, но при этом очень  хорошо умеете дать отпор обидчику. Вы  понимаете, что не стоит "лезть под кожу", особенно полузнакомому человеку, стараетесь не напрягать других своими проблемами, но  не умеете скрывать свои чувства. С Вами комфортно.
- Вашим предком был Шерлок Холмс?
- Понятия не имею. Лучше скажите, в состоянии ли Вы сами дойти до вон того кафе?
- Не уверена.
- Тогда придется Вас туда отнести на руках.
- Зачем?
- Поедим.
- А ужин?
- Само собой, но пообедать тоже хочется. Когда он еще будет, этот ужин? Не дергайтесь, а то уроню.
Вадим поднял ее на руки.
- Вы что, серьезно намерены нести меня на руках?
- А что прикажете делать? Вы не предупредили, что Вам трудно так много ходить, перенервничали, устали, спина и ноги у Вас болят. Не садист же я, чтобы требовать от измученной женщины новых подвигов.
- Я постараюсь дойти сама.
- Скорее, доковылять…
- Как смогу…
- Тогда покрепче держитесь за меня.
Он поставил Машу на ноги. Она взяла Вадима под руку, и они потихоньку дошли до небольшого симпатичного кафе, которого при Мише еще не было.
Когда они сели за столик, Маша обратила внимание на то, что  тяжелый взгляд Вадима куда-то исчез.  Он сделал такой заказ, что Маша рассмеялась:
- Вадим, Вы страдаете гигантоманией.
- Никоим образом. Просто сегодня за ужином не хочу снова опозориться. Могу поспорить, что сегодня Вашей маме с утра пораньше пришлось бежать в магазин.
- Неужели все это можно съесть?
- Вдвоем можно.
- Я столько съесть не смогу.
- Поэтому Вы такая тощая.
- Как Вы смеете? - возмутилась Машка. - Я не тощая, а стройная.
- Ага. Наслушались глупостей, насмотрелись по телевизору на бледную немочь моделек-анорексичек, решили, что это красиво, и добровольно пытаетесь уморить себя голодом. Видел я  вчера, как Вы ели. Птичка, и та больше клюнет.
- А разве стройная женщина некрасива?
- Зависит от того, что понимать под стройностью. Для голубых кутюрье идеал стройности – палка, а нормальному мужику нравятся округлости. Мужик – не собака, на кость не бросается. Ваши ребра пересчитывать радости мало. Женщина должна быть мягкой на ощупь, с попочкой и маленьким пузичком, теплой и уютной.
- А как быть с тем, что абсолютное большинство мужчин предпочитает женщин модельной внешности?
- Искренних ценителей суповых наборов среди них очень мало. Остальные – примазавшиеся снобы.
- Как это?
- Внушили им, что тощая женщина – это круто, вот они и рвутся за крутизной. Объявят, что круто иметь толстушек – тощие "в тираж" выйдут быстро.
Маша прикусила язык, чтобы не высказать этому хаму все, что она думает о нем, но не удержалась и задала вопрос:
- Вам нравятся полные женщины?
- Мне нравятся умные женщины с хорошим аппетитом. Ешьте, иначе буду кормить с ложечки, как маленькую. Не сомневайтесь, с меня станется.
Маша вздохнула, но спорить не стала. Они плотно пообедали, а когда вышли из кафе, Вадим подвел ее к машине.
- Садитесь, поедем кататься по городу.
- Это Ваша машина?
- Моя.
- Ну Вы и жучара! Это же надо так все предусмотреть. Вы всегда и ко всему так тщательно готовитесь?
- Пришло настроение поскандалить? Не советую. Лучше поберегите силы. Они Вам сегодня  еще пригодятся.
Маша молча села в машину.
Опять он довел ее до бешенства своим хамством и этим тяжелым взглядом. Она интуитивно чувствовала, что это не только защитная реакция, что все гораздо сложнее. Пока он колесил по Садовому кольцу, выруливал в Сокольники и давал ей полюбоваться московской осенью из окна машины, Маша безуспешно старалась сообразить, какие цели он преследует, какой скрытый интерес к ней имеет и почему провел ее именно этим маршрутом.
Пока она ничего не понимала, но азарт любительницы детективов уже проснулся. Ей захотелось докопаться до правды, поэтому она решила повременить с финальным "фейерверком" и посмотреть, что же этот странный "Вадюша" будет делать дальше.

Когда вечером они подъехали к Машиному дому, она повременила выходить из машины.
- Вадим, можно задать Вам вопрос?
И снова его взгляд стал холодным и тяжелым, но, тем не менее, ответил он вполне спокойно:
- Что Вы хотите узнать?
- Например, я хочу узнать, что Вы сказали своей маме?
- Правду.
- То есть, она знает, что Вы пошли на прогулку именно со мной?
- Разумеется.
- И как она отнеслась к этому?
- Пусть Вас это не волнует.
- Значит, возражала. Сильно скандалила?
- Она может скандалить сколько ее душе угодно, но это моя жизнь, и решения буду принимать только я сам.
- Хороший ответ, особенно после вчерашнего. - съязвила Маша.
- Вы обещали не лезть под кожу.
- Я и не лезу, но, согласитесь, она вчера пообещала, что не разрешит Вам встречаться со мной, причем уверенно так пообещала, а сегодня Вы делаете и говорите прямо противоположное, не считаясь с ее мнением. У меня арифметика не сходится.
- Маша, вылезайте из машины. Пора ужинать.
- Я еще обед не переварила.
- Тем не менее, через час мы будем ужинать, а потом я поеду работать.
- Вы таксист, как Костя?
- Вас это шокирует?
- Меня – нет, но как это не шокирует Вашу маму?
- Ее никогда не шокирует то, что приносит неплохой доход. Идемте, мне еще готовить курицу.

Ужин прошел удивительно спокойно. Вадиму готовить не пришлось – Лариса Александровна расстаралась, все приготовила сама и накрыла стол в гостиной. Вадим налил им по бокалу шампанского, но сам пить не стал, объяснил Ларисе, что после ужина едет работать. Перед уходом он взял Машкин телефон и сбросил в свой аппарат ее номер.
Когда он ушел, Лариса пристала к Машке с расспросами:
- Где вы гуляли?
- Представь себе, именно там, где когда-то я гуляла с Мишей, - от Чистых Прудов до Тверского бульвара, до Никитских ворот, потом пообедали в кафе, а после обеда он отвез меня в Сокольники. Что бы это значило?
- Ты о чем?
- Почему он сначала провел меня точно по нашему с Мишей последнему маршруту, а потом повез в Сокольники, где мы с Мишей не были ни разу?
- Простое совпадение. Даже не оригинально. По бульварам гуляют каждый день сотни любителей старой Москвы.
- Я не верю в такие совпадения. - задумчиво сказала Машка.
Лариса Александровна сделала вид, что не слышала ее слов, и продолжала:
- Как ты перенесла такую долгую прогулку? Спина сильно болит?
- Сильно. И ноги тоже.
- Перед сном я сделаю тебе массаж и обезболивающий укол.
- Спасибо.
-  Ну как Вадим тебе показался сегодня?
- Не нравится мне этот его тяжелый испытующий взгляд. Мама, это не защитная реакция, тут что-то другое, гораздо более серьезное.
- Ты хочешь сказать, что Нина Константиновна лжет?
- Нет, не думаю, но этот тип запросто мог запудрить ей мозги, чтобы использовать "втемную".
- Вряд ли. Она знает Вадима всю его жизнь. Он с пятилетнего возраста дружит с Костей.
- Ну и что? Сомневаюсь, что он выворачивается перед ними наизнанку. Они знают о Вадиме только то, что он им показывает. А скольких интересных вещей они о нем не знают...
- Ты не усложняешь? Зачем ему использовать Нину-старшую "втемную"?
- Пока не знаю, но кожей чувствую, что это не простое знакомство. Здесь сватовство с интересом. Еще узнать бы, с каким… Вроде бы с нас, кроме анализов, взять нечего, но, тем не менее, "Вадюша" что-то нашел…
- Может быть, у тебя к нему предвзятое отношение после вчерашнего?
- И это тоже, но не думай, что сегодня было легче. Скорее, наоборот.
- Почему? - заинтересовалась мать.
- Он все время испытывает меня.
- Каким образом?
- Создает мне трудности и наблюдает, надолго ли хватит моего терпения. До взрыва недовольства ни разу меня не довел, но границы терпения промерял многократно.
- Машка, по-моему ты все усложняешь, а на самом деле мужик пока просто не знает, как с тобой обращаться, и поэтому часто говорит или делает то, что тебе не нравится. Как только он начинает понимать, что ты сейчас взорвешься, сглаживает ситуацию. Я не вижу в его поведении ничего особенного.
- Тогда послушай дальше, потому что это не все.
- Что еще? - начала нервничать Лариса.
  - Под предлогом патологической честности он пытается открыто хамить мне, но опять не доводит до финала. Интуиция у него, как у зверя. Как только чувствует, что сейчас я пошлю его куда подальше и уйду, сразу становится почти джентльменом.
- Маша, ты говоришь то же самое, но другими словами. Это все?
- Нет. Почти всю прогулку он смотрел на меня этим своим жутким взглядом, на Тверском бульваре вроде смягчился, но как только я задала ничего не значащий вопрос, этот взгляд появился снова. 
- Интересно. - только и смогла сказать Лариса Александровна.
- Мамочка, он не отвечает на мои вопросы. Как только я начинаю их  задавать, сначала  появляется этот тяжелый взгляд, а вслед за этим Вадим резко переводит разговор на другую тему. Как тебе?
- Значит, ты сегодня побывала на месте гибели Миши?
- Да. Постояла там. Как вчера все было…
- А как себя там  вел Вадим?
- Не торопил меня, не задавал вопросов, а потом взял за руку, как ребенка, и перевел через дорогу. На Страстном бульваре дал мне отдохнуть на скамейке. Мне это показалось странным, словно он знает, что на этом месте что-то произошло. А тебе?
- Откуда он может это знать? Скорее всего, решил, что ты излишне осторожна или боишься, и просто помог. Маша, ты читаешь слишком много детективов и под их воздействием усложняешь простые вещи.
- Ты действительно так думаешь? - неуверенно спросила девушка.
  - Да. - ответила ей мать. - И я сейчас попробую тебе это доказать. Давай попробуем предположить, что  тебе попался человек с миролюбивым характером, который собирается выстраивать с тобой серьезные долгосрочные отношения. Должен он узнать, на что ты способна кроме эффектного выпроваживания гостей?
- Да.
- Что он будет для этого делать? Именно то, что делает – прощупывает твой характер и эмпирическим путем учится обходить острые углы.
- Да перестань ты прятать голову в песок, страус в белом халате! - рассвирепела Машка. - Хватит врать! Хватит убеждать меня в том, что я дефективная! Честно говори! Как тебе все это безобразие?
- Странный мужик, очень даже странный. - согласилась мать. - С другой стороны, у всех нас есть "тараканы" в голове. Машенька, может быть, не надо тебе с ним больше встречаться? А Нине Константиновне я все объясню сама.
Лариса отступила от договора с Ниной-старшей, но сейчас это было необходимо. Она хорошо знала свою дочь и понимала, что временами Машкин интерес таким способом можно подогреть гораздо сильнее, чем любым другим. А интерес дочери к Вадиму она уже почувствовала.
- Ну уж нет! Теперь, когда мне стало интересно узнать, что же именно он скрывает, захотелось  докопаться до правды, я не намерена прекращать это знакомство. Наоборот, все сделаю для того, чтобы вывести "Вадюшу" на чистую воду.

Когда утром Маша вышла из дома, у подъезда стояла машина Вадима. Он улыбнулся, увидев девушку, и открыл ей переднюю дверь:
- Садитесь, барышня. Отвезу Вас на работу.
Его теплая, приветливая улыбка так сильно контрастировала с тем, как он вел себя накануне, что Машка от неожиданности лишилась дара речи.
- В котором часу у Вас начинается рабочий день? - поинтересовался Вадим.
- В д-девять.
Он посмотрел на часы.
- Времени достаточно.
- Откуда Вы знаете, что я выхожу из дома именно в это время?
- Уже час здесь "загораю". Все соседи меня обругали, их собаки облаяли, машину мою описали со всех сторон, голуби обкакать пытались,  а теперь, вместо того, чтобы обрадоваться, броситься мне на шею, жарко поцеловать и сказать, куда ехать, эта девчонка задает глупые вопросы. - добродушно пробурчал Вадим.
Оторопевшая от таких перемен Маша села в машину и назвала адрес.

Вечером Вадим приехал к офису ее встречать. По дороге домой она поинтересовалась:
- Вы что, работали всю ночь и весь день?
- Да, а потом решил встретить Вас с работы и снова напроситься на ужин. Продукты в багажнике.
- Сегодня не получится. Мама на дежурстве.
- А зачем нам сегодня мама? Мамы нам сегодня ни к чему. Я сам все приготовлю, поужинаем, а потом познакомимся организмами.
- Вы в своем уме? На третий день знакомства?
-  А что в этом такого ужасного, маленькая ханжа? Где сказано, на какой день знакомства что можно? Мы оба достаточно взрослые…
- Для меня это слишком быстро. Мне нужно привыкнуть к Вам.
- Привыкнешь в процессе…
- Жлоб ты ленивый! - рассвирепела Машка. - Поухаживать, как положено, не желаешь. Сразу тебе голого Васю подавай!
- Неее, Васю не надо. Машу надо. Маша сладенькая.
- Неплохо было бы поинтересоваться, а Маше это надо?
- Надо, девочка, хотя бы просто для здоровья. Воздержание вредно для женщин. Характер портится и все такое… Разве тебе мама не рассказывала?
Мысленно Машка признала его правоту, но сразу сдаваться не собиралась.
- Зачем вся эта спешка? Неужели нельзя позволить отношениям развиваться естественно? Зачем меня штурмом брать, как Эльбрус, альпинист хренов?
- Зачем Эльбрус?  Не надо Эльбруса. Джомолунгму надо. Джомолунгма – дееевочка.
- Ее еще Эверестом зовут…
- Что ж ты мне все мужские имена подсовываешь? Сказал же – Джомолунгма!
- Какая честь, - съязвила Маша, - штурмовать то зачем?
- Пока погода не испортилась…
Маша видела, что Вадим расслабился, взгляд его стал обычным, даже дружелюбным. Она поняла, что, расслабившись, он проговорился.
- Боится, что я узнаю о нем что-то такое, что больше не захочу его видеть? - подумала девушка. - Но что именно я могу узнать? И от кого? Задавать вопросы бесполезно - от прямых расспросов он уйдет. Остается только поиграть в дурочку, дать ему расслабиться настолько, чтобы он забыл об опасности и проговаривался еще и еще… Тогда, может быть, я однажды пойму, в чем состоит его интерес… А сейчас нужно сдаваться, но только по-умному, чтобы "Вадюша" ничего не заподозрил…
А вслух сказала:
- Не терпится мои тощие ребра пересчитать? Подождал бы, пока потолстею… 
- Не могу. Кое-что треснуть может.
- Хам! Жлоб! Наглец! Сукин сын! Мерзавец! Козел!
- Вот и хорошо! Умничка! Пар выпустила, теперь можно спокойно идти домой. Выходи из машины, Машенька. Сейчас только сумки возьму, и пойдем.
Пока Вадим готовил ужин, Машка сообразила, что он опять проделал тот же трюк, что и вчера, но почему-то не успел вовремя сгладить ситуацию.
- Или не захотел? - подумала девушка. - Решил посмотреть, на что я способна в гневе? Вряд ли. Он уже видел меня, вопящую, со сковородкой наперевес… Какой смысл в том, что он дал мне отораться, а потом повел себя так успокаивающе? По логике вещей, он должен был обидеться… Но это по моей логике, а у него своя имеется… И тот самый неведомый интерес… Что же ему такое нужно, что у меня есть, но я об этом не знаю? Или знаю, но не подозреваю, что именно это может быть кому-то интересно?
Пока Маша размышляла, Вадим принес ей мобильный телефон.
- Машенька, будь хорошей девочкой, позвони маме.
- Зачем?
- Может быть, у нее найдется "окошко" между вызовами, и она приедет домой вместе со своей бригадой поесть горяченького? А потом я им с собой пирожков дам.
- Ты что, уже пирожки успел испечь, энерджайзер?
- Пока нет. Пирожки из магазина, но в субботу побалую вас обеих домашненькими. Ты с чем больше любишь, с мясом или с капустой?
- С яблоками.
- Можно и с яблоками. Не отвлекайся, звони.
У Машки плавились мозги.
- Вадим не скрывает своего присутствия в доме от мамы. - думала девушка. - Наоборот,  собирается моими руками поставить ее в известность не только об этом, но и о том, что сегодня мы станем любовниками. Еще одна странность…  Сколько еще непоняток потребуется для того, чтобы они начали складываться в единую картинку, а я начала бы хоть что-то понимать?
Тем не менее, она позвонила  Ларисе:
- Мамочка, ты сегодня заедешь домой поужинать?
- А что у нас на ужин?
- Пока не знаю, но пахнет вкусно.
- Что-то я не понимаю, ты не знаешь, что готовишь?
- Готовит Вадим.
- Ты его привела домой в мое отсутствие? Машка, что ты делаешь? Ты решила лечь с ним в постель на третий день знакомства? Не рановато?
- Он считает, что уже пора и идет напролом.
- Мало ли, что он считает. - буркнула Лариса Александровна. - А, впрочем, ты давно взрослая, и  хороший секс тебе не помешает. Это я тебе, как врач, говорю. Если повезет – забеременеешь и родишь ребенка от красивого мужика, а не от безвестного донора. Хорошо хоть мне догадалась позвонить, а то приперлась бы я домой за бутербродами в самый ответственный момент, сделала бы селекционный экземпляр импотентом…
- Он сам велел тебе позвонить. И всю бригаду зовет на ужин. На ночь купил вам пирожков. В субботу обещал напечь домашних.
- И на весь крещеный мир приготовил Вадик пир? Ладно, приедем через час-полтора. Сначала вызов отработаем. Пока.

Утром Маша проснулась от запаха горячих драников и громкого ворчания Вадима:
- Ну что за несносная девчонка? Драники стынут, а она спит. На работу пора, а она спит. И что с ней делать? Ума не приложу.
- Ты чего бурчишь? – сонно поинтересовалась Машка. - который час?
- Половина восьмого.
Девушка подскочила, как ужаленная, но тут же, застеснявшись, юркнула обратно под одеяло.
- Я проспала! Опаздываю! Отвернись!
- Тихо, успокойся. Ты успеешь. Тут ехать минут 20. У тебя еще больше часа. Умывайся, одевайся, но только быстро. Завтрак стынет.
- Отвернись.
- Я чего-то не видел этой ночью?
- Все равно отвернись. Я пока стесняюсь.
- Надеюсь, это ненадолго. - проворчал Вадим и ушел на кухню.
За завтраком Маша спросила Вадима:
- Ты специально не будил меня?
- Я хотел, чтобы ты еще чуть-чуть отдохнула.
- Мне нельзя опаздывать.
- Не опоздаешь. Я отвезу.
- Спасибо.
- За что? – удивился Вадим.
- За вкусный завтрак. Маме осталось?
- Конечно, осталось. - улыбнулся Вадим. - Иди собирайся. Как твоя спина?
- После массажа совсем не болит. Где ты этому научился?
- Сегодня опять разомну твою спинку. Скоро ты у меня будешь, как новая.
- Вадим, мы знакомы только четвертый день, а ты ведешь себя, как член семьи. Почему?
- Сегодня вечером я привезу свои вещи.
- Чтооо?
- Половина девятого. Через десять минут мы должны сидеть в машине. Поторопись.
Он протянул ей сверток.
- Что это?
- Драников тебе с собой положил. Чаю попьешь. Маме осталось. Себе тоже взял. Надевай пальто, закрывай дверь. Я пошел прогревать мотор.

Машка еле дождалась, когда у матери закончится смена, и она, придя домой, позвонит сообщить, что она дома и ложится отдохнуть. Как только в трубке раздался голос Ларисы, Машка сообщила ей новость:
- Мамочка, не падай в обморок, но Вадим заявил, что переезжает к нам. Вечером собирается перевезти свои вещи.
- Почему ты сообщаешь мне это таким трагическим тоном?
- Ты не поняла? Он не спрашивает разрешения. Он ставит в известность.
- Умный мальчик. Понимает, что спрашивать у тебя разрешения – это гарантированно получить отказ.
- Ты что, не против?
- А почему я должна быть против? Мужик нам в доме нужен. Надеюсь, он умеет забивать гвозди, ремонтировать розетки, прочищать засоры и делать прочую мужскую работу по дому. Да и детей, между прочим, находят не в капусте. Тоже мужская работа.
- Мама, откуда такой цинизм?
- От жизни собачьей, дорогая. - устало сказала Лариса. - Пусть переезжает. Сейчас схожу в мастерскую, сделаю ему комплект ключей, а потом завалюсь спать.
- Ты и ключи от квартиры ему хочешь дать? Совсем с ума сошла?
- Драники были вкусные. - ответила Лариса и положила трубку.

Вечером Вадим действительно привез свои вещи. Маше пришлось потесниться. Она освобождала ему полки в своем шкафу, когда заметила, что на стене вместо портрета Миши висит пейзаж, ранее пребывавший в гостиной. Заглянув туда, она увидела на стене портрет. Рассерженная Машка отправилась на кухню выяснять отношения с матерью, показывавшей Вадиму, где и что лежит.
- Почему ты поменяла местами картину и Мишин портрет?
- В спальне пейзаж уместнее. Портрет гораздо лучше смотрится в гостиной.
- Машенька, мама права. - вмешался Вадим, почувствовавший, что сейчас будет жарко. - Так лучше.
-  Почему ты, едва успев переехать, уже решаешь, что лучше, а что нет? Не рановато, ваше наглейшество?
- Я его стесняюсь.
От неожиданности Машка лишилась дара речи. Вадим тут же воспользовался этой паузой и задал Ларисе вопрос:
- Лариса Александровна, кто этот мальчик на портрете? Машенька ведь все равно не расскажет.
- Этот мальчик был Машиным женихом.
- Они расстались?
Почему-то Машке показалось, что мать еле-еле удерживается от улыбки .
- Вадим, это очень больная тема. Четырнадцать лет назад они с Машей подали заявление в ЗАГС и пошли гулять по бульварам. Они часто ходили пешком от Сретенского бульвара до Никитских ворот. Во время этой прогулки Миша погиб под колесами пьяного в дым лихача, не справившегося с управлением и вылетевшего на тротуар у рыбного магазина на углу Петровки и Петровского бульвара. Каким-то чудом Миша успел оттолкнуть Машу в сторону и тем самым спасти ей жизнь, хотя пострадала она сильно. У нее было сотрясение мозга, перелом позвоночника и выкидыш. Мишина семья обиделась, не увидев Машку на его похоронах, а она, бедненькая, в это время в больнице никакая лежала...
- Мама! Зачем ты все это рассказываешь?
- Из простой человеческой порядочности. Ты сама ты ему об этом расскажешь? Ведь нет, правда? Вадим собирается жить в нашем доме и имеет право знать, на что идет. - ответила Лариса и снова обратилась к Вадиму:
- С тех пор прошло уже четырнадцать лет, но Маша так и не смогла успокоиться. Она живет воспоминаниями, поэтому распался ее первый брак. Вадим, она не забудет Мишу никогда, я это Вам говорю, как врач. Вы готовы жить с такой женщиной?
- А почему бы и нет? Как это в песне? "Не созданы мы для легких путей". Спасибо за откровенность. Вы мне очень помогли.
- Я превращу твою жизнь в ад. - свирепо пообещала Машка.
- Посмотрим.- спокойно ответил Вадим.
Лариса принесла комплект ключей.
- Ну, если я Вас не очень сильно напугала, то вот Вам ключи от квартиры.
- Предательница. - прошипела Машка.

Ноябрь 2004 года.

Прошел почти месяц, который для Маши психологически оказался очень тяжелым. Она привыкала к Вадиму, и ей даже начала нравиться та почти беззаботная жизнь, которую он ей организовывал.
Наверное, любая другая женщина на ее месте была бы без ума и от Вадима, и от счастья иметь рядом доброго, неплохо зарабатывающего, почти не пьющего и с удовольствием занимающегося кулинарией мужчину, который оказался еще и очень даже неплохим любовником. Но Машке вся эта сахарно-медовая мармеладность казалась неестественной, нарочитой, предназначенной только для того, чтобы втереться в доверие и  скрыть от нее истинные мотивы и цели Вадима.
Она не задавала лишних вопросов, соблюдала разумный, по ее мнению, баланс между относительно спокойной жизнью и пикировками из-за пустяков, а сама постоянно внимательно, но незаметно наблюдала за Вадимом, стараясь не пропустить те моменты, когда он, утратит бдительность, проговорится, и она сможет понять, в чем состоит его интерес. Но все ее усилия были тщетны.
Больше Вадим не проговорился ни разу. Единственным результатом ее наблюдений стало удивление от того, что после их прогулки по бульварам тот тяжелый испытующий взгляд Вадима, который так пугал Машу, стал появляться все реже, а  после его переезда в их дом  и совсем исчез.
Машка тайком, на работе, прочитала в Интернете все, что смогла найти о брачных аферистах. Она уже знала, какие виды их существуют, какие признаки указывают на то, что перед ней именно такой пройдоха. И опять ей была суждена неудача.
С одной стороны, определенные признаки того, что перед ней именно такой "деятель", действительно существовали. Их было немного - всего два.
Первый признак заключался в том, что документы Вадим всегда носил с собой, но никогда их ей не показывал в развернутом виде и следил за тем, чтобы они не попали к ней в руки.
Вторым признаком, насторожившим Машку, было то, что он почти ничего не рассказывал о себе, кроме забавных ситуаций с пассажирами.
Но, с другой стороны, этих странностей его поведения было явно недостаточно для того, чтобы сделать выводы. Нужны были и другие признаки, которые Машка очень хорошо запомнила,  и которых в поведении Вадима не было.
Номер своего телефона он не скрывал, более того, именно на этот номер ему звонили диспетчеры, передававшие заказы.
Он пришел в ее жизнь не как случайный знакомый, а по рекомендации матери своего друга, на первое же знакомство привел свою мать, предвкушал день рождения Ниночки-младшей, готовился познакомиться со всеми родственниками.
В тратах Вадим был щедр, их имуществом вроде не интересовался, на тяжелую жизнь не жаловался и денег не просил, наоборот, сам их приносил и отдавал Ларисе Александровне, как главному казначею семьи. 
Машка терялась в догадках.
Еще одно обстоятельство смущало и пугало девушку. Почему-то Вадим временами неуловимо напоминал ей Мишу то поворотом головы, то смехом, то еще какими-то мелочами. Это сходство одновременно и притягивало ее, и пугало. Наконец, Маша решила, что годы все же взяли свое – она просто забыла Мишу и теперь видит сходство там, где его нет и быть не может, только потому, что Вадим стал ей небезразличен.
Хуже всего было то, что Машку не поддерживала ее собственная мать. Как-то в выходной день, когда Лариса была дома, а Вадим уехал работать, женщины разговорились за чашкой чая.
- Машка, я так рада, что тебе, наконец-то, повезло.
- И в чем же мое везение? В Вадиме?
- А разве нет?
- Безусловно, нет, нет и нет.
- Он плохой любовник?
- Нет, тут все в полном порядке.
- Ласковый?
- Да. - улыбнулась Маша.
- Какой он в быту, я вижу не хуже тебя. Мужик – мечта.
- Угу.
- Так что же тебе не нравится? Было бы лучше, если бы ты все вечера металась между плитой, раковиной и стиральной машиной, а его грязные носки находила бы в кастрюле с супом?
- Нет, конечно.
  - Тогда объясни, что тебя не устраивает. Мужик зарабатывает совсем не плохо, деньги в семью дает, сам готовит, стирает, для уборки дома фирму нанял, сам им платит, тебе шубку к зиме прикупил, по магазинам ходит, тебя на работу и с работы возит, как барыню, ножки твои жалеет, каждый вечер спину твою больную массирует, работает, как вол.  Ты почти забыла, что такое боль. Что тебе не так? Какого рожна тебе еще нужно? С жиру беситься начала? Птичьего молока тебе не хватает?
- Неискренне все это, как-то все чересчур идеально. Подозрительно все это…
- С чего ты взяла?
- Чувствую. Скрывает он что-то…
- Опять будешь говорить о каком-то скрытом интересе? Ты до этого интереса докопалась?
- Нет, он так осторожен, что даже зацепиться не за что, но камень за пазухой у него есть. Интуиция меня еще не подводила.
- А, может быть, нет никакого камня? Он живет в нашем доме уже почти месяц…
- Ах, как долго, целую жизнь.  - ядовито заметила Машка. - И был так безупречен долгие годы, что уже можно сделать вывод о том, что он – рыцарь на белом коне, а не козел на унитазе!
- Он знает, что с нас нечего взять, кроме анализов, да и те будут плохими.
- Видимо, он знает, что есть у нас что-то такое, что ему нужно позарез.
- Ты еще не отказалась от этой дурацкой мысли?
- Ну почему дурацкой?
- Потому, что мы с тобой точно знаем, что ничего такого у нас нет.
- Не уверена в этом. Может быть, это что-то находится не в материальной области.
- А в какой?
- Пока не знаю. Для него может иметь большое значение то, что мы с тобой считаем совершенно несущественным, мелочью.
- Что именно?
- Не знаю. Но ведь не зря же он тогда ляпнул, что торопится штурмовать Джомолунгму, пока не испортилась погода.
- Пошутил мужик с голодухи, а ты уже выводы делаешь.
- А если предположить, что испорченная погода означает испорченную репутацию? То есть он торопится привязать меня к себе, пока я не узнала о нем что-то отвратительное, после чего я не пущу его на порог? Кстати, я говорила о себе, как об Эльбрусе, а он обо мне – как об Эвересте, пардон, Джомолунгме.
- Какая разница, как эту гору назвать?
- Это для нас с тобой безразлично, а у этой озабочки в штанах  Эверест – мальчик, а Джомолунгма – девочка. При этом тянет букву е. Получается блеянье козлиное. Дееевочка. Тьфу!
- Ты уже настолько зашорилась, что шутки перестала понимать?
- Почему он говорит обо мне, как о самой высокой вершине мира? Что это значит?
- Машка, не бери в голову. В самом лучшем случае это был просто комплимент, а в худшем – забавный треп для поддержания разговора.
- Или он  проболтался, что у нас есть что-то такое, что нужно ему больше всего на свете.
- Лечить тебя пора. От паранойи.
- Можешь думать обо мне все, что хочешь, но однажды ты узнаешь, что я права.
- Честно говоря, я думаю, что ты выдумала новую причину для страданий, и желаю тебе в этот раз ошибиться. Польза будет двойная – самоуверенности у тебя поубавится, и мужик хороший при тебе останется.
- Смотри, как бы тебе самой не пришлось признавать ошибки. Слишком уж ты размякла.
- Чего и тебе желаю…
- Ну уж нет! Как только я расслаблюсь, мы обе станем жертвами этого странного афериста.
- Он уже аферист? Точно, пора тебя лечить… Машка, ты купила подарок Ниночке-младшей?
- Угу! Бутылку водки и банку соленых огурцов.
- А если серьезно?
- Шанель № 5 и пачку презервативов.
- Маша!
- Что Маша? Что я понимаю в младенцах? Куплю еще что-нибудь не то. Лучше подарим деньги в конверте. Пусть сами покупают. Они лучше знают, чего не хватает их дочечке, чтобы она выросла избалованной до полного свинства.
- Машка, ты чего вызверилась? Чем перед тобой дитя виновато?
- Никто не виноват. Это я просто завидую.
- Ты, наконец, захотела родить ребенка? Какое счастье!
- Кто захотел родить мне ребенка? – спросил вернувшийся с работы Вадим, затаскивая на кухню сумки с продуктами.
Он налил себе чаю, уселся за стол и продолжил:
– Неужели Маша? Не сомневайся, котенок, я уже дорос до отцовства. Давай родим двоих – первую непременно девочку, а потом уже сына.
- Ищешь законный повод для регулярного посещения песочницы?
- Сначала песочница, потом футбол, хоккей, пивная…
- А потом?
- Потом он пойдет по бабам без меня, а мы с тобой будем искать хорошего жениха нашей  дочечке. Давай назовем ее Любочкой.
- Уже и имя придумал! А сына как назовешь?
- Мишей.
Маша от неожиданности выронила чашку. Чай пролился на скатерть, но она этого не заметила. Она  не понимала, шутит Вадим или серьезен, но, на всякий случай, перевела разговор на менее скользкую тему, чтобы вечер прошел в теплой семейной атмосфере.

Прошло еще несколько дней.
Наступил день рождения Ниночки-младшей. Он выпал на четверг двадцать пятое ноября, но собраться за праздничным столом решили в пятницу двадцать шестого, вечером, чтобы в субботу доктора смогли отдохнуть и протрезветь. В воскресенье у Ларисы Александровны и Леонида Николаевича было очередное дежурство.
Для поездки к родственникам Вадим вызвал такси. Маша даже втайне обрадовалась его намерению выпить, надеясь, что алкоголь развяжет ему язык. Ровно в шесть они прибыли к Лазаревым-Виноградовым, .разумеется, не с пустыми руками.
Анатолий Александрович пришел без жены, но с полным бутылок кейсом. Юлия задерживалась на работе, и он не знал, придет ли она вообще. Отсутствие супруги его не только не огорчало, наоборот, он чувствовал себя гораздо свободнее, чем обычно, и времени зря не терял.
К восьми часам вечера Анатолий Александрович обычным своим, годами не меняющимся, маршрутом от "Заздравной", которую он посвятил выздоравливающему Мише Берсеневу, через Штрауса и Кальмана благополучно добрался до ариозо Роберта из "Иоланты", которое семья для краткости называла "Матильдой", не забывая выпить и закусить за здоровье Ниночки-младшей после каждого номера.
Все присутствовавшие за столом, за исключением Вадима, видевшего это представление впервые, приободрились, понимая, что репертуар баритона исчерпан. Публика ждала, что теперь он переберется на диван подремать и будет время от времени что-нибудь подгнусавливать,  вымогая  очередную порцию спиртного. Тогда можно будет относительно спокойно поболтать о том, о сем.
Как же они ошиблись! В этот вечер баритон явно был в ударе. Отсутствие супруги вдохновило Анатолия Александровича устроить второе отделение концерта, в котором оставить в покое оперу с опереттой и перейти на романсы и городской шансон. Семья приуныла.

Маша выпила совсем чуть-чуть. Ей нужна была трезвая голова. Она хотела понаблюдать за Вадимом во хмелю.
Вопреки ожиданиям, ничего интересного она не увидела, разве что отметила, что при знакомстве Вадима с Анатолием Александровичем, они оба на мгновение сильно напряглись, а потом пошли вместе покурить и вернулись уже почти приятелями. За столом Вадим был спокоен, весел, вел себя непринужденно, пил немного, даже меньше Костика, но, тем не менее, захмелел.
Конечно, по сравнению с Леонидом Николаевичем, не отстававшим от Анатолия Александровича, Вадим выглядел более, чем прилично, но в новой компании так и должно было быть.
Теперь Маше было интересно, как он поведет себя дома.

За следующий час в дупель пьяный, еле держащийся на ногах и уже икающий  баритон успел спеть "Калитку" и "Темно-вишневую шаль", прогнусавить "Москву златоглавую" и провыть "Белой акации гроздья душистые", а также немало выпить "для вдохновения" и за здоровье именинницы. Никто не понимал, как в него еще что-то помещается и когда он заткнется.
В начале десятого, когда семья пребывала уже в крайней степени озверения, в дверь позвонили. Измученная публика обрадовалась, надеясь, что это приехала Юлия, которая, может быть, угомонит, наконец, своего расходившегося мужа раньше, чем по вызову несчастных соседей семьи Лазаревых прибудут ее коллеги из местного отделения милиции.
Маша, как самая трезвая в доме, открыла дверь тетке.
Из гостиной было слышно, как Анатолий Александрович мучает "Средь шумного бала", ибо пением эту жуткую смесь воя с икотой назвать было категорически невозможно.
Юлия удивилась:
- Он что, сменил репертуар?
- Нет. - ответила Машка. - Все, что положено, из него вывалилось больше часа назад. Это уже бонус, второе отделение. Публика рыдает от счастья!
- А откуда оно взялось, это второе отделение? Он после "Матильды" уже давно должен был баинькать.
- Видимо, без тебя он заснуть не в состоянии.
- А почему он так жутко воет? Что вы с ним сделали?
- Яйца прищемили. - мрачно пошутила Маша. - Лучше порадуйся, что ничего другого не сделали, удержались до твоего прихода. Уже больше часа думаем, что лучше – убить его или покалечить?
- Ты думаешь, что, покалеченный, он перестанет пить и петь? А остальные мужики в какой кондиции?
- Твой всех напоил в дупелину.
- И женщин?
- Бабы сами напились с горя.
- С какого горя? Что случилось?
- Беда случилась - Толик репертуар расширил. Поболтать не дал. Ребенка уложить спать не могут, боятся, что проснется  одна в темной комнате от дедушкиного воя и с перепугу заикой станет. По очереди на руках качают, чтобы концертов потом всю жизнь не боялась. Иди уже, разберись, а то, неровен час, третье отделение начнется.
Юлия прошла в гостиную. При виде жены Анатолий Александрович пьяно обрадовался:
- Юленька, солнышко, ты пришла? А я тут твоего любовника развлекаю.
- Ты считаешь, что все черти, которые тебе по пьяни мерещатся, у меня в любовниках ходят?
- Солнышко, не ругайся, мы не дома. - икнул ее муж.
- А ты прекрати глотку драть! Отвечай, откуда взял новый репертуар? Новую бабу готовишься охмурять, кобелина? Только доберись у меня до дома, я из тебя контр-тенора сделаю.
- Юленька! При новом человеке… Неудобно…
Юлия огляделась и заметила Вадима. Маше показалась, что в первое мгновение Юлия растерялась, но быстро взяла себя в руки.
- Это Вы новый?
- Юленька, это друг детства Коти, - вмешалась Нина-старшая, - и новый ухажер Машеньки.
- И как Вас зовут, новый ухажер? – язвительно поинтересовалась Юлия.
- Вадим Петрович.
- А я – Юлия Николаевна. Будем знакомы.
Анатолий Александрович ухмыльнулся.
Маше стало интересно. Она аккуратно, из-под ресниц посмотрела на Вадима, сидящего напротив нее, но он выглядел абсолютно спокойным. Тем не менее, Машу, уже немного понаблюдавшую поведение Вадима в разных ситуациях,  это спокойствие не обмануло. Оно было напускным, а сам Вадим – напряженным, если не сказать - испуганным. Оставалось догадаться, что его напугало и почему.
- Он в первый раз напрягся, когда увидел дядюшку. - думала Машка, – Толику тоже было явно очень не по себе. Потом они вдвоем пошли покурить и вернулись почти спокойными. Нет, это Вадим был почти спокоен до прихода Юлии, а баритон явно продолжал  нервничать. Не просто так он закатил второе отделение. Встреча с Юлией напугала Вадима. Сама она растерялась, явно от неожиданности. Значит, они знакомы. Интересно, как давно они знакомы и что их связывает? Почему они скрыли свое знакомство? И что означают ухмылка Толика и его разговоры про любовника?
Вдруг девушка поняла, что поговорка "Что у трезвого в голове - то у пьяного на языке" абсолютно справедлива.
- Стоп! - подумала Маша. - Дядюшка по пьяни сказал правду. Вадим и Юлия - любовники, а он это знает! Получается, что интерес Вадима ко мне совсем не случаен. Он собирается использовать меня, чтобы войти в семью и видеться с Юлией не только тайком, но и вполне легально, как член семьи.
От сделанного открытия Машка моментально рассвирепела и, по возвращении домой, решила устроить разбор полетов с грандиозным фейерверком.
- Погоди, голубчик, - предвкушала девушка, - дай только до дома добраться. Там я тебе такое "представление" устрою, что вылетишь ты, аферюга, из нашего дома, как пробка из бутылки. Юленькин характер тебе ангельским покажется… До конца жизни будешь икать и сраться при упоминании обо мне…
Маша так увлеклась своими мыслями, что перестала следить за выражением своего лица, на котором последовательно отражался весь спектр испытываемых ею эмоций. Она не заметила и того, что Вадим внимательно за ней наблюдает, мрачнеет на глазах и временами посматривает на Юлию с плохо скрытой ненавистью.

Тем временем, Юлия Николаевна поздравила именинницу, расцеловалась с ее родителями, бабушками, дедушками и села за стол. Маша тут же отвлеклась от своих мыслей, решив, что додумать она успеет и потом, а сейчас лучше понаблюдать за происходящим и послушать разговоры.
- В этом доме осталось хоть что-нибудь выпить, или мой алкаш уже все вылакал? – поинтересовалась Юлия.
- Осталось, осталось, деточка, - засуетилась Нина-старшая, - неужели ты думаешь, что я не припрячу для тебя бутылочку-другую?
Она принесла новую бутылку коньяка.
- А вот и коньячок! – обрадовался Анатолий Александрович. - А то все водка и водка… Даже как-то неудобно перед новеньким.
- И не мечтай! - отрезала Юлия. - Ты свое уже выпил. Тебя диван заждался.
- А за здоровье именинницы?
- Вы все уже вылакали за ее здоровье столько, что она проживет шестьсот лет и не будет болеть до глубокой старости.
- Юленька! Тогда сейчас будет третье отделение…
- Толик, ты Уголовный Кодекс читал?
- Зачем?
- Прочти обязательно. Очень увлекательно и познавательно.
- А при чем тут я? – пьяненько поинтересовался Анатолий Александрович.
- А там про тебя написано. Статья «Вымогательство». Прочти – узнаешь, какой срок тебе полагается за третье отделение.
- Раньше ты была сговорчивее. - обиделся Толик.
- Раньше ты ограничивался одним отделением и парой попыток бисировать.
Анатолий Александрович обиженно замолчал. Юлия снова повернулась к Вадиму.
- Вам никто не говорил, что Вы похожи на брачного афериста?
- С чего Вы взяли? -  ответил Вадим вопросом на вопрос.
- Опыт большой.
- На сей раз ошибочка у Вас вышла. Я этим не занимаюсь.
- Не уверена.
- Юленька, ты необъективна, не ревнуй его к Маше. - вмешался в разговор ее муж. - Ты же сама давно его бросила, а теперь взбесилась от того, что увидела его с другой. Нехорошо, солнышко. Нельзя быть такой эгоисткой.
- Лара, у тебя есть хороший нарколог? – спросила Юлия.
- Можно поискать, - ответила Лариса, - ты думаешь, пора его лечить?
- А ты так не думаешь? Демонстративно, в упор не видишь, что у брата твоего мозги уже закончились, а алкогольный бред ревности  начался? Чего ты ждешь? Чтобы он наплел еще каких-нибудь глупостей, чтобы вам с Машкой потом было, о чем посудачить?
- Можно сейчас вызвать бригаду, чтобы его отвезли в больницу на капельницу. Очухается, как миленький.
- Не надо капельницу, - жалобно попросил Толик, - я лучше сам заткнусь за рюмочку.
- Какая тебе рюмочка? У тебя уже "Белочка".
- Ты чего несешь? - поинтересовался у сестры Леонид Николаевич. - У пьяных белой горячки не бывает. Белка - удел протрезвевших.
- "Эх, ямщик, гони-ка к «Яру"…". - демонстративно взвыл Анатолий Александрович.
- Ты немножко ошибся адресом, дружок, - ласково сообщила ему Юлия, - тебе не в кабак, а к наркологу. Это в той же стороне, но чуть-чуть подальше. Мы можем вызвать тебе специализированную бригаду ямщиков и отправить со всеми удобствами в белой шубе с длинными рукавами. Тебе когда – сейчас или попозже?
- "Дорогой дальнею, да ночкой лунною…". - покорно сменил тему ее муж.
- Сейчас хочешь? Это можно, ночь как раз лунная. - отозвалась Юлия.
- "Малая церковка, свечи оплывшие, камень дождями изрыт добела…". - жалостно затянул Толик.
- Правильно, пора о душе подумать, пока сам под тем камнем не оказался. - Юлия налила ему рюмку коньяку. - Выпей и заткнись.
Он выпил, крякнул, перебрался на диван и отключился.
Леонид Николаевич и Костик удобно устроились подремать в креслах. Вадим остался за столом. Именинницу укачали и отнесли в кроватку. Наступило время девичника с чаем, тортом и болтовней.

Юлия Николаевна в этот вечер была сильно раздражена и выпила гораздо больше, чем обычно. У Маши создалось впечатление, что тетка, которая всегда пила вполне умеренно, в этот раз решила напиться до бесчувствия. Уже изрядно захмелевшая, она расплакалась пьяными слезами как раз перед тем, как проснулся после краткого отдыха ее немного протрезвевший муж. Увидев вдрызг пьяную, рыдающую жену, он неожиданно рассердился.
- Юлия, прекрати истерику! Не порть день рождения малышки своими пьяными слезами! Напилась – сиди тихо и жди, когда поедем домой!
Костя позвонил диспетчеру и заказал  им такси.
Анатолий Александрович успокоился так же быстро, как и рассердился. Он уже жалел свою плачущую Юленьку, обнял за плечи, укачивал, утешал и уговаривал, как ребенка:
- Скоро поедем домой, лапонька. Дома хорошо, я тебя чайком напою, спать уложу, колыбельную промурлыкаю тихонечко.
Юлия оттолкнула мужа, но он, не обращая на это никакого внимания, продолжал ее уговаривать:
- Завтра выходной, отоспимся, опохмелимся, отдохнем. Я никуда не пойду, с тобой останусь. Проведем весь день вместе, сходим в кино, если захочешь. Или просто на диванчике рядышком поваляемся. Еду в ресторане закажем, чтобы ты от плиты тоже отдохнула.
- Пошел ты... - сквозь слезы матюкнула его жена.
  - Ты устала, моя девочка. - как ни в чем не бывало продолжал Анатолий Александрович. - Тебе давно пора в отставку. Дюжие мужики не выдерживают и гораздо раньше уходят, а ты в свои 54 года все служишь и служишь, как семижильная, все молоденькой себя считаешь.
- Угу. - всхлипнула Юлия.
- Ты молоденькая только для меня, потому что я старше тебя  на целых тринадцать лет.
Жена, еще пять минут назад отталкивавшая его, после этих слов сама потянулась к Анатолию Александровичу, тяжело привалилась головой к его плечу и, наконец, начала успокаиваться.
  - Хватит уже этой собачьей работы без выходных, с бессонными ночами и распухшими мозгами. - ворковал Толик. - Тебе это уже не по возрасту, солнышко.  Пора уже отдыхать, путешествовать, ездить в санатории, все лето проводить на даче и радоваться жизни ... Ты давно хочешь к морю. Поедем, погреем на солнышке свои старые косточки. Хочешь встретить Новый Год у теплого моря?
- Новый Год я хочу встречать на даче у Берсеневых, а к теплому морю хочу поехать весной, в марте.
  - Хорошо, девочка моя. - согласился муж. - Как скажешь - так и поступим.
- Правда? - опять всхлипнула Юлия.
- Конечно, правда. - проворковал баритон. - А работу оставь молодым. Теперь их очередь ловить преступников ...
- Закончу дело Берсеневых и подам в отставку. -  согласилась полковница.
- Вот и хорошо. - обрадовался Толик. - Наше дело – взять сейчас от жизни все то, что не смогли взять в молодости.
- Угу. - всхлипнула Юлия.
Анатолий Александрович укачивал свое плачущее пьяными слезами сокровище, как ребенка.
  - Успокойся, солнышко мое, не плачь, моя девочка. Поехали лучше домой. Собирайся. Такси вот-вот подъедет.
Юлия как-то вся поникла и покорно позволила Анатолию Александровичу увезти ее домой. Уже в дверях она обернулась и заявила:
- Браво, Никольский! Ты мне отомстил! Пока счет один-ноль в твою пользу, но учти -   следующий ход за мной!
Услышав фамилию Вадима, Маша побледнела.

Машка старательно изображала спокойствие, хотя внутри у нее все клокотало от возмущения. Ей не терпелось получить ответы на все свои вопросы, но она понимала, что Вадим, скорее всего, не станет на них отвечать.
- Заставлять его отвечать на вопросы я не буду. - решила девушка. - Выскажу ему все, что думаю, а потом выгоню. Пусть катится к мамаше вместе со всеми своими тайнами и подлостью, а я проживу и без него.
Наконец, Лариса попросила Вадима заказать такси.
Девушка вздохнула с облегчением, но, как оказалось, рановато. Нина-старшая засобиралась ехать с ними:
- Ларочка, Машенька, я еду с Вами.
- Зачем? – поинтересовалась Маша.
- Девочка, у тебя накопилось к Димке немало вопросов, которые требуют немедленного прояснения. Задавать их бесполезно, он не будет на них отвечать, если не захочет. Я еду с вами, чтобы рассказать тебе все, что знаю, и ответить хотя бы на некоторые из них.
- При чем тут Вы? - поинтересовалась Машка, совсем не желавшая устраивать разборки с Вадимом при Нине Константиновне.
- Я заварила эту кашу, мне и расхлебывать.- ответила Нина-старшая. Мы не будем разговаривать здесь – Ленечке нужно хорошо отдохнуть перед дежурством, да и не рассказывала я своим почти ничего.  Поговорим у вас, а потом ты вызовешь мне такси. Не возражаешь?
- Может быть, имеет смысл оставить все разговоры до завтра? – засомневалась Машка. - Сейчас мы все "под градусом". Как бы он не сыграл с нами злую шутку.
- А ты сможешь уснуть?
- Не уверена.
- Правильно. Представь себе, сколько всяких мыслей будут роиться в твоей голове, сколько новых страхов появится. Ты до утра так испереживаешься, что утром вместо разбора полетов просто устроишь истерику и выгонишь Вадима к чертовой матери. А сейчас мы приедем к вам, поговорим.  Димка подшофе, как и все мальчики, похрабрее становится. Глядишь, и вытряхнем мы совместными усилиями из него ответы на твои вопросы.
- Вы правы.- неохотно согласилась Машка. - Нужно прояснить все немедленно. Поехали. Вадим, пожалуйста, вызови такси.
- Две машины вызывай, - пробурчал Леонид Николаевич, - в одну мы все не поместимся. Я тоже еду с вами.
- Зачем тебе ехать с нами? – запротестовала Лариса. – Леня, мы и сами разберемся.
- Вы уже доразбирались! – взревел Леонид Николаевич. – Ты совсем ослепла, коза драная? В упор не видишь, что Машка вся зеленая от ваших разбирательств? Вы что, две старые вороны, совсем из ума выжили?! С этой …, сестрицей, я сам разберусь! Ход за ней! … ходячая! Я ей ноги-то повыдергиваю!!! Она у меня совсем ходить разучится! Ползать будет и радоваться, что жива осталась, полковница хренова!!! А вы обе о чем думали, старые ведьмы, когда Машке этого перца подкладывали? У девчонки и так травма на всю оставшуюся жизнь, так вы, чудачки безмозглые, ей еще одну присобачили! Ладно, Шапокляк мозги в библиотеке потеряла, но ты, Ларка, каким местом думала?! Ведь дочка, не чужой человек! Как ты могла эту Бастинду послушать и первого встречного привадить?! Если с Машкой хоть что-то не так будет, я и тебе ноги выдерну. На лекарства работать будешь!
- Ленечка, ты разбудишь Ниночку. - мягко напомнила мужу  Инна Григорьевна. - И так она еле угомонилась из-за Толика.
- Заткнись, дипломат хренов! Тебе слова не давали!
- Ленечка, пожалуйста, успокойся, - продолжала Инна, - не нужно тебе никуда ехать. Они сами разберутся, без посторонних.
Из Леонида Николаевича вывалилась замысловатая матерная конструкция, отражающая его отношение к происходящему вообще, и к попыткам жены остановить его, в частности.
- Это я посторонний?! Забыла, склеротичка, что Машка – моя дочь?
Маша поперхнулась от неожиданности. Всегда невозмутимая Инна от неожиданности  уронила  тарелки, которые держала в руках. Нина-средняя побежала за веником, чтобы помочь собрать осколки.
- Еще один разговорился сегодня на наши головы! - охнула Лариса.
- Разговорился?! - рявкнул Леонид Николаевич. - Еще не начинал! Поговорим, когда у вас дома окажемся! Костик, вызывай две машины! Ты, Баба Яга долбанутая, поедешь со мной, и по пути расскажешь мне все, что знаешь! Иначе кердык тебе будет, старая сводня!

В такси Нина-старшая рассказала Леониду Николаевичу все, что знала о Вадиме. Во второй машине всю дорогу царило напряженное молчание. Дома Мартыновы оказались около полуночи.
Маша приготовила чай. Вся компания устроилась на кухне. Первые несколько минут всем было неловко, но Леонид Николаевич, будучи уже более-менее в  курсе дела, велел начинать разбор полетов. Маша пересилила себя и начала разговор.
- Нина Константиновна, Вадим и Миша – однофамильцы?
- Нет, - ответила Нина-старшая, - они родные братья.
- Вы были знакомы с Мишей?
- Конечно.
- Значит, Вы с самого начала знали, чей портрет висел в моей комнате, а теперь висит в гостиной?
- Безусловно.
- Я правильно понимаю? Вы решили познакомить меня с Вадимом не случайно?
- Нет. Я решила не тебя познакомить с Димкой, а Димку с тобой. Улавливаешь разницу?
- Более-менее. Вы знали, что Вадим был любовником Юлии?
- Нет, девочка. Если бы я знала это, то ни за что не привела бы его к тебе. Я знала, что у него была многолетняя связь с замужней женщиной, что муж этой женщины застукал их и набил Димке морду, что поставил жену перед выбором и что она рассталась с Димкой ради сохранения семьи. Знаю, что Димка тяжело пережил этот разрыв, но то, что этой женщиной была Юлия, я узнала только сегодня, когда пьяный Толик разговорился.
- Как давно они расстались?
- Через пару месяцев после свадьбы Ниночки и Коти.
- Приблизительно тогда же дядя Толя стал так много пить. Уже кое-что проясняется. Как Вы пришли к мысли, что Вадима нужно познакомить именно со мной?
- Сначала я пыталась познакомить его с другими женщинами, более спокойными и покладистыми, чем ты, но ему никто не нравился, все казались пресными. А ты - девочка с перчиком. Вот я и решила…
- Значит, обо мне Вы не подумали?
- Еще как подумала. Решила, что, если ты так горюешь по младшему брату, то старший вполне мог бы стать тебе утешением, хотя бы потому, что, даже если бы у вас ничего не получилось, ты могла бы родить ребенка, Мише не чужого.
- Если бы ничего не вышло, у меня не было бы шансов забеременеть от Вадима.
- Тогда я уговорила бы его стать твоим донором.
- Вадиму Вы рассказали, с кем собираетесь его познакомить?
- Конечно.
- Он сразу согласился?
- Нет. Он довольно долго сомневался.
Маша оставила в покое Нину-старшую и вплотную занялась Вадимом.
- Вадим, теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы.
- Машенька, давай поговорим потом, когда останемся наедине. - попросил Никольский.
От этой просьбы в Маше поднялась такая волна гнева, что она даже стала немного заикаться:
- Наедине? В грязи ты меня извалял прилюдно, а объясняться желаешь без свидетелей? Перебьешься! Нагадил при всех, так умей при всех и ответить!
- А если я не хочу при всех?
- Конечно, не хочешь. Наедине ты тут потрогаешь, там поцелуешь, мозги мне запудришь и вывернешься. А при родителях так не получится.
- А если я откажусь?
- Пожалуйста! Дверь открыта! Я тебя не держу!
- Машенька, не горячись. Я отвечу на все твои вопросы так, как ты хочешь, при родителях.
- Вадим, почему ты согласился на это знакомство? Ты решил мстить мне? Или захотел использовать меня, как мостик к Юлии? А, может быть, Юлия права - ты решил использовать меня, чтобы отомстить ей?
- Ни то, ни другое, ни третье. Я даже не подозревал, что Юлия – твоя тетка. Я не поверил Нине Константиновне, что ты до сих пор горюешь по Мише, и решил познакомиться с тобой, чтобы либо  увидеть необыкновенную женщину своими глазами, либо разоблачить твое вранье.
- Поэтому ты повел меня на прогулку по нашим с Мишей местам? Откуда ты знал о них?
- Он сам тогда мне рассказывал…
- Ты не подумал о том, что, если я не лгу, то такая прогулка - это жестокость по отношению ко мне?
- Я понял это на Петровке. Больше мы туда не пойдем.
- Что именно ты понял?
- Первое. Ты не лжешь, не играешь и не прикрываешься памятью Мишки для достижения каких-то своих целей. Тебе до сих пор больно так, словно та трагедия случилась вчера. Второе. Я поступил очень жестоко, устроив тебе такую проверку. Третье. Не перевелись еще настоящие женщины на Земле.
- А если ты столько всего понял, то почему не оставил меня в покое? Нужно было проводить меня домой и исчезнуть навсегда.
- Не смог. Организм Машу потребовал.
- Бабу он у тебя потребовал, а не Машу!
- Не нужна ему чужая баба, когда есть родная Маша.
Маша смутилась и перевела разговор на другую тему:
- Значит, ты не знал, что Юлия – моя тетка? Странно, ты же слышал наши разговоры о ней. Имя упоминалось. Неужели ты ничего не заподозрил?
- Нет.  Почему я должен был что-то заподозрить? Имя распространенное.
- Ты понял, что это та самая Юлия, когда увидел дядю Толю?
- Да. Как ты поняла?
- Молча. Почему ты не взял меня с собой, когда дядя Толя позвал тебя покурить? Вы явно обсуждали то, что нужно было объяснить мне заранее.
-  Я струсил. Если бы знал, что они с Юлией так разговорятся, взял бы тебя с собой обязательно.
- Что ты ему сказал?
- Вот пиявка зловредная! Первый раз пустил тебя под кожу, так ты уже в кишки залезла и выпотрошить норовишь!
- Чемоданы на антресолях! Дверь открыта! Не нравится – уходи!
- Еще и шантажистка! Сказал, что я не имею никаких намерений в отношении его жены, но мои намерения в отношении его племянницы честны и серьезны. Вроде успокоился.
- Если бы он успокоился, то не было бы второго отделения концерта. Все всегда заканчивалось "Матильдой".
- Машенька, не так важно, что сказал я. Гораздо важнее то, что сказал твой дядя.
- Что же такое он сказал?
- Он поведал мне, что успокоится только тогда, когда споет нам с тобой "Эпиталаму" Рубинштейна.
- Чтоооо?
- Эпиталама – это песенка такая…  Рубинштейн написал для оперы "Нерон". Оперу почти забыли вместе с автором, а песенка пошла в народ. Я намерен попросить старика включить ее в репертуар.
- Ты идиоткой меня считаешь? Я знаю, что такое "Эпиталама" Виндекса и по какому поводу ее поют.
- Так давай дадим старику этот повод.
- Рановато тебе об этом думать. Я еще не решила, оставить тебя или выгнать.
- А ты не думаешь, что, пока ты будешь что-то решать для себя, я тоже  могу все решить -  для себя?
- Сколько угодно! Буду рада. Дверь всегда открыта. Скатертью дорога!
- У тебя еще много вопросов?
- До утра хватит.
- Маша, пойми, мне тяжело дается этот публичный душевный стриптиз. Войди в мое положение.
От этих слов Маша утратила контроль над собой и сорвалась на крик:
- Войти в твое положение?! А рожа у тебя не треснет? Я практически весь вечер обгаженной просидела!  Ты в мое положение много входил? Ведь нет, правда? Так почему ты имеешь наглость требовать этого для себя?
- Машенька, о чем ты?
- О том, что я весь вечер чувствовала себя извалянной в грязи! Все всё понимали, дурой там была одна я! Тебя это устраивало! Я не человек?
- Маша! Прекрати! - одернула дочь Лариса Александровна, но девушка уже не могла остановиться.
  - Я робот, предназначенный входить в положение всех и вся? Со мной можно не считаться? Уважать меня не обязательно? Пощадить можно кого угодно, но только не меня? Меня можно оклеветать, извалять в грязи, как непотребную девку с трех вокзалов, а потом уговаривать меня же войти в твое положение?
- Машенька, я все понял. Я готов ответить на все твои вопросы здесь и сейчас. - попытался успокоить ее Вадим, но было поздно - у Машки началась  истерика.
- Я – вечная девочка для битья для всех желающих? Попробуй только я совершить хотя бы на четверть то, что причиняют мне, сразу все, во главе с моей собственной матерью, начнут учить меня уму-разуму! Тут она пылинку заметит даже там, где ее нет и не было никогда! А надо мной можно измываться кому угодно и сколько душе угодно! Мамаша даже не заметит! И носом ткнуть невозможно, потому что она меня же обвинит во всех грехах и назовет это воспитанием!
Лариса поняла, что случилось то, о чем ее предупреждала Нина Константиновна - неконтролируемый взрыв эмоций. Ей стало досадно от того, что дочь, высказав все свои претензии при Леониде Николаевиче, подставит ее под его гнев.
Тем временем Машка продолжала:
- Мамаша в упор не видит, что все вокруг к себе требуют самого трепетного отношения просто так, по праву рождения, но сами никогда не торопятся добровольно так же относиться к другим! Зачем напрягаться, если Ларису Александровну устраивает любое свинство по отношению к ее дочке?!
- Чтооо?? - взревел Леонид Николаевич, но Машка уже находилась в таком состоянии, что не слышала его воплей. Истерика продолжалась.
- К самой Ларисе так относиться, конечно, не резон! Она отличный врач, редкость по нашим временам! Она нужный человек! С ней обращаются аккуратно!  А ко мне не обязательно! Я человек ненужный! У меня не должно быть ни гордости, ни чувства собственного достоинства!!! Меня можно подставить, оболгать, обвинить в чем угодно, науськать на меня кого угодно, вывернуть наизнанку мои слова и поступки и потребовать извинений за то, чего я не делала, и так далее по очень простой причине – меня защитить некому!!! Никто за меня обидчику морду не набьет!!!
Оставив в покое мать, Машка взялась за Нину-старшую.
  - И Ваш протеже, Нина Константиновна, это быстро понял и, как видите, подставил меня при первом удобном случае, как последнюю лохушку!!! А теперь еще и понимания хочет!!! Думаете, я вечно буду всю эту гадость терпеть и обиды глотать, как пряники?!!
Нина-старшая виновато скукожилась.
Машка повернулась к Вадиму.
  - Хватит с меня! По горло сыта тобой и твоим свинством, подонок! Не будет у меня к тебе больше вопросов! Собирай вещи, мерзавец, и убирайся к своей долбанутой мамаше! Ей будешь мозги компостировать!

Крик оборвался. Машу била крупная дрожь, зубы стучали, она начала задыхаться. Леонид Николаевич как-то враз протрезвел и велел Ларисе поскорее принести все имеющиеся в доме лекарства. Вадим воспользовался паузой и продолжил:
- А что я должен был сделать? Высказаться твоей тетке прямо за праздничным столом? Тогда она напилась бы не до истерики, а до пьяного скандала. Тогда ты не чувствовала бы себя обгаженной? Сомневаюсь. Скорее всего, учитывая ее характер, было бы еще хуже.
- Трус!!! – снова взревел Леонид Николаевич. - Достаточно было при всех сказать Юлии то, что ты сказал Толику, когда вы курили!!! Дальше Юлька могла бы беситься столько, сколько ее душе было бы угодно, а Машка не чувствовала бы себя обманутой лохушкой! Но за столом  ты, козлина струсил, а теперь изворачиваешься, как непотребная девка перед заутреней!
- Да! Струсил! - с вызовом ответил Вадим. - И Вы, если бы хоть чуть-чуть подумали, тоже струсили бы!
- Чтооо?!!!
- Ваша сестра приехала в гости прямо с работы. Где гарантии, что у нее в сумочке не было оружия, которое она спьяну запросто могла бы пустить в ход?
Услышав об оружии, Леонид Николаевич тут же присмирел.
- Нужно было брать Машку с собой, когда ты шел объясняться с Толиком.  Тогда она чувствовала бы, что ты ее уважаешь, и не истерила бы. Женщинам очень важно чувствовать наше уважение. Не так уж много они и хотят, если разобраться. Странно, что ты почти дожил до седых …, а  такой простой вещи не знаешь!
- Мне встречались совсем другие женщины, - ответил Вадим, - они в моем уважении не нуждались, им милее были либо секс, либо кошелек. Теперь они составляют подавляющее большинство, а такие, как Маша, редкость.
Он помолчал несколько секунд, словно собираясь с силами, а потом обратился к Машке:
-  Машенька, я по неопытности снова совершил ошибку. Прости меня, девочка. Больше такое не повторится. Дай мне  время разобраться в твоих "тараканчиках".
Машка не ответила ему. Она молча задыхалась от гнева. Вадим подошел к ней и сделал попытку обнять, но неожиданно получил от Машки кулаком в переносицу удар такой силы, что из разбитого носа хлынула кровь.
- Вадим, к Маше, когда она нервничает, прикасаться нельзя! - воскликнула вернувшаяся в кухню Лариса. - Она в таких случаях прикосновений не переносит.
- Молодец, дочка! От души врезала, по-нашему, по-Лазаревски. - обрадовался Леонид Николаевич. - Давай еще разок, на "бис".
Лариса достала из пакета лекарства. Вместе с Леней они выбрали нужный препарат и сделали Машке укол успокоительного.
- Все, Машенька, посиди спокойно. Через несколько минут все пройдет.
Лариса говорила с дочкой успокаивающим тоном, как с маленьким ребенком. Леонид Николаевич в это время занимался носом Вадима.

Пока доктора занимались пациентами, Нина Константиновна перешла в атаку на Ларису:
- Ларочка, я тебя предупреждала, что рано или поздно ты доведешь девочку до такого страшного эмоционального взрыва и услышишь обвинения в свой адрес?
- Предупреждала! - неохотно ответила Лариса Александровна.
Я тебе говорила, что нужно делать, чтобы этого взрыва не произошло?
- Говорила!
- Ты последовала моему совету?
- Нет! - еще неохотней ответила Лариса.
- Вот именно! Ты продолжала вести себя так, как привыкла. Я с таким трудом уговорила Маргариту изобразить из себя стерву, чтобы ты могла выкинуть ее из дома сама, чтобы Машенька увидела, что мама ее защитила. Ты это сделала?
- Нет. - выдавила из себя Лариса Александровна.
- Хорошо, что ты хотя бы не отпираешься. - сказала Нина Константиновна. - Ты опять отдала девочку на растерзание первым встречным-поперечным. И прошедшим вечером ты тоже могла осадить Юльку так, чтобы она больше не рыпалась в Машенькину сторону. Ты это сделала?
- Нет.
- Опять нет! Теперь, когда ты ее своими руками довела до нервного срыва, ты ставишь ей успокоительные уколы...
- При чем тут я? - перебила Нину-старшую Лариса. - До нервного срыва ее довел Вадим.
  - Гнусное поведение Вадима стало лишь последней каплей, переполнившей Машину чашу терпения! - повысила голос Нина Константиновна. - Теперь ты ей лекарства колешь, а лучше было бы изначально относиться к ней справедливо, понимать ее, защищать от хамства и несправедливости окружающих! Все это, конечно, положено делать обоим родителям, но, за отсутствием в ее жизни отца, ты должна была делать это за обоих. Тогда сегодня лекарства не потребовались бы. Более того, я предполагаю, что существует связь между твоим неадекватным отношением к девочке и тем, что она не смогла забыть Мишу. Вероятно, он был единственным человеком, который…
Закончить свой монолог Нина-старшая не успела. Вновь взбеленился Леонид Николаевич:
- Так, значит, на людях ты – идеальная мать, а за закрытыми дверями совсем наоборот?
- Леня, - попыталась успокоить его Лариса, - ты все неправильно понял. Я потом тебе все объясню.
- Прекрати!!! - завопил Леонид Николаевич. - Все я правильно понял!!! Ты меня ненавидела, а на Машке свою ненависть вымещала! Заставила ребенка платить тебе за мое отцовство! Ну и как? Получила удовольствие от ее страданий, садюга? Не приходило тебе, козе драной, в голову, что страдает не накуролесивший мужик, а дитя невинное, на белый свет не просившееся? Твое, кстати, дитя! Я-то в полном неведении жил спокойно! Хотела мстить – мне бы мстила! А ребенку за что ты такую подлянку устроила? Ребенок папе отказывать тебя не просил! Эх, снять бы ремень и наподдать бы тебе как следует, да руки марать о тебя неохота. А ты запомни на всю оставшуюся жизнь! Теперь Машка знает, что я ей не седьмая вода на киселе, а родной отец, и сможет получить мою защиту от кого угодно в любое время. Один ее всхлип, и я тебе так морду набью, что ты всю оставшуюся жизнь на пластических хирургов работать будешь! Тебя, "мальчик", это тоже касается! Одна Машкина слеза, и тебе не жить!
Лариса заплакала. Она попыталась объяснить Леониду Николаевичу, что она над Машей не издевалась, а просто так воспитывала, искренне желая своему ребенку только добра, но он раздраженно отмахнулся от нее. В разговор вновь вступила Нина-старшая:
- Ленечка, ты неправ по отношению к Ларисе. Никакого злого умысла в ее поведении нет. Ничего она на Маше не вымещала и страдать девочку заставляла не со зла. Она даже не понимала, что девочка страдает. Просто Ларочка -  наивный человек, не понимающий, что к ней люди относятся с уважением из желания иметь в друзьях либо очень хорошего доктора, либо безотказного человека, добротой которого всегда можно воспользоваться.
- Дааааа???!!! - снова взревел Леонид Николаевич. - Не морочь мне голову и прочие органы!!! Наивную нашла!!! Ты еще обвини в Машкиных страданиях не Ларку, а ее подруг!!!
- Представь себе, Ленечка, что ты очень недалек от истины. Ларочкины подруги действительно виноваты.
- В чем?
- Ларочка многие годы рассказывала им подробности своей жизни, а они зачем-то во всех бедах всегда обвиняли Машеньку и говорили о ней гадости. Лариса все, что они говорили, принимала за хорошее отношение к себе, за дружескую помощь в воспитании якобы строптивого ребенка...
- В каком месте Машка строптива?!!! - вновь взревел Леонид Николаевич, перебив Нину Константиновну. - Добрейшее  существо!
- Ларису убедили в том, что Машенька  агрессивна и хамит всем подряд.
- Удобная позиция! - рявкнул Лазарев. - Мне предлагается ее пожалеть?!
- Да! Ларису убедили! - настойчиво сказала Нина Константиновна. - Она родилась в апреле, в знаке Овна. Все Овны неизменно добры и внимательны к посторонним, но до них невозможно достучаться самым близким, которым они причиняют боль, даже не замечая этого, из самых лучших побуждений. К тому же Ларочка перепутала интеллигентность со слюнтяйством и живет в плену собственных заблуждений, невольно заставляя страдать Машеньку. Она настолько привыкла так себя вести, что, уже зная, что нужно меняться, упорно цепляется за старый образ жизни. Вот и получила!
Леонид Николаевич выдал еще одну витиеватую конструкцию в адрес Ларисы, Вадима и Нины-старшей, но чувствовалось, что его гнев начинает потихоньку остывать. Лариса заплакала еще горше. Сквозь слезы она попросила Машу:
- Прости меня, доченька! Глупая я была, сама не знала, что вытворяла. Обещаю – больше ничего подобного себе не позволю. Подружек своих треклятых разгоню… Не нужны нам такие знакомые!

Прошло несколько минут. Маше стало легче. Она снова обратилась к Вадиму:
- У меня есть еще вопросы…
- Я готов ответить сразу на все.
- Больше ты моих родителей не стесняешься?
- Чего уж там?
- Зачем ты прятал от меня документы?
- Ничего я от тебя не прятал. По роду занятий ношу их всегда с собой.
- Допустим.
- Фамилию свою не называл, почти ничего о себе не рассказывал и родство с Мишей не афишировал как можно дольше, чтобы ты, докопавшись до правды, со всей дури меня не выгнала.
- Почему я должна была тебя выгнать?
- У тебя свои страхи и комплексы, а у меня – свои.
- Теперь расскажи о Юлии.
  - С Юлией я познакомился почти двенадцать лет назад, когда был свидетелем по одному из дел, которое она вела. Разрыв с ней я пережил действительно тяжело, но только потому, что для любого мужчины унизительна ситуация, в которой его бросает женщина, тем более, если она намного старше него. Чувства здесь ни при чем - они в подобной ситуации быстро сменяются лютой ненавистью. Мстить ей не собираюсь. Это неблагоразумно, тем более, если учесть ее связи и возможности.  Я удовлетворил твое любопытство?
- Вполне.
- С матерью моей у тебя проблем не будет. Она своеобразная, но совсем не плохая тетка. В тот день, когда ты с ней познакомилась, она намеренно изображала стерву, взяв за образец поведение одной неприятной особы, выдававшей себя за мать тещи нашего с Костиком друга детства Миши Берсенева, которого сегодня за столом не было по уважительной причине.
- Можно поконкретнее?
- Он еще не выздоровел после того, как одна мерзавка по пьяному делу пустила в ход оружие. Мама расскажет тебе эту историю подробнее - она в тот день была в гостях у Берсеневых.
- Давай вернемся к твоей мамаше.
- Лезть в нашу жизнь моя мать не будет. Ей для здоровья вполне достаточно держать в тонусе зятя. К тому же, сейчас она вплотную занялась сватовством Андрея, самого младшего. Свахой взялась быть опять же Шапокляк. Она собирается сосватать ему двоюродную сестру жены того же Миши Берсенева.
- Что еще?
  - В свою квартиру я пустил жильцов. Могу тебя отвезти и показать в любой день.
- Это все?
  - Нет. Я оформил покупку дачи в том же поселке, где дача у Леонида Николаевича. Нина Константиновна мне в этом очень помогла. Она  обещала научить меня делать домашние заготовки, а тебя – варить варенье.  Деньги за дачу уже заплатил. Обошелся без кредита. Все! Доконала ты меня, женщина! Сам наизнанку вывернулся! Больше рассказывать нечего. Есть еще вопросы?
- Пока нет.
- Чистосердечное признание облегчит мою участь?
- Смягчит.
- Баритон споет нам "Эпиталаму"?
- Только без официальной регистрации.
- Как скажешь, котенок. До рождения первого ребенка можно и повременить.
- И после – тоже.
- Ты боишься, что после регистрации я воспользуюсь своими правами, заговорю с тобой по-другому и больше на кухне не появлюсь?
- А ты не чересчур умный?
- Дурака ты давно бы выгнала.
- Ну так ответь мне, умник, еще на один вопрос. Чем тебе пригрозила Юлия?
- Откуда я знаю, что может придумать озверевшая пьяная баба, уверенная в собственной безнаказанности? Протрезвится – охолонет.
- Машка, успокойся, - снова вмешался Леонид Николаевич, - я сегодня же с ней так разберусь, что она не посмеет сделать ничего дурного ни тебе, ни Вадиму. У меня уже руки чешутся привести всю веселую компанию в порядок, но, кажется, за всех достанется ей одной.  Толик мне поможет.
- Ну, тогда вопрос к родителям. Как так вышло, что мы с Ниночкой ровесницы, родились в один и тот же день и у нас при этом один отец на двоих?
Леонид Николаевич замялся, Лариса смутилась и густо покраснела, а Нина Константиновна рассмеялась:
- Для этого необязательно пытать родителей. Сама бы могла догадаться, что они как раз за девять месяцев до вашего с Ниночкой рождения устраивали, для разнообразия,  секс  втроем. Насколько я понимаю, если бы было разрешено многоженство, у Ленечки было бы сразу две законных жены. Любит он, насколько я понимаю, обеих и  регулярно посещает ваш дом в те часы, когда ты на работе. Удовлетворена?
- Почти. Можно еще один вопрос к родителям? Почему он женился на Инне?
- Я со всей дури наотрез отказалась регистрировать брак, совсем, как ты пять минут назад. - ответила Лариса. - Ленька обиделся и женился на Инне. Тогда я обиделась на него, зарегистрировала тебя на свою фамилию, дала тебе отчество дедушки и выдумала душещипательную историю о том, как твой неведомый отец бросил меня, беременную, из-за козней несуществующей бабки. А на самом деле наш папа всегда был рядом и работал, как вол, чтобы обе семьи ни в чем не нуждались. Вот так, Машка. Твоя мать наделала глупостей. Но тебе я те же ошибки совершить не дам, не надейся! Ты согласишься на регистрацию брака и возьмешь фамилию Вадима, покончив таким образом с комплексом безотцовщины.
- А еще при перемене паспорта ты заодно изменишь отчество, - добавил Леонид Николаевич, - хватит уже матери резвиться на наших костях.
- Папа постарается найти знакомых, которые помогут зарегистрировать ваш брак, скажем, не позже, чем через неделю. Сам найдет! Юлию просить не будет! Ей еще вашу свадьбу пережить придется. Ее воспитанием папа займется сегодня же!
- Зачем такая спешка? – Машка недоуменно уставилась на мать.
- Пока погода не изменилась. -  ответила Лариса.
- Молодец, что напомнила. Очень хочется прояснить еще кое-что.
- Погода – это твое настроение. - объяснила Лариса.
- Пиявочка, может быть, уже хватит на сегодня? – взмолился Вадим, под обоими глазами у которого явственно проступали большие  синяки. - Поздно уже, спать очень хочется. У тебя спина болит… Ее еще размять нужно. 
- Да, деточки, уже очень поздно. - вмешалась Нина-старшая. - Димочка, вызови такси. Мы с Ленечкой поедем домой. Сегодня у всех нас будет трудный день.

Лариса Александровна услышала, как часы в гостиной пробили пять часов утра. Значит, уже почти два часа прошло, как уехали Нина Константиновна с Леонидом Николаевичем,  а она все еще никак не могла заснуть, пытаясь осмыслить произошедшее. Вопросов у нее к себе было гораздо больше, чем ответов, и самый главный из них – что ей теперь делать?
Она решила выпить снотворное, встала и пошла искать свою сумку с лекарствами. Выйдя на кухню, она нашла там Вадима, наливавшего себе чай. Увидев Ларису, он взял еще одну чашку и налил чаю и ей.
- Садитесь, выпейте чаю.
- Какой мне чай, - горько усмехнулась Лариса, - мне бы снотворного.
- Вам не снотворного, а выговориться нужно.
- Нужно. А ты чего не спишь?
- Перенервничал. За Машку испугался. Она так страшно кричала, что я боялся, что у нее сердечко не выдержит. Не ругайтесь, но я на ночь ей еще Валокордина накапал.
- Сколько?
- Тридцать две капли.
- Молодец. Где ты этому научился?
- В Первом меде.
- Где????
- Вы не ослышались. Я не всегда крутил баранку.
- Что заставило тебя оставить профессию?
- Я работал в той клинике, куда четырнадцать лет назад привезли еще живого Мишу. Это случилось в мою смену. Другие анестезиологи были заняты. Я видел, как Миша умер на столе от внутреннего кровотечения раньше, чем хирурги успели добраться до поврежденной артерии... После этого я больше не смог там работать. Думал, что дело в стенах… Почти десять лет я переходил из клиники в клинику, а потом решил уйти из профессии. Теперь кручу баранку и радуюсь тому, что мои пассажиры всегда доезжают до места назначения живыми и здоровыми. Да и зарабатываю побольше… И день свой я планирую сам… Хотите выговориться?
- Очень, но хочу это сделать при Машке.
- Давайте сначала поговорим без нее и вместе придумаем способ выхода из сложившегося цейтнота. Для начала расскажите мне о своих отношениях с подругами. Поподробнее о том, как они относятся к Маше, что Вы им рассказываете о ваших отношениях с дочерью, какие советы они дают Вам и как давно. Поймите, это не праздное любопытство - я хочу Вам помочь.
Ларисе сначала было трудно рассказывать почти чужому человеку подробности своей жизни, но потом, увидев, с каким вниманием он слушает, она разговорилась и рассказала ему, по сути, всю свою жизнь, ничего не скрывая. Почему-то она поверила, что именно Вадим способен разрулить ситуацию наилучшим образом. Они проговорили более двух часов. Лариса закончила свой рассказ и задала Вадиму важный для нее вопрос:
- Ты мне веришь, что я хотела Машке только добра? Или придерживаешься того же мнения, что и Ленька?
- С ним согласиться может только тот, кто не живет с Вами под одной крышей и не видит четкую периодичность возникновения конфликтных ситуаций.
- Как это?
- Вы работаете по графику сутки-трое. Конфликты всегда возникают с той же периодичностью. Утром Вы возвращаетесь домой с дежурства, отдыхаете, а вечером, когда Машка возвращается с работы, устраиваете девочке скандал из-за какой-нибудь совершенно безобидной ерунды, случившейся, как правило, накануне дежурства, на которую Вы вначале и внимания-то не обратили. Что из этого следует?
- Что? - тупо спросила Лариса Александровна.
- Из этого следует то, что Вы имеете привычку подробно рассказывать о своих отношениях с дочерью кому-то из своих сослуживиц, с чьим мнением Вы привыкли считаться, а она  или они пользуются Вашей откровенностью для того, чтобы науськивать Вас на Машу, как по поводу, так и без оного.
- А я, как последняя дура, рада стараться?
- Хорошо сказано!
- Зачем им это?
- Не знаю, но какой-то интерес сталкивать Вас лбами у них явно имеется. Выяснять не советую – никто Вам правду не расскажет. Наплетут с три короба, обведут Вас вокруг пальца, еще и Машку виноватой сделают, причем будут так убедительны, что Вы снова поведетесь...
- Что же мне делать?
- Ответить самой себе на вопрос - кто Вам дороже - друзья или дочь?
- Безусловно, дочь.
- Тогда прекратите обсуждать Машеньку с подругами.
- Я бы давно прекратила, но они сами спрашивают.
- Отвечайте, что Маша чувствует себя хорошо, и пресекайте их попытки лезть "под кожу", а потом извращать сказанное ранее и говорить о девочке гадости.
- О чем же тогда с ними разговаривать?
- О природе, погоде, растущих ценах и скидках на товары в ближайшем магазине.
- Обещаю.
- Лариса Александровна, не стоит уделять такое внимание посторонним. Поставить на место подруг - не самая трудная задача, которую Вам предстоит решить. Есть задачка и посложнее, с решением которой Вы в одиночку вряд ли справитесь.
- Ты предлагаешь мне свою помощь?
- Допустим.
- Тогда научи меня, как после этой страшной истерики мне наладить отношения с самой Машкой.
- Маше для счастья нужно очень немного – уважение, справедливость, защита семьи и единые требования для всех без исключения. Как только она почувствует, что получает все это от Вас не на словах, проблемы исчезнут сами собой. А сейчас выпейте тот же Валокордин и попробуйте хоть чуть-чуть подремать. Я тоже прилягу.
- Вадим, почему ты так по-доброму отнесся ко мне?
- Лариса Александровна, я привык говорить правду - только ради Машеньки. Сам по себе я бы Вам с удовольствием свернул бы шею за Ваши "художества", а потом забрал бы Машу из Вашего дома.
- Что же тебя останавливает?
- То, что Машка очень Вас любит, да и Вы ее тоже. Вас нельзя разлучать.
- А ты ее любишь?
- Люблю. Что за вопросы? Тещеньке после трагедии захотелось мелодрамы? А ну марш спать!

Лариса проснулась когда за окном уже было совсем светло. Из кухни доносились  запах пекущихся оладий, громкое добродушное бурчание Вадима и Машкин смех, звонкий и счастливый.
- Помирились. - подумала женщина. - И как ему только  удалось  подобрать к Машке нужный ключик? Оказывается, я его сильно недооценила. Он далеко не дурак. И не сволочь. Мне, кажется, повезло с зятем. С ним нужно дружить.
Лариса Александровна встала и отправилась на кухню, решив следовать советам Вадима.
Он уже снимал со сковороды последние оладьи и добродушно ворчал. Машка полулежала на угловом диванчике с уже пустой тарелкой в руках  и хохотала до слез.
Увидев Ларису, зять переключил свое дурашливое  бурчанье на нее:
- Ну что, тещенька, изволила, наконец, глаза продрать? Ну-ка, быстро умываться! С грязными руками, зубами и ушами за стол никого не пускаю! И побыстрее – завтрак уже стынет! Что подавать на стол  – сметану, мед или варенье? Ума не приложу. Поставлю сметану, а они мед потребуют. С них станется. Придется ставить все сразу, как в ресторане. Совсем оборзели бабы в этом доме! Одна спит до изумления, а другая еще до ЗАГСа не дошла, но кусаться уже повадилась! Что же будет, когда законной  женой станет? Совсем меня несчастного сожрет и косточки обглодает? Срочно нужно принимать меры! Вот положу им  в сметану слабительного, а туалет займу сам! Попрыгают под дверью часок, обе быстро научатся хорошим манерам и поймут, кто в доме хозяин - я или их бестолковые тараканы!
Машка опять звонко расхохоталась:
- А как не укусить, когда твоя филейная часть все время у меня перед глазами мелькает?  Кто меня устроил на этом диване? Ты! Теперь будешь ходить искусанный. Имею право! Мой!
Вадим положил ей в тарелку еще одну оладушку:
- Твой, твой. Ешь, вымогательница! Вся в дядюшку! Сейчас налопаешься, а за столом что делать будешь?
- Увидишь. - лукаво заявила Машка и принялась за еду.
Лариса усмехнулась и отправилась умываться и придумывать, с чего бы такого нейтрально-безобидного начать разговор, но ничего лучше, чем справиться о самочувствии, ей в голову не пришло.
За завтраком она  поинтересовалась у Машки:
- Машенька, как ты себя чувствуешь? Настроение у тебя вроде наладилось…
- Нормально. Спала, как сурок.
- Когда вы поедете покупать кольца?
- Завтра.
Односложные ответы выдавали Машкино внутреннее напряжение. Лариса поняла, что ночью дочь не поверила ее словам. Мать собралась с духом и начала разговор:
- Машенька, я очень виновата перед тобой. Прости меня, девочка. Больше я не позволю себе ничего подобного. Никаких подруг у меня больше не будет. Обещаю.
Лариса замолчала. Молчала и Машка. Время тянулось медленно. Наконец, девушка заговорила:
- Мне не нужны твои извинения и твое унижение. Я попробую поверить в то, что ты действительно настолько наивна и доверчива, что приняла простую бабью распальцовку за жизненный опыт, науськивание – за добрые советы, а бабьи козни – за дружбу.
- Что ты считаешь распальцовкой?
- Их рассказы о своей крутизне. У меня в бухгалтерии происходит то же самое. Тетки постарше выпендриваются перед молодыми и неопытными. Такие истории рассказывают… Если их послушать, то они – идеальные жены, великолепные матери, несравненные хозяйки, неотразимые секс-бомбы и Терминаторы в юбках одновременно. Все свои байки рассказывают с таким апломбом, что молодые верят в весь этот бред. А на самом деле они – обыкновенные клуши, которые ни готовить, ни детей воспитывать толком не умеют, а с мужьями в постель ложатся только в темноте и в кольчуге.
- Как ты думаешь, зачем они это делают?
- Кто их знает?
- А если правда откроется? Они же попадут в очень неловкое положение.
- В том то и дело, что правда не откроется. Проверить, правду они говорят или врут, никто не может. 
- Почему?
- Все очень просто - они никого из сослуживцев никогда не приглашают к себе в гости. Если кто-то особо нахальный начинает напрашиваться, у них сразу начинаются ремонт,  дача и прочие отмазки. Никто из нас не был у них дома, никто не пробовал их стряпню. Мужей и детей они держат подальше от офиса, разговаривать с ними по телефону выходят в коридор. Знакомая история?
- Пожалуй...
- Ты часто бываешь в гостях у своих "подружек"?
- Ни разу ни у одной из них не была.
- Вот видишь…
- Машка, почему я такая дура? Почему я не видела очевидных вещей?
- Перестань казнить себя. Мне это тоже не нужно.
- А что тебе нужно?
- Уважение, справедливость и защита. Просто так. По праву рождения. Без двойной морали. И еще – невмешательство посторонних в нашу жизнь.
-  Машенька, обещаю! Зуб даю!
- Вот и славно, девушки. - вмешался Вадим. -  Значит, сейчас мы можем расслабиться и спокойно, дружно жить дальше одной семьей. А теперь нам всем нужно прилечь и отдохнуть после бессонной ночи и бурно проведенного утра. Вам, теща, завтра на дежурство. У нас с Машенькой тоже будет тяжелый день.
- А это еще почему? – заинтересовалась Машка.
- Потому что, пока ты умывалась, я успел договориться о регистрации брака на вторник. Завтра мы поедем покупать кольца и платье для Маши. Настоящее свадебное платье. И туфли.
- Маша не хочет свадебное платье. - заявила Машка.
- Все девочки только об этом и мечтают, а Маша не хочет? – удивился Вадим.
- У Маши есть элегантное вечернее платье. Оно вполне подойдет. Незачем тратить деньги на платье для одного выхода, - заявила Машка.
- Нельзя быть такой сквалыгой.
- Нельзя быть таким транжирой!
- Машенька, а если мы купим тебе новое вечернее платье, но такое, чтобы ты могла потом его носить? Практичное. И туфли к нему.
- Практичное? Согласна. Зеленое. И тебе костюм.
- У меня есть выходной костюм. К чему еще один, если я круглый год в джинсах хожу?
- Тогда Маша не хочет платье.
- Вот шантажистка! Хорошо, купим мне новую рубашку.
- Тогда Маша будет расписываться в джинсах!
- В кого ты такая вредная?
- В родителей. А что?
- Просто интересуюсь для общего развития.
- Маша пойдет в шортах…
- Ладно, купим и костюм, чтобы ты, со всей дури, попку не отморозила. А теперь отдыхать, пока никто к нам не приперся.
- Ты кого-то ждешь? – забеспокоилась Лариса.
- Нет, но опасаюсь, что могут заявиться тестюшка или Нина-старшая. - добавил ей беспокойства Вадим.
- А что они сегодня у нас забыли?
- Леонид Николаевич сегодня обещал попробовать договориться о регистрации брака и заодно разобраться с сестрой, а Нина Константиновна – за компанию.
При упоминании о тетке Маша нахмурилась:
- Вадим, мне кажется, я поняла, какой ход задумала Юлия.
- Не думай о ней, котенок. Ничего она не сделает. Это был всего лишь пьяный бабий кураж. Сегодня она протрезвела и, наверняка, одумалась. Может быть, пошумит на свадьбе, напьется, как вчера, но вреда любимой племяннице не причинит.
- Любимая племянница у нее – Нина-средняя. Для нее тетка с кого угодно заживо шкуру снимет, а мне гадости делает, как дышит.
- Что она делает?
- То же, что и мамины подруги. Как бы не атаковала тебя через тещу.
- Пусть только попробует хоть что-нибудь вякнуть,-  оживилась Лариса,- я не посмотрю, что она – полковник. Я ей вякалку-то зашью! Без наркоза! Прямо в ресторане!
- Смотри, котенок, мамка как развоевалась. - рассмеялся Вадим. - Кстати, Лариса Александровна, пожалуйста, до конца дежурства не говорите моему будущему тестю, что свадьба во вторник, а после работы приглашайте Шапокляк, Леонида Николаевича с Костиком и брата в ЗАГС, а их жен - прямо в ресторан.
- Ты прав, - согласилась Лариса, - на Ленькин длинный язык полагаться нельзя. Думаешь, Юлия может попытаться сделать какую-нибудь гадость прямо в ЗАГСе?
- Не хочу видеть ее на регистрации. В ресторане – пожалуйста, домой к нам пусть приходит с мужем, но во время регистрации я не хочу думать о том, откроет ли она рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь гадость, или поимеет совесть помолчать.
 - Не переживай. Лучше уговори Машку после вчерашнего полежать. Тебе тоже не помешает хоть немного поспать.

Через пару часов семья проснулась от звонка в дверь. Полусонная Лариса открыла. На пороге стоял Леонид Николаевич. Вид у него был не лучше, чем у Вадима. Левый глаз был подбит и затек, а на лбу красовалась огромная багровая шишка. Перегаром от него разило так, что женщина едва не задохнулась от вони.
- Леня, что с тобой? – громко охнула Лариса.
- Шапокляк у тебя? – ответил вопросом на вопрос Леонид Николаевич.
- Нет.
- Уже ушла?
- Леня, она сегодня не приходила. Почему ты спрашиваешь?
- Избегаю встречи с лучшей подругой. Выпить есть?
- Тебе уже хватит! Как ты завтра работать будешь с больной головой?
- Вдохновенно. Пациенты, которые жить захотят, здоровье доктору обязательно поправят.
 Что у тебя с лицом?
- Коллективное творчество баб. Ты так и будешь держать меня в коридоре? Закусить есть?
- Сколько угодно. Марш на кухню.
Они устроились на кухне. Лариса поставила на стол все, что нашла в холодильнике и позвала Машку с Вадимом полюбоваться на побитого папу. Леонид Николаевич стал с аппетитом закусывать, а Лариса - его расспрашивать.
- Леня, что у тебя с лицом?
- Сказал же – коллективное творчество. Глаз подбила Шапокляк, остальное – Юлька.
- Нина-старшая тебе глаз подбила? Не верю! Это что же нужно было натворить, чтобы она на такое решилась?
- Я ей хвост оторвал.
- Какой хвост? Леня, у тебя с перепоя галлюцинации начались? Уже черти мерещатся?
- Ты ее пальто видела?
- Какое пальто?
- У Нины Константиновны есть старое-престарое темно-синее бостоновое пальто, - пояснил Вадим, - оставшееся еще от ее матери, с воротником из целой лисьей шкуры с головой, лапками и хвостом. Ему, по крайней мере, лет пятьдесят, тогда такие жуткие воротники были в большой моде и считались признаком зажиточности. Это памятная вещь, и Нина-старшая его бережно хранит, проветривает и иногда надевает, чтобы повертеться в нем перед зеркалом или похвастаться перед гостями раритетом и рассказать, сколько ей готовы были бы заплатить на  киностудии за этот антиквариат.
- Так ты от пальто ее мамы оторвал лисий хвост?
- Ну не от Шапоклякиной же задницы… А она, хрясь, и глаз мне чуть не выбила, зараза.
- А как ты добрался до этого пальто?
- Как-как? Пошел спросонок в туалет, ошибся направлением, перепутал двери и попал к ней в шкаф. Только пристроился, только процесс пошел, смотрю, хвост болтается. Я еще удивился, откуда в нашем туалете такой хвост взялся. Ну я за него и дернул свободной рукой… А она на звук проснулась и в драку поперла в неподходящий момент. Не подумала, дура старая, что этот процесс уже не остановить. Очухалась только, когда намокла. Так вопила, словно я ее изнасиловал, а не описал. Так за свою девичью честь переживала, что всех перебудила.
Маша с Вадимом представили себе эту картинку и расхохотались. Только Лариса, не обладавшая чувством юмора, восприняла этот рассказ трагически.
- Леня, как тебе не стыдно?
- Так тот хвост еле держался уже…
- А то, что ты пожилой женщине в шкаф написал и ее саму обмочил – за это не стыдно?
- Как хорошо, что многоженство не разрешено. Инка то же самое говорит. Вас двоих вместе я бы не потянул. Конечно, стыдно, что она меня в натуральном виде застукала.
- А еще за что стыдно?
 - А этого тебе мало? Я, между прочим, стесняюсь.
- Давно ты стеснительным стал?
- Как внучка родилась, так и стал. Положение обязывает! Пришлось из дома сбежать под благовидным предлогом. Поехал к сестре, а там опять попал под раздачу люлей.
- А там за что?
- Я ее утешал.
- Ты с Юлькой разобрался?
- Это еще надо как следует подумать, кто с кем там разобрался. Я еще, к вашему сведению,  очень даже прилично выгляжу. Ты бы Толика видела… У него одна шишка на лбу, другая на лысине, а морда расцарапана в кровь.
- Она что, совсем озверела?
- Ага. Из-за того, что он вчера изобразил птицу-говоруна и всю ее подноготную в гостях на стол вывалил.
- Что ты ей сказал?
- Что она радоваться должна была тому, что он список ее любовников вместо третьего отделения не декламировал.
- После этого она и хватила тебя сковородкой по лбу?
- Не меня, а нас с Толиком по очереди. Очень невкусно.
- А его за что?
- Он обрадовался удачной идее пополнить репертуар.
- А напился до свинства накануне дежурства почему? С горя?
- Зачем с горя? Неее, это мы с Толиком обновки обмывали, чтобы носились хорошо. Примета есть. А потом с Юлькой мирились, пока водка не кончилась.
- Какие обновки вы обмывали?
- Шишки и фингалы.
- Хороши обновки! Только полгодика Ниночке-младшей отпраздновали, а в семье уже целых три недобитка появилось. Что же будет, когда ей год исполнится? Или шестнадцать лет?
- Ты предлагаешь каждый год прибавлять нам по одной шишке? Тогда мы до ее свадьбы не доживем…
- Кстати, о свадьбе. Как ты себе представляешь вас, троих недобитков, в ЗАГСе?
- Ты абсолютно права. Напомни мне потом, чтобы я Костику тоже глаз подбил.
- Это еще зачем?
- Чтобы не противопоставлял себя коллективу.
Вадим и Маша хохотали, повалившись на обеденный стол. Лариса же была абсолютно серьезно намерена выяснить все, что хотела:
- Леня, ты вчера Машке обещал разобраться с Юлией. Разобрался?
- Нееее! Я жить хочу! И так уже шишку поимел… Сейчас ее лучше не трогать. Когда-нибудь попозже, когда она успокоится…
- Трепло! Насчет свадьбы договорился?
- Я вчера сильно переоценил свои возможности…
Лариса разозлилась, но сказать ничего не успела  - у нее "проснулся" телефон. Побеседовав с звонившим, она сказала Леониду:
- Звонила Инна. Говорит, что тебе срочно нужно ехать домой. Девушки ликвидировали последствия твоего  утреннего дебоша, но очень огорчились.
- Что их так огорчило? – участливым тоном поинтересовался Леонид Николаевич. – Неужели кто-то заболел?
- Пока никто не заболел, но кое-кто изображает больного на всю голову.
- А кто? Неужели Нина Константиновна? Она может…
- Ты можешь помолчать? Я пытаюсь поделикатнее тебе объяснить, что их там всех не по одному разу  наизнанку вывернуло от твоей вонючей мочи, пока они в шкафу порядок навели и обоссаные вещи перестирали, а ты дурака включил…
- А их моча что, французскими духами благоухает? – обиделся Леонид Николаевич.
- Они шкаф с туалетом не путают, чудак!
- Я тоже разобрался… Со временем…
- Когда в глаз получил? Короче, у тебя очень хорошие шансы получить в другой глаз. Твои женщины ищут тебя для расправы. Отправляйся!
- Мне и здесь хорошо. Тепло и сытно. Пожалуй, я останусь ночевать.
- Не останешься! Тебе велено быть дома!
- Не хочу, - заныл Леонид Николаевич, - мне там еще люлей навешают.
- Мало ли, чего ты не хочешь?
- Я прошу политического убежища в вашем доме!
- Перебьешься. Уголовникам политическое убежище не полагается.
- Правильно я на тебе не женился. Ты злая. Ты меня своими руками посылаешь на казнь. Инна бы так не смогла, пожалела бы…
- Езжай домой и пусть она тебя там жалеет и люлями кормит…
- Не доеду, - простонал Леонид Николаевич, - плохо мне. Димка, отвези меня домой.
Вадим вызвал такси и проводил тестя до машины. Когда он вернулся, Лариса разогревала обед, а Машка сервировала стол.
- Теперь всем ясно, почему я не захотела выходить замуж за Леонида Николаевича?
- Да уж, - ответил Вадим, - яснее ясного.

  В день свадьбы Маша проснулась, когда за окном брезжил поздний зимний рассвет. Вадима рядом не было. Он стоял у приоткрытого окна и держал что-то в руке. Маша приподнялась в постели:
- Вадим, что с тобой? Тебе нехорошо?
- Ничего страшного, Машенька, просто душновато стало. Поспи еще, маленькая. Тебе нужно отдохнуть.
- Не могу я спать! Давай маму позовем.
- Не надо, пусть отдохнет. Она после суток.
- Ты нервничаешь?
- Как любой мужчина перед свадьбой.
- Давай отменим регистрацию. Кому в наше время нужен  штамп в паспорте?
- Мне нужен.
- Зачем он тебе?
- Организм Машу требует.
- При чем тут организм? Ты что, хочешь штамп на свой организм надевать вместо презерватива?
- Машенька, тебе мама не рассказывала, что не весь организм находится ниже пояса? Выше тоже кое-что имеется…
Машка от неожиданности лишилась дара речи и изумленно заморгала. Вадим вернулся в постель, лег и обнял ее.
- Дуреха ты у меня. Очевидных вещей не замечаешь. Ничего, вот сегодня распишемся, потом, весной, обвенчаемся, а потом я займусь твоим воспитанием.
- Ты еще и венчаться хочешь?
- Само собой.  Мои "тараканы" помешаны на порядочности. Машенька, я не буду обещать тебе, что не совершу больше ни одной ошибки. Жизнь – штука долгая. Разумеется, будет всякое… Очень тебя прошу, помоги мне разобраться в том, что для тебя неприемлемо.
- Как?
- Не молчи. Говори обо всем, что тебе не нравится.
- Я попробую… Только ты делай то же самое. Мне тоже нужно научиться обходить острые углы.
- Договорились. Что Вам хотелось бы получить на завтрак, госпожа Никольская?
- Я пока еще Мартынова.
- Сегодня же станешь Никольской.
- Как ты пойдешь в ЗАГС с такими фингалами?
- Сопру у тещи какую-нибудь хрень и замажу их.
- У нее нет тональника. Не пользуется.
- Значит, пойду так, как есть. Мне стесняться нечего – мне их Маша присадила.
- Упрямый ты. Ничем тебя не проймешь. Дурака включил и никак тебя не уговорить отложить свадьбу. Куда такая спешка? Венчание будет весной. Конечно, без штампа вряд ли обвенчают, но можно все сделать сразу, без спешки и штурмовщины. Куда торопишься? Опять штурмуешь гору, альпинист хренов? Зачем?
- Пока погода не испортилась…