241. Школа даосов о местах, где мы обитаем

241.

О МЕСТАХ, ГДЕ МЫ ОБИТАЕМ

Однажды я спросил старика Накамура, хозяина гостиницы «рёкан», где я остановился, почему он дорожит так своим миниатюрным садом, который разбит на заднем дворе его гостиницы. Он каждый день проводил там помногу времени, вычищая дорожки, подрезая ветки деревьев, поправляя камни возле искусственного водоёма и преображая рукотворную горку с каменным фонарём. И старик Накамура мне ответил: «Тебе, как европейцу, я скажу, что окружение, или как вы называете, среда обитания, имеет большую роль в формирование сознания человека. Один ваш известный философ Иммануил Кант говорил в своё время, что «материя, с которой вы, европейцы, связываете представление о природе, вызывает движение. Поэтому вся сила её сводится к тому, что в лучшем случае она сдвинет душу с места, и таким образом порождает представления и идеи». Это – сложный процесс. Мы это также признаём на Востоке, но также, как и вы, мы не можем понять, как столь различные роды вещей каким-то образом стают такими, когда один из них становится источником другого. Он затронул очень сложный вопрос, а именно, как место может порождать сознание. Ведь человек постоянно окутывает себя некой оболочкой сознания, чтобы проверить насколько душа способна приводить в движение материю. Над этим на Востоке работают буддисты и даосы. Наверное, и тебе хотелось бы знать, способен ли ты при помощи своего духа вызвать движение в природе, обладаешь ли ты движущей силой, способной изменить погоду или складывающиеся обстоятельства своей жизни? Присуща ли твоей душе сила, которая может быть предназначена вовне для того, чтобы совершать какие-то действия, то есть способна ли она вовне себя воздействовать на другие существа и вызывать изменения?

Я кивнул головой и сказал, что мне хотелось бы обрести такую силу. Тогда старик Накамура сказал: «Вот и ваш философ говорил, что можно быть уверенным, что душа должна быть в состоянии действовать вовне на том основании, что сама она находится в каком-то месте. «И если это так, - как говорил он, - то разберём понятие того, что мы называем местом, и сделав это, мы найдём, что оно, это место, указывает на взаимные действия субстанций». И если создать для себя такое место, то уже ничего не мешает человеку добиться полного тождества физического действия над предустановленной гармонией. Одним словом, если силу тел вообще назвать только действующий силой, то можно легко понять, каким образом материя может побудить душу к определённым представлениям. Создаётся некий парадокс: как это возможно, что материя, относительно которой полагают, будто она не в состоянии породить ничего, кроме движения, находит в душе определённые представления и образы? Ибо материя, приводимая в движение, действует на всё, что связано с ней пространственно, а стало быть, и на душу; другими словами, она изменяет внутреннее состояние души, поскольку это состояние относится к внешнему. Но всё внутреннее состояние есть ничто иное, как совокупность всех её представлений и понятий, и поскольку это внутреннее состояние относится к внешнему, то оно называется состоянием представления мира; поэтому материя с помощью своей силы, коей она обладает в движении, изменяет состояние души, благодаря чему душа представляет себе мир. Но для того, чтобы познавать высшие сферы бытья, необходимо улучшать своё окружение, создавая из природы некую оболочку, которая позволяет человеку проникать в высшую сферу сознания. Вот для этого я и улучшаю свой сад».

Сказав эти слова старик Накамура порылся в своей библиотеке и извлек один старинный манускрипт, который и предложил моему вниманию. И вот как я его перевёл:   
 

ИМПЕРАТОРСКИЙ САД
 
Когда Цзи Юнь в хранилище книг сверкой (1) занимался,
То наблюдать в Бишу шаньчжуань (2) мог времена все года,
Зиму - в год «динь-вэй», весну – в «жэнь-цзы», где он оставался,
А лето - в «цзы-ю», осень - в «у-шэнь (3), жил где без народа.

Всегда, когда на лодке до Вэньцзингэ (4) добирался,
Вид гор и вод там новый, совершенно необычный,
С оттенками деревьев перед взором открывался,
Каких нет в мире смертных, для людей всех непривычный.

В погоду ясную и пасмурную утром рано
И в сумерках всё принимает формы, очертанья
Такие, что принять их можно за игру обмана
Иль мимолётный странный сон из грёз и мечтаний.

И даже птицы и цветы там на картинках словно,
Но удивительна особенно трава живая,
В объятьях окаймляющая горный склон любовно,
Ковром зелёным шелковистым землю покрывая,

Где ровно всё, словно подстриженное ножницами,
Ни стебля, чтобы был других бы выше или ниже,
Садовник лишнее всё как б выдирал щипцами,
Всё под линейку стриг будто, при рассмотренье ближе.

Но если от ограды сделать в сторону два шага,
То всюду в беспорядке встанут заросли бурьяна,
Как будто изменялась палочкой волшебной мага
Окрестность, где уж нет очарованья и обмана.

Не для того ли небеса нам травы все рождали,
Прекрасные, и покрывали землю живой тканью,
По ним чтоб в размышлениях государи гуляли,
Как мудрецы по Небу, погружённые в мечтанья.

Примечание
 
1. …книг сверкой занимался – речь идёт о книгах, включённых в «Полной свод четырёх сокровищниц литературы», то есть, собрание книг императорской библиотеки, состоящей из 36 000 томов. Цзи Юнь был одним из главных редакторов каталогов этого собрания.

2. Бишу шаньчжуан – буквально «Поместье на горе для укрытия от жары» - походный дворец на территории провинции Жэхэ, построенный в 1704 году по приказу императора, правившего под девизом Канси.

3. Соответственно: зима 1787 года; весна 1792 года; лето 1789 года и осень 1788 года.

4. Вэньцзиньгэ – дворцовая библиотека в Бишу шаньчжуан, в которой хранился четвёртый экземпляр «Полного свода четырёх сокровищниц литературы».

Позднее во время ночных встреч с моей ненаглядной цветочной феей Ханако мы совершали в Канадзаве ночные путешествия в парк князя Маэда «Кэнрокуэн» (Парк Шести Сочетаний), где моя фея знакомила меня со способами проникновения в высшие сферы сознания при помощи любования сказочными видами рукотворной природы.


(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович