Без выбора

     В детстве

    Память не сохранила, в каком году я попал на выборы в первый раз и где? Видимо, в своём родном селе в середине шестидесятых, когда нас не с кем было оставить родителям, и они брали нас с братом с собой. Ещё меньше я помню, кого выбирали? Скорее всего, какого-нибудь депутата районного, областного, а может и союзного значения. Ни фамилии, ни кто он такой, не осталось с тех детских лет, Но, но осталась атмосфера того дня.
    Вставали очень рано, участки открывались в шесть утра. Сложилась традиция, позже я пойму почему, приходить на участок чуть раньше его открытия и занимать нешуточную уже очередь. В очереди стояли нарядные мужчины и женщины, весело переговариваясь о чём попало, но ни разу не прозвучало - за кого будут голосовать или, кого выбирать. Любопытный и обладающий феноменальной памятью, взамен неважного зрения уж это-то я бы запомнил.
     Участок открывался, и толпа делилась на части. Мужчины устремлялась отнюдь не к дядькам и тётькам, сидящим за покрытыми красной тканью столами, а к нескольким прилавкам в другом углу зала, в котором проходило действо. А проходило оно или в доме культуры, или в школе, или в больнице, где фойе имели огромную территорию. В больнице даже убирали специальные временные перегородки. Мамы направлялись к столам,  предъявляя документы и получая какие-то белые листовки. За это время отцы успевали купить наборы, в которых оказывались: конфеты, печенье, не виденные мной доселе фрукты оранжевого цвета и, хоть и виденная, но не очень ценимая мной колбаса. Папа гордо нёс ещё пару бутылок  "Жигулёвского", которого в иные дни в деревню никогда не завозили. Была пивнушка, и в ней продавали пиво и красное вино на разлив.
    Нам с братом вручили по листовке, и мы пошли по красной дорожке к красному же  ящику. Мама объяснила, что это бюллетени и их нужно бросить в ящик через специальную щель. Я бросил листок самостоятельно, а брата поднёс к щели папа, и он с важным видом спустил в неё свой листок. На этом действо закончилось, хотя дома имело продолжение в виде праздничного завтрака.
    Новые фрукты, называемые апельсинами, мне очень не понравились. Их нужно было чистить, и когда я попытался чистить один из них сам, мне брызнула в глаз какая-то едкая дрянь из кожуры, я долго ревел и отмывал глаз. Съедобные дольки под коркой плохо жевались и оказались кислыми. Первое впечатление оказалось сильным настолько, что я не люблю апельсины и по сию пору. Зато конфеты и печенье мы с братом лопали с удовольствием. Выборы проходили в воскресенье, и мы всей семьёй бездельничали, что в деревне крайне редко случается. Наверно, это основное, чем запомнился мне этот день.
    Потом нас брали на выборы ещё пару раз, но никакого интереса уже они не представляли. Брат подрос, и меня в день выборов стали оставлять с ним.

        Мне восемнадцать

    Голосовать в СССР-е человек получал право в восемнадцать лет. В год моего совершеннолетия выборы как раз случились. Но случилось так, что я, испортив статистику, не проголосовал. Меня разыскивали с милицией, чем изрядно напугали вахтёра общежития и коменданта.
     Случилось это так. Я учился на втором курсе вуза. На первом курсе нам не давали общежитие, и первокурсники снимали углы, кто где сумел найти жильё. Мне повезло. В городишке, где я учился, у меня жила родня. Две тётки. Вернее это была никакая не родня, а просто хорошие знакомые отца с мамой по работе на железной дороге в ПМС. ПМС-ы распустили в начале шестидесятых, и работникам дали жильё недалеко от мест их расположения. Тётки нянчились со мной в свободное время и без проблем согласились взять меня к себе. Первый курс я прожил у одной, а второй намеревался прожить у другой. Обе жили в пригороде, и добираться до учёбы приходилось долго. Поэтому я написал в начале учёбы на втором курсе заявление на общежитие, несильно рассчитывая на успех. Но, к моей радости, общагу мне дали как поступившему из другой области. Я сдал документы на временную прописку комендантше и в воскресенье, когда и случились выборы, уехал к тётке забирать свои шмотки. Там мы с тёткой выпили, и я никуда не спешил.
    К концу срока голосования наряд милиции обязали объехать не проголосовавших. Они заехали в общагу, нашли коменданта и мой паспорт у неё, но не меня. Ничего объяснить, куда я девался, комендантша не могла. Матюгнувшись, стражи отбыли восвояси. Я же появился в общаге лишь на другой день. Комендантша попеняла мне на уклонизм, но сделать уже ничего мы не могли - выборы прошли. На следующие я уже не пошёл сознательно, взяв открепительный листок и выбросив его. У меня всегда было обострённое чувство справедливости, видно, из-за болезни глаз, а годам к двадцати я понял, что с выборами власть нас просто дурит. Поскольку на них не гонят принудительно - смысла голосовать никакого, и я почти никогда и не голосовал.

      В зрелом возрасте

     Однажды проголосовать мне всё же довелось. Я работал директором школы в начале девяностых и перестраивал котельную под другое топливо. Моим финансовым начальником оказалась председатель колхоза, и платёжные поручения подписывала она. У читателя возникнет недоумение, при чём тут колхоз и школа? Председательша исполняла ещё и обязанности главы сельсовета, а школа числилась на его балансе.
     Порядком поддатая, избирательная комиссия заседала последние минуты срока голосования. Тут я и ввалился со своими бумагами. В понедельник мне нужно было рассчитать работников, получив деньги в банке. Председательша спросила:
     - Проголосовал?
     - Нет, я работал, мне не до того.
     - Так, мы тут целый день паримся, а ты значит умнее всех. Иди голосуй, а то ничего не подпишу!
     - Хорошо! - я взял бюллетень и для прикола попёрся к председательше.
     - Ну, советуй, за кого отдать мой решающий голос?
     Та уставилась в бюллетень с комментариями:
     - Это клоун, он нам не подходит. Этот пьяница. На хрен, ещё генералы нами не командовали, они только и знают в сельском хозяйстве, что у доярки две титьки. Бля, а это ещё кто? Слушай, так тут не за кого и голосовать! Не за коммуняку же?
     - Всё понял,- захохотал я и поставил галку в графе "против всех".
     - Пойдёт?
     - Молодец! На, держи! - протянула она мне полный стакан водки.
     - Давай бумажки и иди бросай бюллетень. И, девки, давайте считать начинать, три минуты из-за директора пересидели.
     Я грохнул стакан, бросил бюллетень в урну, забрал подписанные платёжки и отчалил под посошок на дорожку. Больше никогда в фарсе мне участвовать не довелось. Хотя вру, пару раз я был в избирательной комиссии. Запомнилось это сидение тем, что когда мы только ещё везли протоколы в район, нам позвонили и сказали, кто прошёл в президенты. То есть, голосовала или нет наша деревня -значения не имело. Для себя решил уже однозначно, в фарсе не участвую, пока не погонят под стволами. То же решили и все, кто был со мной в машине.

       Сейчас

     Путин обмолвился в зомбаке:
    - Что, я сам себе противников на выборах должен выращивать?
    Он покривил душой, выращивать он ясно никого не станет, а вот прополку тех, кто несёт угрозу его единоличной власти, он делает регулярно и вовремя. Не факт, что Грудинин дотянет до выборов, что-то вокруг него сильно зашевелились. Поэтому, моё мнение, сложившееся в девяностых, неизменно. Чтоб таких, как я, окончательно нейтрализовать, из бюллетеней убрали графу "против всех". Ну что ж, выбор у нас есть, пока, и я проголосую ногами, чтоб когда будут это время так же "восхвалять", как пережитый мной "застой", я мог сказать внукам:
     - Я в этом не участвовал.