Как мы обустраивались на месте службы

В начале февраля 1969 года я был назначен командиром БЧ-2 Среднего десантного корабля «СДК-177»  121 бригады десантных кораблей Краснознаменного Северного флота.
Это славное подразделение в то время базировалось в Пала-губе в городе Полярном Мурманской области. Командиром корабля был капитан-лейтенант Корниленко В.А., а его артиллеристом (командиром БЧ-2) - Святашов П.Г.
 Получилось так, что с моим назначением на его место Святашов был назначен дивизионным артиллеристом, и я поселился в его каюте.
Первое время я жил в Полярном один. Но жене, которая оставалась в Хабаровске, не терпелось приехать на Север. Пришлось  заняться подысканием какого-нибудь жилья, но вообще-то в городе жили только военнослужащие и члены их семей, то есть снять квартиру там невозможно.
Мне и Виктору Марченко, который был в таком же положении, подсказали, чтобы мы обратились к командиру береговой базы капитану 3 ранга Голоте. Он что-нибудь придумает. И точно, Голота куда-то позвонил и направил нас в ОМИС, где мы должны были найти какого-то мичмана, который все решит.
Мичман этот отвел нас на улицу Полярные зори, где дал ключи от двухкомнатной квартиры в финском домике, показал, в каком сарае можно брать дрова. И все – «Живите на здоровье!»
Но это же все-таки Заполярье и в квартире, где никто не жил долго, выстыло. Мы дров принесли, растопили печки в обеих комнатах, на кухне. Постепенно стало тепло. Жена Марченко была с нами. В общем, решили, что жить можно. Я их оставил в новой квартире, а сам пошел на корабль.
Мне надо разбираться со своей материальной частью, а она довольно приличная: две реактивных 140-миллиметровых 18-ствольных установки ВМ-18 и спаренный 30-миллиметровый автомат АК-230, а также стрельбовая радиолокационная станция «Рысь». Ну, и прочее,  если не считать еще 10 комендоров, которые во главе с мичманом Бурко И. П. поступили в мое распоряжение.
Обошел все боевые посты, познакомился с личным составом, осмотрел наличный боезапас.
Собрал документацию и начал изучать материальную часть.
Поскольку Марченко, жена которого живет  в нашей квартире, в ней в свободное время бывает, интересуюсь у него, как там жить-то можно? «Да ничего - отвечает - только дров много уходит. Ну, нам-то какая разница - дали нам дрова, мы и топим. Только вот пока их разожжешь, целая проблема».
Механиком у нас был капитан-лейтенант Елистратов Григорий Николаевич. Иногда он в каюту ко мне заходил.
И вот однажды я при нем разбираюсь в рундуке под кроватью, а там лежали несколько пороховых шашек. Откуда они, я у прежнего хозяина каюты не спросил, но знаю, что во всех неуправляемых снарядах, какими и ведется стрельба ВМ-18,  ракетная часть представляет  пороховой за¬ряда, состоящий из семи шашек нитроглицеринового пороха. Внешне они цилиндрической формы, гладкие, шоколадного цвета, с продольным каналом. Диаметром около 1 см. Шашки, что в рундуке, частично сломаны.
А механик увидел и говорит: «Вот печки ими хорошо растапливать, я пробовал. Я возьму одну?».
На следующий день к вечеру я спросил разрешения у командира отлучиться с корабля. Взял одну шашку и пошел в город. Причал, у которого мы стояли, был под высокой скалой, на которую вела лестница больше 100 ступеней. Поднявшись наверх, я пошел по тропе к береговой базе. Это что-то около километра. По дороге отломил кусочек шашки и на камне поджег его. На воздухе он горит очень хорошо, ровно.
Дошел до Полярных зорь. Соседей дома не было. Я в печку на кухне заложил дрова, под них довольно большой кусок шашки и поджег.
И тут началось: с каким-то нарастающим воем гудит пламя. Потом хлопок – бах!!! И опять гудение, и снова хлопок. Я сообразил, что в закрытом объеме все это рванет, и распахнул дверку печки.
Только успел отскочить, как из топки вырвалось пламя. Кухня маленькая, и во весь ее объем это пламя гудит. Напротив, на веревочках висело полотенце соседки и еще какие-то тряпки. Все это превратилось в шкварки. Электрическая лампочка от пламени лопнула, на стенах сажа. В общем, истопил печку…
По возможности привел кое-что в порядок, объяснился с пришедшими соседями и пошел на корабль.
А вообще я в город-то шел, чтобы посмотреть в кинотеатре «Север» фильм «Пан Володыевский». Но тут, после стресса, как-то расхотелось. Вместо кинотеатра зашел напротив в знаменитое кафе «Ягодка» (кто служил в Полярном, знают), где выпил 200 граммов армянского коньяка, и на корабль.
На следующий день в кают-компании как бы между прочим заметил, что артиллерийским порохом довольно хорошо можно печки растапливать.
Через  пару дней механик перестал со мной здороваться, разговаривать и заходить в каюту.
И только как-то недели через две после ресторана зашел ко мне и высказал, что он обо мне думает: «Дурак ты!!! Я же тогда пошутил. Я потом чуть было всю свою квартиру не сжег!».
«- Григорий Николаевич, так и я тоже пошутил»

На заставке к рассказу на переднем плане - трехэтажный дом, в котором мы жили на втором этаже. Справа от него, в 50-ти метрах - Дом Офицеров флота.В фото он не попал. А впоследствии там произошел пожар, и ДОФ сгорел полностью.