Ч. 70 Главные враги - собственные чиновники

Предыдущая страница   http://www.proza.ru/2018/02/05/107

Конечно, не будь она назначена правительством, в её сторону госпитальное и военное начальство даже смотреть не стало бы. Но ничего не поделаешь, эта женщина имела официальный статус, поэтому им приходилось с ней считаться, но зато исподтишка ей пакостили, как только могли, ссылаясь на инструкции и приказы.

Например, тыловая крыса, офицер интендантской службы, запретил выдавать рубашки раненым, пока он сам не проверит и не пересчитает 27 тысяч новых рубах, доставленных транспортом. А в это время в госпиталь поступал непрерывный поток людей, изувеченных в Инкерманском сражении.

Их привозили в ужасающем состоянии. Многие с жуткими ранами, кишевшими червями, с ампутированными руками или ногами. Большинство было в изорванной форме, в грязных рубашках, залитых кровью и покрытых вшами.

Их требовалось срочно переодеть в чистое бельё, а комиссариатский чиновник тупо твердил, что у каждого солдата должен быть ранец, а в нём – смена белья, принадлежности для мытья и одеяло, и его, чиновника, не касается, что солдата принесли с поля боя, всё равно, ранец терять не положено. Поэтому он ничего выдавать не будет, не положено.

Как сказал классик, по форме всё правильно, а по сути – издевательство. Чтобы кормить больных и раненых, каждый раз требовалось письменное разрешение дежурного врача, найти которого в огромном госпитале было непросто.

Бесчисленное количество грузов, необходимых для госпиталя, скапливалось на турецкой таможне, а потом их как невостребованные отправляли назад в Англию. Складывалось впечатление, что главными врагами английской армии были не русские войска, а собственные чиновники.

Даже посол Страдфорд вместо помощи отпускал шуточки по поводу «птички» (фамилия Найтингейл переводится как «соловей»). Слава Богу, что Флоренс самостоятельно распоряжалась выделенной правительством суммой и фондом, собранным газетой «Таймс».

На эти деньги она приобрела тысячи рубашек, носков и чашек для питья. Найтингейл полушутя, полусерьёзно говорила, что она одна снабжает британскую армию. Флоренс организовала кухню для сестёр милосердия и сиделок. В этой же кухне готовилась еда для тяжелобольных и тяжелораненых.

Кроме того, Найтингейл наняла 125 турецких рабочих для уборки и ремонта помещений. Когда эти рабочие  заболели, заразившись от больных англичан, она наняла ещё 225 человек.  Постепенно врачи смирили гордыню, и многие из них стали горячими сторонниками Найтингейл, как например, первоклассный хирург доктор Мак Григор.
 
Решающую роль в этом сыграли такт, настойчивость, дипломатичность и твёрдая воля Найтингейл. Она никогда не повышала голоса, но каждый чувствовал в ней непреклонную решимость.

По ночам Найтингейл писала письма не только родственникам больных, но и официальные, раскрывая истинное положение вещей, предлагая свои рекомендации, и не стеснялась на беспощадные характеристики тех, кто становился поперёк её пути.

Помимо этой работы, она принимала и отправляла деньги родственникам раненых и больных солдат. За полгода она одна оформила и перевела 71 тысячу фунтов стерлингов, по тем временам огромную сумму.
 
Медленно пробиваясь сквозь бюрократические препоны, Флоренс неуклонно шла к своей цели: процесс наведения порядка в госпитале становился необратимым.

Теперь, встречая раненых, которых привозили из Крыма, сёстры милосердия сразу же снимали с них грязную, заскорузлую от крови одежду, переодевали в чистые госпитальные рубашки – давно забытую солдатами роскошь, промывали и перебинтовывали раны.

Но сами помещения госпиталя всё ещё находились в таком состоянии, что как заметила одна из сестёр милосердия: «Джентльмен не позволил бы даже своей лошади остаться в подобном стойле».

Продолжение следует