Как мы с другом Димой за прекрасным ездили

Вспомнился еще один эпизод. Если бы я изначально стал озаглавливать свои истории, то эту я бы озаглавил так:«Как мы с другом Димой за прекрасным в Апрелевку ездили». Апрелевка – это городок в московской области, в советское время там была фабрика по производству грампластинок. Весной 1992 года, не помню, в какой газете, я обнаружил рекламное объявление о продаже Апрелевской фабрикой грамзаписи пластинок с песнями различных, известных в то время исполнителей. Среди Леонтьевых, Лещенко и других  Магомаевых (ничего против них не имею), я вычитал названия модных групп «Технология», «Кар-мэн» и, самое главное «КИНО». Виктор Цой был кумиром большинства представителей моего поколения, мы знали его песни наизусть, пытались их петь под гитару и его гибель в 1990 году многие воспринимали как потерю близкого человека. Творчество Цоя живо по сей день, ну а в 1992 году его популярности завидовали живые исполнители. В общем, я решил взять у отца денег в долг, съездить в Апрелевку и закупить там винилов с песнями Цоя ровно столько, сколько смог бы увезти на своих плечах. А что бы было веселее, предложил съездить со мной своему другу-однокласснику Диме Клюеву. Он, как и я, творчество Виктора очень уважал, ну и желание заработать на перепродаже сыграло не последнюю роль. Надо пояснить, что весной 92-го мне не было еще и семнадцати, мы учились в 11-м классе, правда, в то время были весенние каникулы. Моей старшей дочке Даше в настоящее время 16 лет, но я даже представить себе не могу, что она может без присмотра взрослых куда-либо поехать, а мы с Димоном к тому времени были уже в этом плане стреляные воробьи. Клюев с детства мотался по спортивным сборам в разные уголки нашей, тогда еще необъятной родины, поэтому оторваться от родителей для него было делом привычным, а меня мой отец к тому времени вовсю использовал как недорогую рабоче-курьерскую силу. Он уже тогда имел небольшой бизнес, а также участок под строительство жилого дома и мог меня одного отправить в Логойск за фундаментными блоками для стройки или, и того круче, в Калининград за какими-нибудь нитками, для нужд производства. В общем, мы купили билеты и засобирались в Москву. Прикольно, что Димина мама о нашей поездке узнала только в день отъезда, и не от самого Димона, а от моей мамы. Надо пояснить, что наши матери в молодости вместе учились в торговом техникуме, после выпуска их пути разошлись и неожиданно сошлись в 1982 году возле входа в нашу родную 151 школу г. Минска. Они обе привели в первый класс своих детей, то бишь нас с Димкой. Так мы подружились и дружим, по сей день. Так вот. Пришла, значит, моя маман в Гродно (универсам), прикупить мне в дорогу колбаски на перекус и встретила там тетю Таню – маму Клюева. «Ты чего здесь?» - спросила она, «Да вот, колбаски надо Сергею с Димой в дорогу купить, они сегодня вечером в Москву едут». «С каким Димой?» - поинтересовалась тетя Таня. «Как с каким, с твоим Димой», - удивленно ответила моя мамуля. Димкина мама была удивлена не меньше, но в очередь за колбасой тоже решила встать, ибо понимала, что поездка неизбежна. Короче, вечером мы с Димоном и колбасой сидели в плацкарте и попивали пивасик, сумку которого прям к отправлению нам притарабанил Олег Лебедевич «чтоб не скучно ехать».
В Москве все прошло по плану. Мы довольно быстро доехали до Апрелевки, там нашли фабрику и бабульку-кладовщицу, которая нам отгрузила пластинок за наличный расчет. Довольные, мы с Димоном оставили пластинки в камере хранения и поехали к его тетке – передать гостинцы от минских родственников. Гостинцы, в то смутное время, состояли в основном из продуктов питания, так как в столице нашей, тогда еще общей родины, со жратвой дела обстояли вообще никак. Особенно туго было с молочкой – сыра, сметаны, молока днем с огнем не сыщешь, а если и сыщешь, то совсем хренового качества. Сказывалось то, что при СССР снабжение Москвы шло со всех концов страны и люди, наоборот ездили на закупки в столицу, а вначале 90-х все стали самостоятельными и отправлять свою продукцию отказывались. Нужно было выстраивать систему снабжения заново, но в то время, когда в Москве были мы с Димой, этого еще сделано не было, так что привезенная нами белорусская сметанка, была для Клюевской родни как нельзя кстати. Попив у родственников чайку, я и Димон поехали на вокзал – нужно было еще купить билеты на обратный путь.
В кассах нас ждал сюрприз – до Минска были только билеты в купе-люкс и стоили они в два раза дороже плацкартных билетов. Денег то у нас хватало, но мы же были воспитаны в спартанских советских условиях – чай не баре, в купе разъезжать. У меня отец в 80-е был главным инженером проектного института численностью 700 человек, но в командировки он всегда в плацкарте ездил, ну а мы-то тем более застеснялись по поводу купе. Но потом махнули рукой – эх, гулять так, гулять, берем люкс. Напомню, что нам было по шестнадцать лет, гормоны пели песню нашего любимого Цоя «Весна-а-а – постоянный насморк, весна-а-а - солнце светит опять». Как я уже упоминал ранее, была и в правду весна, наша юношеская фантазия рисовала в наших прыщавых головах двух блондинок, необремененных моральными принципами, с огромными сиськами, в качестве попутчиц. Мы были просто уверены на сто процентов, что так и будет, ибо в люксах, по нашему мнению, ездили только барыги и проститутки. Поэтому решили купить с собой в дорогу бутылочку водочки 0,5 литра для снятия моральных преград и завязывания знакомства. Посадки в поезд мы еле дождались. Зашли в купе, разложили баулы с пластинками и стали ждать… Блондинки как-то не очень спешили к нам в купе, мы даже переживать начали – мало ли, кризис, даже у проституток время тяжелое. Тут мы услышали голоса и на пороге показались… Двое интеллигентных пенсионерок, лет по шестьдесят пять. Как потом выяснилось, бывшие учительницы – одна завуч, вторая зам.директора по воспитательной работе. Понятно, что водку мы даже доставать не стали, а наши разгулявшиеся либидо быстро пришли в состояние полного спокойствия. Перекусив той самой минской колбасой из универсама «Гродно», мы вышли в тамбур, чтобы дать возможность бабуськам переодеться и спокойно лечь спать. За окном мелькали столбы, в купе мирно похрапывали старушки-учителки, в вагоне горел тусклый свет, в голове звучала «Весна-а-а – постоянный насморк…», но как-то уже грустно и вяло. «Ты когда-нибудь на ковер плевал?» - неожиданно спросил Димон. На полу тамбура лежала такая хорошая ворсистая ковровая дорожка, мы стали долго и истерически хохотать. Успокоившись, мы с Димоном вернулись в свое купе, залезли на свои верхние полки и проспали до самого Минска.
Эту историю мы до сих пор вспоминаем на каждой пьянке, хотя прошло уже более двадцати лет. Пластинки, кстати продались неплохо, причем даже стоять на рынке не пришлось – просто сдали в комиссионку.