Розовый джинн из синей бутылки. Глава 31. Эпилог

Глава 31. Алешин ангел Синцов


       Марина Дьякова приехала в больницу на следующий день.
       - Так это ваш потеряшка? – встретил ее вопросом доктор Синцов.
       - Почти мой! – сказала она.
       - Не понял? Вы не мама?
       - Меня зовут Марина Дьякова, я работаю следователем в Междуреченске. Этого ребенка я хочу усыновить. Алеша – сирота с грустной историей. Кстати, здесь в Лысогорске десять лет назад его нашли на Крапивном пустыре. Это был брошенный матерью  младенец…
       - Постойте, я тогда часто дежурил на скорой!.. И точно, вспомнил, на Крапивном пустыре мы нашли ребенка! Я помню, отогревал его, кричал: «Живи, Алеша!». Присказка у меня такая была в экстренных случаях: «Живи, Алёша!» Потом, говорят, его так и окрестили: Алеша Живи… Так это и есть мой крестник?!
        - Так точно, Алеша Живи, - улыбнулась Марина. – Интересно получается, вы его ангел-спаситель, Александр Иванович. Бог послал вас Алеше дважды. Как он?
        - Да, стоит подумать… Два раза, говорят, в одну воронку снаряд не падает, - задумался доктор. – А вот, гляди, в жизни всё бывает. Как он? Да, ничего, очнулся, симпатичный мальчонка вырос. Черепно-мозговая травма с временной потерей сознания. Это бывает серьезно, но не всегда, по-разному. У детей легче проходит, чем у взрослых, но всё индивидуально. Думаю, восстановится, и всё будет хорошо. А что у него за история?


       Она вкратце рассказала всё, что случилось с Алешей, не заостряя внимание на странных обстоятельствах, при которых сгорела его приемная мать, и пожаре в детском доме. – Я хотела бы его увидеть, - закончила она.
       - Пойдемте! – оживился Синцов. – Настроение у него вялое, скучное, может, вы его обрадуете и растормошите. Поговорите с ним, я зайду минут через пятнадцать.

       Марина вошла в палату. Алеша лежал на спине, неестественно задрав нос и вытянув вдоль тела худенькие руки. Под тонким байковым одеялом еле прорисовывалось худенькое тело. Около правой руки клубочком спал крохотный рыжий котенок. У нее щемило сердце. При ее появлении Алеша открыл глаза, наклонил голову на бок, как цыпленок с перебитой шеей.
       - Привет, Леша!  Как ты? – бодро спросила Марина.
        Леша вздрогнул, глаза его округлились от ужаса, и он дико закричал:
       - Не подходи ко мне! Не подходи!


       Хотел вскочить, убежать, но тело было ватное. Скорчил гримасу, начал дергаться, биться затылком в подушку и кричать: - Не подходи! Не подходи!

       Она попятилась, выскочила вон и побежала к Синцову.
       - Тихо, Леха, тихо! – строго сказал он, войдя в палату. – Чего раскричался не по делу?! Не перестанешь, укол болючий сделаю!
       - Не пускайте ее ко мне, она из полиции! Умоляю вас, или я умру, сейчас умру! – хрипел он.
       - Спокойно! Спокойно! Что случилось?
       - Я не хочу в детдом, я не поеду в детдом, там меня растопчут! Она хочет отвезти меня в детдом!
       - Успокойся, мы больше ее не пустим! Обещаю! Не дергайся, лежи! – Медсестра сделала Алеше укол.


       «Как ты думаешь, Люк, если разбежаться и удариться головой о стенку, она перестанет думать? Мне кажется, после того как меня сбила машина, перетряслись все мои мысли и чувства. Я стал какой-то не такой,  мне тяжело среди нормальных людей, потому что они не такие психические. Они не видят, что будет завтра, не чувствуют на вкус и запах время. А я совсем прозрачный стал, как дух без тела, и время, и чувства, и весь мир вместе с дождем течет сквозь меня, и я не в силах понять, где я, а где дождь, деревья и всё вокруг, словно это внутри меня, а я снаружи. Кажется, я совсем ненормальный, Люк, и от этого мне становится страшно…».
 

       Неожиданно под вечер пришел Алексей Пухов, высокий, большой, белый халат накинут сверху на широкие плечи, не застегивается на груди. Склонился над ним:
       - Привет, Леха! Врач говорит, ты везучий, как мячик, отскочил от машины - и прыг сюда! Болит всё? Ничего, поправишься, мы с тобой на рыбалку сходим. Умеешь рыбу ловить? Нет? Научу! – бодро заговорил с ним.
       -  Вы откуда узнали, что я здесь? – прошептал Алеша.
       - По телевизору в новостях сказали, что мальчишку сбило машиной. Сразу про тебя подумал, кто еще на подобные фокусы способен? Говорят, ты уже сегодня отличился, истерику устроил?
       - Кто говорит? – нахмурился мальчик.
       - Врач твой, он меня пускать не хотел. Еле уговорил, сказал, что я тебя в детдом ни за что не отдам.
       - Тетя Марина приходила. Хочет меня в детдом отправить. Я не поеду, лучше умру!
       - Ты почем знаешь, что в детдом? – переспросил Пухов.
       - Она же из полиции, а там у всех одно на уме – в детдом и всё. Или в тюрьму…
       - Ну не скажи! Встретил я ее, когда к тебе шел, твою тетю Марину, познакомился. Чуть не плачет. Поговорили мы с ней. Она говорит, что тебя любит и хочет усыновить.
       - Врет! Она сама мне говорила, что у нее квартиры нет. Без квартиры нельзя брать детей, - занервничал мальчик.
       - А ко мне жить пойдешь? – осторожно спросил Пухов.
       - Пошел бы, это лучше, чем детдом, только вам полиция не разрешит. Я же преступник, все считают, что я детдом сжег, - тяжело вздохнул Алеша.
       - А если я тебя вместе с полицией усыновлю? – подмигнул Пухов.
       - Как это?! – насторожился Алеша.
       - Мы с тетей Мариной долго говорили, я ведь еще утром приходил. Решили вместе тебя усыновить. У меня есть квартира, у нее приличная работа. Поженимся и тебя усыновим. Вместе нам разрешат, пойдешь к нам вместе?
       - Пойду, наверно… только вместе с Рыжиком… - сердце у Алеши застучало под самым горлом и в глазах потемнело. Он подумал, что сейчас или лопнет, или умрет.
       - А без Рыжика мы тебя и не возьмем! – улыбнулся Пухов. - Марина Викторовна, входите! Леше я предложение сделал, он согласен.

        Она стояла у двери, вошла, улыбаясь, но ничего не сказала. Подошла и осторожно, нежно провела рукой по Алешиной голове. Он напрягся, но странно, от ее теплой руки голове стало легче.
       - Расслабься, ежик, тебя от отца Афанасия привет, в гости он нас с тобой звал. Теперь втроем поедем, - тихо сказала она.


       «…Вроде бы расстояние между моей головой и ее теплой рукой в несколько миллиметров, но их не хватает, сердце моё сопротивляется и не верит!.. Я боюсь верить, что всё будет хорошо. Я знаю, что почти люблю дядю Лешу и тетю Марину, что они мне теперь становятся как мама и папа, и все-таки боюсь в это поверить до конца. Вдруг я им надоем, и они выбросят меня, как котенка? Ведь некоторые взрослые выбрасывают кошек и собак, когда им надоедает их кормить и убирать за ними. А еще некоторые выбрасывают  детей или отдают обратно в детдом. А я уже просто не смогу, не выдержу быть бездомным! Взорвусь, как бомба, на тысячу мелких кусочков и разнесу весь этот мир…».

               
                Эпилог


      «Привет, Люк! Мне очень хочется поделиться с тобой последними новостями. Поэтому я решил написать тебе письмо и положить за шкаф. Ведь ты не появляешься и  больше не хочешь говорить со мной, а там все равно найдешь и прочитаешь.
В жизни моей произошли большие перемены! Спасибо тебе, я знаю, это ты отправил ко мне котенка, чтобы я его спас, когда я решил уйти к маме на небо. Только как он без меня? Кто полюбит его, бездомного?

      Тетя Марина с дядей Лешей усыновили нас двоих. Это было мое железное условие, когда они сказали в больнице, что хотят меня усыновить. Я так устал, что даже не обрадовался, было очень тревожно, в груди жгло, вдруг меня им не дадут?  Хоть я ничей, но государство за меня решает, где мне жить. Государство – это тетеньки в детдоме и полиция. Пока они решали, я жил у дяди Леши, как он говорит, на птичьих правах.


      Дядя Алеша устроился работать водителем междугороднего автобуса, только не в Лысогорске, а в Междуречинске. Здесь он работы не нашел. Приезжает в выходные, чтобы проведать меня, Рыжика, который дерет диван, и свою соломенную жену. Это он так в шутку называет тетю Марину. Но я-то знаю, он влюбился в нее по-настоящему. Она красивая и добрая. У тети Марины вырос живот, как мячик, она ушла в декретный отпуск и скоро-скоро родит ребенка. У меня будет братик. А потом еще сестренка, когда дядя Алеша по-настоящему женится на тете Марине, а не нарочно, для галочки, чтобы усыновить меня. Это будет еще нескоро. Я тебе сказал по секрету, ведь я многое вижу наперед.


     Оказывается, когда я учинил истерику в больнице, тетя Марина с дядей Лешей встретились в коридоре и долго разговаривали, пока врач Синцов меня успокаивал, а медсестра делала болючий укол. Они решили, сказал дядя Леша, чтобы работа и квартира были вместе, «поставить галочку в паспорте». Так что теперь у меня есть семья: папа, мама, Рыжик и я. (Теперь я их зову просто Марина и Алеша, мама и папа пока не могу).

      Конечно, это еще не настоящая семья. Когда раны в душе Марины заживут (все-таки она того плохого дядьку любила), она полюбит Алешу. Сейчас она его еще не может полюбить. Но она его полюбит, я знаю. Он хороший и красивый.
Еще Марина доказала мне, что профессор Хентуаки ненастоящий, это артист Иван Петрович Санькин, который разыграл шутку по телевизору на 1 апреля. Она и раньше говорила мне, что это шутка, но я не верил и продолжал ждать розовое облако, которое обещал послать за мной профессор. Часто отвлекался, как заворожённый, стоял и смотрел в окно Лешиной квартиры, где мы живем. Тогда она договорилась с Санькиным, и мы пришли к нему в гости.


       Дядя Санькин сказал мне, что где-то читал в интернете про новые синтетические материалы, вспомнил старика Хоттабыча и сочинил шутку про облака, на которых можно летать куда угодно, стоит только очень сильно захотеть. Он не думал, что люди всерьез поверят в это. Оказалось, не я один такой дурак. Многие поверили!  «Ты, Леха, подрастай - и к нам в артисты. Конечно, летать на облаке ты не будешь, но по сцене на метле слетаем точно!» - это он опять  пошутил, но мне было не до шуток. Я на него сильно обиделся. А зачем врать? Не все люди любят шутки. Жизнь - штука серьезная, и многие воспринимают ее только всерьез, как я. В артисты я не хочу, к тому же мне еще вырасти нужно. Если что, я лучше в фокусники пойду, буду показывать фокусы.

       Недавно я ходил с Мариной на почту за картиной, которую прислала ее мать. Эту картину Марине подарил художник, который умер. Мне не терпелось посмотреть, что там. Дома мы сняли упаковку, развернули бумаги, а на картине – домишко кособокий на горе, розовые облака на небе, а с обратной стороны написано «Марине, на счастье». Я даже нервно засмеялся: «Опять розовые облака!..» Если честно, не могу сказать, что картина красивая. Но отойдешь, глянешь и чувствуешь: пахнет весной, и облака, как будто живые, тихонько плывут. А Марина посмотрела на картину и расплакалась. Я спросил, почему она ревет. Она сказала, обнимая меня, что художника очень жалко, рано умер, и от счастья, что у нее есть я и еще маленький будет. «Разве это счастье?» – засомневался я и не поверил.

   

       Она сказала, что каждый ребенок приходит на землю как розовый джинн из синей бутылки неба, способный творить чудеса и спасти землю от всех, кто ее губит. «Дети – это и есть счастье! – сказала она. -  Главное – научить их делать добро и прощать плохих людей». Это самое сложное, сказала она, научить делать добро и прощать. Ведь многие из взрослых сами не умеют быть хорошими. Когда они были детьми, их этому не научили. Потому им гораздо проще и спокойней вернуть джинна в бутылку, чтобы их дети стали такими, как все.

       Похоже, она права. Только я не во всём с ней согласен. Если бы все джинны сидели в бутылках, кто на земле творил бы чудеса?.. А чудеса бывают, ты же знаешь, Люк! Значит, все-таки вырастает много детей, которых обратно в бутылку просто не затолкать. Я думаю, ты тоже так считаешь, Люк…».

2015-2018