Прощёное воскресенье

– Простите, простите… Простите.
Я пробираюсь к лавочке сквозь плотную толпу молящихся. От духоты у меня кружится голова и подступает тошнота. Единственное свободное место – у самого подсвечника. Но вплотную к лавочке стоит бабулька с крепкими округлыми плечами, в синей кофте.
– Позвольте, я присяду, – чуть касаюсь её слева – такое чувство, что я трогаю камень, до того недвижно она стоит. – Разрешите, я сяду…
– Сейчас нельзя сидеть, – раздаётся в ответ бесстрастный голос.
У меня от дурноты подкашиваются ноги. Я почти в панике – что делать? Встать мне тут негде, назад к своему месту у меня просто сил не хватит дойти.
– Если вам плохо, садитесь! – женщина в коричневом пальто подталкивает меня обратно к лавочке.
– Господи, да меня не пускают… – еле мямлю я.
Бабка в синей кофте чуть скашивает на меня глаз… и отступает от лавки. Я сажусь. Она оказывается прямо передо мной. Лицо её сурово, губы сжаты так, что их почти не видно. Она неистово крестится, словно делает зарядку. Лихо, без малейшего напряжения кладёт земные поклоны… У меня всё плывёт перед глазами, на лбу испарина. Наклоняю голову вперёд, старательно дышу. Надо же – в первый раз со мной такое… В перерывах между крестными знамениями «каменная» успевает деловито оглядывать подсвечник, собирает огарки, бросает их в ящик на полу.
– Здравствуйте! С праздником! – к «синей кофте» пробирается знакомая. Та подобострастно пригибается:
– Здря­я­ствуйте! И вас с праздником! Простите меня, грешную!
– И вы меня простите!
Служба подходит к концу. Мне немного легче. Служки приносят просфорный столик. Поднимаюсь с лавки, отхожу, чтобы им не мешать. «Синяя кофта» принимается хозяйничать, видно, что она здесь как дома. Встаю в очередь на целование креста. «Каменная» бабушка деловито распоряжается, разливает в чашечки вино, раздаёт просфоры тем, кто был на исповеди. Каждого подходящего поздравляет и просит у него прощения. Я тоже к ней сейчас подойду… Как же она будет меня поздравлять и прощения просить, ведь ей, наверное, стыдно… А может, и не стыдно вовсе. Начинаю себя уговаривать – она хорошая, добрая, просто очень хочет, чтобы всё по правилам было… И не хочется мне поздравлять её и прощения просить за то, что нарушила её «правильный» мир. Надо себя пересилить, переступить через гордыню…
Подхожу к просфорному столику, он уже пуст и чист, а бабушки нигде нет.