Может мы ещё на что-то сгодимся?
На молочном сугробе сидит галка, просто спокойно сидит. Черное на белом. А за окнами жесткий февраль, превращается в мягкое лето, но это там в другом мире. А черное остается на белом. Внутри завьюжило, мир покачнулся, закружился, осев белым пеплом у моих ног.
«Что же ты не летишь?» – мысленно я кричу, глядя на одинокую птицу, а та просто смотрит.
Ветер огрызнулся и резким порывом обнажил холодный асфальт. Душа замерла. Замерла в белом великолепии, а затем, ее распяли, черными, ледяными шипами.
«Нет у меня крыльев!» – ответила птица, а в ее глазах чистое смирение.
Но почему у меня внутри все сжалось? Может быть, я боюсь черных красок?
На черном не видно конечной точки. Там в темноте ты и есть эта точка, причем, как не посмотри, в любом мазке твое отражение. Может в этой птице я увидел себя?
С небес упали хрустальные снежинки, растопив мое черное. Перед моим взором возникла старушка, в слегка потрепанном сером пальто.
«Хоть мы летать уже не можем, может мы ещё на что-то сгодимся?» – пробормотала пожилая женщина и положила себе под пальто замершую птицу. А я просто стоял, наблюдая, как ее силуэт, растворяется в серебре февраля.
Свидетельство о публикации №218020601459