Новосибирск

После ухода Федора Нина еще чаще стала бывать у родителей. И в этот раз, после выхода ее очередной статьи в толстом научном журнале, она позвонила маме: «Иду с пирожными, ставь чай, будем немножко праздновать». Но Мария Николаевна в голосе дочери уловила тревожно–растерянные интонации: «Значит, что–то случилось».
По несколько подавленному настроению Нины, мать поняла, что не ошиблась, но решила подождать, когда Нина расскажет о случившемся сама. Они пили чай, говорили о детях, о здоровье отца – начало прыгать давление, о Нининой статье.
– Так, что же у тебя приключилось – в конце концов не выдержала Мария Николаевна
– Странная истории приключилась, мама. Даже не знаю, как к этому отнестись.
И Нина рассказала матери про неожиданный визит незнакомой женщины, разыскивающей Федора.
– Оказывается, у Федора, осталась здесь дочь. Осталась в прямом смысле. Мать девочки, Катерина, умерла. Федор о существовании дочери вернее всего не знает. Опекуном этой девочки, ей восемь лет, и ее младшего брата назначили сестру Катерины, Клавдию. Вот эта женщина и приходила. У нее у самой двое мальчишек, муж, от которого мало толку. Работает на двух работах – гардеробщицей и подъезды моет, а концы с концами свести не может. Адрес и телефон Федора я ей дала, что дальше будет – не знаю. Как Федор на все это отреагирует, даже не представляю.
– Ты хотя бы, можешь предположить, когда Федор познакомился с этой Катериной? Когда это случилось? – возмущению Марии Николаевны не было предела – Это что же получается? Мы ему всю душу отдавали, помогали во всем, а он и здесь и там успевал?
– Мама, о чем ты! Все точно известно. Федор знаком был с Катериной всего три дня, и случилось это когда жил он уже с Ритой. Больше никаких подробностей не знаю, и не хочу знать, меня другое волнует. Ты бы видела, мама, как Ксюша на Галочку нашу похожа! Просто одно лицо.
– Так ты уже и девочку видела? – Мария Николаевна не могла успокоиться. Такого предательства от Федора она никак не ожидала.
– Мама, ну, хватит. Я только фотографию видела, которую Клавдия с собой приносила. Славные ребятишки.
– А мальчик чей?
– Катя замуж выходила, да неудачно. Мама, я просто поделиться с тобой хотела, ну с кем мне об этом поговорить можно? С Арнольдом Борисовичем? Что дальше будет – посмотрю, а адрес Клавдии я на всякий случай взяла.
– На какой такой случай? – насторожилась Мария Николаевна. – Уж не думаешь ли ты еще одного ребенка посадить себе на шею. Ты пойми, тебя предали, надо же иметь элементарную гордость.
– Все я понимаю, мама, просто дети здесь ни причем – взрослые заигрываются, а дети расплачиваются. Ладно, пора мне.
Уже стоя в дверях, Нина посмотрела на мать: – А знаешь, девочка и на Федора очень похожа и взгляд такой же.

Рита  хорошо знала Академгородок, быстро нашла нужную улицу, вошла в подъезд пятиэтажки. Следом за ней, гремя пустыми ведрами, вошла уборщица, и Рита решила спросить у нее, на каком этаже седьмая квартира.
– А вам кто нужен? – женщина настороженно оглядела Риту с ног до головы. Рита назвала фамилию Клавдии. 
– Это я и есть. А Вы кто?
Рита представилась. Было видно, что Клавдия растерялась – она ждала Федора, но никак не его жену.
Ну, пойдемте, – пригласила она Риту. Они поднялись по лестнице, вошли в квартиру. Везде чисто и уютно, несмотря на то, что вся обстановка более, чем скромная.
– Пошли на кухню, надо успеть приготовить ужин, мне еще на работу вечером. – Клавдия заварила чай, принесла из серванта красивые парадные чашки с блюдцами. На первый взгляд Рита не увидела в квартире детских вещей или игрушек, но не сразу решилась спросить, где же девочка, неужели отдала в детский дом, как грозилась.
– Да ты что, с ума сошла! – возмутилась и обиделась Клавдия, – Ксюшку в детский дом? Ты  девчонку не видела. Ее беречь нужно. Пианино вон стоит, видишь. Сейчас расскажу тебе историю, но вначале вот что скажу: несчастливая судьба у всех женщин в нашем роду. А повелось это еще с прабабки. Не задалась у неё жизнь и пошло–поехало. Хорошо, что у меня двое мальчишек, а у Кати вот Ксюша осталась, что–то её ждет. Второй у Кати сын – Мишка. Да–да, не удивляйся. Через год после рождения Ксюши Катерина замуж вышла, сына родила. Сначала, вроде, ничего было, да не пожилось, пить начал, обижал, Ксюшкой попрекал. Потом уехал мать попроведовать, да и не вернулся.  Я тебе сейчас покажу, – Клавдия сходила в комнату, принесла фотографию – Это их последний снимок вместе.
Рита смотрела на фотографию. Молодая светловолосая женщина улыбалась, обнимая детей. Мальчик был очень похож на мать, а Ксюша, Ксюша – ну, конечно, это Федора дочь, без всяких сомнений, только глаза зеленые, как у матери, у Федора глаза темные.
– Ты не думай, – продолжала Клавдия, – Мишку мы вырастим, вот парни мои училище закончат, работать начнут, полегче будет, а вот Ксюша. ее учить надо серьезно музыке.
Продолжая хлопотать у плиты, она, как и обещала, рассказала историю появления в доме старенького пианино.
 
У Ксюши была подружка Даша, жила в соседнем подъезде. Так вот, Дашу, несмотря на отсутствие музыкального слуха, учили игре на пианино, а Ксюша постоянно ходила вместе с ней в музыкальную школу. Оплата в школе была невысокая, но и это было неподъемно для Катерины. Нужен был и инструмент, но об этом в семье не могли даже мечтать. Школа была близко от дома, даже не нужно было переходить дорогу, но Дашу не отпускали на занятия одну, а только в сопровождении взрослых или вдвоём с Ксюшей. Даша шла на урок, а Ксюша сидела в коридоре вместе с родителями, ожидавшими своих детей. Иногда девочка прислонялась к дверям, вслушиваясь в доносившиеся звуки гамм, пьес, но сама войти в класс никогда не осмеливалась.
Однажды педагогов срочно собрали на экстренное совещание в кабинет к директору, Даша, оставшись одна, быстро заскучала и затащила в класс Ксюшу. Ксюша села за пианино, бережно потрогала клавиши и, начала играть Она играла все, что Даша с трудом освоила за год, но, самое чудесное, она при этом пела  и пела настолько чисто своим красивым бархатным голосом, что даже Даша, для которой музыкальные занятия были, скорее, наказанием, открыла рот: «Ну, ты, Ксюшка, даешь!»
В это время совещание закончилось, педагоги с директором расходились по кабинетам
Возле класса, где распевала Ксюша, они остановились.
– Слушай, кто это у тебя там? – изумился директор.
– Ничего не пойму, там Даша должна быть, так – посредственность.
– И это ты называешь посредственностью?!
Послушав еще минуту, осторожно приоткрыли дверь. Ксюша тут же смолкла, смущенно сползла со стула. Хотела выскользнуть из класса, но не тут–то было. Начался допрос с пристрастием. Когда выяснилось, что девочка никогда нигде не училась, и что за целый год ни разу не пропустила ни одного Дашиного занятия. Иногда преподаватели разрешали посидеть в классе, а когда Дашиных родителей не было дома, Ксюша вместе с ней разучивала гаммы, пьесы и каждую вещь знает наизусть. Преподаватели были потрясены: «Какая звёздочка рядом с нами, а мы и не видели!»
– Мама на почте работает? Сейчас не работает, болеет? Отец? Нет, а где, а ну да... Пошли. Куда–куда, к тебе домой, вот куда – на ходу надевая куртку, а потом, прыгая через лужи и при этом крепко держа Ксюшу за руку, как будто она собиралась убежать от него, директор возмущенно говорил о том, что это преступление, что так нельзя, что это несправедливо, что столько бездарей учится. Он как будто репетировал, а потом, увидев Ксюшину мать, повторил ей все то же самое. Ксюшу нужно серьезно учить музыке. И не в их музыкальной школе, а в школе при консерватории, ну что ж придется возить в город, пока маленькая, а что делать, если Бог дал талант.
Катя молча слушала молодого директора школы и чувствовала себя ужасно виноватой перед своей дочерью, перед директором, вообще, перед всем миром. А Ксюша с Мишкой уже тащили из кухни чашки, наливали чай, насыпали в плетеную вазочку сушки – сам директор музыкальной школы пришел к ним в гости! Директор вдруг неожиданно замолчал, понял, что делает больно этой уставшей, очень бледной, очевидно серьезно больной женщине. Что же, она сама не видит, какое чудо растет у нее! Видит, конечно. Сев за стол, незаметно осмотрелся: обстановка в доме бедная, дети одеты простенько. Отца нет. Бросить работу и возить девочку в город мать, конечно, не сможет, инструмента нет, и не будет.
– Будет! – закричал он вдруг так весело и громко, что все за столом вздрогнули. Будет пианино, будет Ксюша учится музыке, я сам буду с ней заниматься.
Действительно, через неделю у них в  квартире уже стояло старенькое списанное пианино из музыкальной школы и крутящийся стул к нему. Настройщик вместе с директором полдня колдовали над инструментом, потом усадили за него Ксюшу: «Ну-ка попробуй, как звучит?» Катя расплакалась, увидев за пианино свою совершенно счастливую дочь. Так Ксюша начала учиться музыке.

Клавдия, наконец, управилась с домашними делами: на плите стояла большая кастрюля с макаронами по–флотски, на столе в глубокой миске, прикрытой тарелкой, янтарно желтела квашеная капуста, приправленная луком и политая подсолнечным маслом.
– Мужиков хорошо кормить надо. Много едят, – довольная собой, сказала Клавдия, а Рита опять не смогла спросить, где же дети.
– Одевайся, пошли к детям. Они меня сегодня не ждут, вот им сюрприз-то будет, – скомандовала Клава, – это недалеко.
Рита послушно оделась, и они пошли пешком.
– Куда мы идем? – не выдержала Рита
– Вот глупая я, главного я тебе не сказала. К Нине мы идем, к бывшей жене твоего Федора. Ваш телефон в Германии Нина мне дала, я ей тогда и про Ксюшку с Мишей рассказала. Потом она сама к нам пришла, узнать, как у нас дела идут, что Федор ответил, когда узнал про дочь. И так ей ребятишки понравились, Ксюшка так вылитая их дочка Галочка. Теперь они часто бывают у неё в гостях, на каникулах так по неделе живут.
Рита никак не ожидала такого поворота событий. Она растерялась и всю дорогу думала о том, как встретится она с Ниной и детьми.
– Клава, скажите, а Мише сколько лет? – спохватилась Рита. Для Галочки и Сашки они с Федором вместе собирали посылочку – сладости, сувениры одежду, Ксюше Рита привезла забавную мягкую куклу, а про Мишку она узнала час назад. Они зашли в универмаг. Хорошо, что она в аэровокзале сообразила обменять деньги. Выбор в отделе игрушек был небогатый, или это ей после немецких магазинов так показалось.
– Что вы можете предложить в подарок пятилетнему мальчику? – вежливо спросила Рита скучающую продавщицу и очень удивилось: та, равнодушно взглянув на потенциальных покупательниц, процедила сквозь зубы: «Что, глаз нет? Все на витрине». Рита решила объявить грубиянке свой частный бойкот и ничего не покупать в этом универмаге, но по дороге к Нининому дому магазинов больше не предвиделось, а оставлять ребенка без подарка никак нельзя.
– Не обращай внимания, машинку ему купи, – пришла на помощь Клавдия, – мы ему нового давно ничего не покупали.
Рита купила машину с дистанционным управлением.
– Дорогая, больно, – заметила Клавдия, помолчала немного, – ну, что ж, если уж Мишке так повезло, пусть. Знаешь, какой ребенок. Мы с Катей были как одна семья. Вот приводит она детей из садика, а Мишка бежит ко мне: «Кава, Кава, – так он меня звал, – смотри, я считать научился! До одного! Видишь, один!» И один пальчик показывает. А через неделю, кормлю его, а он что–то возится, не ест.
– Если, – говорю, – быстро всю кашу съешь...
– Он смотрит хитренько: «То что, Кава, дашь, если съем?»
– Дам сухого киселя один раз погрызть.
– Два раза дашь, тогда съем? – торгуется Мишка
– Ты же до одного только считаешь, – смеюсь.
– Нет, я уже до трех, если с киселем, три раза дашь погрызть?
Катя все беспокоилась, не вредно ли, а что там вредного, один крахмал, да сахар, – вздохнула Клавдия
Дети играли во дворе. Заметив Клавдию, побежали навстречу.
– Ой, а мы тебя ждали завтра вечером, поедем вместе с нами в зоопарк. Сейчас тетя Нина позовет обедать, а после обеда поедем. Мы на машине поедем! Нас (девочка попыталась выговорить непривычное имя, засмеялась) нас дяденька Борисович повезет.
Выложив все новости, девочка обратила внимание на стоявшую рядом Риту. – А вы артистка?! – восхищенно произнесла она. Рита, действительно, была необыкновенно хороша: стройная, красивая, с пышными русыми волосами, в светлой курточке.
– Нет, она волшебница, – сказал Мишка, было видно, что Рита ему тоже понравилась.
– Мишка, нос, – строго и заботливо сказала Ксюша. Мишка доверчиво подставил ей свой мокрый нос, Ксюша привычно вытерла его большим мужским носовым платком.
Рита, улыбаясь, смотрела на детей и в эту минуту она поняла, что вот этот маленький крепыш Мишка и его зеленоглазая светленькая сестренка, так удивительно похожая на Федора, эти дети навсегда войдут в ее жизнь. Странно, она не испытывала к ним жалости, только нежность и уверенность, что все у них будет хорошо, они всегда будут вместе и многое теперь будет зависеть от нее.
– А у меня для вас тут что–то есть, – сказала Рита. – Держи, Ксюша. Миша – это тебе. Клавдия отвернулась и отошла в сторону.
– Я же говорю – волшебница, – восторженно сказал Мишка. – Мне такая машина один раз приснилась.
– Клавдия Ильинична? Что-то случилось? – из подъезда, набросив на плечи куртку, торопливо вышла Нина. Она из окна увидела, что к детям подошли женщины. Клавдию Нина узнала сразу, и удивилась, что та пришла не вовремя – она ждала её только завтра. И вторая женщина показалась ей знакомой, но увидеть здесь Риту Нина никак не ожидала.
– Гости к нам, Нина, издалека.
– Здравствуйте, Нина. Я понимаю, что не меня здесь все хотели увидеть, но так получилось – Федора с работы не отпустили. Вот, приехала знакомиться.
 – Мы уже познакомились, она нам вот что подарила, – Мишка, а за ним и Ксюша подбежали к Нине. – А мы в зоопарк поедем? Борисович уже пришел? А можно мне машину взять в зоопарк?
– Обязательно поедем, только сначала нужно пообедать. – и добавила, – всем нужно пообедать. Пойдемте.
Нина открыла дверь подъезда, пропуская детей, Клавдию и Риту. Пока поднимались по лестнице, дети галдели, предвкушая поездку в зоопарк,  взрослые шли молча.
Дверь Нининой квартиры была приоткрыта, услышав голоса в прихожей, из кухни выбежал рыжий пес, а за ним вышел мужчина, средних лет.  «Наверное, это и есть Арнольд Борисович» – подумала Рита.

Арнольд появился в доме Нины примерно через год после ухода Федора. Сначала он забегал нечасто, находя для визитов самые разные поводы: лишний билетик на столичных гастролеров в Дом Ученых, показать новые книги, которые ему присылали со всех концов света. Был еще один повод, благодаря которому отношения Арнольда и Нины стали более близкими. Арнольд очень любил собак, но не мог позволить завести себе такого друга из-за маминой аллергии на собачью шерсть. Поэтому Арнольд часто приходил к Рите специально для того, чтобы попросить «напрокат», их замечательного ретривера Пифагора. Но Пифагор использовал эти прогулки в своих интересах и часто сбегал от Арнольда по своим собачьим делам, и потом его подолгу искали всей семьей. Поэтому Арнольда и Пифагора на прогулках вынуждена была сопровождать Нина.
Закончились эти прогулки с собакой неожиданно: Пифагор все же сбежал, а Арнольд Борисович остался. Не мог же он бросить Нину с детьми в такой тяжелый для них момент! Остался, и все были счастливы.
Долгих пятнадцать лет Арнольд Борисович мечтал о том, что будет рядом с Ниной, что сможет сделать её счастливой, что будет заботиться о ней и детях. Дети получили замечательного отчима, умного, хорошего друга. Нинины родители были очень довольны таким зятем. А, Нина? Нине было хорошо и спокойно рядом с этим мужчиной. Она почувствовала себя женщиной, женщиной которую страстно любят, берегут и радуются каждому дню, проведенному с ней. Любовь? Наверное, она сможет полюбить Арнольда потом, позже. Не может такой хороший человек, как Нина, всю жизнь прожить без любви.
Пифагор сбежал, а что за пес сейчас прыгал вокруг детей, повизгивая от избытка своей собачьей радости?
– Пифагор, перестань. Арнольд, ну забери же его, он нам раздеться не дает, – Нина, смеясь, пыталась поймать собаку за ошейник. Пифагора им вернули через месяц после его побега с помощью клуба любителей ретриверов Академгородка. Теперь эта собака стала талисманом их семьи, любимым рыжим талисманом.
– Ой, как вас много! – удивился Арнольд, а глаза за толстыми стеклами очков смеялись, – проходите, пожалуйста, раздевайтесь, и все обедать. Мишка, быстро сосчитай, сколько нам надо поставить тарелок на стол.
Мишка в свои пять лет обнаружил неплохие способности и особую страсть к математике, он считал все, все, что попадалось ему на глаза, чем несказанно радовал Нину и Арнольда.
  Пообедали быстро, все вместе за большим столом, говорили о пустяках, о погоде, как Рита долетела, что у Федора нового. Потом детей отправили в другую комнату.
– После обеда надо немного отдохнуть и вам, и нам, и зверям в зоопарке – у них тоже обед был – объяснил Арнольд детям. По всему было видно, что ему доставляет удовольствие общение с малышами.
Взрослые перешли на кухню  – предстоял трудный для всех разговор.
– Замечательные дети, с ними так интересно, Мишка просто удивительный человечек, – прервал общее молчание Арнольд.
– Мишка еще маленький, а вот Ксюша как на пианино играет – заслушаешься. Я в музыке мало что понимаю, а как она играть начнет, уроки свои делает, так за душу  берет, – поддержала разговор Клавдия – Вся она в ней, в музыке. Сам директор музыкальной школы сказал, что её обязательно дальше учить надо, в консерватории.
– Мы с Арнольдом Борисовичем тоже об этом думали. Саша с Галочкой уже выросли, еще два – три года и окончат университет, самостоятельными будут. А этих ребятишек, я думаю, мы сможем поднять, силы еще есть, материальные возможности тоже.
 – Как бы мы не старались обеспечить детей, все равно самое главное дать очень трудно – они остались без матери. Но отец у Ксюши есть, живой и здоровый. – Рита внимательно всех выслушала и удивилась, что о Федоре никто не вспомнил. – Наверное, прежде всего его надо спросить, что он думает. Как он решит – так и будет. Он Ксюше самый родной человек.
– Это, конечно, не только мне решать, но я считаю, что детей разлучать нельзя и потому, если не согласится Ксюшин отец взять обоих, пусть лучше у меня останутся – все же я им родная тетка. А Нина с Борисовичем нам тут помогут, – подвела итог Клавдия.
– «Интересная складывается ситуация: то в детский дом собирались определять, а теперь все хотят принять участие в судьбе этих детей». – Рита уже решила для себя, что дети будут жить с ней и с Федором. Если Федор не решится? Федор ведь еще не знает, что у Ксюши есть брат. Как он на это посмотрит? Надо звонить – подумала Рита, а вслух сказала:
– Давайте вернемся к этому разговору, после того как я переговорю с Федором.
– Клавдия Ильинична, а Ксюша знает, кто ее отец? – спросил Арнольд.
– А как же, знает, – вздохнула Клавдия, – ей Катерина рассказывала про него, когда Ксюшке лет шесть исполнилось. И афишку с портретом показывала. Ксюша тогда сказала: «Красивый какой, но ненастоящий». Мы ее спрашиваем: «Почему не настоящий?» – «Настоящие папы, – говорит, – в садик за детьми приходят вечером».
Разговор на этом закончился, тем более что дети все чаще заглядывали в кухню. Наконец, Мишка сообщил, что звери уже давно проснулись.
– Сейчас, сейчас поедем – сказала Нина, – Действительно, Рита, Федор должен знать не только о Ксюше, но и о том, что у нее есть брат. Одно дело – родная дочь и совсем другое – чужой ребенок.
Они договорились, что, как только Рита переговорит с Федором, они снова соберутся все вместе.
Рита передала Нине письмо, подарки для Саши и Галочки, которые привезла из Германии, тепло попрощалась с ребятишками и уехала в свою квартиру на Советской. Квартира стояла закрытой все эти годы, пока они жили в Германии. Пускать чужих людей Рита с Федором не хотели, а тем более не хотели продавать – подрастали Саша и Галочка.

Вечером Рита позвонила Федору. Прошли всего одни сутки, как они расстались, но оба ужасно соскучились.
 «Как долетела? Не холодно ли в Новосибирске, одевайся теплее. Неужели уже съездила в Академгородок? Видела Сашу и Галочку?» – Федор засыпал ее вопросами, и – ни слова о Ксюше. Рита не стала рассказывать о встрече с Клавдией, с Ниной, с детьми, это все потом, при встрече. Сказала только, что девочка чудесная, что никакой экспертизы не нужно, Ксюша очень похожа на отца, на Федора, что очень музыкальна, это тоже  о чем–то говорит. Федор глухо молчал. Рите стало трудно разговаривать, она вообще недолюбливала  телефонные разговоры, когда не видишь глаз собеседника. Федор молчал, а ей предстояло сказать, что ситуация несколько изменилась, что живет на свете малыш Мишка, который без Ксюши не сможет. Рита собралась с духом:
– Федя, Ксюша знает кто ее отец. Она даже фотографию твою хранит, это афиша «Евгения Онегина». Помнишь?
Федор молчал.
– И еще у нее есть младший брат, Мишка, ему пять лет, и их нельзя разлучать.
– Ну и вези их к нам на летние каникулы обоих, – сразу и неожиданно спокойно ответил Федор.
Рита не ожидала такого быстрого решения Федора, растерялась и постаралась побыстрее закончить разговор:
– Ну и хорошо, что ты так решил. Завтра вечером тебе позвоню, и обговорим подробности, пока–пока, целую.
Рита положила трубку и задумалась: она никак не могла понять, почему известие о том, что детей двое, Федор воспринял с облегчением, и сразу заговорил о приезде к ним на каникулы.
После разговора с Ритой Федор устало опустился в кресло перед камином: «Что произошло? Детей двое. Неизвестно откуда взялся этот мальчик? Кто его отец? Ну, и, слава Богу, что двое. Конечно, пусть Рита привезет их на лето. Но только на лето. Была бы одна девочка, можно было бы о чем–то думать. Но двое! Это уже слишком! Брать ответственность за чужих детей. Конечно, материально мы будем помогать Ксюше, и с образованием, но ведь там у них есть родственница. Тем более, Рита сказала, что никто их не собирается отдавать в детский дом. Так, что это даже неплохо, что их двое». Федор успокоился, решив, что на данный момент вопрос решен.

На оформление документов на детей у Риты ушел почти месяц. За это время Ксюша и Мишка очень привыкли к Рите – она старалась встречаться с ними каждый день. Несколько раз она привозила детей в город. Они ходили в кукольный театр, в цирк, и в эти дни оставались ночевать в Ритиной квартире.
Когда дети, полные впечатлений после театра, остались у нее в первый раз, Рита с трудом уложила их спать. Уже совсем поздно она зашла к ним в комнату, посмотреть, все ли в порядке. Ночник освещал спящих на большой кровати ребятишек. Ксюшка спала аккуратно, подложив ладошки по щёку, а Мишка – неспокойно, одеяло сползло на пол. Рита укрыла малыша, вытащила у него из–под бока игрушку–трансформер, которую купили сегодня перед театром. И глядя на спящих детей, она вдруг поняла, что всегда очень хотела ребенка, а все слова о том, что «нам вдвоем и так хорошо, еще успеем» – это так, слова. В её жизни была пустота, но они с Федором не хотели её замечать. «Все будет хорошо», – в очередной раз сказала себе Рита.
Она часто бывала у Клавдии, когда дети жили там. Ей нравилась Клава, дети, простой уклад их жизни. Клавдия замечательно рассказывала о Кате, о детстве. Рита выросла в очень благополучной семье. Её детство было совсем другим, и когда она слушала, как Клава все лето мыла посуду в столовой пионерского лагеря и считала это за благо, Рита даже не знала, как к этому отнестись: пожалеть, посочувствовать, порадоваться за них?