Трактир

28 мая 19.. года я приехал в Лиденштадт, чтобы встретиться с компаньоном нашей фирмы господином Хотом для решения срочных деловых вопросов.
Контора господина Хота находилась неподалеку от вокзала, и я рассчитывал сразу после встречи вернуться обратно вечерним поездом. Однако вместо почтенного компаньона меня встретил целый выводок его юных помощников, которые наперебой стали объяснять, что господин Хот задерживается, что причины его опоздания крайне важны и напрямую связаны с моим визитом, что он телефонировал, просил принести извинения и сдвинуть время нашей встречи на два часа. При этом клерки наперебой предлагали мне кто стул, кто сигару, кто кофе.
- Не страшно! - отмахнулся я, умело скрывая досаду. - Благодарю, но до встречи я бы предпочел пройтись и осмотреть город.
Несколько юнцов прыгнули вперед, предлагая себя в провожатые. Но я отказался от их компании, и пообещав вернуться через два часа, вышел на улицу.
Кругом спешили, смеялись, сталкивались люди: праздные гуляки, студенты, модистки, мальчики из лавок, спешащие со свертками к заказчикам. Я с наслаждением вдыхал чистый весенний воздух - редкое удовольствие при моей занятой деловой жизни, и думал, что жизнь моя складывается правильно и хорошо, что сразу после встречи с Хотом меня ждет ужин в дорогом ресторане, удобный номер в отеле и прочие приятные мелочи.
- Сударь! - послышался откуда-то сбоку хрипловатый голос. Я обернулся и увидел дородного человека в фартуке, стоявшего в дверях питейного заведения. - Не желаете ли посетить наш трактир и попробовать лучшее пиво во всем городе?
Трактирчик, который предлагал посетить радушный хозяин, был грязноватым и унылым, с давно не мытыми окнами и выцветшей вывеской. Я усмехнулся, но вошел.
Заведение было таким же, как подобные ему в моем родном городе. Лет десять назад, когда я разрывался между учебой и жалкими подработками, помогавшими не умереть с голоду, они казались мне недоступной землей Обетованной, где царит веселье и беззаботность. Трудно придумать место лучше для воспоминаний о голодной юности.
Я присел за деревянный стол, отказался от "лучшего пива" и попросил чашку кофе. Хозяин вытаращил глаза и почесал в затылке. Видно было, что такой заказ ему в новинку.
- Прощу прощения, сударь!
Передо мной стоял обрюзгший потрепанный старик.
- Простите мне мою настойчивость, но вы зря не взяли пиво. У Ханса оно действительно великолепное. Да и остальные...хм... напитки неплохи, поверьте.
Старик показался мне забавным. Я жестом пригласил его сесть и кивнул Хансу. Тот принес мне чашку отвратительной бурды, а старику - "напиток". Мой собеседник кинулся к стакану, как умирающий от жажды в пустыне.
- Благодарю вас, сударь! Вы молоды, но благородны и добры душой. Не то, что мои сыновья, эти неблагодарные...
- Ваши сыновья? Так вы - человек семейный?
- Представьте, да. Откуда вы? Из Генца? Удивительное совпадение: я родом оттуда. Когда-то я был не последним человеком в Генце, управлял банком, имел семью. Мы жили напротив ратуши, знаете?
- Как не знать. Позвольте, так вы господин Вельде?
Старик уставился на меня.
- Мы знакомы?
- Не думаю. Но вас помнят в Генце и по сей день. Семья Вельде жила как раз напротив ратуши. Конечно, потом им пришлось переехать.
- Так они переехали?
- Разумеется. После того, как вы, господин Вельде, оставили их.
- Я? - изумился старик. - Оставил? В общем-то да... но сударь, вы видите все в неверном свете.
Теперь настала моя очередь изумиться.
- Да, со стороны это выглядит так, как будто я бросил жену и детей. Но у меня была причина. И какая!
- Какая же? - с любопытством спросил я.
- Малышка Мари... хихикал он, перебирая в воздухе распухшими красными пальцами, как будто ощупывая невидимую фигуру. - Ах, чертовка! Если бы вы знали ее, если бы только видели! Мотовка... В несколько месяцев она спустила все мои деньги на тряпки и развлечения...
- И деньги вашей семьи, полагаю? - осведомился я.
- Разве я не обеспечивал их все эти годы? - вскинулся пьяница. - У них было все самое лучшее - дом, образование, учителя. Потом, я уверен, моя жена, эта скупердяйка припасла кое-что на черный день. Жили мы очень хорошо, сударь, поверьте.
- Охотно верю. Тем тяжелее, думаю, было им после вашего отъезда.
- Да, да, да... - не слушая, бормотал старик. - Тяжело! Мне было тяжело: она требовала все самое лучшее - дорогие гостиницы, наряды, драгоценности. Я не смел отказать. А потом она предала меня, моя малышка Мари. Она сбежала с каким-то толстосумом... наверняка, мошенник... в наше время порядочных людей так мало, вы не находите?
- Абсолютно с вами согласен. Почему же вы не вернулись к семье? - спросил я. - Вероятно, они еще ждали вас.
- Но ... как я мог? - пьяница с надеждой обернулся на трактирщика. - Как же я мог ехать обратно? Ведь Мари могла вернуться. Я должен был оставаться здесь. Если бы у меня были деньги, я нашел бы ее.
- Но денег не было. Такова жизнь. - философски заметил я, одобрительно кивая трактирщику, который уже наливал очередную порцию напитка. - Вы ждали свою Мари, ваша семья ждала вас, страдая от нищеты и пересудов.
- Чушь! С чего вы так решили?- разозлился старик. - Вы не можете понять мои чувства. Вы когда-нибудь любили, молодой человек?
- Боюсь, что нет. Не было времени. Учеба, служба, забота о родных. Не до романов.
- Вот видите. Вы не понимаете, что такое настоящая любовь.
- Ну, где уж мне. Простите, господин Вельде, а ваша супруга? Она вас любила?
- Говорила, что да, но лгала, лгала, лгала! И я могу это доказать.
- Действительно?
- Я написал ей письмо. Я хотел, чтобы она выслала мне денег, я был в отчаянном положении. И что же?
- Да, и что же?
- Она не ответила! - торжествующе воскликнул старик. - Каково?
- Как знать? - заметил я. - Может быть, она умерла?
Старик замер на секунду. Видно, мысль о смерти жены не приходила ему в голову. Но теперь он пытался поскорее избавиться от нее, как от занозы.
- Вот видите, - заныл он. - я совсем один, а эти неблагодарные дети... у меня, видите ли, двое. Два сына. Уже взрослые... Я посвятил им жизнь, дал сыновьям образование, они ни в чем не нуждались. А я теперь нищий. Но я их заставлю уважать меня. Накоплю денег - мир не без добрых людей, правда же, сударь? я приеду в Генц, я пойду в суд, я буду стоять напротив их чистеньких шикарных особнячков и рассказывать всему миру, кто такие мои дети. Неблагодарные твари, вот кто. Всю жизнь им посвятил, и теперь не имею даже мелкой монеты, чтобы купить лекарства ...
С этими словами старик нагловато и заискивающе заглянул мне в лицо. Я махнул трактирщику - порция "лекарства" мгновенно появилась перед моим собеседником. Старик Вельде проглотил спиртное и забормотал что-то совсем неразборчивое, жалуясь на судьбу и неблагодарность близких.
Я молча вынул из бумажника несколько купюр и разделил их на две неравные части. Большая часть перешла в руки трактирщика. Ту, что поменьше, я положил перед стариком, а затем вышел из трактира.
Вскоре я уже ужинал со своим компаньоном в ресторане, неспешно обсуждая дела, а на следующее утро первым поездом покинул город.
Своего отца я больше никогда не видел.