Мечта

       Это было уже отчаяние. С букетиком цветов, коробкой конфет и бутылкой конька я подошел к окошку городской справки в Красноярске. Данный джентльменский набор был приобретен мною для встречи с кузиной. Полдня промотался я по городу, но так и не смог ее найти. Я писал ей письма на этот адрес, получал ответы, но сегодня не смог отыскать ее дом. Нашел улицу и только. Улица есть, а дома такого нет! Как это может быть? В справочном бюро, а такое тогда, в семидесятом году прошлого века, существовало в Красноярске на какой-то площади, я ответил на все вопросы – фамилия, имя, отчество адресата, возраст..., предъявил свой паспорт, оплатил услугу. Мне дали адрес. Сюрпиз! А я и не надеялся. Это же не Иванова Мариванна!  Тут посложнее будет. Смущал, однако, возраст кузины – ну, не совпадало. Я убеждал себя, что, возможно, подзабыл сколько ей отроду. Перебравшись на другой берег Енисея, отыскал я дом по выданному мне адресу. Но чуда, увы, не произошло - дверь мне открыла совершенно другая женщина! Ну, не могла Лена проживать по этому адресу. Не могла. Так быстро и так просто не меняют место жительства. И зачем ей нужно было перезжать!               
       Тупик! Совершенно не отдавая отчета своим действиям, я вернулся на железнодорожный вокзал. А зачем? Увы, я этого не знал и не понимал, что я теперь могу предпринять.
    В военном училище мне дали предписание, деньги на дорогу и проездной на поездку в общем вагоне от сибирского Ачинска до узбекского Андижана, а это не одна тысяча километров. Мне очень не хотелось трястись несколько суток в таких условиях, вот я и решил поехать к кузине, занять у нее денег на самолет из Красноярска  и за пару-тройку часов долететь до нашей Азии. Сейчас, по прибытии в Красноярск, я потратился – цветы, конфеты, бутылка, услуги справочного бюро, еще и по городу покатался. Да, и чуть не забыл - проезд от Ачинска до Красноярска на поезде. Совсем небольшое количество наличных денег сошло, практически, на нет. Немного остыв, успокоившись, я направился к вокзальному отделению почты. Решил дать телеграмму кузине, мол, я в Красноярске на вокзале, встречай.

- А Вы знаете куда посылаете телеграмму? – спросила меня девушка из окошка.

- Конечно! Сюда, в Красноярск, двоюродной сестре! – ответил я так, как-будто вполне естественно было отсылать подобные телеграммы. Я уже вполне свыкся с происходящими со мной в этом городе чудесами.
 
- Вы, наверное, меня не поняли. Это совсем другой Красноярск, – продолжала пояснять мне девушка, 
– Вот, видите какое у Вас написано почтовое отделение. Вы сейчас находитесь в областном городе, а тот город, который указан в Вашем адресе, он, почти в двухстах километрах отсюда.
       Какая это серия? Как долго еще может продолжаться это чудное кино –«Невероятные приключения бывшего курсанта в Красноярске»?                С катушек, как оказалось, съехал я еще не совсем. Вот она реальность – на руках у меня билет на завтра до какой-то там станции - то ли Заречной, то ли Загорной, то ли Заморской. Эта станция, как объяснила мне фея из окошка, находится неподалеку от того самого почтового Красноярска. Она же, эта фея, помогла мне и телеграмму кузине составить.

...

Зачем? Зачем мне это было надо? Зачем я поперся в это военное училище? Романтика, форма, кортик, самолеты? Никогда я не мечтал стать военным. Никогда.               

Позади полугодичное сражение с родителями, пара медицинских комиссий, на которых я сумел скрыть травму позвоночника, сборы... И вот мы уже в поезде. Нас с юга Киргизии в это военное училище отправилось поступать одиннадцать человек, в том числе и мы с одноклассником. Саня поехал туда по убеждению, он и окончил его, и отслужил до самой своей военной пенсии.
       А пока мы едем. Нам в военкомате выдали билеты на проезд в общем вагоне от Андижана до Ачинска и суточные.  Где-то менее чем через сотню километров нам удалось уже всем собраться в одном купе. Народ в общем вагоне на большие расстояния не ездит. Мы отслеживали выходящих пассажиров и занимали освободившиеся места.  Да, шесть полок, не считая еще трех верхних багажных, на одиннадцать человек - это роскошь!                Школа только-только закончилась, всего неделю назад был выпускной. Свобода! Никаких мыслей о вступительных экзаменах, которые должны были начаться уже в первых числах июля. Мы ехали весело, пировали, конечно.               
       На азиатских еще станциях, садились торговцы, которые везли на продажу свой товар в Сибирь. Большие коробки с фруктами, овощами они рассовывали в вагоне под нижними полками и на третьих багажных полках тоже. Весь свой товар они прятали или за, или под багажом пассажиров. Торговцы влетали на станциях и как муравьи быстро-быстро управлялись со своей работой.               
       Кто-то их сдал или это было запланированное мероприятие, не знаю. На большой станции, где поезд стоял минут двадцать, в вагон одновременно с обеих дверей вошли проверяющие. Они обыскивали каждый уголок в каждом купе. Делали все профессионально, видать это им было  уже не впервой. И полетели в окна и двери коробки да мешки. И взрывались на перроне  арбузы да дыни, и раскатывались яблоки да груши, помидорки да ягодки...  Торговцы метались под этим обстрелом, пытаясь спасти свой товар. Поезд тронулся, а нам достался трофей – большой, незамеченный проверяющими,  ящик с виноградом у нас под нижней полкой. Мы украдкой таскали из него ягодки, принимали, так сказать, витамины.               
      
Станция Тайга. Уже трое суток мы в пути. Пересадка. До нашего поезда на Ачинск есть еще  пару часов. Деньги мы свои почти все извели. И кому в голову пришла идея прошвырнуться на местный рынок? Эх, азиаты, азиаты!               

Виноград в такую пору здесь у них, у сибиряков,  был очень большой редкостью. Вначале мы заломили, очевидно, очень большую цену. Люди выстроились в  очередь, брали по маленькой кисточке, стыдили нас, пацанов. Торговля шла вяло, а время наше таяло и таяло. Когда до отправления поезда оставалось уже полчаса, мы сбросили цену многократно. Распродав все под чистую, мы еще успели немного затариться в местном магазине по пути на вокзал и бегом, бегом к поезду. Все, больше никаких излишеств. Впереди экзамены.

       Больше всего радовались встрече с нами в училище – комары. Огромные, мясистые, они кружили над нами, толкали нас в разные неприкрытые места. А наутро, проснувшись в огромной палатке, где поселили нас всех одиннадцать человек на нарах, ознакомились мы с плодами их труда. Припухшие, перекошенные лица как после неудачных пластических операций. Очень весело, особенно, если себя еще не видел в зеркале.
Свобода кончилась. Теперь все строем.
Экзамены мне показались совсем легкими, намного проще, чем выпускные в школе. И этому я был очень удивлен. Меня зачислили в училище. И так, мое призвание – приборист! Определили меня в единственный во всем батальоне взвод – «Приборное оборудование самолетов». Вот и все, конец романтики - служба.
       Я еще по инерции позволял себе некоторые вольности, за что премировался разными поощрениями, вплоть до нарядов на штрафные работы. Однажды мне приказали бежать спутником вокруг марширующего взвода. Очень интересное занятие. И за что? Шутка, вернее,  обыкновенный солдатский юмор.               
       Я подговорил взвод промолчать на исполнении припева. У нас во взводе были два украинца, настоящих, из Украины приехали. Фамилии у них были одинаковыми, но родственниками они не были. Два невысоких крепких хлопца, они вышагивали в самом конце строя. Говор у них был веселый, хохляцкий. И так, мы маршируем ...

Вьется, вьется знамя полковое,
Командиры впереди!
Солдаты...                               

А дальше взвод по моему сигналу замолчал и петь продолжали только однофамильцы - громко, задорно, протяжно, -               

– У-у-у путь, у-у-у путь!

Мы все ржали, ржал и комвзвода. А бегать заставили только меня. Посылали меня еще и в кочегарку, и бревна тесать, и на кухню за мои шуточки. И это все за такое короткое время. Как только я все успевал.  Многое, конечно, мне и прощали.
И вот, после моего второго подряд попадания в стационар санчасти, вызвал меня к себе командир роты и предложил, мол, давай, пока еще присягу не приняли, поедешь ты домой, подлечишься, сделаешь операцию, а на следующий год я тебя без экзаменов в училище устрою. Ан (в смысле капитан) Бронько - дядька был неплохой, это я уже как его писарь могу уверенно заявить. Такой вариант устраивал нас обоих – мне свобода, ему - решение проблем с моими хворями.

- Так точно, ан Бррронько! – ответил я на его предложение.               

- Ррразрешите идти?               

И пошел я, вернее, покатил из училища...

...

Поезд на станцию, ту самую  – "то ли Заречную. то ли Загорную, то ли Заморскую", пришел уже ближе к вечеру. Я вышел из вагона - лысый, в «одежде с чужого плеча». Дело в том, что мою гражданскую одежду разобрали, говоря вежливо, молодые лейтинанты -  выпускники училища. Там у них такая традиция была – бери вещи вновь прибывших и ничего тебе за это не будет. То, во что я вырядился, мне не очень подходило и не только по размерам. И так, на мне были подстреленные светло коричневые брюки, какие-то полосатые красные носки,  синие кеды, рубашка с узкими плечиками и рукавами три четверти. Да, и еще в одной руке у меня была сетка, а в ней, завернутые в газетку,  мои документы, а также конфеты и бутылка. Цветы, уже немного завядшие, были в другой руке. Я двинулся по перрону в надежде встретить кузину. Смотрю, она с мужем идет в мою сторону. Слава Богу! Но поравнявшись со мною, они совершенно не обратили на меня внимания и проследовали дальше.

- Лена, Лена! – окликнул я ее.               

Она обернулась, оглядела вокруг меня людей и, не узнавая  меня,  возобновила свои поиски. 

Однако! – подумал я и отправился за ними.

       Оказывается они меня не смогли признать в таком обличии. Они ожидали увидеть бравого курсанта в военной форме, может даже с медалями или значками на груди, а не какого-то замухрышку.               
       И так, все по порядку. Получив телеграмму, они сразу не могли определиться где им нужно меня встречать. Убедившись, что телеграмма отправлена из областного Красноярска, а не из Ачинска, они приехали на этот вокзал. Второе – город у них закрытый. Без пропуска туда нельзя. Пропуск оформляется за месяц до прибытия.               
       Со станции, небольшой автобус вывез нас за поселок, далее на первой же остановке мы с Петром вышли, а Лена поехала дальше. Уже вечерело. Тропинка завела нас с Петром в лес. Сколько мы пробирались через заросли, по холмам да оврагам, я уже не помню. Обойдя КПП стороной, вышли мы к какому-то населенному пункту, который находился уже в секретной зоне. Там скрытно, крадучись, перебежками добрались мы до дома родственников Петра.
      Дом показался мне странным. Огромные бревна, из которых был сложен дом, уже совсем почернели. В доме полумрак. В зале стоял длинный деревянный стол, тоже из темных неокрашенных досок, по обе стороны во всю длину стола располагались такие же темные широкие лавки. Люди за столом уже ужинали. На столе были соления, грибочки,  и ... в бутылках с черной наклейкой, на которой был изображен череп  со скрещенными костями и написано – «Яд», была какая-то синяя жидкость. Люди пили это сами и предлагали мне. Я так и не рискнул попробовать это зелье, но драники, которые я ел там впервые в жизни, мне очень понравились. Поужинав, мы  втроем  - я, Петр и ожидавшая нас здесь Лена, на автобусе перебрались в закрытый город. 
       Три дня я прожил у Лены с Петром, пока они доставали мне билет на самолет. В сам город выходить они мне запретили. Мало ли, заметят чужого, сообщат куда надо. И только однажды вечером мы с Петром прошлись по очень уютному, чистому, ухоженному городку. На набережной полноводной реки Петр, кивнув головой в сторону, тихонечко сказал:

- Там мы работаем.               

Я посмотрел в указанную им сторону и ничего не увидел особенного. Река, большая сопка, дальше лес, поляна и опять сопки.

- Где там?- спросил я.

- Ну, видишь сопку?

- Какую? Вон, ту? – переспросил я и показал пальцем.

Петр одернул меня и сказал, чтобы я ни на что рукой больше не показывал. В этой самой горе находилось их предприятие. Что они там делали, Петр мне не выдал. Он и так уже болтнул лишнего.               
       Выбирался я из этого городка также, как и попал в него - через лес, через бугры да овраги, обходя посты, охраняющие тайну большой сопки.
      
Мечты, они сбываются. Не у всех мечтателей, конечно. Для этого нужно ясно и конкретно определить чего ты хочешь. Санина мечта сбылась и очень скоро - в семнадцать лет. В семнадцать лет он надел погоны.

- Вот закончит Саня  училище и будет обслуживать и выпускать в полет военные птицы. И будут эти птицы охранять огромную страну, большие тайные сопки и закрытые города, которые производят что-то очень секретное, при помощи чего, это секретное можно секретно защищать, чтобы это секретное производить и ... и  так далее по кругу, - рассуждал я, возвращаясь на большом воздушном гражданском лайнере из Сибири, в свою родную Среднюю Азию