Мы учились в Большом Каретном. Часть 2

       
                Центр-музей Высоцкого

Большой Каретный переулок – это то, что в нашем с Владимиром Высоцким детстве было общим. Поэтому когда сотрудница Библиотеки префекта ЦАО Татьяна Сергеевна Дорошенко пригласила меня принять участие в экскурсии в центр-музей «Дом Высоцкого на Таганке», которую она организовала для читателей библиотеки и всех желающих, я немедленно дала на это согласие. Экскурсия состоялась 6 сентября 2015 года. Из вступительной лекции Татьяны Сергеевны я узнала, что открытие музея было приурочено к двадцатилетию со дня смерти Владимира Семёновича - поэта, актёра, автора-исполнителя песен, автора прозаических произведений, лауреата Государственной премии СССР.

Наша группа познакомилась с экспозицией музея, насчитывающей более 1000 экспонатов. Все они размещены в трёх залах, получивших названия по строкам из стихотворений поэта.

В первом зале, который называется «Я весь в свету…», мы познакомились с экспонатами, связанными с творчеством Высоцкого, его сценическими костюмами, учёбой в школе-студии МХАТ, его работой в кино и театре, выступлениями на концертах, материалами со съёмочных площадок. В этом зале прозвучал для нас монолог Гамлета в исполнении Высоцкого.

Как актёр Московского театра драмы и комедии на Таганке Высоцкий принимал участие в спектаклях “Пугачев”, “Гамлет”, “Вишневый сад”, "Павшие и живые". Роль Гамлета стал его звёздной ролью. В спектакле "Мастер и Маргарита" он свою роль до премьеры не довёл.
 
Высоцкий снимался в фильмах: «Вертикаль», «Короткие встречи», «Наш дом», «Стряпуха», а также телефильме «Место встречи изменить нельзя» и др. Он прекрасно скакал на коне, плавал, неплохо боксировал, знал
основы каратэ, так что каскадерам в кино не приходилось его дублировать.
 
Высоцкий - автор песен «Канатоходец», «Горизонт», «Чужая колея», «Кони привередливые», «Мы вращаем Землю», «Смерть истребителя», «Я не люблю», “Диалог у телевизора”, “Баллада о детстве”, “Скалолазка”, “Ну, здравствуй, это я”, “Про бокс”, “Дорожная история”, “Москва-Одесса”, “Чуть помедленнее кони”, “Корабли”, “Охота на волков”, “Золотые мои россыпи”, “Песня лётчика”, “Профессионалы” и многих других.

В последние шестнадцать лет своей жизни он ежемесячно в среднем писал три-четыре песни и два-три стихотворения. Кроме того, ежегодно снимался в среднем в одном-двух фильмах и исполнял одну-две театральные роли, одновременно продолжая работать над пластинками, радиопостановками, выезжая на многочисленные гастроли, выступая на концертах и принимая постоянное участие в репетициях и спектаклях.
Высоцкий много и напряжённо работал. Бесконечные съёмки, репетиции, спектакли… При этом съёмки могли проходить где-нибудь в Средней Азии, а спектакли три раза в неделю - в Москве. И он каждый раз летал туда и обратно, не щадя своего организма. А его концерты –  тоже были на износ. Он часто пел, рискуя навсегда потерять голос. Он пел столько, сколько хотели слушатели. Он пел для них и о них. Поэтому люди не могли не любить его.

Помимо стихов и песен Высоцкий является автором книг: “Песни и Стихи Владимира Высоцкого”, “Я Люблю - И, Значит, Я Живу”, “Гамлет с Гитарой”, “Гамлет”, “Роман о девочках”, “Венские каникулы”.

Второй зал, «Своя колея», познакомил нас с жизнью Высоцкого, его семьёй и друзьями. Здесь нам были показаны его детские игрушки, письма, книги с автографами, материалы о поездках и встречах, первые сборники стихов, первые пластинки, а также издания его произведений и воспоминаний о нём, опубликованные уже после его смерти.

Третий зал - кабинет Высоцкого, в котором представлена мебель из его квартиры на Малой Грузинской улице, 15, в которой он прожил с 1975 по 1980 год: самодельные книжные полки, шкаф и стол красного дерева, два старинных кресла и кушетка и другие предметы. На вопрос, обращённый к директору музея Никите Владимировичу – сыну Владимира Семёновича, почему музей не был организован на Малой Грузинской, он ответил, что организовать музей на восьмом этаже жилого дома не позволяло законодательство.
 
Трёхкомнатная квартира Высоцкого и Марины Влади на Малой Грузинской была очень светлой и занимала площадь 115 квадратных метров. Когда семья Таирова распродавала мебель в своей квартире, Высоцкий и Влади купили часть этой мебели: большой письменный стол с многочисленными ящичками и выдвижными полочками, кресло тёмного дерева, секретер, застеклённую горку. Высоцкий очень гордился этим столом и любил работать за ним.
 
В новой квартире Высоцкий и Марина всё переделали по своему вкусу: покрасили стены, предва¬рительно содрав не понравившиеся Марине обои, поменяли кафель, перестроили ванную. Светлая кухня была декорирована в духе старинного русского дома: стены обиты досками, по ним развешаны яркие полотенца. Там же стоял большой деревянный стол, вместо стульев — деревянные скамейки. На полках множество баночек с чаем и чайников, которые Высоцкий привозил со всего света. Главным помещением в квартире была кухня, где чаще всего собирались их друзья. В квартире почти всегда работал телевизор. В этой квартире 25 июля 1980 года Высоцкий умер.

В музее мы слушали также лекцию о жизни и творчестве Высоцкого. Лектор, очень приятная женщина, говорила так увлечённо, что мы слушали её, не проронив ни слова. А когда она рассказала о швейной фабрике имени Крупской, с которой у Высоцкого были связаны некоторые жизненные истории и о которой в одной из своих песен он сказал: «На нашей 5-й швейной фабрике такое вряд ли кто пошьёт…», то у меня едва не перехватило дыхание. Мне клуб этой фабрики был хорошо знаком. В нём я занималась в хореографическом кружке.
 
Посещение музея дало толчок моим воспоминаниям…

В течение десяти лет я училась в женской средней школе N 187, расположенной в Большом Каретном переулке. В этом же переулке находилась и мужская средняя школа N 186, в которой учился будущий бард и актёр Владимир Высоцкий. В то время обучение детей повсеместно было раздельным. И лишь, когда мы учились в десятом классе, началось частичное объединение школ: часть учеников с первого по восьмой класс из соседней мужской школы перешла в нашу, а часть девочек того же возраста из нашей школы перешла в мужскую. Нас же это объединение не коснулось.

Я родилась и выросла в Коминтерновском районе Москвы, в Лиховом переулке, где в то время напротив нашего дома помещалась знаменитая студия документальных фильмов. В наш двор своим торцом выходил гараж Совета министров. Рядом, на Каретном ряду, находился, как мы называли его, сад “Эрмитаж”, где выступали знаменитые эстрадные артисты и коллективы тех лет – Аркадий Райкин, оркестр Эдди Рознера, джаз Утёсова. Зимой на территории сада заливали каток, и дети со всей округи катались здесь на коньках. Другой каток “Динамо”, поменьше размером, находился в одном из больших дворов на Петровке, и он также пользовался у нас большой популярностью. Мы посещали кинотеатры “Экран” и “Форум”, с удовольствием бывали на Центральном рынке, куда можно было попасть, пройдя по Малому или Среднему Каретному переулку, а затем мимо школы N 186.

Мы любили гулять по Страстному, Цветному и Петровскому бульварам, нам были хорошо знакомы Колобовские переулки, Неглинная улица, Самотёчная и Трубная площади. На всю жизнь мне запомнился день 9 марта 1953 года, когда, несмотря на запрет мамы, я решила попрощаться со Сталиным. В тот день я была на Трубной площади и чудом осталась жива. Тогда какой-то человек под брюхом стоявшей лошади вытащил меня из страшной, сдавленной с обеих сторон отрядами конной милиции многотысячной толпы, устремившейся к Колонному залу,  в которой упавшие люди из-за страшной давки больше уже не могли подняться. На многие годы в нашей памяти сохранилось название “Трупная площадь”. А вот Володе Высоцкому с приятелями в тот день всё же удалось проникнуть в Колонный зал и попрощаться с вождём. Ну, на то они и мальчишки!

В школу с семи лет я ходила самостоятельно. Выйдя из нашего двора, я переходила на противоположную сторону Лихова переулка, затем сворачивала в Малый Каретный переулок, где находился клуб швейной фабрики имени Крупской, и попадала в Большой Каретный переулок. Здесь на противоположной его стороне находились обе наши школы, моя налево от Малого Каретного, а школа N186 – чуть правее от него.
   
Классная руководительница нашего класса Тина Владиславовна меня не любила. Чем это было вызвано, я не знаю до сих пор. По окончании седьмого класса, когда наш 7“Ж” расформировывали, поскольку многие ученицы поступили в техникумы или их семьи переехали в другие районы города, она, выбрав меня, круглую отличницу, зачислила в свой 8“Д”. При этом она заверила других педагогов, что в её классе отличницей я не буду. Но она ошиблась, а вот свою неприязнь ко мне выказывала и нередко. К примеру, в десятом классе она, не сказав мне ни слова, отдала полагавшийся мне как отличнице билет на новогоднюю ёлку в Кремле, своей любимице, девочке со средней успеваемостью. Когда мне рассказала об этом другая учительница, я обратилась за разъяснениями к классной руководительнице. На мой вопрос: “Почему вы отдали мой билет другой ученице?” - последовал ответ: “Ну, ты всегда попадёшь на эту ёлку, а для неё это единственная возможность”. Как будто нам предстояло учиться ещё несколько лет.

Но были моменты, когда я против Тины (как между собой называли её ученицы) оказывалась абсолютно бессильной. Так было в случае знакомства наших девочек с мальчиками из соседней школы, инициатором которого была именно она. Я не знаю, при каких обстоятельствах это произошло, поскольку не была осведомлена об этом мероприятии. Позже я видела своих соучениц, посещающих совместно с мальчиками из соседней школы катки, кинотеатры и другие общественные места. Наши девочки дружили с ближайшим другом Володи Высоцкого Игорем, с которым он сидел в школе за одной партой, а потом вместе с ним поступил в МИСИ.
 
В 1955 году у нас был совместный со школой N186 выпускной вечер. У меня сохранилась фотография, на которой я запечатлена с подругой, с которой училась с первого по седьмой класс “Ж”. Хорошо помню звучавшую в тот вечер мелодию танго “Цветущий май”, ставшую символом моего пожизненного одиночества.

Школу я закончила с золотой медалью. Все – и педагоги, и учащиеся - полагали, что впереди меня ждёт большое будущее. Когда, спустя двадцать лет я пришла в свою школу на вечер встречи выпускников, то, идя по залу, слышала за собой шёпот: “Форштеллер идёт!” Однако, когда все они узнали, что я всего лишь кандидат технических наук, то были глубоко разочарованы и даже говорили мне: “А вот такая-то – доктор философских или медицинских наук”. Я смущённо улыбалась и позже причины своей отнюдь не блистательной карьеры объяснила в книге “39 лет в почтовых ящиках”.

А вот относительно Володи Высоцкого никто не строил высоких планов, хотя в его аттестате, в котором сказано, что с 1949 по 1955 годы он учился в средней школе N 186 Коминтерновского района города Москвы, выставлены только хорошие оценки: пятёрки – по гуманитарным предметам, четвёрки – по точным наукам. Поэтому меня весьма удивляет стремление его отца Семёна Владимировича убедить сына пойти учиться в технический вуз, хотя очевидно, что у Володи были совершенно другие наклонности. Неудивительно, что, поступив по настоянию отца в МИСИ, он через несколько месяцев бросил институт и поступил в Школу-студию МХАТ.

Когда начала греметь слава Высоцкого, поначалу ни один учитель, работавший в школе N186, не сопоставлял имя Владимира Высоцкого с учеником, закончившим эту школу. Все полагали, что речь идёт о совершенно другом человеке. Педагоги не могли вспомнить его каких-либо отличительных особенностей, не могли охарактеризовать его, настолько он воспринимался как ученик, затерявшийся среди массы остальных лиц. Учителя, которых я знала, вспоминали, что Володя не написал ни одного запоминающегося сочинения, он был косноязычен, не начитан, порой не искренен. Словом, в детстве ничем не проявил себя как яркая личность.
 
Это мнение учителей о нём никак не вяжется со стихами, написанными им в 1975 году, в которых он говорит, что книги они, дети, даже не читали, а глотали, что человек, не вступивший в борьбу с подлецом, свою жизнь прожил напрасно.

И дpались мы до ссадин,
До смеpтных обид.
Hо одежды латали
Hам матеpи в сpок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от стpок…
         И в боpьбу не вступил
         С подлецом, с палачом,-
         Значит, в жизни ты был
         Ни пpи чем, ни пpи чем!

Однако талант у мальчика Володи, несомненно, был и ярко проявился на занятиях драматического кружка при Доме учителя на улице Горького, в котором он начал заниматься в десятом классе. Руководил кружком артист МХАТа Владимир Николаевич Богомолов. Однажды мать Володи Нина Максимовна пришла туда на репетицию. Она вспоминает, что впервые видела его на сцене и до сих пор помнит своё удивление, настолько неожиданными были для неё его актёрские приёмы. После репетиции она подошла к Богомолову и спросила: "Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?" - "Не только может, но должен! У вашего сына талант", - ответил актёр.

Как ни странно, но поначалу негативное впечатление Володя производил и на преподавателей во время своей учёбы в Школе-студии МХАТ. Судя по характеристикам, которые дали ему педагоги по завершении первого семестра, Высоцкий не проявлял каких-либо выдающихся способностей. Его не относили к профнепригодным, но и не числили среди талантов. Педагоги указывали на его дурной вкус, порой недисциплинированность и развязность, прилежание при изучении сценического движения и вместе с тем суетливость и неискренность. На занятиях по мастерству актёра беспокойство педагогов вызывали его речь, голос, манеры... “Любопытен, но перекричал, переиграл...", - отмечали они.

Тем не менее талант Высоцкого пробился сквозь время и пространство, и его имя, его творчество, его песни навеки остались в сердцах миллионов благодарных слушателей и почитателей.

Продолжение следует.