Спешить любить. глава 1

   
 
 Вот и прошел целый год… целый год без жены, которую я горячо любил. В прошлом году летом, мы вместе приехали на отдых в Сухуми. Тогда я и не подозревал, что это наш последний совместный отпуск, наша последняя поездка. 
Я потерял ее в один миг – легочный тромб. Она просто не проснулась… и все. Видимо, поэтому я долго не мог свыкнуться с мыслью, что ее больше нет.


 Этот год, полный беспредельной тоски, отчаянного одиночества, проходил медленно и мучительно – я замкнулся в себе: ничего меня не радовало, ни с кем не хотелось общаться, ничего меня не отвлекало от одной и той же мысли – как же так? Как жить дальше?


 Вероятно поэтому, мои дочки осторожно стали внушать мне мысль вновь поехать в Сухуми: вспомнить то последнее лето, посетить те же места, где мы побывали вдвоем. Они надеялись, что такое воспроизведение последнего совместного путешествия  даст мне возможность оправиться,а может быть и справиться с той угнетающей тоской, в которой я пребывал.


 Я долго отказывался. Мне и в самом деле не хотелось ехать. Но, как оказалось, эта поездка была предначертана мне самой судьбой.
Я собирался в дорогу и поймал себя на мысли, что моя память, казалось, проснулась: я стал вспоминать все детали нашей поездки. Так и решил для себя, буду повторять точь-в-точь все по порядку на месте.


 В первые пару дней мне с трудом удавалась роль отдыхающего. Еще через пару дней, какая-то внутренняя сила, ранним утром отправила меня на берег моря: я загорал, плавал в теплом ласковом море, постепенно стал вспоминать наши беседы, катание на лодке и на водном велосипеде.
Захотелось посидеть в той же чебуречной, где мы с аппетитом уплетали горячие чебуреки. Я откусывал кусок за куском, а передо мной сидела моя улыбающаяся Наташа – она была так хороша в тот вечер: лимонного цвета сарафан в зеленый горошек; пикантное декольте, открывающее ее красивую грудь; на бретельке красуется старинная золотая булавка с божьей коровкой; соломенная шляпка, из-под которой выбиваются “непослушные” локоны роскошных волос. К горлу подступил комок… Я вышел на улицу, мне нужно было закурить.


 На следующий день я съездил на озеро Рица. Вечером зашел в тот же ресторан, где мы провели прекрасный романтический вечер. Учитывая то, что меня посадили за тот же столик, за которым мы с Наташей сидели в прошлый раз, моя память вернула мне все ощущения до мельчайших подробностей: опять оркестр играл танго, опять я сидел к нему спиной, опять я заказал все, чем мы угощались прошлым летом, опять я наполнил ее бокал красным вином, опять я говорил ей слова любви… Эмоции сменялись одна за другой: то меня увлекали воспоминания, и на лице застывала улыбка умиления, то меня душила тоска, и слезы капали из моих глаз.
 Дни тянулись медленно, и единственным настоящим удовольствием было, как я себе говорил, “хождение по местам нашей любви” и больше ничего.


Знакомиться с другими отдыхающими не было никакого желания. Мне просто казалось, что я дышу тем же воэдухом, хожу в те же места, и моя Наташа со мной.
 Через несколько дней я поехал в Новоафонский Монастырь, в Пантелеймоновский Собор. Тогда – это было ее желание посетить Новый Афон. Мы приехали к 5-и часам, стояла прекрасная погода. Я на миг закрыл глаза, и память пробудила тогдашние ощущения: сверкающее море, краски буйной природы, благолепие Собора дополняли друг друга и… покой, какой-то всепоглощающий, вселенский покой.


Народу было не много. Помню, моя Наташа тогда сказала:
– Кирюша! Я хочу снова сюда приехать…когда-нибудь. 
Я ответил:
– Хочешь, значит приедем.
Вот я и сдержал свое слово, но только наполовину.


Вспомнив о ее желании, я подумал – будь она жива, сдержал бы я свое обещание?
Я вспомнил старушку, сидящую на каменных ступеньках Собора: седые волосы прикрывает выцветшая косыночка; синий поношенный жакетик поверх блузочки, застегнутый не на ту пуговичку и по-этому нелепо сидящий на ней; добрые, улыбающиеся серые, с легкой желтизной, как у всех пожилых, глаза с “лапками” морщин вокруг них; и руки – морщинистые , покрытые пятнами коричневых “чечевичек”, но пухленькие и ласковые руки бабушки.
Все это выплыло ниоткуда из моей памяти.


Тогда, увидев нас, она ласково позвала и сказала:
– Деточки! Какие-же вы хорошенькие! А хотите, я вам расскажу про Монастырь, про Собор? Покажу пещеру Симона-Канонита, хотите?
Я, даже не спросив мнения жены, отрезал:
– Нет, бабушка! У нас нет времени!
– Да, сынок! Видно, есть дела поважнее! Ну, да ничего,может как-нибудь в следующий раз…


Наташа укоризненно посмотрела на меня и ничего не сказала.
– Деточки, не уезжайте отсюда, не попив целебной водички из святого источника. Водичка-то святая, любую хворь лечит.
Наташа вновь посмотрела на меня с надеждой на понимание, но я, сославшись на усталость, потащил ее обратно – видите-ли, мне хотелось есть и не хотелось пропускать вечернюю пробежку.


Странно, но этот, казалось бы, незначительный эпизод, совсем стершийся из моей памяти, каким-то образом предстал предо мной в мельчайших деталях.
Поднимаясь по ступенькам Собора, меня кольнула мысль, а что, если и впрямь моей Наташе помог бы тот святой источник?


На душе стало как-то неприятно, и я решил, что пойду по тем местам, что так сердечно предложила та милая старушка. Почему я тогда заартачился? Я же видел в глазах Наташи большое желание принять предложение бабушки. Этот вопрос вновь и вновь  “выпрыгивал” в моей голове. Я спорил сам с собой, приводил разные доводы, пытался найти оправдание своему действию и, вконец, принял – мне не хотелось и, стало быть..было важнее!!! “Никчемный эгоист” – на этой мысли мой спор с самим собой закончился.


Поднимаясь по ступенькам Собора, я надеялся увидеть ту старушку. Я отчаянно искал ее среди немногочисленных посетителей, но не нашел.
Увидев пожилую женщину, сидящую на одной из ступенек, я подошел к ней:
– Здравствуйте! Меня зовут Кирилл! Мы были здесь с женой в прошлом году! Тут на ступеньках сидела одна старушка. Она заговорила с нами тогда и предложила рассказать о Монастыре. Вы не знаете, как я могу ее найти? К сожалению, имени ее не знаю…


– А... верно, то была наша Матренушка! Так нет ее больше с нами, Господь прибрал к себе! Царство ей Небесное! Ей-то было уж много лет, аж 97! Может, чем я помогу тебе, сынок?
После ее ответа у меня резко испортилось настроение.
– А где ж, жена твоя? Аль не пришла с тобой?
Я глубоко вздохнул:
– Да нет... пришла бы , обязательно, если бы жива была.
– А что же так, сынок? Аль болела чем?
– Она не проснулась. Я обещал, что привезу ее снова в эти места, но, видимо, не судьба! Вот сам приехал... за нас обоих.


– Правильно и сделал, сынок! Обещания надо выполнять. Обещание-то как клятва, нарушить – это грех! Молодец! Видно любил ты ее… А хочешь, я скажу тебе , куда пойти и что повидать? А пожелаешь, и сама с тобой пойду.  Мно-о-го я знаю о Монастыре…
Так с ней и договорились: после посещения мной Собора, она будет ждать у входа.


                ( продолжение следует )

http://www.proza.ru/2018/02/06/517