Спешить любить глава 3

 Я заметил его снова, когда, сердечно поблагодарив мою спутницу и попрощавшись с ней, решил посидеть на берегу моря и насладиться оранжево-золотистым заревом черноморского заката.


 Если бы не его куртка и кепка, я не узнал бы его. Он сидел на песке, обняв колени и уткнувшись в них головой. Я сел на песок пустынного берега. Тихие стоны, время от времени доходившие до моего слуха, отвлекали меня, не давая возможности насладиться своим уединением.   Странно, подумалось мне, за несколько часов пребывания на огромной территории Монастыря я встретил этого молодого человека трижды! Фактически, я шел ему вслед. Независимо от себя я увидел в этом какой-то знак, хотя никогда не был суеверным. Мне вдруг отчаянно захотелось поговорить с ним, поделиться своей бедой.


 Я встал и решительно направился к нему:
– Простите, молодой человек..,– но не успел я проронить и пары слов, как он, не поднимая головы, сказал:
– Здравствуйте, дядя Кирилл!
От неожиданности я осекся. Молодой человек медленно поднял голову, и я узнал сына близкой подруги моей Наташи.
– Алешка, это ты?? – воскликнул я от удивления.


После смерти матери Алешка как-то очень поспешно обменял свою квартиру и переехал в Сочи, где ему предложили хорошую работу. Тогда он объяснил свое решение тем, что не может оставаться в пустой квартире, где все напоминает о родителях. Когда он приезжал на похороны моей Наташи, мы узнали, что он женился.


 Моя Наташа и мать Алешки Ольга дружили с первого класса, сидели за одной партой. Это была именно та, редкая женская дружба, которая обычно считается исключением : они обе очень ценили и дорожили ею. Их преданность друг другу, умение понимать с полуслова, читать по глазам внушали уважение. Они приложили немало усилий, чтобы не только наши дети, но и мы с Олегом, мужем Ольги , стали близкими друзьями.
Как-то Олег заметил:
– Обычно женская дружба скорее напоминает пакт о ненападении! А вашей дружбе может позавидовать любой мужчина! Вы, девчонки – молодцы!
Ольга пережила горячо любимого мужа всего лишь на 3 года. А моя Наташа Ольгу – на полтора. 


 Мы с Алешкой обнялись и снова сели на песок. Наша неожиданная встреча всколыхнула все то доброе, что связывало наши семьи, а именно, то счастливое время, которое так торопливо кануло в прошлое. Несколько минут мы сидели молча, каждый окунувшись в свои воспоминанаия. Первым молчание нарушил я:
– Послушай, Алешка! Память о Наташе и Ольге, о твоем отце, дружба наших семей обязывает нас быть искренними перед самим собой! Давай, не ходить вокруг до окола. В чем дело, сынок? Что с тобой? Я готов терпеливо выслушать тебя и обещаю, помогу всем, чем смогу.


 Алешка тяжело вздохнул. Пытаясь унять мелкую дрожь в руках, он нервно потер ладони.
– Дядя Кирилл! Я не совсем уверен, что вы поверите в то, что услышите. Я бы не поверил, – выпалил он. – Скажите, какое у вас мнение обо мне?
– Ты очень образованный, начитанный, достойный молодой человек. Тебя воспитали прекрасные родители, чьи надежды ты полностью оправдал и как сын, и как человек! О таком сыне и друге можно только мечтать. Зачем ты спрашиваешь?
– Скажите! Вот вы знаете меня с рождения…Подавал ли я когда-либо признаки не совсем здоровой психики?


– Нет, конечно! Алешка, о чем ты? Что за вопросы? Говори толком, что произошло?
– Дядя Кирилл! То, о чем я вам поведаю, не знает никто, даже моя жена. Один единственный раз, когда это случилось впервые, я попытался поделиться с мамой. Мне было 5 лет. Но мама рассмеялась, постаралась меня успокоить, сославшись на то, что это был всего лишь кошмарный сон. С кем не бывает? И с тех пор я понял, что об этом нельзя говорить ни с кем, и я остаюсь один на один со своим страхом.   
– Алешка! Я ничего не понял из того, что ты только что сказал.


– Дядя Кирилл! Впервые со мной это случилось, как я и сказал, в 5 лет. Тот день я ждал с таким нетерпением – Новогодний утренник в нашем детсаде. Я был гномом в детском спектакле, мама сшила мне прекрасный костюм и яркий колпак.
– Я помню тот утренник. Вы же с моей Дашкой были в одной группе. Она была Белоснежкой, помнишь ?
Алешка кивнул.
– Ты, кажется, забыл текст гномика, смутился и заплакал прямо на сцене. Ты об этом?
– Да, именно! Но почему?
– Ну! Малыш забыл текст, смутился , и что?


– Дело не в этом. В то утро я лежал в постели с закрытыми глазами и долго нежился, повторяя текст, предвкушая удовольствие от праздника. Когда я медленно открыл глаза, моя душа ушла в пятки: на моей постели сидело страшное существо – седой горбун в лохмотьях, с искривленным от страшной улыбки лицом. Кривоватый, с редкими зубами, он болтал своими ножками, как это делают дети, и подмигивал мне. Но, больше всего меня напугало то, что он был в моем колпаке…


 Алешка перевел дух и продолжил.
– Все это длилось секунд 5, не более, но я успел увидеть все! Он исчез так же неожиданно, как и появился. После его исчезновения мой колпак остался лежать на моей постели. От страха я даже не закричал. Помню лишь, что спрятался с головой под одеялом и продолжал лежать под ним, пока не вошла мама. Это было моим первым и последним откровением… Вероятно, большинство родителей отнеслись бы так же, как и мама, с толикой юмора и абсолютным недоверием, ссылаясь на детскую фантазию и воображение. Но я понял: мне никто и никогда не поверит!  Когда во время нашего спектакля перед моим выходом воспитательница нахлобучила тот колпак мне на голову и подтолкнула к сцене, меня охватил такой страх и чувство покинутости, что от отчаяния я заплакал..., – Алешка смахнул слезу.  – С тех пор было заложено начало моих встреч с горбуном.


– Он, что? Появился еще?
– О да! И не один раз! И поверьте, самой безобидной встречей была та, первая! – Он улыбнулся и взглянул на меня.  – С наивностью, столь присущей детям, я надеялся, что это не повторится. Со временем мои воспоминания от встречи с горбуном стали стираться. Я сам стал верить в то, что мне сказала мама – это лишь страшный сон.
Алешка замолчал и стал нервно потирать дрожащие ладони. Я сидел молча, терпеливо ожидая, когда он справится с волнением и успокоится.


– Я почти забыл о нем, – продолжил Алешка. – Когда закончил 5-й класс, родители пошли навстречу моему сильному желанию отдохнуть в пионерском лагере, и согласились. Туда отправлялись почти все мои друзья со школы. Восторг от предстоящих каникул зашкаливал. Я  тщательно готовился, мы с друзьями считали дни. Наступил день отъезда. К школе подкатил автобус. Мы поспешно прощались с родителями, а они, в свою очередь, давали нам последние наставления. Меня провожал папа. Мой друг Андрей, зная, как меня укачивает в длительных поездках, на ходу крикнул, что займет мне место у окна. Я швырнул свой рюкзак на ступеньку автобуса, помахал рукой папе и… остолбенел: рядом с Андреем, на соседнем сиденье, прямо у окна, на корточках сидел тот горбун и , нахмурив брови, угрожающе смотрел на меня.


 Как и в первый раз наши глаза встретились на несколько секунд, и он снова исчез. Я почувствовал, что мне скорее надо бежать в туалет. Такого расстройства желудка у меня никогда не было. Я тихо плакал, сидя на унитазе, не зная , что же делать. Отбытие автобуса задержали на 20 минут, и уехали без меня. Во-первых, я не мог встать из-за поноса, а во-вторых, ни за что не сел бы рядом с Андреем. А как объяснить свой отказ, я не знал. Папа тут-же повез меня в поликлинику. Согласно симптомам, врачи заподозрили какую-то кишечную инфекцию. К вечеру меня отпустили домой, так и не найдя ничего. Еще через полчаса позвонила мама Андрея и сказала, что Андрюша и две девочки попали в больницу – он с порезами на лице, от разлетевшегося на кусочки оконного стекла, а девочки с серьезными ушибами.


Оказывается, по дороге в лагерь в автобус врезалась маршрутка, потерявшая управление, и дети спаслись чудом. В тот день я понял : горбун является предвестником беды. Андрей рассказал, что сиденье, на котором должен был сидеть я, сплошь было усыпано осколками. Слава Богу, он не сел на предназначенное мне место, надеясь, что меня подбросят в пути.


Алешка прервал свой странный рассказ, чтобы вновь перевести дух. Его руки подрагивали, и чтобы унять эту  дрожь, он зарыл ладони в теплый песок.
Я тоже молчал, хотя в то, что он мне изложил, верилось с трудом. Видимо, поэтому и не хотелось комментировать.
– Я помню, что достаточно долго боялся садиться в автобус ,– продолжил Алешка. – Со временем страх поутих, возраст берет свое. Я вспоминал уродца изредка и почти поверил, что новых встреч не будет.


 Неожиданно Алешка встал, закатал штанины и пошел к морю. Вечер стоял такой покойный, волны мелкими “барашками” почти бесшумно облизывали прибрежный золотой песок. Алешка стоял в морской воде по щиколотку. Скорее всего, уйдя в  свои воспоминания, он на миг забыл обо мне. Зачерпнув морскую воду, он умылся, обернулся и, увидев меня, смутился.
– Простите, дядя Кирилл! Кажется, я увлекся!
– Да нет, Алешка! Все в порядке! Я внимательно тебя слушаю, мы же никуда не торопимся, не так ли?


Не ответив, он продолжил:
– Я учился в 10-ом классе. Мы с ребятами нашего двора решили, что сразу после Нового Года каждое утро зимних каникул посвятим хоккею. Благо, мороз стоял трескучий, река замерзла основательно.
– Да-да, я помню. Вы же с Дашкой заканчивали школу в один год. Помню, много народу было на катке. А не тогда ли, Борька с вашего класса провалился под лед и чудом не утонул?


– Тогда, дядя Кирилл, тогда! Мы разбились на команды и начали тренировку. Борька отобрал у меня шайбу, а я кинулся ее отвоевывать. Помню, я разогнался, набирая скорость, и почти догнал его. Буквально за пару секунд до того, как треснул лед , передо мной появился тот уродец. Я  с клюшкой прошел сквозь него. Этих двух секунд было достаточно, чтобы меня занесло – я грохнулся об лед и кубарем полетел в сторону. В ту же секунду Борька провалился под лед. Это и в самом деле было чудо, что мы смогли его спасти. Мы сразу легли на лед и протянули ему клюшки. Наши действия были настолько слажены, будто кто-то нами руководил. Должен признаться, я осознал произошедшее уже после того, как мы вытащили Борьку: мокрого втащили в первую попавшуюся машину и повезли в больницу. Только там я вдруг понял, что этому несчастному случаю предшествовала встреча с тем горбуном. Я стоял в коридоре больницы и плакал: отчаяние и чувство вины перед Борькой не имело границ. Тетя Мила, мама Борьки, обнимала меня, успокаивала и благодарила всех нас за спасение сына. От ее слов мне хотелось умереть. Она и не подозревала, что все это произошло хоть и косвенно, но по моей вине… Вернувшись домой, я полез под горячий душ: меня трясло так, будто это я, а не Борька, очутился в ледяной воде.


 Я слушал Алешку и поймал себя на мысли, что меня распирают противоречивые чувства: я то верил в его рассказ, то не верил. Да-да, я понимал сердцем, как ему тяжело, но как всегда, включение логики подвергает сомнению все то, на что откликается душа.
Алешка сидел понурив голову и выглядел крайне уставшим. Мне показалось, что он завершил свой рассказ. Но, если это так, подумал я, почему же сейчас он в таком отчаянии?


Минут 15 мы молча слушали звуки прибоя. Когда я обнял Алешку, он нахмурил брови, пытаясь справиться со слезами.
– Ну….будет тебе, Алешка! Не надо так чувствительно к этому относиться. Может, ты все же излишне драматизируешь? – Не зная что сказать, произнес я глупые слова.
Он посмотрел на меня глазами отчаявшегося ребенка, потерявшего всякую надежду на понимание взрослых.
– Вы не поверили мне, дядя Кирилл, не так ли? И я бы не поверил… 


Я сильно смутился и, улыбнувшись, пожал плечами.
– Если я не надоел вам своими стенаниями, то прошу, выслушайте меня до конца, коль скоро вы единственный человек, перед которым я смог раскрыться. Мне просто больше не с кем поделиться...
– О чем ты, сынок? Я – весь внимание и в полном твоем распоряжении. Мне тоже хочется разобраться в том, что с тобой происходит. Хотя, признаюсь… я не совсем представляю как!


– И я, дядя Кирилл, не представляю как.., – помолчав минуту, он глубоко вздохнул и продолжил.  – Приблизительно за месяц до маминой кончины я увидел его снова. Мне нужно было срочно поехать в больницу за морфием для мамы. В тот день тетя Наташа была у нас, и я был спокоен, что мама не одна. Я решил взять такси, чтобы не терять время на транспорт. Я остановил проезжающее мимо такси, хотя увидел, что на заднем сидении есть пассажир. Машина остановилась, я открыл переднюю дверцу и остолбенел – он опять сидел на корточках и скалился беззубым ртом, глядя прямо мне в глаза. Я с таким грохотом хлопнул дверцой такси, что таксист не сдержался и вылил на меня целый ушат отборной брани. Через 5 минут я остановил частника, но не успел проехать и 300м, как впереди увидел покореженное такси, которым я  хотел воспользоваться – на машину упало дерево, к счастью, таксист и пассажир не пострадали. Я увидел их, стоящих на тротуаре.  – Алешка перевел дух. – Именно поэтому, когда ушла и мама, я твердо решил уехать в другой город. Я надеялся, что он не последует за мной.


– Ах вот почему ты так поспешно оформил перевод? А нам сказал, что все в доме напоминает о родителях, и тебе тяжело оставаться в нем одному.
– И это тоже, дядя Кирилл!
– Почему ты не пришел тогда ко мне? Мог ведь рассказать. 
– И что бы вы сделали? Вы смогли бы мне помочь?
– Ты прав, сынок… Я даже и не знаю, что сказать. Ну, поделился бы со мной как сейчас… Хотя я сижу и просто слушаю, как дурак, не понимая, что же делать.


– Вот, видите? Тогда это было единственно правильным , как мне казалось, решением – просто уехать…
– А жена-то знает?
– Нет, что вы! Как я мог ей рассказать? Она бы приняла меня , если не за сумасшедшего, то по крайней мере, за неадекватного человека! А я ее сильно полюбил… Она очень добрая и рассудительная, готовая прийти на помощь и выслушать. Однако я понимал, что втягивать ее во все это, подвергать беспокойству и страху, а может и сомнению, я не имел права. Она-то, в чем виновата?


– Ты прав! Но как обстоят дела на новом месте?
– Некоторое время на новом месте дела обстояли нормально. В прошлом году мы с женой решили поехать в круиз на судне “Адмирал Нахимов”…
– Да ты что, Алешка!!! – Перебил я его, не дав ему завершить предложение. – Это же было страшное кораблекрушение! Значит вам удалось спастись? – Я не мог сдержать своих эмоций. Вся страна скорбела в связи с этой катастрофой! Тогда 31августа1986 года весь мир писал о “Советском Титанике”. Смутившись от своего возгласа, я растерялся. – Прости, Алешка! Ты меня ошарашил!


– Да нет, дядя Кирилл! Я понимаю вашу реакцию... Мы с женой, предвкушая путешествие, счастливые направлялись в порт. До отплытия теплохода оставалось немногим более 3-х часов. На противоположной стороне улицы стояла старушка с корзиной, полной горячих початков кукурузы. Аромат донесся даже до нас. Она ласково улыбнулась и поманила нас рукой. Мы с Танюшей переглянулись и решительно направились к старушке. Не успели мы дойти и до половины улицы, как откуда ни возмись, вылетел мотоцикл с коляской и сбил меня так, что я  отлетел в сторону как футбольный мяч. Вопли Танюши привели меня в чувство. Я открыл глаза, и первое, что я увидел – была склонившаяся надо мной жена, а над ее головой мелькнуло довольное лицо горбуна. От отчаяния я завыл. Хотя у меня случился перелом бедра, боли я не чувствовал. Я выл от отчаяния и беспомощности, мне казалось, я сойду с ума…. Естественно в круиз мы не поехали: мне сделали многочасовую операцию. Ну а дальше вы знаете…


– Алешка! Но ведь в этом случае вам, ребята, просто крупно повезло!Ты никогда об этом не думал?
– Да, думал! Даже Танюша позже говорила, знать бы кто твой ангел- хранитель? Знала бы она, насколько мой “ангел” не походит на библейского! Но, дядя Кирилл! А как же остальные погибшие? Он – не “ангел”, он предвестник беды!!! Это какой-то рок, какое-то проклятие! Что он хочет от меня? Что я ему сделал? – Он, буквально, прокричал все на одном дыхании. Вскинув голову и устремив взгляд вверх, бедный парень, похоже, обращался скорее к Небесам, нежели ко мне.


– Успокойся, сынок! Значит вот почему ты здесь? Видимо то, что произошло с теплоходом, не дает тебе покоя?
– Я здесь потому, дядя Кирилл, что впервые за все годы этот тип заговорил со мной… Он явился мне во сне… Улыбаясь своим кривым ртом, он проговорил – “ Я иду к тебе!Жди!”
– Но может, это лишь сон!


– Может быть… Я проснулся в холодном поту, мою подушку можно было выжимать. В последнее время Танюша чувствовала себя неважно( то головные боли, то необъяснимая слабость), но пойти к врачу она отказывалась. Полгода тому назад у нее был выкидыш, мы очень тяжело перенесли эту потерю. Сразу после этого врачи вынесли свой вердикт – детей у нас не будет, у Танюши большие проблемы… Не хочу сейчас вдаваться в подробности диагноза. Я  буквально “ выцарапал” ее из лап затяжной депрессии. Вскоре мы пришли к решению – усыновляем ребенка! Как раз тогда, после нашего круиза, мы и хотели осуществить нашу мечту об усыновлении. Но, вернусь обратно к той ночи, – я заметил, как лоб Алешки покрылся каплями пота. – В   душу сразу же закралась беспокойная мысль – неужели снова идет беда? Я не спал всю ночь… Пошел на кухню, хлопнул рюмку коньяка и курил, курил, курил… Утром твердо решил – Таню необходимо показать врачам.


– Не пугай меня, Алешка!
– Дядя Кирилл! Как раз наоборот! Я повез Таню в поликлинику с тяжелым предчувствием… и вдруг, о чудо!!! После обследования выходит изумленно-улыбающийся врач и объявляет, что это невероятно, но у нас с Таней будет ребенок! Срок беременности почти 16 недель!
– Да ну!? А Таня что? Как она могла не знать, что беременна?
– После предыдушего диагноза врачей она пребывала в таком равнодушии к себе, что и не заметила отсутствие ежемесячного цикла. 


– Вот это сюрприз! – воскликнул я.
– Это был не сюрприз, это было безграничное счастье! Мы сидели обнявшись и плакали, не веря своим ушам. Глаза Танюши сверкали новым,неведомым доселе огнем. Целую неделю мы порхали от счастья. Я напрочь забыл о той кошмарной ночи. Каждый день я приходил с цветами, носил свежие овощи и фрукты. И вот возвращаюсь я с работы, а Таня и говорит:
– Алеша! Мы давно не были в кино, может сходим, а?


Мы пошли в соседний кинотеатр, а там идет французский фильм “Собор Парижской Богоматери”. И тут меня ударило током – я вспомнил все ..,– Он отчаянно взъерошил свои волосы, впившись в них пальцами, похоже пытаясь справиться со своей нервозностью.  – Я сидел в зале кинотеатра с закрытыми глазами, не имея сил смотреть на экран. Время от времени, приходилось открывать глаза, чтобы Таня ничего не заметила, и тогда я отводил взгляд в сторону. Я вновь остался со своим страхом один на один: только этот страх перешел в такой ужас и беспокойство за Таню и за нашего ребенка, что мое сердце разрывалось на части. С того самого дня я потерял покой. Иногда мое состояние напоминало мне человека, сжимающего в руке  гранату без чеки: стоит только разжать пальцы и все.., – он расплакался.


– Ну будет тебе, сынок! Зачем так расстраиваться? Может зря ты забиваешь голову пессимизмом? Может все обойдется? Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь степень опасности?
– Нет, дядя Кирилл! Если бы вы, как и я, были свидетелем всего, с чем я столкнулся с самого раннего детства, то… – он закашлялся . – Я боюсь, очень боюсь! Боюсь неизвестности, боюсь непредсказуемости, боюсь за Таню и за малыша, боюсь за нашу семью… я не знаю, что нас ждет впереди, и что означают его слова – “ Я иду к тебе! Жди!”


 Последними словами он, похоже, поставил точку, печать на свою исповедь. Эти слова и меня ввели в оцепенение, мне нечего было добавить.
– Через пару недель Тане рожать, – тихим голосом продолжил Алешка. – Я метался все эти месяцы от безысходности, бессилия и беспомощности. Как- то случайно я услышал разговор двух женщин в автобусе: одна из них рассказывала о Пантелеймоновском Соборе в Новом Афоне. Ее муж тяжело болел, его разбил паралич, и не было никакой надежды на выздоровление. Так она привезла парализованного мужа сюда, и с тех пор он стал поправляться не по дням, а по часам. Уже ходит с палочкой, а врачи разводят руками. Вот я и решил приехать в эти святые места, чтобы получить ответ от высших сил на мой вопрос – “Что делать?” – Затем он усмехнулся, – прямо по Чернышевскому.
– А Таня где? Она не с тобой?
– Как я могу привезти ее сейчас, ей ведь скоро рожать. Оставил с ней ее сестру и, сославшись на 3-4х дневную командировку, сам приехал – и за нее, и за ребенка, и за себя… я сильно устал…


                ( продолжение следует )

http://www.proza.ru/2018/02/06/644