Спешить любить глава 6

 Мы прошли еще минут 40 , и вдали показалось что-то, напоминающее то ли хижину, то ли старый дом. Подойдя поближе, мы увидели каменную постройку: небольшой дом с маленькой открытой верандой, полностью завешанную вениками сушенных трав, горками различных кореньев и гроздьями сморщенных ягод. Весь облик и внешнее  убранство этого жилища говорили об аскетической жизни хозяина:маленькие окна без стекол; черепичная крыша, местами заросшая редкой растительностью, походившая на голову лысеющего человека; бочка с дождевой водой, с висящим на боку глинянным ковшиком; на длинной деревянной лавочке лежало  блюдо с сушеными фруктами, покрытое марлей.


 Баба Лала поднялась на веранду и приоткрыла дверь.
– Гуру Цагар не в доме, – сказала она и пошла за дом. Мы с Алешкой послушно пошли за ней. Хотя стояло жаркое лето, все же чувствовалась высокогорная прохлада.
– Скажите, баба Лала, – спросил я, – а зимой, гуру Цагар возвращается в табор? Ведь здесь должно быть очень холодно в это время года!
– Гуру Цагар живет здесь с тех пор, как умерла моя бабка. Большую часть своей жизни он пребывает с ней.


 Мы с Алешкой переглянулись, пожимая плечами. Околесица, что она несла о двух  мирах, стала нас раздражать, и честно говоря, в душе стала зарождаться мысль о том, что мы слишком поспешно доверились этой бабе Лале. Может, это и есть тот известный “цыганский гипноз”, о котором часто говорили люди. Но эта мысль была нелогична – при нас не было ни копейки. Не успел я подумать об этом, как баба Лала резко обернулась к нам, и улыбнувшись своими глазами разного цвета, сказала:
– Не бойтесь! Не сомневайтесь! Обещаю, доведу вас обратно в целости и сохранности! Если гуру примет вас, то эту встречу вы запомните на всю жизнь… еще спасибо скажете. 
– А что, он может и не принять? – удивился Алешка.
– Может! – сказала,как отрезала баба Лала и пошла вперед.


 Когда мы обошли дом гуру, то нашему взору открылась странная картина: недалеко от нас виднелись развалины какого-то древнего строения. Они напоминали каменную стену с 3-мя смотровыми башнями, тоже полуразрушенными. Похоже, эта стена обороняла то ли город, то ли поселение. За стеной виднелась высокая каменная колонна: несколько круглых каменных плит, посаженных друг на друга, поросших мхом; самый верх завершает квадратная плита пошире, на которой еще сохранились остатки древних орнаментов.


 Не успел я спросить “Что это?”, как баба Лала опередила меня:
– Жители этих мест прятались здесь от арабов, лет эдак 900 тому назад. 
– Назначение стены и башен – это понятно, а колонна? – спросил я.
– Говорят, что на самом верху колонны разжигали костер, который был виден издалека. Это был своего рода горный маяк, на который шли люди, спасавшиеся от арабов. 


 Неожиданно баба Лала остановилась, села на траву и снова прикурила свою трубку.
– А почему мы остановились, баба Лала? – спросил Алешка.
– Мы должны подождать гуру Цагара. Сейчас он не здесь, – спокойно ответила цыганка.
– А где он тогда? – удивился Алешка.
– Он на столбе, но ты его не увидишь!
– Как это?
– Потому, что он не хочет.
– На столбе никого нет, я абсолютно четко вижу, – возмутился Алешка.
– А я о чем с тобой говорила, чаворале? Глаза мира мертвых не видят мир живых, – с раздражением в голосе ответила баба Лала, как-будто пытаясь вдолбить что-то понятное и простое глупому ученику.


– Баба Лала! И как долго нам придется ждать? – спросил я, чувствуя, что моему терпению тоже приходит конец.
– А это не мне нужно, а этому бедолаге, – она показала на Алешку. – А может быть и тебе…
Мы снова умолкли.
– Раз уж нам придется ждать вашего деда да еще не известно сколько, может поговорим, баба Лала?
– Ну поговорим… О чем хочешь?
– Да совсем о простом! Например: вы говорили, что если хочешь долго жить и быть здоровым – мало ешьте. А вы почти все это время непрерывно курите. Вы не хотите быть здоровой?


– Чаворале! Я не хочу долго жить! – спокойно, прищурив глаза и всматриваясь в небо, ответила цыганка.  – Не дай Бог, если пошла в деда по долгожительству, – она тяжело вздохнула. – Он умеет жить в обоих мирах, а я – нет.
– А он не научил вас всему, что сам умеет?
– Для того, чтобы уметь то, что он умеет, и знать то, что он знает, надо уйти от людей на многие годы, уйти от суеты, уединиться. Он многому меня научил, но не всему, – по ее щеке покатилась слеза. – Да, у меня есть дочь, много внуков и правнуков! Была у нас с мужем большая любовь, но он ушел, когда мне было-то всего 28 лет, тиф… И сына нет, погиб в армии на учениях. Всех моих мужчин больше нет со мной, вот я и хочу быть там, где они. – Баба Лала встала и пошла к ручью, подметая юбкой мягкую траву. Выпив воды и умыв лицо, она вернулась той же твердой, раскачивающейся походкой и, скрестив ноги, села на траву.


– Ты спросишь, а как же дед? Он бы давно умер, если бы не умел общаться с миром вечноживых. А я вот не могу, не умею! Нельзя жить человеку в вечной тоске по любимым...
 С первых слов бабы Лалы передо мной стояла моя Наташа. Ее последние слова врезались мне в сердце… А как же жить мне? Всего-то прошел только год, как Наташи нет… как жить мне??
– У меня год назад умерла жена, баба Лала! – не сдержался я. – Вот я и тоскую… сильно по ней скучаю! Мои дочки настояли, чтобы я приехал в эти места. Последнее лето мы провели вместе здесь.


– Эх-эх-эх! Чаворале! – она тяжело вздохнула.  – Что ты знаешь о вечной тоске? Одна лишь ниточка связывает меня с этим миром – мой дед, гуру Цагар – он мой телефон с родными, мой телеграф, моя почтовая открытка. Вот приду, посижу, а он мне и передает все, что сказали они – мои мужчины. Этим и живу… А брошу курить, так совсем не помру! Так-то вот…
 Солнце стояло в зените, полностью освещая все вокруг: разноголосые птицы смешивали свои трели с ароматом цветов; журчал ручеек, нежно булькая, он “ласкал” разноцветные камушки на дне; чистейший воздух, наполнял наши легкие своей кристальностью, и нас стало клонить ко сну.


 Вдруг мы заметили странные очертания, появляющиеся на макушке колонны. Сначала мы с Алешкой переглянулись, не понимая, что-же происходит –это было похоже на видение, на мираж в пустыне. Еще через пару минут мы увидели фигуру человека, сидящего на колонне: прямая спина, голый череп  “сверкает” под лучами солнца, руки на согнутых коленях – так сидят йоги или выглядят сувенирные статуэтки индийских божеств.
Пока мы с Алешкой ошарашенно глазели на происходящее, баба Лала встала и с облегчением сказала:
– Ну вот! Нам повезло! Скоро гуру Цагар спустится и вы с ним познакомитесь!


 Я с трудом представил, как этот гуру может спуститься с такой высоты. Может позади колонны есть лестница, подумал я. Еще через несколько минут гуру медленно встал, выпрямился, и мы увидели его во весь рост: очень смуглое, худое и жилисте тело; из одежды на нем были только широкие серые шаровары, резво колышущиеся на ветру, как парус яхты, и больше ничего.


 Наши с Алешкой рты разинулись еще шире, когда этот человек, словно муха на стекле, без каких-либо потуг и усилий, спокойно, как по лестнице, стал спускаться по колонне вниз. Он не сползал, а лишь слегка обхватив колонну обеими руками, мелкими быстрыми шажками, спустился с внушительной высоты. Приблизительно в метре от земли он, спрыгнув с колонны, приземлился, как молодой гимнаст.
Баба Лала поправила косынку на волосах и пошла ему навстречу, разбрасывая своей тростью маленькие веточки, что валялись на тропинке. А мы с Алешкой застыли, продолжая стоять на том же месте.

   
                ( продолжение следует )

http://www.proza.ru/2018/02/06/765