Скрипка, барабан и тарелка

Я был красив. И звучен. Большой оркестровый барабан, с двух сторон обтянутый кожей.
- Там-там-там-тарарам-там-там… - Гордо барабанил я на разные тона. Бубны, ксилофоны, литавры…Все эти «инструментишки» не годились мне и в подметки. Я часто слышал, как басил в гримерке геликон:
- Опять этому выскочке главную партию отдали!
Я только усмехался. Какое мне дело до их зависти?! Пусть играют свои вторые роли… Хотя, честно признаться, мне не слишком уж легко давался образ эдакого компанейского заводилы. Куда лучше у меня выходили сольные партии. Но, если уж в тандеме из нескольких инструментов я чувствовал себя относительно сносно, то дуэты мне не давались совершенно. Я – одиночка. Не подлаженный, не созвучный ни с кем одиночка.
Она появилась в нашем оркестре внезапно. И сразу заняла главное, почетное место. Маленькая, нежная, она казалась игрушечной по сравнению с остальными инструментами. Особенно со мной. От её виртуозной игры кружилась голова. Она вела за собой, звенела, подхватывала и заставляла рыдать. Я стал бояться своего вступления. Боялся своим громким, несуразным, дубовым шумом спугнуть это очарование. Я боялся даже стоять рядом с ней. Мое огромное кожаное полотно больше не вызывало во мне восхищения. Наоборот, я стал стесняться его.
- Вот бы стать маленьким бубном, чтобы не оттенять собой ее величие. - Мечтал я, играя все хуже и хуже. А скрипка, словно в насмешку, протягивала своим властным сопрано:
- Фи… Как это, право, пошло… Поставить меня в один ряд с этим меднорожим…
Я сконфузился и совсем перестал играть. Геликон победно трубил. Бубны, ксилофоны, литавры… Все они звучали лучше меня. И, казалось, только дополняли её скрипичное соло.
Я устало бубнил в своей гримерке, собирая оставшиеся вещи. Я принял решение уйти. Если уж я не мил ей, то и играть мне здесь больше не для кого… Больше не хочу тешить её женское самолюбие. Надоело.
- Дзинь-дзинь-дзинь! - Раздалось рядом с дверью. И в гримерку просунулось круглое лицо тарелки. Я едва вспомнил её. В нашем оркестре ей отводилась самая маленькая и скромная партия.
Она смущенно, и в то же время, настойчиво зазвенела:
- Товарищ барабан! Я всё время мечтала сыграть с вами! Ну, хотя бы самую ма-а-аленькую песенку!
- Нет! Я не играю в дуэте. Увольте! Это не для меня.
- Ну, хотя бы один разок! Пожалуйста! – Тарелка умоляюще смотрела на меня. И я сдался:
- Ладно! Была, не была.
Откинув свое концертное тряпье, я со всей мочи ударил по своему жесткому полотну. И мощно, необъятно загремел: «Трам-бам-бам».
- Трынь – дзынь – дзынь! - Вторила мне звучная, бойкая напарница. Мы играли, всё набирая и набирая обороты.
Наши, такие разные, и в то же время, неуловимо схожие звуки слились в один унисон. Мы не остановились даже, когда из-за дверей стали показываться изумленные лица собратьев по оркестру. Довольные и утомленные, мы до конца доиграли нашу импровизацию. И услышали, как громко аплодирует нам вся группа. За исключением скрипки, которая осталась на сцене одна, да всё «пиликала» на один лад: «…как это пошло…как это пошло…»
С тех пор рядом со мной всегда моя верная, блестящая, звонкая тарелочка. И у нас с ней одна партия на двоих…