Bonne Maman, русские в Париже. Часть 3

-Итак, дамы, должен вам признаться, что план блестящий...ужасный... Я соглашаюсь на эту аферу только ради нашего интерната! Мы с Вами идём практически на преступление!

У Серафимы потемнело в глазах и она тихонечко прислонилась к директорскому столу. Тот от неожиданности скрипнул и всеми четырьмя ножками поехал в сторону стены. Сима сделала вид, что к инциденту не причастна, ловко вспорхнула и присела на топчан.

-А шо такое, Букашечка? Мы же ж никого обманывать-то не будем. Ты шо ж телевидение не смотришь? Та вон на каждом шагу эти транс...тьфу на них...переодёванные ходют. Прилетела, у трико наделася и пОшла крючочком.
-Ну, во-первых, комиссия может заподозрить неладное. Во-вторых, мужчины живут в мужском блоке. В-третьих... в-третьих, а хотя бы ... в туалет Вы как ходить станете?
-Ой, а шо там Сима не видела-то?
-Серафима Станиславовна, ну Вы-то тут причём?

"А ну-ка, ша, я сказал!" - стариканским басом отрезала "Василий". Букашин от неожиданности вскинул руками и повалил стакан с водой. Пролившаяся жидкость хлынула под ноги Симы, с перепугу подскочившей с топчана. Хрясь! И старушка растянулась вдоль кабинета.

-Закария Филипповна, чего это Вы наделали-то! Нельзя же так пу-пу-пу-пугать...то!
-Прости, Пётр Петрович, но сценарист из тебя никакой. А я ещё помню, как премьеры мои в театрах гремели! Офелия, Джульетта, старуха Гризельда...

Тем временем Серафима Станиславовна, стоя на карачках, пыталась побороть земное притяжение.

-Поднимать-то меня хто буде?
-Симочка, тебя и подъемный кран-то не осилит. Вставай скорее, нам ещё чемоданы паковать.

Закария глянула на директора. Тот на неё.

-Вот тебе шах и мат, Пётр Петрович!

Удостоверение заслуженной артистки СССР смачно бухнулось перед глазами Букашина. Открыв экстравагантную обложку, зачитал: "Тов. Айзенберг Закарии Филипповне за большие достижения в развитии советского театрального искусства. 1971 г."

-Билеты и паспорта заберете завтра утром.