Кряква

Она медленно и важно разрезала поверхность искусственного водоема, в центре которого круглый год бил фонтан – серая, невзрачная на вид, но гордая собой Кряква. Разноцветные листья опускались на воду и, смешавшись с мятыми этикетками от мороженого, конфетными фантиками, рекламными листовками и прочим мусором, превращались в колышущиеся островки. Кряква величаво рассекала килем мусорные «архипелаги», изредка окуная клюв в воду, дабы проглотить что-нибудь съедобное.

Вдруг почти посередине круглого водоема, в паре шагов от фонтана плюхнулась Чернеть, разметав плавучий сор. Отряхнулась, отплыла подальше от фонтана – и наткнулась на Крякву. Обитательница городского водоема удивленно воззрилась на черно-белую красотку с кокетливым зеленоватым хохолком.

- Ты что здесь делаешь? – спросила Кряква.

- Да вот присела перед дальним путешествием, - отвечала Чернеть. – Наша стая отправляется в дальний путь. Мы тут неподалеку остановились, в затопленном котловане. Полетишь с нами или у тебя своя стая?

- Куда мне лететь-то? – удивилась Кряква. – Я каждую зиму тут…

- Как куда? В теплые страны, на юг. Азия, Африка, Средиземное море – мы все там зимуем.

- И дался тебе этот юг? – недоумевала Кряква. – Моя мать однажды летала в молодости, туда и обратно, натерпелась всякого, едва не погибла. С тех пор до самой кончины города не покидала. И мне то же наказала.

- Ты не хочешь повидать мир? – теперь уже удивилась Чернеть. – Пальмы, пески, море, яркое солнце, удивительных птиц, зверей, людей…

- И ради этого рисковать? Пока летишь до Средиземного моря и обратно, ты можешь оказаться добычей морского орла, пасть от браконьерского выстрела, а по прилете – угодить в силки, быть съеденной нильским крокодилом, заразиться какой-нибудь лихорадкой…

- Но я, как видишь, жива и здорова! – возразила Чернеть.

- А десятки, сотни твоих соплеменниц? Твой селезень, который не вернулся прошлой весной?

- И ты хочешь вечно жить в этом душном, дымном городе, никуда не выбираясь? – воскликнула Чернеть. – О чем же ты будешь вспоминать на склоне жизни? Ведь здесь же можно умереть от тоски…

- От этого не умирают.

- А чем ты будешь питаться зимой?

- Люди каждый день подкармливают меня, бросая в этот водоем куски хлеба. Видишь, как я округлилась за последний год? А ты вернешься из дальних странствий худая и голодная. Мне тут сытно, комфортно и безопасно. Не надо самой добывать пищу, спасаться от хищников. А люди? Пускай иногда дети кидают в меня снежками, но их родители любят городских уток, и не дают своим чадам обижать нас. Посмотри на воробьев и голубей, ворон и галок – они никуда не улетают и чувствуют себя вполне уютно.

- Ну, как знаешь! – Чернеть махнула на прощание крылом и скоро присоединилась к стае.

Кряква вновь зимовала в городе в компании нескольких таких же домоседок. Ей ничто не грозило: ни охотников тебе, ни диких зверей, ни крылатых разбойников, орлов и ястребов, редко появляющихся в черте города. Конечно, в фонтане нет привычной водоплавающим пищи – рыбы, зато хлебушек – круглый год. Как смеялась она над Чернетью и ее подружками, улетавшими за тридевять земель, рискуя не вернуться в родные места.

Вокруг лежал снег, который время от времени расчищали машины, тонкий лед образовался по периметру водоема, в то время как в середине его, где по-прежнему бил фонтан, все так же расстилалось свободное водное пространство, и его бороздили утки. Каждый следующий день был похож на предыдущий: прохожие бросали уткам хлеб, фотографировали их, делали селфи на фоне птиц, изредка дети швыряли снежки в пернатых, а взрослые урезонивали их.

Такой же была и прошлая, и позапрошлая зима, такой будет и следующая.

И Кряква начала тосковать по незнакомому южному миру. Можно не вернуться оттуда, разбившись о летящий авиалайнер или стать добычей притаившегося в камышах зверя, но…

«Наверное, так же воробьи, снегири и синицы втайне завидуют скворцам, мухоловкам и горихвосткам, – размышляла Кряква. – Они повидали мир, им есть, что рассказать птенцам».

«Однако же, чем меньше летаешь, тем меньше рискуешь, – спорила сама с собой Кряква. – И что лучше: погибнуть в полете, сгинуть на чужбине или умереть на родине среди близких?»

Шустрые воробьи прыгали на краю водоема, клевали крошки, компанию им составляли синицы и прилетевшие с далекого Севера жительницы тундры, пуночки. «Наверное, они рассказывают городским обитателям о своей сырой и промерзлой родине. Ведь воробьи и синицы не покидают город и его окрестности. Наверное, втайне они мечтают однажды побывать на берегу полярного моря, но им непривычны дальние путешествия», – думала Кряква, наблюдая за пестрой и дружной компанией мелких пичуг.

«Следующей осенью непременно отправлюсь в путешествие, – снова мечтала Кряква. – Мне уже много лет, я погрузнела и обрюзгла, и полеты будут стоить мне больших усилий. Но лучше хотя бы раз увидеть чудеса южных широт, чем до конца дней своих плавать в грязном водоеме, питаясь человечьими подачками, наращивать подкожный жир…»

«Но мне не осилить воздушной дороги, я стара и неповоротлива», – спорила она сама с собой.

И опять были снег, воробьи, серое небо Севера, где солнце – редкий гость. Во сне Крякве грезились счастливые края: там каждый день в лазурном небе пылает жаркое солнце, шумит море – бесконечное пространство, миллионократно увеличенный городской водоем, в котором резвятся живые фонтаны – киты, пальмы на берегах. «Как они выглядят – как то разлапистое дерево, что торчит в витрине цветочного магазина?» Во сне она летела над кронами деревьев, крышами домов, вершинами гор, похожими на исполинские сугробы…

Как-то раз она поделилась своими видениями с подругами – и те долго смеялись-крякали:

- Чего тебе не хватает? Дармовая кормежка, незамерзающий водоем, никаких проблем и никаких угроз. Наслаждайся жизнью в компании себе подобных.

…Однажды, когда Кряква безмятежно отдыхала возле водоема, к ней подкрался голодный бродячий кот. Один прыжок – и птица забилась в когтях безымянного обитателя городских подвалов и старых сараев.

В последний миг, когда сознание уже покидало изодранное тело, мозг гибнущей Кряквы выдал: «Лучше б я погибла в пути или стала жертвой крокодила, зато успела повидать мир»!

Весной вернулась Чернеть. «Как странно, - рассуждала она, осмысливая грустную историю Кряквы. – Как несправедливо устроен этот мир. Я странствовала по свету и сумела счастливо избегнуть тысячи опасностей, в то время как эта домоседка погибла нелепой смертью. А ведь должно было быть совсем иначе».