Она прожила чужую жизнь. глава 10

Глава 10 (Вера)

Николай Иванович долго не появлялся на металлобазе. Вера недоумевала: может быть она сделала что-то не так, чем-то обидела человека. Куда он исчез?  Не едет и не звонит, вместо него за металлом приезжают другие. И спросить неловко.

 Но всё-же решилась, спросила, подумав: не случилось ли что плохое, вдруг заболел, или в семье неладное что-то, и была очень удивлена, узнав, что он по-прежнему работает, даже всё это время никуда не уезжал.
Часто думала о нём, вспоминала и даже немного обижалась, но старалась гнать от себя все эти мысли понимая, что Николай Иванович женатый человек и общение с ним ни к чему хорошему не приведёт. Но к своему большому удивлению, чем дальше, тем всё  больше её тянуло к нему, ей не хватало его спокойствия, уважения и  неназойливой заботы. 
Наконец, примерно через месяц, он появился в их отделе. Оформив все необходимые документы, решительно подошёл к Вериному столу, сел на стоящий рядом стул для посетителей и сказал:
- Вера  Михайловна,  Вы  не будете возражать если вечером после работы я буду ждать Вас за проходной?
- Хорошо, - сказала она, удивлённая решительности и официальности его просьбы.

По пути домой он почти не разговаривал и заметно нервничал. Вера тоже чувствовала себя довольно неуютно.
 Вдруг Николай Иванович резко произнёс:
- Верочка, нам надо очень серьёзно поговорить. Я не знаю, где?  Может  быть, куда-нибудь в кафе зайдём? Хотя там шумно и дымно.
Почувствовав его смятение, вдруг, неожиданно для себя предложила:
- Так давайте зайдём ко мне. Там никто нам мешать не будет.
- Хорошо,- он немного подумал,  -  «минут через двадцать я буду у Вас.

Вера быстро поднялась на свой этаж, от волнения еле попала ключом в замочную скважину. «Странно, почему я так волнуюсь?»- думала, ставя на стол тарелки. 
Как и обещал, Николай Иванович пришёл через двадцать минут со свёртком в руках.
- Не знаю, удобно ли, но я принёс вино и торт.
Сели за стол, поспешно выпили, оба были смущены. Наконец, он сказал: - Верочка, вы  меня  извините, но я много думал, и решил признаться. Я люблю вас, Верочка. Не думайте, что я легкомысленный человек. Я влюбился в вас с первого  взгляда, с того момента, как вы появились на металлобазе. Больше года боролся с собой, думая, что смогу перебороть это чувство. Потом решил не видеть вас, присылал других работников, но стало ещё хуже. Знаешь, - неожиданно перешёл на “ты”, - я ложусь спать вечером и просыпаюсь утром с мыслями о тебе. Верочка,  Верочка!  Я  боюсь произнести твоё  имя  во сне.

Вера встала и подошла к окну. Николай Иванович сидел, не двигаясь, понуро опустив плечи. Вся его фигура выражала отчаяние и безысходность. - Я не знаю, что делать. Я разведусь с женой. Мы с ней совершенно чужие друг другу люди. Женился по молодости, и вот живу без ласки и участия. Она у меня какая-то железобетонная, заторможенная какая-то. Ничего ей не надо, живёт, как робот. Вот только дочку жалко. - Он встал со стула, подошёл к Вере, взял её руки и начал исступлённо целовать их. Она безвольно покорялась ему, не понимая, зачем это делает.  Он  покрывал поцелуями её шею, лицо, затем его горячие жадные губы прильнули к её рту.

Какая-то душная  волна захлестнула Веру, она охватила руками его шею,  пылко и страстно отвечая на поцелуи. Всё её зрелое, истосковавшееся по мужской  ласке тело трепетало и ныло в немом желании чего-то неизведанного, таинственного и явного одновременно. Его руки гладили её плечи, опускались к талии, наконец, развязали узел на  поясе халатика и он распахнулся.  Расстегнув бюстгальтер, он  нежно стал целовать напрягшиеся  бутоны сосков, ощупывая  их тугим языком.  Закрыв глаза, Вера обнимала его и тихо постанывала, изнемогая и извиваясь всем телом. Он подхватил её на руки и понёс на кровать, бормоча: - Верочка, Верочка!  Любовь моя, радость моя. Моя Верочка! Неужели это правда, ты моя?  Или я сплю, это мне снится?  Я не могу поверить своему счастью!» - он продолжал целовать её губы, лицо, шею, грудь, бормоча ласковые слова, и она словно поднималась над землёй и парила где-то в полунебытие, в ожидании чего-то  неземного. Ей было хорошо и приятно, её тело всё стремилось  достичь  чего-то, казалось, вот-вот свершится какое-то чудо, но это только казалось.
Они встали с постели с чувством провинившихся школьников, стыдясь  посмотреть  друг другу в глаза. Постепенно  преодолев смущение, поговорив на  разные темы и  тщательно избегая говорить о случившемся, Николай Иванович попрощался и ушёл.

Вера долго не могла уснуть, в  ней боролись разные чувства.  С одной стороны, она была счастлива, а с другой, её мучили угрызения совести. «Но в чём я виновата? Я не делала  ничего такого, в чем могла бы себя упрекнуть и, в конце-концов, я ведь тоже имею право хоть на крупинку счастья, пусть даже такого,  ворованного», - успокоила она себя и уснула.

На работе никто не догадывался о её  связи с  Николаем Ивановичем, но в  доме её встречи с ним не остались незамеченными. Соседка, Римма  Львовна, понимающе смотрела, но деликатно молчала. Наконец, Вера сама не выдержала и однажды вечером, как на духу, всё ей рассказала. Та понимающе кивала головой, иногда задавала незначительные вопросы, но ни своего одобрения, ни осуждения не высказала. Веру это даже немного задело, в глубине души надеялась на понимание и поддержку.

Николай Иванович был нежен и внимателен, но чем дальше, тем реже говорил о своём разводе с женой, от которой тщательно скрывал свою связь. Часто, приехав на машине и припарковав её так, чтобы было видно из окон квартиры, то и дело подходил к окну и осторожно, прячась за шторой, высматривал что-то на улице.  Веру это удивляло, наконец спросила:
- В чём дело? Ты ведь машину запер?
- Понимаешь, - он замялся, - по этой дороге может случайно идти моя жена.  Она работает неподалёку.  Вдруг увидит машину, потом вопросов не оберёшься.
Вера промолчала, хотя на душе было довольно скверно. Подумав, спросила:
- Ты  ведь говорил, что не любишь её и хочешь развестись. Так почему же  так боишься?  Вот  и будет  повод всё ей рассказать и решить этот вопрос.
- Да, да, конечно, ты  права! Но не сейчас. Понимаешь, надо её как-то подготовить. Не могу же я вот так сразу всё сказать. Надо постепенно.

Так всё и продолжалось.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)