Любовь и песня. Часть 2

2 часть
Он думал о ней целый день, потом следующий, и опять думал. Закрывал глаза и видел черешневые  глаза. И тот же вопрос мучил его снова и снова: «Где он ее встречал? Когда смотрел в глаза?»
Она тоже думала о нем. Вернее о них обоих: об индюке и посетителе в ресторане. Как не старалась соединить их в одно целое, не получалось. Временами у нее начинала болеть голова, злилась на себя, но эти два человека никак не хотели соединяться в одно целое.
Он знал, что позвонит ей, но хотел сначала вспомнить: «Где и когда?» Не получалось. Он, которого с детства звали Егорушкой близкие; он, которого величали Егор Васильевич;  он, который весь в почестях, славе, достатке -   не мог понять: почему он думает об этой девушке,  думает о тех ощущениях, которые вызывают мысли о ней. Смакуя ее фразу «Шлагбаум поднял» и про кегли, он начинал смеяться. Ему нравились люди с характером, он начинал их уважать, независимо от статуса.  И Егор стал осознавать, что ему нравятся не только ее глаза, но и твердый характер.
Он жил до сих пор один. Ему так было удобно. Женщины были, но как на вокзале: следом приходил следующий поезд, он встречал его и провожал. Относился к ним просто: женщина и все. Егор не видел в них собеседника, друга, соратника, не видел ничего! Ему никто и ни на что не смел указывать, послать далеко и надолго, никто не смел жить на его территории, и требовать привязанности и всего остального. Он любил женщин, как любил свои дорогие вещи, которые он время от времени относил в комиссионку, отдавал родственникам или выбрасывал. Ему было все равно. Егор не привязывался ни к чему и ни к кому. Егор наслаждался ими.
Она жила тоже одна, не потому  что так хотела,   потому  что так сложилось. Отличница, медалистка, умница, а все как-то не так шло в жизни. Все как-то криво. Чтобы оплачивать учебу, устроилась официанткой в ресторан. Ей нравилось учиться. Но еще больше ей нравилось петь. Пела она всегда, сколько себя помнит. Даже дома с мамой и бабушкой разговаривала, напевая целые предложения. Ей нравилось слушать голос, как он звенит и переливается, как ручей. И она могла управлять им, от этого захватывало дух.
 Поступила после школы в институт, закончила на «отлично». Потом поступила в Музыкальное училище и стала брать частные уроки сольфеджио. На все нужны были деньги, и она стала зарабатывать в ресторане, а по субботам пела в элитном закрытом клубе. Попала в него совершенно случайно. Преподаватель по сольфеджио предложила заменить девочку на музыкальном вечере. Настя согласилась. И вот, теперь она поет в Клубе.
Егор окинул себя мимолетным взглядом в зеркале, вид соответствовал вечернему шоу: дорогой костюм сидел как влитой, удобные ботинки радовали  не меньше костюма, голубая рубашка идеально оттеняла костюмную ткань и очень шла Егору. Сегодня день рождения его единственного друга, человека с которым он дружит со школы. Единственный человек, который может его послать далеко только по одной причине, что у них такая игра с детства. Они оба понимают, что все это несерьезно, это игра, которая  доставляет им удовольствие не один десяток лет.
Егор приехал  как всегда вовремя. Именинника уже поздравляли. Гости  воспевали все таланты его друга. Он тоже поздравил. Вручил подарок и собирался сесть за  столик  именинника.
На сцене  ведущий  что-то скороговоркой говорил публике. Зазвучала музыка. И  необыкновенно красивый женский голос заполнил зал.
Егор не успел присесть за стол. Замер. Ему показалось, что на сцене стоит Настя. В голове пронеслось: - Не может быть! Откуда она здесь?
Он повернулся всем корпусом к сцене и посмотрел на девушку.  Эффектная блондинка,  в ярком  малиновом платье пела. И как пела!!! Как профессионал, он понял, голос принадлежит профи, человеку с идеальным слухом, и пробирал до мурашек.
Егор не заметил, как пошел навстречу этому голосу, не сводя глаз с Насти. Девушка плавно повернула голову немного в  сторону и встретилась глазами с Егором. И голос  взял высокие ноты в припеве:
"Я помолюсь за тебя,  я тебя прощу.
И жизнь свою с нуля начну с тобой сейчас."
Зал замер. Никто ничего не понимал, но в эту секунду мурашки поползли у многих.  Необыкновенно сильный голос  проникал  в потаенные уголки  души  многих присутствующих. Так мог петь человек, который в эту минуту переживал  эти чувства, донося до публики маленькую историю двух людей.
И когда Настя повторила куплет, когда Егор не отрываясь смотрел в черешневые глаза, он вспомнил. .. Рука поднялась к волосам,  схватила  крепко и потрепала: «Дурак! Вот, дурак! Осел!» Он вспомнил глаза, вспомнил, что был очень зол на женщину, которая ему звонила, когда он был занят. И как от негодования, от раздражения слил все на  конкурсантку.
Егор смотрел на Настю,  и понимал, что влюбился в эту девушку;  что он полный идиот;  и что ему придется   ее завоевывать, бороться за нее, и доказывать , что он не такой осел, каким ей показался при первом знакомстве.
Он не знал, что ему сейчас делать: то ли радоваться, то ли ругать себя. Одно Егор понял без колебаний:  он будет с этой девушкой, он хочет с ней быть и  будет!