Метка. ч. 2

Он помнил, когда все люди поселения решили сменить место жительства – вода закончилась, колодцы высохли. Однажды Баруш услышал обрывки разговора Ариэля с отцом:
 – Нет, отец! Прошу тебя! – плакал мальчик.
 – Но иначе нельзя, сынок! Старейшины общины вынесли решение, нам всем нужно переехать далеко, говорят поблизости нет воды. Урожай сгорел, нечем  поить скотину. В длинной дороге мы потеряем почти весь скот и всю птицу. Так что придется заколоть животных и птиц… Продадим мясо, возьмем наш скарб и переедем. Баруша не заколем, но придется его продать.


 – Я не расстанусь с Барушем, отец! –заплакал Ариэль.  – Как можно предать друга? 
 –Сынок! Осел не может быть человеку другом, он всего лишь помощник. Каждое животное со временем забывает даже своих родителей. И твой Баруш не вспомнит ни тебя, ни вашу дружбу. 
 – Отец! Он не только помнит, но и понимает человеческую речь, поверь… Как я буду жить с таким чувством вины?
 – Сынок! Ты много раз твердил, что твой осленок понимает человеческую речь,так? – Ариэль кивнул. – Тогда объясни своему осленку, пусть найдет нам воду.


 Баруш знал, как взрослые ослы помогали людям находить воду в пустыне: животному долгое время не давали  пить , томили крайней жаждой, а потом выпускали, идя следом за ним. Измученный жаждой осел находил воду по запаху, топал копытом по земле: то был знак – копать здесь. Это было жестоким испытанием для животного, но Баруш гордился таким “талантом” своих сородичей – ведь это умели только ослы. 
Ариэль подбежал к осленку, взглянул ему в глаза и понял, Баруш услышал их разговор.


 – Сынок! Ты что, собираешься пересказать наш разговор ослу? – усмехнулся отец. Зря не старайся, воду находят только взрослые ослы! – крикнул вслед отец. 
 В ту ночь Баруш не спал. Он упорно топал по округе, не поднимая головы, обнюхивал каждый клочок земли. Шея ныла от боли, ушки от непрерывного касания с землей покрылись мелкими кровавыми ссадинами. Но Баруш не сдавался – он не искал воду, нет… он спасал себя от расставания с Ариэлем!!!


   Ранним утром раздался рев молодого осленка. Он кричал Ариэлю: “Я нашел воду! Я нашел воду!” Когда люди выбежали наружу, то их глазам предстала странная картина: осленок, покрытый толстым слоем пустынной пыли, с окрововавленными ушами, хвостом, с прилипшими к нему шариками репея , и красными глазами от засохшего песка, весело топал копытами и ревел мотая головой.
 – Что это с ним? – удивился отец Ариэля. – Где это он провалялся? И ревет на всю округу!
 – Отец! Баруш нашел воду! Он сказал, что нашел воду!
С того самого дня жизнь Баруша изменилась, отец мальчика поверил, что осленок и вправду особый. Он помнил все...


 Он помнил, как много вопросов касательно человека возникало в его ослинной голове. Человек не переставал удивлять его. Большой интерес у Баруша вызывала человеческая улыбка и особенно смех. Он понимал, что человек смеется, когда ему весело. Но и ему нередко бывало весело, и он смеялся в душе. Обычно свой восторг и радость Баруш выражал либо ревем, либо неуклюжим скаканием. Однажды он подошел к потухшему очагу, и ему захотелось понюхать головешки, что вчера так вкусно пахли лепешками – Ариэль угостил его. Баруш приблизился с золе, принюхался и громко чихнул. Решив, что очаг не пахнет как вчера, он разочарованно поцокал к Ариэлю, стоявшему с другими детьми у шатра.  Увидев Баруша, все как один взорвались раскатистым смехом. Осленок не понимал причину такого веселья, но заразительный смех детей передался и ему. Он стал смеяться, но, как и всегда, при любых проявлениях его ослинных чувств, фальцетом, раздалось – “иии-аа!иии-аа!” Настроение осленка резко ухудшилось. Как-же он ненавидел сочетание этих ненавистных букв…


 – Мой добрый Баруш! Ты наверное не понимаешь, почему мы смеемся! Ты так потешно выглядишь! Подойди сюда, к чану с водой! Взгляни!
 Над гладью воды показалась смешная морда: черный нос, забитый золой; длинные прямые ресницы, посыпанные черной пылью; на ухе болтался кусочек уголька. И Барушу стало смешно, но он, боясь снова услышать свой неменяющийся рев, решил просто улыбнуться. Он все вглядывался в свое ослинное отражение, пытаясь из последних сил выдавить хоть какое-то подобие улыбки, но не увидел ничего, кроме глупого оскала  больших зубов, в обрамлении толстых губ и свисающих на глаза тяжелых век. И здесь он не преуспел, подумал Баруш. Он помнил все…


 Он помнил, как впервые вышел за пределы поселения. Урожай фундука удался на славу, и Ариэль с отцом и другими членами обшины двинулись в путь, в город, на рынок. К ним присоединился и ребе Элиезер, правда без поклажи. Ариэль  Баруша взял с собой в путь. Встретившись взглядом с Барушем, ребе подмигнул осленку, усмехнулся и, подойдя поближе, шепнул:
 – Ну здравствуй, удивительное создание… писать еще не научился? – он нежно потрепал осленка за ушко.
 Баруш восполнился гордорстью, его похвалил сам мудрый ребе Элиезер.


   От нудной, однообразной дороги, от монотоного  разговора людей, Баруша сильно стало клонить ко сну. Вскоре, видимо, путники устали, и неожиданный привал был как нельзя кстати. Глаза осленка стали слипаться, когда он сквозь дремоту услышал голос ребе Элиезера:
 – Что мне делать на рынке, уважаемый Равиль? Я иду послушать молодого ребе. Говорят он мудр не по годам.
 – Мудрее тебя, ребе? – спросил Равиль. – Лично я не встречал никого мудрее. А прожил я немало.
 – Похвала из уст одного из старейшин – это великая радость для моей души, Равиль. Однако молодой ребе наряду с мудрыми словами, говорят, совершает чудеса: он оживляет мертвых, ставит на ноги расслабленных, дает свет очам незрячим.


 Слова о том, что есть кто-то, кто мудрее ребе Элиезера, и особенно о чуде, совершаемого каким-то ребе, мгновенно отрезвили Баруша. Он внимал словам ребе, впитывая каждое слово. Особенно ему нравилось слово “ЧУДО”. Ведь и его мама говорила, что если Баруш произнесет хоть одно слово, то это будет чудом. Баруш так и не смог понять до конца значение слова “ЧУДО”: то ли неожиданная радость, то ли несбыточная мечта. Но впервые из уст умного человека, ребе Элиезера, это заветное слово прозвучало  как приглашение к  знакомству с тем словом . Баруш оживился и в нем затеплилась надежда, что это “ЧУДО” случится с ним,  и он, простой осленок заговорит, как человек. Ничего не могло сравниться со способностью человека говорить! Он помнил все…


 Он помнил, как они приблизились к какому-то холму. Много, очень много людей собралось на том холме. На самом верху стоял человек и что-то говорил тем людям, а люди его молча слушали. Ребе Элиезер сказал:
 – Ну вот я и пришел. А вам удачи в торговле.
 – Это и есть тот ребе, что творит чудеса? – спросил отец Ариэля. Ребе Элиезер кивнул. 
Баруш оглядывался по сторонам, пытаясь понять, какое “Чудо” творит тот человек на холме. Проходя мимо подножия холма, Баруш заметил, что прямо над головой молодого ребе сияет облачко. Он никогда не видел такого. Может это и есть “Чудо”, думал Баруш, боясь пошевелиться. Он хотел вдоволь насмотреться на “Чудо”, а вдруг и не увидит он больше молодого ребе. Но все двинулись дальше, и ему пришлось идти.


 Несколько раз Баруш оглянулся, неужели облачко все еще там? Пока был виден тот человек на холме, Баруш четко видел то светящееся облачко. Он вглядывался в глаза Ариэля и других попутчиков в надежде услышать хоть какое-то объяснение увиденному. Но они молча ступали по пыльной дороге. Баруш вдруг понял: они не увидели того светящегося облачка. Неведомое доселе чувство охватило осленка; впервые в жизни он превзошел самого человека – он увидел то облачко, так сильно напомнившее ему круглую луну в жаркую пустынную ночь. Он, простой осленок видел его все время, а люди... никто из них не увидел! Душа Баруша ликовала, и опять затеплилась надежда: может, после увиденного он сможет заговорить… ведь ему так много есть что сказать! Правда, Ариэль часто слышит его мысли, но только смысл. И писать он может, но ведь медленно: пока подберешь губами нужную букву, пока сложишь слово, а то и предложение… Он хотел говорить, он хотел суметь бегло изложить свою мысль.  Он помнил все…


 Он помнил, как ему хотелось не забыть того человека с облачком над головой. Он мечтал еще раз увидеть его, в надежде, что может тот молодой ребе, творящий “ЧУДО”, сотворит его и с Барушем.
Продав весь фундук, отец Ариэля решил двинуться в сторону Иерусалима; денег они заработали немало и решили купить овец.
 – Сын, ты знаешь, мне было десять лет, когда я впервые увидел этот священный город.
 – А кто его построил, отец?
 – Царь Давид! Еще тысячу лет назад! Он очень старый!


 Баруш слушал и не понимал,почему им нужно идти в город, который очень старый.
 – Нам надо выбрать жертвенного ягненка, скоро Пасха, – заговорил снова отец Ариэля.
 – Отец! Я не понимаю, почему на Пасху  обязательно нужно заколоть какую-нибудь живность? Почему проливать кровь именно на Пасху?
 – Это закон, сын! А закон говорит: невинная кровь дает очищение от грехов!
 – Все равно не понимаю…причем тут бедные овцы и козы? – пробубнил под нос Ариэль.
 Баруш слушал их разговор и обрадовался тому, что он осел.


 В селении близ  Вифании они нашли таверну, где и остановились. Баруша напоили, накормили и привязали к воротам – это означало долгий отдых.
Ранним утром сладкий сон Баруша нарушил странный переполох: двое мужчин носились по селению и, казалось, что-то искали. Вдруг один из них увидел Баруша, улыбнулся и уверенным шагом пошел навстречу.
 – Я нашел его, смотри! Это же молодой осленок привязанный к воротам, как нам было сказано!
У Баруша екнуло сердце, “меня продадут” – эта тревожная мысль словно камень, брошенный на дно медного котла, гулко “упала” к его копытам.


 На восторженный возглас незнакомца выбежал сонный Ариэль, а вслед за ним и его отец.
 – Кто хозяин этого осленка? – спросил незнакомец.
 – Это осленок моего сына, – ответил отец Ариэля.
  – Никто ведь не садился на него, не так ли? – улыбнулся незнакомец, обращаясь к Ариэлю.
 – А откуда вам известно? – удивился Ариэль.


 Незнакомец подошел к Ариэлю, увел его в сторону, закинув руку на плечо мальчика, и стал что-то тихо ему  говорить. Баруш начал беспокойно метаться из стороны в сторону, веревка на шее стала больно затягиваться, он пытался высвободиться. Через несколько минут Ариэль подошел к осленку, ласково погладил его и, нежно взглянув ему в глаза, сказал:
 – Мой добрый Баруш! Не волнуйся, я не отдам тебя никому! Ты мой друг и останешься им навсегда. Но сейчас мы пойдем с тобой туда, куда скажут эти люди. Так надо…
 Баруш успокоился и покорно последовал за Ариэлем, его отцом и двумя незнакомцами. Он помнил все…


                ( продолжение следует )



http://www.proza.ru/2018/02/07/504