Одной крови

     Дверь с табличкой "Забор крови" открылась. Неуверенно ступая сапогами в бахилах, вышел прыщавый солдат. Он прислонился к стене, на глазах сливаясь с её салатовой окраской, и вдруг кулём повалился на бок. Голова дважды мягко стукнулась о свежевымытый линолеум. На встревоженные голоса ожидающих вышла полная медсестра, держа комочек ваты с нашатырём. Потыкала солдату в нос, потёрла виски.
     - Очунял, боец? Дайте ему прилечь, девчата.

     Девчата – женщины средних лет, почётные доноры, студент и пенсионер в ковбойке – освободили диван, помогли солдату подняться, уложили.

     - Эх, мужики! Мимоза... - медсестра постояла с минуту и ушла на забор.

     - Вы не пропустите меня? – молодая женщина держала за руку девчушку лет пяти. Та неотрывно смотрела на лежащего солдата.
     - Деньги всё равно не раньше одиннадцати... - отозвалась одна из "почётных", которым положено везде без очереди. Остальные согласно пожали плечами.

     Здесь, на станции переливания крови, всегда полно желающих, а сегодня в особенности – скоро Новый год. К девяти уже заполнили холл и коридоры. Стоял приглушённый галдёж.

     Андрей Новиков сдавал кровь с первого курса. Кроме этого, он подрабатывал – грузчиком на мясокомбинате, оператором в котельной (в ночные смены), делал курсовые ребятам.

     Мамаша с дочкой подсели рядом. Девочка тут же протянула ладошку:
     - Танька Тузина. В сад не хожу, с мамкой сижу, - и пояснила шепотом: - Ветрянка у меня. А ты кто?
     - Новиков, - опешил он слегка, но ручонку с обкусанными ногтями почтительно тиснул в своей.
     - Новенький, а кто? Токарь, слесарь... Может, клоун? – уточняла Танька.
     - Нет... только учусь.
     - А мамка – крановщица. На "Шарике" работает.
     - А ты кем будешь?
     - Поварихой. Всегда пожрать можно.

     К шустрой болтушке оборачивались смягчёнными лицами все, кто поближе сидел. Улыбались – бойка... Мамаша Таньки Тузиной на её болтовню замечаний не делала, в мыслях была где-то не здесь. Нет-нет глянет – и всё.

     В кассе оказались одновременно. Получили деньги, талон на обед и – в столовую. За обедом Танька ела котлету, жёлтую густую сметану и всё торопилась куда-то, взглядывая в нетерпении на мать. Словно, ожидая обещанного, главного...

     Андрей Новиков сделал бутерброд с горчицей и солью, шмякнул ложку сметаны в борщ и поднял стакан с "казённым" кагором (сто граммов полагалось донорам – для скорейшего восстановления крови). Чокнулись за знакомство.

     - Мне на Маяковку, - выходя из столовой, сказал он.
     - А нам в Детский мир! – радостно объявила Танька, взяв обоих за руки.

     До метро так и шли, взявшись за руки. Антонина, Танькина мать, сосредоточенно молчала. Зато Танька, не замолкая ни на минуту и подпрыгивая на ходу, возбуждённо тараторила. О том, что идут за куклой, которую мамка обещала к Новому году. И ещё, если денег хватит, сапожки новые. И что Вовка соседский в нос получил, потому что толкнул её на горке. И что скоро к бабе Любе поедут. И чтобы он шёл с ними в Детский мир – куклу посмотреть. А весной ей будет шесть!..

     "Сколько же маме твоей?" – слушая вполуха Таньку, соображал Новиков, поглядывая на худенькую, как подросток, Антонину.
     Танька всё трещала сбоку. Отцепиться от неё не было ни малейшей возможности.
     - Дяде на работу надо, отпусти его, - пыталась помочь Антонина.
     - А донорский отгул? – Это был очень осведомлённый ребёнок.

     В Детском мире Танька показала Андрею желанную немецкую куклу. Антонина же перебирала наши, поменьше и подешевле: сегодня взяли половину дозы, и денег она получила мало. Значительно меньше, чем требовалось. Назревал конфликт.

     Танька отошла в сторону и тихонько зашмыгала носом. На обычное детское вымогательство не похоже. Кровная обида, обман...

     - Главное, я ей обещала эту Карину... Спит и видит, - сокрушалась Антонина, готовая сама заплакать.
     - Девушки! О чём речь? – воскликнул Андрей, - подхватив Таньку на руки. – Вместе кровь проливали.

     Танька, сияющая от счастья, в нарядных красненьких сапожках, на молнии сбоку, прижимая куклу, взяла его за руку.
     - А теперь к нам!

     Когда вошли в комнату, Танька сразу включила радиолу и, хитро улыбнувшись, разрешила:
     - Ну, танцуйте. А то скоро Тузя придёт с работы, Новенькому шишку обломает. – И добавила по-свойски: - Мамку ругает, что кровь сдаёт. Говорит, и так жопа худая.
     - Это про отца, - объяснила Антонина, погрозив дочке пальцем. – Он в соседней комнате живёт – уже два года врозь.

     Танька укладывала Карину в кроватку, намурлыкивая ей что-то.
     - Портвейн будешь, Новенький? – скучно спросила Антонина.
     Он усадил её рядом, положив руку на колено. Антонина нехотя убрала руку, зевнув притворно:
     - Вообще-то я дашь на дашь не очень... Деньги верну.
     Андрей вспыхнул:
     - А ты ничего и не должна. - И ушёл.

     До Нового года оставалось два часа.
     Он вошёл в подъезд, натянул поверх шапки красно-белый колпак, приклеил усы и, поправив на спине мешок с подарками, позвонил. Послышался скорый топоток детских ног. Дверь открылась.
     - Гражданка Тузина Татьяна тут проживает? – спросил он баском в усы.
     Она чуть замешкалась, запыхавшись, потеряв улыбку от неожиданности, побледнела и, не в силах сдержать порыв, закричала на весь дом:
     - Я говорила! Говорила ей! Он пришёл! Я знала!

     18.01.2008 г.