Катенька

(Отрывок)

***

Насекомое предприняло очередную попытку прорваться на улицу – животное взлетело вверх, постукивая о стекло своим желто-черным тельцем. Добравшись до потолка и ударившись в него, оса рухнула на нагретую солнцем приборную доску и затихла.
Влетевшая в салон как раз тогда, когда хозяева машины покинули ее, оса провела так уже больше часа. Ей посчастливилось насытиться нектаром как раз перед этим заточением, так что если в ближайшие несколько часов что-то изменится и она окажется на воле, она выживет; в ином случае ее силы иссякнут и она, сложив свои полупрозрачные рыжеватые крылья и свернувшись на приборной доске, погибнет.

Почистив свою мордашку, оса вновь доверилась инстинкту: она повернулась в сторону, откуда шел наиболее яркий свет, и, зажужжав, отправилась к нему навстречу. Снова она довольно звучно пропрыгала по стеклу, и снова безуспешно. Инстинкт, который был так полезен прежде, в этот раз никак не мог исправить ситуацию.

Внезапно она что-то почувствовала – ее многочисленные маленькие волоски на теле уловили значительные изменения в движении воздуха. Насекомое развернулось и своими элегантными усиками-антеннами, расположенными над большими черными глазами, услышало переносимые по воздуху звуки ветра и шелеста листьев и почувствовало запах растений. Медлить было нельзя, нужно было довериться своим ощущениям. Крылья громко зажужжали и оса устремилась в сторону источника запахов и звуков.

«Ой!» – громко вскрикнула Катенька, рефлекторно отмахнувшись от неожиданно возникшего в уголке ее поля зрения и пролетевшего мимо желто-черного пятна. Осиное жужжание внушало чувство еще большей опасности, доносясь откуда-то из-за спины. Быстро, но в то же время как можно менее резко, девочка отпрянула от машины и с беспокойством огляделась.

– Чего ты там? – послышался из-за угла дома голос бабушки.
– Да меня тут оса чуть не укусила!
– Смотри осторожнее.

Катенька, продолжая высматривать окружение в поисках опасного насекомого, прикрыла дверь машины, медленно вышла из-под навеса и завернула за угол дома, ускоряя шаг по мере приближения к безопасности – к бабе Вале.

– Фу-у-х! – протянула девочка, встав за спиной у бабушки.
– Испугалась?
– Еще как! Я только дверь открыла, и оса прямо на меня вылетела, представляешь?! Я чуть не умерла от страха!

Бабушка не оборачивалась к внучке. Продолжая усаживать ярко-зеленые ростки помидоров в лунки и укреплять их там, наполовину зарывая в мокрую землю, женщина сказала:

– Ну ты воду здесь оставь, я тоже попью. Сейчас вот, досажу остальное.

Баба Валя приподнялась, шагнула в сторону, передвинув за собой красное ведерко с погруженными в воду ростками, и вновь присела перед грядкой.

– Я не взяла воду.
– А чего так? – спросила бабушка, закончив с очередной лункой. Она выпрямила спину и повернулась к внучке, вытирая предплечьем пот со лба.

Девочка развела руки в стороны.

– Ты же пить хотела?
– Перехотела.
– Ну тогда мне принеси, пожалуйста, я пить хочу.

Катенька свела брови вместе и сжала губки, жалобно простонав.

– Там оса... – промолвила она, когда на другом конце участка скрипнули ржавые навесы деревянной дверцы.

Михаил Андреевич вышел из жужжащей мухами темноты деревянной кабинки, и его обволокло утренней прохладой. Дверь туалета снова скрипнула и хлопнула, он посмотрел на небо: с юго-запада в их сторону шла туча. Она была не особо внушительной по размерам, да и не шибко темная, а значит, подумал Михаил Андреевич, если она и принесет с собой дождь, он будет несильным. Однако мочить свою седую голову мужчине все равно не хотелось, поэтому он направился к жене, решив, что нужно помочь ей поскорее закончить с рассадой.

– Вон, деда попроси.

Развернувшись на одной ноге, девочка звонко крикнула: «Деда!».

– Ау! – откликнулся тот, приближаясь.

Катенька пошла к нему навстречу, крича:

– Достань бабушке воду из машины!
– А ты чего? – спросил дед.
– Я боюсь. Там оса летает.
– Батерь можья! – шутливо сказал дед Миша и присел перед Катенькой на корточки. – Даме уже шестой год, скоро замуж и детей рожать, а она ос боится!

Девочка заулыбалась, прижав подбородок к груди.

– А-а-ага... – скромно возразила она. – Не скоро еще.
– Конечно, не скоро. Кому нужна жена, которая ос боится! – дед засмеялся. – Пошли, бортник ты мой.

Он взял ее за руку и они, пройдя между грядками баклажана и картошки, вошли в тень навеса. Еще не дойдя до водительской двери, дед Миша сказал:

– Вот и оса твоя.
– Где? – взволнованно спросила Катенька.
– А вон, – своей обгоревшей на солнце рукой, покрытой негустым леском седых волос, дедушка указывал вниз, в сторону ограды, соединенной с навесом и отделявшей площадку для машины от остального участка.

И точно: прямо напротив двери, под черной металлической оградой, на краю бетона лежала оса. Дед подошел ближе и Катенька проследовала за ним, крепко держась за рабочую шероховатую руку.

– Так ты ее... – начал было дед, когда вдруг насекомое перед ними зашевелилось.

Оса лежала на своей спине. Крылья повреждены и взлететь не получится – животное раз за разом убеждалось в этом, когда движения ими, такие простые и привычные, не приводили к желанному результату. Из-за того, что досталось нескольким лапкам, отнюдь не просто было и перевернуться, однако здесь старания насекомого приносило больше пользы: еще немного и оно свалится с бетона на поросшую мелкой травой землю, и скорее всего приземлится на лапки.

Без особого раздумья мужчина наступил своим тяжелым сандалем на запылившееся тельце осы, громко протер подошву о площадку, и парой легких движений в сторону травы и цветов выпнул с нее все, что осталось от животного.

– Вот и все, – сказал дед, – теперь мою любимую внучку точно никто не тронет. Давай, неси бабушке воду.

Катенька пару мгновений вглядывалась в то место, где только что было живое существо, затем залезла в машину и взяла бутылку воды, лежавшую между кресел. Девочка закрыла дверцу, сделала несколько глотков из бутылки, и, напоследок еще раз посмотрев на темную полосу на краю площадки, направилась к бабушке.

Михаил Андреевич почти бесшумно прошел мимо жены, вступил в соседнюю грядку, вытащил из земли лопату, и начал копать. Услышав звук врезавшейся в землю лопаты, Валентина Юрьевна отвлеклась от своего дела и повернулась к мужу.

– Ты что делаешь? Спасибо, – сказала она принесшей воду Катеньке и приняла у нее бутылку. Девочка развернулась и пошла в дом.

В прозвучавшем вопросе жены Михаил Андреевич услышал все, что она скажет ему после того, как он, придав голосу непринужденность и улыбнувшись, словно не знающий, в чем его обвиняют, подросток, даст ей на него ответ, такой короткий и необязательный, в виду своей очевидности. Слова уже поднимались по горлу, и как это не раз бывало в подобных разговорах с ней, коих состоялось не мало за 46 лет совместной жизни, он сразу мог сказать, что по его итогу, сколько бы они не говорили, он все равно сделает так, как она хочет (и как он знает, что правильно, но не желает признавать). Михаил Андреевич знал все это, но тем не менее ответил:

– Копаю.
– Я разве просила?
– Ты же капусту еще будешь садить?
– Капусту я сама посажу, – сказала она, накрыв нижней частью футболки крышку бутылки, и повернула ее. – Мы ведь договорились, что ты первым делом забор сделаешь.
– Ты видишь, их опять нет?
– А ты и сам прекрасно знаешь, что их постоянно не бывает.

Михаил Андреевич остановился. Четверть грядки была пройдена.

– Что я-то должен сделать? Не полезу же я к ним!
– Мог бы и слазить, ничего страшного. Это и их забор тоже.

Мужчина продолжил копать.

– Ну да, а потом выяснится, что у них пропало чего, – сказал он. – Был забор волной, теперь вдруг ровный, зато какой-нибудь грабли или брызгалки нет. Хм-м... На кого бы подумать?

Пока муж говорил, Валентина Юрьевна успела сделать несколько глотков воды. Дослушав его, она закрыла бутылку, и спросила:

– И на кой черт нам их брызгалки?
– А вот поди потом, докажи...
– Да и какой бы дурак сначала забор делал, а потом обворовывал?
– Бабуль, а скоро кушать будем? – спросила Катенька, облокотившись на подоконнике и высунувшись из окна.

Валентина Юрьевна повернулась к ней:

– Скоро. Ты мне пока рассаду принеси, она сразу у входа, в ведерке. Пожалуйста, – добавила она.

Девочка спрыгнула с табуретки и ускакала вглубь дома.

– В общем, – вновь начала женщина, – Михал Андреич, нельзя больше ждать. Ты же сам видишь, он вот-вот на малину упадет. Обломает ведь. Сам же сажал, неужели не жалко?

Мужчина выкопал последнюю лунку, улыбнулся и вздохнул.

– Ох, и трудный же вы человек, Валентина Юрьевна.
– Это я-то трудная?
– Здесь нет рассады! – крикнула из окна Катенька.
– Как нет? Я же сказала, «в ведерке».
– Я смотрела в ведерке, там нет никакой рассады. Только трава какая-то.

Дед с бабушкой рассмеялись.

– Батерь можья! Ладно уж, неси траву тогда!
– Вот, это ведерко и нужно, Катюш, – сказала баба Валя.
– Ну ладно, – девочке самой стало смешно, хоть она и не знала, над чем смеялись взрослые.

Она исчезла в окне и через минуту появилась на улице, неся за ручку красное ведро с водой и выглядывающими из него ростками капусты. Улыбаясь, девочка сказала бабушке:

– Так я думала, тебе семена нужны!