Охотничья тропа

Я каждый год жду этого момента: когда пойду с братом на охоту по большой тропе. Большая тропа- это 20 км, малая- 10. Пойти по большой тропе, значит, переночевать в избушке. Этот поход был абсолютно другим. Раньше я, разинув рот, поворачивала голову на 360 градусов, чтобы рассмотреть как можно больше. И кроме красот природы все проходило мимо меня. На сей раз я была в моменте «здесь и сейчас» и была удивлена деталями, которые повторялись в каждом таком походе, но я их не видела. 20 километров- это 150 хлопушек и петель на дичь. И каждую надо проверить, почистить, где- то починить. На это ушло 7 часов. От машины по тропе мы дошли до болота. Брат сказал, что охотничья тропа идет вдоль него. Я в жизни не видела болото таких размеров. Даже уточнила: «По той ли тропе мы идем?» У него только 2 тропы, а по чужим он не ходит. Я как- то даже засомневалась в своих силах: дальние края болота скрывались за горизонтом. После дождей на болоте приходится быть осознанной: иду след в след за братом. Малейшее отклонение и полный сапог воды. 20 км комфортнее проходить в сухой обуви. И чтобы не задерживать брата у костра, в случае если намочусь, я смотрела только под ноги.
Петли ставят на сухом месте, на песке. Через болото мы проходили к маленьким островкам леса, где и были эти петли. Раньше в деревне многие занимались охотой ради выживания. Вся окружающая местность была поделена на территории, где и пролегали семейные охотничьи тропы. Мы шли по нашей, а я думала: « Неужели нельзя было выбрать места получше?» « Таких мест, чтоб один лес, нет. Тут кругом болота. У некоторых участки еще сложнее»- пояснил брат. Ходить по болоту, как по мягкой подушке, проваливаясь в тине, сложно только с непривычки. На каком- то километре ты входишь в ритм и слышишь этот ритм в хлюпанье воды под ногами. При длительной ходьбе наступает такое расслабление, когда все движения становятся интуитивными. Я уже не смотрю, где меньше воды и куда сделать следующий шаг. Кажется, ноги сами ищут наилучший вариант. Доверие своему телу освобождает мое внимание, и я могу снова рассматривать природу.               
 А болото осенью сказочно красивое! Местами красно- бардовое- это листья голубики. Местами разных тонов песочное- это болотная трава и болотный мох. Осенью болото окрашено в теплые тона.
Иногда трава занимает большую площадь. И когда дует ветер, она выглядит подвижной, как песочные барханы под порывом ветра.
Встречаются места и абсолютно ровные, без единой кочки. Там клюква, как на блюдечке подана. 
Островки с лесочком видны издалека: они холмиком возвышаются над болотом. И белый мох, как пена, лежит  по краям островка.


Мы подходили к каждой петле, каждой хлопушке, чтобы очистить землю от опавшей листвы. Дичь привлекает именно земля, где они «купаются» чтобы почистить перья. Я впервые внимательно присмотрелась к ловушкам. Конструкции, скажу вам, элементарные и гениальные своей простотой.
Петля потому так и называется, что птица попадает в петлю. Что бы петля висела в воздухе, ее вставляют в расколотую палочку, воткнутую в землю,  а конец прикрепляют к дереву. Первое впечатление, как говорят, «все на соплях». Т.е ненадежное, хлипкое.
Так же выглядит хлопушка: два бревна держит на весу короткая палка с веревкой. Веревка привязана к палочке, палочка упирается в дерево. Иногда ветер выводит из равновесия такую конструкцию. Я к брату с вопросом: «Неужели нельзя как- то укрепить, усилить, сделать понадежнее?» «Весь смысл этих ловушек в их, казалось бы, «ненадежности». Стоит птице коснуться хотя бы одним пером любой части сооружения, и петля затянется, а два бревна хлопушки прихлопнут дичь, как мы газетой прихлопываем муху». Кажется ли мне это жестоким? Я бы не стала никаким способом убивать кого- либо. Сейчас не время выживания ….для меня, но эта программа перенята моим братом от рода. Я прошу брата лишь благодарить каждую добычу за то, что птицы согласились стать пищей для человека. Он усмехается…. пока.
За 7 часов хождения я научилась видеть тропу. Не всегда она заметна, чаще всего еле приметна, но если приглядеться, можно разглядеть. Правда, не всегда у меня получалось.
В какой- то момент даже еле заметные признаки тропы растворялись, и предо мной лежал мох не примятый, словно новый, или кусты, кусты, кусты…и ни намека на тропу. Тогда я останавливалась и ждала брата, который мог задержаться около очередной ловушки. Он безошибочно, по одному ему видимым знакам, шел вперед и точно выходил на следующую ловушку. А их на этой тропе больше ста. Как он их запоминает? Где- то они идут друг за другом, а где- то на большой территории встречаются изредка.
встречаются изредка.
Брат привычно, размеренным шагом, шел по маршруту. Мне нравится наблюдать за ним: ему 60 лет, мы идем уже несколько часов, а я не вижу у него никаких признаков усталости. А я бы отдохнула, хотя бы чуть- чуть вон там, на очередном островке.

                «Благословенная Куренка»- объявил брат. Я эту фразу часто слышала от братьев.  «Почему она благословенна?»
Теперь я сама нашла объяснение этой фразе. Маленькой речушки Куренки не увидеть сразу: она протекает дальше, внизу, если спуститься с пригорка. Но сам лесок примечателен тем, что, кажется, растет из безе или на безе.  Да, да, безе- это белая воздушная сладкая масса в кулинарии. Так же воздушно выглядит мох на этом островке: его много. После многочасовой ходьбы этот лесок предлагает тебе отдых.
 Мы остановились там, где всегда делали привал: около речки. Разожгли костер: брат это делает мастерски. Чай вскипел за считанные минуты. Я не сильно устала, но посидеть у костра всегда приятно. Мой средний брат, с которым мы идем по тропе, не отличается особой разговорчивостью. Мы сидели молча, наслаждаясь неповторимым вкусом чая. Такой чай можно приготовить только на костре и только на природе.  Маленькая Куренка больше похожа на большой ручей. Речка весело журчала, уютненько потрескивал костер. Я смотрела на зеркальное отражение деревьев в воде, на плавающие листья. На темной поверхности воды желтые листья выглядят особенно ярко и нарядно. Потушив костер, мы продолжили свой путь: мы прошли половину из намеченного.
Я слушала пение птиц: это не весенняя перекличка, где каждая птичка подает голос и это превращается в неугомонный щебет.  Их осталось не так много, и пение птиц звучало нежно. Территория  Куренки заканчивалась, через ветки деревьев я видела очередное красное болотце и…. медведя.
 Я не успела испугаться или не успела осознать испуг, я просто перестала дышать: брата поблизости не было, а я не могла оторвать взгляда от медведя, я не могла кричать, я не могла дышать. У меня не было никаких мыслей. Ни- ка- ких! Я просто не дышала или мне показалось, что я не дышала. Я не хотела привлекать внимание медведя. А потом я поняла, что это всего лишь высокий высохший пень на болоте, так похожий на медведя. Перед этим брат показал мне место, где когда- то давно медведь попал в петлю, и другое, где совсем недавно медведь утащил лося, попавшего  в петлю. Вот после таких разговоров и привиделся медведь. Я быстро пришла в себя.  За все время, что брат охотится, лось и медведь в роли добычи- редкое явление, и чем дальше, тем реже они попадаются. Мы посчитали: в среднем раз в 5 лет. Дичи с каждым годом тоже становится меньше и меньше. На этой тропе, длиною 20 километров и сотней ловушек, мы подобрали всего двух косачей и тетерку. Даже собаки редко подавали голос, и чаще всего они лаяли на белку. Птицы кормятся лесной ягодой, а ягоды в лесу в этом году вышли только как напоминание: выгляжу так- то, вкус такой- то. Попробовать можно, собрать сложно: их было очень мало. Зато на болоте обе ягоды, морошка и клюква, выросли в изобилии.                Мысли о медведе не покидали меня. Я знаю, что с ним можно мирно разойтись в лесу, тому есть многочисленные доказательства. Люди довольно часто сталкиваются с ним. Я сама видела и слышала его вдалеке. Но видеть их на расстоянии или в двух шагах от себя, совсем разные ощущения. Как бы повел себя брат? «По обстоятельствам»- сказал, как отрезал. В одном я уверена, он не из трусливых. Но хватит ли выдержки или мудрости, чтобы при столкновении, так сказать «лицом к лицу», повести себя так, чтобы каждый спокойно пошел своей дорогой. Достаточно ли во мне любви, чтобы в критической ситуации- я имею в виду встречу с хозяином тайги- все закончилось благополучно? Убежать от этого зверя невозможно: он бегает, лазает по деревьям и плавает быстрее, чем человек. Я размышляла, уже не видя ничего вокруг.   Собаки подняли птиц. Они тяжело  и медленно пролетели практически рядом с нами. «Тетерки»- определил брат. Одна из них села на ель в двух шагах от нас. Я ее разглядела: выглядит смешно. Маленькая голова, тонкая длинная шея и несоразмерно большое тело. Попасть в нее из ружья, наверное, и я б смогла. Брат неторопливо вставил в ружье патрон, прицелился…., осечка! Патрон отсырел. В это время зазвонил мой телефон, а птица как сидела на ветке, так и осталась сидеть. Собаки ее с двух сторон облаивали, а она, как глухая, сидела неподвижно. Только звук выстрела заставил ее взлететь. Я не знаю, почему брат не попал в цель. Я не раз видела, с какого расстояния он «снимал» дичь: чаще всего я даже не могла рассмотреть ее среди веток, пока она камнем не падала на землю после выстрела.
Я думала, что мы придем к избушке  вечером. Потому и ночуют там, чтоб по темноте не возвращаться домой. Но мы оказались там гораздо раньше. В 15 часов было еще светло. Брат снова разжег костер, затопил в избушке печь, накормил собак, я расставила еду на столе. И мы сели около костра обедать. Не спеша, смакуя еду, попивая чай, я наслаждалась этим моментом. Тишина, красота и покой.  Костер горит на краю обрыва и, кажется, весь мир у моих ног. Я вижу верхушки деревьев: лес находится в низине.
Темные ели вперемешку с желтыми свечками- березами, с такими же желтыми осинами и пихтой вызывают благоговейный трепет: благословенна природа и ее создатель!  Я долго смотрела с высокого пригорка на эту панораму, пока темнота не скрыла ее. Костер освещал меня, брата, свернувшихся в клубок двух собак… и больше в мире ничего не было. В этом темном пространстве были только мы и покой.
 Это момент перезагрузки: все мысли растворяются, как в темноте исчезают очертания окружающих предметов. И чем темнее становится вечер, тем сильнее ощущаю единение с пространством. Как мало надо для счастья: отсутствие внутреннего диалога и проживание каждого вдоха.
Около костра было тепло. Я сидела в уютном автомобильном кресле, которое привезли сюда по снежному насту весной. Брат сидел на широком пне, у его ног лежали его помощники, собаки Гром и Босс.Мы молча пили чай кружку за кружкой….и наблюдали за огнем в костре.                Это просто поэзия!                Можно без конца смотреть на огонь- это не просто красивая фраза. На него действительно можно смотреть бесконечно долго. Это самая непостоянная субстанция: меняется ежесекундно. Дым то темный, то прозрачный, угольки то ярко- красные, то желтые. А пламя огня? Это калейдоскоп вариантов: сильное, слабое, высокое, низкое, и всевозможных оттенков... Кажется, что они соревнуются между собой: какой уголек разгорится сильнее, какое пламя взметнется выше, какой дым будет заметнее….. Когда дрова «трещат», тысячи искорок создают мини- фейерверк….. и все это на фоне темной ночи.
Тепло разморило и меня, и брата. В зоне костра было комфортно, как у бабушки на печке в детстве: сказочно, уютно, безопасно. Но стоит протянуть руку, и я чувствую холодный воздух. Ночью синоптики обещали минусовую температуру. Чтобы не уснуть у костра, брат предложил перейти в избушку. Там горела керосиновая лампа, железная печь согрела и избушку, и постели. В голове мелькнуло: лечь в 18 часов? Во сколько же я проснусь? Но последнюю мысль я не додумала, уснула мгновенно.
А проснулась  в 7 утра. Брат уже натопил печь, сходил за водой, поставил чайник и собирался пройтись по петлям, которые здесь рядом. «Вернусь через 1,5 часа». Я знала, что он пройдет всего лишь часть малой тропы. Тропа начинается у избушки, также петляет по болотам и лесу, тянется на 10 километров и выходит на дорогу, где мы оставили машину. Приятно просыпаться в тепле. Тогда и умываться холодной водой радостно. Я собирала щепки, складывала дрова на зиму, перемыла посуду. Сначала появились собаки, значит, брат уже рядом. Он вернулся гораздо быстрее, чем планировал. Мы снова попили чай у костра, затушили его, собрали вещи и направились по тропе в сторону дома. По дороге мы, как обычно, проверяли петли и хлопушки, очищали землю от листвы маленькими садовыми граблями, ремонтировали, если  в том была необходимость. Помогая брату, я уже сама знала, где и что мне надо держать, когда отпускать. Я даже чувствовала, есть ли «слабинка» у конструкции, т.е смог ли брат восстановить то хрупкое равновесие, которое приведет ловушку в действие.                С последней хлопушки, которая ближе всего к дому, кто- то унес дичь. И этот «кто- то»-  человек. Медведь бы разбросал бревна, чтобы достать птицу. Лиса, волк, куница разрыли бы землю под птицей, чтобы вытащить ее из- под бревен. Но кто- то просто приподнял бревна, взял улов, отпустил бревна. Можно подумать, что это проделки ветра. Так бывает. Но несколько перьев на земле указывали на то, что здесь был глухарь. Кто- то не удержался от жадности. Так тоже бывает. Ходить по тропе, содержать в порядке ловушки, избушку- это не развлечение, а труд. Не все любят прилагать усилия: легче взять чужое. Но брат оставался спокойным: это не первый и, скорее всего, не последний раз. Мы вышли на дорогу, машина где- то рядом. Я поблагодарила Хранителя пространства за щедрость и защиту. Я попрощалась с ним как с верным другом до следующей осени. Мы непременно встретимся. Я буду вспоминать эти сутки, эту природу, и радость от похода всю зиму.