Стрём. Непереводимо

                Подарок для моей возлюбленной Бэйли Джей
     - Нью - Йорк вышел из Союза !!!
     Арагорн, лохматый вестник с севера в каком - то непотребном плаще, будто пошитым в мастерской всех святых Ульяны Сергиенко спешно забюллетенившими больничными листами в преддверии визита самого из кандидатов в государи всея Кусумды токарями седьмого пошиба, во избежание запертых в цехах и подсобках, дабы не лицезреть поганую рожу вечного и неизменного упыря, заплывшую водянкой напрочь и до омерзения, упал уже перед порогом. Сначала, разумеется, он побледнел и зашатался и лишь потом упал, въехав лбом в самый порожек, успев подумать перед звоном в ушах, что ништяк не быть монголом. На троне королей древности сидел мордатый енот, улыбаясь разбойной мордочкой. Гонец осмотрелся и не увидел ни Клеопатры, ни ее братца, лишь какой - то тощий мужик с безумными глазами торжественно восседал одесную енота, небрежно сдвинув противогаз на шишкастый лоб мыслителя, аккуратно поддерживая под попку мелкую блондинку, прижавшуюся к его затянутой синим костюмом химзащиты мужественной груди патриота. Он курил неизменную привычку, когда Арагорн и врезался лбом в порог, загудевший строго и достойно есть. Мужик заулыбался и прикрикнул на копошившегося у ног енота медведя :
     - Оксиос !
     - Со святыми упокой, - послушно затянул медведь, прищелкивая коготками. Резко прервал восславление мертвых кроликов, неожиданно высоко подпрыгнул и оказался у самого лица гонца. Наставил опасно сверкающий в лучах взошедшего Солнца свинорез на правый зрачок гонца, кашлянул и завизжал, что есть дури. - Сука ! Это не новость ни х...я, - оглянулся на блондинку и своего приятеля, блаженствовавшего на пару с енотом, - прикинь, мин херц, Нью - Йорк вышел из Союза. - Мужик серьезно кивнул, а мелкая вздохнула, енот же не проявил своих емоций, лишь, прищурившись, оглядел сжавшегося Арагорна и сплюнул, попав тому в голову. - Самая важная новость, - гнусаво начал утверждать медведь, раскачиваясь на меховых лапках, - это полнейшая неизвестность исхода выборов в далекой по разуму России.
      Арагорн зашипел и умер.
      - Приведите Вия, - потребовала блондинка.
      - Кончились, - отказал медведь, оттаскивая гонца за ноги в караулку ливийских гвардейцев, тоже куда - то запропавших в это странное утро, - все Вии. Нету ни х...я ни Виев, ни надежд, остался один гандон и он навсегда.
      - Да ну на х...й, - предложил мужик, вставая. Держа блондинистую на руках он вышел в дверь, куда, мгновение помедлив, сбежали и медведь, и енот.
      Прошло два часа. Дверь тихо открылась и вошла Клеопатра. Мертвая. Села на трон королей древности и запела. Никто не знает, что она пела и на какую мелодию выводила рулады, но с тех самых пор пошла гулять молва по матушке святой Руси, что по хер совершенно, выбирай или не выбирай. Наливай и пей, ибо делать больше не х...я, раз уж малорослые ублюдки цепятся за гнилую власть и ртом, и жопой, да прокляты будут, аминь.
     С последними звуками песни в зал влетел Птолемей. Осмотрел мертвую царицу и громко чихнул.
     - Вы чего тут ?
     В зал вкатился невысокий толстячок с лопатой. Пока он рыл яму за троном, Птолемей пытался объяснить Хичкоку, а это был именно он, причины дубоватого слога сказочки :
     - Понимаешь, братуха Хичкок, - говорил Птолемей, задерживая дыхание по методике йогов, - время сгустилось и автору не хочется ничего, кроме как умереть. Он уж отрубился вечными кабуки очень средней полосы от всего, лишь бы не видеть поганцев, но мысль о ничтожности двуногих, терпящих эту мерзость, сводит его с ума. Поэтому, - возвысил голос Птолемей, наблюдая, как его сестру закидывает мерзлыми комьями земли неутомимый и необыкновенно молчаливый англичанин, - он и свалил на ракете Илона Маска с этой долбанной планеты.
    - Лопата, - предложил Хичкок, не оборачиваясь.
    - Да, скорее, экскаватор, - согласился Птолемей, медленно продвигаясь к двери. - Айда, что ли, и мы.
    Они выскочили из протухшей атмосферы тронного зала следом за енотом и странной парочкой неразлучных друзей, несущих попеременно маленькую блондинку прямо на Солнце.
    А время, сидевшее под стеклом, захохотало и тоже умерло. А хули еще делать ? Смешно и говорить. Поэтому стекло, прикрывавшее время от пространства, твердо откашлялось и запело.
    - С вами говорит телевизор ...
    Ну, и так далее.