Blood diamond. Глава 5

Солнце едва показалось из-за горизонта, касаясь всего своими мягкими руками лучей, но уже светило по-весеннему, ласкало, но не жгло. В воздухе пахло солью и свежестью. Где-то недалеко перекрикивались чайки. Из города стали доноситься редкие гудки машин. Марсель постепенно оживал, просыпаясь.

Это был третий день проживания троих друзей на борту старой баржи. Джону удалось отстраниться от репетиций на день-другой и выпросить у толстенького мужичка, который тут всем заправлял, немного денег — он выдумал историю о том, что инструменты по недоразумению не выгрузили из поезда, и поэтому они уехали далеко в Кале. Но Смит заверил его, что инструменты привезут назад со дня на день, ему лишь надо будет заплатить за это символическую сумму. Так что теперь у них была незначительная сумма, на которую можно было прожить хотя бы пару дней здесь. Вспомнив о том, что получилось с ними в прошлый раз, Джон решил не шиковать и не ужинать в лучших ресторанах города, а поэтому постарался тратить данные ему деньги, прежде поделив их на три части, с умом.

Но разумная трата денег и двое мужчин — понятия несовместимые. Поэтому Смит с Морелем провели эти три дня в кабаках, пропивая деньги. Мэри не поддержала их идею с беспробудным пьянством, поэтому пропадала на весь день где-то в городе и появлялась ближе к ночи, лишь удивляясь тому, как Джон еще не попался тому толстенькому мужичку в таком непотребном виде.

Сейчас же утром вся троица вместе вышла с баржи и неспешно направлялась в город, негромко переговариваясь между собой. Бернард решил поделиться с остальными волнующими его новостями об идущей в Европе войне.

— Как бы мы тут с вами не застряли, — произнес Морель, подытоживая все, что он сказал до этого.

— Да чего вы боитесь? — усмехнулся Джон. — Война еще далеко от нас.

— Шутите? — девушка взглянула на него с недоумением. — Франция граничит с Германией.

— Но это не значит, — парировал Смит, — что Германия нападет на нее.

— Думаете, Гитлер ограничится лишь Данией и Норвегией?

— Это лишь только начало его блицкрига, — вставил слово Берни.

— Да и к тому же, — Мэри взглянула на Джона, — Франция объявила войну Германии еще в тридцать девятом году, так что… как я уже говорила, мы с вами сидим тут как на пороховой бочке.

— Да что вы заладили! — воскликнул Смит, недовольно закатывая глаза. — Война, война… Наслаждайтесь жизнью здесь и сейчас, ведь мы в одном из прекраснейших городов Франции. Не думайте о том, что будет завтра, ведь, как вы говорите, его просто может не быть.

— Мы имеем в виду не это, — перебила его девушка. — Джон, мы можем тут застрять. Если Германия начнет наступление, то мы с трудом сможем уехать из страны. Если, конечно, вообще сможем… Мы можем застрять здесь. Или вам захотелось попасть в концлагерь? Думаю, как минимум, с зеленым треугольником вы бы туда попали…

— Даже не думайте! — усмехнулся американец. — Вот уж куда-куда, а в концлагерь я не собираюсь.

— Тогда сколько нам еще ждать? — спросил Берни. — Мы все в опасности.

— Не сгущайте краски, — Джон развел руками. — В субботу все решится. Мы с вами будем богаты!.. А пока что будем довольствоваться малым.

В этот момент они остановились у очередного кабака, в котором Джон и Берни собирались провести весь оставшийся день.

— Ну что же вы стали? — спросил Джон, обращаясь к насупившейся девушке. — Пойдемте же.

— Нет, Джон, — Мэри как-то вяло улыбнулась.

Берни, которому теперь было все равно, пойдет с ними Мэри или нет, пропустил все эти слова мимо ушей и прошел к дверям, из-за которых уже несло дешевым алкоголем.

— Почему? — Смит подошел к девушке.

— Я не хочу… идти туда.

— Боитесь, что наш друг опять напьется и будет приставать? — усмехнулся он. Мэри отрицательно мотнула головой. — Боитесь, что я напьюсь и буду приставать к вам? Не сомневайтесь, Мэри, буду. Шучу. Пойдемте.

Джон быстро взял ее за руку и потянул было за собой, но она ловко выдернула руку и тихо произнесла:

— Нет.

— В чем проблема? — вздохнул он. — Нас уже заждался Берни. Мэри, ну что же… А!.. — он махнул рукой. — Как хотите.

И, развернувшись на каблуках, Джон прошел за своим другом, скрывшись за дверями. Мэри пару секунд смотрела ему в след и, грустно вздохнув, ушла восвояси.

Но она не планировала просто блуждать по городу, скучая и сетуя на глупое пристрастие мужчин к алкоголю. Мэри четко знала, чем займется в это время.

Вчера, гуляя вдоль берега, она нашла небольшой полудикий пляж на окраине города, куда приходили купаться местные жители. Купив на свои деньги простенький, но в целом красивый купальник, Мэри в тот же день вернулась на пляж, присоединившись к отдыху местных.

И сейчас, выйдя из воды, Мэри шла к месту, где оставила свои вещи. Пляж был почти пустой. Уже почти подойдя к своему месту, она почувствовала, как кто-то играючи схватил ее за щиколотку. Испуганно подпрыгнув на месте, Мэри увидела Джона, который, растянувшись на песке, загорал и, улыбаясь, смотрел на нее. Рядом с ним аккуратной стопкой лежали его вещи.

— Ну зачем же так пугать? — спросила она, быстро накидывая полотенце на плечи. — Кстати, почему вы не с вашим другом Бернардом? Как же ваше пьянство?

— Подождет, — ответил Джон.

Усмехнувшись, Мэри пустилась на песок рядом с ним. Смит, даже не пытаясь удержаться, в открытую смотрел на ножки девушки. Какие это были ножки!.. Худые, загорелые, с красивыми икрами и щиколотками. Американец, поджав губы и глубоко вздохнув, заставил себя перестать любоваться ножками и сказать:

— Мэри, вы же совсем отощали, путешествуя с нами.

— Удивительно, что вообще не померла.

— Не волнуйтесь, умереть я вам не дам, — заверил ее Джон. — Вы мне еще живая нужна.

— Это еще зачем? — она улыбнулась. — Чтобы выдать вам секрет моего загара?

— Спасибо, что напомнили! — Смит оживился. — Все еще не хотите рассказать?

— А снова блеснуть дедукцией не хотите?

— Я в тупике. Помогите же мне!

— Скажите, Джон, как вы вообще меня здесь нашли? — спросила у него Мэри, внимательно взглянув на него.

— Я просто решил, что мой дорогой Берни нуждается в том, чтобы сегодня побыть наедине со своими мыслями, поэтому покинул его. И просто-напросто сразу же пошел за вами.

— А я думала, что история будет поинтереснее…

— Приношу свои извинения за то, что разочаровал.

— Извинения приняты, — девушка мягко улыбнулась.

— Но мне этого мало! — возразил Джон. — Расскажите же мне хоть что-нибудь о вашем прошлом.

— Опять эта песня, — Мэри закатила глаза.

— Я от вас не отстану, — улыбаясь, пригрозил ей Смит.

— Ах вот как! — Мэри театрально нахмурилась. — Тогда сегодня я вас пытать буду. Расскажите о себе, Джон Смит. Как вы вообще попали в Европу? Как познакомились с Бернардом? Расскажите.

— Я самый обычный американец… — начал было он.

— Который теперь охотится по всей Франции за бриллиантами российской царской семьи, — закончила за него предложение девушка. — Прям-таки самый обыкновенный американец. Расскажите о себе.

— Вы настаиваете?

— Настаиваю.

— Я родился и вырос на юге Огайо, в маленькой деревушке под названием Пайктон. Не самое лучшее место… Я вырос уже в то время, когда работа в той деревушке исчезла, а я еще никогда не работал, ничего не умел делать… Мне негде было научиться работать. Единственное, на что я был обречен — работа на ферме папиного брата, а я совершенно не хотел этим заниматься. Там мне было совершенно нечего делать, поэтому я решил начать покорение страны, уехав из деревни в свои неполные восемнадцать лет. Но большие города не приняли Джона Смита — везде ему были не рады. Везде я был никому не нужен, полный сил, способный молодой человек. Тогда я научился воровать… Меня множество раз штрафовали, на пару месяцев даже загремел в тюрьму. Кажется, это было в Пенсильвании… После этого я понял, что не нужен своей стране и выбрался в Европу, где…

— Каким же путем? — прервала его рассказ Мэри своим вопросом.

— Поддельные документы и украденный у какого-то мужчины кошелек с билетом на пароход до Англии.

— И когда же вы попали в Англию?

— В тридцать четвертом. И с тех пор объездил почти всю Великобританию. Потом ненадолго попал в Европу, но оттуда снова сбежал в Англию от преследующего меня гестапо.

— Как вас в Германию занесло? — с удивлением спросила девушка.

— Признаться честно — чистая случайность. В Германии я пробыл всего двое суток, но и этого мне хватило сполна — думал, что гестапо меня уж точно не упустит… Но мне невероятно повезло, как видите.

— Повезло настолько, что вы оказались в тюрьме с Бернардом?

— Ну, согласитесь, это лучше, чем попасться с железные лапы немецкой полиции, — Джон развел руками.

— И почему же вы оказались с ним в тюрьме? И где?

— В Англии. Глупый случай, из-за такой мелочи… Мне даже стыдно рассказывать. Думаю, может быть, расскажу вам когда-нибудь потом об этом. Но могу немного утолить ваш интерес, сказав вам, где мы познакомились с ним. Тюрьма Уандсворт. Как туда попал Берни — я не знаю. Он довольно-таки скрытен… Но вышли мы вместе. Расстались с ним на пару месяцев, а потом подвернулось это дело, в котором мне был просто необходим такой помощник, как он. А дальше — вы и сами все знаете. Как видите, Мэри, во мне нет ничего необычного.

Джон посмотрел на Мэри, ожидая хоть каких-нибудь слов с ее стороны. Впервые в жизни он рассказал столько правды о себе одному человеку, который не был следователем.

— Под впечатлением? — спросил он, наконец решив прервать молчание. — Вы, кажется, уже видели мои настоящие документы, так что знаете, что я рассказал вам правду. Так что же?

— Признаться, — она с улыбкой взглянула на него, — нет. Я ждала чего-то более удивительного и интересного в вашей истории. А вы и вправду… самый обычный американец. Правда, есть пару моментов, заинтересовавших меня, но вы их так и не рассказали.

— А это на следующий раз, — он хитро взглянул на нее. — Когда вы поведаете о себе хоть что-то, тогда я вам расскажу об интересующих вас моментах моей биографии. Информация в обмен на информацию.

— Значит, мне не суждено услышать их никогда.

— Ох, Мэри, ну почему вы так упорно отказываетесь рассказать о себе хоть что-нибудь? — вздохнул Джон, растягиваясь на песке. — Я совершенно не понимаю вас. Что в вас такого необычного?

— Вам бы понравилось, — тихо ответила она.

— Так расскажите!

— Не сейчас, Джон… Возможно, позже.

— Ну, как пожелаете. Я настаивать не буду.

— Вы только это и делаете, — она улыбнулась.

— Знаете, Мэри, — Джон хотел было огрызнуться и бросить в ее адрес что-нибудь колкое, но встретился взглядом с девушкой и замолчал. Подумав пару секунд, он уже продолжил в другом тоне: — Знаете, Мэри, пойдемте-ка в наши временные апартаменты, а то вы скоро сгорите и станете совсем черной. Да и вдруг наш дорогой Берни совсем сопьется без нас.

***



— Здравствуйте! — сказал на следующее утро Джон, который утром обнаружил под дверью футляр с саксофоном и приложенной к нему запиской — толстенький мужичок где-то раздобыл саксофон и просил Смита явиться вечером на репетицию. — Это что еще такое?

— Ага! А я тебе что говорил! — сказал ищущий чем бы опохмелиться Берни, победно скалясь.

— Что ты мне говорил? — окрысился Джон, скомкивая записку и закидывая ее куда-то за диван.

Он взглянул на лежащую на диване Мэри. Та, сонно щурясь, смотрела на него, и в ее взгляде ясно читалось, что, да, говорил, а он не послушал.

Однако он был смущен. Эта оплошность была ему очень неприятна. Вместо того чтобы подыскать запасной вариант, они растратили все свои деньги на портвейн. Джон, понимая, что другого выхода пока что нет, нехотя взялся за дело.

Спустя пятнадцать минут Смит, обжигая босые ступни о верхнюю палубу, ходил вокруг раскрытого футляра, в котором все еще лежал музыкальный инструмент. Рядом с футляром лежала пачка нотных листов.

Берни добросовестно выполнял обязанности мальчика. Он принес на палубу из каюты стул, поставил его в тень, уселся на него и стал со злорадством заглядывать в глаза несчастного музыканта.

Между тем, Мэри тоже неплохо справлялась с обязанностями жены музыканта — она спала в каюте.

— Берни, а ты точно не какой-нибудь тайный музыкальный гений? — спросил Джон, покрутив в руках саксофон и рассмотрев его со всех сторон.

— К сожалению, нет, — Морель пожал плечами. — Да и к тому же, если бы и был, то все равно бы не помог тебе. Сам придумал — сам и выпутывайся.

— Ну, спасибо тебе, — вздохнул Джон.

Джон со страхом помышлял о сегодняшнем вечере. Ему предстояло сыграть на саксофоне, который он до этого видел всего пару раз в жизни. Этот музыкальный искус был не по плечу американцу, и он это признавал. Если с гитарой Джон еще мог кое-как справиться, то для игры на саксофоне у него не было ни навыка, ни времени, чтобы приобрести этот навык.

— Нет, так дело не пойдет, — вздохнул Джон, откладывая инструмент в сторону и нервно закатывая рукава на рубашке. — Мне нужно вдохновение!..

— Тебе портвейну принести? — усмехнулся Берни.

— Пожалуй, откажусь, — Смит покачал головой. — Хотя на трезвую голову тут ничего не придумаешь…

Спустя полтора часа на палубе появилась Мэри. Утирая ладонями лицо, она тихо произнесла:

— Что это за ужасные звуки? Такое чувство, будто вы тут кошек убиваете, — и улыбнулась, встретившись огненным взглядом Джона. — А, это ваши уроки игры на саксофоне… И как успехи?

— Я не могу больше! — воскликнул Берни, театрально вскинув руки в отчаянии. — Это выше моих сил!

— Чего ты не можешь? — жестко спросил Смит.

Холодный голос великого американца оказал свое обычное магическое действие. Морель, не захотевший вступать с ним в перепалку, замолчал.

— Молчи, грусть, молчи, Берни! — вздохнул Джон. — Когда-нибудь мы посмеемся над этой дурацкой ситуацией.

— Я так понимаю, что успехи ваши невелики, — Мэри оглядела измученного Джона и мысленно отметила про себя, что ей даже немного жаль его.

— Вы вовремя пришли, дорогая моя, — произнес Джон, усаживаясь на палубу. — Не то пропустили бы самое интересное… Берни, не принесешь мне воды? Горло пересохло.

— Почему я? — заныл Берни. — Почему она, — он кивнул в сторону Мэри, только что усевшейся рядом с Джоном и вытянувшей босые ноги вперед, — не помогает и ничего не делает?

— Берни, нет, ну ты удивляешь меня, — усмехнулся Смит, утирая выступившие на лбу капли пота. — Ты, что, не знаешь, чем должна заниматься жена музыканта? Эх ты… Жена музыканта — это его муза. Она не должна ничего делать, только лишь вдохновлять его. И она будет вдохновлять его до тех пор, пока он не найдет себе любовницу. Понимаешь, она должна приносить вдохновение!.. Мэри, принесите мне, — он повернулся к девушке, и та чуть приподняла брови вверх, слушая его, — чаю.

Мэри, вздохнув, поднялась и поплелась в камбуз.

— Ого, — присвистнул Джон, проводив ее взглядом, — не думал, что она такая покладистая.

— Дождешься, она тебе яду в твой чай подсыпет, — произнес Берни.

— Не подсыпет, — заверил его Джон.

— Подсыпет, — повторил француз, — и правильно сделает.

Положив саксофон в футляр и отодвинув его от себя подальше, Смит вскочил со своего места и, насвистывая под нос какую-то модную песню, прошелся, пританцовывая, по палубе. Остановившись у борта, он уселся на него и стал смотреть на воду. К сожалению, Бернарду не было видно, что глаза американца зажглись — а это был верный признак того, что тот что-то придумал.

— Ты ведешь себя так, — вздохнул Берни, — будто не тебе вечером надо идти на репетицию с другими музыкантами.

— А что? — Джон хитро взглянул на друга и снова отвернулся к воде. — Это проблема?

— Ты до сих пор не научился играть, так что, да, это проблема.

— Можешь не беспокоиться… Предоставь это мне.

— Что-то придумал?

— Да.

— Что же?

— Узнаешь.

— А что насчет концерта? Нам еще хотя бы сутки здесь просидеть надо.

— Увидишь.

— Ох, Джон, — со вздохом произнес Берни, — надеюсь, ты не придумал ничего такого…

— Такого — чего?

В этот момент на палубе появилась Мэри, держащая в руках стакан с прохладным чаем.

— Что вы еще придумали, гений мысли? — спросила она, подходя к Джону и протягивая ему стакан.

— Узнаете, моя дорогая, узнаете! — воскликнул он и неожиданно рассмеялся. — Да бросьте вы этот стакан, ну же!

Выхватив из ее руки стакан, он поставил его на бортик, при этом громко стукнув железным подстаканником, и схватил девушку за руки.

— Вы умеете танцевать, Мэри? — спросил он, становясь с девушкой в позицию. — В таком виде мы можем вращаться! Вы умеете вращаться, Мэри?

— Вы перегрелись на солнце! — воскликнула девушка, не пытаясь скрыть улыбку. — Или просто сошли с ума…

— Скорее, второе, — поддакнул со своего места Берни.

— Ах, не учите меня жить! — пропел, смеясь, Джон. —  Вы еще успеете повосхищаться мной! После, все после!.. У меня будут деньги. Но я буду великодушен…

— Джон, репетиция этим вечером, а завтра вам предстоит выступать! — упрямо твердила Мэри. — Образумьтесь! Нас же погонят отсюда, как…

— Забудьте сейчас об этом, — произнес он, — вы сами все увидите, моя дорогая Мэри!

И с этими словами он удобнее ухватил ее руку, мягко обвил одной рукой ее талию и закружился с девушкой по палубе, громко напевая мелодию одной из популярных песен Гленна Миллера [1]. Только что в его голове созрел отличный план, и Джон был несказанно рад этому.


[1] Гленн Миллер — американский тромбонист, аранжировщик, руководитель одного из лучших свинговых оркестров (конец 1930х — начало 1940х годов) — оркестра Гленна Миллера.