Не возвращаются только покойники

                Глава 1



-- Полк, равняйся,  смирно!
За годы службы мне довелось слышать эту команду, пожалуй, не меньше тысячи раз. Рефлекс сработал. Однако, я   чересчур резко повернул Глову: попытка увидеть грудь шестого человека отозвалась резкой болью в шейном позвонке.
-- Подполковник Казьмин, выйти из строя на пять шагов.
С ногами творилось что-то неладное. Как ни старался, в соответствии со строевым уставом, оттянуть носок на положенные для строевого шага 15-20 сантиметров, движение напоминало шарканье старика, вышедшего в гололед за бутылкой кефира. Поворот кругом. Я оказался лицом перед строем сослуживцев. Глаза однополчан сфокусировались на моей персоне, а вот я не мог различить знакомых лиц. Комок подкатил к горлу. В сентиментальности меня не обвинишь, но, в данный момент, предательски заслезились глаза.
Прощание с полковым знаменем, однополчанами для мужика, всю сознательную жизнь отбарабанившего в Вооруженных силах и увольняющегося в неизведанное будущее, именуемое «запас» -- минута волнительная. Не пробьёт только толстокожего. К слонам или бегемотам я не принадлежал и по сему чувствовал себя неуютно.
Принимая военную присягу, принося клятву «Родину защищать»  не задумываешься о том, что только Царственные особы и Генеральные секретари отстранялись в нашей стране от выполнения обязанностей по воле Божьей или в результате коварных происков недругов. В армии и для министра обороны и для солдата-коптёра наступает время, именуемое ёмкими словом  «дембель». Для категории, подпадающей под понятие «срочная служба»  нет слаще  этого слова. Значительная часть офицеров и прапорщиков, контрактников у которых служба задалась, упоминают его лишь в шутку,  приказ об увольнении в запас большой радости не вызывает. Что скрывать, себя я считал обиженным: вначале вывели за штат, затем послали документы на увольнение, хотя я не достиг определенного законом возраста выхода на пенсию подполковников.
Для  свежеиспеченных офицеров-запасников процесс увольнения расписан по нотам. Зачитка выписки из приказа Министра Обороны; теплые слова от командования (об увольняемых только хорошо или ничего); грамота или ценный подарок, если, по мнению вышестоящего, начальства многолетней службой заслужил; командирские часы с выгравированной надписью; подарок от сослуживцев, если удосужились собрать деньги вскладчину. Далее всё по расписанному: ответное слово «виновника» торжества, прощание с полковым знаменем, прохождение однополчан мимо трибуны, на которую вместе с командиром напоследок поднялся увольняемый.
В подобных процедурах мне доводилось участвовать сотни раз, но роль главного виновника торжества накладывала особые обязательства. Не хотелось, на последок, ударить в грязь лицом. Формализм претил, если бы моя воля, предпочел бы упрощенный вариант, практикуемый во многих частях в период, именуемый военной реформой, ознаменованной массовым сокращением офицерского состава. Обычно проведут совещание офицеров, вручат запаснику выписку из приказа, накроют стол на его деньги в одном из кабинетов для командования и близких друзей. И прощайте доблестные вооруженные силы, служите, друзья без меня, принимай гражданка ещё одного из твоих сыновей – пенсионера Министерства обороны. Но не всё в наших руках. Командир полка сокращать торжественную процедуру увольнения в запас одного из своих заместителей не стал. Заместить по технической части лицо не последнее. Не было у меня с командиром тесных дружеских отношений, не ходил я в его любимчиках, но проблем, конфликтов не возникало. То, что он всеми доступными средствами боролся с моим досрочным увольнением факт, не требующий доказательств. После происшествий, непосредственным участником которых я оказался, отделаться служебным несоответствием сложно. Да и сам я в душе чувствовал себя виноватым. При странных обстоятельствах погиб мой непосредственный подчинённый –начальник службы вооружения полка капитан Косов. Из склада неприкосновенного запаса исчезло 40 пистолетов «Макаров». Оружие подменили умело сделанными болванками. В довершении на моих глазах застрелили ещё одного подчиненного – прапорщика Смирнова. В общем, история запутанная. В расследовании происшествий я принял активное участие. Пистолеты были найдены, виновные в хищении оружия и гибели моих подчиненных выявлены, понесли наказание. Не всегда я действовал законными методами, соблюдал закон, но ведь с волками жить, по волчьи выть.
-- Полк, равняйся, смирно! Слушай приказ!
-- Скорее бы эта процедура заканчивалась, -- не громко, но так чтобы услышал командир полка, пробурчал я, --не хватает, чтобы как салажонок при принятии присяги, грохнулся на плац.
-- Потерпи, немного осталось, -- командир решил меня подбодрить.
Пытаясь побороть напряжение, я пробежал взглядом по лицам, стоявших в первой шеренге строя однополчан и вновь не сумел сосредоточиться. Более того, показалось на плацу, что-то было не так, как обычно. Сердце резко сменило ритм работы. Место, на котором  располагался знаменоносец с ассистентом, пустовало.
-- Что за чертовщина! – я не удержался от громкого восклицания.
Мне пришлось повернуться на сто восемьдесят градусов, что бы увидеть лицо командира. Тот вначале отвёл глаза, а затем уставился в шероховатый асфальт плаца, словно там расписан порядок дальнейших действий.
-- Товарищ полковник, --  язык плохо повиновался, -- Знаменосцы исчезли. Как же прощание с Полковым Знаменем?
-- Отставить вопросы. – Командир полка вновь приобрёл уверенный вид. Стандартный лист бумаги, на котором была напечатана выписка из приказа Министерства обороны, смятый сильной рукой в комок, очутился у моих ног. В руке командира его сменил брат близнец, услужливо протянутый начальником штаба. Шрифт был необычным – каждая буква выписана каллиграфическим почерком.
-- Указ Президента Российской Федерации, -- голос полковника, усиленный невесть откуда, появившимся мегафоном, резал барабанные перепонки. – За халатное отношение к выполнению служебных обязанностей, гибель подчиненных, смертоубийства подполковника Казьмина Александра Ивановича разжаловать в рядовые, лишить наград и пенсии, сослать в действующую армию на Кавказ».
Сердце рухнуло в пустоту. Сходное ощущение я испытал, когда обнаружилась пропажа пистолетов из склада неприкосновенного запаса. Задержать, рвущийся сквозь стиснутые зубы, стон не удалось.
-- Что ты милый? Тихо, тихо! Спокойно, я рядом. – Теплая мягкая рука легла на плечо; вспыхнул свет ночника.
Лоб, руки, ноги покрыл холодный пот. Колотил озноб.
-- Снилось увольнение в запас? – пошептала Вера.
Я кивнул головой. Правда переживания, привидевшиеся секунду назад, отнес бы не ко сну, а к галлюцинациям в цвете и со звуком.
-- Ну что упрямишься? Почему не сходишь в госпиталь к специалистам? Сколько времени прошло после увольнения, а чуть понервничаешь – и, на те вам, в ночных кошмарах разжалывают в рядовые и лишают пенсии.
Я вытер краем простыни пот. Хорошо, что эта муть привиделась во сне. Проводили меня на пенсию как положено. До двадцати пяти календарных лет немного не дотянул, но за счёт службы в «горячих точках», где год шёл за три, выслуги на пенсию от министерства обороны хватало. Ещё к этому добавить «право ношения военной формы», которого меня не лишили, совсем хорошо. Если на гражданский костюм денег не хватит, в качестве огородного пугало, можно носить китель и форменные рубашки до полного сносу. Вон, в стародавние времена, при Никите Сергеевиче Хрущёве не такое бывало. До выслуги не хватало несколько месяцев, а тебя, не смотря на заслуги, метлой под зад и делай, что хочешь, кормись, как умеешь. Мне же несказанно повезло; удалось полученную во время службы во Владикавказе квартиру приватизировать, а затем обменять на жильё в Саратове. Так, что спасибо Верховному Главнокомандующему, министерству Обороны, родному правительству, законодателям за трогательную заботу о бывших защитниках Родины.
В  Саратове и Саратовской области жили родственники, с родными полегче. В одном я просчитался. Город мне не знаком, человек я пришлый, ни друзей, ни  связей, ни рекомендаций. Мой академический диплом не котируется, возраст для активной трудовой деятельности не запредельный, но подбирающийся к критическому. То, что не требовалась запись с места работы в трудовую книжку для многих работодателей плюс; можно платить « черным налом»; не отчислять в налоговую и страховой медицинский фонд. Минус – на бывшего офицера особо не попрешь. Кто знает, что у него на уме?
На государственную службу я не годился: все хлебные места давно заняты, распределены между своими. А предлагать бывшему подполковнику – технарю должность в гараже технических мастерских не солидно. Так что прямая дорога лишь в сферу мелкого бизнеса. Частным предпринимателем я не спешил становиться. Правда, через несколько месяцев жизни на гражданке получил предложение от людей, с которыми сталкивала судьба. Но эти предложения не устраивали
Пришлось покрутиться самому. Вначале определился водителем частного такси. Дело оказалось не столь выгодным как в недавнем прошлом. Конкуренция громадная, у основной массы  рядовых  граждан денег на проезд общественным транспортом в обрез, а не то, что бы на такси ездить. Права была героини известного фильма: «Наши люди в булочную на такси не ездят». Преуспевающая часть населения обладает навороченными тачками с личными водителями. Солидные клиенты в старенькую, хотя и ухоженную машину с шашечками не сядут. Остается случайный, опаздывающий отъезжающий, либо приехавший в полуночный час пассажир поезда, запоздавший клиент, который расстается со своим капиталом с явным нежеланием. Если учесть, что на таксиста-индивидуала, работающего без крыши, сразу же отыскиваются представители рэкета, накладывающие дань, то игра, затраченных сил, нервов, здоровья не стоит. Учувствовать в разборках между владельцами частных такси и мафией, контролирующей извозный бизнес не захотел. Опять остался у разбитого корыта. Это  на Западе старшие офицеры, уволенные в запас, могут рассчитывать на место в госструктурах, да и многие крупные корпорации и фирмы рады заполучить подготовленного, дисциплинированного, организованного, ответственного, способного руководить самостоятельным участком работы человека,  вложив в его переподготовку минимальные средства. У нас переподготовку организовали, курсы открыли, но уровень её такой, что даже нулевой оценки не заслуживает.

Должность охранника в охранном агентстве, которых расплодилось как грибов шампиньонов на перепревшей навозной куче, меня не прельщала. Там где платили хорошие деньги, работа связана с реальным риском для жизни. Этого хлебушка я, за последние годы службы в армии, накушался, спасибо.
С полгода я проработал сторожем на охраняемой платной стоянке. Через две недели выбился в бригадиры. Те 3-3,5 тысячи рублей, которые платил хозяин стоянки, и были прибавкой к пенсии, но жить по человечески, семье не позволяли. Пробовал организовать кооператив по техобслуживанию, ремонту, помывке машин, но ниша была до предела забита.

 Один из двоюродных братьев жены обещал разузнать о месте преподавателя «Основ безопасности жизни» в школах нашего района. Он, после развала колхоза, в котором много лет проработал главным механиком, перебрался в город. Ютился с женой и двумя, не имевшими перспектив устроиться на приличную работу в селе, сыновьями в купленном на окраине города частном домике. Сыновья освоили строительные специальности, трудились на отделке частных коттеджей для богатеньких  «Буратино», а он устроился завхозом в школе. Однако, на места учителей  «ОБЖ» желающих  трудиться на ниве народного просвещения оказалась солидная очередь из офицеров- запасников. Протекции брата-завхоза хватило на то, что бы я был зафиксирован в общем списке желающих.
Я воспрянул духом, когда в результате поисков вышел на владельца небольшой частной мастерской по ремонту автомобилей. Мой опыт в этом бизнесе оказался неудачным, а человек сумел выплыть. Мастерская располагалась в двух смежных гаражах; была оборудована смотровой ямой, снабжена минимальным набором инструментов, примитивной мойкой. Хозяин мастерской – Евгений Иванович, или как его звали сотрудники, дядя Женя, чтобы выжить в конкурентной борьбе не отказывался ни от каких заказов, черной работы не чурался. Занимались переработкой моторов, рихтовкой, покраской, мойкой машин. Узнав, что я разбираюсь в моторах, хозяин взял без лишних расспросов: где и кем я работал до этого, его не интересовало. Задал лишь вопрос: «Вредные привычки имеются?». К концу недели честно рассчитался за выполненный мной объем работы. Сумма была не слишком большой, но  превосходила тот заработок, который я имел, будучи таксистом, охранником, частным предпринимателем.
Вере новое место работы по душе не пришлось. Не потому, что со статуса жены подполковника, замкомандира полка перешла на статус супруги работяги. Переживала за то, что мне приходиться работать в холодном боксе, без перерывов на обед, а когда были срочные заказы, то и без выходных Ей с работой повезло чуть больше. Одна из школьных подруг помогла устроиться по специальности – бухгалтером на фирму. Освоившись на новом месте, Вера включилась в поиск работы для меня. Штудировала объявления в газетах, обзванивала работодателей, публиковавших объявления, наведывалась на биржу труда.
Ночное сновидение с ужастиком об увольнении в запас в какой-то мере было спровоцировано супругой. Вот уже несколько дней она уговаривала сходить на собеседование по адресу, вычитанному  водной газете под рубрикой «требуются».Зная моё отношение к предпринимательству Вера выбрала, по её мнению, подходящий вариант. Объявление звучало интригующе: «Срочно! Работа для офицеров запаса, активных пенсионеров, педагогов, врачей. Информационный центр. Работа в офисе без продаж. Доход от 350 до 1000 долларов».
По телефону, я тщетно пытался выяснить каким образом, не выходя из кабинета, можно заработать до 1000 долларов в месяц. Женщина, ответившая на мой звонок, подтвердила, что работа не связана с продажами; это новый вид деятельности для России, для инициативного, коммуникабельного человека она открывает невиданные перспективы. Полную информацию можно получить придя на собеседование и ознакомительное занятие. Немного поколебавшись, я решил отправиться по сообщённому адресу. Мне сообщили что-то вроде пароля «Я к Сергею Петровичу, на собеседование». Здание, арендуемое фирмой, находилось в районе Сенного рынка. Указателем служила надпись на простом листе бумаги, наклеенном на стену: «Информационный центр находиться на втором этаже». В коридоре толпилась разношерстная публика. Встречала всех женщина, видимо дежурная из числа сотрудников. Узнав к кому, я пришёл, она отлучилась от стола, располагавшегося в углу коридора, и через минуту передала меня из рук в руки мужчине средних лет.
-- Сергей Петрович, --на лице мужчины появилась улыбка, словно он встретил близкого родственника. Вопрос  чем же мне предстоит заниматься по роду трудовой деятельности, если я подойду центру, остался без ответа. Сергей Петрович протянул анкету и попросил заполнить, а затем пообещал удовлетворить моё любопытство.
Анкета составлялась человеком далёким от социологии, сработана примитивно Кроме общих данных о соискателе руководителей интересовало, имел ли кандидат опыт работы с людьми, сколько времени сможет посвятить работе в центре; какой денежный доход хотел бы получать. Немного подумав на последний вопрос, я ответил уклончиво – «достойный, в соответствии  с качеством и количеством вложенного труда». Сергею Петровичу мой ответ понравился, но на долгую беседу он времени не нашёл и предложил подождать минут пятнадцать и поприсутствовать на занятии, которое  будет проводиться для новичков.
В небольшой комнате, наспех оборудованной под учебный класс, оказалось человек тридцать соискателей. Попытку найти счастье и заработать на достойную жизнь под старость решили осуществить несколько женщин пенсионного возраста, столько же явных домохозяек, не дотянувших до пенсии, несколько молодых людей обоего пола, скорее  студенты старшекурсники, до выпуска решившие определиться с трудоустройством. Двое мужчин 45-50 лет, видимо, как и я принадлежали к отряду запасников из силовых структур, клюнули на работу без продаж.
В комнате было душновато, раздевалка в помещении отсутствовало, приходилось париться в куртках. У меня промелькнула мысль, а не отправиться ли во свояси? Судя по организации отбору претендентов, на разрекламированную солидность предполагаемой деятельности центр претендовать, не мог. То, что здесь занимаются анализом, изучением процессов потребительского рынка вызывало сомнения.
-- Добрый день. Поприветствуем друг друга. Высокий темноволосый мужчина, по возрасту примерно мой ровесник, занял место за столиком руководителя. Не дожидаясь поддержки аудитории, он поднял вверх ладони и довольно энергично зааплодировал. Присутствующие, удивлённые таким началом, ответили дружными, несогласованными хлопками.
-- По традиции нашей организации, каждый проводящий занятие рассказывает вначале о себе. Карпов Владимир Николаевич, подполковник запаса. Прослужил в Вооруженных силах 25 лет. Служил в Советской Армии, затем оказался в армии страны, так называемого ближнего зарубежья. Два года назад уволился в запас. Приехал в Саратов – тут мои родители и родные.
«Начало, за исключением оригинального приветствия, обнадёживающее, -- решил я, -- Свой брат, запасник. Куда попало не полезет».
-- На пенсию, даже военную, сейчас не разгуляешься, -- продолжил Владимир Николаевич., -- пробовал себя в бизнесе. Год работал на частной фирме, затем сам организовал компанию по ремонту бытовой техники, но бизнес не задался. Аренда помещения, запчасти, зарплата рабочим, налоги – на это нужны деньги. В мастерской доходы едва покрывали расходы. От знакомых узнал об информационном центре, пришёл
Как и вы на собеседование; понял – есть перспективы, это – моё.
-- Простите, а сколько вы сейчас получаете? – женщина лет 50, с лицом, свидетельствующим, что  большую часть дня она проводит на воздухе, продавая товар хозяина на одном из открытых базарчиков, не выдержала, задала интересующий многих, из сидящих в комнате, вопрос.
-- Мы в центре не получаем, а зарабатываем, -- поправил руководитель занятия.
-- А сколько зарабатываете? – тут же исправилась женщина.
-- Больше чем моя пенсия, -- Карпов не собирался раскрывать карты, делиться конфиденциальной информацией.
-- Вы в центре давно работаете? – вопрос принадлежал одному из и мужчин, определенных мною как офицер запаса.
-- Два месяца. – Владимир Николаевич осознал, что таким ответом может разочаровать присутствующих. В солидной организации испытательный срок не менее полугода, а туту человек только начал разбираться, что к чему, а уже других агитирует.—Мой пример показателен. За  такой маленький срок я успел подняться по карьерной лестнице, стал зарабатывать реальные деньги.
-- За два месяца реальных денег не заработаешь, -- хмыкнул кто-то из молодежи.
-- Вопросы будете задавать в конце занятия, -- предложил Карпов, -- а теперь достаём ручки, тетрадки и записываем всё, что я скажу.
Конспектировать за преподавателем большинство из присутствующих давно отвыкли, а может и не умели. Особого смысла в конспектировании лично я не видел. Владимир Николаевич, бесспорно, имел опыт работы с аудиторией, но информация, предложенная им, носила отвлечённыё характер. Минут пять он рассказывал о том, что собой представляют рыночные условия и рынок труда в России, столько же о том, как трудно найти хорошую работу простому человеку. Затем стал пространно объяснять, как выбрать компанию, которой можно поверить, с которой следует связать свою судьбу, в рамках которой можно добиться морального и материального успеха.
-- Ближе к телу, -- я вздрогнул от громкого восклицания за моей спиной. Теоретическая часть беседы начинала убаюкивать. -- Может, расскажите, куда мы попали, чем придется заниматься.
Владимир Николаевич отреагировал на реплику своеобразно:
-- А теперь поприветствуем сотрудницу нашего центра. Она  расскажет об истории, в рамках которой работает наш центр.
Желающих встретить новую сотрудницу аплодисментами оказалось  не так уж много. Молодая женщина, явно обделённая до этого вниманием большой аудитории, также начала с биографии. Окончила техникум, прочитала объявление, работой очень довольна. Из её рассказа кое-что стало проясняться. Компания создана в Юго-Восточной Азии, имеет большое число дочерних предприятий по всему миру, действует легально, зарегистрирована в России, работает в рамках закона. Ниша деятельности – здоровье и успех. Стоит компания на трёх китах: наука, производство, коммерческое направление. Коммерческое направление включает розничную продажу произведённой продукции, организационный бизнес, деятельность в рамках информационного центра.
Следующая сотрудница явно пенсионного возраста встреченная нашими довольно жидкими хлопками, бывшая старшая медсестра больницы рассказала о продукции фирмы – лекарственных и косметических препаратах, биологических добавках. Большинство названий были мудрёными, малоизвестными, я даже не пытался записывать. Уяснил что большинство из них предназначено для очищения организма, восполнения в нём недостающих элементов, способствует похудению, просто необходим жизненно страдающим избыточным весом.
В том, что попался на удочку, потерял время понапрасну, вряд ли использую полученную информацию и уж тем более не вольюсь в ряды сотрудников информационного центра, я перестал сомневаться. Однако выйти из класса, не дождавшись конца занятий, подать дурной пример остальным, не позволяла совесть. Если бы занятие проводил кто-то другой, а не свой брат офицер запаса, я бы давно дышал свежим воздухом. На перерыв в занятии надежды не было. Организаторы понимали, после объявления перерыва в класс вернуться немногие. Поэтому нам пришлось встречать аплодисментами ещё одного участника шоу. Молодой человек лет двадцати пяти, представленный как Виктор Владимирович, оказался выпускником технического университета из Подмосковья. Он начал деятельность на благо корпорации там, в Саратов приехал как специалист, помогающий стать этому бизнесу в нашем городе, в Поволжском регионе.
С аудиторией новоявленный коммерческий гений разговаривал тоном, каким обычно преуспевающий бизнесмен поучает менее удачливого коллегу. Не приминул похвастаться, что его доход  позволил в этом году отдыхать на побережье Испании. Перспективы для каждого из потенциальных сотрудников центра рисовал радужные – если постоянно трудиться, не ждать пока вода потечёт под лежачий камень, можно играючи шагать по ступеням служебного роста. Всего их двенадцать. Прошёл восемь ступеней – на тебя посыпался золотой дождь, плюс подарки, вплоть до громадного коттеджа в одной из стран, где есть дочерние предприятия, представительства фирмы. На двенадцатой ступени ты приравниваешься к небожителям.
Главное за что корпорация платит деньги – это знание и информация. Каждый сотрудник центра будет постоянно их наращивать на специальных бесплатных занятиях. Наша недостаточно дисциплинированная аудитория не преминула превратить монолог в диалог.
Конечно, от перспектив карьерного роста кружилась Глова, но для сидящих в классе это была отдалённая задача, журавль в небе.
-- Мы что, будем продавать лекарства? – в лоб поставила вопрос, сидящая рядом со мной женщина.
-- Кажется, вы так и ничего не усвоили из занятия., -- раздражённым голосом произнёс Виктор Владимирович. При этом он укоризненно посмотрел на руководителя, как будто тот был виноват, что аудитория оказалась столь непонятливой. – Кто такой дистрибьютор, знаете?
-- Женщина, моя соседка, пожала плечами.
-- Представитель компании, фирмы, корпорации, -- подсказал я, -- Ну представитель, сотрудник, -- громко повторила моя соседка.
-- Правильно. Объясняю, что бы всем было понятно. Каждый, кто собирается работать в центре, заключает с нами контракт и становится представителем корпорации.
-- А за контракт платить надо? – не удержалась от нового вопроса женщина.
-- Нет. За составление контракта вы ничего не платите.
-- Совсем ничего? – у соседки, видимо был немалый опыт общения с работодателями такого рода.
--Первоначально вы оплачиваете 300 рублей за три журнала: о корпорации, её продукции, финансовом плане, а так же за постановку на компьютерный учёт.
-- А без этого обойтись нельзя? – поинтересовалась дотошная соседка.
-- Нет. Все расчёты будут вестись через компьютерную сеть, на ваш индивидуальный номер. Журналы необходимы для получения первичной информации.
-- Никак в толк не возьму, если  мы не будем продавать продукцию, за что же нам будут платить? – вопрос последовал от мужчины интеллигентного вида, постоянно поправляющего очки.
-- После подписания соответствующих документов вы будете считаться дистрибьютором на контракте. Ваше право приобрести товар по оптовой цене. Разница с розницей –25-30%. Не обязательно продавать лекарственные препараты, можете предложить родным, друзьям. А сами что в поддержании здоровья не нуждаетесь? Вы обязаны  реализовать продукцию на 100 единиц, За это поднимаетесь на вторую ступень. – Виктор пытался убедить в выгодности первого шага по пути к новой жизни.
-- 100 единиц это что рубли или доллары? – поинтересовался интеллигент.
-- Ни то и не другое. Условные единицы.
-- Чего темнить. Знаем мы эти уе. – моя соседка не скрывала иронии.
-- У нас это величина постоянная – 30 рублей. – в общении с аудиторией вступила бывшая медсестра.
-- Так бы сразу и говорили продать продукции на 3000 рублей. –Констатировала женщина, которую я сразу квалифицировала как продавца.
-- А  дальше что?
-- Вы переходите в разряд дистрибьютора подготовительной ступени.
Вас совершенно бесплатно обучают. От прямого товарооборота проделанного лично вами получаете 5%. Если с вами какая-нибудь организация заключает контракт на приобретение продукции корпорации ещё пять процентов от суммы сделки. И того, десять процентов. – Владимир Николаевич наконец-то вспомнил, что он руководит занятиями.
-- На сколько этому подготовишке товара продать, что бы вверх подскочить? – поинтересовался молодой парень, который  до этого был занят шушуканьем с подружкой.
-- На триста единиц. Сумма, согласитесь не слишком большая, а вот процент от продажи тех, кто по вашей информации закупки делал уже 20% -- Владимир Николаевич явно слукавил. Девять тысяч рублей для многих  из присутствующих были довольно солидной суммой.
-- Вы же говорили что с торговлей дело иметь не будем. – интеллигент был явно разочарован.
-- А вы и не будете. Подниметесь ещё на ступень и не надо брать товар. Создадите свою сеть внутри компании. Будете получать % не только от продаж ваших коммерческих организаций, но и за то, что их создали, обучили работать.
-- Так значит в конечном итоге что бы на высшую ступень подняться надо что бы объем продаж постоянно рос? В разговор вступил один из офицеров запаса.
-- Да, но не вы же торгуете. Ваша задача строить сеть, информировать, обучать, работать. – На помощь руководителю поспешил Виктор Владимирович.
-- Так это что, подобие финансовой пирамиды выходит? – Я не удержался от реплики.
-- Какая пирамида? Там деньги под обещание большого процента брали, а здесь реальный товар.  Деньги у вас не берут, а вам дают лекарственные препараты практически под чёстное слово, с большими скидками.  – Слова руководителя занятия прозвучали не слишком убедительно.
-- Хрен редьки не слаще. Может дело хорошее, но заниматься не каждому по силам. Тут молодые, образованные, с коммерческой жилкой нужны. – плохо выбритый мужчина, давно сообразил, что попытался сесть не в свои сани, но как и я стеснялись уйти.
--Конечно. Вряд ли я по вашим ступенькам вскарабкаться высоко смогу. Радикулит замучит, -- ехидно заметила женщина, искушённая в торговом деле. – Продавать лекарственные препараты на улице не будешь; на родных и знакомых особо не разживёшься. Я уже пробовала в подобной сети и с косметикой, и с посудой поработать. Конкуренция невыносимая. Кто раньше успел, тот и на коне. Что бы ваш «хунвеньбинский» товар вручить исхитриться надо, не одну бабульку-пенсионерку обдурить.
-- Ну почему вы так. Вон в Новосибирске пацан шестнадцать лет, работал на заправке машин. Завидовал тем, кому «Мерседесы» заправлял. Потом узнал о деятельности компании. Создал свою сеть не только в Новосибирске, но и ещё в одном сибирском городе. – Подмосковный заезжий гость решил удивить присутствующих «жизненной» историей.
--Свежо предание. В своё время в Волгограде «Хопёр» какой-то юный финансовый гений, не имеющий специального образования, создал. Где тот гений, где «Хопёр»? – кажется интеллигент то же понял, что предложение обогатиться попахивает душком.
-- Занятие окончено. Прошу Вас обратиться к своим руководителям, у  которых проходили собеседование, выяснит все интересующие вопросы. – Владимир Николаевич сообразил, что дальнейшая дискуссия новых работников корпорации не прибавит. – Надеюсь, большинство из вас вольётся в компанию.
Подходить к Сергею Петровичу я не собирался, он сам перехватил меня у выхода из класса.
-- Ну, что решили? Будем составлять контракт?
Я отрицательно покачал  головой.
-- Что так? Не убедили наши товарищи?
-- Это не мой хлеб. Возможно, кто-то сумеет стать  жителем Поднебесной, только не я.

Вера рассказ о попытке влиться в новое дело выслушала не перебивая. В конце пошутила:
-- Кажется, упускаешь шанс. Сумел до полковника в армии дослужиться, а карабкаться по бизнес-ступенькам побоялся. Что ж обойдёмся без коттеджа за границей, без солидного общественного статуса.
-- Обойдёмся,-- легко согласился я. – Надо обустройство квартиры завершать. А то ремонт настолько затянули, что ни в какие рамки не входит.
-- Придётся тебе одному повкалывать – в глоссе жены звучали извинительные нотки.
-- А что такое?.
-- Да мама написала многостраничное послание, просит приехать. Приболела..


Глава 2


Как большинство людей, я не люблю провожать близких в поездки. Даже если они уезжают на короткий срок, и будут не за тридевять земель, а в часе езды на рейсовом автобусе. Мария Константиновна, моя тёща, соскучившись по дочери и внучке, прислала слёзное письмо: давление подскочило, спина не гнется, нога отказывает.
Вера не хуже меня  понимала, мама немножко хитрит, сгущает краски. Оно и понятно. Одно дело, когда дочь находилась за тысячи километров во Владикавказе и не могла по первому зову навестить  приболевшую старушку, другое дело, если она, считай под боком, и выполнение дочернего долга не связано с большими финансовыми затратами.
Поездка в деревню наши планы не входила: не закончен ремонт квартиры, который из косметического перерос в капитальный, не все коробки, ящики, узлы распакованы, рассортированы и вещи, хранящиеся  в них, распределены по местам. И всё же, на семейном совете, тремя голосами из трёх, мы решили – надо Вере и Алёнке навестить мать и бабушку, скрасить её одиночество, подлечить, поддержать. Я посоветовал жене. Пусть прозондирует почву, может теща согласиться зиму прожить у нас. Вчетвером в двухкомнатной квартире, особо не разгуляешься, но при желании места хватит для всех. Бабушка уплотнит Алёнкину комнату до весны, а там вернётся к своим деревцам, грядкам, цыплятам.
С таким наказом я отправил женщин в поездку.
Когда обязанности по дому распределены между членами семьи, каждый отвечает за свой участок и делает это добросовестно – помнишь только о делах, входящих в твой перечень.
Остаёшься один, сразу сваливается груз проблем, обнаруживаются прорехи.
Казалось бы мелочь – покупка продуктов. Ан нет. Пустой холодильник, когда пополнять его предстоит тебе, а другие дела наваливаются со всех сторон,  вызывает раздражение. Жена, готовясь к поездке, наготовила продуктов с запасом, но свойство любого продукта – постоянное убывание.
Пришлось прерывать строительно-отделочные работы и пополнять запасы продовольствия, необходимого для поддержания жизненных сил и энергии.
Я составил список жизненно важных припасов, отыскал большую хозяйственную сумку и отправился за покупками.
Ехать на оптовую базу «крытый рынок», где цены кусались меньше, тратить время, оторванное от работы по обустройству квартиры не хотелось. Я решил посетить большой универмаг, расположенный в нашем микрорайоне. Траты больше, но время дороже. Добраться до магазина мне не удалось.
-- Извините, вы Казьмин? – молодая женщина, сошедшая не иначе как с обложки журнала мод, дотронулась до моей руки.
На лбу у меня фамилия не написана, я не известный хоккеист, не футболист, следовательно она не значилась и на спине. Я не высказал удивления, правда, не смог проконтролировать чуть дрогнувшую правую бровь.
-- У вас огонька не найдётся?
Вопрос свидетельствовал о тактической грамотности незнакомки. Попросить у мужчины, если даже ты знаешь его фамилию, сигарету могла или малолетка только-только начинающая познавать вкус вина, сигарет, общения с партнёрами другого пола, имеющая в кошельке сумму равную стоимости двух билетов на проезд в общественном транспорте, или женщина, переживающая не лучшие времена и давно махнувшая рукой на условности. Другое дело, обратиться с просьбой за огоньком, да ещё продемонстрировать самые дорогие американские сигареты, выпускаемые для дам, а так же великолепный маникюр, сделанный специалистом.
Я хлопнул себя по карманам. Хорошо, что сдачу частенько дают спичками. Коробок с этикеткой на которой красовалось голая девица – не шикарная зажигалка, но, с его помощью, прикурить можно. Женщина вопросительно взглянула на меня, кажется, она ожидала, что предложу ей огонёк, но я не отреагировал, протянул лишь коробку спичек.
Незнакомка ловко чиркнула, держа спичку и коробок в одной руке, выдохнула облачко дыма после глубокой затяжки. Фокус с зажиганием был весьма эффектным, но вряд ли его могла освоить дама из высшего общества.
Я ждал что последует дальше. Среди знакомых женщин красавицу с роскошными каштановыми волосами, карими глазами и чувственным ртом не припоминал. Вряд ли она уточнила мою фамилию только для того, что бы попросить прикурить. За этим что-то должно было скрываться. Я не собирался торопить события. Кажется этой же тактики придерживалась и женщина. Она сделала несколько затяжек, протянула коробок спичек назад. Я сунул спички в карман и продолжил движение.
-- Александр Иванович, нам надо поговорить, -- прозвучало мне в спину.
-- Мы знакомы? – вопрос был задан для того, чтобы  потянуть время, обдумать ситуацию. В том, что нас не представляли друг другу я был уверен. Такую внешность, если даже знакомство было мимолётным, забыть трудно.
-- Не важно.—Уклончивый ответ только подтверждал правильность моих выводов.—У меня поручение.
Я остановился, выжидательное взглянув в глаза таинственной посланницы..
-- Вас просили немедленно поехать со мной, -- тоном  коварной соблазнительницы произнесла женщина.
-- Надеюсь не дипломатический приём, а то мой фрак сдан в химчистку, -- я попытался за шуткой скрыть внезапно овладевшее мной беспокойство.
Женщина не восприняла мою реплику. Возможно была лишена  чувства юмора, а может осознала серьёзность поручения.
-- С вами хотят поговорить.
-- Так, значит, инициатива приглашения принадлежит не вам, -- тоном разочарованного отказом Дон Жуана протянул я. На приятное времяпрепровождение рассчитывать не приходится. – А если у меня дела? Если отвечу отказом?
-- Вы поедете со мной, -- её глосс звучал уверенно, словно она имела на меня компромат, оглашение которого равносильно потере честного имени, лишению престижного места работы, всеобщему презрению.
-- Неужели?
Поворачиваться спиной к даме, прерывать разговор, если она не настроена это делать  --верх неприличия, но я отбросил правила хорошего тона. Развернувшись, перешел на широкий, ускоренный шаг. Компромата бояться те, кто высоко летает. Безработного подполковника запаса запугать не так-то просто.
Упорства в достижении цели моей собеседнице не надо было занимать. Не смотря на то, что изящные туфельки завершались тонкими каблуками она от меня не отстала, и даже сумела обогнать меня на полкорпуса.
-- Александр Иванович, взгляните.
В протянутой руке женщина сжимала несколько цветных фотографий. На ходу я не мог разобрать, кто там запечатлён, но сердце, внезапно, противно ёкнуло.
«Что за чёрт, -- мысленно выругался я. – Ни больших грехов, ни маленьких шалостей, за которые можно было бы прищучить, за собой не числил. Были, конечно, прегрешения и не в столь отдалённом прошлом. Скажем, дело по изъятию из сейфа товарищества с ограниченной ответственностью, принадлежавших мне денег, или, перестрелка, организованная у вмёрзшей в речку баржи. Их в рамки Уголовного Кодекса и существующих правовых норм втиснуть невозможно, но об этих делах давно минувших дней знает довольно узкий круг людей, мало заинтересованных в его расширении. Что же касается фотографий, я на сто процентов был уверен: ни профессиональные фотографы, ни журналисты, ни папарацци, ни случайные свидетели с навороченным мобильником в руках при этих событиях не присутствовали.
Не сбавляя шаг, я взял фотографии. Если бы на полном ходу я не врезался лбом в бетонную стену, шок был бы гораздо меньшим. На фотографиях были запечатлены самые дорогие люди – жена и дочь. Чувствовалось, съёмки делала профессионал. Мои родные даже не подозревали, что их фотографируют. На большинтсве снимков они были запечатлены врозь, на некоторых вместе. Фотограф досконально изучил маршруты движения Веры и Алёнки; часть снимков делал с близкого расстояния.
Машинально я продолжил движение, но теперь перемещался  не так резво. Со стороны я, наверное, походил на человека, которого через секунду хватит кондрашка. Какая-то сердобольная старушка, обогнавшая меня, разглядевшая побледневшее лицо, сочувственно спросила:
-- Вам плохо?
Я отрицательно качнул головой. Слово плохо, вряд ли могло отразить моё состояние. Я был жутко напуган. Напуган за своих близких. Кто-то неизвестный, точно сумел определить, как повлиять на моё поведение, сломить сопротивление, добиться выполнения требований.
-- Ну что, поедете со мной?
Я не заметил,  как незнакомка взяла меня  под руку, мой вид и у неё вызвал определённую озабоченность.
-- Что вам от меня надо?
Я резко, довольно грубо освободился от её тонких, сильных пальцев.
-- Мне поручили доставить вас в одно место, -- кажется, она не обиделась на моё не  джентльменское поведение.
-- Кто? Куда? – Я не надеялся получить ответ и оказался прав.
-- Поедем, там узнаете.
-- Вы что меня за идиота держите? Поехать с какой-то, -- не стал уточнять за кого принимаю посланницу, -- неизвестно куда, что бы мне там голову оторвали.
-- Дело ваше, -- кажется, женщина обиделась, или сделал вид что мои слова её задели, -- не хотите ехать, не надо. Но я бы советовала с этими людьми не шутить.

-- Оставьте советы для других. А работодателям передайте, если хоть пальцем дотронутся до жены или дочки, им не жить.
-- Ты что такой крутой? – в голосе женщины прозвучала нескрываемая издёвка.
-- Крутой, не крутой, свои проблемы привык решать сам. За зуб постараюсь оставить врагу побольше дырок во рту.
Я сумел преодолеть шок, наметить линию дальнейшего поведения. Мне удалось вновь перейти на уверенный, размашистый шаг. Всем видом старался подчеркнуть, что разговор окончен. Для большей убедительности сунул пачку фотографий женщине, давая понять, что  они меня не заинтриговали.
Кажется, она не знала, как вести себя дальше.  Инструктировавшие её люди, видимо, были уверены, что посмотрев фото, я стану сговорчивым.
-- Так вы не поедете? – в голосе красавицы прозвучали тревожные нотки. Видимо срыв задания для неё мог иметь неприятные последствия.
-- Нет. Никуда ехать я не собираюсь. На сегодняшний день в моём расписании встречи на стороне не значатся.
Несколько метров мы прошли молча. Я решил что, пожалуй, настало время сбавить обороты. Отказаться от поездки не сложно, но что последует потом? Вряд ли от меня отстанут. Надо менять тактику.
-- Я согласен поехать, но предварительно должен позвонить по телефону.
Кажется, мне удалось изобразить сложные внутренние переживания и то, как непросто мне давалось решение.
Звонок клиента в разработанном плане и инструктаже девицы явно не значился. Но боясь моей негативной реакции, женщина, на секунду поколебавшись, кивнула головой. Будь на её месте, ни за что бы не согласился на такие действия жертвы. Видимо, её к разряду профессиональных похитителей людей или шантажистов можно отнести с большой натяжкой. Хотя, по большому счёту, какую опасность мог таить звонок? В милицию звонить в данной ситуации станет только идиот. О чём я мог заявить? Симпатичная, молодая женщина предложила прокатиться по какому-то неведомому адресу? Ну и что? Не хочешь не езжай. Ах, она предъявила фото жены и дочери. А что они особы королевской фамилии, за которыми гоняются папарацци? Всё это легко можно свести к шутке.
Если я собрался оповестить кого-то из друзей о неожиданной, негаданной встрече то и им мог выдать слишком скудную информацию: «Еду с таинственной красавицей туда – не знаю куда».
В первой попавшейся нам на пути телефонной будке оказалось оторванной трубка. Во второй надпись на телефоне-атвомате извещала, что работает он только по специальной карточке. Карточка у моей спутницы имелась, но аппарат кроме невнятного шума на карточку не отреагировал. Только в третьей будке телефон был в порядке. Число три я счёл за хорошее предзнаменование. Слушая ровный зуммер я силился припомнить номер телефона в кабинете того человека, которому собирался позвонить. Раньше со мной подобное не приключалось, на что другое, а на память я не жаловался. Попытался сосредоточиться – бесполезно. В конторе было несколько телефонов. Самый простой, состоящий  за исключением последней, из последовательности цифр, возрастающих на единиц, был у секретарши.. Я набрал номер.
-- Юридическая консультация, -- мелодично промурлыкали в ответ на моё «Алло!»
«Фирма начинается с приёмной и внешнего облика секретарши»  --вспомнил я одно из изречений шефа консультации. Её голос должен волновать звонящего, вызывать у него желание лицезреть обладательницу приятного тембра.
-- Мне Гришу, выдохнул я в трубку.
-- Какого Гришу? – удивилась секретарь-референт.
Только сейчас дошло, что один из шефов соучредителей консультации никак не может ассоциироваться для соблюдающей субординацию подчинённой с именем Гриша. Однако отчество строго начальника вылетело из моей памяти.
-- Нужен зам. По общим вопросам, -- попытался я исправить ошибку.
-- У нас такого нет, -- парировала трубка.
-- Ну тот, кто отвечает за безопасность. – Я начинал терять терпение.
-- представьтесь, пожалуйста, -- секретарь добавила голосу официальных ноток.
-- Александр Иванович, -- буркнул я не надеясь что за время нескольких визитов консультацию сумел произвести на длинноволосую, грудастую девицу такое впечатление, что она выделила меня из массы посетителей, и запомнила отчество.
Кажется, я ошибался. Не зря шеф проводил тщательный конкурсный отбор девиц с высшим гуманитарным образованием на должность секретаря-референта. Её раскосые глазки зафиксировал посетителя которому шеф и его зам были искренне рады, с которым, отложив самые срочные дела, запирались на часок в кабинете, выполняющем роль конференц и одновременно банкетного зала, отнюдь не для того чтобы посовещаться по юридическим вопросам. А зафиксировав, компьютер, скрывающийся за прелестным  лобиком , обрамлённым светлой чёлкой внёс имя и отчество посетителя в список людей с которыми необходимо быть вдвойне вежливой.
-- Александр Иванович, как же я не узнала вас по голосу! – телефонная трубка отразила искреннее сожаление девушки. – Григорий Фёдорович на совещании в кабинете шефа. Очень важном совещании.
Секретарша на секундочку замолчала в ожидании дальнейших указаний; не дождавшись, спросила, -- Вас соединить?
-- Да.
-- С Николаем Петровичем или Григорием Фёдоровичем?
-- С Григорием Федоровичем.
Гриша сразу же понял всю сложность ситуации. Не перебивая выслушал мой рассказ. Я детально описал приметы таинственной незнакомки. Во время разговора она стояла рядом с телефонной будкой; делала вид, что разговор её не интересует, однако, фиксировала каждое слово. Кажется то, как я описал её внешность, она сочла за комплимент, по крайне мере, немного зарозовела от смущения. Мне это послужило подтверждением, что она человек в этом деле случайный, действительно выполняющий чьё-то  разовое поручение.

-- Ты  откуда звонишь? Я успею подъехать? – Это была первая фраза, которую произнёс Григорий. – Петрович привет передаёт, говорит, что может меня на часок отпустить.

-- Не стоит. Информацию сообщил, что бы
знали, где искать крайних, -- многозначительно взглянув на женщину, я положил трубку.
Нам пришлось возвратиться немного назад. В небольшом тупичке стояли припаркованные «Жигули» песочного цвета. Ожидал, что встречать и сопровождать меня будут накачанные амбалы, но ни в салоне машины, ни рядом никого не было. Спутница открыла дверцу, уселась за руль. Я занял место рядом.
Ситуация была непонятной. Почему не предпринято никаких мер, чтобы я не мог фиксировать дорогу? Меня собираются сразу прихлопнуть? Ведь только мёртвые не могут повторить маршрут, по которому их вынудили добираться вопреки желанию.
Хотя к чему вся эта кутерьма? Убить человека сейчас так же просто как надоедливую муху. Только заплати соответствующую сумму и сделай заказ. Вряд ли убийство входит в планы моих неведомых оппонентов.
Что они вообще хотят от меня? Используя терминологию Гриши: «Кто и за что, нарисовал на меня зуб?».
-- Вас как зовут, -- я решил разговорить незнакомку. – Вы моё имя, отчество, фамилию знаете, а я полном неведении, кто же меня похитил.
-- Ну, так уж и похитила, -- усмехнулась женщина. Кажется, у нее не было желание раскрывать инкогнито.
-- Ваше имя большая тайна? Вы боитесь его назвать?
-- Ничего не боюсь. Жанна.
-- Очень приятно, Жанна, -- я церемонно протянул руку, но она свою от руля не оторвала. – Может вы объясните, как симпатичная молодая женщина дошла до такой жизни?
-- Какой жизни? – Я удостоился мимолётного взгляда.
--Занялась шантажом, похищением людей. Интересно, ваша профессия позволяет существовать безбедно?
-- Что вы меня всё время похищение приписываете? И профессию мою не трогайте, -- я кажется, сумел задеть самолюбие Жанны.
-- А чем вы, всё таки, занимаетесь?
-- Чем, чем! Про почётный караул слышали? – Жанна снова оторвала взгляд от дороги.
Я искренне удивился.
-- Почётный караул?
-- Ну, эскорт-услуги.
-- Не понял.
-- Непонятливый какой. «Почётный караул», «эскорт»  -- так девушек называют, которых от фирм приглашают сопровождать важных и нужных людей, развлекать гостей на банкетах, мероприятиях, составлять компанию в ресторанах, на пикниках, в поездках.
-- А что разве и у нас есть такие? Я считал, что эта профессия существует на Западе и Японии.
-- А вы газеты читаете? – женщина была поражена моей неосведомлённостью.
--Читаю: «Известия», «Красную Звезду», местные саратовские газеты.
-- Оно и видно. А «Кому Что?», другие,  где дают объявления? –выявляла уровень моей развитости в данном вопросе Жанна.
-- Просматриваю иногда.
--И что, никогда  не встречали объявлений: « Обеспечим проведение вечеринок, торжественных мероприятий, банкетов» или «У нас вы приятно проведёте время»? – поинтересовалась моя соседка.
-- Ну я думал, что ….
-- Знаю о чём  вы подумали, у вас мужиков – одно на уме, -- перебила меня Жанна. – А наша фирма уже третий год работает. Фирма при заключении договора предупреждает: «Интим не входит в услуги».
-- И никакого интима, даже если клиент настаивает? – усмехнулся я.
-- Если в фирме узнают, что девушка, -- Жанна на секунду замолчала, пытаясь подобрать слова, -- подрабатывает не по профилю, её сразу же выгонят.
-- А если девушка влюбится в клиента? – я намеренно втягивал Жанну в лёгкий треп. Так мне было легче перебороть тягостное ожидание встречи с неизвестным.
-- С клиентами нельзя, -- категорично отрезала девушка.
-- Свежо предание, да верится с трудом, -- растягивая каждое слово, протянул я.
Девушка обиженно замолчала, сделал вид, что сосредоточилась на дороге.
Полученная информация была скудной. И всё же, я жалел что не выяснил профессию девушки до того как позвонил Григорию. Профессия – «девушка из эскорта» и описание внешности дало бы его руки ниточку, за которую легче распутывать клубок, связанный с моим путешествием а в неведомое. Что  не сделано, то упущено.
-- С людьми, которым я нужен, вы познакомились на работе? –я попытался выудить дополнительные сведения.
Ответ был уклончивым:
-- И да, и нет.
Я не дождался расшифровки. Машина свернула вправо. Многоэтажки сменились одноэтажными частными кирпичными домиками, выстроенными лет пятьдесят назад по единому образцу и подобию, что свидетельствовало об их принадлежности то ли к кооперативу, то ли ведомственному отношению к одной организации. На небольшом удалении от крайнего дома возвышалось недостроенное здание. Жанна нажала на тормоза:
-- Приехали. Нам сюда.
Я вышел из машины. Встречающих не было, ни с «эскортом» из девиц, ни без «Эскорта». Видимо за важную персону меня не принимали.
-- Вы не ошиблись? – я обернулся к девушке.
Жанна не услышала вопроса. Захлопнув двери, она развернулась на небольшом пяточке и не обращая внимания на мои попытки броситься на перерез машине, нажала на газ.
Здание было нестандартным, вытянутым в длину, имело довольно причудливый вид, Первый этаж успели отстроить, положили бетонные перекрытия. На крыше начали возводить замысловатые башенки. Оконные и дверные проёмы умелые каменщики выложили не прямыми, а закруглёнными. В таком здании можно было разместить большой магазин, солидный ресторан или кафе, а может быть центр досуга. Для этих целей оно, вероятно, и планировалось, лет пятнадцать-двадцать назад. Но долгострой, а затем отсутствие средств на строительство привели к постепенному разрушению уже построенного. У районной  администрации довести сооружение до ума нет ни сил ни средств. Найти покупателя на недвижимость из числа новых русских трудно. Крутые  либо в коттеджи, либо в элитные дома деньги вкладывают, там где солидный навар., сюда их не заманишь. Сдавать в аренду проблематично.
В центре города – другое дело. А здесь – на окраине, вложенные деньги могут и не окупиться. Так что еще какое-nо время, пока местные жители не растащат кирпичи на свои нужды, здание постоит как напоминание о прошлом размахе строительства на Руси.   
 Так что ещё какое-то время, пока местные жители не растащат кирпичи на свои нужды, здание постоит как напоминание о прошлом размахе строительства на Руси.
Несколько минут я постоял, не зная, что делать дальше. В здании не наблюдались признаки жизни, ко мне никто не подходил. Разумным в данной ситуации было бы развернуться и пошагать в сторону домов или шоссе, по которому изредка проезжали машины. Но стоило тогда выполнять требования Жанны? Если я уйду, проблема останется, вряд ли меня оставят в покое, угроза моим близким будет существовать
Я решительно направился к разваливающемуся строению. Дверной проём, так и не услышавший чарующие звуки пригнанной двери, показался мне входом в таинственную, зловещую пещеру. Я раздумывал входить или не входить в здание. Резкий звук, напоминающий хлопок разбившейся электрической лампочки, прозвучал где-то в глубине помещения, а затем послышались глухие удары, словно кто-то неведомый старался разрушить кирпичную стену.
Соблюдая меры предосторожности, заглянул в проём. Прямоугольный коридор тянулся по всей длине здания. Сплошную кирпичную кладку разрывали многочисленные пустые квадраты для  дверей, ведущих  в комнаты по обе стороны коридора.
«Любопытство не порок. –«Лучше вернуться и ждать на улице», а большое свинство» -- припомнил я поговорку и решил без приглашения внутрь не соваться.

Я не выполнил задуманное. Последовало то, что я принял за приглашение. В дальнем конце коридора, из комнаты вышел человек. Он призывно махнул рукой.
-- Вы кто? Что вам от меня надо? – Не смог удержаться, выкрикнул вопрос. Да, нервишки пора лечить. Конечно, ситуация напоминает фильм ужасов, но показывать, что трусишь – не следует.
Человек жалел голосовые связки, снова сделал приглашающий жест.
-- Не, нет. Будем разговаривать на улице, -- я опять не сдержался.
Не трус, но и к героям, готовым рисковать на каждом шагу, себя не отношу. Ещё чего захотел, что бы я совал голову в пасть к тигру. Забросай тело камнями и вот он, ещё один неведомо куда сгинувший, без вести пропавший. Такой расклад меня не устраивает, ещё не до конца осознал, что такое быть военным пенсионером. Да и семье без меня не сахар.
Назад, и на всякий случай, отойти  подальше от здания, -- промелькнула мысль.—Пусть вылезают из засады. За то время, пока разглядывал коридор и потеряв бдительность, пытался завязать диалог с незнакомцем,  предпочитающим язык жестов, его напарник оказался у меня за спиной. Я не ожидал нападения с тыла. Мне казалось, что угрозу таит слабоосвещенное чрево обречённого на разруху здания, а не  вход в него. Напрасно. Выход из лёгких, после сдерживаемого длительное время дыхания, услышал за полсекунды до того, как почувствовал удар по голове твёрдым эластичным предметом. Кажется, это была дубинка. Ноги мои подогнулись, я упал на груду мелкого щебня у самой двери.

 ***********
Глава 3


Очнулся от осторожного прикосновения. Склонившийся человек слушал мой пульс. Увидев, что я открыл глаза, он улыбнулся. Улыбка была широкой, приветливой. Я сразу решил, не он вывел меня из строя. Не мог человек с такой улыбкой, интеллигентным лицом, сильными руками с чуткими пальцами, которые могут быть лишь у музыкантов или хирургов, нанести  подлый удар, сзади, по голове.
-- Не думал, что вы так быстро очнётесь. Приложился профессионал. Удар мощный и точный. Слава богу, череп цел. Наверное, резиновой дубинкой ударили? – Мужчина выпрямился и я отметил, что он баскетбольного роста, около двух метров, худощав, подтянут и лет на десять моложе меня.
-- Кажется, -- с трудом шевеля языком, промямлил я.
-- Не тошнит? – задал вопрос мужчина.
-- Вроде нет, только голова кружится, -- вторая фраза удалась легче.
-- Значит и без сотрясения мозга обошлось, -- констатировал «баскетболист». – Крепкое у вас темечко.
-- Голова не только для того дана, что бы на ней фуражку носить, -- превозмогая боль, я попытался пошутить.
-- Так, то оно так, но крепкий удар по черепу без последствий не остаётся, -- тоном профессионала произнёс двухметровый великан.
-- Куда это меня доставили? – я решил сменить тему разговора, -- на травмпункт что-то не похоже!
-- Это точно не травмпункт, а что не могу сказать: то ли лесопилка, то ли цех по первичной обработке древесины, то ли склад досок, бруса.
Только теперь понял, откуда ощущение, что нахожусь в лесу. В помещении пахло хвоей, древесной стружкой и ещё  чем-то неуловимым, характерным для спиленных деревьев.
-- А вы, что же, тут за сторожа? – я предпринял попытку прощупать обстановку.
-- Да, уж, -- мужчина замолчал. Кажется, он размышлял, стоит или нет откровенничать с незнакомым человеком. Приняв решение, продолжил – Я, как и вы, здесь очутился не по своей воле. Правда, по  голове не били, и как мешок не бросали. Но зато по праву могу считаться старожилом – сижу вторые сутки.
-- Кто вас сюда поместил, знаете? – мне хотелось иметь хоть какие-то исходные данные, для решения запутанной задачки.
-- В том то  и дело, ума не приложу. Вроде никому дорогу не переходил. Капиталов не накопил. Кроме двухкомнатной «хрущёвки», доставшейся по наследству, имущества никакого: ни машины, ни дачи. Всё богатство – жена и дочь. Профессия никакого отношения к бизнесу не имеет – врач.
-- Так, ты врач?
-- Ну да, хирург.
Мне было приятно, что догадка по поводу рук музыканта или хирурга подтвердилась. Нет, не мог этот человек быть заодно с бандитами.
-- А как вы сюда попали? – я ждал ответа, не скрывая нетерпения.
-- Меня поставили в такие условия, что я не мог не подчиниться.
-- Можно узнать, в какие?
-- Показали фотографии жены и дочери и, даже, несколько снимков сделали в подъезде у лифта. Мне не угрожали, но дали понять, если заартачусь, близким не поздоровится. – Мужчина замолчал. По лицу было заметно, что вновь пережил те неприятные минуты, когда увидел фотографии близких, сделанные неизвестным фотографом.
Теперь я не был уверен в его непричастности к деятельности бандитов. Червячок сомнения завёлся в мозгу. Уж больно знаком приёмчик. Не является ли «баскетболист», он же хирург, подсадной уткой. А что? Такая же жертва, как и я. Его шантажируют те же загадочные лица; разработан и воплощён в жизнь один и тот же сценарий. Как тут не потерять бдительность, не открыться собрату по несчастью. Тем более, что он предельно откровенен.
«Стоп, стоп, стоп., -- сам себе скомандовал я. – Излишняя подозрительность до добра не доведёт». Компьютер, в ушибленной голове, заработал в ускоренном режиме.
По большому счёту, какую-такую тайну мог выпытать хирург? Какие сведения я мог разгласить. Что сверхважного, сверхсекретного хранит моя память? Чьи дела, чьи имена, фамилии? Бред собачий. Нечего у меня ни выпытывать, ни выведывать.
Следовательно, вариант с подсадной уткой отпадает.
-- Фотографии вам молодая женщина предъявила? – для меня было важно, действуют неизвестные противники строго по шаблону, или нет.
-- Парень. Он показал мне фотографии. Предложил проехать с ним. Мы остановились у какого-то недостроенного здания. Там стоял фургон. Парень приказал залезть в салон. Я подчинился. Затем услышал шум отъезжающей машины. Минут через пять кто-то подошёл к фургончику, сел в кабину. Ехали мы с полчаса. Затем остановились. Мне предложили выйти. Человек с чулком на лице, стоял рядом с дверцей фургона, второй открывал дверь в сарай. Я не успел разглядеть ни где мы; имеются или  нет рядом другие строения. Со мной ни о чём не говорили, не спрашивали. Доставившие закрыли дверь и ушли. Я осмотрел место куда попал. Кладка прочная, кирпичная, оконца высоко от пола, зарешёченные. Пол и потолок из бетонных плит. В общем, капитальное производственное здание; штабеля досок и несколько деревообрабатывающих станков. Убежать, не убежишь. Подкоп не сделаешь, стены  не прошибёшь. Кричать тоже бесполезно, звук за пределами здания не услышат.
-- Странная история, -- проговорил я, когда сторожил, закончил свой рассказ. – Вдвойне странно то, что моя совпадает с вашей за исключением некоторых деталей. Мне тоже предъявили фотографии, предложили проехать навстречу с неизвестными людьми. Правда, роль шантажистки выполняла молодая женщина. Потом я, наверное, стал действовать на нервы ожидавшим, не подчинился и получил удар по голове.
-- Весёленькая ситуация, -- перебил собрат по несчастью, -- что бы всё это значило?
-- Ума не приложу. Ваше похищение ещё как-то можно объяснить, -- я попытался поразмышлять. – Врач-хирург мог понадобиться чтобы сделать тайно какому-нибудь лицу операцию, извлечь пулю. Возможно, кто-то не может обратиться в больницу по неведомым нам причинам, а находится в тяжёлом состоянии, когда без врача не обойтись.
-- Ну, а вы кто по профессии? – полюбопытствовал  собрат по несчастью.
-- Бывший  военный. Подполковник запаса.
-- И каким же манером вы вписываетесь в версию о раненом бандите? – хирург задал вопрос, который я уже не один  раз формулировал.
-- Да никаким. Если только не понадобился как донор, для переливания крови. Но это абсурд.
-- А не может за всем этим стоять маньяк? Делает фотографии женщин, девочек. Потом обманом заставляет их мужей приехать к себе, захватывает , держит в взаперти, а сам в это время …..
-- Глупости, -- перебил я, -- какой ещё маньяк. Меньше надо зарубежных фильмов смотреть.
Перебить то перебил, а сам вдруг представил, как ночью бандит с маской на лице врывается в спальню моей жены. Хотя, что я. Ведь моя с дочкой уехала на несколько дней к приболевшей матери. Я неприминул этим доводом разбить версию врача:
Мои у тёщи.
-- Повезло вам, а мои одни дома. И замок на двери такой, что любым ключом открыть можно. Кажется, он зациклился на мыслях о маньяке. Надо было его разубедить.
-- Говорят, маньяки выбирают определённый тип женщин. Можете нарисовать портрет жены?
Теперь ёкнуло моё сердечко. Описание супруги хирурга, если отбросить разницу в возрасте, свидетельство о том, что с женой они похожи: один рост, цвет волос, глаз, любимые цвета одежды одни и те же. Было о чём задуматься. Я не стал расстраивать и без того напуганного человека, соврал, срисовав образ жены с Жанны.
-- Мы так и не представились друг другу. Давайте хоть имена назовём, -- предложил я. – Меня зовут Александром, по отчеству Ивановичем.
-- Дмитрий Петрович. Можно с учётом разницы в возрасте Дима.
-- Дима, мы должны обсудить ещё одну версию. Нигде мы не могли с вами соприкасаться? – Я решил расширить поле поиска.
-- Вам ничего не говорит название «Городстройинвест».
-- Не имею представления об этой организации.
-- Охранная фирма «Викинг»? – Я припомнил название охранного агентства, несколько сотрудников, пусть и уволенных, могли затаить обиду и попытаться свести счёты. Правда, по моим сведениям они должны быть далеко от Саратова, но поезд по России ходят, самолёты летают.
-- Никогда не слышал о таком.
-- А столицу Северной Осетии, Владикавказ, вы не посещали? – Я задал вопрос чисто формально. Операция по возвращению на склад части украденных пистолетов «Макарова», в которой я играл не последнюю роль, казалась мне чем-то далеким; скорее эпизод из сна, а не из реальной жизни. Конечно, там могли найтись люди, желающие поквитаться; но, как говорится в пословице: «Где кура, а где гора?».
-- Нет. Я дальше Мин-Вод на Северном Кавказе не бывал.
Ответы на мои вопросы ничего не прояснили. Этот путь не был выходом из запутанного лабиринта, в котором мы оказались,  скорее, вёл в тупик. Оставалось одно — ждать дальнейшего развития событий. Придется набираться терпения.
Мы успели перекусить. Содержавшие нас в заточении люди позаботились о пленниках. На длинном верстаке стояло ведро с водой, лежало десяток банок с мясными и рыбными консервами, две буханки хлеба. Я жевал без аппетита, с трудом проглатывая хлеб и консервированное мясо. На Диму заточение, в этом плане, не повлияло. Он в считанные минуты смёл полбуханки хлеба, банку мясных и банку рыбных консервов. Запивать еду нам пришлось прямо из ведра, так как кружки или стаканы отсутствовали, а черпать воду пустыми консервными банками не хотелось, остатки пищи оказались бы в ведре. Наличие еды обнадёживало. Если нас решили убить – зачем кормить?
Лучшим занятием по окончанию еды, я счёл сон. Слабость после удара по голове прошла, но состояние было не из лучших. Я примостился на груде мелких опилок, собранных в углу. Дима моему примеру не последовал. Он уселся на отпиленный кругляк и стал вырезать маленьким перочинным ножиком, до этого служившим открывашкой консервов, какие-то иероглифы на куске доски.
Поспать не дали. Дверь открылась. В помещение вошли три человека. В дверях троица немного замешкалась. Я не сразу  сообразил, что они там делают, потом понял – одевают маски.
Это было хорошим знаком. Прячут лица, хотят остаться неузнанными, значит, шанс на выживание имеем. Я приподнялся на опилках. Подумалось, что пришли по мою душу, однако ошибся. Один из  прибывших, низенький , коренастый, вышел в перёд и ткнул пальцем в сторону Димы:
-- Иди сюда.
Не выполнить его приказания было рискованно. За ремнём у скрывавшегося за вырезанной из чёрной матери полумаской лицо, человека торчала милицейская дубинка, а под пиджаком проглядывала кобура, которая вряд ли была пустой.
Вся группа направилась в дальний конец  помещения. Беседа велась в полголоса, но даже если бы они кричали, я, вряд ли что-нибудь услышал. Проходя мимо одного из станков, коренастый включил его, помещение сразу же наполнилось невообразимым гулом. Слышать не слышал, а вот следить за тем, что происходит в дальнем углу, мог. Один из троицы, судя по  поведению, лидер, что-то настойчиво внушал доктору.
Дима стоял опустить руки по швам, низко наклонив голову. Всем видом он напоминал провинившегося школьника, приглашённого в кабинет директора школы. Наконец он поднял голову, отрицательно качнул. Главарь компании выкрикнул какое-то слово. Дима отвернулся и снова установился в пол. Старший троицы выглядел крайне раздосадованным. Он обратился за помощью к крепышу; так  обычно подают команду «фас» тренированному псу. Обладатель дубинки был классно выдрессирован. Подскочив к хирургу, ткнул концом дубинки в живот. Дима сложился вдвое, и медленно осел на пол.
Быть безучастным свидетелем я не мог. Остановило меня дуло пистолете нацеленного прямо в лоб. Я слышал щелчок спущенного предохранителя, понимал, что рискую, но сделал ещё один шаг.
-- Не стрелять.
Крепыш выполнил приказ главаря, неохотно опустил пистолет.
-- Мало тебе досталось, -- он явно намекал, что удар дубинкой по голове его рук дело.
Я нагнулся над доктором. Он никак не мог перевести дыхание.
-- Пошли, -- прозвучало за моей спиной.
Главарь обогнул нас и направился к двери. Проходя мимо, крепыш выразительно похлопал дубинкой по руке.
Дима отходил минут десять. Наконец, он смог вразумительно отвечать на мои вопросы.
-- Что они хотят?
-- Я кажется, прав. Их главный не иначе маньяк, -- ответ был не по существу вопроса.
-- С чего ты взял?
-- Вначале подумал, подтверждается твоя версия. Они знают, что я хирург, в больнице успешно делаю сложные операции, меня ценят. Главный задал вопрос: «Смогу ли я провести ампутацию ноги?». Я ответил: «В больнице  – да. Если пациент в тяжёлом состоянии, затягивать с операцией нельзя». Он мне в ответ: «пациент в полном порядке. Ногу нужно отрезать здоровую». Я возмутился: « Вы что, психи? Что предлагаете?» Главный засмеялся: «Тебе за операцию заплатят  долларами столько, сколько ты за десять лет в своей больнице не заработаешь»
-- вот это да, -- я не удержался от восклицания. – То, что в наше время по заказу человека убить раз плюнуть, любой знает. Но чтобы здоровую ногу отрезали – до этого ещё додуматься надо.
-- Вот и я приблизительно то же самое сказал. Наотрез отказался участвовать в подобных играх, за что и схлопотал под дых., -- добавил Дима.
-- Теперь хоть немного прояснилось, для какого дела ты им понадобился. А я зачем нужен? В качестве ассистента при операции? Положим, видом крови меня не испугать, но ведь я зажим от другого инструмента не отличу. Кроме искусственного дыхания и элементарной перевязки ничего не умею делать.
-- Про тебя речь не шла, -- вздохнул Дима., -- впрочем, как и об ассистенте, инструментах и прочем. Да, скорее я сдохну сам, чем отрежу здоровую ногу, пусть даже самому отъявленному негодяю.
-- Если о деталях разговора не было – он впереди. Я думаю, они знают твоё уязвимое место. – Кто- кто, а я испытал на своей шкуре прелести шантажа.
-- Жена и дочка? Ты думаешь, эти сволочи отыграются на них, если я не соглашусь? – В голосе Димы звучала нескрываемая тревога.
Я промолчал. Если эти головорезы способны оттяпать человеку ногу, то для них ничего святого нет.
-- Что же делать? Как нам выпутаться из этой истории?
Вопрос был адресован мне. Как  большинство гражданских людей выступать в роли защитника, то уж точно знать, как действовать в экстремальной обстановке. Увы, я сам сказал бы большое спасибо тому, кто подсказал, как выйти сухим из воды.
-- Давай спать. Утро вечера мудренее, -- предложил я.
Мы пристроились на груде опилок. Общим одеялом служил старый рваный автомобильный чехол, наброшенный на один из станков. В помещении было холодно. Батареи отопления, сделанные из труб большого диаметра согревали только посредством вокруг себя. Было ещё несколько самодельных электрических обогревателей, но кто-то из троицы уходя выключил рубильник, находящийся за пределами помещения. Поворочавшись на опилках, стуча зубами от холода, мы ведрами перенесли часть опилок к одной из батарей, соорудили ложе.
Выработанная за время ночных дежурств привычка засыпать мгновенно выручила Диму. Во сне он кричал, скрипел зубами. Несколько раз я будил врача. Перевернувшись на другой бок, он сразу же засыпал и снова в помещении раздавались стоны и крики, мешающие мне задремать. Только когда в узких окошках забрезжил свет, Дима замолчал, и я провалился в забытье.
Разбудил нас скрип дверей. На пороге стояла всё та же троица в масках. Теперь разговор велся в моём присутствии. Главарь говорил странным, лишённым интонации и эмоциональной нагрузки голосом.
-- Ну, что надумал? – обратился он к Диме.
-- Я уже сказал: «В ваши игры не играю».
-- Да ты ещё не знаешь, в какие игры мы играем…..— вмешался в разговор коренастый. Увидев неодобрительную реакцию шефа, он оборвал фразу и принялся легонько похлопывать дубинкой по своему бедру.
-- Включи!.
Команда главаря предназначалась третьему члену шайки, державшему в руке портативный кассетник.
-- Папочка я всё сделаю, как просил твой друг. Передам маме, что бы она не волновалась и сама позвонила на работу, что тебя не будет несколько дней. Ты молодец! Друзей в беде не оставляют. Хотя мама обидится, что ты её не предупредил об отъезде., -- звонкий детский голосок заставил вздрогнуть меня. Что касается Димы, то его лицо мгновенно приобрело мёртвенно-серый оттенок.
-- Где дочка.?  Вы что, её похитили?
Дима готов был броситься на шантажистов  Скулаками. Я крепко сжал его локоть. Впутываться в драку нам было не с руки.
-- Дочка пока дома. Жена тоже. Но наше терпение не вечно, -- так же ровно, без угрозы в голосе, произнес старший.
-- Я сказал нет! – взорвался хирург.
-- Похвально. Понимаю, клятва Гиппократа, «не навреди больному» и всё такое прочее. Облегчаю условия задачи. – Даже под полумаской главаря можно было рассмотреть некое подобие усмешки.
-- Ногу оттяпают без вашей помощи. Ваша задача чтобы пациент потом не умер. Остановите кровь, сделаете первичную обработку раны, потом отвезёте пострадавшего в больницу.
Я почувствовал, как напряглись мускулы у сдерживаемого мной врача. Мне и самому хотелось сделать рывок и, вкладывая вес тела в удар, вмазать в челюсть стоящего перед нами мужчины.
-- А если я не соглашусь? – с дрожью в глоссе спросил Дима.
-- Вы будете спасать пострадавшего. Это тоже святое дело, доктор. Безопасность семьи тоже что-то стоит.  Кроме того, я говорил о  награде. Вам заплатят. Правда, гонорара будет скромнее, чем в первом случае, придётся платить тому, кто возьмёт на себя обязанности хирурга.
Дима снова сделал попытку вырвать руку из моего захвата. Теперь её заметил обладатель дубинки.
-- Шеф, может я смогу сделать доктора сговорчивее? – он вклинился в пространство между главарём и нами.
-- Не надо, -- остановил его старший группы. – Доктор не дурак. Молод, горяч, но я думаю, соображает быстро. Без его помощи безногий не выживет.
Последняя фраза свидетельствовала о том, что главарь операцию по лишению человека ноги считал делом решённым. Скорее всего он нашёл также исполнителя, способного его выполнить.
-- Диктуйте что необходимо, чтобы человек выжил. Что нужно для общего наркоза, какие обезболивающие, антисептики и всё прочее, -- тоном не терпящего возражения потребовал от доктора главарь.
Повернувшись к своим подручным он кивнул мужчине с магнитофоном и тот защёлкал клавишами.
Дима молчал.
-- Ну что, будем играть в молчанку? – впервые в голосе шефа явственно прозвучали жесткие нотки. – Хотите, чтобы мы занялись вашей семейкой? Отступать нам некуда. Вам не умыть рук – слишком о многом осведомлены.
Я не узнал голоса врача. Приблизившись к человеку с магнитофоном ,он начал диктовать названия лекарств, инструментов, препаратов. Говорил он долго, а может быть, для меня время замедлило бег. Я так и не смог остановиться ни на одной из версий – для чего я понадобился странной компании садистов. На мой вопрос: «Какая роль уготована мне?», -- главарь проронил:
-- Там будет видно.

 ******
Следующую ночь мы оба не спали, составляя план освобождения , и даже отработали некоторые его элементы.
План был прост. Самим напасть на бандитов, иначе их не назовёшь, используя фактор внезапности. Выстрогать, из имеющихся в сарае брусков, дубинки; караулить приезд бандитов. Спрятаться у двери и, пока троица будет адаптироваться после улицы к полумраку помещения, напасть.
Силы почти равны: двое против трех. Главное не дать бандитам воспользоваться оружием. Бить не жалея; желательно по головам. Хорошо бы сразу вывести из строя коренастого. Судя по всему, он профессионал в вопросах рукопашного боя. Если сподручно будет мне, я вступаю с ним в схватку. Если коренастый окажется ближе к Диме – бьет он, а я разбираюсь с оставшимися двумя.
По  нашим подсчётам троица должна была приехать, как и в прошлый раз утром. Мы слишком рано заняли место в засаде, истомились в ожидании. Наконец гул мотора, звук тормозов известил нас о приезде компании. Через минуту рядом с помещением притормозила одна машина.
Я настороженно прислушивался к шагам идущих к двери людей. Вот они затоптались у входа. Мне показалось, что там за дверью только два человека. Я поднял два пальца вверх. Дима увидел и улыбнулся. Кажется, он решил, что я одобряю его знаком «Виктория». Сообщать информацию шепотом было опасно. Щелкнул включённый рубильник, звякнул ключ в замке. Словно по команде мы приподняли дубинки в готовности нанести удар.
-- А без фокусов не можете? Бросить палицы на землю, а не то черепа прострелю.
Коренастый оправдывал звание профессионала. Наверное, ему не было равных в искусстве внезапно возникать за спиной жертвы. Видимо, он использовал не обнаруженный нами запасной вход. Специалист, однако.
-- Шаг от двери, дубинки на землю. – повторно прозвучало приказание.
Я предпринял попытку повернуть голову, оценить обстановку. Пистолетный выстрел, усиленный эхом большого, полупустого здания, резанул по ушам. Пуля отколов мелкие кусочки, отрикошетила от бетонного перекрытия, противно чирикнула у меня над ухом.
-- Руки вверх, не то стреляю на поражение, рявкнул коренастый.
В том, что следующий выстрел будет по цели, я не сомневался.
Мы подняли руки. Дубинки шмякнулись о бетонный пол.
-- Лицом к стене, -- теперь голос был не таким раздражённым и угрожающим. Пришлось выполнить и эту команду.
-- Входите, господа, путь расчищен, -- захвативший нас врасплох бандит явно торжествовал. – Вы можете повернуться.
Команда освобождала нас от необходимости изучать стену.
Дверь открылась. Слух подвёл меня. У двери переминались три человека. К известным нам персонажам истории с шантажом прибавился ещё один человек. Он стоял чуть поодаль, а не у у самых дверей. Вначале я подумал: «Наверное, это жертва». Однако, сразу же отбросил эту версию. На его лицо также была  одета полумаска. Да и потом, разве жертву оставили бы без присмотра.
«Новичок», как я его окрестил, скрылся из поля видимости, ограниченного дверным проёмом, а затем вновь появился с двумя чемоданчиками в руках.
Он был осведомлён к кому обращаться. Раскрыл чемоданы и поставил их перед Димой. Врач присел на корточки.
-- Годится? – спросил главарь. – Обезболивающее достали, самое эффективное и дорогое.
Дима промолчал. Он копался в лекарствах, читал название некоторых.

-- Всё по вашему списку, -- похвастался способностью в короткий срок достать необходимое старший.
Реакция Димы была неожиданной. Внезапно он растянулся на полу в полный рост.
«Новичок» склонился над доктором.
-- Обмок, через секунду констатировал он.
-- вот так хирург, -- хмыкнул коренастый. – Говорят им животы резать, в кишках ковыряться – ништяк. А этот ни с того ни с сего в обморок бухнулся.
-- Нервный. Слишком ранимый. Тонкая душа, -- пробурчал главарь.
-- Ему целое состояние предлагали, а он пустяковое дело сделать отказался. Небось в  больнице не один  десяток больных на тот свет отправил и ничего. А тут ногу оттяпать совесть не позволяет.
-- Привести в чувство? – в руках «новичка» появился шприц и ампула.
-- Очухается сам, у нас другие заботы, -- не дал «добро» старший.
Он подошел к коренастому и прошептал что-то ему на ухо. Коренастый кивнул в знак согласия. Ещё один член банды, тот который в прошлый раз приходил с магнитофоном, проделывал манипуляции у циркулярной пилы. Он сменил диск с мелкими зубьями на другой, снял ограничители, используемые при распилке доски на брусья, подкрутил рычаги на станине. Резкий звук включённой пилы нарушил тишину помещения. Мужчина с трудом поднял большую, толстую доску, положил один конец деревяшки на станину, ловко направил доску под вращающийся с огромной скоростью диск пилы. Пила взвизгнула, довольная возможностью испробовать остроту и  прочность зубьев, отгрызла от доски солидный кусок.
-- Техника в исправности, -- доложил мужчина, выключая пилу.
Умный человек дважды на одни и те же грабли не наступает. Видимо, к категории таких людей я не отношусь. Манипуляции у циркулярки отвлекли моё внимание. В третий раз, за короткий промежуток времени, я позволил коренастому объявиться за спиной. Мои руки оказались заломленными за спину, на них защёлкнулись наручники. Ловкая подножка сбила с ног. Меньше минуты понадобилось бандиту чтобы спеленать толстыми верёвками мои ноги в двух местах: у щиколотки и выше колен. Коренастый напоминал ловкого ковбоя, участвующего в соревнованиях по стреноживанию на время бычка. Вот только бычок был не совсем обычный, не имел ни рогов, ни хвоста, ни толстой кожи.
-- Мальчик не боится укольчиков? – теперь надо мной, со шприцем в руке, склонился «новичок». В чемоданчике, который он не стал закрывать, я увидел вещь, которая насторожила меня больше, чем шприц. Это были резиновые жгуты и амортизаторы. Об их назначении я знал. Приходилось видеть, как подобными жгутами, раненным перетягивали вены, чтобы не допустить большой потери крови. Страшная догадка потрясла. В глазах потемнело. Пробежала противная волна дрожи. Я почувствовал как холодный, липкий пот покрывает всё тело. Поддаваться панике не в моих правилах. В курсантскую бытность, в спортзале я легко повторял фокус акробатов: из положения, лёжа на спине, без помощи рук, сложившись, выполняя подобие слепки, вскакивал на ноги. Увы, где те времена? Сняв армейские погоны я маленько разбаловался, нажил лишние килограмчики, потерял спортивную форму. Повторить за «Ванькой-встанькой» его коронный номер, очутиться в вертикальном положении со связанными ногами и скованными руками, я не смогу, но кое-что из разряда «акробатических этюдов» выдам. Мой резкий выдох сопровождался дугой, которую описали связанные ноги. Брюшной пресс не подвёл, склепка получилась классная. Оттолкнувшиеся от пола руки, сыграли свою роль. Для наклонившегося надо мной человека удар обеими ногами в грудь оказался неожиданным и болезненным. Он взмахнул руками, пролетел метра три и, в добавок, проверил спиной прочность сложенного из толстых  хвойных досок штабеля. Подняться сам он не смог. Коренастый приподнял «новичка» под мышки, но тот не устоял на ногах, опустился рядом со штабелем.
У меня было несколько секунд, чтобы обратиться с вопросом к главарю:
-- За что?
Тот отвёл глаза. Кажется старший не собирался вдаваться в разъяснения.
-- что я вам сделал? – я сформулировал вопрос немного иначе.
-- Лично мне и всем им, ничего, -- в голосе бандита прозвучали едва уловимые извинительные нотки.
-- Почему же вы собираетесь оттяпать мне ногу? – я заметил, что коренастый, достав дубинку, направляется ко мне и поэтому выкрикнул фразу на одном дыхании.
Главарь остановил подручного жестом.
-- Тебе не повезло. Мы получили заказ. Нам выплатили хороший аванс. После, как сделаем дело, получим большие бабки. Столько, сколько не заработать, если с десяток «Заказников» ухлопать.
-- Кто заказал?
-- Ты должен знать, -- усмехнулся бандит. – Мне он не представился. Вышел через солидных людей, которые с шушерой дел не имеют.
«Должен знать!». Как бы ни так. Не знаю, кто это накопил на меня столько зла, что решил сделать инвалидом, заставить мучиться всю  оставшуюся жизнь. Во истину, месть достойная иезуитов.
Пока мы беседовали, «новичок» приходил в себя. Его движения были немного замедленными, но он сумел достать из чемоданчика новый шприц и набрать в него из ампулы прозрачную жидкость.
-- Если ещё раз взбрыкнёшь, укол делать не буду, -- зло прошипел он, – хочешь сдохнуть от болевого шока – сдыхай.
Рисковать на этот раз он не стал. Вопрошающе взглянул на коренастого. Тот без лишних слов, обойдя меня словно взбрыкивающую лошадь, очутился возле головы. Бандит рывком перевернул меня на живот, уселся на спину, правой рукой вцепился в волосы. Я чуть не закричал от боли, когда он рванул мою голову вверх. Сделать укол «новичок» опять не успел. Наверное, он был из породы «рыжих», которых бьют на арене цирка. Удар струганной дубинкой по голове уложил бандита на пол. Вторым ударом Дима хотел ухайдокать главаря, но тот успел уклониться от дубинки. То ли мой спаситель не отошёл от обморока, то ли не был искусен в фехтовании, но не смотря на длинные руки, он никак не мог достать брусом пляшущего главаря.
Коренастый предпринял попытку прийти на помощь шефу. Я не дал это сделать. Завалившись на бок, телом придавил ногу восседавшего на мне бандита.
Возможно, Диме удалось бы загнать главаря в узкое пространство и там посчитать дубинкой его рёбра, но оставался ещё один член шайки. С небольшого разбега, он плечом врезался  в Димин корпус. Дубинка выпала из рук хирурга. Специалист по распиловке и шеф сумели скрутить врача, но и Димин удар новоявленному члену банды оказался эффективным. «Новичок» не иначе получил сотрясение мозга. Он болезненно морщился, подносил руку к темечку и время от времени закрывал глаза. Сидеть на обрубке бревна он не мог, сполз на бетонный пол. О том, что он сделает укол жертве, окажется полезным в дальнейшем, не могло быть и речи.
Испытывать вечное терпение обозлённых людей дело гиблое. Я это понял по тону главаря.
-- Значит так, -- он обратился к хирургу, -- ты врач. Понимаешь, что без наркоза ему не выдержать. Ногу мы оттяпаем, однозначно. Выбирай, или ты делаешь наркоз, колешь обезболивающее, накладываешь жгут, облегчаешь своему другу страдание, оказываешь последующую помощь, или мы начнём без тебя. Тебя мучить не будем. Пристрелим и всё. Для нас это более привычное дело.
Теперь главарь не стал обращаться к крепышу за усилением доводов. Он достал пистолет «Макаров», снял с предохранителя, передёрнул затвор.
Дима молчал. Подло было повесить на человека, пытающегося спасти мою жизнь, груз принятия нелёгкого решения, когда на чашу весов с одной стороны поставлена его жизнь, а с другой – участие в преступлении, которое предотвратить не можешь.
-- Делай укол и всё остальное, -- попросил я. – Кажется, выхода нет, нас загнали в угол.
Дима вновь побледнел. Я испугался, что он потеряет сознание. Но доктор сумел взять себя в руки. Он склонился над чемоданчиком выбирая лекарство.
-- А пошли вы куда подальше!
Я не сразу понял, кому принадлежала фраза. Только тогда, когда увидел, что глаза всех собравшихся устремлены на коренастого специалиста по бесшумному подкрадыванию к жертве, мастера по применению дубинки, сообразил, что бунт на корабле поднял он.
-- Я в вашем спектакле участвовать не буду, -- коренастый никак не мог засунуть дубинку в специальное приспособление.
-- Ты что сдурел? – главарь не привык к подобным выходкам.
-- Это ты чокнулся, -- коренастый покрутил пальцем у виска, -- То же мне садист! Я понимаю, пристрелить мужика, пощекотать перышком, если он того заслуживает или бабки за это заплатили, но расчленять по живому, не мой профиль, это не по понятиям. Я не мясник, поищи в другом месте.
-- Ты что, бросаешь нас?
-- Пошёл ты …, -- коренастый указал знакомый многим адрес.
-- А деньги? Деньги которые ты взял, -- прошипел старший.
-- Не мохай. Верну. Мне «Бабки» заработанные таким образом не нужны, -- коренастый принял решение, и отступать от него не собирался. Он решительно направился к двери.
-- Стой, сука! Пристрелю! – главарь вскинул пистолет, направил его в квадратную спину уходящего человека.
-- Ты? Пристрелишь? – коренастый даже не повернул головы. – А если рука дрогнет, не дай бог, ранишь. Ведь я не промахнусь.
Кажется, он знал, на что способен его компаньон. Главарь не нажал на курок, опустил пистолет.
-- Машину не трогай. Добирайся как хочешь, -- прокричал старший.
Хлопнула дверь.
-- Может и ты струсил? – главарь обратился к члену банды, специалисту по деревообработке.
-- Нет, -- хмыкнул тот. – Мне «бабки» нужны. На этой лесопилке на жизнь не заработать А туту за пять минут можно безбедную старость обеспечить
-- Всё, игры закончены? – главный бандит приставил пистолет к Диминому боку. – Или ты выполняешь мои требования, или тебе конец.
-- Делай укол, -- я понял, что дальше дело принимает худший оборот. Мне не отвертеться. А врачу зачем страдать?
Дима использовал несколько шприцев. Боли я н почувствовал. По профессиональной привычке Дима попросил:
-- Считай вслух.
Я начал:
-- Один, два, три, четыре,,,,
Последнее что я услышал, это отвратительный звук включённой циркулярки. «Неужели стану инвалидом?» -- пронеслось в  голове, «Лучше уж смерть».
Страха не было. Наверное, начали действовать лекарства. Мне стало жалко самого себя, но жалость была какая-то абстрактная, словно жалел я неизвестного, чужого человека.
 
*****
Глава 4

Сколько времени я провёл в забытьи, не знаю. В памяти смутно сохранилось лицо знакомого мужчины, наклонившегося надо мной и спросившего: «Как дела?» Кажется, почти бессознательно, я что-то отвечал, но что говорил, не помню. Не мог также припомнить, кто интересовался состоянием моих дел. Я чётко осознавал, что попал в какую-то сложную ситуацию, но вот в какую? И вдруг, сквозь пелену одурманивающей, обезболивающей лекарственной блокады прорвалась мысль: «нога». Я с ужасом хлопнул рукой ниже правой коленки. Никакой боли я не почувствовал. Ужас сменился неописуемой радостью – нога была на месте. На всякий случай, я ощупал левую ногу – цела.
Неужели всё что я пережил в последнее время, всего-навсего привиделось  мне в кошмарном сне? Но как объяснить то, что я очутился в совершенно незнакомой комнате?
Я обвёл глазами, довольно большую, хорошо обставленную комнату. Готов заключить пари на какую угодно сумму, здесь раньше не бывал. Стильная, из натурального дерева мебель, большой японский телевизор, яркие шторы на окнах – обстановка явно не знакома. Бесспорно, хозяева этой квартиры не бедствуют, не ждут месяцами зарплаты или скудной пенсии. К бюджетникам их не отнесёшь, не тот достаток.
-- Любят некоторые товарищи в постельке поваляться.
Если уютная квартирка, с её обстановкой мне были не знакомы, то женщину, вошедшую в комнату я уже видел.
-- Вы помните, как меня зовут? – женщина лучезарно улыбнулась.
-- Жанна? – я не смог скрыть удивления; признаться не ожидал увидеть её снова. Твёрдой уверенности, что она не входит в шайку, у меня не было, но хотелось верить рассказу девушки, что она не по своей воле заманила жертву в ловушку.
-- Приятно, когда твоё имя помнят, очнувшись после наркоза!
Жанна подошла к широкому, разложенному дивану, на котором я лежал, поправила подушку и одеяло. На меня  накатила волна аромата дорогих импортных духов. Глубокий вырез кофточки продемонстрировал ложбинку между налитых грудей, оказавшихся над моим лицом. Я отвёл глаза. Жанна уловила моё смущение.
-- Если мужчина реагирует на женскую грудь, со здоровьем у него в порядке, -- улыбнулась девушка.
-- Где я? – голос показался мне чужим; во рту пересохло.
О наблюдательности Жанна могла соперничать с любым детективом. Она открыла бутылку с минеральной водой, стоящую на журнальном столике, протянула мне полный стакан, шипящий от пузырьков, устремившихся вверх; сама отхлебнула из горлышка.
-- А может пивка? – девушка заговорщицки подмигнула.
-- Куда я попал? – мне не терпелось услышать ответ.
-- А что не нравиться обстановка? – Жанну забавляло моё нетерпение.
-- Я хотел бы знать, где нахожусь, -- мне было не до игры в кошки-мышки.
-- У меня дома.
Ответ озадачивал. Значит, я оказался не прав. Девушка лгала. Если бандиты препроводили меня на её квартиру, они ей не доверяют, следовательно, разовым поручением с моей подставой, дело не ограничивается. Ладно, с этим разобрались. Теперь задачка посложнее – почему мне не оттяпали ногу? Что помешало? И более важный для меня вопрос – чего ждать? Повторения событий, произошедших в помещении, набитом досками?
-- Что со мной будет? – я не удержался от мучившего вопроса.
-- А это зависит от того, как вы себя будете вести, -- Жанна не могла избавиться от игривого тона.
Только сейчас я заметил, что женщина немного навеселе. Она не стала этого скрывать.
-- Вы меня  от стола оторвали. А там народ такой: кто не успел, тот опоздал, всё сметут и добавки попросят. Так что давайте, одевайтесь и идите за мной.
Я сел. Кружилась голова, немножко подташнивало, но в целом, состояние было нормальным.
-- Вот вам спортивный костюм, -- Жанна протянула мне новенький, с яркими лампасами и полосами по рукавам спортивные брюки и куртку. – Вашу одежду надо было в порядок привести, но у меня до этого руки не дошли.
-- И давно у вас квартируюсь? – у меня было ощущение провала во времени.
--Вторые сутки к завершению пошли. Наверное, хорошую дозу лекарства получили. Спали как убитый. – пошутила Жанна. – Я уже думала вас через трубочку питать. Два раза поила, но вы так и не очнулись.
Я коснулся рукой лица. Щетина на подбородке подтверждала слова хозяйки.
Меня немного качнуло, когда я делал первый шаг, следую за Жанной. Прихожая была длинной, необычно большой для однокомнатной квартиры. Её даже не сузил шкаф-купе, вытянувшийся  по глухой  стене.
За стеклянной дверью, ведущей, наверное на кухню, раздавались громкие мужские голоса. На секунду у меня возникла мысль: сделать удушающий захват, придавить очаровательную шейку моей хозяйки, не сильно – чуть-чуть. Закрыть ладонью рот, чтобы она не успела позвать на помощь, подтащить к двери, открыть её, а не удастся, так выбить, и дай бог ноги, вниз на улицу. Там шансов на избавление  от компании садистов у меня будет больше. Соблазн поступить подобным образом был велик, но я переборол его.
Жанна толкнула стеклянную дверь. Разговор на кухне смолк . Я переступил порог.

-- С пробуждением.
-- Спящей красавице, наше почтение.
Трое мужчин, пирующих за столом, приветствовали моё появление почти в унисон.
Я не удержался. Нервное напряжение, накопившееся за последнее время, прорвалось. Такого со мной никогда не бывало. Я пытался смахнуть рукой, собирающуюся в уголках глаз жидкость, но бесполезно. Солёная капля побежала по щеке. Теперь я имел полное право расслабиться. В кухне. За рюмкой водки, коротали время, дожидаясь моего пробуждения друзья: Николай Петрович, Гриша и новый знакомый, хирург Дима.
-- Срочно надо проверить, не превратился ли наш товарищ  в наркомана! – Гриша был в своём репертуаре.
-- Как это? – удивилась Жанна.
-- Ну говорят, большинство наркоманов равнодушны к спиртному, -- пояснил Григорий, -- нальём Сашку водочки, если выпьет – наркотической зависимости нет.
-- Вот и не правда, -- девушка приняла шутку за чистую монету.
-- Я знаю одного  «наркошу», так он хлещет стаканами.
-- Доктор, а что по этому поводу говорит медицина? – Гриша обратился к авторитету врача.
Дима ничего не ответил. Он обогнул стол и крепко обнял меня.
-- Кто-нибудь объяснит факт моего чудесного освобождения? – я никак не мог согнать с лица глупую улыбку.
-- На трезвую голову ты ничего не поймёшь, а если поймёшь, то не поверишь, -- Гриша протянул мне бокал до краёв наполненный водкой. – Догоняй нас.
Пить в одиночку я отказался. Гриша молниеносно наполнил рюмку и мы чокнувшись выпили.
-- Что от тебя добивались эти сволочи? – ответ на вопрос, заданный Николаем Петровичем, был для меня тайной за семью печатями.
-- Кажется, ничего. Просто хотели отрезать ногу, -- я с содроганием вспомнил, что мне пришлось пережить за прошедшие сутки.
-- А если подумать. Не могли они разыгрывать спектакль, чтобы тебя запугать до смерти, а потом что-то потребовать? – выдвинул версию Петрович.
-- исключено. – Ответ принадлежал непосредственному участнику событий Диме. – Не сомневайтесь, они собирались ампутировать ногу.
-- Интересное кино, получается, -- усмехнулся глава юридической консультации, -- нам какие-то извращенцы попадаются. То Григория пытались в проруби утопить, то тебе ногу отрезать. Теперь моя очередь? Интересно, что на этот раз выдумают?
-- Вы думаете, это аукнулось из «Горстройинвеста»? – задал я вопрос.
Николай Петрович пожал плечами
-- С тех пор много воды утекло, но месть срока давности не знает.
-- Мужчины, ну что вы всё о делах. Мне разговоры  «деловых» на работе надоели. Думала, что попала в нормальную компанию, а вы такие же, -- надула губки Жанна.
Гриша воспринял её слова как руководство к действию, наполнил рюмки. Не обошёл и свою несмотря на укоризненный взгляд и реплику старшего товарища и шефа консультации:
-- А про желчный ты не забыл? Здоровье беречь надо.
Поднявшись со стула, Гриша гусарским жестом поднял рюмку:
-- Прошу мужчин встать. Предлагаю тост за нашу хозяйку. Жанночка, будь всегда такой же привлекательной, обаятельной, жизнерадостной! Желаем, чтобы никогда ты не знала проблем со здоровьем и деньгами. Пусть рядом кружатся мужики, как мотыльки  вокруг горящей лампочки. Удачи тебе, счастья! Богатого, умного, красивого мужа!
-- Где же такого взять? – не удержалась от реплики Жанна. – Богатые, умные и красивые давно разобраны.
-- Надейтесь, -- заверил тостующий. – Мы все за это выпьем!
Я посчитал, что тост окончен, хотел протянуть рюмку для встречи с рюмкой хозяйки, но Гриша остановил меня жестом и продолжил:
-- Кроме пожеланий, прими от нашей мужской компании слова благодарности. Возможно, наш друг и не стоит таких забот, отношения, внимания. Но за то, что ты сделала для Саши – спасибо. Впрочем, слово виновнику.
Гриша дружески двинул меня в плечо.
-- Спасибо. – это было всё, что я мог вымолвить. Не потому, что лишён дара красноречия, которым обладал Гриша, а потому, что не знал, за что благодарить Жанну. За то, что она в каком-то смысле подставила меня, доставив на встречу с бандитами? Не следовало! За то, что предоставила диван, что бы я смог отлежаться после наркоза? Или за что-то другое?
-- И это всё? – хозяйка, по всей видимости, любила комплименты и знаки внимания. – Целуйте! – царственным жестом она указала на прелестную щёчку.
Под одобрительный гул мужской части компании я выполнил требование. Признаюсь с большим удовольствием. Однако, чем был обязан хозяйке, представлял с большим трудом.
Заметив мой недоумевающий взгляд, Николай Петрович едва сдерживал смех:
-- Да, расскажите, наконец, как удалось его вызволить.
Перебивая друг друга, Гриша и Дима нарисовали картину моего освобождения. Кое-какие дополнения внесла Жанна. Если отбросить излишние подробности и детали, она выглядела так.
После моего звонка Гриша не на шутку встревожился; ситуация не стандартная. Посоветовавшись с Петровичем, составили план действий. В условиях задачи, которую предстояло решить,  было слишком мало исходных данных. Единственная реальная зацепка – молодая красивая женщина – детальное описание примет, которой я успел сообщить. Но попробуй её отыскать. Саратов не Москва, не Санкт-Петербург, в нём всего миллион жителей, однако, красивых, стройных, молодых женщин в  достатке. Место жительства красавицы неизвестно, профессия – тоже.  Даже то, местная она или гастролёрша, определить трудно.
Подключив связи, Гриша сумел составить и отпечатать фоторобот, которыми пользуются в соответствующих органах. Пришлось задействовать всех работников юридической консультации;  за отдельную плату специалистов знающих  в таких делах толк, но не состоящих в штате конторы, а числящихся совсем по другим ведомствам.
Активный поиск, мобилизация всех сил кое-что дали. Красавица иногда появлялась в престижном ресторанчике на театральной площади. В ресторане на втором этаже, зальчик небольшой, посетители – штучные. Большая часть клиентов – постоянные. Там эту девушку видели. Приходила она каждый раз с новой компанией. На «прости-господи» не похожа, но, попробуй определить кто из посетительниц ресторана чем занимается; могла зарабатывать на жизнь и этим ремеслом. Кто такая, как зовут никто из ресторанных работников сказать не мог. Один из постоянных посетителей припомнил, что видел девушку в известном ночном клубе. На этом везение прекратилось. Будь времени побольше, можно  было процедить сквозь сети ни к чему не обязывающих бесед, информацию от  завсегдатаев ночного клуба, но времени не было. Гриша начал уже нервничать. Прошли сутки, я вестей не подавал, шансы что жив-здоров, уменьшались. След девушки терялся. Поиски результатов не давали.
Перед обедом, Гриша случайно забежал на работу. Секретарша сообщила, что ему несколько раз звонила женщина. Себя назвать отказывалась, говорила: :Перезвоню». Полчаса в бездействии, ожидая звонка, Гриша провёл в консультации. Разговор был коротким.
-- Меня зовут Жанна. Я знаю, где ваш друг. Давайте встретимся.
Оказывается, Жанна обладала феноменальной  способностью --  могла по звуку крутящегося диска телефона, определить какие цифры набраны. Даже на школьной сцене, в годы учёбы, выступала с этим близким к цирковому, номером. Во время моего звонка в консультацию, набранный номер телефона Жанна определила без особого труда.
Выполнив поручение, оставив меня у разваливающегося долгостроя, Жанна укатила по своим делам. Вечером получила за выполненную работу причитающий гонорар. «Меньше знаешь – лучше спишь», гласит народная мудрость. Жанна её придерживалась. Для чего я понадобился её знакомому, с которым несколько раз приходилось общаться, выполняя оплаченные заявки в фирму, её не волновало. Клиента можно было отнести к числу порядочных: никогда не приставала, гонорара оплачивал щедро. Правда, иногда просил выполнять поручения в перечне услуг фирмы не значившиеся. Но их и делами назвать нельзя было – так делишки. Кое-что, кое-кому  передать, съездить и привезти какую-нибудь мелочь. Такие поручения, не связанные с профилем фирмы, оплачивались по двойному тарифу. От них, молодой, одинокой женщине отказаться трудно – где ещё можно приработать в наше время. Задание, связанное с предъявлением фотографий и последующей доставкой неизвестного ей мужчины в указанное место восторга  у Жанны не вызвало. Она попробовала увильнуть. Да не тут-то было. Коготок увяз, птичке пропасть. Клиент, просто-напросто пригрозил обратиться в фирму, сообщить о негласных поручениях, обещал кое-что, для красного словца, прибавить. Там разбираться не будут. Очередь длинноногих молодых женщин, желающих получить высокооплачиваемую работу без интима велика. Пришлось соглашаться.
Маленький осадок был, но угрызения совести Жанна не испытывала. Клиент ей сообщил, что меня немножко припугнуть надо – не выплачиваю крупный должок. Надо так надо! Мужские разборки её не касаются.
Гонорар Жанна получала всегда в одном и том же месте – кафе переоборудованном  из когда-то знаменитой столовой. Цены в кафе кусались, свободные места всегда бывали. Клиент предпочитал кафе другим заведениям, подобного рода, частенько сиживал с друзьями, деловыми партнёрами. Жанна, обычно, садилась за соседний столик, делала заказ. Клиент подсаживался на минутку поболтать с красивой женщиной и вручал ей конверт с определённой суммой. Жанну такая конспирация немного удивляла, но недаром говорят: «Кто платит, то и заказывает музыку».
В этот раз всё происходило по отработанной схеме. Клиент сидел в небольшой компании из трёх человек. Одного, коренастого, накаченного парня, Жанна несколько раз видела и знала, что он является кем-то вроде профессионального охранника. Мужчины подпили, в полголоса спорили. Жанна не собиралась подслушивать чужие тайны, но одну фразу уловила:
-- На многое готов, что из-за денег не сделаешь, но оттяпать человеку ногу – это череcчур.
Слова принадлежали коренастому. Жанна, вначале не обратила на них внимания. Получила деньги и ушла из кафе, не дождавшись заказанного кофе. Сумма оказалась приличной. Немного выше обычных гонораров.
Вечер у Жанны выдался свободным, что в последнее время случалось редко. Купив бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет, она поехала домой. По телевизору показывали боевик, в котором от коммерсанта вымогатели требовали денег. Средство выколачивания наличности оригинальностью не отличались – включённый, разогретый до максимума утюг. И тут, Жанна пережила нечто схожее с тем, если бы утюг приложили к её коже. Не мог ее работодатель за пустяковое дело заплатить такую сумму. Что-то тут  было не  чисто. В памяти всплыла фраза об оттяпанной ноге.
Всю ночь невольная соучастница шантажа промучилась без сна. Утром позвонила по вычисленному у телефонной будке номеру – без результатов. Встретиться с другом похищенного удалось только к полудню.  Рассказала ему все, что знала об операции похищения, о  клиенте, его внешности, привычках. Фамилию заказчика Жанна не помнила, при общении называла его по имени-отчеству – Фёдор Николаевич.
Дальше в дело вступила команда, подобранная и оплаченная Гришей. После мозговой атаки, короткого поиска, удалось выяснить многое – в том числе, определить место, где содержали  взаперти меня. За не очень крупную сумму в «зелёненьких» сформировали группу захвата из нескольких добровольцев, возглавляемую Гришей, выдвинулись к объекту.
На складе досок события приближалась к кульминации. После уколов я отключился, «новичок» наоборот немного пришёл в себя. Главарь, «специалист по деревообработке» и контуженный втроём перенесли меня к циркулярке. На Диму внимания они не обращали, решили, что сломался, согласился на сотрудничество. Но не тут то было, он оказался мужиком решительным. Дима выскочил на улицу, запер дверь на замок и обесточил рубильник. Этот план он вынашивал после того, как нам не удалось расправиться с бандитами. Решил, где не смогли взять силой, поможет хитрость. Чтобы усыпить бдительность банды, сделал мне несколько уколов. План был рискованным, беспомощный я мог оказаться в руках бандитов, но иного выхода Дима не видел. Бандиты попытались высадить дверь, но не тут то было. Она была сколочена из толстых досок, укреплённых металлическими полосами. Прихваченной из сарая дубинкой, Дима раскурочил щиток рубильника, оторвал большой кусок провода.
Как поступить дальше он не знал: то ли бежать за подмогой, вызывать милицию, то ли  карауля у здания, привлечь внимание кого-нибудь из посторонних, кто появиться в зоне видимости.
Выбирать ему не пришлось, ситуация разворачивалась стремительно. Откуда не возьмись появилась группа вооружённых людей. Гриша, возглавлявший нападавших, принял доктора за одного из похитителей. Раздумывать группе захвата, что бандит делает у двери, не было времени. Один из добровольцев, новичком в подобных делах не был. Хорошо, что Гриша приказал взять неизвестного в качестве «языка». Приказ был выполнен. Однако, нападавший перестарался – вырубил Диму, да так, что тот надолго отключился.
Обстановка оставалась неясной. Открыв дверь, Гриша и несколько человек из команды ворвались в помещение. Бандиты опешили, сопротивления не оказали. Меня вынесли на улицу. Разрезали верёвки. Гриша не мог понять, почему я не реагирую на шлепки, щипки, другие попытки разбудить. Потребовал разъяснений от задержанных в сарае мужчин. Те клялись, что ничего не знают, что их, как и меня держали в заточении не известные люди.
И тут Гриша потерял бдительность. По стечению обстоятельств, человек, который вышел на банду похитителей, следил за ними и выяснил, где меня скрывают, в группу захвата не вошёл. У него была иная, узкая специализация, не имевшая ничего общего с силовыми действиями, и для него не нашлось места в машине. В группе захвата никто бандитов в лицо  не видел. Детальное описание клиента, сделанное Жанной, Гриша помнил. Один из мужчин, находящийся в помещении, под описание подходил, но в принадлежащем ему паспорте значилось совсем другое имя и отчество, даже не созвучные сообщённому Жанной.
Мужчин обыскали, не обнаружив оружия, на время потеряли к ним интерес. А напрасно. Воспользовавшись тем, что Гриша и  его люди сгрудились в тщетных попытках пробудить меня, бандиты проникли назад в помещение, заперли и забаррикадировали дверь. Да не просто укрылись. У них оказалось оружие. Вероятно, в помещении имелся тайник. Иначе как объяснить, что у прощупанных специалистами бандитов, кроме пистолета, который перед обыском можно было просто отбросить подальше, оказались два автомата? Их стрекот, отверстия, проделанные пулями во входной двери, сорвали попытку захвата помещения новым штурмом. Бандиты попробовали улизнуть через запасной выход, да не на тех нарвались. Здание окружали Гришины «волонтёры». Один из бандитов схлопотал пулю. Его  подельники отступили, прихватив раненного.
Затягивать боевые действия Гриша не собирался. Стрельба не минуемо привлечёт внимание тех, кому по роду деятельности положено не допускать подобные инциденты. Вступать в объяснения или конфликт с представителями правопорядка не имело смысла. Главная проблема, моё освобождение – решена. Решена успешно, без ненужных потерь. Гриша дал команду на сбор и отход.
Что произошло дальше, толком не понял никто. То ли одна из ответных пуль, выпущенных по бандитам, попала в стружку или другой, легковоспламеняющийся материал, то ли кто-то из членов Гришиной команды использовал подручные средства, чтобы выкурить осаждённых, но результат был ошеломляющим. Сухая древесина, хранившаяся в помещении, вспыхнула, словно порох. В считанные секунды огненный смерч взметнулся над крышей помещения. Мгновенно накалившиеся листы шифера, стали лопаться с громким треском, угрожая отбежавшим из здания людям мелкими осколками.
Огонь и дым заполнили всё помещение. Выбраться из него никто из бандитов не успел.
Успешно завершив операцию, Гриша распустил команду. Меня и Диму доставили в юридическую консультацию. Обжёгшись на молоке, дуют на воду. Гриша вначале с недоверием выслушал, пояснения отошедшего после захвата доктора. Когда убедился, что Дима тот  за кого себя выдаёт, действительно работает хирургом, отпустил доктора домой. В отношении меня рекомендации врача была простой – не трогать, пока сам не очнусь. Жанна также побывала в консультации, с Гришей они нашли общий язык.
Возник вопрос: куда меня отвезти, где найти укромное, безопасное место? Пока не выяснены мотивы предпринятых против меня действий, не установлен заказчик – опасность сохранялась.
Помочь согласилась Жанна. В её однокомнатной квартире искать меня никому не придёт в голову. Естественно все расходы с моим содержанием друзья щедро оплатили.
В забытьи я пробыл дольше указанного Димой срока. Жанна забила тревогу. Вызвала Гришу. Тот приехал с Николаем Петрович, а потом послали машину за доктором. Дима счёл святым долгом контроль за моим состоянием возложить на себя. Убедившись, что  всё в порядке, мои товарищи решили совместить ожидание с небольшим банкетом по случаю счастливого завершения столь запутанного дела.
-- Значит, выяснить по чьему заказу и за что меня хотели лишить ноги, не удалось? – этот вопрос не давал возможности ощутить полную радость от освобождения.
-- Нет, мы сами хотели бы это знать, твои враги – наши враги, но, кажется, концы обрубили, -- в Гришином голосе слышались нотки человека, готового на коленях просить прощения.
-- Так ведь есть ещё один участник разборки, который хоть что-то должен знать, -- произнёс я, -- он не захотел участвовать в преступлении.
-- Ты, что думаешь здесь собрались совсем тупые? – обиделся Гриша. – Без тебя не сообразили, что в деле проходит оставшейся в живых участник и свидетель.
-- Мы пробовали отыскать крепыша-охранника, -- сообщил  Петрович, -- Безрезультатно. Не думаю, что он прослышал о пожаре и гибели бывших компаньонов. Скорее всего, просто залёг на дно, опасаясь их мести, а может быть, даже сменил Саратов на другой город.
Наполненные Гришей рюмки отвлекли нас от темы разговора. Снова выпили за Жанну, потом за моё здоровье, здоровье всех присутствующих. Дима, изрядно захмелевший предлагал вечную дружбу, помощь врача-хирурга, если она кому-то понадобится. Дружить согласились, а со вторым решили повременить до поры-времени.
Несколько раз собирались расходиться. Николай Петрович даже вызвал водителя, услуги которого, как глава юридической консультации, он оплачивал. Водитель, перекусив за общим столом ушёл в зал, дожидаться у телевизора, когда мы завершим застолье. Наконец, выпили на посошок, сгрудились в прихожей, разбирая одежду. Я намеревался уйти со всеми, но Гриша отговорил. Мои все ещё гостят у тёщи. Судя по тому, что Жанна перехватила меня у дома, кто-то хорошо осведомлен о месте моего проживания. Можно, конечно выделить охрану, но это лишние затраты. Хозяйка заверила, что я её не стесню.
Кухня в квартире была подстать прихожей, лишь немного по размерам уступала комнате. В ней хватало места для набора стандартной кухонной мебели и большого раскладного дивана, на котором, уступив гостю, место в зале, намеревалась устроиться Жанна. В конце концов я внял доводам друзей, решил ещё одну ночь провести вне дома. Пожалуй, так будет безопасней.
Хозяйка, мурлыкая что-то под нос, наводила порядок на кухне. Меня , вручив огромное мохеровое полотенце, шампунь, другие банные причиндалы и пакетик с одноразовыми бритвенными станками, отправила в ванную комнату. Я лежал в наполненной  горячей водой, сдобренной ароматной пеной ванне и даже не хотел шевелить пальцами. Лень было вставать, бриться перед зеркалом. Я решил соскоблить выросшую щетину, не поднимаясь из ванны. Кожу пощипывало. С небольшим сожалением констатировал, что седина, вытесняя чёрные волосы, пробилась в отросшей бороде. Выяснять ответ, неужели за несколько дней я сильно сдал с помощью зеркала не стал. Тёплая вода расслабляла. Я прикрыл глаза и задремал.
-- Вы там не утонули?
Кажется, хозяйка управилась с работой на кухне. Сколько же я  пронежился? Судя по остывшей воде – не мало.
-- Нет. Живой. Малость сморило – задремал, --я не стал скрывать причину столь длительного купания.
-- Спинку не потереть? – шутливо предложила Жанна.
-- Спасибо. В другой раз. – Я отказался от заманчивого предложения, осознавая, что другого раза не будет.
-- Если что надо, я на кухне, -- сообщила хозяйка.
Прохладный душ немного взбодрил. Завернувшись в полотенце, я  прошлёпал босыми ногами к месту ночлега. Постель была поправлена, подушки заботливо взбиты.
Жанна была толковой хозяйкой. Уснул мгновенно, как только Глова коснулась подушки. Обычно, в спокойной обстановке я сплю крепко. Если что-то тревожит, гнетёт, то и сон беспокойный, бывает, что не сразу включаюсь при переходе от сна к яви. Однажды мы втроём – я, жена и дочка отдыхали на Чёрном море. Супруге на работе выделили путёвки в кемпинг, расположенный на побережье. Комната где мы располагались была небольшой, места хватал для двух узких кроватей, разделённых тумбочкой и раскладушки, которую выдали, чтобы разместить Алёнку. Окно, занимавшее большую часть одной из стен комнаты, днём пропускало жгучие солнечные лучи, ночью, открытое из-за духоты, несмотря на немилосердно жалящих комаров.
В один из вечеров в кемпинге объявили штормовое предупреждение. Отдыхающих предупредили, что море иногда преподносит сюрпризы – волны могут достичь жилых домиков. Мужчины, на всякий случай, организовали, посменное ночное дежурство на берегу. Дежурил и я. Стихия не на шутку разыгралась, но, в мою смену, волны вели себя вполне прилично. Жена и дочь спали, когда я улёгся после дежурства  на койку. Закрыл глаза, и сразу же побежали тёмные водяные валы, отороченные на гребнях белой пеной. Ближе к утру я вскочил с кровати. В комнате было темно. Холодные серые волны штурмом брали хлипкую деревянную дверь, заполняли комнату. Я бросился к раскладушки, где спала дочь. Мягкие густые волосы рассыпались по подушке. Рука под щекой. Крепко прижав, так и не проснувшуюся, Алёнку, я метнулся к окну, вспрыгнул на подоконник.
-- Саша! Что с тобой! – крик Веры, свет включенной лампочки остановили меня.
Сон я воспринял за реальность. Конечно же, в комнате волн ив помине не было. Они недовольно бормотали в ночной тишине, так и  не осмелившись перейти постоянную границу.
Оставшиеся дни отпуска этот случай служил поводом для шуток и подковырок со стороны жены: «Дочь тебе намного дороже, чем я. Как же родная кровь! Её спасал, а меня просто толкнуть, разбудить не удосужился. Тони, дорогая супруга. Пополни армию русалок!».
Сегодняшней ночью приключилось что-то похожее. Мне привиделось, что связанный я лежу на станине циркулярки. Из-за большой скорости вращения, диск пилы почти незаметен, но я чувствую, что он подбирается всё ближе и ближе к моей ноге. Острые зубья вгрызались вначале в связывающую меня верёвку, а затем в живую плоть ниже колена, кровь брызнула во все стороны. Резка боль пронзила ногу. Я закричал страшным голосом. Верёвка больше не опутывала моё покалеченное  тело. Я попытался вскочить и снова вскрикнул от боли.
-- Тише, тише. Ничего страшного нет. Это же сон, дурашка.
Только сейчас я пришёл в себя. В комнате горел торшер. Я располагался на полу, возле дивана. Правую ногу свела судорога, трудно было пошевелить пальцами. Успокаивала меня Жанна. Она сидела рядом со мной и поглаживала по голове, словно, словно маленького ребёнка, испугавшегося темноты.
-- Ну вот, всё прошло. Всё позади, -- улыбнулась Жанна.
Меня трясло мелкой дрожью.
-- Нога, -- едва смог  выговорить я.
-- Что нога? – не поняла она.
-- Ногу свело судорогой, -- наконец мне удалось вразумительно объяснить причину мучавшей боли.
-- Я сейчас.
Хозяйка вернулась через несколько секунд  с тюбиком какого-то крема или мази. Энергичным движением она растёрла стопу, икру, помассировала пальцы. Крем был специальным. Я почувствовал лёгкое покалывание, затем жжение.
--Спасибо, -- я благодарно поднял глаза и сразу же отвёл их.
На мой крик Жанна прибежала в ночнушке. У неё была хорошая привычка, избавляться пред сном от лишней одежды. Мой взгляд зафиксировала прелесть молодого, крепкого тела.
-- Ах!, -- Жанна сообразила, что вырез рубашки, при ей массирующих движениях открывает то, что обычно скрывают от чужого мужского взгляда. Волна краски залила её лицо. Машинально девушка подняла руки к лицу и мазь попала в глаза. Пытаясь их вытереть Жанна только ухудшила ситуацию. Теперь она не могла открыть глаза, крепко сжала веки..
-- Сейчас принесу воды, -- предложил я помощь.
-- Ничего, я справлюсь сама. Пойду в ванну.
Путешествие с закрытыми глазами, даже по своей квартире,  чревато опасностями.
-- Ой, -- раздалось из коридора. Жанна не смогла обогнуть острый угол.
Я довёл хозяйку до ванной комнаты. Включил воду, протянул ей кусок душистого мыла. Она долго отмывала руки, затем избавлялась от следов крема на лице. Я не уходил из ванной, стоял у неё за спиной. В своей жизни я стараюсь придерживаться нескольких правил, сформулированных для себя самого. Есть среди них одно – касающееся женщин. Быть внимательным, не грех поухаживать, если женщине это приятно, но спать с одной – той, которую выбрал сам, поклявшись в любви и верности. Конечно, правил без исключений не бывает. Иногда правила приходится нарушать, иначе будешь чувствовать себя последним занудой, либо импотентом. Против мужской природы не всегда попрёшь.
Обстоятельства подвели к тому, что я был готов нарушить «табу». Угрызений совести не избежать, но это потом. Сиюминутное желание было сильнее доводов разума.
Жанна завершила водные процедуры, повернулась ко мне. Мокрые прядки прилипли ко лбу, глаза от проникнувшей мази и того, что их усиленно растирали, покраснели. Я сделал шаг вперёд, обнял тёплые плечи, прильнул губами к полуоткрытым, чуть припухлым губам. Мой поцелуй не был отвергнут. Ответ был достойным.
-- А я думала, что ты чересчур правильный, бесчувственный чурбан. Попыталась пофлиртовать с Гришей, чтобы хоть тебя позлить, и всё напрасно, -- промурлыкала мне на ухо Жанна.
До дивана я донёс её на руках. Нетерпение было взаимным. Мы не смогли сдержаться, тратить время на предварительные ласки. Общение наших тел было стремительным, бурным. Я не мог быть таким неосмотрительным и расточительным. В предчувствии близкого пика эмоций, я собирался сбавить темп, не успел. Жанна, стремясь быть неотделимой от моего тела в верхней амплитуде участившихся движений,  прогнулась, и сразу же, протяжно, иступлено охнула. Руки, охватывающие меня, напряглись, пальцы сдавили плечи с  силой, которую нельзя было предположить у молодой женщины. Мы превратились в нечто целое, слитное противоположными полюсами извечной тяги двух полов.
-- Ещё, ещё, ещё, -- молила Жанна, -- Только не отпускай.
Её глаза были закрыты, на лице блуждала счастливая улыбка. Мне хотелось продлить её блаженство, сдержать наступление обессиливающего выплеска. Несколько мгновений это удавалось. Постанывая, становились все более громкими и протяжными. Внезапно, острые зубы впились в моё плечо. Я не мог больше сдерживаться, Жанна почувствовала приток тёплой густой мужской влаги, по её телу побежала волна дрожи. Теперь это был не стон, а ликующий звук на выдохе, длившийся несколько секунд.
-- Мне стыдно, я так орала. И, кажется, куснула тебя, -- Жанна лежала, тесно прижавшись к моему разгорячённому телу, так и не открыв глаза.
-- Дурочка, нашла чего стыдиться, -- шёпотом произнёс я.
-- Ты знаешь, все считают, раз я «девушка из эскорта», то с  сексом проблем нет.
-- А они есть? – я легонько провёл рукой по нежной коже, внутренней стороне бедра и вновь ощутил лёгкую дрожь ещё не успокоившегося тела.
-- Есть. Полгода как разошлась с мужем. С тех пор у меня не было отношений с мужчиной. Понимаешь, не могла представить, что меня  будет ласкать кто-то другой. До развода ждала, не могла дождаться, когда это случится. А потом локти кусала.
Я промолчал. Побоялся сморозить какую-нибудь глупость или пошлость.
-- Тебе было хорошо со мной? – Жанна легко сменила неприятную тему. – А то я дорвавшись до сладенького, так увлеклась, что  забыла о партнёре.
Мне снова пришлось промолчать. Как-то не привык я обсуждать подобные вопросы. В отношениях с женой секс занимал не последнее место. За годы семейной жизни, мы  изучили вкусы друг друга, умели достичь взаимного удовлетворения. Со временем острота чувств немного притупилась, но не настолько, чтобы угасло желание. Но вот обсуждать, что получается, что нет, мы как-то не привыкли.
Жанна истолковала моё молчание по-своему.
-- Значит я была слишком пресненской? Эту ошибку мы легко исправим!
Как известно, мужчина имеет определенную степень защиты от перенасыщения и излишеств: ему необходимо хоть короткое время побыть в состоянии покоя, восстановить потраченную энергию.
Жанна эту истину поставила под сомнение. Она уточку сместилась вниз и с удовольствием взяла на себя то, что считается привилегией мужчин, принялась поочерёдно целовать мои соски. Кормящим папой, тем более мамой, я никогда не был, и когда поцелуи перешли в лёгкое покусывание, испытал до этого неведомое чувство. Если добавить, что ухоженные коготки тихонечко пробегали в том месте, которое обычно рельефно выделяется под плавками, то понятно, почему я отказался от перекура.
Жанна не собиралась упускать инициативу. Роль лихого наездника, пришпорившего коня, ей шла. Распущенные по плечам волосы новоявленной Амазонки взлетали в такт движению. Челка падала на глаза и Жанна, время от времени, струйкой воздуха, выдохнутого сквозь сжатые губы, пыталась с ней справиться. Теперь наступил мой черёд крепче прижать женщину к своему телу. Жанна не успела остыть после первого акта нашего совместного действия. Перемена ролей её возбуждала не меньше, чем меня. Мой спусковой курок вновь оказался более тугим. Есть всё-таки в зрелом для мужчины возрасте, свои прелести – способность сдерживать взрыв. Лет пятнадцать, да, десять, тому назад я вряд ли выиграл бы в подобном состязании. Теперь смог.
Жанна запрокинула голову далеко назад, распущенные шелковистые волосы, коснулись моих ног. Я вновь услышал лёгкое постанывание. Колени женщины, толчком отбросили мои ноги, и она вобрала последние, до этого не завоёванные миллиметры. И вновь я услышал, послуживший для меня призывным сигналом, ликующий звук. Затем наступила моя очередь.
Теперь мы оба нуждались в небольшом отдыхе. Лежали недолго.
-- Я схожу в ванну. А то слишком потненькая. Меня теперь только с пивом можно употреблять, -- прошептала женщина.
Зажженный торшер резанул по глазам. Босые ступни зашлёпали по полу. Со спины, фигурка Жанны выглядела не менее привлекательной. Тонкая талия, развитые бёдра, стройные ноги – всё настолько удачно соединено, что мне не хотелось, чтобы она скрывалась за дверным проёмом.
Шум включённой воды, спровоцировал у меня желание оказаться рядом с Жанной в ванной комнате. Но я решил не торопить события. Следовало хоть чуточку отдохнуть.
Под бьющими струями воды я пробыл чуть дольше, чем хозяйка. Меня встретила свежезастеленная простынка.
-- Ту, словно, кто-то жевал, -- смущённо сообщила заботливая хозяйка.
К дивану был пододвинут журнальный столик. На нём красовалась бутылка коньяка, искрились разными гранями хрустальные рюмки. Нарезанные крупные ломтями ветчина соперничала запахом с очищенными апельсинами.
-- Если мы даже перестанем баловаться, то всё равно заслужили поощрения, -- улыбнулась Жанна. – Не знаю, как ты, а я проголодалась.
-- Годится, -- высказал я своё мнение. – Кажется, я разгрузил вагон с углём или брёвнами.
-- Не вагончик, а два, -- намекнула хозяйка.
Я наполнил рюмки. Мы чокнулись. Обычно, по привычке, сформировавшейся на Кавказе, я без тоста не пью. А тут что-то растерялся. Отхлебнул от рюмки, не сказал ни слова.
-- Чтобы сегодняшней ночью всем было также хорошо, как нам, -- исправила мою оплошность Жанна. – Или хорошо только мне? – её смущало моё  сдержанное поведение на завершающем этапе.
Вместо ответа я прильнул к губам молодой женщины. Я даже не думал, что у меня может так разыграться аппетит. Впрочем, Жанна от меня не  отставала. Мы уничтожили всё, что находилось на столе. Ополовинили на равных бутылку коньяка.
Выключенный торшер послужил сигналом к продолжению ласк. Теперь мои губы и язык касались напрягшихся сосков молодой женщины. Но она оказалась более раскованной. Ускользнула, спустившись вниз. Короткие жгучие поцелуи, прикосновение нежных губ к обретающему силу телу, будоражили меня. Мы вновь слились и подошли к финишу одновременно. Теперь и я не удержался от идущего откуда-то из глубину звука и издал что-то наподобие: «ой, ой, ой». Жанна перекрыла его протяжным благородным стоном.
Разбудил  меня  дверной звонок. Я взглянул на будильник, стоящий на телевизоре. Стрелки показывали одиннадцать часов. Пожалуй, это был первый в моей биографии, за исключением болезней, случай, когда я поднимался в столь поздний час. Жанна на звонок не реагировала. Натянув трусы и майку, я потопал к двери. В глазок разглядел того, кто потеряв  терпение, в который раз давил на  белую кнопку.
Гриша с укоризной взглянул на меня.
-- Дрыхнешь? – Везёт же людям. Я и в конторе побывал, и с людьми пообщался. А хозяйка, что, уже ушла?
Я ничего не ответил. Рукой показал другу на  кухонную дверь:
-- Подожди секунду. Сейчас приведу себя в порядок.
Когда я одетый, умытый, причёсанный вошёл на кухню, Гриша завершал сервировку стола. Часть продуктов он привёз с собой, кое-что достал из холодильника.
-- По маленькой, -- он щёлкнул по горлышку бутылку водки, расположенной в центре стола.
-- С утра? – удивился я.
После вчерашнего колосники горят. Мы по чуть-чуть, чтобы поправить здоровье.
Пришлось поддержать компанию.
-- Вот так мужики! Нельзя ни на секунду оставить без контроля,  сразу бутылку принимаются!
Жанна стояла в дверях и, изобразив на лице гримасу осуждения, покачивала головой. Гришин восхищённый взгляд совпадал с моей оценкой. Молодая женщина выглядела потрясающе. Легонький, розовый с немыслимыми оборочками халатик подчёркивал совершенство фигуры, лицо без косметики выглядело свежим и прелестным. Прошедшая бурная ночь на нём не отразилась, или, точнее внесла едва уловимые штришки, свидетельствующие, что женщина чувствует себя великолепно, по крайне мере в данный момент ей ничего не надо.
Гриша обладал намётанным взглядом. Причину отличного настроения Жанны вычислил мгновенно. Тёмные круги у меня под глазами утвердили в правильности вывода. Я заработал лёгкий шлепок под столом и едва сдержал улыбку от скорченной рожи приятеля. В ней читались и обида и удивление и лёгкая зависть, даже маленькая обида.
-- Придется с горя выпить. Нет ничего печальнее несбывшихся надежд, -- страдальческим тоном протянул Гриша. – А вам, голубки наливать?
Мы не удержались, закатились от смеха. Григорий секунду  крепился, а затем захохотал громче нас.
Мою рюмку он наполнил, не дождавшись ответа. На Жанну поднял вопрошающие глаза:
-- Присоединишься?
-- Только не водку! – хозяйка вышла из кухни, вернулась с бутылкой шампанского и тремя фужерами. – Жаль не холодное.
-- За любовь!
К Гришкиному тосту редко что можно добавить. Жанна выпив бокал шампанского, критически осмотрела стол:
-- Мальчики, я моментально мясо пожарю. А то от такой еды вы ноги протянете.
Гриша не дал хозяйке возможность лишний раз продемонстрировать кулинарные способности.
-- В другой раз Жанночка. Нам пора. Пять минут на прощание, я жду внизу. Жанна прильнула ко мне, едва за Гришей захлопнулась дверь. Мои губы ощутили горечь бежавших по её щекам слёз.
-- Что ты? – удивился я.
-- Нельзя бабе и слезу пустить. Я ведь понимаю, что наша ночь первая и последняя. Не тот ты человек, чтобы при законной супруге завести любовницу, -- Жанна шмыгнула носом.
Что я мог ответить? Побороть возникшее желание я не смог и, признаться, не сожалел о произошедшем. Но переводить наши отношения в разряд стабильных, осложнять жизнь нескольких человек, не собирался. Да, молодость, красота Жанны  способны вскружить голову более стойкому мужчине, чем я. Новизна отношений, глубина эмоций – много стоят. И, всё же, если положить на другую чашу весов совместно прожитые годы, общие беды и радости, взаимную заботу и, наконец, дочь – груз окажется более весомым.
-- Возьми на память. – Жанна вложила в мою руку небольшой предмет. Я взглянул на подарок. Это была миниатюрная фигурка слоника. Не такая, как сопровождавшие моё детство фарфоровые слоники, оккупировавшие буфет, a доме бабушки, прослывшие символом мещанства. Я не специалист, но и мне было ясно, фигурка изделие штучное, ценное.
-- Это я в Индии купила. Мы там медовый месяц проводили. Фигурка вырезана из слонового бивня, по крайней мере, так мне сказали. Должна приносить владельцу счастье. Мне не принесла.
--  Ещё принесёт, -- я попытался увильнуть от подарка.
-- Возьми, пожалуйста. Это слониха. Был и слоник, но его мой бывший супруг конфисковал: совместно приобретённое имущество! Хотел и эту фигурку забрать, я не дала. Потом сожалела, разлучила зверюшек. Теперь смотреть на неё не могу.
-- Неудобно, как-то, -- пробормотал я.
-- Значит, винишь себя за прошлую ночь? – по-своему оценила отказ Жанна.
-- Ну что ты!
-- Тогда возьми. Посмотришь на слониху, лишний раз меня вспомнишь, -- улыбнулась владелица миниатюрной фигурки.
-- Жаль у меня подарка нет.
-- Я тебя и без него не забуду, -- пообещала Жанна. Воистину, каждая женщина – загадка. Разве можно было подумать, глядя на деловую уверенную молодую женщину, что она не чужда сентиментальности.
Гриша призывно махнула мне рукой из автомобиля, припаркованного прямо к подъезду.
-- Знакомьтесь. Александр Иванович. Анатолий.
Парень, сидящий за рулём кивнул головой.
-- Очень приятно, -- отозвался я.
-- Твой помощник, личный шофёр и телохранитель, -- уловиви мой недоумённый взгляд пояснил Гриша. – У меня завал на работе. Инструкции Анатолию даны. Он введёт тебя в курс дела. Для парня работа с тобой – вместо испытательного срока. Я собираюсь пополнить свою команду. Он кандидат на зачисление в штат. Подбросите меня в контору и валяйте, действуйте. Попробуйте отыскать «коренастого».
*****
Глава 5
После трёх дней поиска Анатолий стал немного нервничать, как бы ни оплошать в период испытательного срока. Ниточки, ведущие к коренастому охраннику, специалисту по обращению с дубинкой, обрывались, так и не приведя нас к клубочку. Определённых результатов мы добились: выяснили фамилию, имя, отчество место проживания, координаты подружки, приятелей коренастого.
Звали его Володей, но на имя даже дружки не реагировали, а вот кличка «Брусок», была известна. Кличка являлась то ли производной от фамилии Брусницкий, то ли оттого, что парень мог рукой перебить деревянный брусок три на три, положенный концами на опору – это установить мы не смогли – и та и другая версии имели право на существование.
«Брусок» слыл мужиком решительным, крепким. На жизнь, отслужив два года в армии и протрубив по контракту в ОМОНЕ зарабатывал в режиме «вольного стрелка» -- то, выполняя разовые поручения, то охранной деятельностью, то, сопровождая  грузы. Последний год числился в охранниках одного «крутого» с уголовным прошлым, но считался в тех кругах не своим, « не блатным», а всего-навсего нанятым, за хорошие деньги, специалистом. Своим «крутой» не доверял, слишком многим перешёл дорогу, да и грешки за ним числились солидные; вот и пришлось обзавестись охранником со стороны.
Когда и куда пропал «Брусок» -- ни девушка, с которой он последнее время жил, ни приятели  не знали, но что, последние пять дней они его не видели, было бесспорным. Отсутствие  Брусницкого знающие люди связывали с исчезновением его шефа; тот тоже, как в воду канул. Пропал и всё. Ни семья, ни друзья, ни враги не имели понятия, что произошло. Что стало с шефом «Бруска», я знал со слов Гриши и Димы – сгорел в сарае, скорее всего, обуглился там до неузнаваемости. А вот куда смылся отступник, отказавшийся выполнить приказание босса – было загадкой.
Я предложил своему помощнику и охраннику провести консультацию с Григорием, но парень попросил ещё сутки для самостоятельного поиска. Анатолий мне понравился – зря не суетился, умел разговаривать с людьми, располагать их к себе. В рискованных ситуациях не тушевался. Внешне выглядел он хлипковатым, но когда на моих глазах посадил на мягкое место здоровенного жлоба -- одного из приятелей «Бруска», которому не понравились наши вопросы, я его зауважал.
Каждый вечер Толя подвозил меня к дому, провожал до дверей квартиры, убедившись, что всё в норме, убывал до утра. В этот вечер я попросил его притормозить не во дворе, а чуть раньше, перед булочной, расположенной в соседнем доме. Анатолий хотел обождать, пока я буду отовариваться, но затем подчинился команде и укатил восвояси.
-- Мужчина у вас сигаретки не найдётся?
Ситуация обещала повториться. Девушка, требовательно уставившись на меня классом была пониже, чем Жанна. Моложе – да, одета пошикарнее – да, но в сравнении с Жанной проигрывала. Не смотря на молодость и экипировку, она выглядела потасканной: то ли покуривала травку, то ли не могла остановиться, пока бутылка не покажет донышко. Да и в психологии она не была сильна. Никуда с такой кралей ехать я не собирался. А может это просто моё больное воображение и всё, что ей нужно – так это сигарета?
-- Увы, не курю, -- я хлопнул себя по карманам, демонстрируя отсутствие сигарет.
-- Это ты «Бруска» ищешь? – вопрос был поставлен ребром.
-- А что, вы знаете, где он? – в свою очередь поинтересовался я.
-- Знаю!
-- Да, я хотел бы с ним встретиться, -- не имело смысла скрывать желание увидится с охранником.
-- Зачем? – последовал вопрос.
-- Поговорить.
-- О чём?
-- Это нас двоих касается, -- я не собирался раскрывать карты неизвестно перед кем.
-- А ты уверен, что «Брусок» захочет с тобой говорить? – усмехнулась девушка.
-- Уверен, иначе, зачем вы меня отыскали? – высказал я своё  предположение.
-- Соображаешь, -- в голосе незнакомки прозвучали нотки уважения. – Ну, тогда, топай за мной.
-- А чем вы докажете, что вас «Брусок» послал? – мне были нужны хоть какие-то гарантии.
-- Если я не ошибаюсь, он тебя сзади по башке дубинкой тюкнул, а потом пожалел, -- сообщила известные только участникам недавних событий подробности девушка.
-- Верно, -- хмыкнул я.
-- А где это всё происходило? – теперь с некоторым запозданием бдительность проявила посланница «Бруска».
-- В сарае с электропилой, -- меня передёрнуло от воспоминаний о пережитом в помещении, заполненном досками.
-- Точно, -- красавица невольно бросила взгляд на мою ногу. – Ну что, идём?
-- Далеко? – поинтересовался я.
-- Рядом. «Брусок» в машине ждёт.
«Москвич» был стареньким с облезлой краской на боках, но мотор работал ровно, без натуги и перебоев.
-- Подбросим её до троллейбуса, потом побеседуем, -- охранник кивнул головой в сторону девушки, прервав мою попытку начать разговор.
Только сейчас я сообразил, почему лицо девушки показалось мне знакомым. У нее были такие же, как у сидящего за рулём парня, чуточку выступающие вперёд, скулы, выполненный как под копирку, правда несколько  уменьшенный нос и схожие по разлёту брови.
-- Сестра? – высказал я предположение.
 «брусок» промолчал, а красавица не вытерпела:
-- А что, похожи?
-- Похожи.
-- Сестра по отцу, а мамаши у нас разные.
-- Не болтай! – окрик брата остановил девушку. Она надулась, не поняв, что вызвало недовольство родственника.
Машина притормозила у троллейбусной остановки.
-- Пока! – девушка демонстративно хлопнула дверцей.
-- Ну, для чего ты меня разыскивал? – поинтересовался «Брусок».
-- Поговорить хотел.
-- Говори.
-- Тебе нечего опасаться шефа. – Я не знал, как лучше начать разговор. – Он сгорел вместе с теми двумя, в сарае.
-- Так, -- парень глубоко затянулся сигаретным дымом. – Кто же их пришил? Неужто доктор?
-- Нет. Друзья вычислили, где меня могли содержать, пришли на выручку. Возникла перестрелка. Сарай загорелся, вся компания осталась там, не успела выскочить.
-- Да, дело хуже, чем я предполагал, -- «Брусок»  даже стукнул ладонями по рулю. – Придется линять, и как можно быстрее.
-- Зачем? – искренне удивился я.
-- А ты раскинь мозгами. Хозяин пропал, концов не найти. А его телохранитель жив-здоров, по городу разгуливает. Чтобы ты подумал?
Я пожал плечами.
-- Не знаю.
-- А я знаю. На меня первое подозрение: или продал «босса» или сам за хорошие  «бабки» ухлопал. Даже если так не подумают, то  его друзья или враги, всё равно, постараются на меня насесть – выведать, что с ним приключилось. Нет, смываться надо и как можно дальше.
-- Наверное, ты прав, -- мне показались разумными доводы охранник. – Рисковать не стоит.
-- Рискуют только те, кому жить надоело, -- отозвался «Брусок». – А я жизни ещё не видел.
-- Володя, обратился я к парню, -- ты не мог бы сказать, где я твоему бывшему шефу дорогу перешёл?
Парень вздрогнул. Кажется он не привык, что бы к нему обращались по имени. «Брусок» и «Брусок», а вот Володя – он уже и сам  стал забывать имя, данное родителями.
-- Да нигде ты не переходил. Этот хмырь мало, чем брезговал. «Мокрыми» делами не занимался, но тут ему большие бабки понадобились. Для чего не знаю. Кто-то из «корешей» знал его затруднения, свёл с клиентом. Тот пообещал солидную сумму в долларах, если накажет обидчика. Обидчик – это ты. Условие странное – ни убивать, ни бить, а оттяпать правую ногу, и чтобы обязательно в живых оставить. Деньги – аванс вперёд, остальная сумма через «кореша». Если дело не выгорит – аванс вернуть. Вот всё, что я знаю.
-- А заказчик кто? – я не выдержал, перебил охранника.
-- Не знаю. «Босс» лишнего не болтал, да и мене ни  к чему подробности. Я в деле, вообще не должен был принимать участие – не мой профиль. Но в последний момент что-то   случилось. Тот кого я  заменил на чём-то залетел, его милиция загребла. Шеф деньги терять не захотел. Соблазнил меня круглой суммой. Такие «бабки» мне и не снились. Имея их на руках можно всю жизнь поменять, сеструхе помочь. Она у меня одна из родственников осталась. Девка хорошая, но сильно зашибать стала. Друзья завелись неподходящие. Думал смогу определиться , её из болота вытащу. В последний момент сам себе противным показался. Это ж надо, до чего дойти: из-за денег искалечить человека на оставшуюся жизнь. Решил, я в этом деле не помощник.
-- Значит заказчика не знаешь? – я попытался направить разговор в нужное русло.
-- Нет. Краем уха слышал, что он не Саратовский. Кажется из Москвы, но это не точно. Крутит большими деньгами, то ли финансист, то ли торговец-оптовик.
Наш разговор был прерван. Юркий «Жигулёнок» обогнал нашу машину. Володе чтобы не врезаться в нахала, пришлось нажать на тормоза.
Дверь «Жигулей» открылась. Из нее выскочил человек в тёмной куртке. Не обращая внимания на сигналы проносящихся мимо машин, он по проезжей части метнулся к нашему автомобилю.
-- Руки на руль! – скомандовал мужчина водителю, ткнув предметом, напоминающим пистолет в боковое стекло.
Володя выполнил команду нажать на газ и рвануть вперёд, он не мог – мешал застопоривший дорогу автомобиль.
-- Медленно, но, не делая резких движений, выходи из машины, -- последовала новая команда.
-- Анатолий! Всё в норме, -- только сейчас я узнал нападавшего. – Мне ничего не угрожает.
Я открыл  свою дверцу и очутился рядом с машиной.
-- Тьфу, ты чёрт, -- выругался мой помощник. – Я думал вас снова похитили. Решил отбить.
-- Нет, мы просто побеседовали на темы, интересующие обе стороны, -- сообщил я.
Так это «Брусок»? – задал вопрос Анатолий.
-- Он самый, -- я подтвердил догадку. – Пусть едет. Всё что надо, я выяснил.
«Москвич» вильнул, объезжая преграду и вписался в поток мчавшихся автомобилей.
Я перешёл в машину Анатолия.
-- Так ты не уехал, опекал меня? – высказал я предположение.
-- Я за вас голову потерять могу, -- усмехнулся Толя. – И не только, а ещё и престижное место.
Он выслушал мою информацию.
-- Теперь можно с шефом посоветоваться, -- предложил Анатолий.
За шефа он считал Григория. Я не возражал. Рабочий день перевалил на вторую половину. Гриша предложил совместить полезное с приятным – пообедать и попить пивка. Кажется мой товарищ перестал обращать внимание на отсутствие желчного пузыря, и постоянные напоминания о том, что следует поберечься, вести здоровый образ жизни.
-- Куда нам подъехать, -- уточнил я. – Толя довезёт.
Анатолий знал излюбленные места будущего шефа, обогнув здание, притормозил у длинного глухого забора.
В небольшом помещении стояло несколько столиков. На наше счастье, один из них только что освободился. Мы уселись, положив  шапки на забронированный для Гриши стул. Он не заставил себя долго ждать. Приветливо помахал рукой, но направился не к нам, а к буфетной стойке. Невысокая, светленькая молодая женщина орудовала краном, наполняя разливным пивом кружки  для очередников. Её темноволосая напарница обслуживала тех, кто предпочитал бутылочное пиво. Кажется, Гриша числился тут постоянным клиентом. Иначе, как объяснить адресованные ему улыбки   женщин и то, что пенящийся напиток был налит вы появившиеся из загашника фирменные отличающиеся от стандартных кружки.
--Помогайте! – Гриша не смог донести оплаченные кружки, бутылочное пиво, тарелки с бутербродами с нарезанной селёдкой и большими прожаренными бифштексами. Из кармана куртки он извлёк в дополнение к заказанному жирного копчёного леща, помещённого в несколько  целлофановых пакетов. Разливное пиво показалось мне мутноватым, и я подвинул к себе бутылку с красочной этикеткой.
-- Интеллигенция, -- хмыкнул Гриша, -- что ты понимаешь в пиве! Разливное – свежачок. Немного не достояло – так это же самый смак! А главное без всевозможных консервантов. Для моего организма это основной довод, ставящий его выше всяких баночных и бутылочных.
-- Ну и цена разумная. –подначил я, очищая рыбёшку, аппетитную даже на вид.
-- Цена не главное, важно здоровье, -- парировал Гриша мой выпад.
-- И для них тоже? – я показал рукой на посетителей сгрудившихся за соседними столиками, установленными  кружками с пивом. Насколько я понял новые русские среди пьющих пиво не значились.
-- Не думаю, что для них лишний полтинник играет роль. – Гриша не собирался сдаваться. – Вон, смотри, мужики, какого копчёного сома разделывают. Да за такого можно десяток бутылок самого ходового пива купить, а они сюда пришли. Не спорь. Здесь собираются истинные ценители пива.
Я шутливо поднял руки. Мы с Гришей опустошили по паре кружек, Анатолий,  так как он был за рулём, довольствовался бифштексом и минералкой.
-- Значит заказчик был! – подвёл итог моему рассказу Гриша. – Если верить «Бруску» -- со стороны. Мне кажется, к делу «Городстройинвест» он отношения не имеет. Сколько времени прошло с тех пор как мы сейф пощупали. По  нынешним времена – вечность. Да и подход у заказчика иной чем у обиженного финансиста-афериста. Мы с Петровичем его не интересовали.
-- Не скажи, -- возразил я. – Ведь Мукомолов в Москве обитает. Разве стоит списывать его со счетов? Зуб на меня он имеет. Кто я, чем занимаюсь, информирована. Лия Дмитриевна главный потерпевший  ему настучала.
-- Вычёркивать из списка подозреваемых не будем. Но посуди сам. Меня на барже в ушедшие в историю времена о чём пытали? – Гриша отставил очередную  опустошённую кружку. – Где деньги! Если бы я не упёрся, вернул всю сумму, вряд ли стали окунать меня в прорубь. С тобой хоть раз о деньгах заговорили?
-- Нет.
-- Вот видишь. Предположим решили с тобой расквитаться, Лия Дмитриевна или её шеф – Мукомолов хотели тебя наказать., но почему таким изуверским способом? Можно понять, если бы собирались отрезать руку – не  укради мол. А причём тут нога? Суд Линча и то к таким методам не прибегает. Да и столько воды утекло после нашего налёта на сейф.
Меня и самого смутил этот вопрос, разумного ответа я не находил. История когда мы вернули  свои кровные, грабанув главного бухгалтера финансовой пирамиды, быльём поросло.
Гришина квартира располагалась на меньшем удалении от  пивного заведения, чем моя, но он наотрез отказался выходить первым, вначале подвезли меня. Добрались без приключений, если не считать кратковременной задержки на трассе. Количество выпитого пива не позволило совершить поездку без остановки, пришлось притормозить у отдельно растущей группы деревьев.
Анатолий, промолчавший большую часть вечера, перед моим домом задал вопрос:
-- Александр Иванович, а это не могло аукнуться ваше армейское прошлое? Ведь вы на Кавказе служили, обзавелись.
За несколько дней совместной работы, кое-какие факты из своей  биографии я рассказал. Вместо ответа, пришлось отделаться жестом  «кто знает». Орешек оказался слишком прочным. С  первого раза не раскололся. Гадать, строить предположения – не было смысла. Тяготило то, что придётся пассивно ожидать, что же предпримет мой таинственный недуг. В то, что оставит в покое, верилось с трудом. Гриша обещал по возможности продумать меры обеспечения моей личной безопасности и безопасности семьи, постоянно выходить на связь, а если потребуется, закрепить за моей персоной Анатолия.
Я отказался. Как представлялось, мои близкие заказчика не интересовали. Операция с фотографиями была продуктом местной выпечки. Что касается меня – охрана, по занимаемому положению в обществе, не положена. Оплачивать телохранителя из собственного кармана – достаток не тот. Свои проблемы предпочитал решать сам.
******
Глава 6
Из отведённых до времени возвращения семьи, на  завершение ремонта квартиры дней, большую часть я, не по своей воле, оказался занят решением совсем других проблем. Время приходилось навёрстывать за счёт сверхурочных, отказавшись от послеобеденного отдыха и сидения у телевизора.
Я поступил тактически грамотно – сосредоточил усилия на масштабных, бросающихся в глаза участках работы.
Жена ахнула, увидев сложенную моими руками мойку под раковиной на кухне, не уступающую заводской, гармонирующую с кухонной мебелью.
Моя половина так же осталась довольной антресолями, выполненными из старого, отполированного шкафа и шкафчиками, сооружёнными в ванной комнате и туалете. Конечно не евроремонт, но всё сделано аккуратно, по уму при минимальных финансовых затратах.
-- Почаще нам надо к маме уезжать, -- пошутила она, -- квартиру было бы не узнать. Хотя, наверное, не стоит. Ты на глазах похудел, осунулся. Разве пенсионеры должны так вкалывать?
Алёнка на выполненную мной работу внимания не обратила, а вот нового жителя поселившегося на книжной полке в зале, заметила сразу.
-- Ой, папка, какая прелесть! – дочка  чмокнула меня в щёку. – Это мне?
-- Тебе, тебе, -- подтвердил я , проводя ладонью по её растрёпанной голове.
-- Мама, посмотри какое чудо, -- на протянутой ладошке дочери красовалась миниатюрная слониха, призывно поднявшая хобот.
-- Откуда? – Вера удивлённо вскинула глаза.
-- Я на «Сенной рынок» за мелочью: шурупами, петлями, ручками ездил, заметил у одной бабульки эту вещицу. Не удержался, купил. – Версию я выдумал и заучил, чтобы выпалить без запинки, в тот же день, когда слониха сменила место жительства, и побыв некоторое время в моём кармане, потеснила на полке выстроившихся по ранжиру матрёшек.
-- Мне кажется, это первая безделушка, которую ты купил за свою  жизнь, -- пошутила жена.
-- Старею, уюта хочется, -- подыграл я.
-- Сколько же она стоит? – моя  боевая подруга заметила, что слониха не обычный ширпотреб, а довольно редкая вещь.
Я назвал по моим понятиям довольно крупную сумму, наобум .
-- Да ты не иначе в кровососы подался! Воспользовался тем, что  мизерную зарплату бабушкам платят, молоко купить не за что и  приобрёл веешь за бесценок. – Супруга в отличие от меня , имела представление о реальной цене сувенира.
-- Откуда мне знать, что по чём? Не умею торговаться. Сколько спросили, столько заплатил,-- обескуражено промямлил я.
Ночью я дал  ещё  один повод  для удивления .
   
-- Ого, действительно надо почаще к маме ездить, -- переведя дух прошептала она,-- Я и не подозревала, что мы на такое способны. Всё было великолепно, как в медовый месяц! Нет, рано тебя в пенсионеры записываться, -- последовал неожиданный вывод.
Жена ещё что-то пробормотала, свернулась калачиком , примостилась, положив мне руку на грудь. Через секунду.  Раздалось тихое посапывание. Тёплое дыхание щекотало мою щёку. Я лежал на спине, в неудобной позе, но шевелиться, тревожить сон, близкого мне человека не хотел. «Всё-таки, правила стоит изредка нарушать, промелькнула неправедная мысль.—Хотя бы потому, что осознание вины  заставляет быть более внимательным к обиженному. Я не удержался, издал громкий звук, напоминающий хрюканье. Жена не проснулась.
От философских  изысканий, призванных успокоить поскуливающую совесть, попыток оправдать себя, я перешёл к вещам прозаическим.  Вряд ли стоит полагаться  на волю случая,  когда речь идёт о безопасности семьи. Я перебрал несколько вариантов возможных  действий: обмен квартиры на равноценную в нашем городе, а ещё лучше за его пределами; обращение за помощью в правоохранительные органы или солидную частную организацию; поездка всей семьёй на длительный срок в турне; аренда на весну и лето укромной дачки  или домика в сельской местности. Поразмыслив, первые два варианта отбросил. Квартиру мы относительно недавно поменяли, ремонт  едва закончили. Срываться с места не успевшего стать обжитым, вновь разбирать мебель, паковать коробки – было бы глупо. А как объяснить жене и дочери свою блажь?  Не понравилась квартира -- окна выходят на северную сторону? Двор мрачный – трубы, отводящие из ТЭЦ тепло, из-за частных порывов не укрыты под землёй, а громоздятся , обмотанные стекловатой по верху. Остановка автобуса далековато. Так-то оно так. Но всё это я, до совершения обмена, успел разглядеть и смирился.
Представляю реакцию жены на предложение нового переезда, подкреплённого смехотворными доводами: «Видели глазоньки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазите».
Раскрыть истинную причину, толкающую на обмен жилья, я не мог. Это значило взвалить на плечи супруги груз беспокойства и тревоги.  На это я не пойду. Не по мужски, да и не в моём характере создавать близким проблемы, разрешение которых от них не зависит.
Заявление в соответствующей форме в органы, призванные обеспечивать покой и безопасность налогоплательщиков, предполагало достаточно подробную исповедь с моей стороны – откровенничать я не хотел. Рыльце в пушку. Нет, сам вляпался в историю, сам разберусь.
Обращение  в частные структуры, специализирующиеся на защите в щекотливых ситуациях клиентов, предполагало наличие круглой суммы. Кое-какая заначка у меня имелась , но «непроизводственные» расходы в мои планы не входили. – стабильного источника доходов, за исключением пенсии у меня на горизонте не просматривалось.
Следовательно, первый и второй варианты отсекаем. Что в остатке? Турпоездка и дача в деревне. Под определённым соусом третий и четвёртый варианты можно предложить жене. Только надо продумать доводы, способные нейтрализовать возможные возражения. А они будут: не сезон, состояние здоровья тёщи и тому подобное.
Рассветные лучи пробрались в комнату сквозь неплотно сдвинутые шторы. Стали различимы стрелки будильника, стоящего на прикроватной тумбочке. Засыпать поздно, подниматься с постели рановато. Я выбрал более удобную позу, повернул голову и …. Обомлел. На моём  левом плече явственно проступал небольшой эллипс – след зубов, прокусивших кожу. Вот так Жанна! Оставила на память  не только фигурку слоника, но и прикус перламутровых зубок. Ситуация, прямо скажем не стандартная. Как объяснить супруге, откуда у меня отметина? Приступами ревности она не страдает, и всё же. Машинально, стремясь скрыть клеймо, я потянул общее покрывало повыше под самый подбородок. Одеяло, как известно, обладает свойством – потянешь на себя, другому достанется меньше.
-- Ты уже проснулся? – пролепетала Вера, отвоёвывая назад сантиметры, сохраняющие тепло.
«Что предпринять»? – лихорадочно подумал я. – Действовать надо незамедлительно. Пока тайное не стало явным». Самый простой способ маскировки могла обеспечить футболка. Напялить её и снимать только в отсутствии посторонних. Но где гарантии, что в ближайшие дни след от укуса исчезнет? Нет здесь необходимо другое решение.
Я обнял тёплое, разморенное сладким сном, тело. Принялся легонько, но настойчиво покусывать мочку маленького ушка, притаившегося в растрёпанных волосах. Руки отыскали податливые, мягкие груди и заскользили едва ощутимыми круговыми прикосновениями.
-- Ты что? – защекотал шёпот, -- Вчерашнего мало?
-- Мало, -- я постепенно входил во вкус, начатой по необходимости, игры.
-- А Алёнка? Вдруг проснется? – чувственность ещё не пересилила разум начинающей возбуждаться женщины.
Я не прекращал наступательных действий. По тому, как  твердели груди, понял – победа будет за мной.
-- Подожди, я задёрнул плотнее шторы и схожу в ванну.
Скрипнули петли; Вера прикрыла дверь в комнату дочери. Забарабанили струйки воды. Прошлёпали босые ноги и боевая подруга нырнула под одеяло. На меня пахнуло лёгким запахом дезодоранта и зубной пасты.
-- Моя очередь под душ, -- потребовал я короткую отсрочку.
В зеркале, расположенном в ванной комнате, след от укуса казался оттиском с необычного клейма; штампом, свидетельствующем о моей измене.
За годы совместной жизни, я составил неплохое представление о повадках жены. Была у неё привычка отвечать на провокации схожими действиями. На этом и строился мой план.
Я возобновил лёгкие покусывания. От мочки уха, изображая вампира, перебрался к пульсирующей жилке на шее, а от неё к плечу. Пару раз прикусывал чуть-чуть посильнее, чем требовали любовные ласки. В ответ получил ожидаемый результат. Изловчившись, Вера повторила мои действия, проложила дорожку покусываний от уха к плечу. Я не бездействовал, и мой очередной укус аукнулся  ответным. Теперь можно и вскрикнуть! Я издал приглушённый звук.
-- Ого! Какая  я кровожадная! – жена в смущении разглядывала след, чётко обозначенный на плече. Необходимость выкручиваться лгать отпала. Потаённые пружинки моего организма, пришли в действие. Жена ответила тем же. Для моей второй половины, сегодняшнее утро не вписывалось в привычное русло наших отношений. Признаться, и у меня впечатлений было не меньше чем после бурной ночи с Жанной.
-- Алёнку тебе кормить, коварный соблазнитель, -- моя супруга не могла побороть возникшую после утренних ласк истому.
Приготовить завтрак дело не хитрое. Я обжарил на сливочном масле кусочки батона с предварительно вынутой частью мякиша. В замкнутое, подрумянившимся ободком, пространство поместил мелко нарезанные кусочки колбасы, залил яйцами. Когда желточки поднялись над хлебной массой и приобрели вид и цвет одуванчика расцветшего ранней весной, посыпал горячие бутерброды тёртым сыром.
 «Яичница с сюрпризом», так наше семейство именовало приготовленное блюдо, много времени не заняла, вид имела весьма привлекательный.
На запах сваренного по «венски» кофе появилась Алёнка.
-- Сегодня что, восьмое марта? – поинтересовалась она. – Или ты на пенсии решил домашние дела взвалить на свои плечи?
-- Просто мама  устала после поездки. Пусть немного поспит.
-- Это кто устал? Хитренькие какие, хотите, чтобы вам больше досталось? – Жена успела побывать в ванной и навести красоту.
За завтраком я предпринял попытку забросить наживку. Повёл  разговор о вымышленных приятелях-отставниках, с которыми, якобы, свёл знакомство. Послушать меня, так от зависти умереть можно. Живут мужики полноценной жизнью: одни путешествуют в своё удовольствие, другие укрепляют здоровье, в дали от городского шума и суеты, на залитых солнцем овощных грядках.
Алёнка, естественно, оживилась когда речь шла о заграничных турпоездках. Несколько её бывших одноклассниц побывали с родителями кто в Египте, кто в Турции, кто в Арабских Эмиратах. Хвастались фотографиями с чудных пляжей, диковинных мест. Дочка каникулы проводила большей частью в деревни у бабушки. Её заветной мечтой была поездка в чужедальние страны.
Реакция жены на моё повествование оказалось неожиданной:
-- Ты прав! Надо нам активнее заняться поисками работы для тебя, -- с набитым ртом изрекла супруга. – Переезд, ремонт съели все наши сбережения. Твою пенсию трогать не будем – пусть идёт на книжку. Накопится денег побольше, купим путёвки на самый престижный курорт. Алёнку с собой возьмём. Ребёнок должен посмотреть, как люди живут.
-- Хватит смотреть на мир глазами телеведущего «Непутёвых заметок» Дмитрия Крылова! – Алёнка фразой из чьего-то юмористического монолога, одобрила план матери.
Так-то оно так. Но я не собирался откладывать путешествие на срок, пока будут заполнены все строчки прихода в пенсионной сберкнижке и найден дополнительный заработок. Что же, перенесем развёрнутую атаку на вечернее время. Надо будет выдумать что-то такое, что не оставит жене шансов на манёвр, раздумья.
Деньги на путёвки можно занять у Григория, он сам их навязывал. А вот с объяснениями – откуда свалилось счастье, придется помучиться. Сказать, что выиграл путёвки в качестве приза в лотерею – неправдоподобно. Бесплатно получил в военкомате – совсем на правду не похоже. В турпоездки отслуживших вояк не отправляют.
Идею поездки заграницу одобрили и друзья.
-- Ты в своё время от «премиальных» изъятых из сейфа «Горстройинвеста» кося под благородного отказался, -- пошутил Гриша, -- я их в дело пустил. Процентов предостаточно чтобы в приличном месте твоё семейство в полном составе отдохнуло.
Не в моих правилах пользоваться капиталом, нажитым неправедным трудом, но тут я дрогнул. Будем считать, что возьму деньги на поездку взаймы, заработаю, отдам.
Поездка  за границу для нашего семейства событие выходящее за рамки обыденного, встреча с другим миром. Как не рассказывают нынче были и небылицы о пустых магазинах, незаполненных полках холодильников, о том, как плохо жилось при советской власти во времена Леонида Ильича Брежнева и сразу после его кончины, память подсказывает: когда я сдавал экзаменационные сессии в академии, то приезжал в Москву с женой и дочкой. Капитанской получки хватало, чтобы снять на месяц и однокомнатную квартиру почти  в центре Белокаменной,  обедать семьей в ресторане и не каком-нибудь захудалом, а в «Славянском базаре», «Будапеште», «Минске», ездить не только в метро, но и на такси, обходить музеи, побывать на спектаклях в знаменитых театрах. Не уверен, что в наше время найдётся  честно зарабатывающий  оклад капитан, который в состоянии потянуть подобные расходы и чувствовать себя не ущемлённым на фоне новой русской экономической и политической элиты. Про отпуск сказ особый. Претендовать на путёвки в санаторий Министерства Обороны я не претендовал, а вот на турбазы или дикарём ездил и всей семьёй каждый год. Чем отличается вода и побережье Чёрного моря от Азовского, и как выглядят песчаные пляжи Каспия моё семейство знало не понаслышке. Позагорав дней пятнадцать, двадцать мы ухитрялись заехать к родным, и не с пустыми руками, а с подарками. Единственно куда нашему брату военному была закрыта дорожка, это за границу; но мы туда особо не стремились, не то воспитание.
Теперь времена иные. Коль появилась такая возможность, почему не воспользоваться? Ограничение для военных на выезд за рубеж одно – как служба связана с тем, что называют военной и государственной тайной. Уволился в запас, прошло пять лет и можешь катить, куда душа пожелает, при условии, если сумеешь наскрести энную сумму на путёвку и прочие расходы. Финансовую сторону проблемы благодаря друзьям я решил, оставалось преодолеть психологическую грань, отличающую «российского кулика» от человека причисляющего себя как гражданина мира. С получением загранпаспортов проблем не было. Гриша помог оформить в течение недели. Моё военное прошлое никого не интересовало. Первое забавное приключение ожидало нас в аэропорту вылета. Прокололась Вера. Пока мы дожидались очереди на регистрацию, таможенный досмотр, боевой подруге приспичило отлучиться в дамскую комнату. Алёнка желания «попудрить носик» не изъявила, жена ушла одна. Отсутствовала она порядочное время, мы волноваться начали. Прибежала взъерошенная, взволнованная. Даже мужичёк стоящий на контроле обратил внимание на её неадекватное поведение, но списал всё на волнение впервые  улетающего за границу человека. Только в самолёте Вера маленько успокоилась, а затем не выдержала, со смехом поведала уморительную историю. Дамский туалет соответствовал самым высоким требованием: всё сверкало, блестело, отличалось шиком. Вместо привычных обрывков туалетной бумаги лежащих на бачке, специальные устройства с мягкими рулонами, отдельные устройства для бумажных полотенец, ароматизатор воздуха. Дверь не с перекошенной полуоторванной задвижкой, с автоматической защёлкой. Эта защёлка заставила Веру покрыться холодным потом. Открытье хитрость не велика, следует лишь повернуть ручку. Вера не сообразила. Толкнула дверь, та ни в какую, не хочет открываться и всё. Вера сильнее налегла на дверь, результат нулевой. Подёргала ручку, ничего не получается. Первая мысль – «неужто провокация?». Хотя если здраво поразмыслить, мы ещё на своей  территории, даже досмотр не проходили; да и кто она такая, чтобы против жены отставника строить козни, замачивать в сортире. Подёргав ручку несколько раз, супруга расстроилась, не хватало на рейс опоздать. Первое «помогите» осталось не услышанным. Уловив краешком уха шаги, Вера вновь воззвала к помощи, но, видимо, напугала своим воплем посетительницу, и та вылетела из туалета пулей. На счастье узницы дамскую комнату посетили две стюардессы. Ох и хохотали девчата, уяснив ситуацию. Вере было не до смеха,, воспользовавшись подсказкой, она открыла дверь и бегом к нам на регистрацию.
Полёт оказался приятнее, чем ожидалось. Алёнка практически не отрывалась от иллюминатора, пытаясь определить, над какими странами пролетаем. Вера последовала моему примеру, не отказалась от рюмки коньяка, предложенного стюардессой, и дремала с небольшими перерывами всё полётное время. Я пересмотрел кипу туристических буклетов,  знакомивших с достопримечательностями Египта, затем то же прикорнул.
Туалетная тема первым приключением не исчерпалась. В аэропорту приземления потребность попудрить носик, возникла у Алёны. Вера собралась сопровождать, но было видно, аллергия на посещение общественных туалетов прилипла надолго. Алёнка сославшись на то, что она вышла из детсадовского возраста, когда мамы сажают детей на горшок, устремилась по направлению, указанному одной из туристок, прилетевшей с нами. Она же объяснила, что в аэропорту пользование туалетом для прилетающих и улетающих бесплатно, а вот тонкость, что в туалетных комнатах небольшие услуги оказываются за мелочь, не сообщила. То, что носильщики в аэропорту установили чёткую таксу – средний чемодан – 1 египетский фунт – нам подсказали; надоумили наменять американские доллары на египетские фунты и пиастры. Распределить мелочь между собой мы не догадались; как обычно в путешествиях доверили роль кассира и хранителя текущих сумм Вере. Должность банкира, оберегающего основной капитал, досталась мне.
Алёна в России сделал долларовую заначку, о сумме коей перед нами не отчитывалась, намереваясь истратить её на немыслимый этнический наряд – предмет гордости её школьной подруги, побывавшей год назад с родителями в Египте.
С открыванием и закрыванием  кабинки у дочки проблем не было, но перед выходом из туалета, сидящая на низеньком стульчике женщина, видимо уборщица или какая-то другая обслуга, стремительно встала, метнулась на перерез и обрызгала платье дочери ароматической жидкостью из баллончика. Пытаясь отделаться от женщины Алёна мяукнула почему-то на французском языке, хотя учила английский -- «мерси». Не тут то было. Туалетная смотрительница протянула сморщенную тёмную ручонку и залепетала: «пиастры, пиастры» Прямо как попугай знаменитого пирата.
-- Нет пиастров, -- Алёна попробовала прорваться к заветному выходу, обогнув старушку, но  та высоко ценила оказанную услугу. Уловив замешательство дочки, она многократно умножила требуемую сумму:
-- Доллар давай. – Слово «давай» она произнесла практически без акцента. Алёна лихорадочно принимала решение, как ей дальше действовать; может без лишнего шума отдать наглой старушке доллар из заначки. Да вот беда., наименьшие у неё были десятидолларовые купюры, а, судя по всему на сдачу рассчитывать, не приходилось. Решение пришло внезапно. В кармане у Алёнке завалялись российские десятикопеечные монеты, они перекочевали в руку просящей. Та потеряла бдительность, пока соображала, по какому курсу можно реализовать полученное вознаграждение, Алёнка выскользнула из туалета. Преследования не последовало, то ли  границы владений уборщицы не распространялись дальше туалетной двери, то ли она осталась довольна полученной суммой.
Формальности с заполнением валютной декларации, оформление документов много времени не заняло. Правил по ввозу товаров мы не нарушали, даже количество спиртных напитков, 1 литр положенный каждому прилетевшему в страну старше 20 лет, добирать не стали. В конце концов, не пьянствовать едем, а отдыхать. Российскую водку и дома можно попить, а в Египте интереснее местных напитков отведать, благо как уверили в турагенстве в отеле спиртное местного разлива в неограниченном количестве можно получить бесплатно в течение всего дня.
В Аэропорту прилетевших встречали представители турфирм, распределили по присланным из отелей транспортным средствам. Дорога от аэропорта до отеля заняла около часа. Мы проехали достаточно живописный курортный центр, и «здравствуй море».
-- Живут же люди, -- жена и дочка, словно после длительной репетиции, одновременно выпалили эту фразу, как только прошёл шок, вызванный изучением номера.
Григорий не пожалел денег, оплатил не простой, стандартный закуток, а номер –люкс и услуги по максимуму. Для неизбалованных туристским сервисом было чему удивляться. В номере персональный кондиционер, телефон, даже сейф для хранения документов и ценных вещей. Из-за различия в приоритетах и пристрастиях каждый член нашей дружной семьи устремился к интересующему объекту. Алёнка включила громадный телевизор и тут же завизжала от восторга – среди программ отыскался канал на русском языке. Вера не скрывала радости, обследовав ванну и душ: там имелись не только фен, всевозможные массажные щётки, но и необходимый любой женщине набор мазей, кремов. Я довольно хмыкнул, окинув взглядом, содержимое минибара: тут было всё – безалкогольные напитки и вино, пиво, джин, виски. Не всемирно известной марки,  местное производство, но как  гласило объявление, все напитки для постояльцев бесплатно.
-- Перекусим, или, вначале, к морю? –Верин вопрос остался без ответа. Алёнка заперлась в ванной комнате, переодеваясь в купальник. Я не мог ответить, так как сделал хороший глоток охлаждённого местного пива. С лучшими российскими сортами не сравнить; вода, хмель, традиции в производстве пива много значат. Но холодненькое, да ещё после переезда из аэропорта, пойдёт. Как говаривал один мой сослуживец: «Плохого пива не бывает. Его может быть мало. Есть ещё критерий: либо тёплое, либо холодное».
На сборы много времени не понадобилось. Не даром мои  женщины оббили все ноги обходя магазины, выбирая купальные акксесуары. Им чуточку подзагореть, будут хоть куда. За последний год дочка вытянулась, оформилась. Гадким  утёнком она и раньше не выглядела, повзрослев, стала, если не красавицей, то весьма привлекательной девушкой. Да и Вера, каким-то непостижимым образом, за короткое время сборов в турпоездку, успевшая сбросить несколько килограммчиков, выглядела скорее как старшая сестра, а не мать Алёны
У открытого бассейна, обрамлённого невысокими пальмами, окружённого шезлонгами под большими зонтами, мы задерживаться не стали. Полюбовались прозрачной, имеющей немного неестественный изумрудный оттенок водой и наперегонки побежали к морю. Кто же захочет пить из лужи, когда в нескольких десятках метров находится полноводный источник?
Сланцы утопали в песке великолепного пляжа, я снял их, но песок настолько нагрелся, что сделать на берегу два-три шага смог бы только человек, зарабатывающий на жизнь плясками на раскалённых углях. Алёнка воспользовалась моим замешательством и обогнав меня первой окунулась в море. Вода, по моим ощущениям, была слишком тёплой. Тело, даже когда нырнул поглубже, не ощутило прохлады. Лишь когда сделав  глубокий вдох, вновь нырнул и поплыл почти касаясь дня, почувствовал чуточку холодящий поток.
Мои женщины устроили настоящее морское сражение, обрушили друг на друга водопады вздыбленной руками и ногами воды. Присоединяться к битве я не стал, знал, что жена и дочь объединят усилия, ополчатся против меня, отплыл подальше. Вода была на удивление прозрачной. Я не удержался,  сделал небольшой глоток. Такой солёной водицы не доводилось пробовать ни на Чёрном, ни на Азовском, ни на Каспийском морях. Теперь понятно, почему здесь так легко держаться на морской глади.
-- Пап, а почему море называется «Красным»? – Алёне надоело воевать с матерью, она подплыла ко мне.
-- А почему в Москве центральная площадь «Красной» именуется? – задал я встречный вопрос.
-- «Красная», значит красивая? – доча проявила знания отечественной истории.
-- Точно. По аналогии и море красное, потому что красивое. Точнее потому, что в нём такие красавицы как ты и мать барахтаются.
-- Вечно ты с шуточками. Не знаешь, так и скажи, -- Алёнка надула губы, изображая обиду. Авторитет всезнающего родителя терять не хотелось и я поднапряг память.
-- Насколько я знаю, однозначного объяснения нет; одна из версий – так назвали моряки. Море, в определённый период, принимает красноватый  оттенок из-за присутствия в нём каких-то особенных водорослей, -- я не совсем верил в правильность ответа, но он был, за не неимением других, принят.
Вариант»Красное», значит красивое, тоже имел право на жизнь. В мою офицерскую бытность тот отпуск, который по графику выпадал на летние месяцы, мы всей семьёй, чаще всего дикарями, иногда по турпутёвкам, хотя бы на две недели, вырывались к морю. На Чёрном море побывали от Туапсе, до Батуми, кА выглядит побережье Каспийского моря в районе Махачкалы, Каспийска, Избербаша знали не по наслышке, гостили в Крыму и на Азовском море. И у нас есть места экзотические, надолго запоминающиеся, однако  с Красным морем им трудно сравниться. Морская гладь больше напоминала картину художника-мариниста. Цвет воды нереальный голубовато-зелёный. Коралловые рифы привносят свой мазок в общую картину, там вода принимает оттенок закипающего  молока. А уж песочек частного пляжа, принадлежащего отелю, иначе как рукотворным не назовёшь.
Покидать  такой райский уголок ради обеда не хотелось, тем более, что прямо на пляже находился небольшой бар, предлагающий напитки и лёгкие закуски. Но мы решили быть дисциплинированными туристами, пообедать в ресторане отеля, да и длительное пребывание на пляже в первый день, несмотря на то, что можно было укрыться от солнца под огромными зонтами, чревато последствиями перегрева.

****
Глава 7

Первую неделю, как и мои близкие, жил по принципу – расслабься и получай удовольствие. К удовольствиям кроме купания в море и  бассейне, загара в утренние и вечерние часы, когда солнце более милостиво, я относил пляжный волейбол, сауну и турецкую баню, ежедневный массаж за дополнительную плату, организованный прямо на пляже, бильярд на интерес ну и, естественно, дегустацию местных напитков в нескольких  барах, большинство из которых функционировало, чуть ли не круглые  сутки. Чрезмерного пристрастия к спиртным напиткам в повседневной жизни на Родине я не принял, но здесь, на «халяву», по мнению жены, проявлял излишнее усердие в стимулировании аппетита перед обедом и ужином. Вера и Алёнка, кроме аэробики облегчила мой бумажник на занятия с инструктором подводного плавания. Ну, а по вечерам, дискотека у бассейна или шоу-программа с обязательным танцем живота.
После первого вечернего  выхода в свет, на дискотеку, когда я убедился, что публика там представлена посетителями нашего отеля, чуть ли не половина из которых земляки, и что посторонним вход  на курорт «заказ», я наотрез отказывался участвовать в танцевальных мероприятиях, отвоевал право валяться по вечерам в гостиной нашего номера у телевизора.
Ко второму завоеванию следовало отнести выторгованное к концу недели у жены и дочери право гулять в одиночестве после обеда до повторного выходя к морю за пределами курорта. Женщины в это время отдыхали в номере с кондиционером, пережидали жару.
Вначале я гулял по пальмовым рощицам, ветви которых словно зонтики перекрывали доступ солнечным лучам, хотя не спасали от духоты, делали променады приятными. Рощи соединяли вторую линию отелей с морем. Мне было интересно посмотреть на другие здания, особенно те, которые, в отличие от нашего, были выстроены в восточном стиле. Если охранники нашей территории довольно настороженно относились к незаявленным гостям, в большинстве отелей, на слоняющихся без дела и глазеющих по сторонам туристов не обращали особого внимания. Однако, вскоре это занятие мне наскучило. Особенно раздражали встречи с многочисленными туристами из бывшего Советского Союза. Они безошибочно вычисляли, что я земляк. Пытались завязать светские беседы. Куда интереснее оказались прогулки в посёлок, состоящий из старых строений – место жительства большинства обслуги отелей. Туристы  сюда практически не забредали, ездили чуть дальше в городок, представляющий центр местной деловой жизни. Там находились торговые центры, многочисленные магазинчики, базар – сосредоточение торговли овощами, фруктами и поделками местных ремесленников.
 В посёлке я облюбовал небольшое заведение, то ли кафе, то ли кофейню – забегаловку по нашим меркам. В отличии от ресторанов и баров на территории курортного центра оно было ориентировано исключительно на местную публику, хотя кроме ковров на полу на которых можно было сидеть, имелись стулья и возвышались стойки за которой находился хозяин. Он с грехом пополам сумел разобрать, что мне нужно. Спиртное здесь не водилось, не положено. Посетителям подавались охлаждённые напитки, чай, кофе, сладости; причём кофе с кардамоном по вкусу не уступало подаваемому в отеле. Но главное это кальян. За сущую мелочь, на порядок ниже, чем в ресторане отеля, здесь можно было покурить кальян, выбрав по вкусу из нескольких ароматизированных табаков. Дымить сигаретой я давно бросил, возвращаться в ряды курильщиков не собирался ни при каких обстоятельствах, но отказать в удовольствии побулькать кальяном не мог.
Публика заведения к разряду людей обеспеченных не относилась. Основная масса, скорее всего свободный от работы в отеле обслуживающий персонал, да мелкие торговцы. Ко мне в первое посещение отнеслись несколько настороженно; вокруг, несмотря на нехватку мест, образовалось как бы пустое пространство. Однако, когда я зашёл в третий раз, приняли если не как своего, то как человека, который своим присутствием не портит отдых остальным. Несколько завсегдатаев даже предприняли попытку заговорить со мной, кто на местном, кто на ломанном французском или английском языках. Убедившись, что мои лингвистические  познания чуть ли не на уровень ниже, выяснив, что я из России, почли за долг, заходя, либо покидая кафе, дружелюбно улыбнуться и произнеси несколько слов по русски. Наиболее употребляемые из них были: «дружба», «хорошо», «спасибо», «водка». Общение приняло более осмысленный характер, когда среди постоянных посетителей отыскался один, сносно владеющий русским языком. Касим, так звали переводчика, работал официантом в отеле, часто общался с туристами из России, но данное заведение из-за занятости на постоянной работе посещал не каждый день и на очень короткое время.
Я человек привычки: меня через неделю посещений тянуть стало в эту кофейню-курильню. Вот и в этот раз, получив увольнительную от жены, после обеда я направился по знакомому маршруту. Недаром говорится: «Кто ищет приключений, тот их всегда найдёт».
Только я оказался на окраине посёлка, около улочки, ведущей к заведению, как за мной увязался мальчишка лет 10-12 лет. Что ему было нужно непонятно. У египтян семьи большие, многие живут бедно, но дети открыто никогда не побираются. Всучить туристу раковины и кораллы, морскую звезду или иную морскую диковинку, которую  через таможню, в соответствии с египетскими законами провозить нельзя, это  не единичные случаи. Назойливо предлагать свои услуги, или сбыть залежалый продукт – такое тоже возможно. Обворовать туриста – это исключено.
-- Эй, -- окрик явно предназначался мне. Мальчонка призывно махнул рукой. Я остановился в раздумье, с какой стати идти к нему? Надо – сам  подойдёт. Однако, парнишка не спешил, явно чего-то опасался. Увидев выходящего из лавки человека, он развернулся и перешел на другую сторону улицу. Пришлось мне изменить маршрут, последовать за ним. Мальчик, убедившись, что улица пуста, сбавил ход.  Когда  мы поравнялись, он  вытянул в мою сторону сжатую в кулак смуглую ручонку. Механически я протянул руку навстречу. В моей ладони оказался небольшой помятый клочок бумаги. Мальчишка тотчас перебежал на другую сторону улицу, принялся сгребать босой ногой пирамидку из придорожной пыли.
Записка была написана карандашом, явно в попыхах. Строчки набегали одна на другую: «Пожалуйста, помогите. Я из России. Меня держат в неволе. Мне надо передать письмо  в посольство или консульство. Мальчик покажет, где я нахожусь. Вам ничего не угрожает».
Вот так ситуация! Этого мне только не хватало. Влипнуть в историю на территории чужой страны. Уж не провокация это? Почему пацан обратился именно ко мне? Написанную по русски записку не каждый турист разберёт, россиян и туристов из СНГ здесь более чем достаточно, однако не подавляющее большинство.
Впрочем, если мальчишка крутится неподалёку от кофейни, то может знать, есть русский турист, который почти каждый день сюда приходит. Вполне вероятно, он мог поделиться информацией с женщиной, написавшей записку. Та, если нет другого выхода, решила обратиться за помощью ко мне. Логично, то логично. Но чем я могу помочь? Не проще было направить мальчишку в полицию? Ведь в курортной зоне существует специальная «туристическая полиция», которая оказывает помощь иностранным туристам, разруливает конфликтные ситуации гостей с местным населением. Или она не доверяет полиции? А что первый встречный, поперечный надёжней чем полиция? И потом, для чего писать записку с приглашение неведомо куда, если можно сразу передать письмо в посольство? Впрочем, записка объяснима. Человек намерен убедиться, что письмо попадает в надёжные руки. Как же поступить? – адресованный самому себе вопрос невольно оказался озвученным. Мальчик подумал, что обращаются к нему, залопотал что-то скороговоркой; постоянно оглядываясь, направился к узкому проходу между двумя домами.
Волей, неволей я пошёл следом. Чувство тревоги нарастало. В том, что женщина из России могла попасть в сложную ситуацию, я не сомневался. На слуху было несколько историй, услышанных дома и уже здесь в Египте, о землячках решившихся поискать семейного счастья с местными женихами. По Корану мусульманин может иметь столько жён, сколько может содержать. Из них первые четыре должны быть истинной веры брак правоверного с неверной невозможен. Однако брачные контракты, вроде бы на официальной основе с женщинами не мусульманской веры процветают. Каково приходится легковерным невестам, вступающим в так называемый «орфи», то есть гражданский брак, знают лишь они. Одни на радостях, что наконец-то вышли  замуж, продают дома квартиры, годами нажитое добро, привозят приданное законному супругу, а тот, через какое-то время, оприходовав денежки, выгоняет русскую жену на улицу. Другие свято верят в любовь с первого взгляда и лишь, потом понимают, что на них женятся, что бы получить бесправную, рабочую силу, к тому же ещё на бесплатной основе предоставляющую сексуальные услуги. А что стоять рассказы о тех, кто, заключив договора на работу в сфере развлечений, оказывались проданными в гаремы или вынуждены были, под угрозой смерти, заниматься проституцией?
Шли мы недолго. Мальчишка  закрыл рот ладонью, показав тем самым, что надо соблюдать осторожность и тишину. Мы оказались перед небольшим строением, непонятно из чего возведённого, не ясно для чего предназначенным. Дверь невысокая и довольна узкая, оббита какими-то металлическими пластинами. На  ней висел массивный замок. Мой проводник приник к двери ухом, затем, касаясь губами досок, что-то прокричал. Ответа не последовало. Мальчик вновь крикнул. Теперь громче.Признаться меня это насторожило. То, он предупреждает –шуметь нельзя, то кричит, как резанный. Жизнь научила, терять бдительность – чревато плачевными последствиями. На всякий случай, я оглянулся. Когда повернул голову вновь к двери, присвистнул, мальчишка снова исчез. Ситуация явно нестандартная. Приникать ухом к двери, выяснять есть ли там пленница – глупо; ловить малолетнего «Сусанина» -- бесполезно. Единственно верное решение – как можно быстрее выбраться из западни. Поплутал я самую малость; когда понял, что никто на меня не собирается нападать, никто не преследует, немного успокоился. Хотелось верить, что произошедшее со мной всего-навсего розыгрыш, глупая шутка. Желание идти в кофейню пропало, но назад в отель, возвращаться рано. Я решил не отказываться от возможности подымить кальяном. Посижу в прохладном помещении, глядишь нервы успокоятся.
В кофейне ожидал очередной сюрприз. Когда я открыл дверь, большинство находившихся в зале обернулись в мою сторону. Однако реакция их была странной. Если в предыдущий приход меня встречали приветливым гудение, сейчас стояла тишина, нарушаемая лишь бульканьем кальянов. Место, которое, как почётному гостю хозяин бронировал на определенное время, оказалось занятым. Я подошёл к стойке. В глазах хозяина читалось нескрываемое удивление, он не удержался от шумного восклицания. Присутствующие в зале, после минутного замешательства, начали оживлённо переговариваться. Догадаться, что разговор идёт обо мне, особого труда не составило. На моё счастье добровольный переводчик – Касим, коротал обеденные часы в заведении.
--Вы же знаете, у нас пьянство считается величайшим пороком! – Касим подошёл к стойке, -- В отелях для туристов ограничение на спиртное не распространяется. Мы уважает желания гостей. Но в городке живут по заветам Пророка. Пьяные сюда не допускаются. Я опешил от этого монолога в защиту трезвости, а так же от неуважительного тона, нехарактерного для обращения египтян с гостями.
-- Ты это о чём?
Касим внимательно посмотрел мне в лицо, приблизился, чуть ли не в плотную. Так, обычно, ведут себя гаишники, пытаясь уличить водителя в употреблении алкоголя.
-- Разве господин не выпил лишнего?
-- С чего ты взял? –  мне трудно было понять, на чём основывается уверенность Касима, что я до обеда успел приложиться к  бутылке.
Переводчик переговорил о чём-то с хозяином. У того не с ходила с лица глуповатая улыбка. Оба выглядели, словно увидели фокус, котором нет объяснения. В чём причина такого поведения я понял, выслушав рассказ Касима. Он утверждал, что минут двадцать назад, посетителям кофейни довелось наблюдать любопытную картину. В таком виде прежде меня не видели. Я появился в дверях кофейни, расстёгнутый до пупа. Рубашка, шорты, лёгкая кепочка были те же, что и сейчас, на лице тёмные, солнцезащитные очки , в руке бумажный пакет. Прямо у дверей я достал из пакета большую бутылку. Знакомый с ассортиментом спиртных напитков, Касим сразу же определил – водка; остальные посетители тоже догадались, что в ней не родниковая вода. Открутив пробку, на глазах удивлённых зрителей, я отхлебнул большой глоток, но этим не ограничился. Касим дословно повторил выкрикнутое мной  обращение к посетителям: « Что, дети Аллах, есть желающие отведать русской водки». Счастье, что кроме Касима  никто не понял смысл предложения. И всё же, желающих немедленно разделаться с  обнаглевшим чужаком, научить его уважать местные обычаи, в кофейне нашлось немало. Меня спас лишь авторитете хозяина, не пожелавшего разборки на своей территории, да то, что я не замедлил ретироваться. Оказывается, рядом с кофейней стоял автомобиль, в который я запрыгнул; после чего машина на большой скорости рванула в сторону безопасной курортной зоны.
-- А вы не обознались? Мало туристов ходит по посёлку? Одежда стандартная. На солнце в вечернем костюме гулять не будешь. – Я задал  вопрос через Касима хозяину кофейни.               
По скупому ответу понял, терять клиента ему не хочется, но спокойствие дороже. Намёк ясен, моё посещение кофейни нежелательно.
Идти пешком в отель не хотелось. Я знал, что такси можно взять лишь у торгового центра. Там в ожидании туристов всегда стояли несколько полуразбитых машин, водители которых за десяток пиастров готовы отвезти в самый отдалённый центра городка отель.
Странности с опознанием подпившего русского туриста продолжались. Торговый центр походил на многослойный пирог: главная начинка – крупные современные магазины; оттеняющая вкус – многочисленные антикварные лавки; крошка которой посыпают сверху – несколько рядов расположившихся прямо на земле мелких торговцев, предлагающих немыслимый ассортимент товаров. У них, за символическую плату, можно приобрести от поделок, сделанных собственными руками, годами валявшихся и не нашедших применение в собственном хозяйстве вещей, до  украшений и реликвий, имеющих столетнюю родословную и представляющих немалую историческую ценность. Здесь же, вопреки всем правилам санитарии, торговали многочисленными дарами египетской земли и Красного моря.
Я не смог удержаться от соблазна пройти по рядам, поглазеть на  предлагаемые диковинки. Покупки не входили в мои планы, но прицениться к сувенирам следовало; до окончания сроки путёвки не так уж много времени. Реакция торговцев первого ряда местной «барахолки» оказалась более чем странной. Любой турист, появившийся в торговых рядах, объект повышенного внимания. Убедить, что  твой товар самый лучший и жизненно необходимо для покупателя, смысл существования местных продавцов. Я, по собственному опыту, знал, что устоять их напору сложно.
-- Купи, -- одно из немногих слов, которое я распознал среди других арабских, прокричал, чуть ли не в ухо, худой, обугленной под солнцем египтянин. На плетёном коврике по ранжиру выстроились фигурки многочисленных древних богов и богинь с причудливыми головами, фараонов и жрецов, отдельный ряд занимали пирамиды и сфинксы.
Невольно возникла ассоциация с матрёшками, изготовленными с лицами и осанкой наших правителей, которые так любят увозить из России иностранные туристы. Правда местные изделия не были раскрашены в яркие краски, которыми грешат нашли сувенирные изделия, но, видимо, пользовались не меньшими спросом.
Перейти к более активному этапу рекламирования и навязывания товара торговцу не позволили соседи.
 Такой же худой, но с более светлой кожей, продавец тканых ковриков, брызгая слюной, выплюнув очередь непонятных слов. Тон был недоброжелателен. Судя по жестам, речь шла обо мне. Ещё один торговец поделками, молодой, более агрессивный, нарушая неписанный закон не вмешиваться в разговоры старших, выкрикнул, судя по реакции окружающих, обидное в мой адрес. Одобренный поддержкой остальных участников спектакля, он, запрокинув голову, изобразил человека, который пьёт из поднятой вверх посуды. То, что копировали меня, и отрицательный персонаж театрального действия употреблял не сок кокоса, а напиток, не совместимый с заветами Мухаммада -- посланника Единого Бога, понял  бы даже дебил. К таковым я себя не относил. Решение было единственным, а потому правильным. Убираться отсюда как можно быстрее, добираться на такси в зону отелей, контролируемую охраной.
На небольшой площадке сгрудилось несколько машин, выполняющих роль частного такси. Очереди пассажиров не просматривалось. Я направился к машине, которая оказалась первой на пути следования. Водитель гостеприимно распахнул дверцу, но воспользоваться его услугами я не успел. Хозяин довольно потрёпанного, с облезлой краской на дверях, автомобиля, припарковавшегося под невысокой пальмой, заявил свои права на клиента.
--Аляксандр, давай. Скоро довезу! – произнесённая на русском языке фраза адресовалась мне. То, что таксист знал русский, не диво. Среди персонала отелей, тех, кто обслуживает гостиничный бизнес, людей знающих английский, французский, а последние годы и русский язык, в пределах разговорного минимума, предостаточно. Конкуренция вещ жестокая, заставляет учить язык, ведь клиенты на арабском общаться не могут. Фокус в том, что хозяин машины, пусть немного исказив, назвал моё имя. Общение с постояльцами отеля у нас было сведено к минимальному, познакомились и поддерживали отношения мы с тремя семьями россиян, проживающих на нашем этаже. Утечка Информации с этой стороны исключалась. В кофейне своё имя не называл. Визитки по городку не разбрасывал. Несколько секунд я пребывал в замешательстве. Стоит ли испытывать судьбу, совать голову в пасть крокодила?
С другой стороны, пора выяснить, что за чертовщина творится вокруг моей персоны. Была, не была. Не будем отказываться от лестного предложения: «скоро довезу!». Если таксист знает, как меня зовут, вполне вероятно, обладает и другой информацией.
Несмотря на потрёпанный вид, машина довольно резво рванула с места. Обычно, таксист, прежде чем тронуться, выясняет, куда следует доставить клиента. В данном случае вопроса не последовало, из чего вытекало – водитель знает маршрут движения. Пока я раздумывал  с чего начать разговор, таксист удивил вторично, причём куда круче, чем, когда обратился по имени. На его лице расцвела улыбка, словно владелец такси вспомнил что-то забавное, известное только нам двоим. Он заговорщицки подмигнул, затем, отпустив руль, развернувшись на сто восемьдесят градусов, достал с заднего сидения большой бумажный пакет. Машина при этом цирковом номере продолжала движение по прямой, словно находилась на автопилоте. Совершив кульбит, таксист перехватил руль одной рукой, вторую с пакетом, протянул в мою сторону:
-- Аляксандр, забирай потерю! Али чужого не надо. Али хотел  вечером идти отель, но ты вернулся.
Бумага препротивно зашуршала. В пакете находилась початая на треть литровая бутылка на этикетке, которой значилось – «Столичная водка». О том, что это не продукт местных производителей, а гостья прибывшая из Москвы, свидетельствовали данные о месте розлива.
-- Из горла будешь? – старательно заученная фраза свидетельствовала, что таксисту известны привычки россиян.
Не из горла, не из стакана, не из хрустальной рюмки, даже если бы находился в состоянии жесточайшего похмелья, пить не стал бы. Точно такая же бутылка, но только не откупоренная хранилась в баре моего номера. Она или её сестра-близняшка переместилась в салон автомобиля выяснить особого труда не составит, вот только добраться бы живым, здоровым к жене и дочке. Дегустировать водку, выдаваемую таксистом за оставленную мною, было бы вершиной глупости. Таксиста я видел впервые, водку на хранение не оставлял. Мало, что можно подсыпать в начатую бутылку. Глотнешь глоточек – не козлёночком станешь, а копыта откинешь.
-- Али, когда ты меня подвозил? – возвращённая копилка позволяла изобразить провал памяти, вызванный перебором спиртного.
-- Шутишь?
-- Какие тут шутки, -- я изобразил процесс опрокидывания стакана.
Таксист захрюкал, давясь от хохота. Смех был настолько естественным, что мои подозрения в отношении Али немного рассеялись. Знание русского языка водителя не выходило за определённые рамки, он не смог сообщить время когда, по его убеждению, я выступал в роли клиента. Больше минуты ушло на то, чтобы я попытался уяснить что-то из полнейшей абракадабры, произнесённой таксистом. Наконец, он сообразил, Показав на стрелку часов, расположенных на приборном щитке, Али пальцем совершил круговое движение, свидетельствующее, что расстались, мы с ним полтора часа назад.
Тщательно подбирая слова, строя простые предложения,  я задал несколько уточняющих вопросов. Из ответов понял не всё, но общая картина вырисовывалась.
Оказывается полтора часа тому назад, я появился на стоянке такси. Спросил, есть ли понимающие русский язык. Когда Али пробился через толпу клиентов, и сказал несколько слов по-русски, пошёл к его машине. Сел на заднее сиденье, достав из пакета бутылку водки, предложил выпить из горла. Таксист, естественно, отказался, тогда я глотнул солидную порцию; по дороге прикладывался к бутылке ещё пару раз. Расплатился щедро, Али такие деньги обычно за смену зарабатывает. Вышел я перед рощей, местом прогулок туристов курортной зоны.
Оставленный на сидении пакет с бутылкой, Али обнаружил только тогда, когда подвозил очередного клиента с детьми, заполонившими машину. На меня он не обижался. Таксисты часто общаются с туристами, привыкли снисходительно относится к слабостям представителей иной веры, культуры.
-- Это был я? – что бы убедиться, что Али правильно понял вопрос, пришлось несколько раз ткнуть указательным пальцем в грудь, повторить местоимения «я» несколько раз.
--Аляксандра, друг, Али, друг, -- тональность в которой было произнесено признание в дружбе, не оставляло сомнений в том, что закорешились мы крепко и надолго, по крайне мере, на весь период моего пребывания в  Египте.
Какая роль отведена Али в спектакле с появлением двойника понять сложно. Единственное объяснение участия в заговоре – проплаченная услуга. Но не похоже таксист на нанятого за деньги пособника. Интуиция подсказывала, Али никоим образом не связана с разыгрываемым действом. Я попросил таксиста довезти до того места, в котором по его словам, завершился маршрут передвижения полтора часа назад, расплатился догнав в расточительности двойника. Хотел, было вручить водителю не выпитую водку, да передумал. Во-первых, вера не позволяет Али употреблять спиртное; во-вторых, нет уверенности, что содержимое бутылки безопасно. Лучше, от греха подальше вылить алкоголь; ведь сделать экспертизу не представляется возможным.
Вера и Алёнка не дождались моего возвращения, ушли к морю. По расписанию их ждал инструктор подводного плавания. Первое что я сделал, проверил на месте ли запасы спиртного. Никто бутылки не трогал. Глотнув хороший глоток водки, я опустошил пару бутылочек пива. Алкоголь снял напряжение. Теперь можно,  воспользовавшись прохладой номера, создаваемой кондиционерами, проанализировать произошедшее со мной за время прогулки за пределами курортной зоны.
Самое загадочное то, что несколько десятков человек могли присягнуть – они видели меня, не вполне трезвым; в тех местах где, употребившим спиртное туристам появляться не рекомендуется. То, что это был я, а никто другой, не сомневались посетители кофейни, мелкие торговцы, таксисты. Кто и  главное, зачем старался подставить отдыхающего из России? Глупая шутка? Розыгрыш? Провокация? Вопросов много, ответов нет!
Есть ещё одна версия, но она больше смахивает на сюжет телевизионной программы «Необъяснимо, но факт», Люди, свято верующие в астрологию, утверждают – существуют, так называемые, «лунные близнецы», те, кто родился в один год, в один час, в одну минуту и секунду. Они могут появиться на разных континентах, в разных странах – главное в одно и то же, до доли секунды, время. И если у них будет разный цвет кожи, представляют разные расы, внешне они сильно схожи, имеют множество общих черт характера и даже похожие привычки. В  одной газете, относящейся к жёлтой прессе я вычитал на досуге историю о «лунном близнеце» популярного артиста. От сходства со знаменитостью, «близняшка» сумел получить солидные дивиденды. Организовывая с со товарищами концерты под фонограмму, выдавая себя за знаменитость в отдалённых от столицы городах и весях, двойник загребал необлагаемые налогами суммы, превышающие заработок звезды. В конце концов, дело дошло до разборки между «близнятами», один погиб, а вот кто – неизвестно. Оказывается и звезда грешила пением под фонограмму. Оставшийся в живых, продюсером и другими кормящимися за счёт шоу-бизнеса был единогласно объявлен настоящим, погибший – лжезвездой. По мнению специалистов у каждого человека может быть до 12 «лунных двойников». Неужели и я сподобился встретить «лунного братишку»? Да негде нибудь, а на загадочной с многовековой историей египетской земле. Хорошее объяснение, но малоправдоподобное. Самое подозрительное, что человек, работающий близнецом, опережал меня на полтора часа, знал маршрут, появлялся в недостойном, по местным меркам, виде, вёл себя вызывающе. С какой целью? Что бы опорочить «облико морале» российского отставника-подполковника?
-- А ларчик просто открывался! – я не удержался от восклицания. Пришедшая внезапно мысль объясняла мне саму историю с близнецом, а прелюдию к ней. Мальчишка, с запиской от таинственной незнакомки молящей о  помощи, сыграл свою роль. Была ли девушка-рабыня или не было – не столь важно. Главное удалось выбить меня из временного графика посещения кофейни, дать возможность таинственному незнакомцу без страха оказаться разоблачённым, выдавать себя за русского туриста, ставшего завсегдатаем. Риск не велик. Внешнее сходство обеспечивал примерно тот же рост, одежда, подобранная по образу и подобию моей, тёмные очки. И в кофейне засветился двойник на время, недостаточное чтобы выявить подмену. В торговых рядах, на остановке такси, отличить одного туриста – европейца от другого в такой же одежде, головном уборе, тёмных очках сможет разве внимательный глаз полицейского.
Но кто будет, не имея на то основательной причины разыгрывать столь сложную комбинацию с переодеваниями? Так подставляют сильно нагадившего человека, чтобы дискредитировать его в глазах окружающих. По моему разумению, серьёзных врагов, в стране фараонов и пирамид у меня не было, и быть не могло.

Глава 8

Отправляя нас в Египет, Григорий многое предусмотрел. Помимо прочего оплатил путешествие по Нилу, экскурсии в Луксор и монастырь Святой Екатерины. Были бы деньги, определиться с экскурсиями можно и на месте. Но мой друг знал, хоть к жмотам я и не отношусь, цены на  незаявленные в путёвки услуги могут вызвать у бывшего подполковника Российской армии, не имеющего источника  дополнительных доходов, нервную дрожь. Одно неудобство – оплатил услугу, хочешь, не хочешь – используй. Вот и на завтрашний день нам предстояло, выехав до восхода солнца и проведя первую половину дня в довольно комфортабельном автомобиле, посетить православный монашеский центр, основанный в незапамятные времена – Монастырь Святой Екатерины. Возвращение в отель предполагалось через сутки. Мои женщины заблаговременно приобрели платки, без которых посещение монастыря запрещено. При других обстоятельствах я бы с превеликим удовольствием составил компанию. Кто из православных, если даже потребность обращаться к богу с детства не прививалась, откажется от возможности посетить Неопалимую купину, полюбоваться старинными православными иконами, церковными книгами на славянских языках. Однако покидать отель мне не хотелось. После вчерашних приключений экскурсионная поездка не привлекала. Необходимо в спокойной обстановке, ещё раз прокрутить события минувшего, определить поведение на оставшиеся дни отдыха в  Египте.  Я долго выдумывал повод, чтобы  уклониться от  путешествия к месту православного паломничества. Придумать лучше чем ссылка на расстроившейся стул и невозможность отлучаться от туалета больше чем на десять шагов, не сумел. Пришлось выслушать от жены и дочки несколько народных рецептов. Понравился мне лишь один – употребление водки с солью. Женщины болящего оставлять не хотели. Я клятвенно заверил, если положение не изменится, обращусь к врачу. Они сдались, уж больно велико желание посмотреть новые места.
Настроение было  прескверное. Вчера, непосредственно после малообъяснимых событий, ситуация не казалась мне столь мрачной. Я привык в любой обстановке полагаться на свои силы, влиять на происходящее. В чужой стране, не зная языка, не имея связей, не рассчитывая на помощь друзей самостоятельно выпутаться из щекотливой ситуации сложно. На  розыгрыш турфирмы или владельца гостинично- курортного бизнеса происшедшее со мной не похоже. Не исключено, на побережье Красного моря есть фирмы предлагающие туристам экстрим. Могут на местном телевидении подготовить и показать развлекательное шоу «Россияне и Египет». Вопрос, почему я выбран главным героем шоу? Пожалуй, розыгрыш был лучшим вариантом дальнейшего развития событий. В такой расклад не верилось. Кто рискнёт подставлять гостя, не  согласовав условия розыгрыша с его близкими? Вера, насколько я её знаю, на подобную авантюру никогда бы не согласилась. У меня начинала складываться вредная привычка, гасить тревогу порцией спиртного. Понимал, в обозначившейся ситуации необходимо быть осмотрительным, иметь трезвую голову, но не мог с собой совладать. Жалеть привезённого из России и купленного в первый день после прилёта в специализированном магазине более качественного спиртного, чем местные алкогольные напитки, не имело смысла. Пить в одиночку, занятие неблагодарное, но я отложил поиск собутыльника. Выпил большую рюмку водки, зажевал бананом, и сразу же повторил. Алкоголь затуманил сознание, пережитое перестало рисоваться мрачными красками. Путают меня с каким-то русским, или, наоборот,  неизвестного туриста принимают за меня, что здесь странного? Известно, китайцы, вьетнамцы, японцы с трудом различают лица европейцев.  Этим  прославленный разведчик Рихард Зорге пользовался. Для нас, если особо не приглядываться, азиаты -- клоны из одной пробирки. Хотел бы я посмотреть на коренного русского, впрервые посетившего Кавказ. Он что, сможет отличить представителя Дагестана от ингуша или чеченца, уроженца Кабардина-Балкарии от жителя Северной Осетии?
Толпы отдыхающих привержены облегченной форме одежды: шортам, лёгкой футболке, кепке; на ногах сандалии, на лице тёмные очки. Вполне объяснимо, для местных жителей большинство туристов на одно лицо. Попробуй тут не обознайся. Мне с трудом удалось перебороть желание вновь наполнить рюмку. По такой жаре от водки легко одуреть. Чтобы избежать искушения я решил спуститься  вниз к бару у бассейна. При покупке путёвки мы выбрали  вариант – всё включено, проблем с завтраком, обедом и ужином не было. Да плюс ко всему с 10 утра в течение дня в неограниченном количестве алкогольные и безалкогольные напитки местного производства бесплатно.
В первый день приезда от местного пива в особый восторг не придешь, уяснил, что, то ли вода не та, то ли технология. На вид пиво не отличалось от европейских стандартов, но напоминало тот горьковатый с кислинкой напиток, который доводилось пробовать в  юности в сельских столовых или забегаловках. Тогда пенящаяся влага, извлечённая из бочки, после нескольких качков насоса, казалась верхом  совершенства, но после широкого пивного ассортимента наших дней, египетский пивной ниток не впечатлял. А вот вино местного розлива оказалось довольно приличным. Людей у бассейна почти не было: часть туристов уехала на экскурсию, те кто остался, предпочитали греться не у бассейна, а на золотистом песочке пляжа, спускающегося к морю. Это вечером, особенно когда местные массовики-затейники, аниматоры, проводят развлекательные программы, тут не протолкнуться. Я уселся за столик под невысокой пальмой. Пиво оказалось холодным и даже  показалось приятным. Однако второй бокал я допил без особого удовольствия. На этом следовало остановиться. Пиво на водочку вещь коварная. Футболка на спине моментально взмокла, я чувствовал, что  струйки пота побежала по ложбинке. Желания окунуться в море или бассейн не возникало, плавки я не одел, подниматься в номер не было сил.  Я прикрыл глаза и минут десять-пятнадцать подремал. Превозмогая лень, вновь подошёл к бару. Пиво проходило по ассортименту бесплатных напитков, но я, порывшись в карманах, и не найдя египетских фунтов, протянул однодолларовую бумажку. Бармен жестами показал, за выпивку я ничего не должен. Однако, слово «чаевые» на русском языке было ему хорошо знакомо, он улыбнулся и почти без акцента произнёс: «Спасибо». В соответствии с инструкцией бывалых путешественников по Египту я знал, что бы не избаловать обслугу: швейцар, горничных, барменов не следует давать больше 3-5 египетских фунтов, но у меня был свой интерес. Пиво я не осилил, выпил пару глотков, остальное содержимое кружки вылил под пальму.
-- Москва? – официант томящийся от безделья в связи с отсутствием клиентов, счёл необходимым завязать со мной  светский разговор.
-- Саратов, -- я не видел причины скрывать место постоянного жительства. Саратов не входил в список известных на данном побережье городов.
-- Россия? – уточнил бармен.
-- Россия, Волга, -- подтвердил я место проживания.
-- Товарищ, что-то надо? – заданный на русском языке  вопрос, свидетельствовал – наш брат российский турист пользуется на египетском побережье достаточно высоким статусом.
-- Русский хорошо понимаешь? – выпитый алкоголь сделал меня более разговорчивым, чем обычно. Необходим был совет незаинтересованного лица, подсказка человека, ориентирующегося в местной специфике.
-- Мало-мало. – Бармен вытянул правую руку, приподнял указательный палец над большим, обозначив пятидесяти граммовую дозу в мерном стакане. – водка, закуска, девочки, харашо, доллар, Москва, что надо ….. Запас слов явно недостаточен, чтобы вести серьёзную  беседу.
-- вы что-то хотели выяснить? –высокий смуглый мужик, сидевший за соседним столиком и лениво потягивающий местное розовое вино из  большого бокала, обладал значительно большим словарным запасом.
В другом месте, при других обстоятельствах я не пошёл бы на  контакт с незнакомым человеком. Секунду помешкав, пригласил жестом мужчину за свой стол.
-- Александр, турист из России, -- первым следуя правилам хорошего тона, представился я. – Живу в этом отеле.
-- Абдаллах, -- новый знакомый немного помолчал, видимо хотел свести информацию о себе к минимуму, сообщив только имя, но затем передумал, -- руковожу системой охраны и безопасности нескольких отелей, в том числе и вашего.
Наконец счастье мне улыбнулось. Руководитель охраны хорошо знающий русский язык, такое знакомство следовало закрепить.
При инструктаже туристкой группы не однократно подчёркивали – чтобы к вам хорошо относились, не забывайте о мелких чаевых горничным, уборщицам, официантам, швейцарам и дежурным, людям, оказавшим мелкие услуги. Бакшиш, по-нашему чаевые, явление на земле фараонов узаконенное, само собой разумеющееся.  Однако небольшое вознаграждение тем, кто стоит по социальному положению над обслугой, может быть воспринято как оскорбление. В таком случае лучше отблагодарить словами, чем совать мелочь. О том, что бы вручить Абдаллаху десяток долларов за консультацию по щекотливому вопросу не могло быть и речи. Поведение, манеры, речь, одежда выдавали состоятельного человека.
-- У меня в номере сувениры из Москвы: водка. Икра, -- идея пригласить человека, ведающего безопасностью гостей отеля показалась мне заманчивой, тем более что он, на моих глазах употреблял спиртное. У бассейна становится жарко, а в номере кондиционер. Не составите мне компанию?
Абдаллах долго не раздумывал, произнёс несколько слов на арабском бармену, первым поднялся из-за столика.
Пока мы шли к двери отеля, не раз пожалел о приглашении. С чего я взял, что Абдаллах тот, за кого себя выдаёт? Хорош руководитель охраны и безопасности, который воперки заветам Аллаха с утра пьёт вино, принимает приглашение остограммиться  русской водкой. И так ли случайно он оказался за соседним столиком у пустующего бассейна? А знание русского языка? На таком уровне, даже часто общаясь с туристами из России, им не овладеешь. Хочешь, не хочешь мысль, что новый знакомый вполне мог быть причастен к событиям, развивающимся последнее время около моей персоны, не казалась дурацкой.
Мои опасения понемногу  стали рассеиваться, когда я увидел, как уважительно приветствовали Абдаллаха швейцар и портье отеля. Так гнуть шапки они не перед каждым, даже проживающим в Королевском или Президентском сьютах в надежде на большой бакшиш, станут.
В гостиничных номерах местных отелей холодильники, как правило не предусмотрены, если есть, то небольшие. Да и зачем они? По варианту всё включено питание входит в стоимость путевки, завтрак и обед – шведский стол в главном ресторане, ужины можно заказывать в ресторане по выбору: арабском, итальянском, рыбном. Напитки дожидаются постояльцев в мини-баре. Наш бар с трудом вмещал спиртное. Для гостя лучшего не жалко, я выставила на журнальный столик «кристаловскую» бутылку «Столичной», баночку чёрной икры, несколько пакетиков с какими-то сушёными представителями морской фауны, предусмотрительно приобретёнными женой. А вот хлеба, чтобы сделать бутерброд с икрой недоставало. Абдаллах закурил длинную, источающую приятный запах сигарету. Уловив моё замешательство, вызванное отсутствием такого существенного элемента стола как хлеб, он взял телефонную трубку, позвонил. Я не успел открыть баночку, как в дверь постучали. Вошедший официант из бара, расположенного в отеле молча поставил на столик поднос  с какими-то лепёшками, лёгкими закусками, двумя рюмками и пустыми бокалами. Кажется он ждал чаевых. Я засуетился, пытаясь найти мелочь, но не успел. Абдаллах обронил короткую фразу, и официант тот час же исчез.
Напрягаться, выдумывая тост, мне не пришлось, гость поднял наполненную рюмку:
-- ну, поехали, за встречу на Египетской земле.
Судя по тому, как начальник службы безопасности опрокинул рюмку и не поморщился, умело расположил несколько ложечек икры на лепёшке, застолье с россиянами для него было не в диковинку.
-- За встречу., -- я последовал примеру собутыльника и опрокинул рюмку с той же лихостью, что и он.
Разговор не завязывался. У меня вновь возник синдром подозрительности. Слишком мой новый знакомый не вписывался в понятие о местных жителях. Если бы не попал в странную ситуацию заставляющую усомниться в реальности происходящих событий, я бы общался с гостем без всяких комплексов. У Абдаллаха было развито чутьё, которое формируется после длительной работы в соответствующих органах, как бы они не именовались. Это настораживало.
-- Александр, я не ошибаюсь, у тебя в нашем краю возникли проблемы? Моя работа – разруливать ситуации, которые возникают у клиентов. Желание использоваться пропало, вместо ответа я наполнил рюмки.
-- За здоровье присутствующих, -- Абдаллах, вновь опередил меня с тостом. Заметив мой взгляд, сопроводивший его руку с рюмкой, начальник охраны усмехнулся:
-- Удивлён, что правоверный  не отказывается от спиртного?
Я пожал плечами. На Кавказе и не только там, мне доводилось общаться с людьми, которым принадлежность к мусульманам не мешала отдавать дань крепким спиртным напиткам.
-- Дело в том, что с маленькой натяжкой, себя я считаю земляком всех Россиян.
-- не удивляюсь, -- после выпитого сегодняшним утром спиртного, я соображал туговато.
-- Вы о мамлюках знаете? – Абдаллах задал вопрос после того, как закурил новую сигарету.
-- О мамлюках? – В памяти возникли смутные отрывки из фильма котоый мы мальчишками так и называли: «Мамлюк». – Белые воины-рабы, служившие египетским правителям. Кажется, часть из них была тюрками, часть вывезена с Кавказа, в том числе из Грузии.
-- Да, вначале из мамлюков состояла гвардия местных правителей. Затем верхушка мамлюков захватила власть в Египте. При правлении мамлюков были разгромлены монголы, пытавшиеся вернуться в наши земли. Они же разбили крестоносцев, исмаилитов. – Абдаллах испытывал удовольствие от урока истории преподанного мне. – Так вот, в моих жилах течёт кровь правителей династии Бурджи – мамлюкских султанов, выходцев с Кавказа.
-- Тесновата планета, не знаешь где с земляком встретишься, -- я не удержался от шутки.
-- Мои  предки не только выходцы с Кавказа, они принадлежали к коптской вере. Значит общего  у нас не меньше, чем у меня с коренными египтянами.
Познания в истории древнего мира, да и современной  были не столь глубокими, как я бы того хотел; но что копты – египтяне, исповедующие христианство, знал. До арабского завоевания Египта коптские  верования имели на этой земле широкое распространение; затем копты стали, чуть ли не изгоями.
-- Так вы христианин? – сам не знаю, почему вырвался этот вопрос. Религиозная вера нового знакомого не имели особого значения.
-- Скорее безбожник, атеист, -- Абдаллах улыбнулся, -- может,  верую в высший разум, в высшие силы, но только когда приспичит. В коптские храмы не хожу, обряды не соблюдаю, впрочем, книжный коптский язык понимаю, чем не многие верующие похвастаться могут.
-- Копты так же как и православные почитают иконы, молятся в  церквях?—я понимал, что вопросы не к месту. Кто из нормальных людей станет интересоваться проблемами религиозных верований в щекотливой ситуации, в которой оказался я?
-- У копт христиан есть особенности. Ислам наложил на нашу веру свои черты. Копты молятся повернувшись к Востоку. В церковь входят без обуви, а головной убор снимать не принято. – Абдаллах продолжал урок ликбеза, несмотря на то, что тема беседы явно была не застольной.
-- Ещё по одной?  -- я понимал, что свою дозу спиртного на сегодня превысил, но норма моего египетского друга оставалась загадкой.
-- Вообще, я придерживаюсь западных правил – крепкие спиртные напитки не раньше 17 часов, и в разумных пределах. Помниться у русских тоже были ограничения, водочные магазины торговали с одиннадцати часов.
-- Это когда было, -- откликнулся я. – В добрые советские времена. Теперь реки спиртного с утра и до поздней ночи текут.
-- Берега кисельные, реки молочные, -- не совсем впопад произнёс Абдаллах.  Ненароком вырвавшаяся фраза свидетельствовала, что  он русский язык учил не только по учебникам.
-- Бывали в нашей стране? – я понимал, что права на допрос с пристарстием не имею, но удержаться не мог.
-- Учился в военной академии. Другие стремились в Америку, Англию, я решил получить военное образование в СССР. – Ответ был  не исчерпывающим, но достаточным, что бы объяснить хорошее знание русского языка.
-- Так вы военный? – в глубине души я сожалел, что заговорил с Абдаллахом у бассейна. Излишней подозрительностью не страдал, но ситуация казалась скользкой слишком легко идёт на контакт, выдаёт информацию, призванную расположить к себе. Как же: выходец из Кавказа, христианин, учился в России военному делу. Ну чем не кандидат в друзья на далёкой чужбине.
-- Прослужил в армии почти тридцать лет. – Алкоголь видимо развязал язык не только мне, -- вышел в отставку, пенсия хорошая. Средств хватало, чтобы зажить спокойно, размеренной жизнью. Попробовал, не смог. У родных, по линии жены, семейный гостиничный бизнес. Международный терроризм всех достал. Без обеспечения безопасности туризм развивать не возможно. Чужих людей в бизнес родные пускать не захотели; предложили мне возглавить службу безопасности на нашем побережье.
-- Понятно, -- промямлил я, -- делиться своими проблемами расхотелось.
-- Вы, если не ошибаюсь, тоже из бывших военных или полицейских? – Абдаллах вновь проявил удивительную проницательность.
-- Почему так решили? – мне не хотелось раскрывать карты.
-- Военный он и в Африке военный, -- мой собеседник не только сносно объяснялся на русском языке, но и улавливал специфику армейского юмора. Впрочем это лишний раз доказывало правдивость его рассказа, подтверждало, что учился в России.
--«Что я теряю, если расскажу, в какую ситуацию попал? Предположим, Абдаллах имеет к ней какое-то отношение, тогда он попытается убедить меня – это розыгрыш. Если он действительно возглавляет службу безопасности, помощь с его стороны просто необходима» выяснить его должность и возможности не составит труда», -- эта мысль успокоила. Стараясь не пропустить детали, я описал события последнего дня.
Абдаллах отнёсся к моему рассказу серьёзно. Десяток вопросов, заданных для уточнения, свидетельствовали – он не считает произошедшее глупой шуткой.
Взяв слово, что я не покину территорию отеля, Абдаллах ушёл, он пообещал связаться после того, как разберется в ситуации. В этот день слово я сдержал. Выпитый алкоголь затуманил чувство тревоги, я завалился в кровать, не поднялся ни на обед, ни на ужин.
Утро следующего дня выдалось великолепным. Лёгкий морской бриз освежал, что было, кстати, после вчерашнего перебора спиртного. Лучшим средством для вхождения в норму после застолья я считал занятие спортом. Пересилишь себя, пробежишь с десяток километров и похмельного синдрома, как не бывало. Бегать по пляжу я счёл не слишком удобным, а вот покачать мышцы  в пустующем тренажёрном зале, пропотеть на тренажёрах – то, что могло меня взбодрить.
Я принадлежу к породе людей, которые тяготятся праздным времяпрепровождением. По воскресным дням, когда Вере надоедает просмотр утренних программ телевидения , заканчиваются «Едим дома», «Пока все дома», «Школа ремонта» и она приглашает меня погулять, я соглашаюсь в том случае, если надо пополнить запас продовольствия, купить газету. Совершать променад, дышать кислородом, заглядывать в окна нижних этажей домов я не в состоянии.
Закончив антиалкогольную разминку в тренажёрном зале, побарахтавшись в море, я не знал, чем себя занять. Старожилы отеля, завершающие отдых, советовали побывать в кварталах старых строений, где бурлила местная деловая жизнь. Рекомендовали посетить восточный базарчик. Там  выбор разнообразнее, за приемлемую цену можно приобрести  всё: старинные кинжалы, мешочки с костями мумий фараонов, ювелирные изделия, ароматические масла, папирусы, кальяны. Сертификаты качества  и товарных чеков не представляют, но на то и рынок, кто кого надует – продавец покупателя или наоборот. В России посещать торговые точки я предпочитал с супругой, она не прочь поторговаться, умеет выбрать товар. Сейчас, томимый скукой, хотел бы совершить разведку боем, узнать
Цены на товар. Николай Петрович и Гриша сделал спецзаказ, вручил зелёненькие для приобретения египетских кальянов. Гриша, понятно—заядлый курильщик, но для чего кальян Петровичу, если он табачного дыма не выносит, я понять не мог.
Автобус что-то типа нашей маршрутки от отеля к центру соседнего городка, где располагался восточный базар отходил в начале каждого часа. Постояльцам поездка на автобусе ничего не стоила, но пассажиры платят водителю на добровольной основе 50 пиастров. Я понимал, поступаю необдуманно, нарушаю слово покидая отель.
Если на пляже морской бриз спасал от жары, то в центре городка находиться на улице удовольствие небольшое.  От  жгучего солнца местами плавился асфальт. Каменные стены преимущественно одноэтажных домишек, поникшие листья невысоких деревьев которые гордо именовались пальмами не давали спасательной тени. Даже финики, отягощающие пальмы, казались ненатуральными, неким подобием ёлочных  игрушек. Я направился к базарчику. Небольшая толпа, человек 15-20 образовала что-то наподобие полукруга. В центре находился высокий худой мужчина, демонстрирующий свой товар. Товар был специфическим – тёмно-бурый верблюд. То, что это животное для Египта не редкость, я знал, но, насколько помнил, верблюд – корабль пустыни. Для бедуинов – жителей пустыни он средство передвижения и источник питания – молока, и поставщик шерсти. От кого-то из туристов я слышал, что в Каире есть верблюжий рынок, на котором торгуют двугорбыми животными. В курортном городке вряд ли был спрос на столь диковинный товар.
Любопытство не порок, но присуще многим людям. Я не удержался, подошёл к толпе. Верблюд в качестве товара мне не нужен. Вряд ли большинство мужчин, сгрудившихся на небольшой площадке, имели серьёзные намерения приобрести животное. Выбрав место за спинами зевак, позволяющее наблюдать процесс торговли, я попытался вникнуть в суть действия близкого к театральному. То, что оказался в толпе, не маячил на безлюдной в это время улице, спасло жизнь.
Резкий хлопок, напоминающий щелчок кнута в умелых руках пастуха, выгоняющего стадо и демонстрирующего перед заспанными хозяйками и их подопечными бурёнками свою квалификацию, стеганул пространство недалеко от меня. По инерции я повернул голову в ту сторону, где зародился звук. Метрах в двадцати от меня стояли несколько человек разбившихся на маленькие группки. Не знаю  от чего, одного из них я идентифицировал с недавним знакомым Абдаллахом: тот же рост, та же фигура, одет примерно в ту же одежду, которую я видел на начальнике службы безопасности отелей.
Хлопок повторился, затем прозвучал в третий раз. Только после этого я  сообразил – «стреляют». Сработал рефлекс – я растянулся на асфальте. Кажется, додумался до того, что обстановка становится небезопасной, не только я. Группа, окружающая продавца верблюдов рассыпалась. Составляющие её люди рванули в разные стороны. Какое-то мгновение наблюдал за направлением движения бегущих, на секунду перевёл взгляд туда, где стоял мужчина с вытянутой рукой, но мечущиеся люди закрыли его. Затем более тревожащая картина прикрывала мой взгляд. На земле лежал человек. Пожалуй, слово, лежал было не совсем точным. Затылок одного из зевак, который стоял раньше рядом со мной, упирался в  грязный асфальт, спина была выгнута в некое подобие мостика, который делают гимнасты, а ноги совершали беспорядочные движения в поисках опоры от которой можно оттолкнуться. Некоторые усилия были успешными и тогда тело, опирающееся на голову, как циркуль на неподвижную ножку, перемещалось по окружности. Так уж сложилась моя судьба, что довелось лишать жизни других людей. Как бы там не было, не отразиться на психике это не могло, совесть мучила. Но, если быть честным перед самим собой, то в памяти запали не эти вынужденные убийства, а то, как в юности приходилось рубить головы петухам и цыплятам, выращенным дома для питания. Безголовая тушка петуха ещё несколько минут, оставляя кровавый след перемещалась от деревянной плахи, где ей отделили голову. Картина перед моими глазами напоминала жутик с обезглавленным петухом из молодости.
Продавец верблюда, единственный оставшийся из толпы в наличии, наклонился над истекающим кровью человеком. Тот открыл беззубый рот, попытался что-то произнести, но не смог. Язык лихорадочно касался беззубых дёсен, губ. В уголке рта выступили розоватые пузырьки пены, смешанные с кровью. И только сейчас я сообразил – этот человек, случайная жертва, стреляли в меня.
Место происшествия я покинул ускоренным шагом. Пройдя квартал остановился, кажется, под воздействием стрессовой ситуации заблудился. По моему разумению автобус, на котором мы приехали, должен был ожидать нас через полтора часа где-то поблизости. Ни автобуса, ни моих попутчиков не было. Может быть я пришёл к условленному месту раньше назначенного времени? Часы на моей руке опровергли предположение, прошло более двух часов. Конечно же, ждать меня лишних полчаса пока я плутал по узким улицам никто не  станет, тем более, что проблемы доехать из городка до взморья не существует. Кроме многочисленных такси добраться до отеля можно на лёгкой повозке, запряжённой в разукрашенную сбрую лошадкой. Несколько минут я колебался какой вид транспорта выбрать, решил предпочесть современный автомобиль.
В романах и кинофильмах с детективным сюжетом не советуют садиться в первое подошедшее такси, возможна подстава. Я решил подстраховаться, увидев группу машин, подождал, когда первые три, обзаведясь пассажирами, покинули стоянку. Четвёртая машина больше походила на развалину и по моему мнению никак не могла принадлежать хозяину связанному с бандитами.
Я назвал отель. С помощью нескольких слов и выброшенных из сжатого кулака пальцев мы договорились о цене. По мере того, как мы приближались к побережью, я стал успокаиваться. Вот, наконец, поселок, в котором я посещал кофейню. Ещё немного и мы в безопасной охраняемой курортной зоне. Большой тёмный автомобиль обогнал нас, затормозил, не давая проехать. Два человека, один в форме местной полиции, второй в лёгкой излюбленной туристами одежде, вышли из машины. Жестом полицейский приказал мне и водителю покинуть такси. Он что-то спросил у таксиста. Тот в ответ залепетал извиняющимся тоном, длинный монолог. Насколько я понял, арабу последовала команда убираться вон, но боязнь потерять заработанные кровные пересилила страх перед полицейским и таксист направился ко мне. Мелочи не было, я отдал 50 фунтовую банкноту, что намного превышало оговоренную плату за проезд. На сдачу рассчитывать не приходилось. Таксист, пробормотав слова благодарности, предпочёл побыстрее ретироваться восвояси. 
Полицейский жестом пригласил меня в машину.«Ну уж нет» -- подумал я, --Хочешь разбираться, разбирайся здесь. Никуда я не поеду». Краем глаза я заметил, что второй мужчина приближается ко мне. Неприятный запах ударил в нос, я потерял сознание.

Глава 9
Меня воткнули в длину. Узкую с высокими потолками, комнату. Наружный свет отсутствовал. На противоположных стенах горели небольшие светильники. Ярким пятном выделялась настольная лампа, громоздившаяся на письменном столе, расположенным в конце комнаты. Рука, человека, сидящего за столом, произвела несложную манипуляцию, свет от лампы прожектором ударил мне в глаза.
-- Что не здороваешься, подполковник? – Голос, безусловно, был знаком. Я слышал его и не один раз.
Затуманенное сознание не посылало импульсы, способные реанимировать память. Лёгкий акцент мог ввести в  заблуждение менее искушённого человека; я же не сомневался, так говорить мог человек, проживший в России большую часть сознательной жизни.
-- Здравствуйте, -- мне с трудом удалось выдавить приветствие.
-- Знать не признал, -- хмыкнул сидящий за столом, а вот я тебя под любым соусом вычислил бы.
Свет настольной лампы бил в лицо. Радужные круги не позволяли сфокусировать взгляд на лице сидящего напротив человека.
« Кто же в стране у тёплого  Красного моря в рядовом туристе со стандартным загранпаспортом вычислил отставного подполковника Российской армии?» -- назойливая мысль не позволяла сосредоточиться на более важных вопросах.
-- Хоп, хоп, хоп. – Мужчина несколько раз щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание. – Да ты никак в трансе? Что мои помощники переусердствовали?
Я как бодливый козлёнок, несколько раз тряхнул головой. Размытый силуэт принял более оформленные очертания. Мой собеседник привстал из кресал. Однако разглядеть его лица я так и не смог. В голове, словно телетекст на экране телевизора, побежали бегущей строкой мысли: «Провокация? Похищение? Работа иностранных разведок?». Как бы не болел мозжечок,  я ещё мог критически оценивать ситуацию. Ну, кому нужен подполковник, уволенный в запас из Вооружённых сил России в период полураспада? Всё что составляло  военную и государственную тайну, кто хотел, выведал. За то время, пока я пытался адаптироваться к гражданке, численность армии резко сократилась, места дислокации многих частей поменялись, командование сменилось. Техника в основном та же допотопная, в тактике боевых действий особых изменений нет; так что если бы меня даже пытали с пристрастием, вырвать секреты, составляющие военную или государственную тайну не смогли бы.
-- Выпей, -- наполненная почти до краёв пиала маячила перед лицом. Дрожащими пальцами, пытаясь не расплескать жидкость, я поднёс пиалу к губам. После третьего затяжного глотка сообразил, это не вода, а крепкий спиртной напиток. Вкуса я не почувствовал, даже не определил, что мне предложили: джин, виски, водку.
-- Твои привычки не изменились подполковник. Любишь выпить на халяву.
То, что отношусь к любителям выпить, тем более «на халяву» я услышал впервые. Ни друзья-товарищи, ни родственники, ни соседи, даже в шутку не могли предъявить мне подобное обвинение. Выводы напрашивались сами собой: сидевший напротив человек либо не знал моих привычек, либо встречались мы в ситуации, когда я крепко выпивал на дармовщину, либо попросту издевается.
--Не впервой вижу, как пьешь, и не нарадуюсь. Настоящий гусар. У тебя даже первая рюмку «мелкой пташечкой» проскакивает. Одно плохо, пьешь без тоста, не дожидаясь других. – Скрывавший за светом лампы противник намекал на общее застолье, имевшее место в недалёком прошлом.
-- Разве мы знакомы?
Вместо ответа мужчина направил свет лампы так, чтобы тот не бил мне в лицо. Несколько секунд я тщетно пытался рассмотреть сидящего напротив человека; когда, после слепящего света, зрение вернулось к норме, отказался верить своим глазам. Холодный пот обильно прошиб тело, будто я на  ранней зорьке нагишом повалялся в росе, только что выпавшей на траву.
-- Ну что, узнал?
Если бы я и захотел откреститься от знакомства, мне бы это  не удалось. Кровь предательски отхлынула от лица; в горле пересохло. Как я не  пытался выдавить из себя звук, ответить не мог.
-- Значит узнал. – Констатировал самозваный следователь. – Не врёт пословица: «Гора с горой не сходятся, а человек с человеком….»С одной оговоркой, если оба живы. Не возвращаются только покойники. А ведь ты подполковник давно меня похоронил? Так что ли?
Говорить я не мог. Пришлось утвердительно опустить голову. Мой оппонент был прав. Если бы я был истинно верующим человеком и замаливал грехи, то в подаваемом молебне «За  упокой» его имя значилось бы первым. В стремлении отомстить я не  остановился перед физическим  устранением противника, был уверен в его смерти.
-- В том, что дорожки наши пересекутся, я не сомневался, на самотёк дело не пускал. Но уж больно везучим ты оказался. Да кончилось твоё везение. Надо же ухитриться, сунуть голову в пасть ко льву, -- в голосе говорившего слышались злорадные нотки.
-- Это ты что ли лев? – я не удержался от  язвительного замечания.
Мой противник не обратил внимание на выпад ни малейшего внимания.
-- По началу, когда получил весточку о твоей поездке в Египте, не поверил. Это только тогда, когда охота тщательно готовится « на ловца и зверь бежит». Лично в аэропорт ездил, чтобы убедиться – ошибки нет. Целый день потом как пьяный ходил. У меня давно план мести сложился. Зуб за зуб, око за око, ногу за ногу. Я его  в Саратове реализовать хотел. В Египте свои сложности. Надо было твоё исчезновение позаковыристей обставить. Тут и родился план «двойник» Распутать клубок с пьяным русским местной полиции не по зубам. Да вот захватить тебя в первый день не удалось. Подкачали помощнички. После первой неудачи решил в чужой стране судьбу не испытывать, упростить месть. Нанял киллера по рекомендации местных мафиози. Да нет у здешних такой квалификации, как у Российских профессионалов. Киллер пустяшный заказ выполнить не смог. Пришил какого-то бедолагу, сам едва не попался.
«Так вот где корни спектакля с двойником и покушения на площади», -- промелькнула мысль в воспалённой голове. Захотелось вскочить со стула и закончить разбирательство . Однако я сдержался.
-- Хотел лишить киллера гонорара, подыскать на его место другую  кандидатуру, -- голос хозяина комнаты всё больше раздражал меня, -- но решил, -- убийство – слишком лёгкая смерть для моего кровника. Отправят тебя на тот свет, и не узнаешь, кто и за что приговорил. Не справедливо. Надо чтобы ты о смерти молил как о благе. Если и остался в живых, то до гробовой доски мучился.
Я не прерывал эмоциональный монолог. Слова слышал, смысл сказанного усваивал с трудом. Ещё бы. Состояние, в котором я находился, иначе как стрессом не назовёшь. Мало того, что избили, похитили, я оказался в гостях у человека, которого считал покойником. Ситуация запредельная. Ты на сто процентов уверен, что давнишний враг погиб, а он  воскрес из мёртвых, живее всех живых и вновь строит козни. Самое меньшее на что покушается – твоя жизнь. Сколько лет совесть мучила на мне его кровь, приложил руку к его гибели, но это оказалось фикцией.
-- Да ты меня не слушаешь, беседовать не соизволишь. – На лице вернувшегося из страны мёртвых промелькнула усмешка. – В отличие от тебя я человек благородный, не нападаю из-за угла. Думал дать тебе шанс исповедаться, облегчить душу перед наказанием.
-- Сожалею о произошедшем. – Даже эта короткая фраза далась с трудом.
-- Сожалеет! – Хмыкнул экс покойник. – Подполковник Российской армии выступил в роли заправского киллера, подготовил убийство; не простое, а что ни наесть изощрённое. Хладнокровно осуществил собственными руками, не понёс никакого наказания. А теперь, через несколько лет, узнав, что жертве удалось избежать смерти – сожалеет. О чём сожалеешь? О том, что посягнул на жизнь человека или о том, что покушение не удалось?
-- Ты, кажется, забыл, кто заварил кашу? Разве не ты приказал убрать меня и Людмилу? А может, запамятовал, что она и двое моих подчинённых погибли от рук твоих бандитов? – Нахлынувший гнев переполнял меня, требовал выхода. Я сумел сдержаться, не бросился на сидевшего напротив Аслана Колоева. Да это был он. Человек, с которым наши дороги пересеклись  в Северной Осетии. Именно Колоев был организатором хищения оружия из склада, которым заведовал мой подчинённый. По его приказу, чтобы замести следы преступления, убили начальника службы вооружённого полка, а меня похитили и удерживали в горном ингушском селении. Это Колоев приказал своим попутчикам расправиться со мной и попытавшейся противостоять ему Людмилой. Она получила смертельное ранение, когда нас везли к месту расправы. И тогда чаша моего терпения  переполнилась. Я соорудил простейшее  взрывное   устройство, подложил его под машину Колоева. Задумка удалась. Своими глазами я видел исковерканную машину, иссеченное осколками, окровавленное тел Аслана. Сомнений не было, мой враг погиб. Лишь однажды, когда в мои руки попала фотография женщины, запечатлённой со спутником на одном из  Египетских курортов, я ощутил смутную  тревогу. Лицо, фигура мужчины имели определённое сходство с обликом Колоева. Уточнить у женщины кто её спутник не представлялось возможным.  Она участвовала в создании финансовой пирамиды, а когда её афёра лопнула, скрылась за границей.
-- Не хочешь узнать, как я уцелел? – Алану нравилась роль следователя.
-- Господь спас. – выдавил я  предположение.
-- Бог, то Бог, но и сам не будь плох, усмехнулся Колоев. – У меня два бронежилета были приготовлены. Я знал о готовящемся вторжении ингушей. В такой обстановке подстраховаться не грех. А тут твой звонок. Домой я возвращаться не собирался, решил бронежилеты прихватить с собой. Сидения в машине оказались занятыми, пришлось один бронежилете бросить на пол, другой на колени. Они мешали выжимать сцепление и давить на газ, но об удобствах некогда было думать. Бронежилеты меня спасли, загасили основную массу осколков.
-- Счастье твоё, -- не удержался я от восклицания.
-- Счастье , говоришь? – Аслан резко поднялся, обогнув стол. – А это ты видел?
Под приподнятой штаниной вместо ноги оказался протез.
-- Нога, которая на  педали газа лежала в месиво превратилась, кости , словно в камнедробилке побывали. Ты действовал наверняка, две гранаты положил. Не учёл, только, что я бронежилеты возьму. Святой Георгий спас, недаром каждый осетин ему поклоняется. Ну и повезло немного. На место взрыва раньше милиция скорая приехала. Мигом в больницу, а там, на стол хирурга. Благо бригада только что операцию завершила. Заштопали меня классно, вот только ногу спасти не удалось.
-- Я сожалею, ничего нового на ум не пришло.
-- Провалялся я в больнице порядочно. Аслан не собирался прекращать исповедь. – Из Владикавказа друзья перевезли в Москву. Деньги имелись. Удалось попасть на долечивание  в одну из лучших клиник Германии. Там и протез сделали. Считается, что компания  «Otto Bock» производит лучшие в мире протезы, на них даже кататься на роликах можно. Поначалу жизнь была в тягость. Я, вдруг калека – инвалид. Бездеятельность не в моём характере. А что может одноногий? Потом взял себя в руки. Летать люди без ног смогли, а я чем хуже. Силы воли и упорства не занимать. Бизнес мой в порядке, с протянутой рукой за милостыней стоять не надо. Д а и цель у меня появилась – найти кровника, который сделал меня калекой, разобраться с ним. Сыщики мне не понадобились  Врагов у меня предостаточно. Но это люди лишённые фантазии. Пулю в сердце, контрольный выстрел в Глову. А тут – хитроумная система. Кроме тебя подполковник никто бы до этого не додумался. Да ещё и свидетели нашлись, у машины видели человека очень на тебя похожего. Так что твоих  рук это дело.
-- А я и не собираюсь отпираться. – Мне надоело выступать в роли безмолвного слушателя. – Ты не оставлял выбора. Я вынужден был бороться за свою жизнь, жизнь близких.
Аслан не обратил на мои слова внимание. Ему не терпелось выплеснуть накопившиеся эмоции.
-- Перепоручать разборку с тобой друзьям не стал. Приехал их Германии, уладил неотложные дела и во Владикавказе. Пока летел в самолёте рисовал картины расправы. Да опоздал. Ты  отслужил, поменял место жительство. Казалось не сложно отследить перемещение конкретного человека, но у меня на это ушло немало времени. Часть ваша передислоцировалась в Грозный, многие из тех с кем ты служил, уволились, разъехались кто-куда. Где твоя родня проживает, знал наш общий знакомый – прапорщик Смирнов, но его давно к праотцам отправили.
-- Не без твоего участия, -- хотя у меня и не было доказательства, что прапорщика убрали по приказу Колоева, сомнений на этот счёт не возникало.
-- Слишком много прапор знал. Труслив и болтлив был. Если бы следователи как следует с ним поработали, выложил, для кого выкрал пистолеты со склада. – По тону Аслана было ясно, что убийство подручного он считал рядовым делом, лес рубят – щепки летят.
-- Кто же Смирнова так ловко, на глазах у свидетелей, убрал?
Сразу после убийства подчинённого этот вопрос не давал мне покоя, тепёрь, за давностью лет, я задал его чисто автоматически.
-- А тебе, не всё ли равно? Скажи, спасибо, что снайпер тогда  и тебя не прикончил. Подвела меня совесть, не хотел лишней крови проливать. – Знал бы, что всё так сложиться не пожалел бы тысчонку долларов.—Это, что же моя жизнь только тысячу долларов стоила? – возмутился я.
-- Тогда, не больше. – усмехнулся Алан. – Сам знаешь, во время вооружённого конфликта человеческая жизнь в Осетии копейки не стоила.
-- Можно задать вопрос? – обратился я к Колоеву.
-- Если не на засыпку, давай.
-- Ты ведь знаешь, что из Владикавказа я перебрался в Саратов?
Аслан утвердительно кивнул головой.
-- Так, вот, незадолго до поездки в Египет со мной произошла странная история. Какие-то бандиты захватили и пытались оттяпать мне ногу. Скажи честно, это твоих рук дело?
-- Несколько секунд Аслан молчал. Мне показалось, что он собирается удовлетворить моё любопытство, но Колоева вдруг прорвало:
-- Наверное, пересечение наших путей свыше предопределено. Из всех городов России ты для переезда выбрал Саратов. У меня не только с Москвой и Владикавказом коммерческие интересы связаны, но и с Поволжьем. В Саратове за мной небольшая финансовая компания числилась, наработанные связи в деловых кругах, свои людей в милиции имелись. Пока ты официально в Саратове зарегистрирован, вычислить не могли. А вот когда прописался, быстро определили координаты теста жительства. Я сразу хотел с тобой расквитаться, да другие серьёзные дела навалились. Решил, никуда не денешься, поживи-порадуйся немножко, пока я разрулю проблемы. – Аслан прервался, чтобы плеснуть себе в бокал спиртного.
 – Так вот, значит кто таинственный хромоногий владелец московской фирмы «Фрегат», «Встреча» и саратовской компании «Городжилстрой», скрывающийся под фамилией Мукомолов, -- осенила мысль. – Конечно, не до меня было, когда лопнули финансовые пирамиды. Теперь ещё одна загадка разгадана: на фото с бывшим главным бухгалтером «Стройподряда», моей мимолётной любовницей Лией сфотографирован Аслан.
Секунду я боролся с желанием расспросить Калоева об афёре с финансовой компанией, о дальнейшей судьбе бухгалтера, но вовремя одумался. Воистину нас сводит злой рок, без того он меня к кровным врагам причислил, а то, что я осведомлён об его аферах, учувствовал в экспроприации денег из квартиры Лии Дмитриевны, знать Алану не обязательно.
-- На Кавказе кровнику дело святое, не хотел я перепоручать разборку кому-нибудь другому, -- Аслан замолчал, Снова потянулся к бутылке, залпом выпил содержимое, зажевал полоской, напоминающей вяленые бананы. Долить мою пиалу то ли не догадался, то ли не захотел, зато от души плеснул себе добавку.
Вновь он заговорил после того, как расправился с новой порцией  спиртного.
-- дела так сложились, что мне с матушкой Россией на некоторое время следовало распрощаться. Из заграницы решать многие проблемы сложнее. Оставить тебя безнаказанным я не мог. Пришлось воспользоваться саратовскими связями, найти нужных людей.
-- Я понимаю, что ты хотел мне отомстить, но к чему этот спектакль в духе Хичкока? – я не скрывал возмущения.
-- Кого? – не уяснил о чём речь Аслан.
-- Специалиста по постановке фильмов ужасов, -- тупость сидящего напротив Колоева, меня стало раздражать. – Похищение, заточение на лесопилке, расчленёнка по живому, чем не «ужастик»?
-- О расчленёнке речь не шла, -- кривая усмешка промелькнула на лице Аслана. – Убивать тебя не собирались. «Око за око, зуб за зуб, ногу за ногу». Я этого правила придерживаюсь. Заказ был сложным, но выполнимым. Задание – оттяпать тебе любым способом ногу. Сделать всё, чтобы сохранить жизнь. За это плата по высшему тарифу. За такие бабки можно было десяток конкурентов устранить.
-- И зачем всё это?
На  мой невольно вырвавшийся вопрос последовал обстоятельный ответ:
-- Хотелось, чтобы ты прошёл через всё, что выпало на мою долю, после  организованного тобой подрыва машины. Хотел, чтобы ты всю оставшуюся жизнь испытал долю калеки, оказался в моей шкуре. С небольшой разницей: у меня есть капитал, я на плаву, могу позволить себе квалифицированные медицинские услуги. Не думаю, что подполковника запаса – калеку будут лечить в Москве и Германии. Если твоей пенсии на что-то хватит, так  это на обезболивающе и деревянные костыли. Перспективу безного инвалида определить не сложно: алкоголизм, потеря семьи, бомжевание.
Неприятная дрожь пробежала по телу. Я вспомнил лесопилку, то что  довелось там пережить. Если бы не помощь друзей, избежать смерти после совершённой в антисанитарных условиях операции не представлялось возможным. И что я готов просить извинения у этого выродка, для которого чужая жизнь – ничто? Ведь все мои действия в Северной Осетии были ответными на предпринятые им шаги. Не я сделал первый ход, и то, что выиграл партию, , остался жив было чистой случайностью.
-- Знал, ты намного шустрее, чем кажешься, но не думал, что ускользнешь от расправы  в Саратове. Выбор исполнителей оказался неудачным. За свой непрофессионализм они поплатились жизнями. – Аслан снова усмехнулся. – Но не бывает, худа без добра. Получил информацию, что ты со своими домочадцами едешь в Египет, не поверил. Несколько дней ходил словно обкуренный травкой. Когда удостоверился что это так, велел зарезать барашка, отблагодарить высшие силы, которые мне благоволят. Два дня гулял с друзьями, ну а потом, занялся организацией твоего приёма на высшем уровне. – Колоев начал повторяться.
Душевная беседа прискучила. Я понимал, что разговор не что иное, как мурлыкание кошки, прижавшей когтями мышку. Шансы спастись практически нулевые. Ангел-хранитель, вероятно, на чужой земле отвернулся от меня. Египетские боги вряд ли помогут. Пора кончать с комедией.
-- Значит ты решил  выкрасть меня и прикончить, -- высказал я предположение.
-- Вначале была такая мысля, пристрелить не мудрствуя, -- Аслана забавляла сложившаяся ситуация. – Страна чужая, порядки не чета нашим Российским. Тут за преступление по голове не погладят, не посмотрят, какой страны ты подданный. Поразмыслил и решил, а почему бы ни разыграть трагикомедию, не создать спектакль для одного артиста, не запутать местных детективов. План удался. Свидетелей твоего раздвоения, присутствия в нескольких местах одновременно, достаточно чтобы запутать любое следствие.
-- И для чего все эти страсти-мордасти? – я уже ничему не удивлялся.
-- Долг платежом красен. Мне в голову хорошая мысль пришла. Повторить твой ход. Подложить в машину две гранаты, дать бронежилеты, положить их примерно так, как в моей машине располагались. Египет летом не Осетия осенью, пластилин по такой жаре не используешь, но я перед небольшими затратами не остановлюсь, подрыва гранат можно простейший механизм использовать. Ручки тебе свяжут, чтобы барахтался, дверцы закроют. Где-нибудь на пустыре гранаты подорвут. Обещаю в полицию позвонить и медицинскую помощь вызвать сразу после взрыва. Выживешь или нет, на всё воля Божья. Как бы там не было, я буду считать, что мы расквитались. Если останешься, жив, не думаю, что начнёшь болтать лишнее; семья твоя на крючке. Не станешь же ты рисковать жизнями близких. Погибнешь, так тому и быть. Может оно и к лучшему, чем оставшиеся годы прожить на лекарствах. Отделаешься лёгким испугом – твоё счастье, преследовать не буду.
Неведомый противник вначале нанёс удар в левое подреберье, затем ухнул в области сердца. Я едва сдержал навалившуюся тошноту. В том, что Аслан на практике реализует свой план, я не сомневался.
« В кои то веки оказался за границей и вот вам, вместо отдыха разборки круче которых не бывает. В России офицеру запаса на похороны хоть какие-то суммы положены, а здесь у моих лишнего доллара нет, чем оплатить ритуальные услуги? Это что же, вместо родной земельки, если за казённый счёт гроб не отправят в Россию, придется лежать в египетском песочке?». Я осознал, что вместо поиска выхода из создавшегося положения, думаю чёрте о чём, но переключиться не мог.
-- Считаю наша беседа окончена. – Аслан вновь плеснул себе спиртного. Не дожидаясь предложений я приподнялся, взял бутылку и наполнил пиалу до краёв.
-- Может разойдёмся миром? – моё предложение не было услышано.
Несколькими крупными глотками я опорожнил пиалу. В дверях комнаты, видимо по оговорённому заранее сигналу появились три накаченных амбала. Сопротивляться не имело смысла. Ну, разобью я нос одному из них, может быть, сумею свернуть скулу второму, а дальше что?
-- Руки назад, -- команду подал Колоев, но отреагировать на неё я не успел, мне заломили руки за спину, профессионально обмотали тонкой, сверхпрочной верёвкой, стянули так, что локти сошлись впритык.
После короткой фразы, оброненной на непонятном мне языке, на глазах у меня оказалась тёмная повязка.
Путь, которым шли к машине, я даже не пытался зафиксировать.
Удар под дых принудил согнуться. Конвоиры этим воспользовались. Я не сразу понял, что очутился в багажнике легковой машины.
Багажник   оказался наполовину заполненным какими-то тряпками, коробками. Я очутился на полу  ограниченного пространства лицом вниз. Рёбра соприкасались то ли с канистрой, то ли с каким-то банчком. Машина заурчала, тронулась с места. На каждом повороте я пытался решить две проблемы: не расквасить лицо о днище и не поломать рёбра о металлическую ёмкость, пытающуюся меня потеснить. Если от ударов о днище можно было спастись, приподняв голову,  от соприкосновения ребёр с металлом уклониться, не представлялось возможным. Попытался сгруппироваться, перевернуться хотя бы на бок, но очередной мощный толчок прошёлся по рёбрам, но и по незащищённой голове. Удар был настолько силён, что я потерял сознание.
Сознание вернулось, когда бензиновые пары, сконцентрированные в багажнике, перебила струя прохладного воздуха. Я сообразил, что после погрузки прошло довольно много времени, наступили сумерки, путешествие завершилось. Определённо конвоиры не знали русского языка. По крайней мере, ни одного родного слова я не услышал. Красноречивый толчок дула пистолета под ребро подсказал, что предложено выбираться из багажника. Спина не желала разгибаться, связанные запястья ныли. Ещё один толчок подсказал – надо переместиться по направлению к респектабельному на первый взгляд строению. Двухэтажное здание, скрывавшееся среди мощных зелёных насаждений, могло создать честь любому состоятельному владельцу.
Никто не собирался представлять меня хозяевам. Конвоиры довели меня до узкого длинного строения без окон, подобие сарая для хранения садово-огородных инструментов, втолкнули туда. Я думал, что этим всё и ограничиться: руки связаны, бежать некуда, но  ошибся. В углу сарая располагалась клетка из прочных сваренных металлических прутьев. Меня запихали в клетку. Руки толи не догадались, то ли не захотели развязать. Металлическая дверца громыхнула задвижкой. Но этим дело не ограничилось. Один из моих сопровождающих подошёл к стене, нажал на потайную кнопку, и, тот час, из потолка опустилась сплошная глухая стена. В моей тюрьме сразу же стало непроглядно темно. Я попытался приподняться в клетке. Её высота не превышала полутора метров. Ноги скользили на деревянном полу, устланному грубой травой, напоминающей солому. Неприятный резкий запах выбивал слезу. Кажется, дот меня в этой клетке обитал кто-то из наших братьев меньших. Не знаю, каково отношение местного населения к разведению свиней, но кажется, я вытеснил из постоянного жилья хрюшку с многочисленным потомством.
Располагаться, полусогнувшись, было неудобно. Я, плюнув на антисанитарные условия, растянулся на полу. Нервное напряжение, ослабленное изрядной долей спиртного, выпитого в комнате Аслана, отпустило. Я уснул. Сколько времени я провёл в темнице, определить не мог. Просыпался, снова засыпал. Природа требовала своего. Вначале я крепился, но так как руки были связаны, пришлось несколько раз справлять малую нужду, не снимая брюк. Хорошо по большому не тянуло. Обо мне кажется забыли. Не собирались ни кормить, ни поить. Без пищи, несмотря на  резь в желудке, жить можно, а вот  без воды…, Я чувствовал, что язык начинает распухать во рту. Преодолевая  отвращение, попытался лизнуть капли влаги, сконцентрировавшиеся на металлических прутьях. Силы убывали. Я осознавал, что выбраться из клетки не удастся, меня ожидает малоприятная смерть, в скотском месте.
Из очередного забытья меня вывел грохот поднимающейся стенки и голоса, чья-то рука схватила меня за шиворот и вытащила из клетки. Открытая дверь  позволяла разглядеть фигуры трёх человек.
-- Ну и вид у него. А воняет как от свиньи. – Я узнал голос Аслана. – Разве вам отдавалась команда содержать пленника как животное?
На вопрос последовало бормотание одного из мужчин. Было ясно, что он оправдывается.
-- Сейчас некогда тобой заниматься, -- обратился ко мне Колоев. – Тебя  перевезут в нормальное место, переоденут, накормят.
-- Пить, -- с трудом выдавил я.
Трижды прикладывался к большой фляге, наполненной прохладной водой, но до конца жажду не утолил.
Наша группа в полном составе выбралась из сарая. Охранники поспешили набрать некоторую дистанцию от меня, демонстративно морщили носы. Увидев промокшие от пояса к низу штанины, самый молодой не удержался от смеха и что-то лопоча, указал на ширинку. Аслан отреагировал бурно, залепил парню подзатыльник. Довольно грубо сделал внушение старшему команды.
-- Я уезжаю. Помоешься, переоденешься. Больше над тобой издеваться не будут.
Во дворе стояли два «Джипа». Аслан направился к тому, что был поновее, один из арабов занял место водителя. Со мной остались парень, получивший оплеуху и тот, кого я определил за старшего группы. В дом меня не повели. Молодой вынес поношенные джинсы, застиранную футболку. Он же принёс два ведра воды. Раздеваться и мыться пришлось на глазах у охранников. Получив внушение, охранники повели себя не так агрессивно. В багажник не запихивали, не связывали, посадили на заднее сиденье машины. Правда, глаза завязали. По моим ощущениям прибыли мы в тот дом, откуда начиналось путешествие в багажнике. Меня запихнули в довольно просторную комнату. Приказание накормить не выполнили. На свет божий вытащили часа через два.

Глава 10
 


Здравствуйте подполковник, давненько не встречались, -- не смотря на прошедшее, по нынешним меркам, солидное время, я вспомнил этот голос. Второй раз за короткий срок меня величали подполковником.
-- Привет. Не думал, что наши дороги вновь пересекутся. Не предполагал, что доведаться встретиться, да ещё за рубежом. – Конечно же,  я лукавил. После воскрешения из мёртвых Аслана, на девяносто девять процентов был уверен, где-то неподалёку от него может быть на самостоятельной орбите, вращается Лия Дмитриевна. То, что Аслан не  предполагал о нашем знакомстве не вызывало сомнений. Значит, устраивать очную ставку со мной бывшей компаньонке по финансовой афёре он не будет.  Следовательно, шансы столкнуться нулевые, но меня не покидала уверенность, если ближайшие сутки останусь, жив, нам доведется увидеться. Так оно и случилось. Мне хотелось верить, что Лия Дмитриевна объявилась по своей инициативе. Несколько минут мы рассматривали друг друга. Я не испытывал к этой женщине чувства ненависти. То ли её притупило время, то ли воспоминание о том, что пусть и мимолётно, но мы были близки. Выглядела Лия на все сто. Свежий цвет лица, стройная фигура, завидный загар. Конечно, именно главному бухгалтеру «Городжилстроя» я был обязана потерей солидной части сбережений. По её вине, усомнившись в возможности законными путями вернуть свои кровные, я оказался в компании авантюристов, также пострадавших от финансовой пирамиды. Но все эти события в прошлом. На фоне той ситуации, в которой я оказался на земле фараонов, они казались пустячными.
-- Сильно изменилась? – в её вопросе прозвучали нотки кокетства женщины уверенной, что внимательное отношение к себе, возможность использовать приличные средства для поддержания здоровья, позволяют сохранять прекрасную форму.
-- Ты  даже расцвела, -- комплимент не был удачным, но я выпалил первое, что пришло на ум.
-- Здесь нет нервотрёпки, дёрганья, постоянной борьбы за копейку,-- Лия приняла мой подхалимаж за чистую монету, как должное.
Невольно я вспомнил её кредо, изложенное в порыве откровения: «Быть бедным в наше время унизительно! Это удел или глупых или ленивых людей. Я давно это поняла. Не отношу себя ни к первой, ни ко второй категории». Судя по внешнему виду, одежде, украшениям – жизнь Лии Дмитриевны задалась.
-- Ты, смотрю, в люди выбился, по заграницам путешествуешь, -- пошутила Лия.
Удовлетворять праздный интерес я не собирался, куда полезнее послушать о её житье-бытье.
-- На семейном фронте изменения произошли? – в моём вопросе имелся скрытый смысл, хотелось выяснить её взаимоотношения с Асланом Колоевым.
-- Кажется, при прошлой встрече я тебе говорила, что воспитываю сына,  можешь поздравить, теперь у меня их двое.
-- Так ты замужем? – вместо поздравления я задал новый вопрос.
-- Для того чтобы родить  ребёнка не обязательно быть замужем, -- лёгкая улыбка промелькнула у Лии на губах.
-- И кто же счастливый папаша, Аслан?
Лия не собиралась открывать душу, предпочла уклониться от ответа. Но тема, связанная с Колоевым, интересовала и её, правда несколько в ином аспекте.
-- Насколько я понимаю, твой визит к Аслану никоим образом не касается нашего знакомства в Саратове? – вопрос был сформулирован неуклюже. Во-первых, вряд ли мое появление перед ясными очами Колоева можно назвать добровольным визитом. Синяки ссадины и помятый костюм даже неискушённому человеку, подсказали, в гости я не собирался. Во-вторых, знай Колоев о моей причастности к похищению денег из сейфа главного бухгалтера,  вряд ли стал бы уделять внимание моей персоне. Не тот человек. Ограбление домашнего тайника вызов не ему лично. Денежки для хранения он никогда не доверил бы даже близкому человеку. Единственный саратовский мотив – «зачем вы девочки женатых любите». Если они близки и Колоев узнал об измене подружки нашей мимолётной связи, месть последовала бы незамедлительно. Однако здесь неувязочка. Аслан горец – человек горячий. Классический ревнивец, Отелло, заподозрив Дездемону не стал проводить следствие; совершил суд скорый – придушил неверную супругу, затем сделал харакири. Колоев из-за измены женщины на себя руки не наложил бы, но ей пощады не дождаться. Если Лия до сих пор жива, о наших прошлых отношениях ему ничего не известно.
-- Мы с Асланом старые знакомые по Владикавказу., когда я в армии служил.
-- Что вы не поделили? – Лия  испытала некоторое облегчение, услышав мои слова.
--  Колоев  провернул аферу с оружием, подставил меня. Я отомстил.
-- Если не секрет, каким образом?
-- Подложил в машину взрывчатку. Соорудил специальное устройство, чтобы водитель от взрыва погиб.
-- Лихо, не удержалась от восклицания Лия, -- значит по твоей милости Аслан стал калекой? Дня не проходило, чтобы он не вспомнил о своём враге. Никогда бы не подумала, что кровник Колоева и подполковники, очистивший мой сейф, одно и то же лицо. Как тут не поверишь в судьбу.
-- Ты бы  ещё не так  удивилась, если бы знала,  во Владикавказе я переспал с женщиной, которую Колоев считал своей. – Я понимал, что несу несусветную чушь, но слишком задели слова о виновности за увечья Колоева. Конечно, это была чистейшая правда, в душе я вину признавал, но слышать обвинения из чужих уст не хотел. Помимо того, возникало непреодолимое желание хоть как-то досадить Лии Дмитриевне.
-- Что же в тебе такое есть, что соблазняет женщин Аслана? –Лия уловила скрытый подтекст, не удержалась от лёгкого ответного укола. – Мужик тебе не чета, моложе, богаче, в постели сто очков форы даст.
-- А я на жалость бью, приголубьте, пожалейте меня бедненького. Разве ты не на это клюнула? – я не отреагировал на попытку подчеркнуть мою мужскую несостоятельность. Может, услышав подобное от другой женщины, обиделся, но тут на память невольно приходили Лиины слова, произнесённые после совместно проведённой ночи: «была бы девушкой, пришлось бы брать больничный». – Кстати, разве не из жалости ты меня в заточении посетила? Аслан успел похвастать, как решил расквитаться с обидчиком?
--Ничего не знаю. Аслан на два дня уехал по делам в Каир. Партнёры по бизнесу крупную сделку совершают. Мне перед отъездом позвонил, обмолвился – у него гость желанный, земляк саратовский. Я фамилию спросила, может знакомый. Аслан отнекивался. В круг моих знакомых земляк входить не мог. Потом посчитал, может удовлетворить моё любопытство: фамилия гостя Казмин. Тут я обмерла. Не столь уж распространённая фамилия. Решила нанести визит в дом Калоева. Аслан когда из дома отлучался, оставлял одного охранника. Мне поручал ежедневно появляться, контролировать. Охранник об этом знал, мо визит подозрения не вызвал. Я про гостя спросила, он удивлённые глаза сделал. То ли  действительно ничего не знал, то ли проинструктирован хозяином. Пока я думала, как охранника спровадить на время, он сам стал отпрашиваться по семейным делам на пару часов. Такое раньше не раз бывало, я его отпустила. Где в доме могли скрывать постороннего, знала преотлично. Есть «гостиничный номер и с раковиной и унитазом с отличной шумоизоляцией и замаскированной дверью. Ключик от неё как-то случайно в руках оказался. Женское любопытство не порок, решила на всякий случай дубликат сделать. Должна же я знать, что мой компаньон хранит за семью замками. Ключик пригодился.
-- Следовательно, ты о готовящемся похищении ничего не знала? – я был уверен в ответе, но хотел бы услышать подтверждение из первых уст.
-- С Колоевым мы давние партнёры, -- Лия на секунду замялась, -- и не только по бизнесу. Он долго не мог примириться с потерей ноги. Если для бизнеса инвалидность малая помеха, в общении с женщинами Аслан считал себя ущербным, стеснялся штаны снимать, чтобы не показывать протез. Словом, комплекс неполноценности. С женой у него отношения давно в рамки  партнёрских, деловых перешли, даже странно, почему не разводятся. Я о ней отзывы знакомых слышала – настоящая бизнес-леди. Зачем им семейные узы никто из друзей понять не может. Тем более, что она лишь легальными вещами занимается; за пределами Садового кольца дел не ведёт, а Аслан всеяден, ничем не гнушается.
 С Колоевым я несколько лет тому назад в Египте на отдыхе познакомилась, жили в отеле на одном этаже. Он из номера практически не выходил. Несколько раз встречались за завтраком и обедом. Стали здороваться. Он как-то вечером в ресторане сильно набрался. Стал выступать, выдавать себя за воина-героя, неясно какой войны. Не в моих правилах с пьяными возиться, но тут решила выручить земляка. Уговорила покинуть ресторан, помогла добраться до номера. Полночи прослушала пьяную исповедь. Но в следующий вечер Колоев ко мне в номер пришёл с громадным букетом цветов, заказал ужин с шампанским, ну и задержался. Я женщина незамужняя, свободная; часть отпуска мы провели вместе. Аслан взял саратовский адрес, обещал объясниться. Признаться не поверила: мало какую лапшу вешают мужчины курортно-пляжным подругам. Аслан слово сдержал, вскоре объявился в Саратове. Прожил у меня целый месяц. Там и признался, что никакой не герой войны, а не бизнесмен. Позднее любовную связь подкрепил деловым предложением – стать главным бухгалтером в финансовым подразделении его фирмы, развёрнутом в Саратове.
-- Вы до сих пор вместе живёте? – понимал, что задаю не совсем тактичный вопрос, но ждать, пока Лия выговориться, не было времени.
-- И, да и нет. Аслан, если ты знаешь его натуру, мужчина в любви непостоянный. Подруги ему быстро надоедают, избавился от комплекса неполноценности, ударился во все тяжкие, так что соперниц у меня и в Саратове и здесь не переводится. Я давно на это махнула рукой, главное, что доверяет он, из представительниц женского пола, мне одной. Меня это устраивает.
Лия внезапно прервала разговор и внимательно посмотрела в моё лицо:
-- Тебе плохо? Это были последние слова, которые я услышал.
То что длительное время находился в замкнутой, душной комнате, был изрядно потрёпан, лишён пищи и воды, не могло не сказаться. К горлу подобралась тошнота. От  рвоты спасло то, что желудок пустовал. Перед глазами заиграли разноцветные пятна, постепенно скручивающиеся в спираль, затем наступила темнота  -- я потерял сознание.
Очнулся в светлой комнате, обставленной в восточном стиле. От  мощного кондиционера в помещении царила прохлада. Голова лежала на мягком валике. Рядом, с использованным маленьким шприцом в руке, сидела Лия.
-- Ну и дура, -- она улыбнулась, увидев,  что я открыл глаза, -- кормлю соловья баснями. Могла сообразить, что ты не ел, не пил. В такой духоте обессиленный долго  не протянет. На подкрепись.
Лия протянула мне рюмку с янтарной жидкостью, напоминающей коньяк. Рядом с низкой тахтой, на большом подносе, располагалось несколько тарелок с морепродуктами: крупными креветками, жареной рыбой, лобстерами, чуть поодаль хрустальная ваза, переполненная фруктами: яблоками, бананами, гроздьями винограда.
Пока это изобилие, кроме спазмов в желудке ничего не вызвало, уж очень хотелось пить. Минеральную воду из бутылки откупоренной предусмотрительной хозяйкой, я выпил залпом, не почувствовав вкуса и не утолив жажды.
Жидкость из второй бутылки я пил, маленькими глотками задерживая подольше во рту. С сожалением посмотрел на третью бутылку, но не решился набивать желудок водой. С такой же жадностью набросился на жареную рыбу и креветки. Выпив вновь наполненную рюмку коньяка, принялся за лобстера. Долго обсасывал брюшко, только потом принялся за разделанную шейку.
-- А ты специалист по морепродуктам. Я только через год научилась разделывать лобстера и вошла во вкус. – Лия с улыбкой смотрела, как я опустошаю тарелки.
-- Если бы видела, сколько раков я в детстве уничтожил. Мы их вёдрами ловили, без хлеба по полсотни за один присест съедали. Лобстер от рака практически только размером отличается.
-- Придется прекратить твою трапезу, -- моя кормилица внезапно засуетилась, её лицо приняло озабоченный вид. – Скоро должен прийти охранник. Не желательно, что бы он нас увидел вместе.
Сердце моё тревожно ёкнуло. То, что, не смотря на распоряжения Аслана, меня не кормили и не поили, означало одно – со мной не собирались церемониться, добивались одной цели – ослабить организм. С беспомощным человеком легче расправиться. Лия сжалилась на до мной, но насколько далеко она может зайти в противостоянии Аслану? Не побоится оказать помощь, вызволить из заточения? Но зачем ей нужны неприятности? Кто я для бывшего бухгалтера – партнёр на одну ночь, залезший потом в её квартиру.
-- Колоев для меня наказание придумал: повторить давнишнюю ситуацию, с маленьким изменением – главным героем буду я. Даст бронежилет, посадит в машину, взорвёт гранаты. А там что будет, выживу – моё счастье; погибну, так тому и быть, -- я счёл необходимым раскрыть сложность ситуации.
-- Аслану в изобретательности не откажешь. Не сомневаюсь, если ему не помешать, задуманное выполнит. – Судя по тону, Лия понимала серьёзность угрозы для моей жизни.
-- Ты поможешь? – я решил выяснить ситуацию до конца; отношения легче строить, если знаешь на что можешь рассчитывать.
-- Всё, быстро в комнату, времени нет, -- Лия уклонилась от ответа на простой вопрос.
Мы прошли по знакомому коридору, заходить в мою темницу Лия не захотела.
С громадным нежеланием переступил порог. Маленький червячок закопошился в моём мозгу: «А что если скрутить Лию? Запихнуть в комнату, самому рвануть в гостиницу. Обратиться в полицию или к Абдаллаху, всё рассказать – уверен, в помощи не откажут. Лия Дмитриевна выкрутиться, чай не впервой. Не убьёт же её Аслан. Как-никак, близкий человек.» От подлой мыслишки самому стало тошно. Женщина с пониманием отнеслась, напоила, накормила; честным именем рисковала. А я вместо благодарности решил такую подлость сотворить. Нет, так дело не пойдёт. Надо что-то самому предпринимать. Аслан будет пару дней отсутствовать, следует воспользоваться этим обстоятельством Пора тряхнуть старинно, чай не в первой выходить из сложных ситуаций.
-- Значит так, Саша, -- пожалуй Лия впервые обратилась ко мне по имени, я даже не был уверен, что она его помнит, -- сегодня в семь часов вечера заступит другой охранник. Он парень из местных, ленив безмерно. Обойдёт дом, возьмёт пива из холодильника, а потом его от телевизора не оторвать. До этого времени я обмозгую, как тебя вызволить. Ссора с Асланом в мои планы не входит. На Родине меня никто не ждёт, я туда не стремлюсь. В списках Интерпола за свои прегрешения не попала, но деваться из Египта практически некуда. У меня двойное гражданство, российское и германское, но жизнь В Германии не по мне. Здесь у меня хорошее жильё, самостоятельный бизнес, возможность поднять на ноги детей. Рисковать этим не хочется , но и тебя бросить на произвол судьбы подло. Знаешь, второго сына рожала можно сказать в экстремальных условиях. Точно знаю, что в ночь зачатия не совсем трезвой была, плюс экстрим -- смена места жительства, образа жизни. В обычной ситуации рожать бы не стала, а тут, когда сообразила, что беременная, поезд ушёл. Все сроки для аборта прозевала. Боялась, дитё ненормальным будет. Богу редко молюсь, а тут поклялась, если ребёнок здоровеньким родится, ни одной подлости в жизни больше не совершу. Мальчонка на диво крепеньким на белый свет появился; ходить, говорить не по годам рано начал. Выучился читать без моей помощи. Шахматную доску впервые увидел, фигуры правильно расставил. Ни я, ни Аслан кроме того, как и куда фигуры ходят не соображаем. Мальчонка со взрослыми на равных играет. Старший брат даже не садится с ним за шахматную доску. В шеш-беэш Аслан у него фору просит. Про компьютер и речи нет – старшенький с ним консультируется.
-- Наверное, гены хорошие, -- мне было безразлично кто папаша второго ребёнка: Аслан или кто-то другой; не та обстановка чтобы выяснять отцовство, тем более, по опыту знаю, никто не нахваливает своих детей, как матери.
-- Надеюсь, гены в порядке. – Лия взглянула на часы. –Я пошла. Надо посуду помыть. От одной слишком много  объедков осталось. Да, кстати, в потайной комнате есть скрытая видеокамера. Не думаю, чтобы она постоянно работала, но при необходимости, за тобой могут наблюдать.
-- А моё отсутствие не зафиксировано?
--Нет, насколько я знаю, камеру включают на короткое время, если необходима информация о состоянии комнаты.
-- Лия, мне кажется, вырвать меня отсюда может помочь один человек. – мысль о том, что следует обратиться к помощи Абдаллаха пришла спонтанно.
-- Россиянин, наш турист?
--Нет, начальник системы охраны и безопасности отелей.
-- Откуда ты его знаешь?
-- Познакомились случайно.
-- Ты веришь в случайные знакомства? Аслану присуще удивительное свойство – умеет налаживать связи и отношения с людьми, которые, казалось бы, ни одним боком к его делу прикоснуться не могут. Твой начальник охраны не может быть засланным казачком? Как это Аслану без особых проблем удалось тебя заполучить?
-- Не знаю. Просто у меня в Египте знакомых кроме него, на которых я мог бы  положиться.
Нам не дали завершить разговор. Слух у Лии был отменный, она первая услышала шум в коридоре. Ей ещё предстояло ликвидировать  следы моего раннего обеда. Дверь за мной захлопнулась, отрезав от внешнего мира. Я растянулся на кровати; набросил простыню на голову. Было нестерпимо душно, но так легче изображать ослабленного человека. Не верилось, что охранник не осведомлён о моём заточении, не  воспользуется видеокамерой, чтобы убедиться в моём примерном поведении.
Выпитый коньяк выполнил роль снотворного. Как бы прескверно не было на душе, как бы ни пошаливали нервы, я забылся тревожным сном.
Перед тем, как очнуться, привиделось что кто-то назойливый, бесцеремонный, пытается привести меня в чувство, брызгает в лицо водой. Не добившись положительного результата, выкручивает пальцы рук. «неужели вернулся Аслан?» -- эта мысль заставила открыть глаза. Я не смог различить предметы в комнате, освещённость была ниже нормальной. Голова болела, лоб был покрыт потом. Мне стоило немалых усилий, чтобы вновь провалиться в забытьё. Мозг не желал переходить на рабочий ритм. Было впечатление, что у меня в голове заработали часы, которые завели, не додумавшись почистить и смазать. Их шестерёнки, колёсики вначале медленно, неохотно начали выполнять свои функциональные обязанности и, вдруг, после щелчка завертелись всё быстрее и быстрее. Только сейчас я сообразил – надо было попросить Лию, чтобы сообщила в гостиницу о моём отсутствии; выдумала что-нибудь. Впрочем, скорее всего никто меня не хватиться; решат, что я уехал на экскурсию вместе  с группой. Жена и дочка, если смогут дозвониться до номера, будут уверены – я почувствовал себя лучше, пользуюсь предоставленной свободой.
-- Ну что, проснулся? А то мне надоело медсестрой-сиделкой работать. –Только сейчас я сообразил, что нахожусь в комнате не один. Сколько времени на краешке кровати сидела Лия не знаю, но то, что она давала возможность отдохнуть, набраться сил,  вселяло надежду на освобождение.
-- Я в бутылки с пивом подложила снотворного, охранник пивка попил и задремал. Пора действовать.
План, предложенный Лией, был довольно прост. Охранник действительно по приказанию Аслана периодически наблюдал за мной. Лия вычислила скрытую камеру. Мне следовало разыграть трагедию в одном акте. Привязать к небольшой балке, проходившей по потолку полоски простыни, изобразить повешенного. Как бы темно в комнате не было, понять, что я нахожусь в положении «голова выше ног», мотаюсь у потолка – несложно.
Лия зайдёт в комнату к охраннику, сделает разнос за сон на посту, разгнёванная уйдёт из дома. Очумелый охранник, после её ухода совершит обход помещений, проконтролирует пленника. Увидев пленника с петлёй на шее, пройдёт в потайную комнату; отвечать перед хозяином за халатное дежурство побоится. Пока будет идти по коридору, я подготовлюсь к встрече. Оглушить, связать не ждущего подвоха охранника – дело техники. Вариант, что одурманенный снотворным охранник не соизволит проверить  как себя ведёт заключённый, исключать не следовало, но, в этом случае, Лия, если я не справлюсь перед домом через полчаса, собиралась вновь вернуться в дом и растормошить сторожа. Таким образом, жена Цезаря вне подозрений. Всех собак Аслан спустит на охранника.
Я решил не мудрствовать лукаво. В комнате не было предметов, которыми можно оглушить охранника; решил нанести удар левой под дых, затем правым кулаком в голову. Когда-то это был мой коронный приём; но я не помнил, когда в последний раз не то чтобы тренировался, просто разминался. Правую руку, боясь раскровенить суставы, перемотал порванной простынкой. Я не воспринимал противника за серьёзного бойца. Характеристика Лии, что он ленив,  относится к категории любителей пива, дезинформировала. Когда понял, что, несмотря на внезапность нападения, вошедший в комнату человек сумел оттянуть туловище назад и оказался вне зоны удара, повёл себя иначе. Если  бы не дверь, ограничивающая манёвр противника, исход поединка мог сложиться иначе. Мне повезло, вошедший дверь прикрыл и оказался как бы прижатым к канату. Я повторил удар левой, но теперь бил выше в грудную клетку. Охраннику удалось парировать удар согнутой в локте рукой, но от короткого тычка правой в голову он уклониться не смог, да вдобавок ударился затылком о дверь.
На то чтобы связать руки и ноги охранника, много времени не потребовалось. Я не стал дожидаться, когда к нему вернется сознание, оставил тело на полу, заперев дверь на ключ.
Лия ждала меня в машине, припаркованной недалеко от дома. Место парковки она описала достаточно точно, мне не пришлось плутать. Я уселся на переднее сидение.
-- Послушай для чего тебе это нужно? – Конечно, приличный человек вместо вопроса сказал бы спасибо, видимо, к «приличным» я не относился.
-- Что это? – не поняла Лия.
-- Рисковать, выручая меня.
-- Я же тебе сказала, поклялась здоровьем сына не участвовать в неугодных богу делах. Что тут не ясно?
-- Ясно, то ясно. Ты подставляешь свою голову ради человека, которого видела пару раз.
-- Положим не только видела, -- усмехнулась Лия.
Намёк довольно прозрачный. Признаться, я и сам иногда вспоминал о ночи, проведённой в её квартире. Потрудились мы тогда на славу. Но за мотив, толкающий человека на риск потерять всё: материальный достаток, спокойную жизнь а, при определённом раскладе, даже голову, считать мимолётную связь, нормальный человек не будет.
-- Может, оставим выяснение мотивов на потом? – на губах Лии вновь появилась чуть заметная улыбка.
-- Я обязан тебе если не жизнью, то избавлением от инвалидности, -- есть у меня не слишком хорошее качество, расставлять точки по местам, -- хотелось бы знать, почему ты так рисковала?
-- Не хотела ненужных объяснений, но ты меня достал.
Лия щёлкнула замочком дамской сумочки, достала бумажник. В окошке под прозрачной пластинкой разместились две небольшие фотографии. Догадаться, что это её сыновья не составляло большого труда. Старший мальчишка походил на мать. Черты младшего мне тоже кого-то  напоминали. Не сразу сообразил кого. Похожего мальчонку, но только на чёрно-белых фотографиях мне доводилось видеть и не раз.
-- Я думаю, Александр Иванович проводить экспертизу, кто отец моего  меньшенького особого смысла нет. Поставь родителя и чадо рядом, сложные исследования не потребуются.
Сказать, что я был ошеломлён,  значит,  ничего не сказать.
-- Как сына зовут? – до сих пор я не интересовался именами детей Лии Дмитриевны, а следовало бы, хотя бы из вежливости.
-- Нашего сына зовут Олежкой, по паспорту Олегом Александровичем.
-- Аслан знает от кого ребёнок?
-- Нет. Когда я ему объявила, что беременна, он взбесился. Знал, что я в монахини не записывалась, обет верности не давала. Обманывать, что ребёнок от него не стала, хотя по времени были у нас с ним отдельные эпизоды, на которые можно было списать отцовство. После рождения сына наше деловое общение было сведено к минимуму, но постепенно Аслан помягчел, стал появляться у нас в доме. Даже беседовать соизволил, с Олегом играет в «шеш-бэш». Недавно велосипед подарил. Плавать на море научил. Со старшим встретиться – «здравствуй», «до свидания»; в лучшем случае ничего не значащее» как дела?». А к это малообъяснимое чувство, что-то притягивает. Может потому что своих детей не имеет, а Олег с младенчества на  глазах растёт.
Необычное чувство – симбиоз ревности, зависти, вины ещё непонятно чего, которое раньше никогда не испытывал, овладело мной. «Родители не те, кто на свет божий произвели ребёнка, а те кто его воспитали – с этим трудно спорить. В няньчаньи Алёнки, в силу вечной служебной занятости, я принимал гораздо меньшее участие, чем хотелось бы. Но знал, как перепеленать плачущего ребёнка, чем пахнут детские пелёнки, когда их отстирываешь. Не спал ночами, когда она болела, переживал за синяки и ссадины, таял от нежности, помогая жене купать маленькое родное тельце, гордился её успехами в учёбе и спорте.
 С Верой мы мечтали о втором ребёнке, естественно хотели мальчишку. Но, человек предполагает, а господь располагает, ничего не вышло. Даже когда рожала Алёну, жене пришлось делать кесарево сечение. Вначале обнадёжили, вторые роды не будут противопоказаны, но когда через три года после первых родов, жена прошла консультацию у серьёзных специалистов, о вторых родах запретили даже думать. С фактом, что Алёнка единственная моя дочь и наследница смирился, и вот когда на  горизонте замаячила перспектива стать дедушкой, оказался папашей в квадрате – у меня есть сын. «Нагулянный на стороне» -- так меня называла родная  бабушка, потому что я был рождён вне законного брака. Теперь «нагулянный» сын, если это применимо к мужчинам, появился у меня. Острейшее желание увидеть мальчишку, в котором текла моя кровь, едва не спровоцировало просьбу предоставить мне такую возможность. Но, я удержался. Мальчишка, конечно ещё не переживает остро того, что растёт без законного родителя, но какое-то разъяснение от мамы, почему  отсутствует отец, он требовал. Как выкручивалась Лия, ей одной ведомо. Предъявление дядьки, который только сейчас узнал, что у него есть сын, вряд ли входит в планы Лии Дмитриевны. Материальных претензий к горе-папаше у неё нет,  какие с меня алименты;  моральную сторону проехали. Как это моё отчество она решилась записать сыну?
-- События так стремительно развивались, что я не могу сообразить, что нам дальше делать, -- дрожь  в голосе свидетельствовала, что моя спасительница немного нервничает. – Есть два варианта. Первый, я тебя отвожу в отель, ты обращаешься в местные правоохранительные органы. Думаю, они помогут. Второй, есть у меня норка, в которой ты можешь залечь на несколько дней, пока не проясниться обстановка.
-- Второй вариант, не подходит, -- я сразу отверг предложение об укрытии, -- Я ведь здесь не один. Жена и дочь должны вернуться с экскурсии.
Мы не успели обсудить план действий. Два джипа, вылетевшие неведомо откуда, заблокировали манёвр нашей машины. Из первого выскочил высокий, хорошо накаченный араб, одетый в светлую, лёгкую местную одежду. Тонкая ткань предательски топорщилась в том месте, где обычно носят наплечную кобуру с оружием.
-- Александр, -- то, что он знал моё имя настораживало. Лия вздрогнула, услышав обращение; если бы это были люди Аслана, она повела бы себя иначе.  – Женщина принадлежит тебе? –араб ткнул пальцем в сторону моей спутницы.
Я отрицательно качнул головой.
-- Абдаллах хочет тебя видеть. – Имя начальника охраны спокойствия не прибавило. При чём тут Абдаллах, для чего я понадобился, откуда он узнал, где нахожусь?
-- Так вас послал начальник службы безопасности курорта. А где он? – вопрос вырвался сам собой. -- Вы то же из службы безопасности?
-- Женщину берём?  -- вопрос был адресован скорее в пространство, чем мне.
-- Я сама по себе, -- Лия Дмитриевна не потеряла присутствия духа.
-- Как хочешь, --то, что незнакомец оставлял свидетеля, обнадёживало. Если  бы со мной хотели  разделаться,  Лию бы не отпустили.

******
Глава 11

Меня везли с завязанными глазами. Небольшое успокоение, наступившее после того, как люди, остановившие машину, отпустили  Лию. Вновь сменилось тревогой. Зачем одели плотную, чёрную повязку? Что пытаются скрыть; маршрут движения? Место куда везут? Но если нас задержали сотрудники безопасности курорта и они не настроены по отношению ко мне враждебно, к чему маскарад?
Когда за человеком, снявшим с моих глаз повязку, закрылась дверь, я  осмотрелся. В небольшой с довольно высоким потолком, комнате, обстановка по сравнению с номером в отеле, была довольно скромной. Ковёр на стене, ковёр на полу, невысокий столик, два кресла, какое-то подобие кушетки с ковриком вместо покрывала. Решётка на окне отсутствовала, оно выходило в небольшой дворик, опоясанный стенами двухэтажного здания. Выбраться из комнаты и дворика, не наделав шума, смог бы только человек, обладающий сверхъестественными способностями. Дверь оказалась запертой на два сложных замка. Не сомневаюсь, что мой друг Григорий справился с ними, шутя за несколько минут, имея минимальный набор нужных инструментов. Моих навыков взлома было недостаточно, да и  инструмент отсутствовал. Оставалось одно, успокоиться насколько это возможно, ждать дальнейшего развития событий.
-- Вот нервы у человека, спит словно младенец. – Фраза прозвучала почти без акцента. Я открыл глаза.
Рядом с креслом, в котором задремал, стоял Абдаллах. Начинать разговор мне не хотелось. Хотя вопросов накопилось множество. Начальник службы безопасности, кажется, тоже занял выжидательную тактику. Играть в молчанку не имело смысла.
-- Это ваши люди привезли меня? – глупее вопрос придумать трудно. Раз Абдаллах здесь, да к тому же, его имя упоминалось когда меня пересаживали из одного автомобиля в другой, выяснять причастен он или непричастен к перехвату станет лишь идиот.
-- Это служебный дом. Иногда возникает необходимость  укрыть человека на время, встретиться с кем-то подальше от чужих глаз и ушей.
-- Для чего меня привезли? – довольно резко спросил я.
-- Чтобы укрыть и обговорить некоторые вопросы. Собравшись с мыслями, я довольно подробно изложил свою версию случившегося. Не стал скрывать корни нашей вражды с Асланом, промолчал лишь о взаимоотношениях с Лией Дмитриевной. Её помощь объяснил сочувствием к земляку. Поступил так исходя из простого соображения: если Аслан и Абдаллах как-то связаны, руководитель службы безопасности, о наших взаимоотношениях, а вот Лию подводить, не следовало. Это совсем другая история, касающаяся лишь нас двоих.
-- Картина более менее ясна, Абдаллах несколько секунд помолчал, видимо, принимал какое-то решение. – Не буду скрывать, мы тебя вначале не за того приняли. Об Аслане в моей службе кое-какая информация имелась. Он и его люди  давно на заметке у государственных органов, воюющих с мафией. Чтобы обеспечить безопасность клиентов, мы работаем с ними в тесном контакте. На тебя внимание обратили сразу же по прилёту. Один из подручных Колоева встречал самолёт из России в аэропорту. Его засекли спецслужбы. Ни к кому из пассажиров бандит не подошёл, лишь проводил вашу группу до отеля, затем уточнил, в каком номере разместилась твоя семья. Как удалось установить, тебя он вычислил по имеющейся фотографии. У наших служб, как и у ваших, вечная нехватка финансов и людей; по старой дружбе, меня попросили своими силами понаблюдать за подозрительным постояльцем. Посчитали тебя то ли компаньоном, то ли курьером, то ли клиентом Аслана, а  членов семьи – прикрытием. Вначале ты вёл себя как большинство туристов, я даже собирался снять наружную слежку, но тут начались странные вылазки в городок. Пришлось наблюдение оставить. Когда появился мальчишка с запиской, меня сразу же поставили в известность. Кажется, подозрения начали подтверждаться. Но дальше началось непонятное. Тебя попросту одурачили, оставив у заброшенного сарая. Долго выяснять для чего это делали, не пришлось. Появление двойника всё выяснило – кому-то потребовалось время, чтобы вклиниться в твой график перемещения по городку.
--Что этот человек был моей копией? – мне надоела роль пассивного слушателя.
-- К сожалению те, кто осуществлял слежку, двойника не видели. Но вот реакцию человека, который поджидал тебя в кафе, удалось снять на видеокамеру.
Абдаллах, поколдовал у видеомагнитофона, включил запись. На ней был запечатлён невысокий араб. Кто-то, находящийся за кадром, задавал ему вопросы. Такое недоумение на лице, не испытывая его на самом деле, изобразить невозможно. Станиславский заявил бы: «Верю», человек доподлинно удивлён. Говорил араб в захлёб, активно размахивая руками. Сообразив, что я ничего не понимаю из скороговорки, Абдаллах взял на себя роль комментатора и переводчика: «Этот человек не штатный сотрудник. Осведомитель из местных, выполняет поручения. Получает за информацию небольшую плату. Немного глуповат, но добросовестен. Завсегдатай кофейни. Ему было поручено наблюдать не будешь ли ты контактировать с кем-нибудь из посетителей. Контактов он не замечал, посторонние люди не появлялись. В последний раз произошло нечто странное. Ты появился пьяным, вёл себя вызывающе. Наш человек решил проследить за тобой, хотя  такого задания не получал. Сопровождал тебя до торговых рядов, а, затем, до остановки такси. После того как ты сел в машину, вернулся в кофейню. Глядь, ты собственной персоной на пороге стоишь. Вот он и утверждает: «Русский обладает способностью быть сразу в двух местах. У него два лица. Одно носит сам, другое передает, кому захочет». Наличие двойника косвенно наше наружное наблюдение подтвердило. Они видели реакцию торговцев и таксистов при твоём, якобы, повторном, появлении. Парни из наружки вели тебя до курортной зоны. По всей видимости, готовилось похищение, а спектакль задумывался для того, чтобы запутать следы. Мои сотрудники, появившись под видом случайных прохожих, сорвали планы похитителей. То, что дело принимает серьёзный оборот, стало ясно, когда тебя пытались застрелить. Стрелок был никудышный, да его ещё смущало то, что действовать приходилось не из засады.
-- Значит, мне не померещилось, ты был среди толпы, глазеющих на верблюда? – особой нужды выяснять присутствовал Абдаллах при покушении, конечно же, не было.
-- Я и мои люди находились поблизости. Правда, помешать  стрельбе не смогли. Как, впрочем, прозевали и похищение. Кадры слабоваты. Да и я, признаться, дал маху. Подумал, что после неудачного покушения активных действий противник предпринимать не будет. Лучших людей направили проследить за киллером. Но Аслан оказался дальновидным, подготовил запасной вариант.
-- Как удалось выяснить, где меня держат? – я хотел вникнуть в детали произошедшего.
-- Это не сложно. У спецслужб адреса квартир Аслана имелись, они информацией поделились. Да  и киллер, после соответствующей беседы кое-что подсказал.
Лия Дмитриевна о бизнесе Аслана Калоева в Египте рассказала мне самую малость. Мне хотелось знать о его деятельности побольше. Абдаллах удовлетворил моё любопытство. Разговор получился длинным. Картина вырисовывалась впечатляющая.
Аслан приезжал на побережье Красного моря в качестве туриста несколько раз. Поездил по стране. Присмотрелся, завёл кое-какие связи. В пределах разговорного освоил язык, владел английским. Деньги для старта у него были. Начал скромненько: купил акций нескольких компаний, связанных с курортным бизнесом. Затем стал владельцем туристической фирмы в Москве, специализирующейся на организации отдыха россиян в Египте. Когда разобрался в обстановке стал расширять поле деятельности. Аслана интересовало всё, что могло принести солидную прибыль, быструю отдачу. Вначале, за рамки дозволенного законом не переходил, но вскоре не удержался. Первое предприятие на грани криминала – поставка российских молодых женщин в Египет. Набирал из русских девушек обслугу в отели, танцовщиц, официанток. Проститутками не занимался – не солидно, мелковато, уголовно наказуемо. Но судьбу своих подопечных не отслеживал, выполнял обязательства и умывал руки.
В Египте брак дело серьёзное. Мужчина мусульманин может жениться на единоверке только если он достиг определённого положения, имеет дом, хорошую работу, средства чтобы содержать жену и детей. Заработки большинства простых людей, живущих своим трудом или обслуживанием туристов не велики. В переводе на наши деньги, зарплата в 1200—1500 рублей в месяц считается достойной. Получая такую зарплату, мужчина более-менее обеспеченным может  стать к годам 35, чуть позже. Затраты на свадьбу приличные. Женилка под жгучим солнцем, в благодатном климате гораздо раньше вырастает. Аслан это понял. Нашёл знающих местные законы людей, обзавёлся партнёрами, создал брачное агентство, имеющее филиалы в России и Египте. Агентство через интернет, переписку, каталоги, организовывало заочное знакомство потенциальных супругов. За соответствующую плату с обеих сторон, выступало в роли свахи. Получив заявку, доставляло российских невест местным женихам.
Наши девчата, услышав слово любовь, брак, на всё, что угодно готовы. Сколько незамужних красавиц на письма и объявления знакомств, заключённых из мест отдалённых откликаются, готовы ждать суженного до окончания срока. Сколько заочниц солдатикам пишет, толком не зная как заветный адресок служивым попал, основной мотив – надежда, что истосковавшийся по женской ласке боец либо исправившийся заключённый приедет к ней, единственной с целью создания крепкой семьи. Египетским женихам, выступающим в роли заморских принцев, запудрить мозги мечтающим о семейном счастье женщинам труда не составляет. Радужные перспективы:
Обеспеченная жизнь в краю, где отдых для одиноких среднестатистических россиянок несбыточная мечта. Законный брак с темпераментным, непьющим арабом вместо сожительства с вечно поддатым постоянно раздражённым другом. Свой дом, а не комната в квартире родителей или коммуналке; возможность реализовать материнский инстинкт у арабов одним ребёнком ограничиваться не принято.
У тех, кто поумнее, сомнения возникают: не так-то просто расстаться с родными и близкими, переехать в страну с иными условиями жизни, иной культурой, обычаями, незнакомым языком, но сотрудники брачных агентств их рассеивали. Напирали на то, что браки заключаются по всем правилам Египетского законодательства, официально.
Это только через некоторый срок, хлебнув на чужбине лиха, многие из русских невест понимали, в какой западне очутились. На обеспеченную жизнь рассчитывать могли единицы. Женихи из состоятельных семей доверять брачному агентству  в поисках супруги не будут. Большинство соискателей проживает в таком захолустье, что сами не знают, как до морского побережья добраться, никогда у моря не бывали. Русская жена нужна как работница, прислуга, родильная машина, средство самоутверждения. Уплата комиссионных за посредничество агентству в сравнении с затратами на женитьбу в соответствии с Кораном не идёт. Конечно, потенциальному жениху придется немного затянуть пояс, одолжить солидную по местным меркам сумму у родственников или друзей, за то  расплачиваться с долгом придется не одному, но и молодой жене.
Если супруга строптивой окажется, попытается отстоять свои права,  её поджидает ещё один сюрприз. «Орфи-брак», который заключается в  нотариальной конторе и считается вполне законным для регистрации отношений правоверного мужчины с неверной, в суде и государственных ор как документ, подтверждающий брак, не рассматривается. Его так же легко расторгнуть, как и заключить. Вот и оказывается российская гражданка, если попробует взбрыкнуть, пушкинской старухой, у разбитого корыта. Местная власть её проблемами заниматься не будет. До представителей родной страны достучаться сложно. Консульства в деревнях не располагаются, чтобы до них добраться, нужны определённые средства, знание языка. Да и там разговор не получится. Придраться не к чему. Закон не нарушен, всё совершалось по обоюдному согласию. «Видели глаза, что покупали, ешьте, пока не повылазит». К Аслану претензий вообще никаких. Агентство официально зарегистрировано в обеих странах, налоги исправно платятся. Сколько на этом бизнесе зарабатывает Аслан – его дело.
Брачным агентством деятельность Колоева не ограничилась. Параллельно с его работой развернул Аслан ещё один вид услуг. Из сотен тысяч россиян, предпочитающих отдыхать на пляжах страны фараонов,  значительная часть более или менее состоятельных незамужние женщины «бальзаковского возраста». Цель одна – провести две недели отдыха с пользой не только для души, но и для тела. На услуги итальянских или испанских «мачо», избалованных немецких, американскими матронами, средств у них вряд ли хватит, а вот  развлечения с египетскими «жиголло» по карману. Не мог Аслан, упустить между пальцами российских «золотых рыбок». Вошёл в пай с местной «пляжной мафией». Для того, чтобы обобрать искательниц любовных утех, среднего возраста, была создана цепочка из нескольких звеньев: наблюдатели – отслеживающие одиноких женщин; соблазнители – ублажающие их денно и нощно; финансисты – одалживающие небольшой капитал, чтобы пустить пыль в глаза  клиенткам обслуга отелей и пляжная полиция – подстраховывающие и прикрывающие рабочих сферы сексуальных услуг; банковские служащие – помогающие облегчить карманы и счета незадачливых клиенток, готовых раскошелиться ради курортной любви. Доходы от сферы «любовных утех» были сопоставимы с теми, которые приносило брачное агентство. Привлечь Аслана и за этот вид деятельности не представлялось возможным: действовал он через местных посредников, отстёгивал неплохие суммы влиятельным лицам из администрации и полиции. Попахивало дурно, но доказать что предоставление услуг «жиголло» поставлено на коммерческие рельсы и носит криминальный характер стоило большого труда.
Если бы Аслан ограничивался брачными афёрами и сферой сексуальных услуг, органы безопасности его деятельностью вряд ли заинтересовались. У них куда более серьёзные проблемы каждодневно возникают. Но Колоев открыл ещё одну сферу приумножения капитала – поставку сувениров из Египта. Вначале довольствовался небольшими доходами от продажи в России национальной египетской одежды, украшений, бижутерии, сумок, ароматических масел кальянов. Но это был не тот масштаб. В своё время французы, англичане, а позже немцы, американцы вывезли из Египта немало вещей составляющих национальное достояние. Многим хотелось из раскопок пирамид, гробниц иметь предметы пропитанные духом многовековой истории. Если не для личной коллекции, то для национальных музеев своей страны. Российские буржуины новой формации к разделу пирога не успели. Но денег у многих, даже по западным меркам, немеряно. Стремление прикоснуться к вечности, приобрести частичку истории в личное пользование для некоторых толстосумов превратилось в навязчивую идею, за которую они готовы  выложить огромные суммы.
Аслан этот интерес просчитал. Скупость у мелких торговцев, случайно попавшие в руки вещицы из древних захоронений, дело муторное, на поток не поставишь. Вести раскопки на свой страх и риск без разрешения правительства дело уголовно наказуемое. Взятки и связи сыграли свою роль. Аслану удалось заручиться поддержкой. Он раздобыл бумагу из Москвы, с просьбой разрешить археологические исследования. Пригласи средней руки учёного-археолога, занимавшегося раскопками на Кавказе. Работа небольшой группы под руководством учёного была ширмой. По некоторым косвенным данным, Аслану удалось на паях с местной мафией организовать раскопки гробниц сыновей Рамзеса II. Фараон в истории страны оставил заметный след. В его царствование Египет процветал. Правил Рамзеса II более 65 лет. Умер  по преданию где-то в 90 лет, вдвое превысив продолжительность жизни мужчин тех времён. Был крепким и любвеобильным. Признанных публично детей насчитывалось свыше сотни, из них мальчиков полсотни с лишком. Родитель-долгожитель пережил несколько сыновей-царевичей, занимавших достаточно серьёзные посты в государстве. Себя фараон объявил богом, детей приказал похоронить достойно,  неподалёку от долины царей в специально отрытых склепах. Время, ветры, ливневые потоки, ил, песчаные бури скрыли могилы царственных сыновей от грабителей и любопытных.
Мумифицированные останки Рамзеса Великого, объявившего себя богом при жизни удалось обнаружить через много веков, а вот места захоронения сыновей, которых погребли по высшему разряду, остались тайной. Разгадать загадку пытались учёные, археологи, авантюристы, грабители всех  мастей, но безуспешно. Было найдено несколько склепов разрушенных временами и грабителями. В то, что захоронения сыновей Рамзеса могли сохраниться до наших дней, мало кто из специалистов верил. Но нашлись настойчивые и удачливые искатели древних сокровищ. В кругах, связанных с торговлей древностями прошёл слух о найденном необычном мавзолее, склепах с множественными богатыми захоронениями. Те, кто по роду службы призван бороться за сохранение национальных богатств, посчитали слух очередной уткой. Вскоре нашлись коллекционеры с тугими кошельком видевшие фотографии золотых посмертных масок, украшений, предметов быта, сосудов и даже мумий из дотоле неизвестных захоронений. Сомнения в том, что тайна с места погребения Рамзеса II разгадана, развеялись когда в руки компетентных органов попала цветная фотография пластины с надписью на древнеегипетском языке –«родной сын царя Рамзеса». Цены на предметы из раскопок назывались запредельные, местный рынок не потянул, мафия наладила вывоз древностей за пределы Египта, в том числе в частные коллекции, новых русских. Без знания особенностей чужой страны, связей с бизнесом, криминалом, налаженных каналов провоза ценностей, местные дельцы такую грандиозную операцию осуществить не смогли бы.
Прямых доказательств, что Колоев связан с «чёрными грабителями» и вывозом сокровищ из захоронений сыновей фараонов не было бы; слишком умён, хитёр, изворотлив. Сам при проведении сомнительных сделок не светился, отношения с мафиози не афишировал, но люди, внедрённые к преступникам, сообщили – серьёзные дела без согласования с каким-то русским не решаются. Этот русский живёт в курортной зоне на Красном море, постоянно наезжает  в Каир. За Асланом, как  впрочем, ещё за несколькими русскими бизнесменами, постоянно обосновавшимися в Египте, установили наружное наблюдение. В  бизнесе Колоева удалось отследить немало полукриминального, но материала, чтобы привлечь  к уголовной ответственности за вывоз контрабанды недоставало.
В поле зрения спецслужб Египта я  попал по прилёту не случайно. Обнаружив интерес Аслана к моей персоне, посчитали, что я один из курьеров или покупателей ценностей из пирамид; с помощью Акбдаллаха организовали слежку. Тот, убедившись, в моей непричастности к разграблению, вывозу реликвий, в силу служебного долга по охране клиентов, решил из лап Аслана вырвать. Вот почему я и оказался на конспиративной квартире.
Абдаллах провёл в доме, беседуя со мной около двух часов. Мы даже пообедали вместе, в комнате совмещающей функции кухни на местный лад и столовой. Обед, доставил один из мужчин, учувствовавший в моём перехвате. Насколько я понял, еду готовил в одном из ресторанов нашего отеля. Обед был по высшему разряду. Состоял из фаршированного морепродуктами картофеля, большой египетской пиццы, существенно отличающейся от традиционной итальянской, запечённой бараньей ноги и многочисленных салатов. Расправиться с едой нам помог ещё один участник операции – Мухаммед. На правах младшего он выполнял роль обслуги, но судя по тому, что сел с нами за стол, таковым не являлся. Абдаллах представил мужчину двоюродным братом, сотрудником службы безопасности. От спиртного мои сотрапезники отказались: Абдаллах сослался на то, что ему предстоит работа, брат постеснялся пить в присутствии начальника, к тому же ещё и старшего по возрасту. Я же снимал стресс, налегая на бренди местного производства. Меня не собирались ограничивать в каких-либо действиях, но Абдаллах рекомендовал провести нынешний вечер и ночь на конспиративной квартире. Жена и дочь ещё не вернулись с экскурсии, перспектива торчать в номере одному не прельщала. Я решил согласиться. Муххамед и ещё два человека оставались в доме, впрочем, они были заняты своими делами. В мою комнату принесли телевизор и большое кресло. Русскоязычных каналов не было, я развлекался просмотром спортивных передач. Ужинал в компании Муххамеда. В отсутствии брата он вёл себя раскованней, выпил за компанию несколько рюмочек бренди. Разговор у нас не получался из-за языкового барьера. Остаток вечера я  коротал у телевизора; не заметил, как задремал. Проснулся оттого, что кто-то тряс за плечи. Муххамед пытался что-то сказать, но кроме слов «террористы» и имени двоюродного брата я не разобрал. «Неужели Абдаллаха убили террористы?» -- пришедшая внезапно мысль, прогнала остатки дрёмы.
Сообразив, что я ничего не понимаю, Муххамед переключил работающий телевизор на информационную программу. Увиденные кадры в комментариях не нуждались. Террористы добрались и до этого,  несколько часов назад казавшегося раем курортного места. Телеведущий общался с корреспондентами, ведущими репортажи из разных точек  на побережье. Картина выглядела ужасающе. Несколько взорванных отелей, разворочанные мощнейшими взрывами стены, вырванные с корнем или перерубленные осколками деревья, десятки убитых и сотни раненых людей. То, что диверсия совершена в Египте,  в курортной зоне сомнений не было.
-- «Как там мои?» -- тревожная мысль не давала покоя. Я не сразу сообразил, как можно уточнить места, где произошла трагедия. Потом  догадался. В столовой лежало несколько проспектов отелей, в большинстве из них имелись красочные карты курортного побережья. Надписи сделаны на английском, но сориентироваться не сложно, Муххамед сразу понял, чего я добиваюсь. Он ткнул пальцем в несколько кружочков на карте. Один из них был в непосредственной близи от нашего отеля. С некоторым облегчением я убедился, что мои женщины находятся вне зоны опасности.
Муххамеда распирало желание поделиться информацией. Он разыграл маленький спектакль-пантомиму. Артистическим даром природа его не обделила. Без особого напряжения я понял, террористы припарковали к нескольким отелям машины, начинённые взрывчаткой, подорвали их. Туристы либо спали, либо развлекались в ресторанах. Жертв много. Так же жестами Муххамед сообщил, что ему и остальным охранникам надо куда-то отлучиться. Мои мимические способности были уровнем ниже, но я смог объяснить, что хочу тоже покинуть дом. Без разрешения двоюродного брата Муххамед принять решение не мог. Мой разговор с Абдаллахом по мобильному телефону был коротким. У него хватало дел; начальник службы безопасности был категорически против того, что бы я оставил  убежище.
Оставшись один, не знал чем заняться. Мучила совесть. Рядом трагедия. Определённо, на месте взрыва требуются руки для разбора завалов, другой работы. Что-что силёнки у меня ещё есть. Абдаллах распорядился, чтобы его сотрудники прибыли на службу, вместо них должен прийти юноша – сын Mаххамеда, который сносно владел русским языком. Парнишку я дождался, но совет Абдаллаха не выполнил, из дома, в котором меня приютили, ушёл.
Взорванный отель находился в трёх километрах, по побережью от нашего санатория в районе, обособленном от курортного центра. По слухам, считался он самым престижным. Стандартные номера отсутствовали, цена одного дня проживания клиенту обходилась как стоимость двухнедельной путёвки для семьи из нескольких человек. Шум и суета курортного центра сюда не достигали. Вход посторонним на территорию был заказан. Без внедрённых в обслугу людей террористы совершить диверсию не смогли бы. Доступ добровольным помощникам , не знающим египетского языка к месту происшествия полиция запретила. Так, что моё стремление выступить в роли спасателя оказалось невостребованным. Пришлось возвращаться в номер отеля, где мы обосновались по приезду в Египет.
Пропускной режим на территорию был заметно усилен. Встревоженные туристы не покидали номеров. На пляже у бассейна, в барах и ресторане было малолюдно. Перед входом в отель я столкнулся с Муххамедом, он удивился встрече, но ко мне не подошёл, не подал вида, что знакомы.
В новостной программе постоянно показывали съёмки с места трагедий. Кто-то из работников телестудии догадался и время от времени звучал комментарий, переведённый сразу на несколько языков, в том числе и русский. Потом прозвучало объявление. Требовались доноры  IY группы крови, не имеющие серьёзных заболеваний, не старше 50 лет. Если такие найдутся их просили спуститься к администрации, имея на руках паспорта и медицинские справки, оформленные на родине, для поездки в Египте. Кажется я  подходил по всем параметрам, имел редкую четвёртую группу крови и практически здоров. Желающих поделиться кровью оказалось не столь уж и много. То ли среди туристов оказался дефицит людей с IY группой, то ли большинство отдыхающих не вписывались в возрастные рамки, то ли не хотели осложнять жизнь донорством. А вот тех, кто решил сократить пребывание на курорте, особенно среди немцев и американцев, оказалось достаточно. Они тоже топились около помещения администрации. Моих земляков, решивших  прервать отдых, практически не было.
Процедура сдачи крови много времени не заняла. Брали кровь только IY группы, кровь других групп, видимо, имелась в запасе. Некоторое время отнял экспресс-анализ крови, к этой процедуре подходили довольно придирчиво. В курсантские времена кровь мне доводилось сдавать неоднократно. Сдавшим полагалось внеочередное увольнение на сутки – это был существенный стимул. Волнение или дискомфорта, связанного с отъёмом крови, я не испытывал. А если учесть, что персонал госпиталя, в основном был представлен молодыми женщинами, к тому же весьма симпатичными, марку приходилось держать. Когда-то, во времена расцвета донорства в СССР, каждому сдавшему кровь полагался стакан крепкого чая, шоколадка или что-то иное, призванное восстановить силы человека поделившегося кровью.
Египтяне к сдающим кровь относились уважительно, предложили полежать в палате, желающих  угощали красным виноградным вином и фруктами. Я от отдыха отказался, спешил в отель. На душе кошки скребли, как там мои женщины? У администрации уже должна была бы быть информация о поехавших на экскурсию.
В отеле, по-прежнему не замечалось активной жизни. Казалось, даже количество прислуги уменьшилось, оставшиеся выглядели довольно растеряно. Я поднялся в номер. Дверь оказалась не запертой на замок. Вначале я обрадовался, подумал: «Мои вернулись из экскурсии». Увы, номер был пуст. Следов беспорядка не было, но по отдельным вещам, ранее занимавшим иное место, было ясно – в номере побывали посторонние. На резной тумбочке, расположенной рядом с телевизором горела настольная лампа. Это было более чем странным  -- в номере света было предостаточно. Лист бумаги, придавленный лампой, привлёк моё внимание. Текст был набран и распечатан на компьютере с русским алфавитом:
«Пора отвечать за свои поступки. Я не воюю с женщинами и детьми, но на твоих близких это не распространяется. Жена и дочь в надёжном месте. Им ничего не угрожаете, если ты  явишься добровольно. Не вздумай обращаться за помощью, будет только хуже. За каждым твоим шагом следят. Тебя будут ждать у кофейни. Записку возьмешь с собой».
Я действовал как в лихорадке. Переменив пропахшую потом одежду. Нашёл лист бумаги, а вот ручку или карандаш отыскать не мог. Наконец, сообразил – можно воспользоваться специальным карандашом, которым жена подводит глаза. Дрожащей рукой написал: «Жену и дочь похитил Аслан Калоев».

******

Глава 12

Вначале я подумал, что оказался замурованным, что меня бросили в каменный подвал, возвели стенку, отрезавшую от внешнего мира. Поразмыслив, решил что, скорее всего. Нахожусь в каменном погребе, либо, довольно глубоком колодце, прикрытом сверху несколькими плитами. Кажется, люди, привезшие меня сюда, сумели одним махом решить множество проблем: не надо заботиться об охране, из  каменного мешка не убежишь. Не надо пачкать руки – убивать, без пищи и воды в заточении долго не протянешь; не надо избавляться от трупа, кому придёт в голову искать улики в катакомбах. К тому же будет исполнено пожелание Аслана, чтобы смерть мне лёгкой не показалась.  В замкнутом пространстве, если даже не страдаешь ксенофобией, при недостатке кислорода, отсутствии света, испытав голод и жажду, сам смерть призывать будешь, а если  не выдержит психика, то и руки на себя наложишь.
Небольшая надежда, подобно слабому огоньку моей зажигалки, которую я  время от времени доставал, чтобы хоть на секунду разорвать кромешную темноту места заточения, таял с каждой минутой. Основывалась надежда на  записку, которую я, выходя из отеля, успел передать Муххамеду, попавшемуся мне на глаза. Но я понимал, хотя и боялся себе признаться, что она призрачна. Во-первых, Муххамед не знающий русского языка ничего из написанного не поймёт, и неизвестно сможет ли найти человека, способного прочитать моё послание; во-вторых, проявит ли инициативу и сумеет связаться с Абдаллахом, или же не имеет права покидать отель; в-третьих, сочтёт ли нужным руководитель службы безопасности в создавшейся обстановке распылять силы, тратить время на поиски моей семьи. Что обстановка в курортной зоне, да и в целом в стране, была крайне напряжённой сомнений не вызывало. Взорвано несколько крупных отелей, погибло свыше 80 человек туристов и местных сотрудников обслуживающего персонала. Ответственность за теракты возлагалась на экстремистскую организацию «Святые воины Египта» Что они добиваются взрывами? Что от них дальше ждать? Не понятно.
Умеет всё-таки Аслан пользоваться ситуацией. Как щука использует тёмную водичку для захвата добычи. В Северной Осетии во время осетино-ингушского конфликта у правоохранительных органов до его шайки-лейки руки не доходили, были дела посерьёзней. Здесь в Египте теракт ему на руку. Воспользовавшись общим замешательством легче расправиться и со мной. В создавшейся неразберихе проще заниматься махинациями, контрабандой, тёмными делишками. Органам безопасности работёнки помасшатбней прибавилось. Кто будет мыть грязную посуда на кухне, когда дом горит. Голова раскалывалась от боли, но я попытался восстановить последние события.
К месту заточения меня доставили особенно не заботясь о комфорте. Я не успел добраться до кофейни. Перехватили знакомые по предыдущему нападению ребята. Было впечатление, что они с первого раза даже одежду не меняли – на одном та же застиранная лёгкая одежда, на другом – форма полицейского. Признаться, я ожидал повторения фокуса с усыпляющим веществом, но его не последовало. Со мной обошлись проще, но так же бесцеремонно; напарник полицейского уселся со мной на заднем сидении, вдавил в бок снятый с предохранителя пистолет. Машина не сразу тронулась с места, мы кого-то поджидали. Я думал должен появиться Аслан, однако ошибся. В лобовое стекло настойчиво постучал плотный высокий араб, одетый в традиционную одежду. На голове у него красовалась искусно намотанная чалма. Мужчина втиснулся на заднее сиденье с моей стороны, заняв чуть ли не половину, рассчитанного на троих человек, места. Полицейский, то ли подлинный, то ли ряженный, мне это так и не удалось выяснить, стал громко и оживлённо беседовать с вновь прибывшим. Кажется, вначале он не хотел уступать лавры главенствования. После того, как новый пассажир сунул ему трубку и оттуда послышалась короткая резкая фраза, полицейский расстановку признал в табеле о рангах. Нашу машину дважды останавливали патрули вооружённых людей, но документы не проверяли; видимо, мои спутники им были знакомы или же внушали доверие. Меня, зажатого с двух сторон, даже не пытались рассмотреть. Подать какой-либо сигнал, закричать, освободиться из плена, я не пытался. Угроза расправы с семьёй была тем сдерживающим фактором, который исключал активные действия, по крайне мере до тех пор, пока я не буду, уверен в безопасности близких.
-- куда мы едем? Где жена и дочь? – я не был уверен, что кто-нибудь из троицы знает русский, но ошибся. По реакции полицейского и его постоянного напарника было видно, вопросы они поняли.
-- Аслан велел доставить тебя живым и невредимым, -- довольно внятно без заметного акцента произнёс одетый в форму мужчина.
В дальнейшем он и его спутники мои вопросы игнорировали. Путешествие продолжалось несколько часов. Спасало то, что машина была оборудована кондиционером. Незначительную часть пути мы промчались вдоль прибрежной полосы, по приличной асфальтированной дороге, затем поехали, чуть ли не перпендикулярно морскому побережью. Небольшие деревушки, первое время часто попадавшиеся на маршруте, остались позади за сотню  километров. Мы выехали на горную дорогу. Где глаза ещё радовали тенистые ущелья, а затем за стеклами машины можно было увидеть лишь сплошные, бескрайние пески. От мелькания песчаных барханов в глазах стало рябить, я прикрыл глаза и уснул. Боль в плече заставила превозмочь дрёму. На благородство моих похитителей полагаться не следовало. Сидящий слева, как я его окрестил – «турист», воспользовавшись моим расслабленным состоянием через ткань рубашки, вогнал шприц, наполненный светлой жидкостью. Рука отяжелела, голова закружилась, я отключился. Сколько времени находился в бессознательном состоянии определить не мог.
Не представлял, как долго меня ещё везли, сколько часов провалялся на каменном полу. Не ориентировался, какое время суток наступило к моменту, когда очнулся.
Конец томительным ожиданиям положил шум, раздавшийся сверху.
Я не ошибся, место заточения представляло некое подобие колодца, с закрывающейся крышкой. Верёвочная лестница, некоторое подобие тех, которыми пользуются десантники чтобы взобраться в вертолёт, который не может приземлиться, гигантской змеёй сползла к моим ногам.
-- Поднимайся!
Две руки, принадлежавшие разным людям, подхватили за подмышки, синхронно рванули туловище вверх. Это были старые знакомые – «турист» и ещё один из сопровождающих, мужчина, одетый в арабском стиле. Их компаньон-полицейский отсутствовал.
Я оказался в большом, с высоким потолком, помещении. Свет давали несколько лампочек, соединённых проводами с аккумуляторами. Из помещения, в разные стороны, вели ходы, напоминающие щупальца осьминога. Значительная часть их, больше чем на половину была завалена всевозможным мусором, битыми черепками, гнилыми досками. В зале, вдоль стен целые ряды корзин, не завязанные мешки, наполненные песком и другими материалами. На полу зияли ямы,  раскопанные на разную глубину. В дальнем углу темнело несколько массивных, удлиненных предметов, которые я определил как саркофаги.
Глазеть по сторонам мне не дали. Толчок в спину подсказал направление движения. Довольно долго мы шли хорошо сохранившимся коридором. Насколько позволяли мои археологические и строительные познания, он был вырублен в незапамятные времена в известняковой породе, своды поддерживали многочисленные колонны из более крепкого материала. Совсем недавно, чтобы исключить обвал, здесь были проведены солидные восстановительные работы. В нескольких местах виднелись следы современной кирпичной поддерживающей кладки, опасные места были подстрахованы конструкциями из брёвен и толстых досок. Нашей остановкой оказалась массивная дверь. Перед ней на меня одели наручники.
-- Где жена и дочь? – теперь я был уверен, что получу ответ на свой вопрос. Аслану не было резона скрывать  информацию.
Калоев сидел за неким подобием стола, сколоченного из простых досок. Роль столешницы выполняла массивная плита, покрытая древнеегипетскими иероглифами и вырезанными на камне рисунками. Комната, видимо, выполняла двойную функцию: рабочего кабинета и места тайного хранения, найденных предметов быта и украшений древних египтян. Минутного взгляда оказалось достаточно, чтобы уяснить, Аслан с сотоварищами действительно организовал крупномасштабную раскопку древних захоронений.
-- Ты не струсил, поступил как мужчина. – Колоев усмехнулся, показывая, что наряду с уважением к моим действиям, считает их большой глупостью. – Я своё слово сдержу. Твою жену и дочь отпустят живыми и невредимыми, но только после того, как мы посчитаемся.
-- Я могу с ними встретиться?
-- У меня нет лишнего времени, что бы смотреть мелодраму. Не ровён час, растаю, решу тебя простить. То, что ты не спрятался за женщин, зачтется. Не стану калечить, не буду пользоваться чужими руками, что бы отомстить. – Аслан то ли рисовался перед подручными, то ли разработал какой-то неведомый мне план.
-- Как же будет расчёт производиться? Ведь мы в неравном положении. Вас трое, я один; территория ваша, сила на твоей стороне. – Мне хотелось вывести противника из состояния равновесия, выведать его намерения. Кажется это удалось. Аслан вскочил. Я подумал, что не удержится, ударит меня, но он перевёл энергию в мирное русло. Громко, повелительным голосом, отдал несколько распоряжений своим подручным. Египетский язык, судя по тому, что уточняющих вопросов со стороны торицы не последовало Аслан выучил  в с совершенстве. Мы остались вдвоём.
-- Насколько я помню, ты в звании подполковника уволился? – Вопрос удивил. Какое ему дело до моего звания?
Не дождавшись ответа, Аслан продолжил. – Я в армии выше старшего сержанта  не поднялся. Срочную в спортивном батальоне отслужил. По армейским понятиям сержанта и подполковник чины не сопоставимые. Но ведь мы военную форму давно сняли.
-- Это ты к чему? – моё недоумение было искренним.
-- Вдруг ты меня сочтёшь недостойным противником, -- Аслан явно издевался.
-- Яснее, не можешь?
-- Хочу наше противостояние вынести на суд провидения. Предлагаю честный способ решения конфликта. Говорят, российские офицеры для разрешения конфликта частенько использовали «Русскую рулетку».
-- Зарядить револьвер с барабаном одним патроном, крутить барабан и по очереди нажимать курок у виска? – Несмотря на серьёзность ситуации, я едва удержался от ухмылки.
-- Это был бы идеальный вариант. Жаль, я револьверами с барабаном не обзавёлся. Поступим по другому. У меня есть два пистолета. Один я заряжу, другой нет. Выберешь один и выстрелишь. Повезёт – живи, мы квиты. Не повезёт – умрёшь. – Аслан на полном серьёзе воспринимал бредовый, с моей точки зрения, план.
-- Не пойдёт, -- я решил выдвинуть доводы, способные отговорить Аслана от принятого решения, -- слишком много соблазнов у каждого из нас убрать противника, к тому же и возможности для этого будут не малые.
-- Какие же?
-- Кто знает сколько у тебя пистолетов? Разве нельзя когда я отвернусь, положить на стол только заряженные?
--Допустим,  я выберу незаряженный пистолет, кто помешает тебе пристрелить меня из второго? Думаешь, я поверю, что из заряженного пульнёшь в себя? Наконец, уверен, что взяв оружие, не выберу в качестве мишени тебя?
-- А пистолет снаряженным может оказаться. Нет, участником комедии я не стану. Хочешь убивать – убивай.
Аслан обдумывал мори слова несколько минут. Наконец принял решение:
-- Будем считать, игра в рулетку не получилась. Заметь, по твоей воле.
Я молча пожал плечами. Колоев достал из ящика стола пистолет, снял с предохранителя, передёрнул затвор. Не разделяй нас стол, я мог бы предпринять попытку выбить оружие.
--Поторопился, отпустил мужиков. Придётся самому тебя пристрелить. Давай на выход.
Недлинный коридорчик закончился стеной. От неё начинался свежее отрытый глубокий лаз, ведущий вниз.
-- Повезло тебе подполковник, персональный склеп будешь иметь. Бальзамировать труп не будем – это минус; покоиться будешь на освободившемся месте одного из сыновей великого фараона – это плюс. Века не пролежишь, но то, что останки в горячем сухом песке намного дольше, чем в российском чернозёме сохраняться, гарантирую. – Колоев не удержался от короткого смешка, довольный собственной шуткой. – Кстати, знаешь, почему в древнем Египте знатных людей бальзамировали?
У меня не было желания демонстрировать познания культуры, традиций страны фараонов. Как впрочем, выслушивать консультации по истории своего палача. У Аслана, на этот счёт, было свое мнение. Не получив ответа, он снизошёл до подсказки: -- Я при встрече сказал, не возвращаются только покойники; египтяне так же считали. Для них смерть не конец жизни, а начало вечности. Душа переходит в загробный мир. Тело они рассматривают как дом, в который дух может вернуться, чтобы отдохнуть. Поэтому в гробницу помещали хлеб, воду, вино. Но душе надо найти именно тело, оно должно быть узнаваемым. Для этого и бальзамировали, мумифицировали умершего.
--Тебе не надоело юродствовать? Может, завершишь ликбез?  -- Нервы начинали сдавать, я не надеялся на спасение. – Хватит издеваться, стреляй.
-- Повернись лицом к стене!
-- Обойдёшься, -- я не стал выполнять приказание.
Аслан поднял пистолет. Тёмный зрачок дула уставился прямо в лоб. Я не выдержал, закрыл глаза. Выстрела не последовало.
-- Сколько раз мечтал о подобном моменте. На, тебе, не могу расстрелять безоружного! – пистолет в руках Аслана подрагивал. Мой враг оказался более мягкотелым, чем можно было ожидать.
-- Давай разойдёмся миром! – у меня шевельнулись проблески надежды, что всё обойдется без кровопролития.
-- Нет! Наш конфликт следует довести до конца.! – Аслан сорвался на крик, затем немного успокоился. – Стрелять в безоружного не по мужски. Я  и тебе дам снаряженный пистолет в обойме 8 патронов, вдобавок нож. В склепе несколько туннелей идут к общему центру. Разойдёмся по туннелям. Каждый волен делать, что  пожелает: хочешь, затаись, хочешь, ползи, хочешь беги. Увидел противника – стреляй. Разрядим магазины, есть ножи, в рукопашной сойтись не советую. Я хоть и покалечен, физически крепче. Прирежу как барашка, которого у нас в Осетии обычно забивают на праздник. Согласия на дуэль не спрашиваю. Подождёшь меня здесь.
У меня было несколько минут на обдумывание ситуации. Аслан, видимо, пошёл за оружием. Придётся принимать навязанную игру. Значит судьбе угодно, чтобы кто-то один не вышел из этих лабиринтов. Не обязательно этим человеком должен быть я. По крайней мере за свою жизнь, спокойствие родных следует побороться.
-- Ключи от наручников, оружие на полу. Даю тебе три минуты укрыться в тоннеле. Аккумуляторы выключаю. – Слова Колоева донеслись откуда-то сбоку. Я едва успел снять наручники и осмотреть пистолет – свет погас. Коротким броском я поменял место, затем, низко пригнувшись, переместился в небольшое углубление, которое приметил раньше. Спешить не следовало. Нужно выработать тактику дальнейших действий, привыкнуть к темноте. У Колоева громадное преимущество – он знает расположение ходов, местность в целом. Может устроить засаду, выйти в тыл.
Компенсировать это преимущество можно только хладнокровием, расчетливостью, осторожностью. Лишь так я смогу уцелеть. «Но если уцелеешь ты, значит должен погибнуть Колоев!» -- у меня было такое ощущение, что мысли возникали не в моей голове, а её прошептал кто-то из законных хозяев подземного жилища. Что ж это получается, я покалечил Аслана, сделал инвалидом, а теперь собираюсь его убить. Так от кого из нас дурно попахивает? Кто засранец?  Человек, который по большому счёту имел право и возможность прикончить меня без особых усилий, но не пошёл на это, или я  -- офицер запаса для которого в былые времена слово  «честь» кое-что значило? Нет, так не пойдёт. Если хочу хоть чуточку уважать себя, застрелить Колоева я не смогу. Какой выход? Он очевиден, я не буду стрелять в Аслана. Лучший вариант, вообще не открывать огонь, худший – вести огонь не на поражение, а стрелять в сторону, либо поверх головы.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Она не была столь кромешной, как показалось вначале. Видимо, где-то имелись выходы наружу, являвшиеся источником естественного освещения. И всё же, передвигаться по довольно узкому коридору приходилось «на ощупь», периодически касаясь рукой, свободной от оружия, стены. Как я не осторожничал, дважды задевал какие-то обломки, а на третий раз так оступился, что очутился на четвереньках. «Споткнуться на левую ногу, плохая примета», -- народная мудрость правильной оказалась лишь отчасти. Споткнувшись, я произвёл немало шума, на который и выстрелил Аслан. Не упади, вышел бы прямо на линию поражения, схлопотал бы свинца; так пуля пролетела в нескольких сантиметрах выше головы. Инстинктивно я вжался в землю. Второй выстрел Колоева тоже не достиг цели. Соблазн выпалить в ответ был велик, но мне удалось удержаться. Аслан не стал рисковать, я отчётливо слышал удаляющиеся шаги. Играть в кошки-мышки не хотелось, но выхода не было, пришлось продолжить движение. Коридор постепенно сужался. Это не сулило ничего хорошего. К стене не прижмёшься. Ползти по пластунски всю дорогу не будешь. Стоит произвести два выстрела – один на уровне пояса, второй ниже и пуля найдёт мишень. Аслан это не хуже меня понимает. Возвращаться назад не имело смысла. Я не знал, что предпринять, как отказаться от игры по навязанным правилам.
Странный шум привлек мое внимание. Если бы находился в лесу, подумал, что внезапно налетевший ураган прошелся, круша верхушки деревьев. Шелест и колебание воздуха не могли быть вызваны ни обвалом потолка, ни какими-либо механическими колебаниями. Я успел среагировать, упасть на пол, закрыть  голову руками. Громадная, плотная масса пронеслась надо мной. Были это какие-то ночные птицы, живущие в подземелье или неимоверно большие летучие мыши, я определить не мог. Видимо, их сонное царство растревожили выстрелы Аслана.
-- «На пути у них тупик. Эти летучие твари обладают своеобразными локаторами, позволяющими ориентироваться в темноте. Значит, они вернуться назад. Под их прикрытием можно совершить марш-бросок», -- внезапно родившаяся мысль не показалась мне авантюрной. Колоев так же попытается уклониться от встречи с подземными монстрами, следовательно, я смогу преодолеть значительную часть коридора на повышенной скорости, если побегу следом. Велик риск переломать ноги, зато будет шанс выбраться из узкого прохода, не схлопотав пулю.
Догадка подтвердилась. Спрессованная узким пространством масса летучих жителей понеслась в обратный путь. В том, что я пошёл на побитие личного рекорда по бегу на пересечённой местности, сомневаться не приходилось.  Темп бега задавала перемещающаяся с приличной скоростью туча, состоящая из нескольких сотен летучих чудовищ. Одному Господу известно, как я не переломал ноги. Аслан говорил правду – коридор вёл  к большому помещению. Живой поток завихрился на несколько секунд у потолка, с шумом исчез в одном из отводов. В комнате было светлее, ем в переходе. В двух местах с потолка пробивался свет сквозь расчищенные шурфы. Осматриваться не было времени. Беспорядок и некоторые предметы свидетельствовали, что здесь велись или ведутся раскопки. Масштаб их был солиден, участие в работах принимал не один десяток человек. Мусор от раскопок был удалён. В помещении находилось несколько разрезанных пополам автомобильных шин с верёвочными ручками. Из-за нехватки корзин они использовались в качестве емкостей, были заполнены всевозможными отходами. Вначале я решил укрыться, за шинами, но решил, от пули не слишком надёжная защита. В дальней от входа половине комнаты параллельно друг другу стояли два саркофага без крышек. Один большой, второй не такой внушительный, служивший пристанищем для останков или женщины или ребёнка. Каменные крышки находились неподалёку, прислоненные к стене. По камню шла затейливая резьба. Среди прочих фигур на большой крышке можно было различить изображение льва, пожирающего врагов. Рассматривать остальные было недосуг. Я едва не поддался соблазну затаиться за саркофагом, но вовремя передумал. Саркофаги, первое, что привлекает внимание и  рассматривается как возможное место укрытия. Куда разумнее устроить засаду, спрятавшись в пространстве между стеной и крышкой.
Аслан обладал развитой интуицией. Видимо, почувствовал,  что я сумел проникнуть в усыпальницу, воспользовавшись налётом подземных тварей. Стрелял он наугад, выбрав объектом обстрела саркофаги. Четыре прозвучавших один вслед другому выстрела, должны были спровоцировать меня на ответную стрельбу. Но я не собирался раскрывать место засады.
«Что-то, дружок, ты патроны не экономишь!» Простейший арифметический расчёт, сделанный в уме, давал шансы на выживание. – Два патрона плюс четыре, итого шесть. Восемь в обойме минус шесть, остаётся два. Не столь сложное дело, заставить противника потратить последние патроны».
Решение пришло мгновенно. Я немного развернулся; упёрся спиной в массивную крышку, затем резко оттолкнулся от стены ногой и обеими руками. Несмотря на вес, плита накренилась и с шумом упала на пол. Я успел совершить бросок в сторону. Расчет оправдался. Нервы у Аслана не выдержали. Два выстрела свидетельствовали – магазин его пистолета пуст. Я поднялся с пола. Можно было не опасаться атаки. Бросаться с ножом на человека, хорошо владеющего пистолетом, Колоев не будет. Шум удаляющихся шагов служил тому подтверждением. Преследование Аслана не входило в мои планы.
-- Если в подземном кабинете Колоева работало освещение от аккумуляторов, они могут быть и в этой комнате, -- я  рассуждал вслух.
Систему освещения обнаружить не удалось, зато отыскался тонкий очень прочный шнур, идущий неизвестно куда. Шнур располагался на уровне пояса. Нить Ариадны помогла греческому герою Тесею выбраться из Лабиринта; шнур скорее всего как и мифический клубок ниток закреплён при входе в подземелье. Придерживаясь его можно выбраться на поверхность не плутая по закоулкам. Стопроцентной уверенности, что предположение соответствует действительности не было, но проверить догадку следовало. Придерживаясь шнура левой  рукой, я нырнул в  коридор. Следовало соблюдать осторожность, исключить нападение Аслана из-за закоулка. Ускоренным шагом я преодолел сотню метров с лишком. Признаков, что коридор вот-вот закончится, не было. Несколько раз попадались ответвления, ведущие либо влево, либо вправо, я упорно придерживался «путеводной нити». В момент опасности органы восприятия обостряются, это я  не единожды испытывал на собственном опыте. На слух не жаловался. Любой отдалённый звук был даже не по барабанным перепонкам, а тупой иголкой пронзал какой-то участочек головного мозга. Звук  загоняемой обоймы предохранителя пистолета обычно едва различимы на расстоянии вытянутой руки; я расслышал звуки раздавшиеся метрах пятнадцати, из поглощённого темнотой хода.
«Правила дуэли изменились» -- первое, о чём я подумал, замерев на месте. – Либо появился ещё один участник разборки, либо Аслан, расстреляв обойму, плюнул на общение, перестал работать под «джентльмена» и заменил пустой магазин на снаряжённый».
Стараясь не издавать шума, всё также, придерживая рукой шнур, я  стал осторожно пятиться назад. Спасение – скрыться в одном из боковых переходов. До него совсем небольшое расстояние, минуты две назад я ощупывал рукой проём в основном тоннеле. Чувство самосохранения подсказало – «отпусти шнур, или, придерживаясь другой стены» Я вовремя переместился на противоположную сторону хода. Вспышка, оглушающий в замкнутом пространстве звук выстрела, пуля выпущенная параллельно шнуру свидетельствовали – мой противник вышел на боевую тропу во всеоружии. Этот выстрел освобождал меня от моральных обязательств.
Если объявился новый враг, я вправе отвечать пулей на пулю, если Аслан решил повысить свои шансы на выживание, мы квиты.
Всё же я воздержался от обмена выстрелами, нырнул в боковой туннель. Пройдя несколько метров ускоренным шагом, вновь очутился перед подземной развилкой. Не раздумывая повернул направо, шагов через пятьдесят ещё один поворот, через двадцать вновь направо. Выбраться назад к основному ходу, где тянулся шнур, я смог бы только с помощью посредника из царства теней. Риск, что стрелявший человек сможет разобраться в лабиринте и догонит меня свёлся к минимуму. Я начал терять надежду, что выбранный маршрут может вывести куда-то кроме очередного закоулка. Проход внезапно расширился, я сделал небольшой рывок и очутился в комнате обстановка которой была знакома. Именно сюда меня выволокли за белы ручки из подвальчика или погреба. Аккумулятор я нашёл  без особых усилий. Лампочка осветила до боли знакомый интерьер. Те же экспонаты, те же следы раскопок, та же зияющая яма, ведущая вниз. Одно успокаивало, дорогу до тоннеля оборудованного «нитью Ариадны» я смог бы найти.
Расслабленность в неподходящий момент сгубила не одного самонадеянного странника по лабиринтам. Аслан не захотел завершить дуэль прицельным выстрелом, но взяв на мушку, не дал мне шанса использовать право второго дуэлянта на выстрел. Он стоял в проёме напротив дуло пистолета аккурат в мой лоб.
-- Сколько колобку не катиться, всё равно лиса съест. – Колоев явно устал от выдуманного им самим состояния со стрельбой в лабиринте. – А ты что же не стрелял? Благородного изображал, или пистолет заело?
-- У тебя не заело, -- огрызнулся я, -- одну обойму расстрелял, другая появилась.
Мои слова несколько задели самолюбие Аслана. Секунду помедлив, он выдвинул предложение:
-- По счёту раз, бросаем пистолеты. Ножи у нас есть. Давай ещё раз положимся на фортуну.
Испытывать судьбу желания не было, но я понимал, что в ковбойском соревновании по обмену выстрелами проиграю. Пришлось отбросить пистолет. Колоев чуточку прихрамывая, мелкими шагами стал перемещаться от входа в мою сторону. Я оставался на месте. Судя по тому, как нож играл в его руках, Аслан знал толк в рукопашном бое.
Похвастаться тем, что владею ножом в совершенстве, я не мог. Пяток приёмов защиты от удара ножом снизу, сверху знал, но практически давно не отрабатывал. Нанести упреждающий удар, вспороть живот или перерезать горло противнику, без содрогания, вряд ли смог бы. Аслан чувствовал своё превосходство в поединке на ножах. Мне удалось зафиксировать его спружиненные, готовые к атаке ноги подрагивающую, способную сделать решающий укол руку. Я сделал резкий рывок в сторону, едва уклонился от ножа. Протез, каким бы идеальным не был, не родная нога. Аслан, вкладывающий в удар силу закрученного тела, не смог удержать на месте. Пронзив пустое пространство лезвием, он по инерции сделал несколько шагов. Крышка подвала в котором меня содержали оставалась открытой. Аслан, потеряв равновесие, свалился вниз. Несколько секунд я прислушивался, пытаясь уловить звуки из подземелья. Там царила тревожная тишина. Заглянуть в отверстие мешало опасение, Калоев метнёт нож в появившуюся мишень. Прошло минут пять. Простейший и безопасный выход напрашивался сам собой – водрузить крышку люка на место. Оставить комнату, попытаться найти путь из лабиринта. Любопытство победило осторожность. Я освободил от мусора плетёную корзину, используя её в качестве щита, нагнулся, пытаясь рассмотреть дно погреба.
Аслан лежал спиной вверх, голова вывернута неестественным образом. Первое, что пришло на ум: «Колоев потерял сознание после падения с высоты». Проверить догадку можно было лишь спустившись в подвал, но это слишком рискованно. Стоило погодить. Я поднял оба пистолета, проверил обоймы. В оружии Аслана, как и моём она была снаряжена. Идея устроить  небольшую проверку возникла спонтанно. Тщательно прицелившись, я выстрелил так, что бы пуля легла аккурат рядом с телом Колоева, но не зацепила его. Какой выдержкой не обладай, не отреагировать на пулю, поднявшую фонтанчик мусора в нескольких сантиметрах от тебя, по силам разве что легендарному герою-экспроприатору Камо, сумевшему симулировать сумасшествие и провести солидных медицинских экспертов. Верёвочную лестницу мне удалось отыскать минут через пятнадцать. Рядом с ней лежали несколько самодельных факелов. Я решил подстраховаться, провести дополнительную экспертизу. Поджог факел и бросил его вниз. Огонь почти касался головы Колоева, но он не реагировал на пламя. Мешкать не было времени, могла загореться одежда испытуемого. Спускаться спиной к верёвочной лестнице очень неудобно, зато исключался вариант нападения сзади. Ногой я отшвырнул факел подальше. Его света оказалось вполне достаточно, что бы заметить тёмную лужицу крови, образовавшуюся рядом с телом. Я перевернул туловище. Нож вошёл в грудь Аслана практически по ручку. Он, видимо осознал, что падал держа клинок остриём к себе, но не успел среагировать, попросту выпустить холодное оружие из руки.

****
Глава 13

Временные параметры стёрлись. Казалось, души сыновей фараона вселились в тела и сдавливают стены лабиринта, преграждали мне путь. Я не представлял сколько времени потребовалось, чтобы добраться по шнуру до отверстия, которое освещалось потребовалось, чтобы добираться по шнуру до отверстия, которое освещалось прямыми солнечными лучами. Сил выбраться на поверхность не было. Пришлось привалиться спиной к стене прохода, прорытого в известняковой породе. Глаза закрылись сами собой. Дремал я минут пятнадцать – двадцать. Очнулся и не мог сообразить, где нахожусь. Очень хотелось пить. Язык в автоматическом режиме пробегал слева на право по потрескавшимся губам. Жажда была невыносимой. Реплика «полцарства за коня», теперь была поднята и приемлема, я готов был отдать за глоток воды, всё что имел. Оставшийся десяток шагов преодолевал, чуть ли не ползком. Желание выбраться на божий свет, а там будь, что будет, было непреодолимым. Однако инстинкт самосохранения сработал. Прежде чем выбраться из подземелья, я решил провести рекогносцировку. Первое, что увидел – тёмный «джип» и, склоняющийся вокруг него, знакомый персонаж в арабском одеянии. Пистолет, который по условиям дуэли достался Аслану перед началом путешествия по лабиринту, отправил под ремень за спину, свой сунул так же под ремень, но спереди.
В любимом миллионами россиян старшего возраста фильме «Операция Ы», главарь шайки преступников задаёт вопрос в лоб: « А где бабуля?» То, что араб спросил: «А где Аслан?» можно было понять без переводчика. Меня так и подмывало сообщить: «Я за него», но шутки были неуместны, пришлось промолчать.
Мышление араба было заторможенным. До него не сразу дошло, что выбраться из лабиринта я мог при условии, что разминулся с Асланом или дуэль окончилась в мою пользу. Когда он это понял, повёл себя агрессивно. Два коротких, извлечённых из-под чалмы ножа, оказались в руках моего противника. Не сделай я рывок, не завались на бок, брошенный нож вошёл бы под кадык. Второго броска я не стал ожидать. Пуля дура, лишь в том случае, если прошла мимо цели. Я стрелял на поражение и не промахнулся. Выстрел в голову достиг цели. Мужчина упал, не осознавая того, что его жизненный путь закончен.
Ключа в замке зажигания не было. Для бывшего зампотеха полка завести машину подключив, нужные провода, секундное дело. Мотор заурчал сообщая что машина готова подчиниться воле водителя. Я поёрзал на сидении, постарался усесться поудобнее. «Один глаз на Кавказ, другой на Север» -- эта пословица пришла на ум, когда я зафиксировал два объекта один с лева от машины, другой справа.
-- Александр не стреляй, -- голос мальчишки, выкрикнувшего по-русски короткую фразу,  показался знакомым. После того, как я сфокусировал взгляды на более крупном объекте, появившимся у левой дверцы автомобиля, немного успокоилось и опустил пистолет. Около «джипа» топтались старые знакомые – сотрудники охраны отеля Мухаммед и его сын, находившийся со мной на конспиративной квартире.
-- Нам необходимо срочно покинуть это место, -- парнишка довольно внятно перевёл слова отца.  – Папа хочет сесть за руль.
 В знак согласия я кивнул головой.
Мухаммед вместо того, что бы последовать за отпрыском и  занять место водителя  заколдовал у колёс.
-- Ты что делаешь? – я не мог понять действий сотрудника охраны. Он поочерёдно спускал шины автомобиля.
-- Нам придется ехать не по дороге, а по  пустыне, барханам, -- кажется, мальчик был в курсе производимой операции. – Отец специалист по песчаным сафари. Чтобы машина была устойчивой на барханах необходимо уменьшить давление в колёсах.
-- Ты, откуда так хорошо русский знаешь, -- поинтересовался я.
-- Абдаллах – дядя по маме. В его семье многие говорят на русском. У меня был русский учитель, которому дядя целый год за уроки платил.
То что в других местах называют «русскими горками», в других «американскими» в сравнении с нашим аттракционом можно охарактеризовать как  детские забавы. Сидя на заднем сидении автомобиля, я переживал нечто сравнимое с ощущением пассажиров небольшого самолёта, попавшего в воздушную яму. Нt спасало даже то, что воздух из шин был стравлен и колёса выполняли роль дополнительных амортизаторов; их дряблость добавляла большую устойчивость машине. Когда «Джип» на огромной скорости, отплёвываясь песком, взлетал  вверх на пик бархана, я старался сделать вдох поглубже; пока он, практически не касаясь земли, проваливался в яму, выталкивал воздух порциями из лёгких. Хорошо, что желудок был пуст, иначе, его содержимое оказалось бы на сидении машины.
Подозрение, что Мухаммед отказался от движения по шоссе только лишь для того, чтобы продемонстрировать водительские навыки, возникло после часового «болтания» по барханам. Несмотря на то, что дверцы машины были закрыты стёкла задраены, мы наглотались песчаной пыли, она проникла повсюду. Преследовать нас, кажется, никто не собирался. Аслан и один из его подручных погибли. «Джип» мы конфисковали. Я хотел высказать претензии экстрималу-водителю; потребовать возвращения на нормальную дорогу. Не успел. Мальчишка, постоянно оглядывающийся назад, что-то разглядел сквозь мутные задние стёкла. Сначала, он поделился информацией с отцом, затем обратился
по-русски ко мне:
-- За нами погоня.
При взлёте на очередной бархан, я убедился в правдивости сказанного. Мухаммед прибавил скорость, но преследователи постепенно сохраняли разрыв. Какой профессионал сидел за рулём машины, пустившейся за нами в погоню, приходилось только догадываться.
-- У них мотор мощнее, и  специальные колёса, приспособленные для движения по  пустыне, -- мальчик перевёл фразу, сказанную отцом.
-- Что будем делать? Я адресовал вопрос Мухаммеду.
-- Убегать нет смысла. Придется отстреливаться. – Предложение не вызвало энтузиазма. В наличии у нас два моих пистолета и пистолет Мухаммеда. Неизвестно чем вооружены преследователи. Всё же я решил положиться на навыки профессионала-охранника.
Машину пришлось оставить внизу. Мухаммед приказал сыну укрыться за колёсами, а мы залегли на гребне бархана. Противник не заставил себя ждать. Не совсем обычная машина, напоминающая «квадрацикл» на которых катают по пустыне туристов, только  более массивная, возникла на соседнем песчаном пике.
До неё было несколько сотен метров. В бинокль, валявшийся в «джипе» я рассмотрел водителя и четырёх пассажиров. Каждый был вооружён автоматом. Силы были неравны. Мухаммед жестами показал, что следует подпустить противника поближе и одновременно открыть стрельбу. Затея, с моей точки зрения, была бессмысленной. Если и попадём в кого-то из пассажиров скоростной машины, оставшиеся в живых, без труда продырявят горе-стрелков, которым практически негде укрыться.
Два, первых, слитно прозвучавших выстрела, ущерба нападавшим не принесли.. Правда, заставили водителя изменить маршрут движения.
Теперь машина шла не в лоб нам, а параллельно. Мы вновь успели по разу выстрелить, чья-то пуля зацепила одного из пассажиров. Послышался крик раненного человека. Практически синхронно, мы скатились до середины бархана. Автоматные очереди накрывшие прежнее место лёжки, свидетельствовали, противник оружием владеет недурно. Если машина выскочит на гребень нашей песчаной пирамиды, расстрелять двух ползающих на карачках, вооружённых оружием ближнего боя мужчин, особого труда  не составит. Зарываться в песок особого смысла не было. Окапаться не успеешь, да и бруствер из сыпучей массы, способный защитить от пули, не соорудишь.
Рывок за ногу заставил меня оглянуться.  Сын Мухаммеда протягивал мне какую-то трубу, выкрашенную в зелёную краску. Я не сразу сообразил, что это за предмет.
-- В багажнике «джипа» нашёл, -- мальчишка и впрямь был смышленый и любопытный. Кому придёт в голову в подобной обстановке осматривать багажник? Любой пацан определит назначение штуковины?
-- ПЗРК! – я не удержался от восклицания. В моих руках находился переносной зенитный комплекс. Судя по иероглифам и маркировке – изготовлен в Китае, либо где-то по соседству. Пару секунд ушло на осмотр оружия. От наших российских комплекс мало, чем отличался. Привести его к боеготовности, сделать выстрел я смогу. Предназначен комплекс для стрельбы по низколетящим воздушным целям, но сгодиться чтобы пальнут по машине. Мухаммед то же сообразил, что у нас появился шанс на равных повоевать с преследователями.
Увлекая меня за собой Мухаммед стал карабкаться на гребень. Мальчишка попытался увязаться за нами, но отец с криком отослал его к «джипу».
На долгое прицеливание, сложные манёвры не было времени. Машина с вооружёнными людьми мчалась прямо на нас. Выстрел из ПЗРК – это не пистолетная пуля. Машина перевернулась, сразу же вспыхнуло пламя. Что с пассажирами, выяснять не стали. В том, что в ней вряд ли кто выжил, и, тем более, способен вступить в перестрелку сомнений не возникало. Наш «джип» вскарабкался на на следующий бархан, я невольно  оглянулся. Множество костерков из частей машины, размётанных взрывом, пылали, разогревая и без того раскалённый песок.
На шоссе одного из туристских маршрутов мы выехали минут через тридцать. Дальнейший путь к курортной зоне преодолели без приключений. Я хотел, чтобы меня высадили у отеля, но Мухаммед не согласился, предложил поехать на конспиративную квартиру. Пришлось подчиниться. Неразумно разъезжать по курортной зоне на «джипе», принадлежащем Аслану, или кому-то из его прислужников.
У ворот знакомого здания нас поджидали несколько человек, сотрудников системы безопасности, руководимой Абдалаххом. Его не было. Зато присутствовал старый знакомый – накаченный парень, работавший в паре с Мухаммедом. Увидев нас целыми и невредимыми, он обрадовался, однако через секунду на его лице отразилось искреннее огорчение. Схватив Мухаммеда за руку, он стал взволнованно говорить, то и дело поглядывая в мою сторону. Сынишка Мухаммеда, получив указание, перевёл сообщение, заставившее меня побледнеть.
-- Твоя женщина ранена. Её отвезли в госпиталь. Она просит, сразу как ты объявишься, устроить встречу.
-- А что с дочкой? – я не дослушал перевод.
-- Про дочку он ничего не знает, -- обменявшись несколькими словами с парнем, извиняющимся тоном произнёс маленький переводчик.
В машине лишних мест не оказалось, Мухаммед и его сын с нами не поехали. Они собирались вернуться в район раскопок, забрать спрятанную там служебную машину. Я лишился возможности получать ответы на свои вопросы. Выяснить, что приключилось с женой, кто и когда её ранил, в каком она состоянии, я не мог из-за языкового барьера.
 В госпиталь попасть оказалось не так просто; его осаждали родственники пострадавших в террористических актах и представители прессы. Меры безопасности применялись повышенные. Кроме многочисленной охраны у входа и на территории госпиталя, охранники находились на каждом этаже. Мой сопровождающий-качёк которого звали Касим, используя удостоверения сотрудника службы безопасности и  знакомство с одним из полицейских, околачивающимся у ворот, сумел провести меня внутрь госпиталя.  Дальше вестибюля нас не пропустили. На расспросы Касима никто не отвечал, его попросту игнорировали, у персонала хватало работы. Я не знал что предпринять, чтобы выяснить, где находится жена, каково её состояние. Помощь пришла нежданно-негаданно. Высокий мужчина в  белом халате и докторской шапочке, подтверждающими его принадлежность к местной братии, остановился рядом со мной.
-- Какие проблемы? – он говорил на русском с едва уловимым акцентом. Всмотревшись повнимательней, узнал врача, руководившего процессом переливания крови. Он представился, назвал себя Аббасом. Сбиваясь от волнения, я рассказал, что жена ранена, находится в госпитале. Оказалось, что отыскать ей трудно разрешимая проблема. Уточнив фамилию и кое-что ещё, врач направился к служебному лифту. Он отсутствовал довольно длительное время. Чувство тревоги переросло в тупую ноющую боль в области сердца. Я не мог ни сидеть, ни стоять, дергался, как маятник, в небольшом закоулке около окна. Наконец, появился мой добровольный помощник.
-- Ваша жена не зарегистрирована ни в одном из отделений. Среди пострадавших в теракте и доставленных в госпиталь русских – нет, -- доктор выглядел растерянным. – Кто сообщил, что жена ранена и находится в госпитале?
Касим, видимо, сообразил, что возникли проблемы с поиском моей супруги, вмешался в разговор. Доктор, задав ему гораздо больше вопросов, чем при беседе со мной, вновь удалился. Ещё раз спускаться в приёмный покой врач не стал, позвонил по телефону, попросил, чтобы пригласили меня.
-- В хирургии находится русская женщина. Ей сделали операцию после пулевого ранения. Отходит от наркоза. Документов при поступлении не было, поэтому возникли трудности при установлении личности. Насколько я разобрался, именно о ней говорил Касим.
-- С ней не было девушки? –Судьба дочери оставалась загадкой. Не могла она по своей воле оставить раненную мать.
-- Нет. Пострадавшую привёз мужчина. Вот ещё что,  у женщина была очень крупная сумма в долларах.
-- Можно её увидеть, поговорить с тем, кто делал операцию? –у меня не было надежды на положительный ответ. Странным было последнее сообщение. Откуда у Веры доллары?
Доктор секунду помолчал:
-- Попробую договориться с руководством.
Я присел в кресло.  Сердце редко когда давало о себе знать, теперь оно завредничало, то бешено колотилось, то едва не замирало. Части тела соподчинённые основному мотору стали постепенно неметь. Тянущая вниз, ноющая боль мешала дышать, пересохли гортань и губы. Я сделал пять глубоких вдохов, не помогло. Попробовал иначе, глубоко вдохнул и намеренно задержал дыхание. В глазах заплясали небольшие тёмные спиральки. От  эксперимента следовало отказаться. Если не сделаю выдох, то сердце либо выпрыгнет из грудной клетки, либо, что более вероятно, остановится навсегда. Касим услышал мой выдох, что-то закричал. Через минуту около меня сгрудилось несколько человек в халатах. Я ощутил укол шприца в руку. Лекарство помогло. Сердечный ритм, если и не пришёл в норму, то был близок к ней. И всё же, чувствовал себя и выглядел я неважно. Аббасу удалось добиться разрешения на посещение раненой русской, но доктор высказал сомнение, пойдёт ли на пользу визит посетителю и пациентке. Перед палатой Аббас ввёл меня в курс дела. Операция по удалению пули прошла удачно, но жена после наркоза в сознание пришла. Рана тяжёлая. Шансы на выживание – пятьдесят на пятьдесят. Посещение, как я догадался, разрешили не из гуманных соображений, а что бы решить финансовую сторону лечения. Деньги у пострадавшей при госпитализации были, но она без сознания, надёжнее оговорить материальную составляющую с родственниками.
В палате царил прохладный полумрак. Кровать стояла у окна, закрытого необычными тростниковыми то ли шторами, то ли жалюзи. Лицо женщины прикрывала кислородная маска. От бутылочек, закреплённых на небольшом щитке к руке пациентки тянулись трубочки по которым струилась бесцветная жидкость. На приборе расположенном поверх тумбочки, рядом с кроватью, перемигивались разноцветные лампочки. Я наклонился над лежащей без сознания пациенткой и едва не вскрикнул – это была Лия Дмитриевна.
-- Ваша жена будет находиться под наркозом долго, -- перевёл слова коллеги, дежурящего в палате, Аббас, --когда можно будет с ней общаться, вам сообщат.
-- Это не жена, -- кажется, сообщение не слишком обрадовало лечащего врача, поэтому я сразу же добавил, --но это моя хорошая знакомая. Я подпишу любые документы, связанные с лечением. Средств на оплату услуг у неё достаточно.
-- На операцию и лечение хватит денег, обнаруженных при приёме раненой, -- Вновь выступил в роли переводчика Аббас, -- нужно лишь уладить формальную сторону.
Из госпиталя вышел в состоянии близком к стрессовому. То что ранена не жена, а Лия Дмитриевна, напряжения не снимало. Кто с ней расправился? Где Вера и Алёнка? Правду сказал Аслан, что они находятся в заточении?
Касим, видимо, получил распоряжение быть моим оруженосцем. Команду «в отель» он выполнил беспрекословно, не потребовался перевод. Номер был по прежнему пуст. Мои женщины отсутствовали. Администратор сообщил, что автобус с экскурсантами прибыл несколько часов назад. Отставших и заплутавших не было.
Для снятия стресса русский мужик привык к одному средству – грамм 150200 чего покрепче. Я наполнил довольно объёмный стакан с остатками российской водки, соточку плеснул во второй бокал, протянул Касиму. Тот изобразил жест, свидетельствующий об отвращении правоверных к крепким спиртным напиткам, но когда я собирался поставить предназначавшуюся ему порцию со спиртным на стол, перехватил мою руку. Мы махнули водку крупными глотками. Касим что-то пробормотал, видимо просил отпущение грехов у Аллаха, а может быть, он был последователем коптских христиан.
-- Что дальше делать, брат? – вопрос я задал чисто риторически, не надеясь получить ответ, но ошибся. Касим протянул сложенный в несколько слоёв листок бумаги.
 Я сообразил, послание от начальника службы безопасности.
Абдаллах письменный русский знал гораздо хуже, чем устный. Ошибок более чем предостаточно. Смысл записки разобрать не представляло труда: «Николай, извини, что не смог оказать тебе необходимую помощь. Обстоятельства потребовали моего присутствия на  работе. Касим, Муххамед и его сын в твоем распоряжении. Они получили команду оказывать помощь. Надеюсь, что жена и дочь вернулись с экскурсией и всё в порядке».
Вернуться они вернулись. Но где сейчас? Пошли к морю? Отправились за покупками? В такое неспокойное время, нет на Веру это не похоже.
Отец с сыном, определённые в помощники, отсутствовали. Касим, приняв на грудь по русским дозам минимальную норму, храпел на диване. Жены и дочери в отеле нет. Лия с тяжёлым ранением в госпитале. План поиска семьи отсутствует. Голова шла кругом.  Телефонный звонок вывел из транса. Звонил доктор – Аббас, приглашал в госпиталь. Лия Дмитриевна пришла в сознание, просила, чтобы я срочно приехал.
Абасс, уяснив, что ранена не моя жена, был откровенен:
-- Женщина не выживет, пуля задела жизненно важные органы, да и  крови потеряла очень много. В сознание приходит на короткое время. Жить осталось считанные часы. У неё побывали адвокат, из полиции и подруга. Вы последний, кого она хотела бы видеть. Детей попросила не  травмировать, в больницу не привозить. Если подождёте, есть шанс, что она в ближайшее время очнётся.
 Врач не ошибся. Лия пыталась улыбнуться, увидев меня. Но улыбка была вымученной.
-- нагнись, мне трудно говорить.
Я выполнил просьбу.
-- Тебе нельзя разговаривать. Врач запретил.
-- Плевать. Мне осталось немного жить. Слушай и не перебивай. Твоя жена и дочь заперты в той комнате, где содержали тебя. Полиции я сообщила, но не знаю, поняли ли они меня. Дом пуст, ты их там найдёшь. Теперь главное, брат отца старшего сына давно оставил Россию. У нас хорошие отношения, он человек обеспеченный, живёт в Германии, родных детей нет, почтёт за счастье забрать Андрея. У Олега двойное гражданство. Дядя мог бы и его взять, но я против. Кровное родство ничем не заменишь.
Я попытался перебить Лию, но она с трудом приподняла руку, сделала предупреждающий  жест:
-- Меня не обманешь, я чувствую приближение смерти.
Лия закрыла глаза и несколько минут пролежала неподвижно, затем продолжила:

-- Пообещай, нашего сына ты заберешь в Россию.
Мне не оставалось ничего иного, как кивнуть головой. Слова давались ей с большим трудом:
-- На имя Олега я оставила солидный счёт, не забыла упомянуть в завещании и тебя. Денег хватит на достойную жизнь и обучение не только нашего мальчика, но и твоей дочери. Опекуном с правом распоряжаться счётом до его совершеннолетия назначила тебя. Андрею я выделила такую же сумму. С выездом их Египта у ребят могут быть проблемы, но они преодолимы: у мальчиков двойное гражданство, в том числе и российское. Отправкой в Германию старшего и похоронами займется моя родственница и компаньонка Ольга. Она в курсе всех дел. Бизнес и круглую сумму оставляю ей, она не в накладе. Тебя прошу, сделай, чтобы связь между братьями не  прервалась, чтобы они хоть изредка встречались. Олежке я не говорила, кто его отец, он знает лишь, что папа живёт в России, бывший военный. Захочешь, сообщишь сам. – Лия последнюю фразу произнесла еле слышно.
Время, отведённое на посещение закончилось, но врач не стал  меня выпроваживать, сделал лишь знак не напрягать раненную, дать ей отдохнуть. Сиделка, постоянно находившаяся в палате, выделила мне кресло, рядом с кроватью. Лия Дмитриевна, утомлённая беседой, задремала. Если бы не слова врача, низа что не  поверил, что она находится при смерти. Даже на щеках, до этого мёртвенно бледных, появился лёгкий румянец.
« Господи, сделай так, чтобы она не умерла!» -- я твердил про себя это заклинание, как молитву.
К тревоге за жизнь Лии добавлялась обеспокоенность за судьбу жены и дочери. Оставить умирающую было бы кощунством. Не воспользоваться подсказкой, не выручить семью – непростительной глупостью. Я, как сумел, объяснил медсестре, что скоро вернусь, направился в приёмную, чтобы сделать несколько звонков.
Телефон в моём номере не отвечал. Пришлось беспокоить администратора-переводчика и инструктора Касима. Тот  не сразу усвоил информацию, переданную администратором. Только когда повторил задание – проверить квартиру Аслана и освободить моих домочадцев, я успокоился, вернулся к Лии Дмитриевне. В палате царила гнетущая тишина. К медсестре и доктору прибавилось несколько человек в халатах. Сознание, что на глазах уходит из жизни человек, а сделать ничего невозможно, наложило отпечаток на лицах присутствующих. Лечащий врач, вначале не узнал меня, сделал жест – посторонним не место; затем поняв, кто я и что делаю, освободил часть пространства у постели умирающей. Я  взял Лию за руку. Внезапно она открыла глаза:
-- Жаль полковник, что нам не довелось ещё раз станцевать вальс, -- это были последние слова. Дальнейшее я воспринимал как в тумане. Меня отвели в какой-то кабинет, находящийся на этом же этаже. Аббас, осведомлённый о  способах снятия стресса  русским человеком, принёс бутылку виски и сок. Себе налил чисто символически, мне не жадничая. Я отодвинул стакан:
-- не время. Надо решать, что дальше делать, забрать умершую, организовать похороны. У меня голова кругом, как  это сделать.
-- Не переживай.  После твоего первого визита к раненой приезжала женщина-компаньонка. Её поставили в известность, что подруге жить недолго. По завещанию она выступает, как это, по вашему, душеприказчиком. Сказала, что все хлопоты по похоронам, остальные формальности, возьмёт на себя, -- Аббас снял груз с моей души, но гасить тревогу спиртным я не захотел. А вот от успокоительного не отказался. Сил не было, пришлось прилечь на кушетку. Через полчаса в кабинет вошла молодая симпатичная женщина.
-- Значит вы, Александр, а я – Оксана. С Лией мы двоюродные сёстры. Она, когда стала на ноги, пригласила меня из Саратова в качестве помощницы в работе по дому, в занятиях с детьми. Потом и к бизнесу приобщила.
-- Очень приятно, -- я понял, что сморозил глупость, неуместную в данной обстановке. Только после того, как выдавил «очень приятно».
-- Думаю, не будете возражать, если похоронами займусь я. Мне проще; на местном языке разговариваю, ориентируюсь в обстановке, могу распоряжаться финансами фирмы, -- Оксана тактично предложила взять на себя груз проблем, которые для меня были бы трудноразрешимы.
-- Спасибо, -- только сейчас я начал постепенно приходить в состояние осмысленного поведения. – Знаете, мне необходимо отлучиться, выяснить, что с близкими. Вот номер телефона в отеле. Организатор похорон в чужой стране я некудышний. Сейчас не в состоянии оказать реальную помощь.
Оксана понимающе кивнула  головой:
-- Не проблема. Я позвоню попозже. О детях не беспокойтесь. Мальчики под присмотром у меня дома.
Такси, парковавшееся у госпиталя, доставило меня к отелю. Надежды не оправдались. Ни Касима, ни жены и дочери в номере не было.
Главным препятствием в дальнейших поисках выступило плохое знание иностранных языков. Как это молодые египтяне, работающие в системе обслуживания чужеземных туристов, ухитряются в короткие сроки овладеть разговорным минимумом на нескольких языках? Мне довольно долго пришлось объяснять знакомому таксисту, который подвозил меня от госпитале к отелю, и теперь загорал, поджидая клиентов, в какой район, к какому дому я хочу попасть. Спас путеводитель по курортной зоне. Я ткнул пальцем в квадратик где, по моему разумению, находилось жилище Аслана. Таксист не ошибся, высадил у нужного дома. Входная дверь оказалась открытой. Это настораживало. Пожалел, что  не прихватил предмета, способного выполнить роль холодного оружия. Расположение комнат я запомнил, легко сориентировался. В гостиной, где мы пили кофе с Лией Дмитриевной, ожидал сюрприз. На полу, уткнувшись лицом в ковёр ручной работы, лежали два человека. То, что  один из них Касим, сомнения не вызывало. Второй, застреленный из огнестрельного оружия человек, мне то же был знаком – охранник, которого удалось вырубить при побеге из «домашней тюрьмы».
Дверь комнаты, выполняющей роль камеры для заточения неугодных хозяину лиц, удалось найти без труда. Повернувшись к двери спиной, я, что есть силы, нанёс несколько мощных ударов каблуком правой ноги. Ответных сигналов не последовало.

*****
Глава 14

Если перед тобой открытая на распашку комната, это не означает, что ты туда должен вломиться без приглашения хозяев. Если дверь заперта, хозяева отсутствуют, а у тебя информация, что твои близкие содержатся в заточении, время на размышление терять не следует. Аслан недостатка в средствах не испытывал, заказал бронированную махину, повышенного класса устойчивости к взломам. Был бы рядом друг – Григорий, свидетелем мастерства которого по проникновению в  чужое помещение я  являлся, проблема решилась бы в пределах нескольких минут. Я навыками взлома не обладал, открыть без ключа дверь не смогу. Выход один – искать ключ. Не обладая логическим мышление, можно сообразить, он либо у охранника, либо в кабинете  у Аслана. Охранник с простреленной Гловой лежит в соседней комнате, разумно поиски начать оттуда.
Прежде чем осмотреть карманы убитого, я наклонился к Касиму. Ранение было сквозным. В районе левой лопатки имелось небольшое отверстие, вокруг которого на одежде практически не было крови. Не так уж много крови запачкало ковёр. Плюнув на правило, ничего не трогать на месте преступления, тем более, не менять положение тела пострадавшего, я  перевернул Касима на спину. Теперь стало ясно, почему лужа крови около охранника было больше в разы. Рука Касима при падении выполнила роль своеобразного тампона, прикрывшего отверстие и замедлившего кровотечение. В том, что Касим мёртв, я не сомневался, чисто автоматически взял его руку и моментально сообразил: « у убитого не может сохраниться такая температура тела». К моему удивлению удалось прощупать пульс того, кого я принял за покойника. Человек нуждался в срочной квалифицированной медицинской помощи. Я был в замешательстве, что предпринять. Воспользоваться телефоном и вызвать службу аналогичную российской скорой помощи? Меня вряд ли поймут. Звонить в полицию? Полицейские, обнаружив помимо тяжелораненого покойничка чужестранца, так просто не отпустят. Помогут в поисках семьи – это вопрос. То, что на некоторое время возьмут в оборот – бесспорно. Знать бы точно, что родные здесь, в десятке метров, за железной дверью. А если их там нет?
Я  не сразу понял, откуда раздался довольно громкий, непрекращающийся звонок. Потом сообразил, звонит мобильник Касима. Как бы трубка от трубки не отличалась, принцип работы один. Вспыхнувший светлячок подтвердил мою техническую грамотность, но знание арабского подвело. Ни я, ни сделавший звонного друг друга понять не смогли. Единственным выходом, раз уж появилось средство связи прямо в руках, я посчитал звонок в госпиталь. Надоедать не раз выручавшему не прилично, но в данной ситуации не до приличий. Аббас не сразу уяснил ситуацию и что от него требуется; настоятельно рекомендовал обратиться в полицию. В конце концов, удалось убедить его прислать по указанному адресу госпитальную машину по вызову якобы неизвестного доброжелателя. А чтобы успокоить совесть сообщить в полицию попозже. До приезда санитарной машины я успел осмотреть карманы убитого. Там обнаружилась целая связка ключей. Первое желание попытаться немедленно открыть потайную дверь, освободить близких. Благоразумие одержало вверх. Как объяснить медикам из госпиталя кто мы такие, что делаем в доме, где находится труп и тяжелораненый человек? Рыскать по комнатам в доме без хозяев, выполнять не свойственные  функции, госпитальные вряд ли станут; задерживаться не будут. Потеря нескольких минут окупиться дальнейшей возможностью действовать в спокойной обстановке.
Моё предположение оправдалось. Медики действовали оперативно. Затаившись в небольшом помещении, рядом с комнатой, где лежали жертвы разборки, я слышал громкие голоса, мотор отъезжающей машины. Выждав несколько минут, выбрался из подсобки. Добраться до комнаты, где, по моему мнению, были заточены жена и дочь, не удалось. Резко хлопнула входная дверь. На пороге, с оружием в руках, озираясь по сторонам, стояли два полицейских. Первое о чём я подумал: «доктор не сдержал слово», выслал машину из госпиталя и тут же подстраховался, сообщил в полицию», Конечно, египтяне не россияне, люди законопослушные. Кому захочется покрывать иностранца, вводить в заблуждение, правоохранительные органы? Вторая мысль: « как поступить? Прекратить игру в прятки, выйти к полицейским, попросить помощи, или вновь затаиться?».
Видимо, пора завершать игру в супермена, способного в одиночку разрулить сложную ситуацию. Предвосхищая дальнейшее развитие событий, в частности, команду, которая должна неизбежно последовать, я поднял руки вверх и, стараясь не делать резких движений, выбрался из укрытия. «Семь раз отмерь, один раз отрежь!» -- тот, кто следует данной поговорке  впросак не попадает. К подобной категории меня не отнесёшь; малость поторопился с выходом на сцену. Сделав пару шагов в сторону полицейских, я перехватил взгляд того, который находился ближе. В нём не просматривались ни настороженность, ни удивление; сквозило явное злорадство. «Ведь этот,  облачённый в форму стража порядка, человек этапировал меня к Аслану» -- запоздалая мысль сковало тело. Броситься назад, попытаться скрыться в дальних комнатах, выбраться из дома – не реально. Два нацеленных в грудь пистолета делали  попытку бегства равносильной самоубийству. Намерение полицейских неизвестны. Второй полицейский подлинный страж порядка, или же пособник «оборотня в форме»? Ждать помощи со стороны бесполезно. Что же делать?
Коротка, резкая очередь состоящая из десятка слов, произнесённых по-арабски вторым полицейским, адресовалась напарнику. Он, безошибочно вычислил во мне иностранца, судя по тону, пытался что-то выяснить у коллеги. Суть ответа я не уловил, слишком малым словарным запасом располагал, но не сомневался, старый знакомый пытается оправдаться в чём-то убедить партнёра.
-- Я русский турист. В этом доме содержатся мои похищенные жена и дочь. Похитители – хозяин дома и охранник – убиты.
Кому и для чего это выкрикнул, объяснить невозможно. Судя по поведению, второй полицейский, «русскую мову не разумие». Если бы и понял о чём я говорю, не ясно на чьей стороне. Пособник Аслана, без сомнения, осведомлён о том, кто я, почему здесь. Информация, что его толи хозяин, толи подельник, погиб, в создавшуюся ситуацию разрядки не внесёт.
--Ты их убил? – Догадка, что полицейский, состоящий на службе Аслана, знает русский язык, подтвердилась.
-- Доставьте меня в полицию, -- я  ушёл от прямого вопроса.
-- Чего захотел, -- хмыкнул полицейский. – Мало того, что у меня перед Асланом обязательства, ты для меня угрозу представляешь, слишком много знаешь. – «оборотень» не сомневался, что его напарник из нашего разговора ничего не уяснит.
-- Кто ты, чем занимаешься, какие у вас с Калоевым отношения, мне безразлично. Аслана нет. Только одного хочу – найти жену и дочь, уехать домой как можно быстрее, -- -- У меня тлела надежда, что ситуация может разрешиться мирным путём.
-- Руки, -- доводы не подействовали, полицейский отдал команду, которую рискованно не выполнить. Наручники щелкнули, причинили ощутимую боль, защемив кожу запястья. – Пошёл вперёд.
Из любой, самой трудной ситуации есть выход. В данном, конкретном, случае он, по-видимому, то же был. Но, как вести, что делать, как разрядить обстановку, убедить противника, что не в его интересах действовать по принципу «нет человека, нет проблемы», я не знал. То, что убивать в этом доме не станут, не сомневался. Даже идиот понимает, если из коттеджа вывезли труп и тяжелораненого человека, ещё один покойник, к тому же иностранец, вызовет такой резонанс, мало не покажется. Конфликт международного масштаба ни одной мафиозной структуре не желателен. Вывод напрашивался несложный, то ли сотоварищ Аслана запрограммирован, действует по ранее согласованному плану и не  учитывает изменившуюся обстановку, то ли он полный отморозок, и команда «фас» для него обязательна к выполнению; толи просто не знает, как поступать дальше.
Я лихорадочно прокручивал варианты действий. Выбрал, как мне показалось, оптимальный. Входная дверь расположена низко, прямо от неё начинается довольно крутая лесенка, в коридоре свет не включён. Как бы меня не конвоировали, по  ступенькам смогут спускаться два человека. Первый вариант, один конвоир впереди, второй сзади. Возможно, оба идут затылок в затылок после меня. Шанс на спасение есть даже с закованными руками сбить противников с ног, выбежать из здания; привлечь внимание посторонних. Это единственное, что может заставить полицейских задуматься о возможных последствиях. Если появятся свидетели разборки,  ответственности даже служителям закона не избежать.
Полицейские не отказались от классической схемы – я шёл в середине. Приём, который мальчишки часто используют в детстве – броситься под ноги, сбить первого противника, второй сам споткнётся, сработал. Мы кубарем покатились с лестницы. Ситуация оказалась выигрышной; я сумел овладеть оружием полицейского, которого затруднялся к какой категории причислить – сообщник или невольный участник событий. Кульбит аслановского бандита перекрыл мне путь к выходу. В руках у него был пистолет, направленный в мою сторону;  я не отводил ствол, нацеленный в его лоб. Ситуация не для слабонервных.
-- Брось оружие! – практически мы крикнули одновременно, хотя каждый осознавал, что просто сотрясает воздух. Пистолет в руках – единственная возможность контролировать ситуацию, лишить противника преимуществ. Я был в худшем положении. Удерживать пистолет двумя руками, закованными в наручники непросто. Дальнейшее развитие событий оказалось непредсказуемым. Второй, обезоруженный полицейский до этого лежавший на полу, поднялся рывком и оказался на линии перекрывающей траекторию полёта пули. Звук выстрела, усиленный замкнутом пространством, ударил по барабанным перепонкам. В первый момент, я подумал, что инстинктивно нажал на курок и отправил пулю в резко вставшего человека; через секунду сообразил,  не почувствовать рывок пистолета в ладони после выстрела, невозможно. Этой секунды хватило врагу, чтобы произвести второй выстрел, теперь в меня. Десяткой в выбранной мишени служило моё сердце. Попади пуля, куда была адресована, смерть наступила бы мгновенно. Спасло то, что рефлекторно я отшатнулся от жертвы первого выстрела, развернулся к павшему телу боком. Пуля по касательной задела моё плечо. У меня была возможность произвести ответный выстрел. Как бы мы не относились к представителям российских правоохранительных и судебных органов отстоять перед ними правоту трудно, однако, в большинстве случаев, возможно. Если бы я попал в подобную переделку дома, выстрелил немедля, был шанс доказать, что действовал в пределах необходимой самообороны. Раздумывать в ситуации, когда существует реальная угроза жизни, идиотизм. Это я отлично осознавал, но понимал и то, уничтожу противника, доказать полиции, что действовал в  пределах необходимой самообороны и, при этом, оказался  в компании двух убитых полицейских, практически невозможно. Чувство самосохранения диктовало: «стреляй», но я сумел его подавить. Отделяющее нас пространство преодолел в броске. «Пуля дура, а штык молодец», -- служа зампотехом полка я не разделял афоризма великого полководца. Штык в умелых руках, оружие серьёзное, да пуля,  быстрее. В данном случае у меня и штыка то не было. А вот третья пуля, вылетевшая из пистолета моего противника, оказалась действительно дурой, не решила задачу; прошла мимо моей головы в нескольких сантиметрах. Бросок оказался удачным. Я не только сбил полицейского с ног, но сумел выбить пистолет из его руки. Торжествовать победу было рановато. Вроде бы моё ранение серьёзным не назовёшь; царапина по касательной, но часть силёнок оно забрало, замедлило реакцию. У моего врага ориентация в пространстве была отменной. Он моментально сообразил, что попытка добраться до пистолета к добру не приведёт, выхватил нож с выбрасывающимся лезвием. Судя по его резким, нацеленным движениям, ножом он  владел лучше, чем пистолетом и, кажется, сообразил, что я не намерен использовать оружие, убивать его.
-- Брось нож, пристрелю, -- я был готов выполнить угрозу, да слишком долго, вместо того, чтобы решительно действовать, угрожал.
Очередной выпад. Блеснуло лезвие ножа. Вначале мне показалось, что удалось уклониться от смертоносного жала, но резкая боль и ставшийся влажным, тёплым от крови живот,  подсказали: заработал второе ранение. Медлить не следовало. На карту поставлена жизнь, пришлось нажать на курок.
-- Пуля дура…..,-- не знаю почему я со стоном выдавил начало поговорки и потерял сознание.
Очнулся через несколько минут. Это и спасло. Пролежи в беспамятстве немного дольше, потерял бы уйму крови и, наверное, не выкарабкался. Располосованная рубашка намокла от крови. Страшно был опустить глаза, посмотреть на рану. Боялся увидеть выпущенные наружу кишки. К счастью, опасения оказались напрасными. Рана была довольно глубокой – проходила снизу вверх наискосок, чуть выше пупка, но живот не распорот до внутренностей.
Я скосил глаза. Аслановский бандит лежал лицом вниз. Правая рука с ножом вытянута, находилась в десятке сантиметров от меня. Превозмогая боль, я сумел разжать, начинающие коченеть пальцы  мертвеца, завладел ножом. Только потом сообразил, не следовало так менять картину преступления. Наручники мешали действовать, но прежде, чем освободиться от них, следовало остановить кровотечение. Рану на животе я прижимал локтем, морщась от боли, распорол ножом рубашку, соорудил некое подобие жгута, подсунул его под локоть. На то, чтобы расстегнуть наручники потратил довольно много сил, но отдыхать не следовало; боялся опять потерять сознание. Дверной замок в комнату, где по моему мнению, находись жена и дочь, поддался не сразу. Голова кружилась, перед глазами плыли радужные спирали и кольца. Я перешагнул порог. На знакомой по собственному заточению кровати лежали жена и дочка. Спать в такой обстановке, как бы человек не был измучен, не сможет. Вывод напрашивался сам – родные мертвы. Мне удалось, преодолевая боль, сделать несколько шагов по направлению к постели, но вплотную подойти не смог. Ноги подогнулись, я потерял сознание.
Веки не раскрывались. Было такое ощущение, что какой-то хирург-маньяк, заменил ресницы на коротенькую молнию и чтобы приоткрыть глаза необходимо расстегнуть замок. Что врач с медицинской иглой привиделся не во сне, а наяву, я не сомневался. Впрочем, припоминал, что колдовал он не у глаз, а в районе живота. Приглушённый свет воспринял, как ядерную вспышку и сразу же закрыл глаза. Вторая попытка осмотреть прилегающее пространство оказалась более удачной.
Я лежал на белоснежных простынях больничной кровати. Белый цвет преобладал. Стены тумбочка, два стула, небольшой стол по цвету напоминали снежок, выпавший посреди зимы на Родине, далёкой от здешних мест. Снежной белизной отливал халат женщины, сидевшей у моей постели. То, что она продежурила не один час, сомнений не вызывало. Голова женщины была опущена на грудь. Укатали сивку, крутые горки. Сиделка задремала.
Попытка переменить положение отозвалась острой болью в районе живота. Я не удержался – вскрикнул. Сиделка очнулась от дрёмы, подняла голову.
-- Вера! – если бы  существовал прибор, фиксирующий отношение одного человека к другому, шкалу счастье, радость от того, что я увидел жену, пусть уставшей и замученной, но живой и здоровой, зашкалило бы.
Вера годилась на роль строгой медсестры, выполняя наказ доктора, зашившего распоротый живот, разговаривать мне, не разрешала, зато сама не умолкала. Её рассказ помог разораться в событиях последних дней.
Вернувшись с Алёной после экскурсии, жена удивилась – супруга в гостиничном номере отсутствовал.
О том, что на побережье совершены террористические акты, их проинформировали, успокоили – наш отель нападению бандитов не  подвергся. Когда номер позвонили, предложили выйти, захватив документы и минимум вещей, переехать в безопасное место, особенно не удивились. Надо, значит надо. Тем более, что один из стоящих в дверях гостиничного номера мужчин одет в полицейскую форму. Единственно, что волновало как я узнаю, куда их перевезут. Полицейский тревогу развеял, он довольно сносно разговаривал по-русски сообщил, что я о переезде осведомлён и сам нахожусь на новом месте. Веру немного насторожило то, что из отеля выезжали только  они, не было организованного переезда остальных отдыхающих. Поразмыслив, решила – эвакуацию проводят маленькими порциями, чтобы не было паники. Подозрения зародились тогда, когда оказались в доме Аслана. Не могли отдыхающие из отеля распределять по частным квартирам, потеснив хозяев. Слишком дорогое это удовольствие. Настораживало поведение сопровождающих. Куда  исчезла любезность полицейского, знавшего русский язык. Тот вёл не как обеспечивающий безопасность страж порядка, а как организовавший похищение бандит. То, что они стали заложницами, жена поняла, когда в доме появилась женщина. Вначале Вера причислила её к организаторам похищения. Доставившие пленницу бандиты и  человек, открывший дверь, относились к хозяйке с подчёркнутым уважением.
Вела себя «мадам» как окрестила её Вера довольно странно; делала вид, что не замечает присутствия гостей. Когда же мужчина куда-то удалились, её поведение резко изменилось.
-- Вы жена Александра Ивановича? – вопрос, заданный на чистом русском языке подтверждал, что женщина была в курсе происходящих событий. Получив подтверждение «хозяйка» пояснила, суть происходящего. Действительно было организовано похищение. По воле случая в Египте оказался человек, который считает меня своим кровным врагом. Конфликт имеет Кавказские корни.
Это всё женщина, что женщина успела сообщить. Полицейский и его компаньон вернулись. Жену и дочь отвели в комнату, выполняющую роль камеры. В комнате было душно. На столе стоял графин с водой. Побороть искушение было трудно. Жена и дочь выпили совсем немного охлажденной жидкости. В ней, видимо, было размешено сильно снотворное. Через несколько минут мои женщины провалились глубокий сон.
Вера очнулась, услышав мой голос. Она сразу поняла, дела плохи. Что я говорил, разобрать было сложно. Мои стоны, беспомощность, заставили жену перебороть слабость, приподняться. Я лежал в нескольких метрах от кровати, прижав обе руки к животу, согнув ноги. То, что ранен, Вера поняла мгновенно, но что предпринять, к кому обратиться за помощью не представляла. Да ещё и дочь требовала внимания, она всё еще лежала  на кровати в глубоком сне.
Преодолевая слабость, Вера спустилась к входной двери. Увиденная в прихожей картина её потрясла. Ещё бы – два трупа в полицейской форме. Мысль о  моей причастности к разборке, умерила её желание обратиться за содействием к кому-то постороннему.
Вера вернулась в комнату, выполняющую роль камеры. В самом начале офицерской карьеры я служил в радиорелейном батальоне.  Командир батальона понятие «боеготовность» ценил превыше всего. Раз в три месяца, по собственной инициативе, устраивал для подчинённых сбор по тревоге. С обязательным выводом техники из автопарка, марш-броском личного состава на полигон, расположенный в двадцати километрах от пункта постоянной дислокации. Мало того, что муштровал личный состав, не оставлял в покое жён офицеров и прапорщиков. При  батальоне организовал нечто вроде курсов добровольного общества содействия армии авиации и флоту. Наши жёны должны были несколько раз в месяц приходить на занятия, постигать азы работы медсестры, связистки, осваивать противогаз, стрелковое оружие. Дело конечно добровольное, но в части не нашлось ни одной супруги, которая эти занятия игнорировала. Полученные уроки многие женщины в последствии с благодарностью. Вот и  припомнив азы приобретённые в молодости, без особых проблем перемотала мой располосованный живот и простреленную руку, справилась с функциями квалифицированной медсестры. Удалось Вере после нескольких попыток вывести из состояния транса дочку. Вдвоём они сумели переодеть меня, перевезти в отель. Там нас нашли сотрудники Абдаллаха.
Рассказ жены я до конца не дослушал. Ушёл в отключку. Врач, обслуживающий отели определил – несмотря на два ранения  опасности для жизни нет. Главные лекарства – спокойствие, сон и усиленное питание. То, что я не реагирую на обращение, вначале в состоянии «спящей красавицы» не страшно, сказывались потеря крови и  пережитый стресс.
****
Глава 15

Солнце, проникнув через щель  в довольно плотных шторах, выполнило роль будильника, заставило открыть глаза. Моя Глова покоилась на двух подушках, ноги были укрыты полупрозрачной тканью. Осмотрев комнату, я сообразил, что это не тот номер, в который мы вселились по прибытии в Египет. Даже неискушенный в гостиничном сервисе человек, определил бы по уровню – нечто, выходящее за рамки многозвёздочного отеля. О шикарных номерах «Роял cьют » слышать доводилось, но спальня с кондиционером в которой я возлежал на громадной кровати по дизайну, убранству напоминала сказочное , предназначенное как минимум для проживания царственных особ или президентов. Как  я очутился в таком шикарном номере, догадаться не мог. Оплаченный срок нашего пребывания в отеле по моим подсчётам заканчивался, если не закончился. Валютного запаса, позволяющего чувствовать себя состоятельным человеком, при пересечении границ Родины я не вывез, попросту не имел. Расплатиться за столь комфортабельный номер, если бы даже вывернул карманы и конфисковал сбережения дочери, не смог.
 Я попробовал поменять положение тела, повернулся на бок; резкая боль заставила вскрикнуть. Мой возглас послужил сигналом, позволившим людям, находящимся в соседней со спальной комнате, понять, что я очнулся.
-- Привет. Любишь ты поспать! – Абдаллах перекрывал дверь своим крупным телом. За его спиной просматривались лица жены и дочери.
 Я попытался приподняться на локтях; без особого успеха.
-- Срок путёвки наверное закончился. У нас нет денег оплачивать номер. – У кого чего болит, тот о том и говорит. Я признался в финансовой несостоятельности, чтобы в последствии избежать неприятностей. Понятно, оказался в «президентском» номере не по своей воле, в бессознательном состоянии, но на что рассчитывает Вера. Надеется на медицинскую  страховку которая положена в соответствии с заключёнными с турфирмой договором? Эти деньги надо ещё выбить.
-- Не о том, ты думаешь, -- начальник службы безопасности отелей, мою озабоченность не разделял. – Считай, что номер ты получил в качестве поощрительного приза, что-то вроде, премии.
-- Приза? – насколько припоминал ни в каких лотереях, телевизионных шоу, выплачивающих деньги я не участвовал.
-- В России нашедшие клад получают, кажется,  двадцать пять процентов от его стоимости. У нас законы иные, но тебе, как человеку, разоблачившему банду грабителей национального достояния, первооткрывателю захоронения сыновей фараона кое-что полагается. Я немного подсуетился, кое-что вылилось в довольно кругленькую сумму. – Абдаллах не смог удержаться от улыбки, увидев выражение моей физиономии. – Так, что отдыхайте всей семьёй, наслаждайтесь. Срок вашего пребывания в Египте продлён, отель оплачен, с российскими властями всё согласовано. Тебе придется дать официальные показания полиции и органам, занимающимся защитой национальных ценностей. Думаю, это не слишком осложнит ваш отдых. Насколько я понял выезжать из страны тебе придется с расширенным семейным составом.
-- Так, ты в курсе? – не удержался я от вопроса.
-- Тонкостей , деталей не знаю, но разведка доложила, тебя определили опекуном одного из сыновей погибшей русской женщины. У мальчика двойное гражданство, это упрощает дело. После оформления соответствующих документов, если проблемы и возникнут с выездом из страны, они разрешимы.
Абдаллах как в воду глядел. Но проблемы касались не только выезда из Египта. Пока я отлёживался, зализывал раны, давал показания заинтересованным органам, Ольга, выполняя распоряжения покойной двоюродной сестры, не скупясь на деньги, используя влияние Абдаллаха, решила самые сложные вопросы, связанные с опекунством, наследством, оформлением документов на выезд Олега. Сумела она связаться с отцом старшего сына Лии. Тот обещал прилететь в Египет, забрать мальчика.
Вера, сообщение о том, что я, по воле умершей Лии Дмитриевны, должен стать опекуном Олега, восприняла настороженно. Конечно, осознавала, что жизнью обязана женщине, помешавшей бандитам расправиться с ней и дочерью. Бесспорно, что и мне, без помощи саратовской земляки, вряд ли удалось бы спастись. Объяснить, почему Лия Дмитриевна пошла на смертельный риск ради спасения малознакомых людей возможно.
Значительная часть «хомо сапиенс» в критической ситуации не задумываясь о личной безопасности, если от их действий зависит жизнь других людей. Но вверить воспитание, становление, развитие собственного чада, будучи смертельно раненой, но в здравом уме и сознании, посторонним людям при наличии родственников, уполномочить их распоряжаться солидным капиталом не оговаривая особых условий, -- нечто выходящее за рамки общепринятых  отношений. Я подозревал, что в голове Веры возникает множество вопросов, которые она по свойственной ей деликатности, до сих пор не задавала. Я даже пытался спрогнозировать о чём она может спросить, в соответствии с этим продумывал удобоваримые ответы. Супруга молчала, самому затеять щекотливый разговор не хватало духа. Критическая масса образовалась тогда, когда Ольга, после консультации о состоянии моего здоровья с наблюдающим врачом, привезла в отель обоих мальчишек. Предварительно, около получаса, мы по телефону оговорили, как представить обе стороны, объявить Олегу, что я являюсь его опекуном, и, главное, сообщить мальчикам, что им предстоит в скором времени расставание.
Принимали прибывших мы в гостиной комнате, оформленной в восточном стиле. То, что Вера и Алёна с первых секунд появления ребят в номере уловили внешнее сходство Олега со мной, бесспорно. Ещё бы, тот пацан из семейного альбома, в адрес которого супруга, пересматривая фотографии, отпускала беззлобные шутки по поводу длинной шеи, формы головы и коленных чашечек, как две капли воды был схож с загорелым мальчишкой, неуклюже переминающимся с ноги на ногу в дверях нашего номера. Старший мальчик чувствовал себя в незнакомой обстановке, среди чужих людей скованно. Зато Олежка повёл себя так, словно был членом нашей семьи и возвратился домой после длительного летнего отдыха, проведённого в деревне у бабушки. Не обращая внимания на остальных присутствующих, он направился к Алёне, ухватив за большой палец, и повёл к холодильнику.
-- Хочу мороженное и апельсиновый сок, -- требование было высказано тоном, исключающим возражения. То, что в холодильнике мороженное и сок могли попросту отсутствовать, мальчику не пришло в голову.
Алёнка в первую секунду растерялась, затем безропотно выполнила просьбу новоявленного братца. В том, что у неё отсутствовали сомнения в кровном родстве с маленьким диктатором, свидетельствовали несколько  брошенных украдкой в мою сторону взглядов.
Как выяснилось, Олег, оказался мальчиком не жадным, думающим о ближних. Довольно длительное отсутствие детей в другой комнате, объяснялось не тем, что сын поглощал мороженное и сок, а его организаторской деятельностью. Не смотря на  довольно напряжённую обстановку, царившую в комнате, трудно было удержать от улыбки, увидев живописную картину. В руках дочери находился солидный поднос, уставленный розетками с мороженным, стаканами, наполненными соком и минеральной водой. Ей одежду дополняли сооружённые из двух полотенец фартук и подобие кокошника. Алёна остановилась перед гостями, из- за её спины  вынырнул Олег и на полном серьёзе предложил двоюродной тёте и брату сделать выбор:
-- Сок, воду, мороженное?
Такое же предложение последовало мне и Вере. Лишь после того, как  был сделан выбор, сын милостиво разрешил Алёнке поставить поднос на  столик и скомандовал:
-- Мадам, мне два мороженных, сок, и угощайтесь сами.
-- мадмуазель,  -- прыснула дочка. Давясь от смеха, она  прихватила порцию мороженного и выскочила из гостиной на террасу.
Театральное действо на этом не закончилось. Окончательно освоившись, Олег решил выбрать площадку для приземления. Пустые кресла его не устроили, уплотнять сидевших на двух диванах, не стал; не спрашивая разрешения, плюхнулся на колени, но не к тётке, а к Вере. То ли от неожиданности,  то ли от неготовности к такому близкому контакту, жена вздрогнула, сделал попытку ссадить мальчишку, но сразу же, словно устыдившись, что  пыталась согнать ребёнка женщины, спасшей ей жизнь, крепко обняла Олега за плечи.
Мы обсудили вопросы, касающиеся опекунства и отъезда из Египта. Ольга несколько раз собиралась уходить, но тут же меняла решение, охотно соглашаясь то пообедать с нами, то посмотреть телевизор, то прогуляться к морю. Было понятно, что она оттягивает тот момент, когда придется расстаться с младшим племянником. Признаться, что я тоже побаивался наступления того момента, когда мальчик останется в нашей семье.
-- Оля, а не лучше Андрею на время остаться у нас? – Вера оказалась самой мудрой из участников переговоров.
Ольга согласилась с предложением без особых возражений. Комнат в нашем номере хватало, а звонок Абдаллаху помог решить проблемы с администрацией отеля, связанный с подселением.
Я пошёл проводить Ольгу до её машины.
-- Простите, я не смогла скрыть от мальчиков, что вы, отец Олега, --произнесла женщина.
Мальчишки и дочь после насыщенного событиями дня спать ушли довольно рано. Вера постелила постели братьям в одной комнате, затем вернулась в гостиную, где я маялся у телевизора. Пользуясь её занятостью, несколько раз курсировал к бару, почти до донышка опустошил бутылку водки. Не то чтобы трусил от предстоящего объяснения, просто я хотел снять напряжение, так как  чувствовал себя котом, съевшим хозяйскую сметану и ожидающим неминуемой расправы.      
Любой мужик понимает от бурной ночи, проведённой с женщиной могут родиться дети. Да ведь рожать не ему. В постели с  партнёршей, если она привлекательна и сексуальна не до поговорки: « Даже в жизни половой, надо думать головой». Мне на ум не пришло, что опытная женщина не позаботится о мерах предосторожности. К половым разбойникам меня не отнесёшь. Среди женатых приятелей немало таких, которые отметиться на стороне за большой грех не считают, и всё им сходит с рук. Тут в кои веки утратил контроль и сразу же влип по серьезному – получил ребёнка на стороне. От ответственности, если бы узнал, что у нас  с Лией родился сын, уклоняться не стал бы. Но одно дело помогать, рожденному вне барка ребёнку, другое дело  взваливать груз проблем по воспитанию на законную супругу, которая и мысли не допускала, что у её благоверного может быть потомство на стороне.
Выяснение отношений начала Вера:
-- Не желаешь покаяться, муженёк? – голос супруги чуточку подрагивал. – Насколько я поняла, в опекуны тебя определили не случайно?
Запираться не имело смысла. Тем более что в качестве соперницы погибшая Лия не выступала. Не вдаваясь в детали, я рассказал о подготовительной стадии операции по возвращению потерянных в результате финансовой аферы кровных денег.
 Мой рассказ был сбивчивым, местами нелогичным, но то, что с Лией переспал и Олег безусловно мой сын, признал без оговорок.
-- Надеюсь, Андрей не твой ребёнок. А то придётся осознать, что всю жизнь ты меня обманывал, две семьи. – Вера произнесла последнюю фразу, с трудом сдерживая слёзы.
Я ожидал всего что угодно: упрёков, повышенного тона, претензий, даже истерики, но только не слёз.
-- Клянусь, мы провели вместе только одну ночь.
Не знаю, поверила жена или нет, но продолжать разговор не стала. За долгие годы совместной жизни, пожалуй, впервые находясь в одном помещении, мы спали врозь. Жена ушла в комнату, расположенную рядом со спальней дочери, я улёгся на диване в гостиной. Сон не шел. Пришлось ещё раз сходить к бару.
-- Подъём, пора на зарядку, -- Олег тянул меня за  руку. Голова от выпитого на ночь спиртного раскалывалась. Но отказать сыну не мог. Андрей ожидал нас у выхода  из отеля.  Втроём мы совершили небольшую пробежку по песчаному берегу. Мальчики с нескрываемым удовольствием выполнили несколько довольно сложных физических упражнений. Не смотря на существенную разницу в возрасте, старший брат относился к меньшому не как к малышу, а как  к товарищу.
-- Так, пацаны, отрабатываем приёмы самообороны, -- я решил тряхнуть стариной. – Показываю, как освободиться от захвата. Кто желает выступить в роли объекта нападения?
Кажется, я попал в десятку. Какой мальчишка откажется усвоить несколько приёмов которыми если не воспользоваться, то похвастаться, продемонстрировать товарищам всегда можно. Отработка приёмов закончилась тем, что мальчишки в конце попытались закончилась тем, что мальчишки в конце занятия попытались опробовать часть из пройденного на мне. Разница в весовых категориях была очевидна, но я исхитрился правдоподобно шмякнуться на песок и после нескольких минут возни затребовал пощады. Алёнка дважды сообщила, что опаздываем на завтрак и мать  может рассердиться. Мы приняли решение возвращаться. Мальчишку чуть подотстали, в полголоса разговаривали между собой.
-- Твой отец нормальный дядька, -- кажется Андрей говорил искренне.
Реакция Олега оказалась неожиданной. Он зарыдал в полный голос.
-- Как же мы теперь без мамы?
Андрей попытался успокоить брата, прижал к себе, но не удержался, заплакал сам.
Я не знал какими словами утешить ребят, приобнял обоих за плечи. Мальчишки рыдали, не стыдясь всхлипывания и слёз.
Идти на завтрак в главный ресторан, где нас ожидал накрытый, в соответствии с предварительным заказом столик, мы не захотели. Приняли решение спуститься к морю и, если появиться желание, перекусить в баре на пляже. Лёгкие закуски имелись там в широком ассортименте. Погода в считанные минуты изменилась. Море во время нашей разминки на берегу было ласково, спокойным. Теперь оно напоминало картины Айвазовского, любившего изображать шторм.
Вера предложила вернуться в отель, посидеть у телевизора, но мужская часть нашей компании укрываться в комнате не захотела. Мы пристроились на небольшом пространстве, ограниченном с двух сторон деревянными невысокими строениями, прикрытом с тыла густой изгородью из аккуратно подстриженных растений, напоминающих кусты лаврового дерева.
Море не на шутку разбушевалось. Большая волна накрыла с головой цепочку смельчаков не вылезших на берег. Под водой оказались все: те, кто забрёл по шею, по пояс и даже ниже. Просочившись сквозь ничтожную преграду из редких человеческих тел волна устремилась на песчаный берег, докатилась до наших ног. Разбег, заданный стихией в эпицентре небольшого шторма, оказался слабоватым и водяная масса, увлекая прибрежную гальку, хлам, разбросанный отдыхающими на пляже, откатилась назад. Десяток обожателей побултыхаться в море в ненастную погоду, не успевшие зайти поглубже, подбитые под коленки отхлынувшей волной, шлёпнулись на мелководье; те, кто находился подальше от берега, испытали удовольствие, схожее со взлётом на качелях.
Андрей и Алёна с завистью смотрели на пловцов,  оседлавших расшалившиеся волны. В душе я был бы рад окунуться в море, даже взять под личную ответственность участие в водных процедурах дочери и Андрея, но предвидя реакцию жены, решил от этого мероприятия отказаться.
-- Можно по краю побродить? – Олег понимал, что зайти в море ему не позволят, но побултыхать ногами на мелководье. Поиграть в догонялки с волнами – на это запрет не распространялся.
Я взял сына за руку, мы спустились к самому краешку пляжа. Как не готовились к страту, произошла маленькая заминка и стремительно набежавшая волна окатила меня до пояса, сынка по шею. Восторгу Олега не было предела. Он специально плюхнулся на колени, чтобы уйти под воду с головой. О безопасности не забыл, сжал мою  ладонь изо всех сил. Алёна и Андрей делали вид, что подобные забавы удел малышей, но в конце концов не выдержали, присоединились к нам. Я первым устал от беготни: Андрей предложил новое развлечение – мы отошли от берега, уселись на песок лицом к морю и стали дожидаться очередной волны.
-- Совсем люди с ума посходили, -- замечание Веры не  относилось к нашей компании ; наоборот она примостилась на песок рядом с дочкой. Осуждению подверглись наиболее рискованные пловцы, качающиеся на гребнях волн в значительном отдалении от берега. На российских пляжах, где-нибудь в районе Сочи спасатели давно бы вытеснили недисциплинированных отдыхающих за линию буйков. В прибрежной зоне отдыха египетских отелей к пловцам-нарушителям служба безопасности подходит довольно строго. Почему отвечающие за порядок на пляже сотрудники отеля не обращали внимание на далеко небезопасные забавы постояльцев, сказать сложно.
Алёнка ответственная за  фотолетопись пребывания в Египте, решила запечатлеть нашу группу на фоне бурлящих волн. Дочь усадила нас спиной к морю, защёлкала фотоаппаратом.
-- ой, мамочки, там девушка тонет, -- Алёнка вскрикнула так громко, что находившиеся поблизости отдыхающие, обернулись в нашу сторону. Русский язык, скорее всего соседи не знали, однако реакция нашей группы, заставила многих обратить внимание купающихся экстрималов.
В первый момент я подумал, что дочь запаниковала понапрасну. Находившиеся на большом удалении от берега пловцы чувствовали себя уверенно, наслаждаясь взлётами и падениями на водных горках. Девушки из этой группы плавали с партнёрами, обеспечивающими страховку. Тем, кто барахтался на мелководье, практически не угрожало: ну наглотаются солёной водички, ну набьют мягкое место, не устояв на ногах; ну оцарапают, если убегающая волна протащит по песчаному дну.
-- Папа, там, -- Алёна указала в сторону от сгруппировавшихся в довольно плотную компанию уплывших подальше людей. – Видишь, девушка едва держится на воде.
Ситуация, действительно, была критической. Было ясно, что увлёкшись игрой с волнами девушка заплыла слишком далеко от берега. Покорить очередной водяной вал не доставало сноровки и умения, преодолеть водное пространство от берега самостоятельно не хватало сил. На спасение со стороны развлекающихся неподалёку купальщиков надеяться не приходилось. Разглядеть среди бушующих волн выбивающуюся из сил девушку, услышать её призыв о помощи они не могли.
-- Тётя утонет? – голос Олега дрожал, он был сильно напуган происходившим. – Она умрёт?
Вопрос сына подтолкнул меня. Выждав, когда очередная волна отступит от берега, я бросился в море. Первый десяток метров дался легко, когда вода достигла пояса решил плыть. Первая крутая волна отбросила меня на исходную позицию. Поднявшись с четверенек я с тревогой посмотрел на бушующее море. Девушка ещё боролась за жизнь. Чтобы добраться до тонущей, следовало менять тактику.
Очередную водяную глубину, нависшую надо мной, попытался обхитрить. Сделал глубокий вдох, набирая побольше кислорода в лёгкие и стремительно пошёл в глубину. Что-что, а нырять умел с детства. Когда-то в молодости установил своеобразный рекорд, поспорить с друзьями перенырнул довольно широкую речку, за что получил прозвище «Капитан Немо». Стараясь делать гребки как можно мощнее, я держался под водой до тех пор, пока не почувствовал – ещё секунда и разопрёт, не выдержу выдохну, захлебнусь солёной водой. Свет резанул по глазам. Расчёты оправдались. Гребень волны оказался довольно далеко за моей спиной, но стремительное приближалась следующая волна. Я едва успел восстановить дыхание, набрать побольше воздуха и снова нырнуть. Находиться под водой длительное время не имело смысла, лучше подольше побыть на поверхности, дожидаясь очередного вала. Этот урок я усвоил не сразу, поэтому, борясь с волнами, потерял много сил. После нескольких погружений под надвигающуюся массу воды, ориентироваться в пространстве стало сложно. Я не мог определить, сколько метров осталось до оказавшей в сложной ситуации девушки. В Висках застучали молоточки, сердце перешло на нормальный ритм работы, силы постепенно убывали, сказывались последствия ранения. Подленькая мысль: «дурак, куда ты попёрся, девушку не спасёшь и сам утонешь, решил в героя поиграть?» -- едва не заставила повернуть к берегу. Отступать не в моих правилах, особенно, когда речь идёт о спасении жизни другого человека. Я набрал как можно больше воздуха и ушёл под очередную волну.
Девушка родилась в рубашке. Опоздай я на пару секунд, героические усилия оказались напрасными, она не удержалась бы на плаву. Горе-пловчиха, увидев появившуюся из воды мою голову, никак не отреагировала, видимо не верила, что спасение возможно. Мне доводилось быть свидетелем как утопающие, вместо того, чтобы помогать спасателям, цепляются за них и тянут на дно.
-- Спокойно, я поддержу вас, -- у меня вылетело из головы, что нахожусь за сотни тысяч километров от той страны, в которой русский язык знают все девушка не поняла моих слов и всё же её взгляд стал осмысленным. Дотянуться до  предложенной руки девушка не смогла, нас накрыло гребнем подкравшейся волны. Подготовиться к тому, что окажусь с головой под водяной массой, я не успел, запаса воздуха хватило, чтобы продержаться с полминуты. Работая из всех сил ногами, устремился вверх. Было такое ощущение, что я погребён солоноватой глыбой и шансы оказаться на поверхности равны нулю. Непроизвольный выдох и автоматический вдох я сделал, так и не увидев солнечного света.
Горьковато-солёная морская вода заполнила рот, ещё секунда и я пошёл бы ко дну. Собрав последние силы, я сделал рывок и словно пробка от шампанского выскочил на свет Божий. Чтобы выплюнуть воду и осмотреться много времени не потребовалось. Самым ужасным было то, что девушки, ради спасения которой я отважился на борьбу с морской стихией, на водяной поверхности не было.
Я сделал глубокий вдох. Ушёл в глубину открыл глаза. Вода, не смотря на шторм, была довольно прозрачной. Я смог различить отдельные предметы находящихся на дне: ракушки, раковины, минералы, кораллы, группу водорослей. После третьего погружения надежда, что удастся обнаружить и тем более спасти девушку, казалась призрачной. Не может человек оставаться безнаказанным под водой столь длительное время. Понимая бессмысленность поисков, я не мог смириться с тем, что потерпел неудачу, вновь нырнул в безжалостную морскую пучину. Веки набрякли, пришлось сделать существенное усилие, чтобы открыть глаза. Неестественное изогнутое тело девушки находилось на расстоянии полутора метров от меня. Левой рукой я обхватил девушку поперёк туловища,  работая ногами и свободной рукой, устремился к спасительной поверхности. Вынырнули мы удачно, до прихода гребня очередной волны оставалось время, но судя по состоянию моей подопечной, дарованные секунды для неё не имели  значения – девушка наглоталась воды и не подавала признаков жизни. Если бы мы находились на суше, существовал реальный шанс откачать утопленницу, удалить воду из лёгких. Сделать искусственное дыхание, качаясь на гребне волн, не смог бы самый квалифицированный спасатель. Добраться до берега, выполняя роль буксира, стремящегося  пойти ко дну тела, у меня не осталось сил. Никогда я не ощущал такую степень беспомощности: земля практически рядом, но достичь её, не освободившись от девушки, я не в состоянии. Очередной пенящийся вал показался мне гигантским по сравнению с предыдущими, я осознал, что в борьбе с морской стихией проиграл. Страха не было. То, что я переживал, можно было назвать возмущением, обидой на самого себя за то, что так глупо окончил жизнь. Водоворот, захвативший нас, затягивал всё глубже и глубже. Я ощущал давление водяной глыбы, осознал, что нахожусь на пороге смерти; шанс на выживание мог появиться, если разжать руку, спасаться в одиночку. Этим шансом я не воспользовался, напротив, обхватил тело второй рукой.
*****
Глава 16
Тошнота накатывала волнообразно. Желудок был пуст, но я никак не мог избавиться от позывов, давясь слизью, переворачивался на бок, прикрывал рот салфеткой.
-- Милый, выпей ещё минералки, пусть желудок очиститься, -- голос Веры подрагивал, в нем улавливались нотки сочувствия и жалости.
Делая большие глотки я опустошил бутылочку воды и снова, повинуясь требованиям желудка приник к земле.
-- Ну как себя чувствует наш герой? – вопрос, заданный высоким худощавым мужчиной на рабском языке, переведённый миловидный, смуглой девушкой, был адресован мне. Я припомнил, что Абдаллах представляя нас друг другу , отрекомендовал египтянина, как владельца крупнейшей сети отелей на побережье, в том числе и того, в котором мы разместились.
-- Спасибо, врачи оказали мужу помощь, сделали несколько уколов. Рекомендовали
 немного полежать в тени, а затем отдохнуть несколько часов в номере, -- жена верно оценила моё состояние, взяла в свои руки функции пресс-секретаря.
Услышав перевод, араб расплылся в улыбке, а затем не дожидаясь, пока переводчица приступит к выполнению своих обязанностей разразился эмоциональным пятиминутным монологом. Несмотря на профессиональные навыки, девушка успела перевести лишь то, что считала существенным из речи босса.
-- Россия –  Египет, дружба. Друг Абдаллаха – его друг. Русские-туристы – лучшие из отдыхающих. Вы Александр – герой всех времён и народов от фараона Рамзеса до президента Хосни Мубарака, человек, достойный носить имя выдающегося тёзки – Александра Великого. Позволит ли моё состояние прибыть на званный ужин? Куда поставить белого верблюда?
Уловить смысл сказанного не составляло труда, единственное предложение, требующее расшифровки – «верблюд и куда его поставить?».
Заметив недоумение на моём лице и не дожидаясь вопросов, переводчица обратилась к владельцу отелей. На её короткую фразу последовала новая словесная очередь. Перевод вновь оказалась избирательным:
-- вы не только сохранили репутацию отеля, но спасли жизнь его родной племянницы. Девушка единственная дочь в семье его старшего брата, немного избалованна. На неделю приехала к дяде. Вопреки обычаю и уговорам родных остановиться в доме , поселилась в отеле, чтобы быть поближе к морю. Родители отпустили её с сопровождающей – дальней родственницей, плюс охранник и шофёр. Девчонке удалось усыпить бдительность надзирающих, убежать на пляж одной. За то, что я рискуя жизнью вытащил девушку из разбушевавшегося моря, хозяин считает себя должником на всю оставшуюся жизнь. В мою честь будет организован ужин, и кроме того, хозяин от чистого сердца дарит белого верблюда в праздничной сбруе. Девушка находится в частной клинике, пришла в сознание. Она пережила стресс, как только поправится поблагодарить лично. Нет сомнения, что родители вознаградят меня за спасение дочери.
 Я устал выслушивать слова благодарности и посулы щедрых даров. Главной наградой было то, что риск оказался ненапрасным, девушку удалось откачать. На секунду я прикрыл глаза и вновь пережил те ощущения, которые испытал когда с безжизненным женским телом, оказался на морском дне. Несмотря на замутнённое сознание, я сумел оттолкнуться обеими ногами от спрессованного песка, выбраться на поверхность вместе с девушкой. На этом потуги спасти незнакомку и не утонуть самому, могли бы закончиться, если бы не помощь со стороны. Как потом рассказала Алёна, жена, поняв, что мне угрожает реальная опасность, поставила на уши обслугу пляжа, инструкторов и тех, кто отвечал за безопасность клиентов. К месту, где я барахтался, пытаясь спасти девушку, устремилась несколько катеров. Из последних сил я помог втащить девушку на борт катера, забраться без помощи посторонних сам не сумел. За считанные секунды нас доставили на берег. Там уже находились врачи. Над девушкой стала колдовать  целая бригада. Её удалось вернуть к жизни.
Не менее ценный подарок последовал откуда я не ожидал. Пока меня откачивали во время общения с владельцем отелей, дочка и мальчишки не сводили с меня восторженных глаз. По дороге в отель Олег крепко накрепко ухватил мою руку, не отпускал до дверей номера. Чувствовал я себя неважно, поэтому сразу же прилёг. На предложение жены перейти в другую комнату сын не отреагировал, он пристроился в кресле у моих ног. Я прикрыл глаза, провалился в дрёму, но тут же очнулся, услышав всхлипывания. По щекам Олега ручьями текли слёзы.
-- Папка, если бы ты утонул, то умер как мама? Папка никогда не умирай. Ты у меня один остался из родителей. Я не хочу быть сиротой.
 Я прижал голову мальчишки к своей груди. Пожалуй, только сейчас ощутил, что это – моя кровинка, родной, дорогой человечек. Я  ответственен за его дальнейшую судьбу, за то, кем он станет по жизни.
Не было ни гроша, да вдруг алтын. Это, наверное, про меня. Тех грошей, то бишь, разменных монет, которые я получил после увольнения из армии, не то чтобы на достойную жизнь, просто на приличное существование не хватило бы. А тут вместо медной мелочи, сразу золотые монеты посыпались, да ещё в таком количестве, что и сосчитать трудно. Завещанное Лией, вознаграждение от египетского правительства. Но это не самое главное: деньги в моём табеле о рангах не занимали верхней жизненной планки. Есть—хорошо, нет –заработаем. Не сможем, обойдёмся тем, что имеем. Золотой унитаз и чёрная икра, выложенная на бутерброд в два слоя, французский коньяк – не являлись пределом моих мечтаний. То, что оказался человеком обеспеченным по Российским и европейским меркам, я воспринимал с трудом. Впрочем, и то, что я стал отцом в квадрате. Дочь есть дочь. Не единичны случаи, когда отцы предпочитают девочку мальчику. Дочурку я любил, тем более, что не только внешне, но и по характеру, отношению к жизни, она унаследовала от меня многое. Однако, в самых потаённых уголках души таилась маленькая червоточинка – наследника, продолжателя рода, фамилии я не оставил. Есть у меня приятель. В шутку знакомые зовут его «Спинозой» Человек не от мира сего. Один из постулатов, которые он выдвигает, к научным не отнесёшь, серьёзно воспринимать не будешь. Приятель убеждён, высшие силы, определяющие нашу жизнь, шельму метят. У мужчин, облечённых властью, творящих недостойные дела, не боясь людского и Божьего суда, родятся только девочки. Приятель составил таблицу правителей всех времён и народов, исключая мусульманский мир. Там с количеством наследников разобраться сложно.
Список достаточно длинный. Попали в него и наши руководители – Горбачёв, Ельцин, путин, которым Господь счастья нянчить сыновей не дал. Теория, конечно, никакой критики не выдерживает, но с другой стороны, может вправду высшие силы, охраняют правителей от соблазна передавать власть по-родственному из рук в руки. Всё-таки приемник иная им кровь, не продолжатель правящего рода. На простых смертных, до которых у небесных сил руки не доходят данная теория, по мнению доморощенного философа, не распространяется, но если у тебя в семье лишь дочери, задуматься стоит; дочь – это дочь; ломоть отрезанный. Сыновья за редким исключением, вступив в официальный брак, фамилию не меняют. Да простят мой мужской шовинизм миллионы отцов, в семьях которых подрастают только дочери; месяц назад я причислял себя к этой категории, особо по данному поводу не переживал, но нежданно-негаданно, уяснив, что кроме Алёнки у меня есть сын, почувствовал себя принадлежавшим к иной категории.
Отдыхать, не работать. Но, несколько затянувшееся пребывание в Египте начинало напрягать. Нам оно в копеечку не выходило, однако тянуло домой. Мы были несказанно обрадованы, когда позвонила Ольга и сообщила, что приехал дядя Андрея. Переговоры прошли на удивление конструктивно. То, что дядя переживал за дальнейшую судьбу родного племянника и решительно настроился на усыновление мальчика, сомнений не вызывало. Впрочем, как человек разумный, он понимал, что мальчикам некоторое время лучше побыть вместе, по крайней мере, до начала учебного семестра. В Саратове  у Андрея по отцовской линии находились родственники. Однако, дядя предложение, чтобы мальчишки некоторое время пожили в нашей семье, принял без возражений. Вопросы, связанные с наследством Лии Дмитриевны, его не интересовали. Насколько я понял, к у него был солидный бизнес в сфере телекоммуникаций, приносящий хорошие доходы. Он предложил из Египта выехать  всем вместе и согласился с полмесяца пожить в Саратове у родственников. Мне это было на руку, появлялось некоторое время присмотреться, притереться друг к другу.
Оставшиеся дни отдыха в Египте мы использовали по максимуму. Несмотря на то, что Гриша, отправляя нас в далёкую страну, выложил приличную сумму за путёвки, уровень сервиса в последние дни не шёл ни в какое сравнение с тем, что совсем недавно наша семья считала верхом организованного отдыха. Нам  была предложена индивидуальная   программа экскурсионного  обслуживания. За семьёй закреплялись персональный автомобиль с водителем, хорошо владевшим русским языком и экскурсовод-профессионал в совершенстве знающий историю страны, умеющий показать причудливо сочетающиеся красоты древних и современной цивилизаций Египта во всём великолепии. Египтяне утверждают: «Тот в Египте не бывал, кто Луксора не видал» В этом, пожалуй, одним из самых больших музеев под открытым небом, мы все ноженьки истоптали, зато впечатлений набрались на оставшуюся жизнь. О Каире, его окрестностях, пирамидах и сфинксах, Каирском Национальном музее, его сокровищах и говорить не приходиться. Если по оплаченному туру экскурсии для туристов, организовывались по принципу «галопом по пирамидам, погребениям, музеям, базарам, сувенирным лавкам, теперь по времени нас никто не  ограничивал, Вера и Алёнка до этого побывавшие вместе с группой из прежнего отеля в Долине царей и некоторых других местах паломничества туристов, утверждали, что не видели и тысячной доли того,  с чем сейчас познакомил гид. Отхлынувшее состояние тревоги и напряжения, в котором я находился от момента отождествления посторонними людьми с мистическим двойником, встречи с Асланом и до момента, когда очнулся в номере шикарного отеля в окружении жены, дочери под ненавязчивой, но надёжной опекой со стороны Абдаллаха и его людей, позволило с восхищением воспринимать памятники древних культур, достижения современной цивилизации, необычайную по красоте природу, дружелюбие и гостеприимство окружающих. И даже, возникающие мысли о том,  что моя жизнь  и жизнь близких недавно подвергались реальной опасности, что погибла Лия Дмитриевна, что террористическая вылазка местных экстремистов унесла жизни десятки людей; вначале назойливые, как-то незаметно ушли на второй план, не мешали расслабиться, испытывать удовольствие
Правда, были такие места, где у меня, в отличие от большинства туристов, получающих при посещении неизгладимые впечатления, возникали неприятные ощущения – раскопки погребений, некрополи и, в меньшей мере, гробницы фараонов.
Я сразу же вспоминал о , так «называемом, проклятье Тутанхамона». Английский археолог Хоуард Картер, открывший при раскопках захоронение фараонов Тутанхомона, обнаружил надпись на гробнице: «Потревоживший покой мёртвого, будет наказан духом фараона». Многих участников той экспедиции и раскопок в скором времени настигла смерть. Аслан и его подельники проклятья фараона не боялись, то ли не верили в него, то ли считали, что на  раскопки рангом ниже они не распространяются. Однако, по словам нашего гида, в Египте существовала ещё одна защитница древних погребений – богиня – змея Меретсегер. Она оберегала захоронения в Долине Царей и Долине Цариц, не только гробницы фараонов и их жён, детей, но и вельмож и знатных  горожан
Когда-то во Владикавказе судьба улыбнулась Аслану, остался живым после взрыва гранаты в машине. Здесь в Египте удача отвернулась.  Аукнулось ему то, что нарушил покой мумии, либо раскопки и смерть события ничем не связаны, думай, как хочешь. Но то, что, погиб он в склепе, рядом со вскрытым саркофагом, весьма символично.
Дальние и длительные экскурсии, которые точнее было бы назвать путешествиями, совместное времяпрепровождения постепенно сближали. Мальчишки как-то сразу признали старшинство и авторитет Алёны, подчинялись как главарю дворовой группировки. После того, как я чуть не утонул, спасая девушку, Олег признал во мне отца, да и Андрей стал считать родственником, примерно на уровне родного дяди. А вот отношение мальчиков к Вере. Не смотря на все её старания, были довольно холодными. Они не грубили, выполняли её просьбы и распоряжения, но со стороны выглядело это как вынужденное подчинение требованиям строгого воспитателя. Вера не показывала вида, но я чувствовал, что воспринимает такое отношение, как незаслуженное. Мне пришлось провести с братьями разговор по душам. Я  пытался внушить ребятам: не только им сложно выстраивать отношения с Верой, знать о том, что у мужа есть ребёнок от другой женщины, принять его в семью – непросто. В действенность беседы я мало верил, но результаты превзошли все ожидания. Олег и Андрей перестали воспринимать Веру как злую, вредную мачеху. Конечно, до тёплых отношений далеко, но первые шаги к сближению мальчики сделали. Наглядное подтверждение тому я скоро получил.
До отъезда оставались считанные дни. И хотя сувенирами мы обзавелись в количестве, намного превышающем разумные пределы, Вера и Алёнка настояли на посещении базара ремесленников. Естественно женщин невозможно было оттащить от рядов, в которых на ваших глазах создаются украшения из серебра, золота, меди и бронзы. Представителям сильного пола, то есть мне и мальчишкам, следовать за ними по пятам, было скучновато. Но оставить женщин среди кутерьмы и толчеи мы не могли. Мужчина араб никогда не приблизиться к незнакомой женщине, если её сопровождает муж, отец, брат. Я разрешил мальчишкам не торчать у меня за спиной, но находиться в пределах визуальной видимости. Пока я выполнял функции охранника женщин, мальчишки пристроились к небольшой группе туристов, наблюдавших за изготовлением настоящего папируса. C этим процессом я был знаком. На  глазах зрителей мастер резал на столбики папирусный тростник, отбивал полоски, замачивал, раскатывал скалкой, а затем совершал манипуляции с заготовкой, используя на окончательной стадии изготовления специальный пресс. Желающие могли приобрести за небольшую плату в качестве сувенира папирусный листочек, сделанный на наших глазах по технологии, имеющей вековые корни.
За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Распылять внимание на контроль за женщинами и ребятами я не сумел. В какой-то момент понял, что мальчишек в толпе у ремесленника, специализирующего на изготовлении  папирусов, нет.
-- Дети, исчезли, -- Вера и Алёна, сразу же уяснили серьёзность ситуации. Потеряться в толчее рынка элементарно, а вот вернуться к изначальной точке проблематично. Мало того, что людской поток, напоминает толпу на выходе стадиона, после матча именитых команд; рабочие места ремесленников их внешний облик, создавались «под копирку». Как я смог убедиться, Андрей довольно сносно изъяснялся на  английском и арабском, как родной язык знал немецкий, но проблематично, чтобы в толчее нашёлся человек, который станет выслушивать мальчика и тем более окажет помощь в поисках родных.
Конечно, обидеть их никто не обидит, но мальчишкам лишний напряг, не нужен; они и так пережили за последнее время столько, что не любому взрослому по силам.
Выполняя роль ледокола в людском месиве, я двинулся между торговыми рядами, жена и дочь от меня не отставали. Тревога оказалась напрасной. Мальчишки, отойдя метров на двадцать от мужчины, изготавливающего папирусы, задержались около мастера, работающего с серебром. Мне с трудом удалось подавить желание разразиться упрёками; но к чему нотации, если « самовольная отлучка» братьев не имела негативных последствий.
Увидев нас, Андрей с Олегом переглянулись, а затем расплылись в улыбке. Улыбка серебряных дел мастера, так же была адресована нашей троице.
-- Пожалиста, -- араб, оказавшийся знатоком русского языка, протягивал довольно массивный серебряный перстень. – Печать фараона, -- отрекомендовал он изделие.
Я сделал жест, показывающий, что вещь мне нравиться, но приобретать  её я не собираюсь. Не было у меня ни привычки, ни потребности носить даже обручальное кольцо и, тем более, перстень. Однако, мужчина настойчиво протягивал своё изделие и, кажется, был уверен, что я сделал покупку. Мне удалось рассмотреть затейливый рисунок – лев, расправляющийся с врагами. Вокруг изображения бежала арабская вязь, но одно слово было выгравировано по-русски – Александр.
-- Папа, это тебе подарок от Андрея, -- Олег перехватил руку мастера и попытался вручить  перстень мне. – Пусть твои враги знают, с кем имеют дело. Изделие на безымянный палец левой руки не налазило: ремесленник секунду постучал молоточком, и перстень пришёлся в пору.
-- Тётя Вера, Алёна, а это вам. – Андрей одарил женскую часть нашей компании именными серебряными кулонами с рисунком и надписями.
-- Мальчики, ручная работа, наверное, дорого стоит? – жена, задав вопрос, попыталась скрыть смущение, вызванное неожиданным знаком внимания. – Давайте, мы сами заплатим мастеру.
-- Подумаешь, пять долларов за штуку. Всё оплачено, -- Олег явно гордился тем, что они с  братом кредитоспособны и могут позволить себе покупку подарков.
Вечером того же дня мне довелось случайно подслушать разговор жены и дочери. Вера занималась упаковкой сувениров, сбором вещей, Алёна ей помогала. Мальчики угомонились, легли спать. Я принял душ и, стараясь не шуметь, направился к холодильнику, взять бутылку воды. Женщины были заняты работой, меня не видели.
-- Мам, а мальчишки здоровские. Другие накупили бы жвачки и мороженное, а эти решили нам приятное сделать и подарок выбрали не абы что. – Алёне серебряный кулон с точёной головкой древнеегипетской царицы Нефертити и выгравированным именем владелицы украшения, пришёлся по душе.
Ответа не последовало.
-- Мам, ну что ты всё время молчишь, тебя, словно подменили? – Алёна не оставляла попытку разговорить мать. – Надо нам «аллаверды» сделать, подарить что-то на память ребятам.
-- Идея, заслуживающая внимания. Правда «аллаверды» несколько из другой оперы, -- впервые за несколько дней Вера улыбнулась.
-- Мам, а ты на папу обижаешься? – Алёнка, видимо, давно собиралась задать мучивший её вопрос, но необходимый для доверительного разговора, момент в нашей кутерьме было сложно выбрать.
-- Обида не то чувство. Отец, даже в молодости, поводов для ревности не давал. В его порядочности я была уверена. Оказывается, до конца папашу нашего не знала, -- моя боевая подруга едва удержалась от всхлипывания.
-- Мамуль, ну что ты. Вон все специалисты утверждают – мужчины по иному скроены, для них измена естественное состояние. – За  отсутствием собственного опыта, дочка апеллировала к авторитетам консультантов, выступающих в душещипательных шоу о сложностях семейной жизни, растиражированных на многих  телевизионных каналах, рассчитанных на незамужних девушек и женщин предпенсионного возраста.
-- Одно дело, когда согрешил на стороне, другое, когда законной жене ребёночка подбрасывают.
Признаться, для меня оказалось сюрпризом, что жена лояльно отозвалась о возможности супруга отметиться по чужому адресу. Я был уверен, что простить мужнину измену не в её характере.
-- А папа, хоть пробовал с тобой объясниться? – Дочка задала вопрос, свидетельствующий о том, что статус девушки-подростка ею пройден.
-- Доченька, извинения, извинениями, объяснения объяснениями, но стать мачехой не каждой женщине по силам. Одно дело, когда ты выходишь замуж и знаешь, что у мужа есть дети от другого брака и тебе придется заменить им мать, иное, когда ставят перед фактом – прими в семью ребёночка нагулянного на стороне.
-- Так что, будете разводиться? – в голосе дочери звучало ни  чем не прикрытое беспокойство.
-- Что ты, глупенькая. Такого мужа, как наш отец по жизни встретить большая удача. У него забота о близких на первом плане. В пустыне станет от жажды умирать, глоток воды сбережёт, отдаст тому, кто рядом. Так уж он устроен, прежде думает о других, а потом о себе.
-- Значит простишь?
-- Если любишь человека, много ему прощаешь. А я твоего папу люблю, жизнь без него не представляю, -- жена делилась сокровенными, признавая право Алёны участвовать в обсуждении дальнейшей совместной жизни. – Ты уже взрослая,  выйдешь замуж, из дома выпорхнешь, а там, глядишь, свои дети пойдут, не до отца с матерью.
-- Ну что ты, мама, -- дочери перспектива замужества, самостоятельной семейной жизни, казалась настолько отдалённой, что всерьёз говорить об этом не стоило, -- я замуж никогда не выйду, буду жить с вами.
-- Большинство девушек примерно так и рассуждают, пока не влюбятся, -- пошутила Вера, -- а затем о родителях вспоминают только когда время подойдёт внучат им подбросить. Так что для меня появление приёмного сына во благо, и скучать без тебя некогда будет, и навыки воспитателя освежу, прежде чем придется с внучатами возиться.
Подслушивать разговор дальше, я счёл неприличным. Потихонечку пробрался на своё спальное место. Сквозь дрёму слышал голоса родных женщин, их смех. События последних дней, поведение мальчиков, откровения жены внушали оптимизм – в нашей дальнейшей семейной жизни всё будет «тип-топ» и моего сына примут в семью как близкого человека.
Наши проводы из Египта были организованы по высшему разряду. Как и в любой мусульманской стране, спиртные напитки здесь не поощряются, но к слабостям европейцев египтяне относятся снисходительно. На званных мероприятиях, по случаю нашего убытия, в доме Абдаллаха, а затем и  друга, племянницу которого я спас, алкоголь был представлен в широчайшем ассортименте и,  насколько мне удалось зафиксировать, представители местной элиты им не гнушались.  Что касается меня, я выбрал по спиртному  полугодовую норму, за что заслужил не то, чтобы упрёки и осуждения со стороны супруги, так, мелкие подковырки.
От министерства культуры мы получили бумагу, что-то вроде охранной грамоты, позволяющую вывести несколько сувениров, довольно ценных, но не представляющих с точки зрения местных хранителей исторических ценностей,  вещей, значимых для культуры страны, а так же разрешение на вывоз кораллов, раковин и прочих обработанных местными умельцами даров моря, которые простым смертным вывезти из страны под угрозой солидного денежного штрафа не возможно. Это была благодарность за помощь в  разоблачении шайки, занимающейся контрабандой древностей. По трапу мы поднимались гуськом: впереди я, как глава семейства с билетами и прочими разрешительными документами, за мной Олег, потом Андрей, следом Алёна и замыкала шествие Вера. Дядя Андрея задержался на несколько дней, что бы помочь Ольге запустить в ход шестерёнки доставшегося ей по наследству бизнеса. До посадки в аэропорту Москвы оставалось чуть больше восьми часов лёта, а там и до дома рукой подать. Садясь в кресло рядом со мной, Вера пошутила: «В гостях хорошо, а дома лучше». Я с ней был согласен. Чтобы соблазнить меня, в ближайшее время, даже на небольшое путешествие в пределах Саратовской губернии потребовались бы неимоверные усилия.