Ёжики

    Иван-дурак вышел за изгородь, поглядел на свою работу.

    — Не… Не то. Коряво вышло. -

    — Помилуй! Где ж коряво? Бревно к бревну, сруб впритирку сложен. Я и не знаю, как мох в щели забивать… — охнул дед Пахом, оценивая ивановы труды.

    — Не, не то. Венцы надо бы поплотнее согнать. А тёс-то, тёс на крыше! -

    — И что с тёсом? -

    — Крепкий ливень не выдержит. -

    — Так ведь вчерась ливень был! Да ещё какой!.. -

    — Не, не то. Избы ставить я так и не научился. -

    Иван-дурак пошёл до дому. Подошла бабка Лукерья, причитая.

    — Ёжик любимый сдох! -

    — А ты, Лукерья Пафнутьевна, не перекормила его на смерть, часом-то, а?

    — Да ты что, старый! Я ж понемножку. Он так просил… Глаза печальные, голодные. -

    — У тебя, бабка, уже все ежи поумирали. Их так на деревне и зовут ежи-смертники. Уж кладбище целое… И все насмерть закормлены. -

      — Неправда! -

      — Правда. Они и печальными глазами смотрят, потому как объелись. -

     Лукерья махнула рукой. С соседнего двора выскочил старик Влас.

    — Чтоб тебя! Чтоб тебе пусто было, разбойник! -

    — Это почему? Изба отлично сложена… — отозвался Никита. — Ни щёлочки нет. -

      — Ни щёлочки?! Да ты глянь — лес за забором насквозь видать! -

      — Так это ж чуть-чуть. Всего-то мхом заткнуть. -

      — Да мха во всём лесу не напасёшься! -

      — Пахом! — мучительно выдохнул Влас. — Зови-ка Ивана-дурака, пусть он избу сложит. А то от Никиты только похвальбы одни… -

      — Ну, сам смотри. Если только согласится. Он-то всё одно твердит — сложить не умею, криво выходит. -

      — Знаю, знаю. Попробую сам попросить. А что, у Лукерьи опять ёжик сдох? Закормлен насмерть? -

      — Да, верно. Скоро и ежей по округе не останется… -