Оноре де, Бальзак. Записки из прочитанного

*Отрывок

   Я сижу возле печи, жгу книгу с литературными произведеньями французского классика Оноре де Бальзака. Дрова никак не хотят гореть. Конец ноября, … погода совсем плоха, ноль и ноль, - весь ноябрь шатается возле ноля.

   …Жуль мрачно задумался.
- Значит, я ничего не выясню! – воскликнул после долгого молчания биржевой маклер…

   В топке опят потухло. Я не жалея выдрал из Бальзака «Сценки из парижской жизни» очередные 10-15 листов. Распихал листы промежду поленьев, … и чиркнул спичку, поднес… - Бальзак резво вспыхнул.
   Старая бумага прекрасно горит, даже горит хорошо тогда, когда чуть отсырела, а вот дрова, хоть и берёзовые, не горят, собаки!
   Лето было худенькое, сырое, дрова до конца не успели просохнуть. Весь июнь, июль лило без остановки. Земля над картошкой сделалась  каменная, - мотыгой не уделаешь, - куда уж там картошке нарасти.

   Я принялся далее читать парижские записки.

   …и богом скрытый за ослепительным сиянием святилища, который в силах небесам людские молитвы…

   Кто был в силах передать, - я так и не узнал, потому, как предыдущие листы выдрал из книги и сунул в печь.
   Дрова наконец, занялись, - в трубе загудело. Если в трубе гудит, - то значит тяга пошла. Тут уж хоть сырые дрова, хоть полусырые, - всё сгорит, даже чёрт.

   На сегодня всё. Завтра, 25 ноября, 2017 года, как примусь топить печь, обязательно прочту чуток из Бальзака за французскую жизнь, - хотя и понимаю, что жизнь русских дворян мало чем отличалась от жизни французских дворян, тогдашнего осьмнадцатого века.

   Отступление: для русского слуха, буквосочетание «Париж», - этакая замануха: мол, там хорошо, мол там Париж-Европа, - хорошо там, где нас нет.
   Краше нашей Москвы нет города на свете, - хоть конечно понимаю, и в Москве: подлец на подлеце, и подлецу ухи трёт. За последние 25 лет  подлецы со всей России в Москве собрались.
   Ржачка над этими подлецами писателями, да и только. /Себя писателем не считаю, я художник/.

   Из Ван Гога:  /… Винсент трёт за Париж, какой Париж гадкий, и плохой/
   Арль, 1888
   Письмо принесло мне важную весть. Итак, Гоген принимает предложение. Конечно, лучше было бы, если б он прямо прикатил сюда, чтобы очиститься. Отправляясь же в Париж, он снова попадет в навоз.

   С.-Реми, 1889
   Для него, как и для меня, Париж - это, некоторым образом, кладбище, где погибли многие прямо или косвенно знакомые нам художники. Конечно, Милле, которого Вы стараетесь полюбить, а с ним множество и других художников, попытался вырваться из Парижа.
   Кто видит Париж в первый раз, тому действительно кажется, что он сверхъестественно грязный и печальный…


   Сегодня в современности Париж чистюля, - но всё равно, там шустро бегают, среди чистоты, ухоженных клумб с цветами, здоровенные, лохматые крысы.
   О парижанах я не говорю, со времён Бальзака, а далее и Ван Гога мало чем сами люди изменились, как нравственно, так и внешне.


   25 ноября 2017
   Вечер, я опять на пару с Бальзаком уселся возле печи. Сижу на табурете. Я люблю табурет, - табурет жёсткий и стойкий, как и его хозяин, то есть я. Стану топить… за окном всё тоже ноль, темно. Ноль, это некая матрица, дырка от бублика, чёрная дыра, - в неё всё попадает, и тут же исчезает.

   На улице фонари горят тускло, … и строго через один.
   Мне вот интересно: за сколько топок печи я смогу одолеет классика французской литературы Оноре де Бальзака. Что ж продолжу…

   … массы обладают врождённым здравым смыслом и теряют его лишь тогда, когда злонамеренные люди разжигают их страсти. Здравый смысл зиждется на общеобязательных истинах, одинакова справедливых, как для Москвы, так и для Лондона…

   Я как посмотрю, мои мысли совпадают где-то, в чём-то с мыслями Оноре де Бальзака.
   Похоже, Оноре мой друг, ярый революционер! – однако хочется заприметить: на сегодня, то есть на 2017 год революционный пыл в России не в части, - законом-с запрещен-с, да-с!
    Я захожу на второй заход, смело вырываю, очередные 20 листов, и распихиваю промежду поленьев, чиркаю спичку о коробок, спичка сломалась, - ныне спички в России делать разучились… мерзавцы!  … чиркаю вторую спичку, подношу к листам, - Бальзак горит, и правильно, нечего нарушать, - закон есть закон.

   … после прощания Наполеона с армией в Фонтенебло, Манриво, несмотря на его знатность и титул, перевели на половинное жалованье. Его неподкупная честность, достойная античных времён, напугала военное министерство, где были осведомлены о его преданности императорскому знамени. Во время Ста дней он был произведён в полковники и участвовал в сражении при Ватерлоо…

   Ох уж эти мне лягушатники, - такие подлецы, а их женщины под мышками не стригут и не бреют, - гигиену не соблюдают, - говорят, мол, так сексуальней. Может они и правы, что Богом дадено, то пускай и будет.
   Огонь в печке опять затух, только дым и чад…- ладно хоть не в мастерскую чадит.  Я опустился на колени возле топки, напхал полную топку, листов 50 вырвал из Бальзака, и хорошенько, во все лёгкие подул, крепко так подул, листы пыхнули разом, - как минимум две спички сэкономил. Снова уселся на табурет, и углубился в чтение…   

   …почти целую неделю госпожа де Ланже дожидалась маркиза де Манриво, но Арман ограничивался тем, что каждое утро присылал в особняк де Ланже свою визитную карточку. При виде этой карточки герцогиня всякий раз невольно содрогалась…

   Капризка какая эта герцогиня, - аристократка потому что… я прислушался к гулу в топке, труба тоже гудела вовсю… ну значит порядок, теперь коль пламя занялось, не потухнет. Я закинул Бальзака в угол, где дрова, и принялся готовить ужин.


   03 декабря 2017
   Сегодня, после трёхнедельного перерыва серости и темноты, выпал снег. В мастерской, через окна сразу посветлело, и повеселело. Я принес охапку дров, кинул возле топки и вернулся на крыльцо подышать свежим снегом.

   Нынче плохо началась зима на Урале. С начала ноября снег выпал всего ничего, пару-тройку раз, стаял быстро, образовав лёгкий гололёд. Но к средине месяца и гололёд сошёл, и закаменевшая от морозов земля была каменная и сера.
   Я вспомнил, сегодня во сне я упал на гололёдице, упал не больно, встал и пошагал далее… мне падать нельзя, семидесяти двухлетний доктор Антоненко Иван Лукич признаёт мне болезнь «Бехтерева».

   Вернувшись с крыльца, уселся у печки, взял в руки Бальзака, и принялся читать далее…

   … ну вот, - сказал Ренкероль, когда Монриво снова появился на палубе, - она была настоящей женщиной, теперь это прах. Привяжем ей к ногам по ядру, бросим в море – и не думай о ней больше! Пусть она останется в твоей памяти книгой, прочитанной в детстве.
   - Да, - сказал Монриво, - ибо теперь это только поэма.
   - Ты рассуждаешь здраво. Отныне пусть у тебя будут, только увлечения…

   Заложив дрова в печь, надрав листов из книжки, поджог… берёзовые поленья занялись сразу, оно и понятно, на улице лёгкий морозец, поддувает и снег свежий, - зима, как зима, наша, родная, Уральская. Весь бы ноябрь так.
   Я повертел Оноре де Бальзака в руках, и бес сожаления пихнул книгу целиком в топку.
   В трубе гудело во всю, … какие все-таки подлецы эти французы, такую женщину ухайдакать.
 
03.12.2017, Очёр, К.-ДАЕ 



А.И. Герцен /Серия: Записки из прочитанного/.

   Я взял за моду, нынче зимой: бывало, принесу дров для печи, сяду возле раскрытой топки, и ну читать всё подряд, примерно, час или полтора. В основном мне, чаше попадались классики литературы, французские, немецкие, русские… ну и другие, всякие.
   Сейчас я читал, Герцена, «Былое и думы», тоже осьмнадцатый век, и тоже за жизнь дворян-буржуев. Это ж какие они все подлецы, бездельники и мерзавцы!
   Оно и понятно, в праздности любой, даже с самыми чудными задатками человек становится мерзавцем, поддонком и сволочью!

   11, декабрь, 2017
   …в одной из деревень Сенатора проживал на покое, то есть на хлебе дряхлый старик Андрей Степанов.
   Он был камердинером Сенатора и моего отца во время их службы в гвардии, добрый, честный и трезвый человек, глядевший в глаза молодым господам и угадывавшим, по их собственным словам, их волю, что думаю было не легко. Потом он управлял подмосковной. Отрезанной с начало войной 1812 года от всякого сообшения, потом, один, без денег, на пепелише выгорелого села, он продал какие-то брёвна, чтоб не умереть с голоду. Сенатор возвратившись в Россию, принялся приводить в порядок своё имение и наконец добрался до брёвен.

_________________продолжение следует