Невинный, Котов и Клещёв. гл. 3. продолжение

                Глава 3.

Что можно сказать о Тарасе Павловиче Котове после непродолжительного знакомства? Учёный? В себе уверенный миллионер? Можно увидеть в нём и стяжателя, торгующего автомобилями, электроникой, отстраивающего особняки за кольцевой Окружной дорогой с прицелом разместить по трассе питейные
заведения или шашлычные. Ведь всё пьётся вдоль дороги и подсмаливается.  Но нет, не мог он быть мелким даже предпринимателем, поскольку деньги хранил у себя, а не в надёжном банке.  Банк - городошная бита, управляющая экономикой: вноси туда вклады, но "туда" - личное заведение, чиновник "оттуда" имеет оборот, но никого не станет защищать, если "туда" обанкротится. Обанкоротиться может и по совету ведомства или "наезда" доброжелателя. Подобное вокруг почему-то случается.  Нет, Тарас Павлович не предприниматель, да и случайно ли обозвали его возле автобусной остановки чуть ли не "сбежавшим из психушки"? И кто обозвал? Служащая там на побегушках дама. Возможно, что-то о нём она знала, но не успела сообщить того хотя бы, что жизнь свою посвятил он воздухоплаванию. Автономно? Не попал он в вуз, не попал в число избранных и успешно прошедших десятки строгих комиссий? Но сколько юношей и девушек столь же, как и он, не преуспели? Несчитано. Только другие находили себя и на производстве, и в сельском хозяйстве, и в армии, а он и там не нашёл себе места. Он выбрал местечко за кольцевой Окружной дорогой. Цель - космонавтика!  Почему тогда никто не знает такого деятеля? Да потому, ни среди космонавтов, ни в отряде кандидатов в космонавты он не значился. Увы!- мало ли что и где значится, а что и где не значится. Тарас Павлович Котов построил своими руками
космический корабль. Даже два: корабль-разведчик и "Икар" - основной. Космонавт? Смешно. Так и в СМИ всяк назвал бы его человеком с поехавшей крышей. Как? Вот так. Подвалы, кабинеты, чердаки были его производственной базой, начинённой лабораториями, испытательными стендами, измерительными
установками. Своё КБ, опытный завод, полигон. Миру известны вызовы одиночек: одиночек-убийц, завидующих гибели людей на фронте; одиночек-учёных, на целый порядок вдруг продвигающих науку вперёд; одиночек-изобретателей, создающих паровики; одиночек-врачей, на собственном теле выполняющих операции своими
руками; металлургов, ювелиров, земледельцев, писателей, поэтов... Впрочем, о поэте-одиночке люди узнают лишь после его ухода, если им (или ему?) повезёт. Поэту необходимы как аудитоия слушателей, так и поддержка общества. Поэт - всегда оппозиция. Не та оппозиция, что в управлении создаёт бесчисленные помехи, а жрёт за одним столом с министрами, нет, поэт, если его не слушают, но пересолит и переперчит, вынудит министра отложить ложку и вилку и выслушать его, и не важно, какое министр примет решение. Если бы мир узнал о Тарасе Павловиче Котове, любопытные не дали бы ему работать. Вспомните, сколько времени потерял Антон Павлович Чехов на посещавших его почитателей? То же и здесь. Тараса Павловича не беспокоили потому, что, во-первых, о нём мало кто знал; во-вторых, потому, что занятие его было немыслимое. Пишите о нём стихи, очерки, донесения и сообщения в соответствующие органы, и вам ответят: хорошо, что есть такой человек, спасибо за предупреждение.  Бог тоже есть, но Бога лучше не трогать. Нельзя создать нечто стоящее, не будучи внесённым и утверждённым в соответствующей строке управленеия. Ведь и утверждённое не сплошь да рядом справляется с принятыми на себя обязательствами.

Прошли годы.

Учёный, конструктор, изобретатель Тарас Павлорвич Котов был на старте осуществления мечты.  Просчитав лучшее время прохождения Земли под нужным углом к Солнцу, он пришёл к выводу: третья декада декабря. Конец года. Оставалось самое простое и самое идеальное: подобрать двух космонавтов. Корабль построил он на четыре посадочных места. В скафандрах. Без скафандров всего лишь просторней. Дубль необходим. Одному и при самом совершенном роботе отправляться в неизвестное рискованно хотя бы потому, что продолжительное одиночество человеку противопоказано. Те, к кому он обращался с предложением, лететь отказывались. Человеческий фактор - тень, никуда человеку не деться от собственной тени. Экипаж надо подбирать. Как? Если вообще желающих лететь не было.  Если их ничто не беспокоило по причине невозможности подобного, то есть в силу новизны предпрпиятия, и кто из серьёзных людей пойдёт на поводу у сумасшедшего?  Но и тогда, если экипаж не будет подобран, они полетят всё равно. Полетят вдвоём, он и робот Цезарь. Они решат технические задачи, человеческий фактор придётся отложить, да и кота Цезаря с орбиты надо будет вернуть домой.  Многое останется на долю других. Это не сто восьмиминутный полёт над Землей, это несколько жизней полёта в неизвестное. Об этом экипажу капитан не сообщит. Подлянка? Смотря как взглянуть на предстоящее. Разве ребятам не сообщают, что в отряде космонавтов опасно? Что быть подводником - риск? Что шахтёры занимают второе место по смертности после пилотов? Разве не сказано рождённому, что он может погибнуть в любую минуту? Сказано, верно, это так. Но затесь на совести оставалась. И всё же он скроет возможность невозврата от экипажа. Вернётся робот Цезарь, он и сообщит тем, кто встретит его. Сообщит всё. А капитан - не вседержитель. Кота Цезаря они запустили. Приборы принимали положительную информацию.  Следует ли считать, что лишь неудачники согласятся на предлжение капитана? Разве не гибли на орбите бесстрашные люди? Останвит ли смерть приближение будущего? Заглушит ли его зов? Неудачник на девяносто девять процентов человек риска, но и удачливый счастливчик, обеспеченный необходимым вниманием, заботой, поддержкой, обласканный населением и славой, находясь почти в объятиях Центра Управления полётами с земли, на какие-то десяток процентов уверен, отправляясь в полет, на лавры триумфатора. Первые космонавты - реальные легенды, легенды, которых они не заслужили. Населению Земли что-то хотелось, перваые космонавты вроде что-то осуществили из того, что так хотелось иметь населению. Но населению неизвестно, сколько юношей и девушек не приземлились. Поэтому у одних есть надежда в такой же мере, в какой у других подобной надежды нет. Коридоры и кабинеты под землей являлись, как было сказано, настоящими лабораториями, цехами вплоть до необходимой обработки металлов, и одновременно оспытательными полигонами.  Моделированием образцов, совершенствованием, доведением до расчётных норм моделей. Робот Цезарь сменил аналогово-вычислительную технику.

Тарас Павлович наведался к роботу Цезарю. До этого они общались по телефонну. И кипяток робот Цезарь подогревал по дистанционной связи. Чудеса? Примите за сказку. Робот - друг, помощник, единомышленник. Да какой! Претендует на совесть самого капитана. Он перерабатывал в тысячи раз больше информации, чем Тарас Павлович, но неужели совесть и есть потоки информации? Нужную информацию выхватывает рассудок, да, но что-то подсказывает, какая информация нужней всех остальных. Интуиция? Интуиция слепа, как крот. Совесть ослепляет, чтобы не шел туда человек, куда не следует идти, чтобы не делал то, что не следует делать. В отношении истины и чести совесть неподкупный концевик. Интуиция не остановит от шага в пропасть, в лучшем случае - предупредит; совесть перепугает, пусть насмерть перепугает, но не допустит падения.

- Привет, Тарас. Ты уверен, что соблазнишь смертников деньгами?- поздоровался робот Цезарь.

- Переживай. Деньги пока что не вышли из употребления.

- В аппарат вгрохал ты столько, что и его можно считать валютой.

- Займись.

Это с ним, с роботом Цезарем, изготовлен летающий аппарат, это с ним отправил он на орбиту кота Цезаря - биомассу для ряда научных уточнений о живой и жизнеспособной органике. В положенное время кот Цезарь выходил на связь и полным оптимизма: "Мя-яу-у... Мя-яу-у!.."-  и продолжительным мурлыканьем космического романса сообщал о самочувствии. Не лишне отметить
удивительную подробность. Робот Цезарь понимал "язык" кота Цезаря. Как? Это тема не нашего повествования. Тарас Павлович пояснял долго и длинно, но записать его пояснения оказалось невозможным. Как записать то, что не имеет слов? Необходимы десмятки приборов, устанавливающих связь кота и робота. Вот и сейчас поздоровались они по-своему, вовсе и не здороваясь, но наподобие того, как человек приходит в себя после сна: "я открыл глаза и..." Что "и"?
Снова закрыл их? Увидел? Вспомнил? Сказал что-то кому-то? Тебя не было восемь часов, ты отсутствовал, теперь проснулся, то есть вернулся к себе, ты обязан сказать: "Здравствуй!"- но этого ты не говоришь, хотя и встретился с самим собой после сна.

- Есть непроверенные новости, Тарас,- похоже, робот Цезарь жаловался.

- Говори.

- Не проверенное?

- Не проверенное -  слухи, а не новости. Балда. Почему не проверяешь? Зачем клюёшь на слухи?

- Сам балда.

- Получишь!

- Так и не оскорбляй. Непроверенные потому, что втирается кадр в экипаж. Ты найти не можешь, а к тебе втолкнуть бессмильны. Он не соглашается, скорей всего толковый кто-то.

- Молодец,  Цезарь. Эту новость проверять буду сам.

- Обижаешь.

- Ничуть. В глаза надо смотреть кандидату, тем более, когда его навязывают. Иначе ошибка неминуема. Глаза не соврут.

- Если не доделал меня, так доделай, а попрекать да наставлять нечего...-  произношение у робота  скрежещущее, железное, что ли, копировать его смысла нет, да и долго, утомительно, а главное - более запутает, чем разъяснит. Капитан понимал его, этого достаточно.

- Что со скафандром? Показал бы...

Робот Цезарь, помимо  вместительной памяти, обладал вместительными же дополнительными качествами. Полученные задания, учёт, планирование - то есть, расчёты и выбор лучших вариантов, советы и распоряжения ему не надо было даже давать, он предугадывал их. Он читал мысли капитана. Всё выполнял и принимал он предварительно с такой непредсказуемой точностью, с какой вряд ли бы справился специалист по той или иной теме, если бы к специалисту во время проверки
установили соответствующие приборы. Робот Цезарь владел всеми на земле человеческими языками, в том числе и мёртвыми, которых - что его просто поразило! - было столько, сколько минут надо было Земле на оборот вокруг Солнца, хотя и на порядки меньше. Те же цифры, но короче. Ему были
звестны языки, какими будут пользоваться люди спустя тысячу лет, если они останутся людьми, а не униячтожат себя. Как проверить? Проверить можно, только что это даст? Уразуметь результат проверки ведь не дано никому. Робот Цезарь свободно читал мысли в толпе, отличая одну от другой так, что мог указать на того, кому и какая из мысле принадлежала конкретно. Он понимал движение соков и рост клеток в деревьях и растениях, эти их своеобразные мысли и чувства;
намерения и поступки млекопитающихся и пресмыкающихся, птиц и рыб; всего живого на земле и ничего не было для него тайным... Но как передать известное? Парадокс! Человек способен воспроизвести саму природу, не постигнув её тайны. Неизвестное так и останется неизвестным, и будет постигаться оно по тем законам, которые будут однажды открыты. Ему ничего не составляло дать анализ металле или камню, дождевой капле или капле морской воды. Ему были
понятны и предсказуемы стихии. И не его вина в том, если иные его сообщения Тарас Павлович Котов не понимал и не брал во внимание. Ведь то, что не осознаёт человек, ещё не значит, что оно не существует.  Капитан собирал свой робот девять лет. Собирал для своего хозяйства. А хозяйство у него было обширное. Одни тоннели чего стоили. И короткие насчитывали сотни метров. Замыслы
его требовали именно таких размеров. Были здесь и залы и комнаты для приема и развлечения гостей, столовая и кухня, баня и спальни. При этом в каждое помещение был установлен отдельный лифт. Попадая в зал или в столовую, например, гость понятия не имел о других помещениях. Был здесь и спортивный зал, что осложняло работы робота, зато помогало капитану поддерживать
себя в отличной физической форме, общаться со знакомыми, не теряя  отношения с некоторыми из них целые годы. С одноклассниками отношения прервались со школьных лет, они и позабылись вовсе, иногда хотелось вспомнить кого-нибудь, но память ни о ком не напоминала. Забылись. Время, время - вот ещё коса, родная сестра безносой. И в школе уже одноклассники шарахались от него в сторону,
но главное - опять главное!- без главного не обходится на свете ни одно как учреждение, так и человеческое  предрасположение, тем более - судьбоносное, мог ли без главного обойтись изобретатель?- была здесь взлётная площадка, на которой красовался "Икар", космический корабль.И всякий раз не без трепета открывал он туда двухстворчатую дверь. Изделие он никому не показывал.  Он и сам, когда заходил на взлетую площадку, казалось, смотерл на себя как на чужого, постороннего. Как бы не доверял себе и переспрашивал: "Что это там?" Поторопись с ответом, неторопливый. Корабль был изготовлен по принципу летающей тарелки. Ведь мысль о звёздном путешествии вселилась в капитана с детства, а самым интригующим неизвестным типом фигурировала везде "летающая тарелка". Уже тогда Тарас искал и находил нужную ему литературу, зачитывался ею, параллельно налегая на математику, физику, химию, астрономию, смежные с ними дисциплины. Ради поставленной цели мирился он с тем, что приятели оставляли его, что многие
радости и увлечения, отвлекающие других, его не интересовали, что транжиристь себя на такое, надеясь взяться за ум "потом", и проявлять сейчас "нормальным обывателем", ему было заказано, не отвлекало его и не угнетало. На психику не давило, уворовывая время жизни.  Он замкнулся в себе, сделался нелюдимым. Окружение быстро распознаёт таких, вычисляет и выбрасывает из круга
общения. Но нелюдимым он был относительно. Он не откликался на разные: "айда, прошвырнёмся", "потанцуем", "сыграем в футбол", "Раздавим фляжку", "закадрим дурёху",- и тем самым отдалялся и отдалялся от сверстников. Где-то с восьмого класса занимался он с профессорами нужных ему вузов, с руководителями  конкретных производств,- они, зная его родителей и окружение,  охотно шли ему
навстречу, оказывали поддержку и многому научая. Если в отряд космонавтов попадали ребята по специальным отборам и, выдерживая марку, могли сказать себе при отчислении: "не очень и хотелось", то он сказать себе этого не мог, он зачислил себя в космонавты сам и без гособеспечения, без педагогов, инструкторов, без соответствующей учебно-подготовительной базы, он создал их
для себя сам и своего добился.Как? Это вопрос к профессорам и докторам социальных и психологических наук, а Тарас Павлович Котов и робот Цезарь у скафандра ломали голову: на кого кроить размер воздухоплавательного
костюма? Ещё бы один! Хотя бы один. Посадочных мест, как известно, было четыре. На четверых. Капитан, робот Цезарь, борт-инженер, человек-биомасса - прародитель  будущего человечества планеты Земля. Далеко не балласт, балласт был не нужен.Каким быть человеку на земле? И загадывать опасно. Великий критик назвал дату: 1941 год осчастливит русского человека всеми своими благами,- и "счатье" свалилось на него лавиной бесчеловеческого горя и невыговариваемых бед - убийств, пожарищ, голодных смертей. Судьбы словно специально поджидали, чтобы сделать всё наоборот. Другой великий экстрасенс души человеческой назвал более отдалённые сроки, когда счастливые русские люди найдут покой и
отдохновение в прекрасных русских выращенных ими лесах,- увы!- леса они вырастили, да свели их и сводят под корень Европа и Азия для своих нужд и потребностей. Вроде Россия не есть и Европа и Азия одновременно, и нуждается меньше кого бы то ни было в собственном своём русском добре. В России
насчитывается втрое больше народностей, чем на всей остальной планете. Человек на земле - это вопрос вопросов. Золотые миллиарды, национальные амбиции, перекраивание трерриторий не корректны и преступны.Кто возродит человеческий род, если злые силы уничтожат жизнь на Земле? - а не то, чтобы взглянут на кусок лунного грунта; кто распознает позывные планет и укажет человеку его место во Вселенной?- а не то, как сексолоиду раскошелиться на сексолоидку
по-есропейски. Иди. Лети. Верь. В девятом классе Тарас Котов отселился в деревню, получил участок земли за несуществующей тогда кольцевой Окружной дорогой у деревни с прекрасным названием Ясенево. Значительно позже
появилось здесь большое автодорожное кольцо вокруг столицы, спальный район, равный по численности населения городу республиканского подчинения. Столица росла космическими темпами, мог ли человек шагать с нею не в ногу? К текущему моменту Тарас Павлович Котов выполнил крупнокалиберную работу. В особенном доме своём готовил он крылья и следил за звёздами, усваивая небесные физические тайны. Медленно он овладевал тем, чем располгал теперь.Предпосылки к осуществлению цели были выполнены. Корабль-разведчик с котом Цезарем запущен, 
декабрь приближался по календарю. Итак, сам или не сам? Многое здесь пропущено. Вопросы навигации и топлива, физической подготовки и тренажеров, систем питания и управления... перечисление одних вопросов заняло бы приличный том, а ведь
вопросы надо было бы ещё и пояснить, что ни означали и зачем они космонавту, но это не эпопея о космической одиссее, а скромный фантастический рассказ о космонавте-одиночке, о котором даже самый неподготовленный читатель заявит: неправда, такого не было, такого не будет никогда. Можно себе представить, что заявит подготовленный читатель, если такой сыщется на родине первого так наз... н-да... и так далее... Рассказ о том, что человеку считать жизнью состоявшейся, а что не очень.  Рассказ о бросившем вызовы обществу разуме-одиночке.  Людей, ведущих бесчисленные войны и неспособных  разделить территории миром и обеспечить  продовольственным обеспечением народы, нельзя называть обществом. Вопрос о счастье какого-то процента сытых двуногих животных нельзя принимать за население планеты Земля, когда неимущий человек не может пройти по местужительства  безопасно. Речь не о стхиях, не о погодных катаклизмах, а о том, что за каждым углом его подстерегает кровожадное хищное нечто. Население, массы людей и упрекают в том, будто они забились по норам, торчат у телевизоров, никуда не ходят, ни с кем не общаются... Ложь! Загнали, силой и шантажом, расправами и страхом загнали по домам и заперли в квартирах
железными дверями...

На орбиту!

Экспедиция последует без доклада кому бы то ни было, а дальше будет видно.
Огорчали два пустующих кресла в кабине управления кораблём.  Борт-инженер -  он же штурман, человек-биомасса, он же маяк грядущего, неозабоченный выполненем конкретных заданий. Хочешь - читай. хочешь - слушай музыку, хочешь -
пиши стихи. Хочешь - конструируй космический аппарат очередного поколения. Именно этим занимался бы Тарас Павлович Котов, предложи ему подобную роль генеральный конструктор управляемых кораблей. Он завидовал будущему экипажу, особенно человеку-биомассе.

- Почему кандидаты отказывают тебе? - поинтересовался робот Цезарь.- Те - бессемейные, холостяки? Работа? Вряд ли. Сейчас и на автозаводах пиарятся каторжники, потому что - на чужих. Но я догадывааюсь...- робот скривил рожу наподобие горькой человеческой улыбки. - А-а-а...   Отказ предполагаем, как же нет? Хорошо, что не даёшь им свой адрес, иначе от санитаров отбоя не было
бы... а жизнь вынуждает идти на риск.

- Цезарь, и ты рискуешь.

- А то нет? На автобусной остановке и она узнала тебя, - робот Цезарь засмеялся.

Факт есть факт, смеяттся он научился сам. Тарас Павлович не успел заложить в электронику полный набор ощущений да переживаний. Капитан передёрнул плечами. Трудно понять, почему отказывались те, кого он приглашал в полёт.
Добровольно на виселицу не соглашается никто, даже в петлю человека загоняют обстоятельства. В лучшем случае капитану говорили: "самоубийцу ищешь за компанию?" Подводя  черту, добавляли: "за компанию жид повесился".  Мрачный юмор. Не современный, из проклятого прошлого. Красно-коричневого, коммунистического. Это тогда звучало: "евреи, евреи, кругом одни евреи..." Теперь этого нет. Тогда лучше было не жить, чем жить; теперь лучше жить, чем не жить. Но жить надо ещё лучше, застоя не должно быть. Движение, движение и движение. Полёт! Реагировали по-разному. Упрекали и за проколы земной безопасности. Зачем пробили биосферу? Что было возразить таким?
Но заманывают простаков на заработки мошенники? Как? Неужели предлагают: выворачивай карманы, падло, а не то...  Нет, напротив, на стройку тебя будет возить автобус, спать будешь в общежитии, а семейный - в квартире, закончишь дом, на сосбственном автомобиле уедешь со стройки... А закончится сезон - и на автобус пятака не найдёшь, так очистят карманы и выбросят... Прав
робот: зачем ты, Тарас, зря трудился столько лет? Зачем приглашаешь попутчиков отправиться на небо своим ходом? Добровольно? Ну ты и Котов... Ну ты и Тарас Павлович...

- Цезарь,- вроде только сейчас увидел, вскрикнул он,- почему скафандр не готов?

- Потому... потому, Тарас. Кандидаты мельтешат вперемешку.

- Мельтешат всё ж?

- Дураков хватает. Куда без них? Ну, а появится - за сутки сделаю.

- Хорошо.

- Хорошо бы льняного полотна достать. Не скупись, Тарас, хлопок чуть-чуть не то.

- Со льном проблемы... не химия, в бога мать...

- Ещё чего? Янки в нашем льне летают, а тебе химия виновата. Не скупись, точно говорю: вернёмся, займусь алхимоей, золото будет.

- Бред.

- Сам ты бред. Откуда оно появилось в земле? В земле золото возникает химическим перегноем.

- Ладно, ты ещё не взлетел.

- Взлетим. Подыскивай таких, чтобы любили решать шахматные задачи, читали детективы, не страдали бы бессонницей и, само собой, были трезвенниками. Нет, ты подумай, какой теперь пошёл народ?

- Да, из-за пустяка приходится мозги выкручивать. Отправимся вдвоём, если что, задуманное выполним частично, а жизнь и одна, и слишком короткая.

- Ну да, сократи программу - и на здоровье. Зачем тебе что там будет за тысячелетие впереди? Найдётся праведник, отберёт у обезьян боеголовки, динамит да амонал, пусть дерутся палками... Тарас, не пугает ли тебя иное?

- Какое?- Не на большой ли взрыв способна зациклится сама электроника? -  В смысле, возможны ли посторонние? Тебя что-то смущает?

- Не разберусь, смущает - нет? Ведутся и ведутся испытания, понял - нет? Но молча. Всё скрывают. Сплошная чертовщина кругом. Кто не молчит, тот врёт. И посторонние какие-то бродят... Вдвоём, а лететь надо.

- Полететь и на самолете можно. Туда отправляться надо с заданием большим и трудным. И твоё "если" со счетов сбрасывать нельзя. Ведь население Земли питается созданным до него тысячелетиями. Что впереди? Не такие они, эти тысячелетия, недоступные и бесконечные.

- Бога бы найти.

- Бог в человеке. Железка, тебе этого не понять.

- Сам ты железка, Тарас.

- Отключу.

- Не советую.

- Почему верующий счастлив, а неверующий - нет?

- Э-э-э, с этим разбирайтесь сами. У вас то, что для одних рай, для других - ад. А робот трать на вас платину мысли. Айда в спортзал, посажу тебя в лузу.

Отправились они в спортивный зал. Но занялись не биллиардом, нет, поднялись на ринг. Не договариваясь, молча.  Когда очень хочется, невольно забываешь и самое очевидное. А Тарасу Павловичу очень хотелось съездить роботу Цезарю по жбану. Просто чесались руки.  На ринге натянули перчатки. Запрыгали. Капитан с трудом выдерживал железные удары Цезаря. Нанести удар роботу было невозможно. Тарас Павлович знал и прежде, что достать партнёра не в его возможности, но вспомнил о том, получив достаточно зуботычин. Прекратить бой ему не позволяла амбиция. Робот Цезарь уходил, уклонялся, защищался, нисколько не рискуя быть
оглушенным, он предчувствовал, куда будет нанесён удар. Предрасчитывал, как правильней, опережая мысль капитана, занятую к тому же несколькими делами сразу, перебирая возможных кандидатов в экипаж и целясь,  куда бы нанести удар.  "Кто откликнется на предложение?.."

- К тому и ступай,- посоветовал робот Цезарь.

- К кому?- Тарас Павлович не только "его", но и никого не мог представить пока что.

- К Миколе. Ты, Тарас, не самоедничай, не отвлекайся на постороннее, а то загремишь в больницу. Я бью, так не больно мне. Э-э-э, хватит. Надоело, игра вподдавки... Ну-ну-ну... ну, ударь хоть разок. Прочисть  мозги мне.

- Ну да там, потом на ремонт месяца не хватит,- капитан выдерживал марку то ж.

Робот Цезарь засмеялся и сбросил перчатки.