Димкина жилплощадь

Холодная влага клеенки вновь и вновь касалась Димкиного личика. Больно не было, но мальчик боялся разожмурить глаза, пока полная и сильная рука  Натальи Андреевны то и дело тыкала его голову в мокрую подстилку. Димка в очередной раз намочил кровать, и так почти всех ждала судьба обитателей приюта: утром воспитательница властным движением резко сдирала одеяло – последнюю сообщницу ребятишек и разоблачала ночные  преступления. Когда одеяло взлетало вверх, Димке казалось, будто он вовсе не он, а котенок, которого собираются утопить. И это длилось  мгновение, потому что Наталья Андреевна стаскивала его с кровати и  тыкала, тыкала в гадкую клеенку…
Сначала Димка вздрагивал, со временем привык. Впрочем, это было не  самое худшее. После потери мамки он замкнулся, с большим трудом можно было добыть слово, не то, что два этих болтливых увальня, от которых никакой жизни нет ни Наталье Андреевне, ни другим детям.
По приезду в интернат именно один из тех подскочил к нему с вопросом:
- Тебя как зовут?
- А-А-а-а-а-а...
- Как? – не утерпел Миша.
- А-А-а-а...- еще раз попытался Димка.

Его собеседник хихикнул и начал помогать:
 
- Александр? Андрей? – но мальчик только отрицательно крутил головой, пока сам не выдохнул:
- Димка!
- А чего же тогда акал? Я Миша. И он Миша. А это Женька, он немного глупый, не лезь к нему. А вон тот, у окна это Сашка.
Миша уцепился за худую и белую Димкину руку и поволок его к  предоставленной государством жилплощади – тумбочки и кровати с берегом  пола. Если подумать, то в распоряжении ребенка было чуть больше: два корпуса, где расположились столовая, школа, библиотека, игровые, комната  отдыха, игровая площадка и даже небольшой тщедушный сад. Однако мальчик  воспринимал «своё» только этот клочок в большой спальне приюта.
Кроме тех Мишек, повсюду было полно других ребят, долгое время к  Димке никто не подходил. Может, не хватало терпения ждать, пока он  произнесет несколько слов, а может, не хотели прочно прирастать. Да и в  таком месте, нельзя никому доверять, больно бывает, всем хватило  прошлого.
А где в жизни не больно? Димка не умел размышлять на такие темы, но  боль была закономерностью всех восьми лет его жизни. Воспринимал все как должное. Иногда перед сном мальчик вспоминал маму. Нечеткий образ женщины, целующая белокурые волосики малого, замещал другую, искаженную  злостью и до краев переполненной водкой существо, швыряющее в него все,  что попадается под руку.
Димка сильно сощурился. Всегда так щурился, когда этот день всплывает в  памяти. Димка сел на трассе возле тела мамки, положил ее всклокоченную голову на колени и стал ждать утра. Ни о чем не думая, ни на что не надеясь...Что-то угодило малому в голову, кровь хлестала фонтаном. Затаив  дыхание, пьяный разговор слышался все меньше, а дальше ничего не помнит… Кто-то вызвал скорую. Если бы не они,  неизвестно, пережил бы Димка ночь, рана была нешуточная. Забрали его от  матери.
Теперь его жизнью занимается государство, и не даст обижать ребенка.  Откуда Димка это знает? Так часто повторяют взрослые: Наталья  Андреевна, когда в хорошем настроении, или учителя и директор. А, еще в  первый день лета конфеты привозят... И немало поводов есть. Главное –  ничего такого в голову не летит, от чего бы кровь хлестала и нет больше  мамкиных «гостей».
Димкина жилплощадь простирается чуть дальше дозволенных границ и  появилась не сразу. Как-то мальчик случайно забрел на старую веранду,  смежную мелкими квадратиками окон и до потолка забитую пачками старых  матрасов. Прошелся вдоль стены, обнаружив узенькую щель. Неожиданный  голос воспитателя напугал, что тот втиснулся в щель, чтобы избежать  встречи. За метр стало просторнее, обнаружил, что матрасами завалена не  вся веранда: в углу нашлось удобное место, откуда его не было видно  никому, и о котором никто не знал. Со временем малой приволок сюда свои  «сокровища»: картонную коробку из-под новогоднего подарка, в которой  лежали картинки с изображениями автомобилей, карандаши, раскраски и начатая упаковка бумажных салфеток. Смешно сказать, но салфетки были  самыми дорогими. Остались в кармане куртки с последнего вечера.  Самое дорогое, от той, что иногда бывала доброй мамой, делала чай и рассказывала интересную историю. Какое-то смутное чувство заставляло мальчика прятать их, словно оберег, имеющий силу верить в лучшее.  Димка почти год как здесь и  ничего не меняется.
Как-то перед сном Наталья Андреевна была в хорошем настроении: 
 
- Мишку забрали! Навсегда, если не будет фокусы показывать. Теперь же быстро дельце  оформить можно, так же решили, что дети должны жить в семье. А где тех  семей набрать столько? Вот и легче становится всем, когда кого-нибудь  пристроят.
 
Второй Мишка тихо-тихо сидел на кровати, обхватив колени руками и  огрызаясь сердитым «отвяжись!» каждому, кто пытался заговорить. Они таки  действительно сдружились, Мишки. И теперь тот, что остался, злился на  весь этот глупый взрослый мир, на законы и свою беспомощность.
 
Тема возникла сама:
 
- Наталья Андреевна, а что надо делать, чтобы нас усыновили?
- Да разве я знаю? Так по моим отчетам, жилплощадь надо иметь. Она все решает.
- Какую жилплощадь?
- Да возьмем того Мишку, чтобы ему, заразе, икнулось за мои нервы. Хлам,  да и только, кому он нужен? Но жилплощадь есть! То есть, квартирка за  ним числится. Заберут и мучатся будут.
 
Димка не знал, есть ли у него жилплощадь и по каким признакам выбирают  себе в семью ребенка, но он, как и остальные, имел заветное желание,  которое здесь лучше не озвучивать - засмеют. А всякого такого он избегал, после чего-то увиденного впервые, долго не мог и слова  произносить, не то, что свое «А-А-а» протянуть.
Даже в больницу раз увезли. Утром чистил зубы, а воспитательница, так разошлась, что притянула за шиворот обоих Мишек:
 
- Будете знать, как шкодничать у меня!
 
Дети выворачивались, но сильные, натренированные руки за двадцать лет  педагогического труда Натальи Андреевны умело наклонили обе головы в  наполненную водой ванну и так держали до тех пор, пока пузыри не  перестали подниматься. Запыхавшиеся и напуганные мальчишки убежали, как  только воспитательница отпустила их, благословляя словами
- Ох, если бы  не криминал!
Тогда Димка стал невольным свидетелем воспитательного момента, задрожал и упал без сознания на пол.
 
- А этому что? – поспешила на помощь Наталья Андреевна.
 
Так он оказался в больнице, где немного передохнул и даже не каждую ночь  «ловил рыбку». А как пришло время возвращаться, малый радовался только  тому, что сможет посидеть в укрытии на веранде.
Дела в школе шли хорошо. Димка старательно выводил предложения и  примеры, только с чтением была беда. Учительница позволяла малому на  перемене или после уроков подойти и почитать, поэтому со временем он  пытался читать даже на уроке. Разглядывая рисунки в учебниках, от  которых веяло красками, спокойствием и свободой, Димка фантазировал.  Иногда это ему нравилось, иногда сердило, но невольно в тех картинках  был именно он.
В свободное время все больше ходил за Мишей, который после разлуки с  другом действительно успокоился, на радость Наталье Андреевне. Только  вот успокоился как-то до неузнаваемости. Шалости и улыбки навсегда  покинули мальчика, а молчание стало неизменным спутником, так что  воспитательнице так и не удалось реализовать свои большие воспитательные  планы. Одичал, отгоняя каждого, кто пытался заговорить. И только Димке позволял помолчать рядом. Может, потому, что именно Миша подлетел к нему  первым, может, понимал глубокий язык тишины, может, они так спасались…
Со временем Димка принимал прохладную Мишкину руку и просто держал ее.  Впоследствии садились есть рядом. Никто не посмел бы обижать, их  молчаливая дружба продолжалась бы долго, если бы однажды все не  оборвалось...
 
Была весна, которая несет надежду даже в самые темные закоулки. К Димке подошла новая воспитательница и сухо сообщила:
 
- Приехали к тебе.
 
В груди не хватало воздуха, мальчик остановился на мгновение, чтобы  вдохнуть, потому что могут упечь в больницу, а этого он точно не хочет  сейчас. В голове пронеслось тысячи мыслей «Кто?», а рука стала влажной.
 
-Ты что, боишься? Не бойся! – произнесла женщина.
 
Ее слова не помогли, но воздух расчистил дорогу в груди. Димка дрожал:  неужели у него есть жилплощадь? Воображение перенесло его на одну из тех  красочных картинок в учебнике, затем сомнение трясло его со всей силы,  за ним вновь надежда, словно птица в ловушку... К счастью, коридор  закончился.
 
- Димочка! – обратилась к нему женщина, которую мальчик видел лишь несколько раз. – К тебе гости приехали. Присядь, пожалуйста.
 
Он сел на кончик стула. Незнакомая тётя что-то говорила про папину  сестру, о том, как долго разыскивала именно его, Диму. И что она сидит за дверью, хочет увидеться. Димка не понимал, о чем идет речь, но имел  какое-то непонятное чувство, одновременно сладкое и горькое. Разве такое  бывает? В конце концов, понял, что от него требуют утвердительного  кивка головой.
В комнату зашла приветливая и улыбчивая женщина. Первые несколько минут  мальчик молчал, но потом все же назвал свое имя. Женщина села рядом и  взяла его за руку, точь-в-точь так, как он это делал Мише. Обещала  прийти вновь. К тому же, ее рука была такой теплой.
И женщина приходила. С объятиями и спокойствием лишь для него, с  подарками и вкусностями, которыми потом можно было поделиться с другими.  Димка радовался, осознавая своим девятилетним мальчишеским умом, что так  будет продолжаться не всегда. Думал, что, видимо, у него была  жилплощадь, раз и его, несмелого и молчаливого, захотели усыновить. Он  думал о Мише, которого никто не забирает, и от этого хотелось плакать и  молчать.
 
- Дима завтра навсегда уезжает в семью. – сказала через некоторое время Наталья Андреевна.
 
Другие дети на этих словах всегда притихают. Вот и теперь было тихо. Кто-то, может, завидовал той самой беленькой или  чернейшей в мире завистью, равной которой не бывает больше нигде.  Кто-то, может, радовался, той радостью, которой радуются, что свобода  близка. Кто-то тихо всхлипывал...
Миша хотел выбежать из комнаты, но Димка крепко ухватил его за руку.
 
- Идем! – выпалил без запинки.
 
Миша, молча, встал и покорно пошел за Димкой. На веранде малый все еще  тянул друга за собой. До кучи грязных матрасов и узенького хода. Никто и  никогда не бывал здесь. Миша недоуменно плелся за ним, пока не увидел  уютное местечко.
 
- Сядь. – сказал Димка. Достал рукой коробку из-под сладостей и подал, - На!
 
В такие моменты лишнее всегда лишнее. Миша молча запускал руку в коробку  и рассматривал «сокровища». Когда очередь дошла до бумажных салфеток,  Димка вытащил себе одну, а остальные отдал:
 
- Они счастливые!
 
Миша не знал, почему именно они, а расспрашивать Димку было долго, он не  знал, для какого счастья подходит бумажный клочок, и верил, что  когда-нибудь придет и его жилплощадь или что там нужно, чтобы ребенок в  взрослом мире стал радостным, и имел дом, когда закончится пачка белых  носовых платков.