как и большинство интересных прилечь...

как и большинство интересных прилечь(зачеркнуть) встреч в литературном кафе, эта началась здесь, в интернете.
по абсолютно неслучайной случайности встречаешь, читаешь, пишешь, и через пару-тройку телефонных звонков ловишь себя на мысли, что носишь человека, как заложника, в голове. и знаешь точно, наверняка - там тоже не спят. там тоже перегорают лампочки и плавится мозг.
значит, нужно лечить. значит, нужно случиться нам.

без предварительных смс, звонков и "где", без личных адресов. с именами "Никто" и локациями "в Нигде" ты ждешь меня. многомиллионные города дают полное право на "затеряться", уплыть в толпе и стать абсолютными инкогнито. и мы теряемся. и мы влетаем в темные московские улочки и подворотни, залетаем в лучшие, нашедшиеся, естественно, моментально рестораны и бары. и совершенно, совершенно потерявшие всякий стыд (а был ли?), целуемся в московском метро, на эскалаторах, улицах, в залах. и ты, смущаясь и искренне обалдев от такой моей наглости, просишь "не здесь", но, посмотри. им все равно. никому нет дела до тех, кто и н к о г н и т о. до тех, кто "ни с кем". до тех, кто "в Нигде". и огромные, удивленные глаза только что нашей знакомой от того, что еще шесть часов назад мы впервые друг друга видим. от того, что носим друг друга внутри двадцать первые сутки.

и лампочек, которым разрешено сгорать, почти не осталось. доктор прописал - быть. и я прошу тебя разрешить н а м ночь. не претендую на большее ни единой мыслью, не хочу твоих личных тайн, знать, как живет твоя кошка, цвет глаз мамы, и кто ждет тебя в городе - в отдельной от меня жизни. мне все равно. мне правда, мне правда абсолютно и беззастенчиво все равно.
я хочу тебя. я. хочу. тебя. и это просто. и говорю спокойно, уверенно, вызывающе-остро-голубыми в твои огромные серые. наблюдаю реакцию. пожалуй, это любимое занятие - делать "взрыв", затаиться и ждать. я солдат. солдаты садятся лицом к двери. ближе к окнам. солдаты садятся так, чтобы первыми видеть врага и иметь шанс быстро ретироваться, остаться в живых. хамелеоню. без четкого местоположения, доступа. с Никем и в вечном Нигде.

молчу.

потому что берегу. дорогое всегда прячут. храню в себе, заметаю твои-мои следы. без улик, но с железным алиби. это уже привычка. и это рефлекс. почему люди называют любовью желание присвоить? желание вероломно ворваться в жизнь другого человека, перевернуть вверх дном и максимально стараться оставить его рядом, запереть с собой? ох уж этот эгоистичный человеческий вещизм, боже.
я люблю тебя. я люблю тебя сейчас. по-своему, по-настоящему и знаю цену твоей, отдельной от ... личной жизни, цену планам, цену тем, кого бережешь и любишь ты.
храню. молчу. я напротив двери. я - солдат на низком старте.
не присваивай. цена чужой жизни много больше тебя или меня. права снимать с петель двери или сжигать чужие мосты не имеем.

и мы сбегаем вниз по сияющей разноцветными огнями Таганке, и ты говоришь о снах, современном искусстве, фильмах, и том, что не смотря на возраст, совершенно ничего не понимаешь в жизни, и камень, попавший в ботинок, и ледяные руки, и пальцы в сплетениях танго, и срывающийся громкий голос...
и мы пьяны.
естественно, мы постоянно пьяны, потому что по-другому разрушить все эти барьеры и так отчаянно кинуться друг к другу нам бы не удалось.
и полицейский, имеющий право забрать, желающий счастья, смеется, и "кончившийся" мобильник, и чуть не упущенный поезд, и мной ненавистный город, так бережно, нежно качает в себе н а с, блаженных младенцев, и защищает. и любит.
и если кто-то должен случится - все обязательно будет. вселенная бережет, помогает и носит под сердцем счастливых идиотов.

как же ты пахнешь..
без сна вторые сутки и от усталости не могу говорить, и падаю в сон. улетаю. на моих ладонях твой запах.

и ты уезжаешь.
.
.
.
за окном происходит снег.
у меня произошла ты.
и как ты невероятно прекрасна. моя тридцать пятая
Зима.

целую буквами (обещала) и точкой.

просто будь.

до свидания.