Петропавлович и Бетанкур

FTP-клиент Петропавловича сообщал об очередной безуспешной попытке соединиться с сервером. Операции были стандартными: соединение с IP-адресом, ожидание приглашения, сообщение об ошибке и невозможности подключиться к серверу вследствие слишком большого количества соединений, ожидание повтора и тоже самое по кругу... Служба поддержки хостинг-провайдера холодно отрицала неработоспособность сервера, предлагая уменьшить количество одновременных соединений и провести определенные настройки FTP-клиента, но, в итоге, сдалась, сообщив, что у них нет возможности диагностировать проблему, так как Петропавлович не предоставил пароль. Это было удивительно, ведь пароль  предоставлялся ими. Тем не менее, сотрудник службы поддержки не только продолжал убеждать, что пароль может дать только Петропавлович, но и представился Феликсом Самуиловичем Буровым. «Этот Ф. С. Буров не только несёт чушь о пароле, но и, похоже, пытается перейти на личности, ведь никогда ранее сотрудник службы поддержки не подписывался, а тут...», — мрачно подумал Петропавлович и заключил, что его сайт перекрыли и таким способом отсекают от клиентских запросов из сети. «Ну что же, значит своевременным было решение встретиться с Бетанкуром и уже начать с ним работать», — продолжил он свои размышления, закрывая ноутбук и всматриваясь в залитое дождём окно кафе на Невском. За оконным стеклом двигались смазанные тёмные силуэты пешеходов, проезжал искажённый осенней оптикой транспорт. Впрочем, лето этого года началось с осени, а может это осень стала постоянным сезоном Питера, эдаким манифестом царившей здесь неопределённости, смазанности линий. Как насмешка над первоначальным архитектурным планом. Да что там планом, над реальностью его воплощения...

Петропавлович вспомнил Дворец пионеров, который наискосок еле просматривался через мокрое стекло кафе. Папа привел туда в студию рисования девятилетнего Петю, дед которого хотел видеть внука учащимся Академии художеств и, казалось, всё у Пети для этого было — постоянное желание рисовать, огромное количество цветных карандашей и альбомов, начальные навыки рисунка с натуры и штриховки, показанные дедом и, самое главное, замечательные акварельные краски «Ленинград» с беличьими кистями и белой пластиковой палитрой. Папа ушёл, оставив Петю преподавательнице, которая подвела мальчика к мольберту и предложила нарисовать то, что он хочет. Петя начал рисовать парусник. Но этот парусник получался каким-то плоским и сверхреальным, что ли, как чертёж или эскиз, выполненный нетвёрдой рукой младшеклассника. Ребята же рядом, на которых Петя периодически поглядывал, рисовали совсем по-другому. Они были много старше, кажется девятиклассники, и на их мольбертах красовались почти законченные маслом пейзажи ленинградских дождей с фантастически смазанными формами людей, домов, машин... Петя тогда понял или, вернее, почувствовал, что это и есть реализм. Реализм отношений людей здесь. И словно в подтверждение этому выводу Петей никто в студии  рисования не занимался, хотя преподавательница похвалила мальчика за его парусник как-то подчёркнуто вежливо и прохладно. Наверное чтобы не отвлекать остальных. Ещё несколько посещений этой студии ситуацию не изменили и папа молча перестал водить туда сына. Дед тоже промолчал. Вопрос с рисованием был закрыт и в семье Пети к этому больше не возвращались. И вот теперь снова мокрые силуэты, казалось, заводили Петра за прямой угол питерского перекрёстка и ведь не узнаешь пока не повернёшь что там за поворотом, хотя, об этом даже песня есть...

В кафе вошёл Бетанкур. Вернее, как Бетанкур он проходил у Петропавловича. Почему Бетанкур? Бетанкур и всё. На самом деле его звали Виктором Михайловичем. Это был мужчина средних лет, ровесник Петропавловича, кажется из военных, исполнительный, с опытом консультационной деятельности, расставшийся с какой-то то ли зарубежной, то ли местной консультационной компанией и желающий заработать. Последнее обстоятельство закрепляло связь Бетанкура и Петропавловича не как работника и работодателя. Петропавлович мог рекомендовать Бетанкуру клиента, но отношения «заказчик — исполнитель» всецело ложились на Бетанкура, который хоть и применял для исполнения заказа свой интеллект и профессиональный опыт, но был обязан Петропавловичу методическим обеспечением и критическим взглядом со стороны не только на содержание работы, но и на переговоры по заключению соответствующего договора. Собственно, для этого они периодически и встречались. Петропавловича это устраивало даже больше чем прямое общение с клиентами через сайт, который, к тому же, оказался заблокированным. Что может быть лучше диалога с заинтересованным партнёром да ещё с прилагаемым заработком?

- Приветствую Вас! — поздоровался Бетанкур, присаживаясь за столик Петропавловича.
- Рад Вас видеть, Виктор Михайлович! Как Ваши дела?
- Наши...
- Да, да, конечно, — улыбнулся Петропавлович, — рассказывайте...
- Ну что... Конечно, Вы указали на человека, который действительно что называется «наш клиент» и Ваше предположение о его проблемах оказалось точным, и то, что решать он их склонен с помощью внешнего консультанта...
- Почему Вы так думаете? — перебил Бетанкура Петропавлович.
- Он, кажется, никому из своих не доверяет, конструкция его бизнеса очень уязвима — займы на приобретение товара, продажи с отсрочкой платежа, обороты приличные, с банками творится чёрт-те что — иной раз и деньги оттуда не вытащить, по его словам... В общем, требуется не только дать ему картину документальных рисков, но и виртуальных, что ли.
- Это Вы о складывающихся вокруг него отношениях? — уточнил Петропавлович.
- Да. Ваш совет подчеркнуть на переговорах и эту возможность, похоже, оказался решающим.
- Хорошо.
- Но есть и проблемная для нас часть.., — неуверенно начал Бетанкур и через мгновение продолжил, — он как-то всё время подчёркивает, что и сам может сделать  то, что я ему предложил. Для начала даст документ для разбора. Потом поговорим о цене.
- Это он торгуется. Но деньги у него есть. Вряд ли ему кто-то может сделать предложение, подобное нашему. Поэтому, если будет продолжать про «может сам», смело повышайте цену, но только когда представите ему пробный разбор несуразностей из его документа — что это, кстати? — спросил Петропавлович.
- Вот, — Бетанкур протянул Петропавловичу папку с бумагами.
Вы уже изложили свои соображения? — деловито поинтересовался Петропавлович, положив ладонь на папку.
- Да, там всё есть.
- Хорошо, я посмотрю и подкорректирую, если что.
- Еще хотел у Вас уточнить, — начал менять тему Бетанкур, — вот эта Ваша ситуация со странными, на мой взгляд, помехами Вашей самостоятельной работе может помешать нашему сотрудничеству?
- Ну, почему же, странными? — чуть заметно улыбнувшись, Петропавлович глазами показал на посетителей кафе, — скоро это коснётся всех, кто мало-мальски может работать и самодостаточен.
- Я не против был работать по найму, — продолжил тему Бетанкур, — но как Вы помните из моего рассказа, в какой-то момент начался абсурд — качественная работа не стала приветствоваться, если она не соответствовала однажды введенным, будь они неладны, трафаретным методикам. И ведь клиентам это тоже не на пользу. Это же понятно! Вот скажите: это что, создаётся такой замкнутый рынок не лучших решений, из которого клиентам податься-то некуда, если не знают о таких как Вы, то есть мы? Куда нас всех толкают с этим, надо сказать, неумным тотальным контролем?
- В сквозное шифрование, — то ли в шутку, то ли серьёзно произнёс Петропавлович.
- Вот Вы, похоже, иронизируете, а я всё время об этом думаю: правила неизвестны и как бы нормально себя не вёл, остаёшься виноватым. Но это ладно, семью ведь надо кормить.., — волновался Бетанкур.
- Да, такая вот она «новая нормальность» или как это назвать?  Но Вы сами отметили положительную сторону навязываемой нам ситуации — рынок интеллектуальных услуг выдавливается в сторону таких как мы. Большей пользы от тотальной глупости трудно себе представить, — Петропавлович произнёс это подчёркнуто спокойно и начал зачем-то открывать и включать ноутбук.
- И поэтому нам светит уйти во все эти анонимные мессенджеры? — Бетанкур недоверчиво посмотрел на ноутбук.
- Нет. Я тут несколько месяцев вступал в Ассоциацию эссеистов, — усмехнулся Петропавлович.
- Куда?! — опешил Бетанкур.
- В Ассоциацию эссеистов.
- Зачем?!
- Объясняю.., — несколько торжественно начал Петропавлович и продолжил, — несколько месяцев они думали, что мне в эту Ассоциацию надо и подобных тем можно придумать сколько угодно.
- То есть для отвлечения внимания... И Вас приняли?
- Надеюсь я был убедителен и внимание это определённо занимает — кто же разберёт о чём человек пишет? Принять не приняли. Было бы удивительно, если бы приняли, но я, признаться, так вошёл в роль и поймал себя на мысли, что даже расстроился — Петрпавлович развернул свой ноутбук к собеседнику.
- Это переписка с Ассоциацией? — уточнил Бтанкур.
- Она.

Бетанкур стал с любопытством читать файл переписки.

- Генриетта Фёдоровна, есть ли новости по рассмотрению моего заявления? — писал Петропавлович.
- Уважаемый Пётр! К сожалению, вынуждена  сообщить, что Приемная комиссия Ассоциации эссеистов отклонила Вашу просьбу о вступлении. За Вами остается право подать заявку повторно. Председатель Приемной комиссии Г. Ф. Чугунова.
- А в чём причина?
- Члены приемной комиссии в составе трёх человек голосуют. Результат — итог  голосования. Мне жаль. Г. Ф.
- Не переживайте. Насколько я понял, должны быть рекомендации или отзывы членов Вашей Ассоциации (я их не представил). Что там в принципе написано?
- Отзывы членов Приемной комиссии — документы для внутреннего пользования. Я не имею права их озвучивать без особого разрешения. Желаю Вам удачи и творческих успехов. Искренне, Г. Ф.
- Я бы Вас не спрашивал, если бы Вы не сообщили мне о праве вступать снова. Понимаю, что имею дело с людьми внимательными к слову, но не хотелось бы дважды «наступать на одни и те же грабли». Уверяю Вас, имена отозвавшихся меня не интересуют, а тексты отзывов для меня важны, т. к. это касается моего творчества и удачи в нем (улыбаюсь). Ну какие между нами секреты? Открою Вам маленькую тайну: результат мне был известен заранее. Также, уже позже узнав, что членами Вашей Ассоциации являются несколько моих хороших знакомых, думаю, я мог бы организовать пару положительных отзывов. Но меня интересовала ситуация «с чистого листа», именно в плане отзывов. Очень Вас прошу поделиться ими со мной even if the opinions sound indecent*.

Тут Бетанкур рассмеялся и понимающе взглянул на Петропавловича.

- Это нарушение протокола. Если меня посадят, станете носить мне сухари?

Бетанкур еле сдерживал смех...

- У Вас же общественная организация! Но даже осужденному за преступление сообщают его вину (это я по аналогии к своему вопросу)...
- А!!! Не видать мне сухарей, ушли от ответа... Я, как представитель общественной организации, заявляю: не виновен.
- Так что же я написал такого, что меня посадить не могут, а Вас за разглашение мнений о моей писанине могут посадить? Вы не находите это любопытным?
- Ваши тексты в рамках закона. Ни одна организация, ни редакции, ни конкурсы не обсуждают не принятые работы с автором. Г.
- То, что в рамках закона мне известно. В остальном мне трудно согласиться. Посудите сами: Ваша Ассоциация не редакция и не конкурс, где определяют как бы лучших либо с точки зрения рынка (редакция), либо с точки зрения жюри конкурса (о вкусах не спорят). Ваша Ассоциация городская...

- Ну, понятно, — понимающе прервал чтение Бетанкур и закрыл ноутбук Петропаловича.
- А как Вам переправить Вашу долю?
- Наличными в Ваш почтовый ящик, я потом заберу. Пойдёмте? — Предложил Петропавлович, расплачиваясь с вовремя подошедшим официантом.

Бетанкур улыбнулся. Петропавлович положил ноутбук и папку в добротный кожаный портфель и они двинулись к выходу из слегка гудящего от посетителей кафе. Петропавлович боковым зрением заметил, что кто-то за дальним столиком поприветствовал его вытянутой рукой. Это был Лукавый.

------------
* Даже если мнения звучат неприлично (англ.)