Петропавлович и статуя Озириса, которой нет

- Вот здесь он должен был быть! — Лукавый картинно притоптывал ногой в стильном ботинке, стоя между сфинксами на Университетской набережной напротив Академии художеств.
- Кто? — недоумевал Петропавлович.
- Царственно восседающий Озирис! Вернее, его статуя. Несколько спиной к Петру медному, — издевательски продолжил Лукавый и добавил. — Если бы это произошло, ты бы сейчас занимался совершенно другими делами и не пытался бы развернуть ситуацию, в общем-то, критическую для города-плана. И не дурил бы, кстати, бегающих за тобой и пытающихся взять тебя под колпак, устроив тебе, хе-хе, блокаду. На что ты тратишь время?..
- Постой, постой.., — прервал его Петропавлович, — о какой статуе Озириса ты говоришь?
- А ты не знаешь? Был такой символический проект Монферрана. Его отклонили. В империи сделали ставку на порок — общее признание получило золото, что, кстати, обычное дело для империй, хотя был шанс для другой основы обмена и, следовательно, отношений в обществе. Потом история неизбежно покатилась под откос, — вдруг безразлично заключил Лукавый.
- Если, как ты говоришь, тот шанс был бы реализован, меня бы не было. Родители бы не встретились...
- Ну, генотип бы изменился незначительно. И фенотип... Ты или кто бы там получился вместо тебя продолжил бы позитивную традицию, Россия была бы сейчас ого-го! — торжественно, но с чуть заметной иронией указал пальцем в небо Лукавый.
- Ты что, побелеть хочешь? — с недоверчивой улыбкой спросил Петропавлович.
- И ангелы иногда линяют, — уже дурашливо подхватил тему Лукавый.
- Линяют те, у кого шерсть, — смеясь уточнил Петропавлович. — Ты, кстати, питерский?
- Я из Выборга. И камень тот выборгский, первоначально предназначенный для статуи апостола Петра у Казанского собора, Монферран предлагал использовать для статуи Озириса. Номер не прошёл. Гранитная глыба провалялась уже не помню где точно... где-то у Миллионной и, в конце концов, легла в основание храма Спаса на Крови, воздвигнутого, как известно, на месте покушения на Александра II, основателя Банка России. А родственник твой дальний из Коломны* — доктор медицины — мог тысячу раз вручать Его Императорскому Величеству наперстный крест дабы уберечь от злобных посягательств. Однажды это уберегло. Потом прадед твой подключился — спас уже Николая II. Но ведь не помогло, в итоге! Вот такая аллегория Воскресения Христова. Дед твой хотел видеть тебя художником, зря что ли? И ты думаешь Бетанкур твой найдет нового Монферрана и то, что оказалось невозможно воплотить в граните, вы высечете словесно? Да тебя даже в эту... как её? В Ассоциацию к эссеистам не взяли. Тьфу! Какая словесная культура, культура вообще?! Они докладную на тебя написали и она, разумеется, попала также и ко мне. Читал, читал... Гореть им в Аду. Я же предупреждал тебя на Банковском мосту и заметь: чьи крылатые фигурки присутствуют там у сфинксов? Правильно, крылатых львят!
- Ты меня к осознанию какого-то решения подводишь? — задумчиво произнёс Петропавлович.
- Вот! Молодец! — удовлетворённо отметил Лукавый. — Поедешь в Нью-Йорк.
- Это-то зачем и почему я?
- Для основания банка нового типа — некредитного. Тогда может что-то изменится. Я и название придумал: Giter Full Reserve Bank, Wall Street, NYC. Тут бесполезно... Ты выжил среди волков и поэтому сам волк — справишься.
- Ты хочешь с помощью меня допечь своих, так сказать, коллег?
- Ну да, а что? У тебя это здорово получается — добром-то, а? — подмигнул Лукавый.
- Как ты это себе представляешь?! — воскликнул Петропавлович.
- Приедешь туда, пройдешься по Второй авеню, зайдешь в дом 111 — тогда там была Central Plaza, кажется, — и  скажешь, что субботним вечером 11 ноября 1939 года там был банкет, но ты постеснялся зайти...
- Ты в своём уме, лет-то мне сколько знаешь? — возмутился Петропавлович.
- Знаю, знаю, — усмехнулся Лукавый, — там это в порядке вещей. В общем, они тебя сведут с будущими партнёрами и мы приступим к делу. А пока крылатых львов с Банковского моста сняли на реставрацию, я кое-что устрою...

----------
* Часть Адмиралтейского района Санкт-Петербурга.