Винтажная фотография

"Кто понял жизнь тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как дождь идёт и как снежинки тают..."
                /Омар Хайям/

         - Кто это? - Спросил мальчик, указывая пальцем на фотографию на стене.
          - Моя тётя, - ответила женщина и добавила, - в молодости. Бабу Олю помнишь? Это она.
         - Такая красивая? - Удивлённо воскликнул мальчик. - Как барыня на картинке. - И тихо добавил, - совсем на бабу Олю не похожа.

         С чёрно белой фотографии, на три четверти повернув голову, на мальчика смотрела молодая женщина в длинном в пол светлом платье. Она сидела на перилах крыльца, свесив обе ноги в одну сторону, словно при верховой прогулке на коне. Возможно, её тело стягивал короткий корсет, поскольку силуэт женщины напоминал латинскую "S". Но не исключено, что она являлась обладательницей собственной тонкой талии и в корсете не нуждалась. Головку с густыми тёмными волосами, прикрывала шляпка с широкими причудливо изогнутыми полями. Шляпку украшали кружева, бисер и, ниспадающие ниже плеч, ленты. Ножки барышни были обуты в изящные туфли на низком каблучке в форме рюмки. Правая рука красавицы удерживала изогнутую ручку длинной трости опущенного зонтика от солнца. Левая покоилась на бедре. Лёгкая улыбка озаряла ничем не омрачённое лицо богини.

         - Не похожа она на бабу Олю, - повторил отрок.

         Внешность обманчива, даже запечатлённая на беспристрастной фотографии. Молодой даме, изображенной на ней, уже было что скрывать, хотя на лице эта тайна никак не отражалась. Пока не отражалась.

         Бабу Олю мальчик, конечно, помнил. Каждое лето его, с сестрой или без, отправляли в деревню. Баба Оля вела всё хозяйство дома, в котором проживала вместе с Аксиньей - формальной хозяйкой, женщиной широкой кости и недюжинной силы, доброй и тихой, однако, совсем не способной самостоятельно справиться со всем своим хозяйством. Обе женщины вдовствовали и, уживаясь вместе, вполне дополняли друг друга, как голова и руки справного живого организма.

         Баба Оля не особенно допекала гостя, предоставляя ему возможность проводить время с друзьями на реке или в малиннике ближайшего леса. Требовалось от него лишь одно: быть дома к обеду. Впрочем, мальчишке об этом требовании можно не напоминать - её обеды были так вкусны, а голод после нескольких часов водных процедур настолько силён, что ноги сами несли к столу.

         Война закончилась совсем недавно и перечень доступных продуктов был невелик, однако Ольга Семёновна, как её все называли в деревне, ухитрялась делать "конфетку" из любых продуктов.

         "Сегодня на обед бурдахлыст", - говорила кухарка, имея ввиду жидкий суп без мяса под названием брандахлыст, хотя качество овощного супа в её исполнении было бесподобным.
 
         Каким же вкусным он казался со свежевыпеченным хлебом и ячневой кашей из чугунка, доставленным на стол на ухвате прямо из русской печи.  Про неизменный рататуй Ольга Семёновна не упоминала - летом он был всегда. Также, как были блюда по сезону из лесных ягод, свежих грибов и фруктов. Солёных грибов детям не полагалось. Молоко козье - своё, а коровье покупали для детей у соседей. Из него же получали творог, сливки и сметану. Были и яйца, большая часть которых, по какой-то прихоти природы, оказывались двух желтковые. Часто, если малолетнему гостю везло и с рыбалки он возвращался с уловом, на столе появлялись кушанья из рыбы и раков. Рыба отличалась некоторым разнообразием: от кучки мелких карасей из соседнего высыхающего за лето Сухого Осетра (их подавали жаренными в сметане), до килограммов жирных пескарей для ухи, загоняемых в самодельные верши босоногими мальчишками по каменным каналам, ими же и оборудованных на перекатах Осетра; на примитивную удочку с двумя-тремя крючками и пробкой от водочной бутылки вместо поплавка ловили плотву, судачков и окуней. Щук добывали на живца, используя самодельную жерлицу. Впрочем, зазевавшуюся щуку у берега можно было поймать даже мешком.

         Много реже на обед бывали цыплята, если, конечно, кто из них падёт в борьбе за выживание среди себе подобных. Кроме своих цыплят были и колхозные приёмыши - в то время началась кампания по разведению птицы и, в отсутствии специальных помещений и клетей, между цыплятами разгорались нешуточные битвы за место у кормушки. Цыплят с болтающимися снаружи кишками забивали, а раненых смазывали смазкой для телег.

         Ещё реже бывало мясо - для забоя не сезон. Зато пироги с разнообразной растительной начинкой были в изобилии. Нередко стол украшали расстегаи с рыбой, мясом раков или капустой.  Бывали жульены из грибов и грибов с мясом раков или цыплят, правда без сыра, которого в округе не было и в помине. Как в помине не было и самих магазинов. Впрочем, живых денег там тоже не было - процветал натуральный обмен. И заработок денежных знаков в тех местах превращался в искусство.

         Как коробейники, брели они под палящим солнцем по пыльной, соединяющей соседние деревни и сёла дороге. Старуха с котомкой на плече, болтающейся на посохе и мальчик. Голову старухи от солнца прикрывал ситцевый платок. Верх скромного одеяния составляла приталенная короткая ситцевая кофточка в размытых тонах, работы местного кутюрье Дуньки. Низ облачён в длинную по щиколотку тёмную повседневную, слегка расклешённую  юбку. Под ней нижняя юбка, у пояса которой, с внутренней стороны, имелся глубокий карман на пуговице, для хранения наличности. Мальчик знал о существовании потайного кармана не понаслышке. Однажды, ещё в Москве, какая-то бабуля, забыв, что на улице она не одна, вздумала проверить содержимое кармана. Тогда манипуляции старушки с задиранием при всём честном народе юбки произвели на ребёнка неизгладимое на всю оставшуюся жизнь впечатление. Теперь, вспомнив о них, он облегчённо выдохнул, поняв, что стриптиз не повторится.

         Всё на Ольге Семёновне было в данное время просто, бедно и лаконично, согласно стиля военного времени. На ногах …

         Кутюрье обувь не шила. Однако, слава её  гремела окрест. Мало у кого после войны остались швейные машинки. А у неё была знаменитая безотказная "Зингер". Мало того, каким-то чудом, сохранились к ней иглы - безумный дефицит. Всё это богатство способствовало коммерческому успеху Дуньки и давало надежду на выживание во время войны и после неё.
 
         Как-то во времена оккупации, солдат Вермахта вломился в её дом и, увидев машинку, поволок Зингер с собой. Так вот, Дунька, не будь дурой, набросилась на солдата с матом и кулаками и машинку свою отбила. Рыжий солдат чуть со смеху не помер от психической Дунькиной атаки, но добычу, следуя правилу: "Победитель получает всё", оставил.

         На ногах у женщины ничего не было. Модные в то время и тех краях туфли унисекс из теснённой кирзы без застёжек, с круглой формой носка на плоском каблуке, издалека напоминали мужской хромовый чувик артикула 6506 чш, фасона 018 Пятигорской фабрики обуви, болтались на посохе вместе с котомкой. Оденут их лишь тогда, когда покажутся первые строения. Тогда и начнётся настоящий чёс. Из котомки, как по волшебству, появятся гребни, заколки, крохотные пакетики с порошком краски для ткани, продаваемым чайными ложками, иглы поштучно, нитки, дрожжи - малыми кусочками и многое другое, заранее закупленное в Москве через родных и знакомых. Приёмы подобной продажи в розницу старушка позаимствовала из рассказов своего покойного мужа Александра Федотыча о том, как добился успеха в бизнесе его хозяин и благодетель Елисеев Григорий Григорьевич. Ну да, тот самый, у которого был магазин колониальных товаров на Тверской в Москве. Конечно, миллионером в послевоенной сельской местности не станешь, но, если повезёт - выжить в ту пору было можно. Если милиция не остановит. За спекуляцию. А опыт близкого знакомства с "Органами" у бабы Оли уже был.

         Как-то к ночи перед самой войной, когда Ольга Семёновна уже овдовела, на постой к ней попросилась группа цыган. На ночь. Три человека с повозкой. Обещали хорошо заплатить. С рассветом, расплатившись, цыгане ушли, а к вечеру появилась милиция. Оказывается, цыгане в соседней деревне украли лошадь. Милиция провела обыск, вскрывший неоспоримые улики - мослы животного, которые Ольга Семёновна выпросила у цыган в дополнение к оплате за постой. Мослы без мяса привлекли прижимистую хозяйку возможностью приготовить хрякам вкусную и полезную похлёбку на костном бульоне. А милицию мослы привлекли в качестве доказательной базы, которая привела предприимчивую хозяйку сначала на скамью подсудимых, а затем - в места не столь отдалённые на территории Средней Азии.

         На зоне Ольге Семёновне весьма пригодились навыки поварского искусства, приобретённые на службе у помещицы Толмачёвой Людмилы Владимировны и развитые в доме хозяина кондитерской фабрики "Эйнем" - её направили на работы в кухне. Когда же она проговорилась о наличии навыков воспитания детей, полученные во время службы гувернанткой в доме фабриканта, её формально перевели в тюремную библиотеку, наделив, негласно, обязанностями по воспитанию детей начальника исправительного учреждения.

         Оказалось, что можно жить и на зоне. Однако, вынужденное отсутствие Ольги Семёновны вдали от дома, лишило её и самого дома и … надежды воспользоваться припрятанными там драгоценностями.

Продолжение следует.