(в шестнадцати Поворотах с Приложением)
Поворот Первый
Между существами какой-либо формы живого, между различными формами живого существуют определенные отношения: мы влияем друг на друга. Влияние любого существа на себе подобных и прочих тем сильнее, чем в большей мере данное существо участвует в Жизни, в Отношениях (мы пока не говорим о влиянии, обусловленном противоречивостью, т.е. о подавлении).
Общественное положение существа, определяющееся его влиянием, назовем иерархическим положением.
Отношения, определяющиеся иерархическими положениями, назовем иерархическими отношениями.
Совокупность иерархических отношений назовем иерархией.
Особь, имеющую наибольшее влияние на свою популяцию, назовем лидером популяции (здесь и далее не смешивайте лидера со старшим иерархом подавления).
Как работают иерархические отношения? Посредством иерархии Отношения поддерживают возникновение новых признаков, закрепляют и распространяют новые признаки, приобретаемые лидерами. Как это происходит? - Мы повторяем действия лидера, перенимаем его отношение ко всему окружающему. Так мы обучаемся новому, приобретаем новые для нас признаки.
Кроме общественной иерархии, единой для особей обоего пола, существуют внутриполовые иерархии (это деление, вообще говоря, условно: нет отношений в чистом виде половых и в чистом виде общественных). Родители, продолжающие род, имеют соответствующие друг другу иерархические положения и в общественной, и во внутриполовых иерархиях.
Потомство лидеров – тоже лидеры. Потомство лидеров лучше выживает.
Распространению новых свойств способствует многочисленность потомства лидеров.
Так любая форма живого поддерживает лидеров, и Жизнь в целом поддерживает свои лидирующие формы.
Так Отношения посредством иерархии направляют развитие Жизни.
Посмотрим на любой организм с такой точки зрения: вся работа всех внутренних органов обеспечивает воспроизводство организмов, т.е. все внутренние органы, в конечном счете, обслуживают половое поведение. Таким образом, управление половым поведением является и управлением внутренними органами. Назовем его Внутренним Управлением (ВУ).
Противоречивость возникает на уровне ВУ как страх. Каким образом страх есть проявление противоречивости? Противоречивость заключается в том, что, желая сделать одно, мы делаем другое и получаем результат, обратный предполагавшемуся. Так архар, испугавшись солнечного затмения и желая спастись, бросается бежать и падает в пропасть. Какое нарушение поведения мы называем страхом, как оно появилось и распространилось?
Когда развитие живого прекращается вследствие изменений в окружающей неживой природе, Жизнь уходит оттуда, где она подвергается уничтожающему воздействию этих изменений. Мы называем такой уход, отказ от развития, страхом.
Как страх перед неживой природой становится страхом перед Жизнью? Когда какое-либо животное, подвергшееся действию неживой природы, совершает неожиданные для остальных поступки, оно становится непредсказуемым и потому опасным в глазах других животных (и форм живого). Подвергшееся страху животное или форма живого в глазах других представляет собой единое целое с силами, вызвавшими страх, с неживой природой. Животное или человека, пребывающего в страхе и вызывающего страх у нас, мы отождествляем с проявлением неживой природы, отделяем от себя. Такое наше отношение к людям мы назвали Виной.
Страх заставляет нас противостоять всему, чего мы боимся. Боясь всего, мы противостоим всему – живому и неживому, друг другу, сами себе и всей Жизни. Мы стараемся описать, т.е. формализовать, все, чего мы боимся. Так Вина побуждает нас построить себе Запрет.
Вина и Запрет появляются у нас не позже нашего появления на свет. Их передают нам родители и другие члены семьи, в которой мы родились. Дальнейшее укрепление наших заблуждений происходит при участии всех окружающих.
Существование отдельных, противопоставляющих себя друг другу сообществ – государств, классов и т.д., - это проявление страха, проявление противоречивости. Наше разбиение на любые группы, выделение из целого – противоречиво. Если говорить о чисто общественных отношениях, то мы разбиты на коллективы. Если говорить о половом поведении, то «элементом» общества является семья.
Что есть общего между коллективом и семьей?
Как выглядит Здоровая семья?
Как выглядит Здоровый коллектив?
;
Поворот Второй
Для дальнейших обсуждений уточним понятие о Здоровом человеке. Все мы, ныне существующие люди, имеем ПВК . Если понимать под Здоровьем отсутствие ПВК, то Здоровых людей нет. Мы все – больные, так что слово «болезнь» не обозначает ничего. Нет людей «больных» и «здоровых» - есть люди с большими или меньшими ПВК, с большими или меньшими заблуждениями.
Слово «здоровье» у нас в ходу, хотя оно и условно. В точности так же условно и наше понятие о Здоровом человеке. Какого человека мы назовем Здоровым? Такого, который постоянно снижает свои ПВК, отказывается от своих страхов. Здоровый человек не обязательно имеет меньшие ПВК, чем не Здоровый. Человека, чьи заблуждения постоянны или меняются очень медленно, назовем Нормальным человеком. Того, кто увеличивает свои ПВК, назовем Искусственным.
Условность всех этих понятий выражается в том, что у нас много различных страхов, которые, вообще говоря, не остаются постоянными. Некоторые из них уменьшаются, в то время как другие увеличиваются.
Введем также понятие об Абсолютно Здоровом человеке. Абсолютно Здоровым назовем человека, не имеющего ПВК. Абсолютно Здоровый человек не удовлетворен только из-за противоречивости всех окружающих (на самом деле такому человеку неоткуда взяться: пребывающий в противоречивости неизбежно противоречив). Пользуясь для удобства обсуждения этими понятиями, мы с Вами учтем их условность.
Как выглядит Здоровая семья? Отношение мужчины к женщине отличается от отношения женщины к мужчине: родители в семье не взаимозаменяемы.
Задача женщины – родить ребенка. В период беременности и грудного кормления ребенка работа женского организма обеспечивает сначала развитие плода, потом – кормление. Пока ребенок остается ребенком, мать и в дальнейшем обеспечивает многие условия его жизни. Все это время женщина в значительной степени теряет самостоятельность. Она ограничена в удовлетворении некоторых «собственных» потребностей или, что одно и то же, ее потребности в данный момент – это потребности ребенка.
Заботу о женщине берет на себя мужчина. Участие женщины в чисто общественных отношениях ограничено. Во внешнем по отношению к семье мире семья представлена мужчиной. Внутри семьи мужчина обеспечивает условия для женщины и ребенка, лидирует по отношению к женщине и ребенку. Вне семьи мужчина участвует в решении задач своего общества.
Как выглядит Здоровая женщина? Лидирование Здоровой женщины менее выражено, чем лидирование Здорового мужчины. Здоровая женщина удовлетворена только при участии Здорового мужчины.
Отношение Здоровой женщины к Здоровому мужчине – благодарность и полное доверие ученицы к учителю, желание ребенка доставить радость родителю.
Отношение Здорового мужчины к Здоровой женщине – отношение родителя к ребенку, учителя к ученице. Мужчина полностью понимает женщину и помогает ей достичь удовлетворенности.
Когда мы будем считать Здорового ребенка взрослым Здоровым человеком? Тогда, когда он будет лидировать по отношению к родителям. Так бывает, если ПВК ребенка меньше, чем ПВК родителей.
Здоровая семья – это семья, в которой ПВК уменьшаются из поколения в поколение. Здоровые семейные отношения снижают ВК и ПВК членов семьи.
Сходство семьи с коллективом заключается в том, что Здоровые коллективные отношения тоже снижают ВК и ПВК членов коллектива.
Коллектив, как и семья, имеет лидера. И в Здоровой семье, и в Здоровом коллективе лидеры меняются без борьбы.
Чем несколько человек отличаются от коллектива, состоящего из нескольких человек?
Как выглядит Здоровый коллектив?
;
Поворот Третий
У меня вопросы о коллективе возникали в таком порядке:
1.Почему мы стремимся в коллектив?
2.Зачем лично мне нужен коллектив?
3.Что такое «коллектив»?
Какие люди стремятся войти в «коллектив» или состоят в «коллективе» и что «коллектив» дает каждому из них? - Сколь велико ни было бы сообщество Гармоничных людей, они не разбились бы на «коллективы», или, иначе, они все вместе составляли бы единый «коллектив» (что бы мы ни подразумевали под «коллективом»). Люди, стремящиеся войти в «коллектив» или состоящие в «коллективе», имеют ПВК, т. е. в лучшем случае Здоровы.
Что не дается человеку, имеющему ПВК? Удовлетворение. Чтобы облегчить бремя неудовлетворенности, и Запретник, и Виновный обращаются к окружающим. Так возникает «коллектив».
Таким образом, «коллектив» есть сообщество, помогающее каждому своему члену снижать ВК (Здоровый «коллектив» - и ПВК). Понятие «коллектив» мы с Вами в дальнейшем будем использовать только в этом узком смысле.
Конечно, учебная группа, производственное подразделение или семья тоже бывают коллективами. Тогда (в случае Здорового коллектива) соответственно учебные, производственные или семейные задачи решаются успешнее.
Понятие «коллектив» условно. В самом деле, пусть группа незнакомых между собой людей не обращаются друг к другу. Тем не менее, их взаимное расположение и движение зависит от их отношений. Например, при входе в автобус кто-то кому-то уступает дорогу, а кто-то кого-то оттесняет. Группа людей, заботящихся о взаимном удобстве – «коллектив». Группа людей, поступающих так, словно их окружают неодушевленные предметы – не «коллектив». В то же время в сообществах, названных нами «коллективами», не всегда проявляется взаимная забота. Так что в действительности не существует ничего такого, что мы назвали «коллективом». Это и другие условные понятия мы с Вами используем только для удобства первоначального обсуждения.
В дальнейшем, по мере уточнения нашего нового языка, мы будем отказываться от условных понятий.
Мы ждем специального случая, чтобы начать жить, страдаем ожиданием «благоприятной ситуации». Мы полагаем, что обстоятельства нашей жизни от нас не зависят, и не меняем их, ждем, что кто-то помимо нас создаст нам благоприятные условия. Например, Тит собирался написать письмо с важными предложениями. Для письма требовалось поговорить с некоторыми людьми, навести кое-какие справки, собрать сведения, обдумать это все и, наконец, просто сесть и писать. Но – текущие дела! Много работы, болеет Тит или кто-то в его семье, ремонт квартиры, гости у Тита или Тит в гостях, праздники, усталость, переезд, поездка с семьей на курорт. Нет времени посидеть в библиотеке, встретиться с нужными людьми. Нет времени писать – все время отвлекают. Тит постоянно думал о письме, бывал рассеян и раздражителен. Письма он так и не написал, но язву желудка заработал.
Для создания Искусственной ситуации мы иногда объединяемся. Коллективу проще, чем одиночке, создать для себя Искусственные условия, в которых, как нам представляется, мы проявим себя наиболее полно и получим максимальное одобрение. Одни идут в поход, другие конструируют новый механизм, третьи организуют музыкальный ансамбль.
Самые Искусственные отношения – в коллективах наркоманов, воров, расхитителей и т.п. Поступки Искусственного коллектива по отношению ко всем окружающим – Виновное манипулирование. К уровню ПВК члены Искусственного коллектива возвращаются только за счет окружающих. В Искусственном коллективе преобладает иерархия подавления. Старшего иерарха подавления назовем антилидером. Явного лидера в Искусственном коллективе нет.
Расширим понятие «Нормы». Противоречивость Нормальных отношений постоянна (или меняется очень медленно) и соответствует общему исторически сложившемуся уровню противоречивости данного общества.
В Нормальном коллективе проявляются и иерархия лидирования, и иерархия подавления, и идет борьба между антилидером и Нормальным лидером.
Отношения в Здоровом коллективе Здоровы, преобладает иерархия лидирования. Лидер – тот, кто больше остальных способствует расширению Здорового влияния коллектива, снижению ВК и ПВК членов коллектива. Борьба внутри Здорового коллектива отсутствует.
Покажем разницу между Искусственными, Нормальными и Здоровыми отношениями более наглядно.
Пусть существует необитаемый Остров Суровой Природы. На острове есть из чего приготовить еду, сшить одежду, построить жилье. Но, в одиночку ни один человек не обеспечит себя, не защитится от зимних холодов и хищных животных.
На Остров Суровой Природы попал Искусственный коллектив. Ранее, в наших условиях, младшие иерархи подавления удовлетворяли потребности и исполняли желания старших иерархов за счет окружающих. Здесь посторонних нет. Ложная деятельность ведет к тому, что подавление усиливается, самостоятельность каждого члена Искусственного коллектива уменьшается. Коллектив распадается на отдельные Искусственные коллективы. Первыми погибают выделившиеся из них одиночки. Затем погибают младшие иерархи подавления – Виновные. Последними погибают антилидеры.
Теперь на Остров Суровой Природы попал Нормальный коллектив. Из-за возросших по сравнению с нашими условиями трудностей столкновения обостряются, противоречия проявляются ярче. Нормальная иерархия, обеспечивавшаяся у нас всем укладом жизни, всем нашим обществом, распадается. Усиливается иерархия подавления, образуются Искусственные коллективы. Бывший Нормальный коллектив, став Искусственным, кончает как все Искусственные коллективы.
Наконец, Остров Суровой Природы занят Здоровым коллективом. В трудных условиях Здоровый коллектив объединяется для решения общей задачи, мелкие разногласия забыты. Жизнь входит в определенную колею, Здоровый коллектив продолжает снижать ПВК своих членов. Вероятна смена лидеров. Лидеры меняются без борьбы, иерархия продолжает оставаться лидирующей.
Теперь пусть существует необитаемый Остров Изобилия с очень благоприятными условиями.
На Острове Изобилия – Искусственный коллектив. Обеспечить условия существования легко. В борьбе при новых условиях образуются новые Искусственные коллективы, выдвигаются новые антилидеры. Поскольку ложность поступков не мешает удовлетворению физиологических потребностей, страх уменьшается, борьба становится острее, подавление усиливается. В борьбе и от болезней члены Искусственного коллектива погибают.
На Острове Изобилия – Нормальный коллектив. Прежняя иерархия Нормального лидирования распалась, не поддержанная новыми условиями. Из Нормального коллектива выделяется, по крайней мере, один Искусственный коллектив. Уцелевшие в борьбе и не умершие от болезней ведут существование при пониженной сосредоточенности, являющееся Нормой для Острова Изобилия.
Здоровый коллектив на Острове Изобилия легко поддерживает существование и усиливает Здоровую деятельность. Снижение ПВК происходит быстрее, чем на Острове Суровой Природы. Условия жизни не требуют сплочения всех сил для выживания, и Здоровый коллектив распадается на несколько коллективов и одиночек. Все новые коллективы и одиночки Здоровы, иерархия остается лидирующей.
Для любого достаточно большого сообщества существует Норма отношений, но Нормальный человек общества, изолированного на крайнем Севере, отличается от Нормального человека с о. Таити.
Уровень наших ПВК остается постоянным только в Искусственных условиях. Если мы сами не снижаем наши ПВК, то без Искусственных мер со стороны окружающих у нас возникают Сверхкритические ВК, а через них повышаются ПВК. В этом смысле Нормальные отношения правильнее отнести к Искусственным.
Антилидер и Нормальный лидер стремятся к формальной, официальной власти, чтобы расширить сферу манипулирования.
Лидер расширяет свое влияние и сам приобретает свою власть, после чего окружающие утверждают ее официально.
Пусть в конкретных условиях для выполнения конкретной задачи сосредоточено большое количество людей. Среди них есть и мужчины, и женщины. Что им потребуется? Что будет способствовать развитию Здоровых отношений и сведению к минимуму Искусственных – как в производственных подразделениях, так и в будущих семьях?
;
Поворот Четвертый
В общественных отношениях мы объединяемся в коллективы (или разбиваемся на коллективы). Образование ограниченных сообществ в рамках чисто общественных отношений связано с вмешательством сознания в отношения. Как это выглядит?
Выделим из Запретно-Виновных переживаний переживание нашей отдельности ото всего окружающего. Назовем это переживание Обособленностью. Объединяются с кем-либо только Обособленные: если мы не Обособлены, то мы и так объединены со всеми.
Выделившись в коллектив (из числа учеников нашего класса, членов нашей бригады и т. п.), мы противопоставляем себя окружающим, имеем мысль о нашем превосходстве над ними. Обособленность, заставляющая нас образовывать коллектив, сама же и ограничивает численность коллектива.
Крайнее проявление Обособленности, заставляющее нас противопоставлять себя всем окружающим нас людям и мешающее нам войти в коллектив, назовем Ложной Исключительностью (ЛИ).
Обладатель ЛИ не участвует в иерархии лидирования, не лидирует в отношениях с кем-либо вообще. Он не занимает и в иерархии подавления того положения, на которое претендует.
Ложная Исключительность описана в комедии А. Грибоедова «Горе от ума». Достойный восхищения, умный и исключительный Чацкий не понят представителями различных сословий своего общества и любимой им девушкой. Что происходит в действительности? Чацкий наносит оскорбления всем без исключения окружающим (вначале они были к нему расположены). В описанных Грибоедовым сценах единственное его занятие – создание столкновений. Коллектива, в который входил бы или при случае вошел Чацкий, не существует. Обособленность в своем крайнем проявлении не допускает вхождения в коллектив. У Чацкого действительно горе.
В Здоровом коллективе Обособленность членов коллектива минимальна. Чем выше Обособленность членов коллектива, тем в большей мере коллектив является Искусственным.
В местах скопления людей иногда образуются временные коллективы. Каким именно образом наша противоречивость определяет наши коллективные отношения? Не каждый с каждым вступит в партнерство с последующим образованием коллектива. Например, Продавщица с Покупательницей из Приложения к Первому Витку – не партнеры: подавление препятствует объединению. Подавляющие объединяются в коллектив только для подавления кого-либо стороннего. Объединяются, например, школьники для подавления антилидера-преподавателя. В свое время Гитлер сплотил Германию в подавлении евреев, коммунистов и т.д.
Существуют ли простые, легко доступные, формальные признаки Искусственности, Нормы или Здоровья наших отношений?
;
Поворот Пятый
Обычно мы напрасно делаем то, что делаем, мы привыкли поступать себе во вред. Мы задаем друг другу вопросы, ответы на которые не слушаем («Ты чего лезешь не в свое дело?», «Ты почему до сих пор не легла спать?»), произносим фразы-столкновения («Ты опять слишком задержался»). Мы не замечаем, что наши поступки приводят к результатам, противоположным ожидавшимся.
Как правило, мы возмущены другими, но не собой. Мы сравнительно легко замечаем противоречивость, нарушающую поведение окружающих. Нам труднее заметить наши собственные заблуждения.
Нашу жизнь мы, обладатели ПВК, не видим во всей ее полноте и делим на части: это – работа, это - семья, это – хобби, а вот так я отдыхаю; сегодня я занят, а вчера бездельничал. Многие противопоставляют жизни сон.
Деление жизни на части есть проявление нашей противоречивости.
Подавлять друг друга нас заставляет то, что мы с Вами назвали Запретом. В обобщенном по каждой области виде наши Запретные переживания выглядят примерно так:
1. Окружающие меня люди пренебрегают морально-этическими нормами в своих эгоистических, корыстных целях. Мой долг – разоблачить их и заставить соблюдать наши принципы.
2. Все хотят побольше получить и никто не хочет работать.
3. Человек должен быть хорошим семьянином, заботиться о семье, воспитывать детей. Я отрицательно отношусь к пренебрежению семейными обязанностями и к супружеской неверности. Половые отношения допустимы только между супругами.
4. Каждый имеет право на законный отдых. Каждый культурный человек должен расширять свой кругозор, интересоваться искусством, спортом, наукой, быть в курсе происходящего в мире.
Человек, полностью разделяющий эти переживания, является выраженным антилидером. В любом случае, присоединившийся к этим переживаниям или оспаривающий правильность формулировок – не лидер. Его отношения с окружающими – Запретно-Виновные, сам он – Нормальный человек.
Заставляет, запрещает, наказывает, решает за других тот, кто недоволен окружающими, а себя считает думающим правильно, знающим, как надо делать. Хотя сам Запретник не делает того, что предписывает другим, его это не смущает: он из-за «неправильных» окружающих не может делать то, что надо.
Запретный манипулятор часто производит впечатление самостоятельного человека. Нам кажется, что он сам принимает решения, сам действует и других призывает.
Иногда такое же впечатление производит на нас Виновный манипулятор: он легко вступает в контакт, вовлекает в свое дело окружающих и кажется организатором - договаривается с нужными людьми, находит способы осуществить задуманное. Мы часто не замечаем, что вся его деятельность состоит в обращении с просьбами, а расплачиваются за него фактически другие.
Наиболее отчетливо отсутствие самостоятельности заметно у Виновных, не являющихся манипуляторами. Как это выглядит? Виновный с готовностью берется выполнить что угодно, но не справляется с порученным ему делом (именно с порученным, т. к. сам он не берется ни за что). Если при этом у него не находится достаточно убедительных оправданий, он заболевает или прекращает отношения в кругу, где он выказал себя слабым: бросает учебу, увольняется с работы, теряет старые знакомства.
В нашем примере «Приветствие» на Восьмом Повороте Первого Витка боящийся окружающих (их самих или того, что они «злоупотребят» его хорошим отношением) не здоровался с ними. Сторонние Запретно-Виновные наблюдатели отсутствие поступка формализовали, как поступок и присвоили ему название «не-здорованье» = «надменность», и о боящемся окружающих сказали: «надменный». Тому, кто думает о «надменности», не видно, что, на самом деле, «не-здоровающийся» просто прячется и не имеет ничего такого, что мы называем «надменностью».
Виновный как не участвующий в лидировании судит о происходящем по ряду формальных признаков, принимая их за само происходящее, а то, что происходит в действительности, остается вне его внимания. Рассказывая о себе или о других, Виновный, в действительности, рассказывает не о себе и других, а о своих умозрительных представлениях. Умозрительные представления всегда расходятся с тем, что происходит в действительности, и Виновный часто говорит о том, чего не было.
Как это происходит? Виновный знает, что он хороший. Это действительно так: «Я» не бываю «плохим» (или «хорошим»). Но формальные признаки «хорошего» Виновного плохие: не сделал, не справился, не получил признания. Как тогда мне, Виновному, сказать, что я хороший? Я приписываю себе хорошие признаки. Так я приписываю себе то, чего не совершал, и отрицаю то, что было. На мой взгляд, так мой рассказ становится ближе к истине.
Виновный не настаивает на своих требованиях, избегает контакта со старшими иерархами подавления, скрывает и отрицает свою подавленность. Он редко прямо высказывает мысль о своем превосходстве над окружающими (другое дело, когда в силу обстоятельств или благодаря своему занятию Виновный займет высокое положение).
В вопросе: «Часто ли Вы обижаетесь?» или «Бываете ли Вы обижены?» - Виновный прочитает обвинение: «Вы – обиженный!» Признает себя обиженным только очень подавленный.
Если мы спросим: «Понимаете ли Вы окружающих?» - Виновный прочитает: «Вы не понимаете окружающих». Правильнее спросить: «Понимают ли Вас окружающие?»
Что значит «я обижен» с точки зрения Виновного? Значит, что по отношению ко мне поступили несправедливо. Если по отношению ко мне поступают несправедливо, я думаю и говорю о несправедливости.
Виновный во всем видит только формальную сторону, а формальная сторона отношений суть подавление, обвинение. И Виновный практически в любой фразе, в любом поступке видит обвинение в свой адрес и оправдывается, отрицает то, что было. Виновный преувеличивает возраст окружающих (или сильно преуменьшает, отрицая подавленность). Виновный – «ребенок», которому нельзя, а другие – «взрослые».
Тот, кто лишен страха, не подавлен и не подавляет, не ищет «справедливость», не ждёт поручений. Он действительно самостоятелен, и он всегда на своем месте (не озабочен специальным «положением» и «достоинством»).
Запретно-Виновные половые отношения выглядят как торговля, в которой женщина якобы дает и требует оплаты, а мужчина якобы берет и оплачивает. Почему женщина «якобы дает», а мужчина «якобы берет»? - Потому, что в действительности никто из них ничего не дает и ничего не получает, но оба расплачиваются мучениями.
Достаточно Здоровые мужчина и женщина не торгуются. Мужчина не ждет просьб, сам поступает так, что с ним женщине хорошо. Часто женщина даже не представляет себе того, что сделает для нее мужчина-лидер. В отличие от Виновной, достаточно Здоровая женщина не уступает и не отказывает желанию мужчины: ее желание совпадает с желанием мужчины.
Вопросы, не содержащие явных обвинений, помогут нам выявить любые признаки подавленности, любые заблуждения нашего собеседника. Виновный всегда ответит на них так или иначе, или откажется отвечать. А достаточно Здоровый человек, лишенный страха, вместо ответа или не ответа на вопрос даст команду, устраняющую заблуждения.
Например, что Вы ответите на вопрос: «Вы любите поговорить или помолчать?»
;
Поворот Шестой
В каких-то случаях мы – Виновные, в каких-то – Запретники, в зависимости от ситуации. В отличие от достаточно Здорового человека, действующий в иерархии подавления, всегда зависит от ситуации.
Торговля Виновного с окружающими часто бывает неудачной, и тогда возникает обида: «Я заработал, а мне не дали». Как это выглядит?
Назовем обиженного Тотом, а его приятеля Тутом. «Тут частенько заглядывал к Тоту по вечерам. За ужином и кофе они беседовали. Тут холостяк и любит ходить в гости.
Однажды (когда жена была в командировке) Тот поспешил утром и без завтрака отправился по делам. Освободился только вечером, было уже довольно поздно. Днем он не обедал и внезапно почувствовал себя уставшим и голодным. Столовые закрылись, на ресторан денег нет, и Тот решил пойти к тому самому приятелю.
Приятеля он застал за ужином. Обрадовался, естественно. «Сейчас», - думает, - «заодно и поболтаем по-холостяцки, отдохну, прежде чем ехать домой». Сел. Приятель второпях доедал свой ужин. «Ну, как дела, старик?» - спросил Тут, унося пустую посуду. Тоту было неудобно проявлять нетерпение по поводу еды, и он начал издалека: «Да вот, понимаешь, жена в командировке, так я сегодня…»
Тот рассказал о сегодняшнем дне, желая подчеркнуть, что ничего не ел и ему трудно приготовить ужин – мясо заморожено, хлеба купить не успел, час поздний, а он устал.
Приятель слушал сочувственно. В нужный момент понимающе улыбался, где следует – поддакивал. Тот вошел в роль, увлекся, предвкушая успех своего рассказа, как вдруг приятель посмотрел на часы: «Извини, старик, что не предлагаю поужинать, но дело в том, что, ко мне – ты понимаешь, дело холостяцкое – должна прийти дама».
Тота потрясли его слова. Сколько раз он менял свои планы из-за прихода Тута, сколько раз откладывал свои дела! Не ленился сходить в магазин, если чего-то не хватало. Жена, даже когда бывала не слишком довольна его приходом, начинала накрывать на стол. А он? «Неужели я настолько неприличный для него человек, чтобы мы не могли посидеть немного вместе? И не в ужине дело, а в отношении».
Тот почувствовал себя никому не нужным, несчастным и еще более усталым. Он решил никогда больше не приходить к своему приятелю и не звонить ему. Дома он сразу лег в постель. Готовить ужин не было сил, Тоту было плохо».
Что произошло? Проводив в командировку жену, Тот растерялся: теперь придется самому делать то, что раньше делала для него жена. Тот начал жалеть себя и хотел, чтобы его пожалели другие: «Я такой хороший, делаю все, что от меня требуется, а кто теперь обо мне позаботится?»
Весь день Тот убеждал окружающих в том, что он хороший. Он не стал отвлекаться на обед, даже за хлебом не сходил, и любовался собой: был энергичен, вежлив, предупредителен. Тот копил заслуги. Назовем условно эти заслуги Деньгами. Деньги, заработанные на работе, и хождение имеют только на работе. Назовем их Деньгами Работы.
Накопив столько Денег, сколько Тот счел достаточным (и еще чуть-чуть сверх того), он решил, что пора купить что-нибудь на них. Тот пришел к Туту и предъявил ему Деньги Работы. Но Деньги Работы не имеют хождения в отношениях между Тотом и Тутом.
Имел ли Тот Деньги Гостя, которые принял бы Тут? Встречая у себя Тута, Тот был занят демонстрацией своих достоинств. Тот распускал павлиний хвост (он человек остроумный), а Тут восторгался (он это ценит).
За какие Деньги Тут восторгался Тотом? Жена Тота брала на себя хозяйственные хлопоты, обеспечивая Туту приятный ужин. Деньги, заработанные женой Тота, шли на оплату восторга Тута и тратились на месте. Так что Денег Гостя Тот не имел, а Деньги Работы были для Тута Фальшивыми.
Тот говорит: «Но ведь я действительно был занят и действительно устал! Тут, ради которого я столько раз терпел неудобство, уж не говоря о расходах, конечно же, мог в кои-то веки отблагодарить меня тем же. Как я в нем разочаровался! Неужели можно быть таким неблагодарным? Постоянно пользуется нашим гостеприимством и вообще хорошим отношением, а теперь так меня обидел».
Что же произошло, на самом деле? Голодный, уставший и унылый Тот пришел к Туту за сочувствием с Фальшивыми Деньгами. Тут был удивлен и раздражен его приходом и отказался принять Фальшивые Деньги.
Это и есть обида: мы пытаемся всучить Фальшивые Деньги, а их не принимают.
Поворот Седьмой
В ответ на вопрос: «Вы любите поговорить или помолчать?», - Б. сказал: «Когда Вам есть, что сказать, говорите. Но Вы не обязаны непременно что-то сказать. Не заставляйте себя специально говорить или молчать».
Казалось бы, очень просто перестать тратить силы специально на причинение самим себе вреда. Тем не менее, мы, преодолевая великие трудности, взваливаем на себя великие мучения и считаем это своим достоинством.
Например. Ребенок во время игры разбил дорогую вазу. В комнату входит Родитель, хватает, бьёт Ребенка и кричит: «Ты почему полез, куда не разрешали?! Почему, отвечай! Будешь еще?! Будешь?!»
Ненависть и избиение Ребенка Родитель, деликатный по отношению к себе, именует «наказанием за плохое поведение».
Очень скоро Родитель забывает силу своей ярости и своих ударов, и, поставив все с ног на голову, «прощает» Ребенка.
Какая у нас здесь путаница? Родитель под «плохим поведением» понимает поведение, а Ребенок под «плохим поведением» понимает нарушение поведения.
Говоря о «хорошем поведении», Родитель представляет себе, что Ребенок приобретает его, Родителя, ложные представления (умозрительные представления всегда ложны) и это будет для Ребенка истинным результатом. Истинный результат не достигнут и Родитель обвиняет Ребенка в «плохом поведении».
Еще пример. Наступает вечер, Ребенку пора спать. Его уложили в постель, но он не спит, чего-то просит, что-то рассказывает. Ребенок не переварил еще дневные впечатления, не пережил происходящее, не пришел в соответствующее сну состояние. Родитель, живущий в умозрительном мире, не знает об этом. Единственное, о чем осведомлен Родитель – это что Ребенку надо соблюдать режим. Родитель говорит: «Надо спать». Ребенок полностью доверяет Родителю, и вместо сна тоже начинает думать (в дополнение ко всем остальным своим мыслям) о том, что «надо спать». Думает и не спит. Родитель, запретив таким способом Ребенку спать, заставляет его «вести себя плохо» и наказывает его: «Не будешь спать – не пойдем завтра в кино».
Поступая так, Родитель мучает Ребенка, ставя его в безвыходное положение: и послушание, и непослушание вызывают недовольство Родителя. В обиходе мы с Вами называем это «воспитанием».
Так возник у нас с Вами страх перед Жизнью.
Ребенок, принимая наказания, создает себе заблуждение, что «жизнь причиняет боль, боль неизбежна и необходима», и… переходит к Запретно-Виновным отношениям, выбирает компромисс между послушанием и непослушанием, между согласием быть подавленным и желанием подавить, между страхом и ненавистью.
Какие заблуждения заставляют Родителя так поступать?
Обычно мы полагаем, что нами управляет нечто внешнее по отношению к нам, внешнее по отношению к Жизни. Мы ссылаемся на «время», «обстоятельства», «объективные законы» - на все то, что, по нашим представлениям, от нас не зависит, и не делаем того, что зависит от нас.
Так мы отрицаем себя, отрицаем Жизнь.
Дома Родитель зависит от окружающих его вещей, на работе – от «трудности» или «легкости» порученного ему дела. В отношениях с окружающими он, заблуждающийся, зависит от заблуждений. Его мир населен ярлыками. «Дураки», «эгоисты», «трусы», «негодяи» – это все те, кто зависит от него и от кого зависит он сам. «Умные», «альтруисты», «храбрецы», «благородные» встречаются среди тех, с кем он не связан действительными отношениями.
ЧЕЛОВЕК в мире Родителя отсутствует.
Как Родитель относится к окружающему? Попросим Родителя рассказать об этом и мы услышим: не вещи для меня, а я для вещей; не работа для меня, а я для работы; не воспитание для Ребенка, а Ребенок для воспитания, и, в конечном счете, не смерть для жизни (биологическая смерть отдельного существа для Жизни в целом), а жизнь для смерти, жизнь в ожидании смерти – через заблуждения, противоречия, мучения, болезни.
Родитель обитает в созданном его воображением умозрительном, иллюзорном мире.
Действительное, вторгающееся в мир Родителя и разрушающее иллюзии – «зло». Наказывая Ребенка, Родитель борется со «злом», а не с Ребенком. Ребенок, как таковой, действительный, для него не существует вовсе, и Родитель не понимает, что в действительности он делает зло своему Ребенку.
Мы знаем, что подавление – «зло». Но всегда ли мы отдаем себе отчет, что подавляем окружающих и подавлены ими? Всегда ли мы осознаем, что подавляем сами себя?
В роддоме акушерка, приняв новорожденного, бьет его. Считается, что в данном случае благодаря избиению, ребенок начинает кричать, освобождая тем самым легкие. Так это или не так, но с помощью избиения младенцу уже внушили, что жить – больно. И мы с Вами готовы болеть.
Что нам говорили, когда мы были детьми, и что теперь мы говорим нашим детям и друг другу? Мать говорит сыну: «Если ты будешь хорошо себя вести, я куплю тебе мороженое». Что значит «хорошо себя вести»? Ребенок «хорошо себя ведет» тогда, когда не делает ничего такого, от чего достигает удовлетворения. Но ради чего тогда сын вообще хоть что-нибудь делает или хоть от чего-нибудь отказывается? - Ради мороженого.
Став взрослым, бывший ребенок продолжает играть – «хорошо себя вести» ради мороженого. Как это выглядит? - Утром дня обиды Тот из Шестого Поворота этого Витка думал: «Я такой хороший, кто обо мне позаботится?», или «я веду себя хорошо, дайте мне мороженое». Сделав достаточно (по расценкам, установленным родителями) для получения порции мороженого, Тот обратился за ним к Туту.
Тот не знает, что другие люди, в том числе мы с Вами, в таком же положении. Мы ждем от него того, чего он ждет от нас. Мы не осведомлены о расценках его родителей и не знаем, что он понимает под «хорошим поведением». Нам его «хорошее поведение» не дает ничего. Мы ждем, чтобы нам стало хорошо. Если нет – Тот не получит от нас ничего.
Что мы с Вами скажем Тоту, как разрешим ему быть самостоятельным? - «То, что Вы делаете, делайте, прежде всего, для себя самого. Все, что Вы сделали – это и есть Ваша награда. Будьте таким, чтобы с Вами было хорошо, и будьте таким от души, а не в ожидании награды. Вам будет хорошо, и это и есть награда».
В своей второй игре Тот не принимает заботу о себе, не берет то, что ему самому дают, не торгуясь. Жена Тота принимала Тута и тем платила за мужа, не ища выгоды для себя, не ожидая награды. Она просто заботилась о муже. Но, Тот переадресовал ее заботу Туту и не был благодарен. Так же Тот отнесся к продуктам в холодильнике, запасенным для него женой. Так же Тот тратит деньги, когда ему случается самому распорядиться ими – без пользы для себя. Что мы скажем Тоту для отмены старой игры? «О Вас заботятся от души, искренне. Жена не ждет от Вас награды. Примите ее заботу, пользуйтесь и будьте благодарны».
Есть у Тота и игра в Болезнь. Иные родители утешают плачущих детей: «Не плачь, вот тебе игрушка (мороженое)». Родители проявляют повышенное внимание к ребенку, когда он болен (и большее участие к больным, чем здоровым, вообще).
Так мы, лишенные самостоятельности, учимся болеть. Когда Тоту не дали награду, он готов был заболеть (многие заболевают).
Что мы скажем Тоту и самим себе, чтобы избавить и избавиться от болезней?
;
Поворот Восьмой
«На что жалуетесь?» - спрашивает у Вас врач, когда Вы приходите к нему на прием. Действительно, все мы жалуемся: на погоду и магнитные бури, на начальство или зарплату, на окружающих нас людей, на болезнь.
имеем заблуждение, что болезнь ставит нас в какое-то исключительное положение, дает нам льготы по сравнению с окружающими. Болезнью мы, Виновные, оправдываем наши претензии на исключительность. Проявляя исключительное рвение в демонстрации участия к больным (в демонстрации, а не в действительной помощи), мы ждем, что и нам в случае болезни «посочувствуют»: от чего-то нас освободят или что-то нам дадут. Чтобы иметь право ждать нечто за нашу болезнь, мы вынуждены оправдывать ее и считать ее добродетелью («сгорел на работе» и т.п.).
Жалуетесь ли Вы? Не всегда жалоба на болезнь, на плохое самочувствие, на боль выражена словами. Не всегда она выражена в движении. Не всегда она заметна окружающим. Не всегда мы сами осознаем, что жалуемся. Мелькнет, например, у кого-то мысль: «Вот заболею, будут тогда знать», «Скользко, как бы не упасть», «Как бы не простудиться» и пр.
Жалобами мы играем. Я плохо себя чувствую, а окружающие этого не замечают. Я жалуюсь, привлекаю к себе внимание. Когда достаточное для меня внимание получено, болезнь перестает прогрессировать. Если же нет - моя болезнь развивается.
Существует два игровых подхода к здоровью.
Представьте себе, что заболев, Вы посещаете поликлинику, консультируетесь у всех доступных Вам специалистов, читаете медицинскую литературу, пытаетесь вернуть то, что медицина называет «здоровьем». Но нет никакого отдельного от жизни «здоровья», и, в погоне за абстракцией Вы отходите все дальше и дальше от действительности, от жизни. Вы ищете то, чего не существует. Наконец, Вы полностью заняты медицинскими процедурами, становитесь «профессиональным больным». Назовем такой подход к здоровью Лечебным.
Другой игровой подход к здоровью - Профилактический.
Практикующий Профилактический подход занимается утренней гимнастикой и бегом, не позволяет себе ничего лишнего, тщательно следит за питанием и режимом. Все подчинено сохранению здоровья.
Каковы результаты Лечения и Профилактики?
Допустим, я практикую Профилактический подход. Я не обращаюсь к врачам и не знаю, где находится поликлиника. На этом основании я считаю себя идеально здоровым.
Но, Здоров ли я? Добр ли? Любят ли меня? Хорошо ли со мной? Велико ли мое влияние? Влияние и способности человека, лишенного страха, велики. Где мои достижения? На что я употребил мое здоровье? Действительно ли это здоровье?
Пусть, я Лечусь. Несмотря на затраченные силы и время, несмотря на хлопоты и расходы, связанные с обращением к светилам медицины и покупкой редких лекарств, я по-прежнему болею. Тогда мое Лечение выглядит еще более нелепо, чем Профилактика.
Сказанное вовсе не означает, что мы с Вами пренебрежем врачебными предписаниями или принципиально откажемся от физкультуры. Но знайте, что медицина и физкультура не лечат, а только помогают: тому, кто Болеет, помогают болеть, Здоровому – быть здоровым. Занимаясь Лечением или Профилактикой, мы неправильно относимся к своему телу. Лечащийся не выздоровеет, Профилактик не убережется.
Как это происходит? Пусть я Лечусь и, по моим словам, хочу выздороветь. Так ли это на самом деле? Я Лечусь (а не выздоравливаю) тогда, когда я намерен Лечиться, осознаю я это или нет. Для Лечения необходима болезнь. Я болею и Лечусь, весь в лечебных заботах, вечный пациент, знаток фармакологии и терапии, назначения врачей проверяю по медицинским справочникам. Если у меня нет серьезных соматических заболеваний, я становлюсь психиатрическим больным.
Вылечусь ли я? Нет. Я не знаю, чем мне заниматься, кроме Лечения, и болею, чтобы не заниматься ничем. Не узнав, чего я хочу, я не выздоровею.
Что происходит с Профилактиком? Будучи Профилактиком, я полагаю, что «здоровье» решает все проблемы, а потеря «здоровья» - катастрофа. Проблемы не решаются, но, по моей концепции, так не бывает: или у меня есть проблемы, или у меня есть здоровье. Не решив проблем, я при удобном случае заболеваю (или получаю серьезную травму) и тем доказываю мою правоту. Многие именно так становятся «бывшими»: бывший летчик, бывший спортсмен и т. д.
Не будем задаваться вопросом: «Почему мы болеем?» Спросим: «Для чего?», «Что я надеюсь получить за мою болезнь?» Кто-то ждет освобождения от чего-то нежелательного, кто-то ждет сочувствия, кто-то что-то доказывает болезнью. Для чего? Доказав, я что-то надеюсь получить. Что? Я не вполне это представляю.
А как правильно отнестись к здоровью? У нас нет оснований выделять «болезнь» из всех остальных форм Виновного манипулирования. Болезнь – попытка поставить себя в исключительное положение и получить от окружающих, ничего им не давая.
Истинная забота о здоровье не означает, что вся наша жизнь состоит из мер по профилактике или лечению заболеваний. Здоровье (в медицинском смысле) не существует само по себе. Мы чувствуем себя хорошо, когда мысли обо всех помехах не отвлекают нас от того, чем мы заняты.
Раз Вам мешает Ваше плохое самочувствие, улучшайте его в той мере, в которой оно затрудняет Вас. Если Вы не улучшаете его, то не придавайте болезни большого значения, не говорите и не думайте о ней, не ссылайтесь на нее.
В любом случае прекратим жаловаться. Прекратив жалобы, мы прекратим пользоваться нашими болезнями. Болезни нам не присущи, и, коль скоро мы перестали их в себе поддерживать, они нас покинут. Ни одна болезнь не отнимает у нас поля деятельности. Сердечнику не обязательно быть именно звездой футбола, а язвеннику или диабетику – любителем кавказской кухни. Жизнь не заключена в каком-то определенном занятии.
Перестать играть в болезнь сразу, одномоментно, мало кому удалось. Осознав наши игры, мы перестаем болеть постепенно. По привычке мы продолжаем страдать от болезни, не вдруг научимся правильно отвечать на изменение давления и влажности, на магнитные бури, на охлаждение и перегрев, на инфекцию и т. д. Болезнь иногда все еще мешает нашим делам.
Как нам быть? Перестанем отождествлять наше тело с нашим «Я». Наше тело – лишь инструмент нашего «Я». Когда я говорю «Я болен», я говорю не то, что есть на самом деле. Болеет, устает, нуждается в отдыхе, сне и пище мое тело, но не «Я». «Я» не болею. Для «меня» нет того, что мы называем «болезнью» или «здоровьем».
Вы заворачиваете отверткой – Вашим инструментом – шуруп. Заворачивая, Вы уже не думаете о том, хороша или плоха отвертка, ведь не существует «идеальной отвертки», с которой Вы сравнили бы Вашу. Вы решили завернуть шуруп и завернули.
Отнеситесь так же к Вашему телу: делайте, что решили делать, не ссылайтесь на трудности, не ставьте себя в зависимость от инструмента. Кто кем владеет – Ваше тело Вами или Вы Вашим телом?
Не жалуйтесь на Ваш инструмент, на Ваше здоровье, на Ваше тело – ведь это Вы довели его до такого состояния.
Как Вы это сделали?
Поворот Девятый
Пусть я – Лечащийся Родитель. У моего ребенка я заметил то, что я называю «болезнью». Я создаю Искусственную Лечебную обстановку, ограничиваю ребенка, одновременно становясь внимательнее, сочувственнее к нему. Чтобы обрадовать меня, мой ребенок лечится. Чтобы лечиться, ребенок болеет: он не допустит, чтобы я был обманщиком.
Пример 1. К. постоянно жалуется на свое плохое самочувствие, на язву желудка, на трудности, мешающие ей правильно питаться, на все сопутствующие недомогания. Рассказывает о своих проблемах и несчастьях. Ее трудности, в ее представлении, значительнее, чем трудности всех присутствующих. Проблемы других – пустяк. Она каждому дает совет по любому поводу, будучи уверенной, что следование ее советам решит все проблемы любого человека.
К. живет одна, имеет хорошую зарплату, ее работа не связана с жесткими ограничениями режима, тепловым или иным дискомфортом, с большими физическими усилиями. Тем не менее, К. не заботится о здоровье, не соблюдает диету и режим питания, и, хотя часто обращается к врачам за больничным листом, не выполняет предписаний. Противодействует попыткам дать ей совет или оказать помощь. Повышенное возбуждение и беспокойность прекращаются, когда выслушивают ее жалобы и соглашаются, что ее трудности ставят ее в исключительное по сравнению с остальными положение.
Поступать так К. научили родители, сочувствовавшие ей и внимательные к ней только во время болезни. Это и было родительским запрещением, вызвавшим болезнь.
Какие заблуждения привели к этому? Мы думаем, что противоречия являются причиной развития. Тогда наиболее совершенен тот, кто в наибольшей степени обременен болезнями. Исключительно болеющий – исключителен.
Принципиальных различий между соматическими и психическими заболеваниями нет, как нет различий между тем, что мы называем «болезнями», и другими формами Виновного манипулирования. Рано или поздно врачи по соматическим заболеваниям, исчерпав доступные им средства, направят К. к психиатру.
Пример 2. Г., студентка Университета, приехала на учебу из Поселка, в Городе жила в университетском общежитии. Со временем у нее, как она говорила, «испортились легкие», ей стало трудно дышать. Особенно сильные приступы удушья у нее бывали в электричке (единственный удобный транспорт для поездок в Город). Лечилась, взяла академический отпуск, но и это не помогло: электричка вызывала панический страх.
Как возникла эта болезнь? Мать говорила Г. примерно следующее: «Куда тебе в университет? В городе вообще ничего хорошего, воздух дурной, легкие отнимутся. Тамошние парни испортят тебя, а замуж не возьмут, только смеяться будут». Г. со страхом ждала, когда «отнимутся легкие»... Наконец, у нее начались спазмы…
Когда Г. полюбила однокурсника, спазмы стали так сильны, что она уже не подходила к электричке. В то же время не приезжать в Поселок она не могла и собралась, было, вернуться домой совсем.
Какие заблуждения привели Г. к неразрешимым противоречиям? Г. полагала, что противоречия неизбежны и необходимы. Заблуждение, что «противоречия есть причина развития» приняло такую форму: «Чем мне хуже, тем лучше для меня». Возник страх, что даже за мгновение счастья нас ждет страшная расплата . На это заблуждение наложилось материнское запрещение, и Г. стала думать, что за радостные для нее любовь и учебу она будет наказана. Страшась наказания, она заболела.
Пример 3. Математик А. жаловался на сердце. Болезнь обострялась обычно после столкновений с руководителем. А. лечился, лежал в больницах, но добивался только временного облегчения.
Как возникла болезнь А.?
А. боялся свою жену. Жена обвиняла его в том, что он неудачник, и ничего хорошего от него не дождешься, и вечно он делает все не так, и ни на что путное не годен. Сознавая, что до некоторой степени это так, он чувствовал себя виноватым перед ней, старался ей угодить. Гнев на милость жена А. меняла только на время болезни мужа. Когда А. болел, жена становилась добра к нему.
Отношения в семье родителей А. были похожи на отношения в семье родителей его жены. Мать управляет всеми домашними делами, дает поручения отцу и детям, следит за их выполнением, и оставляет отца в покое только тогда, когда тот болен.
Сын учится поступать так же, как отец, а дочь – как мать. Как всегда бывает в Искусственных семьях, сын становится более Виновным манипулятором, чем отец, а дочь – более Запретным манипулятором, чем мать. Женившись, А. выходил из-под подавления жены с помощью болезни. Болезнь он зарабатывал в столкновениях с руководителем.
Как А. устраивал столкновения с руководителем?
К каждой задаче существуют различные подходы. Получив задачу, А. тянул с работой над ней, обдумывая варианты до тех пор, пока руководитель сам не предлагал конкретный путь. Тогда А. вставал в оппозицию и занимался поисками аргументов против предложения руководителя.
Все противоречия держатся только на ошибочном представлении об их неизбежности и необходимости. Я противоречу всем, все противоречат мне. Мать А., имевшая это заблуждение, приписывала сыну злой умысел – поступать не хорошо, а плохо. В точности так же А. приписывал руководителю злой умысел по отношению к нему, и по отношению к работе. Жена приписывала А. злой умысел, пыталась выявить его и разоблачить. А болезнь мужа в ее глазах была свидетельством отсутствия злого умысла.
Теперь рассмотрим как Родитель-Профилактик обеспечивает болезни своему ребенку? Пусть я - Родитель-Профилактик. Я говорю: «Не делай этого, будет плохо», «Сделаешь это – будет плохо».
Ребенок не знает, что такое «это». Чтобы точно понять, что именно я ему предписал или запретил, ребенок пробует «это»: не делает предписанное и делает запрещенное. Тогда срабатывает вторая часть фразы: «Будет плохо». Так фраза «Не делай этого, будет плохо» фактически читается как «Для того, чтобы было плохо, сделай это».
Иногда нам кажется, что фраза «Делай так, и будет хорошо» - не запрещение. Допустим, я отец-Профилактик, сам делаю гимнастику и сыну говорю: «Делай гимнастику, и будешь здоров». Казалось бы, мне действительно благодаря гимнастике становится лучше, и я подаю хороший личный пример. На самом деле, мой пример неубедителен: мне далеко не так хорошо, как я говорю, и гимнастика не решает моих главных проблем. Сын не торопится иметь такие же проблемы. Если сын начинает все же делать гимнастику, то моя гимнастика – не то же самое, что его: я делаю гимнастику, проникшись ее пользой, а он – по принуждению, из страха. Тогда, перестав ее делать, сын начнет ожидать болезнь или будет физически слабым, в зависимости от конкретного текста запрещения. Так фраза «Делай так, и будет хорошо» фактически читается «Чтобы не было хорошо, не делай так».
Профилактические запрещения срабатывают, как только подворачивается случай их нарушить.
Пример4. Т. страдала излишней полнотой и жаловалась на головные боли. Как возникла ее болезнь?
В детстве мать говорила ей: «Ешь, а то голова заболит». Был период, когда Т. была вынуждена недоедать, и головные боли действительно появились. Когда вынужденное недоедание прекратилось, она, едва заболит голова или что-то еще, начинала есть, не пропуская при этом также завтраков, обедов и ужинов. Т. располнела, но меньше есть не стала: болит голова.
Какие заблуждения привели Т. к болезни? Т. и ее мать тоже считают зло неизбежным и необходимым. Есть для утоления голода нельзя, за удовлетворение ждет расплата. Болеть, по другим соображениям, тоже нельзя. Т. разрешает себе есть для того, чтобы не болеть.
То, что мы с Вами называем «болезнями», обусловлено запрещениями, передающимися из поколения в поколение, которые наложились на общепринятые заблуждения (мы их обычно называем «знаниями»).
То, что мы с Вами называем «болезнями» – Виновное манипулирование, попытка получить что-то или избежать чего-то в обход собственных представлений о добре и зле. Болея, мы пытаемся получить то, чего не сделали, и избежать расплаты за причиненный нами ущерб.
Прекратим хвастаться нашим пороком, который мы назвали «болезнью», прекратим жаловаться на наш порок, оправдывая им причиняемое нами зло. Тогда мы будем здоровы.
Как этого достичь? Б. разъяснил Г. (Пример 2), что она замечательная, умная девушка, имеющая хорошие данные, её мама фактически запрещала ей учебу, но не по злому умыслу, а из беспокойства за нее, как бы дочь не разочаровалась в себе в случае неуспеха. Когда мама убедится, что все в порядке, она будет рада за нее. То же касается и отношений с мужчинами: зная о любовных и супружеских неудачах, но, не зная, как их избежать, мама беспокоится, что и дочь окажется неудачливой.
Расплаты за хорошее не бойтесь, - сказал Б. – Ваши спазмы были расплатой, придуманной Вами. Никакой «объективной» расплаты за счастье не бывает, а несчастье – расплата за то, что Вы несчастны.
Г. успешно сдала очередную сессию, и ее мама действительно успокоилась. Удушья у девушки прекратились (а страх был такой, что в первое время Г. ездила домой в электричке вместе с Б., держась за его рукав).
Б. разъяснил А. (Пример 3), что ни его руководитель, ни его жена не имеют злого умысла. Жена будет рада успехам мужа, когда он их добьется. Что касается некомпетентности руководителя, то не исключено, что А. действительно сильнее. Следует самому смелее приступать к задачам, не ожидая вмешательства руководителя, незачем зарабатывать неприятности на работе.
А. стал задерживаться на работе допоздна, весь ушел в работу, чем восстановил отношения с руководителем.
В очередной раз в больницу А. попал из дома – в выходные дни. Жене стала очевидной ее собственная вина. Она раскаялась, просила у мужа прощения.
Вернувшись на работу, А. с блеском завершил задачу, получил большую премию и вскоре был повышен в должности. Его отношения с женой наладились. И больше он в больницу не попадал.
Б. разъяснил и Т. (Пример 4), что болезнь вовсе не обязательна – ведь есть же люди, не болевшие ни разу в жизни. Среди них есть и голодавшие, у которых голова не болела. За здоровье расплаты не бывает, а расплата за нездоровье - боль. Т. укрепилась в понимании того, что от голода разыгрывается аппетит, а не головная боль. Есть она стала меньше и голова у нее прошла, уменьшилась полнота, меньше стали беспокоить сопутствующие полноте болезни, например гипертония.
Избавление от болезней не требует никаких специальных усилий и специального времени. В большинстве случаев достаточно освободиться от заблуждений и не угнетать себя поступками, продиктованными запрещениями. Когда Вы прекращаете тратить время и силы на поддержание болезни, у Вас сразу становится больше и времени, и сил.
То, что мы называем «болезнями», только по форме отличается от остальных нарушений отношений. Достаточно всегда, во всех наших делах, правильно относиться к себе и другим, доверять друг другу, быть добрыми друг к другу.
Для чего же мы противодействуем друг другу и самим себе?
;
Поворот Десятый
Мы заботимся о том, что мы называем «нашим телом», поддерживаем его в определенном состоянии. Мы делаем так, что «наше тело» поедает то, что мы называем «другими телами», и защищается от «других тел», поедающих его. «Наше тело» подвержено морозу и жаре, страдает от них. Мы делаем так, что «наше тело» защищается от мороза и жары. «Наше тело» совершает физическую работу, затрачивает себя, и мы делаем так, чтобы затраты «нашего тела» приносили больше того, что мы называем «пользой для нас».
Мы стали строить жилища и шить одежду, для чего делали так, что «наше тело» воздействовало на «другие тела», живые или неживые.
Тащить груз волоком по земле труднее, чем тащить его на катках или колесах. Мы стали искать новые способы манипулирования «другими телами» посредством «нашего тела» и получать больше «пользы для нас». У нас возникла мысль, что для «нашего тела» есть способ манипулирования «другими телами» так, что «мы» будем удовлетворены. Мы стали заставлять «наше тело» манипулировать «другими телами», пытаясь чего-то достичь, ничего не делая лично.
Поиски способа манипулирования мы назвали «наукой», а то, что у нас оказалось в результате поисков, назвали «знаниями». Теперь мы формулируем наше заблуждение так: «Наука служит прогрессу человечества».
Что мы называем «моим телом»? Как мы его обнаруживаем? «Мое тело» поедает «другие тела» и защищается от «других тел», поедающих его; соприкасаясь с «холодными телами», мерзнет; соприкасаясь с «горячими телами», обжигается; соприкасаясь со «световыми телами», видит; соприкасаясь со всякими «телами», нарушает их или их движение; от соприкосновения с «телами» нарушается само и нарушает свое движение – бьет, ушибается, говорит и слышит. Самого по себе «моего тела», без «других тел», я не обнаружу. Нет того, что я называю «моим телом». Умозрительное представление о существовании «моего тела» - результат поисков способа сделать, не делая лично.
Что мы называем «другими телами»? Я вижу свет звезд. Это говорит о «моем теле», а не о звездах – ведь их видит «мое тело».
Меня обдувает ветер. Это говорит о «моем теле», а не о «ветре», ведь «ветром» обдувается «мое тело». Мне тепло или холодно – это говорит о «моем теле», а не о «тепле» или «холоде», ведь греется или мерзнет «мое тело». Самих по себе «других тел», без «моего тела», я не обнаружу. Нет того, что я называю «другими телами». Умозрительное представление о существовании «других тел» - результат поисков способа чего-то достичь, ничего не достигая лично.
Называя действительно существующее, не имеющее названия, «моим телом» и «другими телами», я обнаруживаю противоречия между «моим телом» и «другими телами», а также между различными «телами».
Не замечая действительно существующего, я не замечаю, что противоречие есть не между «телами», а между тем, что я называю «телами», и моими умозрительными представлениями о них.
Обнаруживая везде противоречия, я возбуждаю в себе мысль, что противоречия присущи всему. Не замечая действительно существующего, я не замечаю, что противоречия присущи только умозрительному, абстракциям, а не действительно существующему.
Будучи противоречивым, я недоволен. Это побуждает меня что-то изменить, улучшить. Это я называю «развитием». Заблуждающийся, я изменяю только способ манипулирования, только то, что я называю «действием». Я заставляю «мое тело» еще больше манипулировать «другими телами»; затрачивается все больше «моего тела» и «других тел». Я и это называю «развитием». Тогда получается, что «противоречие есть причина развития».
На самом деле противоречиями порождается только манипулирование. Чем больше мы заблуждаемся, тем больше суетимся и порождаем новые заблуждения.
Будучи противоречивым, я мучаюсь. Я считаю (думаю, строю умозрительное представление, абстракцию), что противоречия, или мучения, служат развитию, а развитие ведет к прекращению мучений, или противоречий. Так мы порождаем заблуждение (думаем), что мучения избавляют от мучений, а возражения прекращают споры (иные говорят, что вооружение предотвращает войну, а «разумное вмешательство» в экологию восстановит экологическое равновесие).
И я объявляю мои мучения, страдания, страх, ненависть и болезни «добродетелью». Я думаю, что, мучаясь, я прекращаю мучения других («надо думать о других, а не о себе») и считаю себя «добродетельным».
Не прекращать мучения других, продолжать мучить других – «порок». Заблуждаясь, я не замечаю, что меня мучает тот, кто мучается сам. Я не замечаю, что, мучаясь, я необходимо, мучаю других. Так я, «добрый», делаю то, что считаю «злом». Так я добродетель других называю «пороком», а мой порок называю «добродетелью».
Как нам удается в наших повседневных делах не замечать, что мы перепутали порок с добродетелью?
На автобусной остановке двое мужчин громко и оживленно говорили, энергично жестикулируя. Д. неодобрительно посмотрела на них.
Б.: Вам не нравится?
Д.: Разве не должны они вести себя прилично?
Б.: Выскажитесь искренне.
Д.: Существуют нормы поведения, и люди должны их соблюдать. Просто не переношу таких типов!
…
Тот разговор остался незаконченным. Д. не удалось быть совершенно искренней, хотя откровенной она была.
Что такое «искренность» и что такое «откровенность»?
;
Поворот Одиннадцатый
Заглянем в Словарь русского языка С. И. Ожегова. Среди приведенных им толкований слов «искренний» и «откровенный» есть такие:
Искренний – выражающий подлинные чувства.
Откровенный – очевидный, не скрываемый.
Как отнеслась Д. к разговаривавшим мужчинам? «Размахивают руками, кричат во все горло, не думая об окружающих. Приличные люди себя сдерживают, соблюдают какие-то элементарные правила. А эти много себе позволяют». Д. догадывается, что тот, кто «позволяет себе», живет хорошо. В то же время, она уверена, что каждый, кто живет хорошо, живет так в ущерб другим. Ей кажется, что «порядочные люди» сдерживают себя, запрещают себе что-то. Д. полагает, что, запрещая себе всё, мы все будем жить плохо, но все будем в равном положении. По мнению Д., так выглядит справедливость; и каким-то образом то, что всем плохо, будет для всех хорошо.
Д., желая подавить плохое, подавляет тех, кому плохо – она отождествляет «Я» и «мои заблуждения». Борясь с заблуждениями, она готова уничтожить заблуждающихся. Д. делает по отношению к заблуждающимся то же, что они делают по отношению к ней. Заблуждаясь, в них она считает это пороком, а в себе – добродетелью. Двое мужчин на остановке вовсе не «позволяли себе». Это и заставляло их быть демонстративными, мешало правильно отнестись к себе и другим.
Искренний человек делает только то, что освобождает нас от противоречий. Он не возмущается, не раздражается, не подавляет мучающихся, болеющих. Искренний человек руководствуется «подлинными чувствами», «позволяет себе». Искреннему человеку плохо, когда плохо другим, ему плохо от всего плохого. Это действительно так – не существует счастливого в окружении несчастных.
Возмущение, гнев, раздражение, обида и пр. одолевают неискренних, упорствующих в заблуждениях, оправдывающих порок, объявляющих порок добродетелью. Откровенно изливая наше возмущение или раздражение, мы сообщаем, что наш порок мы оправдали и сочли его добродетелью. Не будем спешить откровенно высказать слова, продиктованные нам прежними заблуждениями. Будем не откровенны, а искренни.
Будучи противоречивым, я не доверяю другим, приписываю другим злой умысел. Так же я отношусь к моему ребенку. Не доверяя, я контролирую его.
Пусть я - Контролирующий Родитель. Что я делаю с ребенком, контролируя его? Выясняя, «хорошо ли ведет себя» мой ребенок, я фактически утверждаю, что он «ведет себя плохо», что бы я под этим ни подразумевал. И ребенок «ведет себя плохо».
Тогда я спрашиваю ребенка: «Почему ты так поступил?» Что, собственно, я спросил? Существует ли ответ? Что и кому это даст? Что вообще мы называем «вопросом»?
С. И. Ожегов приводит три толкования слова «вопрос». Примем такое: «Вопрос – это задача, требующая решения».
Допустим, мой вопрос действительно является вопросом. Я получу ответ, приму его к сведению, пойму то, чего не понимал раньше, и устраню противоречия. Как это выглядело бы?
Мой ребенок, выслушав мой вопрос, понял бы меня, научил бы меня всему тому, над чем мы с Вами работаем, дал бы мне разрешения, устраняющие мои запрещения, избавил бы меня от заблуждений и научил бы меня быть родителем. Я поблагодарил бы его и все исправил.
Конечно, все обстоит иначе. Спрашивая, я ничего не собираюсь узнавать и исправлять. Вопрос Контролирующего Родителя не был задачей, имеющей решение. Вопрос Контролирующего Родителя вообще не был задачей. Вопрос был не вопросом, а чем-то совсем другим.
В форме вопроса я высказал недовольство тем, что мой ребенок не подтверждает мое представление о моей состоятельности, как родителя. Контролируя, я разоблачаю моего ребенка за то, что он разоблачает меня. Я утверждаю, что забочусь о ребенке и воспитываю его правильно, а он опровергает меня, вызывая недовольство окружающих, в том числе и мое.
Контроль – проявление недовольства. Постоянно контролируя, я недоволен всегда. Мой ребенок, доверяя мне, берет с меня пример. Искренний человек не бывает недовольным кем-либо, и мой ребенок учится лицемерить. Будучи довольным мной и поступая искренне, он не доставит мне удовольствия, т.к. тогда мне нечего будет разоблачать. Но я ли в этом виноват? Разумеется, нет. Виноват кто угодно – наследственность, детский сад, школа, улица и вообще всякое стороннее дурное влияние, но не я. Мою ошибку я признаю единственным образом: я ничего не запрещал, не наказывал, и в результате слепой родительской любви распустил его. Вывод: надо скрывать свою любовь и воспитывать железной рукой. Так я утверждаю, что если порок усилится, то он превратится в добродетель.
Контролирующий Родитель устанавливает систему поощрений и наказаний: «Будешь хорошо себя вести, куплю мороженое»; «Будешь вести себя плохо – не пойдем в зоопарк». Мой ребенок делает то, чего не сделал бы без моего давления, тем самым лицемеря. Поощрение и наказание – одно и то же.
Радуйте Вашего ребенка, не связывая это с «хорошими» или «плохими» поступками. Вы же любите Вашего ребенка. Чем больше Ваш ребенок и Вы радуете друг друга, тем больших успехов он достигнет в самостоятельной жизни.
Контролем-наказанием является и система оценки знаний школьников и студентов: отличник – «умный», двоечник – «дурак». Искусственная иерархия противоречит естественной, нарушает отношения, вызывает столкновения между учащимися, между преподавателями и учащимися. Так порождаются различные подходы к учебе. Действительно учатся немногие. Кто-то покупает курсовые и дипломные проекты, а кто-то – фальшивый диплом.
Читающий эти строки Контролирующий родитель спросит: «Так что теперь, ребенку слова не скажи, не запрети ничего, пусть на голове ходит, двойки получает, пьет, курит, а я буду ему потакать и немедленно удовлетворять все его прихоти? А если он захочет луну с неба?»
Что мы с Вами скажем Контролирующему Родителю?
Как быть искренним?
Поворот Двенадцатый
Чем мы с Вами обычно заняты?
Мы полагаем, что работой, или отдыхом, или едой, или разговором или другими «делами».
Чем мы в действительности заняты во всех наших делах?
«Ты сделал уроки?» = «Я лучше тебя знаю, что и когда тебе надо делать» - (или)«Я все знаю».
«У меня к Вам вопрос» = «Что из того, что я знаю, имеет место в данном случае?» - (то есть)«Я все знаю».
«Здесь я с Вами не согласен» = «Я знаю, как все обстоит на самом деле» - «Я все знаю».
«Я с Вами согласен» = «Вы правы, я тоже все это знаю» - «Я все знаю».
«Я побежал, а то в автобусе будет давка» = «Я нашел способ жить хорошо, живя плохо» - «Я знаю способ, как получить то, что хочешь, не расплачиваясь ничем» - «Я все знаю».
«Сегодня обязательно надо посмотреть интересную передачу по телевизору» = «Я знаю, что они все знают» - «Я все знаю».
Мы говорим о политике, спорте, искусстве, науке, происшествиях и т. п., «каждый человек должен знать, что происходит в мире». То есть, «объясним все, всему найдем причины», или, короче, «Я все знаю».
Что бы мы с Вами ни делали, во всех наших разговорах, во всех обсуждениях, всеми нашими обычными словами мы говорим друг другу: «Я все знаю». Такого рода разговоры и обсуждения древние индийцы (Сомадева, «Океан сказаний») называли «поливать дерево страстей водой гордости от поисков причин».
Задавая «вопросы», мы укрепляемся в заблуждении, что «Я все знаю». Отвечая на «вопросы», мы укрепляем в мании величия себя, и спрашивающего. Делаем ли мы еще что-нибудь, кроме полива дерева страстей? Чем еще мы с Вами заняты?
Например, что мы делаем на работе? Пусть мы с Вами работаем в конструкторском бюро, разрабатывающем автобусы. Мы разработали новый автобус. Посмотрим на все, от намерения разработать новый автобус до пользования готовым автобусом, глазами стороннего наблюдателя. Что мы видим? - Люди постоянно ездят. Устроено ли их тело так, что езда необходима для его поддержания? Нет. Судя по тому, что поездки не прекращаются, они не целенаправленны, иначе люди рано или поздно куда-нибудь доехали бы и остановились. Люди ездят и ищут способы ездить больше и быстрее. Для чего? Судя по результату, для того, чтобы ездить еще больше и быстрее.
Что мы с Вами делаем, постоянно переезжая с места на место? Манипулируем «нашим телом» и «другими телами» в надежде чего-то достичь. Что нас гонит? - Мысль, что есть все-таки способ достичь желаемого безо всякого личного участия. Я сел в автобус, быстро переехал в другое место и утверждаю, что чего-то этим достиг, то есть доказал, что есть способ быть счастливым, оставаясь при своих несчастьях. Я доказал, что «Я все знаю». Такой путь доказывания нашего всезнайства длинен, и по пути мы много чем заняты. Чем именно еще мы с Вами заняты попутно с доказыванием того, что «я все знаю»?
В чем мы с Вами видим развитие, «прогресс»? В том, чтобы сделать новый автобус, на котором мы еще быстрее и удобнее доедем до работы, на которой мы сделаем новый автобус, на котором мы еще быстрее и удобнее доедем до работы, на которой…
Мы ездим для того, чтобы ездить. Доказываем, что «Я все знаю» для того, чтобы доказывать, что «Я все знаю». К. Прутков писал, а мы читали, что «некоторые вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий». Прочитав, мы одобрили и улыбнулись, но... Когда нам дали предметы и указали способ, мы спрашиваем: «Почему? Почему у нас не получается?» Если нам не дали того, что мы просили, мы опять спрашиваем: «Почему?» Когда мы уже нашли «причины», мы объясняем.
Братья Монгольфье объясняли подъемную силу своего шара тем, что под шаром они сжигают животные и растительные остатки, при сгорании которых образуется электрическая сила, поднимающая шар. Сжигая под подобным шаром растения и шерсть, мы каждый раз получим ожидаемый результат и тем докажем правильность нашего объяснения. В настоящее время объяснениями аэродинамических процессов заняты большие группы людей, получающих за «работу» деньги, и современное объяснение подъемной силы воздушного шара ничем не хуже объяснения братьев Монгольфье – шар-то летит!
Любое другое объяснение тоже было бы правильным.
Это же касается любой другой физической или химической теории чего бы то ни было вообще. Любое объяснение ничем не хуже и не лучше любого другого, и Вы никогда и никому не докажете, что из всех заблуждений, имеющихся в распоряжении человечества, именно Ваши достойны наибольшего внимания. В лучшем для Вас случае Ваш собеседник на словах согласится с Вами, а поступать будет по-прежнему.
Когда мы что-то объясняем, мы всегда говорим о том, что уже произошло, даже когда речь идет о том, что еще предстоит. «Этот автобус поедет, потому что…» и т. д. На самом деле автобус поедет не «потому что» и не по каким-либо «законам», а мы уже наблюдали это явление. Мы утверждаем, что автобус поедет, по аналогии с происшедшим ранее.
Действуя на основе объяснений – по аналогии – мы никогда не получаем в точности ожидаемый результат. Всегда чего-то не хватает, а что-то оказывается лишним, неучтенным. Аналогия никогда не бывает полной. Если бы существовали какие-то действительные «объяснения», «причины»: «физические», «химические» и прочие «законы», - нам бы не требовались лаборатории и испытательные полигоны. «Умный» придумал самолет. Я его начертил. Вы его построили. Мы заправили его горючим, посадили пассажиров и отправили в рейс.
На самом деле все обстоит иначе, и, кроме «знания» «причин» и «законов», мы чуть-чуть знаем себя. Нам с Вами что-то удается не благодаря «причинам», «законам», «объяснениям» и прочим «знаниям», а вопреки всему этому. В нас с Вами еще теплится Жизнь.
Когда я что-то объясняю, нахожу чему-то причины, что-то «спрашиваю», что-то «отвечаю», или, в любой другой форме говорю, что «Я все знаю», я, тем самым, сообщаю, что не учусь ничему («потому что» я и так «все знаю»). Так мы с Вами «поливаем дерево страстей водой гордыни от поисков причин».
Мы говорим об «объективной реальности, ссылаясь на «объективные законы», «объективные причины»: «объективная реальность – это то, что существует независимо от нас» (и мы с Вами озабочены только тем, что от нас не зависит, тщательно избегая любого дела).
Понятие «объективной реальности» помогает нам объявить наши пороки «добродетелями». Например, К. Маркс, изучая «объективные законы развития», обнаружил, что его, Маркса, подавляют «эксплуататоры», в то время, как, «справедливо» было бы наоборот. То есть, подавление по Марксу, является пороком, когда подавляют Маркса, и «добродетелью», когда подавляет Маркс.
Что еще мы с Вами делаем? Объявление подписано словами «Управление движения». На первый взгляд допущена грамматическая ошибка, небрежность. На самом деле, никакой ошибки нет. Данное «Управление» действительно ничем не управляет. Оно зависит от движения и прочих «объективных причин» и «объективных обстоятельств». Транспортные проблемы были и остаются. Те, кто писал объявление, уверяют нас, что они управляют. Но, Говорящий «Я все знаю» не делает того, о чем говорит.
Как еще мы с Вами лицемерим и лжем?
Поворот Тринадцатый
Оставшийся за Одиннадцатым Поворотом Контролирующий Родитель, обвинивший ребенка в желании быть двоечником, пить, курить, и получить луну с неба, хотел бы сам всего этого.
Хотел бы, но запрещает себе, якобы (по его словам) следуя морально-этическим нормам, а в действительности не надеется получить и боится требовать.
Контролирующему Родителю представляется, что мы по природе порочны. Иные говорят: «Эгоистичны, как животные, и откровенно низменны». Он полагает, что нас сделали людьми морально-этические нормы и с помощью «ума» и «сознания» Контролирующий Родитель искореняет в себе все человеческое.
Трудно покончить с собой таким способом, и оставшийся в живых Контролирующий Родитель делает вид, доказывает нам, что он все-таки истребил себя. Он скрывает от себя и других свои действительные побуждения. Тогда ему приходится скрывать и поступки. Не всегда удается скрыть свои поступки, тогда свои достоинства Контролирующий Родитель приписывает кому-то или чему-то, а то и объявляет их недостатком («Да уж очень они меня уговаривали», «И надо бы наказать, но я с лишком мягкотелый родитель»). Подавляя, он приписывает себе подавление в качестве достоинства («У меня все четко: нахулиганил – отвечай!»). Когда Контролирующему Родителю не удается скрыть подавление и не удается объявить его достоинством, подавление объявляется вынужденным («Довел-таки он меня до греха», «Что же делать, если он добра не понимает?») или он «забывает» о нем.
Контролирующий Родитель сам и порочен, и правила нарушает (когда его никто не видит, и, как он думает, никого это не касается), а от ребенка требует и добра, и соблюдения правил (что взаимно исключено) - призывает и заставляет делать то, чего не делает сам. Мы практически всегда поступаем именно так. Мы всегда говорим не то, что есть на самом деле, и никогда не говорим о происходящем в действительности. Мы лицемерны.
Нашими обычными словами мы оправдываем наши пороки, или объявляем их добродетелью, или утверждаем их неизбежность, необходимость и независимость от нас («диалектика»), или скрываем.
«Может быть» - то же самое, что «Если», «Вероятно», «Вдруг». На самом деле нет ничего такого, что может быть, а может и не быть. Все обстоит совершенно определенным образом – именно так, как обстоит. Ничего не произойдет «вдруг» - будет только то, что мы сделали. Высказывая предположение «А если он вдруг…», я говорю фактически - «Трудно рассчитать все комбинации» - «Он в принципе поддается конечному обсчету» - «Он механизм, а не живой» - «К нему незачем быть добрым, нечего понимать и подходить по-человечески» - так я оправдываю мой порок.
Ссылаясь на что-то – на «память», «время», «обстоятельства» и пр., - мы оправдываем себя, оправдываем несоответствие наших поступков нашим же принципам, говорим не то, что есть на самом деле, лицемерим («Я опоздал, потому что…»)
Мы так привыкли лицемерить, что не обращаем внимания на то, что сами же говорим, нам безразлично, что мы говорим (и, тем не менее, удивляемся, когда нас не понимают). У нас возникли слова, не обозначающие вообще ничего, а мы, делаем вид, что они что-то значат: «Могу», «Не могу», «Надо» и «Не надо», «Обязан», «Должен», «Нельзя». Мы думаем, что эти слова что-то значат, раз их употребляют другие.
Собеседник Б. привел пример: «Я не могу сдвинуть гору. Как мне еще это сказать?»
Б. сказал: «Вы не двигаете гору, и от Вас не ждут, что Вы ее сдвинете, Вы этого не обещали, не брались и не возьметесь. Ваш пример – абстрактный. Ваше опасение, что Вас заставят двигать гору, так же беспредметно, как понятие «могу», и так же не отражает чего-либо действительно происходящего. Не беспокойтесь о том, чего Вы не «можете». Вместо этого спокойно делайте то, что делаете».
По «обязанности» мы тоже ничего не делаем. Ваши дела делайте, не ссылаясь на "обязанность". Говоря «обязан», мы противостоим друг другу и не бываем благодарны («Зачем Вы сказали ей «спасибо», она была обязана это сделать»).
Распространяя понятие «должен» на отношения, мы убиваем отношения и утверждаем вместо них торговлю, обман, порок.
Чего мы с Вами надеемся добиться, обманув всех остальных? - Обманув всех, объявив наши пороки «добродетелями», мы надеемся избежать расплаты за причиненное нами зло. Объявляя добродетели других «пороком», мы надеемся в обмен на наше зло получить добро и не быть благодарными.
Наши надежды напрасны. И я, и Вы расплачиваемся за все зло, причиненное себе и другим - мучаемся, болеем, живем без согласия с собой, поливаем дерево страстей водой гордыни от поисков причин, доказываем, объясняем, лицемерим. Напрасно мы ссылаемся на пороки других, напрасно говорим: «так принято», «так все делают». От того, что другим плохо, мне не станет легче. Но…
Мы так привыкли со всеми и всегда бороться, что продолжаем борьбу во всех наших делах, лицемерно возводя это себе в достоинство. Что мы делаем для этого? Вы видели драки. Иногда мы их осуждаем, иногда оправдываем. И в том, и в другом случае мы относимся к драке как к некоторой специфической ситуации, которую мы и называем «дракой». На самом деле все без исключения наши движения – как раз то, что мы с Вами называем «драка».
Как я дерусь с Вами?
Войдя в вагон трамвая или метро, салон автобуса или троллейбуса мы приостанавливаемся в дверях, ограничивая входящих вслед за нами. Любое ограничение площади мы используем как оружие. Ограничением площади мы одновременно оправдываем наш порок: не «я дерусь», а «тесно». На эскалаторе метро по нашим правилам полагается стоять справа, проходить слева. Для драки мы нарушаем правила. Распространены драки в столовых. Это называется «занять стол». При длительных застольях мы невольно деремся, заставляем других и себя использовать пищу себе же во вред, ограничиваем с помощью еды и себя, и других.
Что заставляет Вас драться со мной?
Поворот Четырнадцатый
Напрасную надежду чего-то достичь манипуляциями «телами» мы питаем только тогда, когда отождествляем «Я» и «мое тело». Когда мы путаем себя с нашими признаками и пороками – «телом», «болезнями», мучениями, заблуждениями. Тогда мы и других людей отождествляем с причиняемым ими злом. Думая, что боремся со «злом» («несправедливостью», «обманом»), мы с Вами в действительности боремся с людьми, творя, таким образом, зло; другие люди из тех же соображений борются с Вами и мной. И все мы, имея добрые намерения, друг друга подавляем, делаем зло.
Мы добры, но наши заблуждения мешают нам совершать добрые поступки. Вместо того, чтобы помочь заблуждающемуся открыть в себе его действительные стремления, мы, считая, что боремся за «добро», за «справедливость», боремся с самим заблуждающимся. Тогда наше стремление к тому, что мы считаем «добродетелью», выражается в усилении манипулирования «телами».
Как мы относимся, например, к еде? Ради чего мы убиваем и поедаем подобных, и почти подобных себе? На что именно мы с Вами затрачиваем «энергию», полученную за счет уничтожения других? С нашим обыкновением питаться связаны большие труды, большой расход «энергии», для возмещения которого мы едим: производство продуктов питания, их доставка, хранение, продажа, потребление, вывоз отходов и т.д. Мы развиваем все новые и новые отрасли производства, связанные с уничтожением и поеданием. Все больше «энергии» тратят люди, занятые облегчением уничтожения и поедания, для восполнения «энергии» требуется все больше и больше пищи, и так до бесконечности. Энергичное манипулирование «телами» порождает новую суету – и больше никакого результата.
Относясь к еде неправильно, мы в погоне за насыщением жадности и чувственными наслаждениями все больше и больше извращаем наш вкус, все больше привыкаем перегружать наше тело непосильной работой, расстраиваем управление нашим движением и нашими внутренними органами.
Мы все больше и больше угнетаем себя болезнями. Все, без исключения, неправильно питающиеся люди с возрастом приобретают новые связанные с пищеварением проблемы, уменьшают подвижность тела, затрудняют себе жизнь. Так мы подавляем наши организмы, не осознавая этого.
А как правильно отнестись к еде?
Убивать и поедать только ради того, чтобы убивать и поедать - абсурд. На этом пути нас не ждет удовлетворение; этот путь, который мы обычно называем «развитием» - не развитие. «Развиваясь» подобным образом и доведя наши старания до их логического завершения, мы погибнем.
Любое живое существо, будь то животное или растение - драгоценность, чудо, сотворенное не нами и не имеющее денежного эквивалента. Мы говорим: «Я вырастил это растение (или животное)». Нет. Не «я вырастил», а оно выросло, следуя Жизни и воспользовавшись нами, как мы пользуемся им. И Вы, и оно – часть Жизни, а не плод нашего с Вами ума или продукт нашей суеты. Бережно, с уважением относящиеся к Жизни, не убивают ради убийства, не едят для того, чтобы есть.
Наши органы пищеварения и управляющие ими системы трудятся непрерывно утром, днем и вечером, и в самой неподходящей ситуации – когда мы и без того заняты. Переваривание пищи – сложный процесс, которым управляют системы, управляющие и другими нашими движениями. Мы перегружаем себя, затрудняем себе работу. А энергия от съеденной пищи поступит в наши мышцы еще не скоро. Самое благоприятное для переваривания пищи время ночного отдыха мы используем плохо. Как ни странно, мы не поступаем так же с остальными органами, не держим их в постоянном напряжении.
Что мы с Вами едим? Мы едим, например, мясо, и утверждаем, что «мясо есть необходимо». Эту самую «необходимость» мы объясняем тем, что в мясе есть «незаменимые аминокислоты». Но – нет оснований утверждать, что убийство «необходимо» и неизбежно, а объяснение «необходимости» - всего лишь объяснение, и стоит оно не больше любых других поисков причин. Мы привыкли всегда находить объяснение и оправдание наших пороков, у нас всегда в запасе множество способов (в том числе «научных») объявить наши пороки «добродетелями».
Правильное питание не требует большого объема приготовлений – большая часть пищи употребляется в сыром виде; пищевых отходов практически нет; расходы на еду составляют не более трети общепринятых в нашей стране. Естественная убыль вещества нашего тела мала – волос, ноготь, остатки отмерших клеток. Это десятки граммов в сутки.
На поддержание нашего тела требуется не так уж много, и неизбежное пока манипулирование сводится к минимуму.
К правильному питанию отнесемся не как к ограничению в еде, а как к освобождению от лишних усилий, прекращению угнетения тела, очищению. И тогда мы получим неизведанное нами прежде наслаждение от еды, каждая еда станет для нас праздником.
Поворот Пятнадцатый
Один из способов набивать себе шишки – рубить сук, на котором сидишь. Как мы с Вами рубим наш сук? Чем еще, кроме еды, мы угнетаем наши тела и тела окружающих нас людей (и не только людей)?
Наше тело – наш инструмент, без которого мы не обойдемся – не существует само по себе, без «других тел». Что мы говорим, когда говорим «Я», «мое тело»? Что называем «моим телом»?
Я иду по улице. На первый взгляд кажется, что есть некой отдельный от окружающего «я», что, например, моя одежда не входит в то, что я называю «я» = «Я» + «мое тело». Так ли это? Представим себе, что моя одежда, в которой я шел по улице, исчезла. Изменился «я» или нет? Изменился. Я перестал делать то, что делал в одежде и вынужден делать то, чего не делал бы одетым. Я стал другим. Получается, что моя одежда – часть того, что я называю «я».
Представим себе, что исчез воздух, которым я дышу. Изменился «я» или нет? Изменился: «мое тело» прекратило дыхание и прочие манипуляции «другими телами»; «я» стал другим. Получается, что воздух - тоже часть того, что я называю «я».
Все, что окружает нас; все, чем мы пользуемся; все, без чего мы не обойдемся, так или иначе, непосредственно или через «другие тела», создано живыми существами или является ими. Все, что изменилось в нас или вокруг нас, изменено Жизнью. И все это – часть того, что я называю «я» = «Я» + «мое тело», так же как «я» являюсь частью всего окружающего.
Уничтожая что-либо, мы уничтожаем себя – рубим сук, на котором сидим. Все больше и больше манипулируя «другими телами» на том пути, который мы называем «развитием», мы тратим все больше и больше «тел».
Все «тела», все источники всей энергии, которую мы тратим, созданы Жизнью, начиная от пищи, из которой мы извлекаем энергию для «нашего тела», кончая энергией падающей воды на гидроэлектростанциях: не только непосредственно запасы угля, нефти и газа, но и весь облик нашей планеты создан и поддерживается живущими.
Созданное Жизнью естественно расходовать на поддержание Жизни. Естественно строить жилища, шить одежду, обогреваться и питаться для поддержания «нашего тела», расходуя на это «другие тела». А как и на что мы с Вами расходуем «другие тела»?
Ссылаясь на других, мы варварски расходуем все виды энергии. Горит свет в безлюдных комнатах; отапливаются помещения, в которых никто не греется; мы тратим энергию на изготовление вещей, которыми никто пользуется; льется горячая и холодная вода из оставленных открытыми и неисправных кранов. Мы едим, чтобы есть, и тратим на это себя; мы ездим, чтобы ездить, и тратим на это себя; мы тратим, чтобы тратить, уничтожаем, чтобы уничтожать. Мы угнетаем «наше тело» и «другие тела», чтобы угнетать.
Все мы «знаем», что «солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья».
Но знаем ли мы это в действительности?
Так ли мы «любим» свежий воздух, как говорим?
Мало того, что мы с Вами уничтожаем кислород в воздухе, которым дышим, высокоэффективными промышленными способами и в больших масштабах. Мы не пренебрегаем и такой «мелочью», как курение: с помощью огня зажигалок, спичек, сигарет и папирос мы сжигаем кислород с единственным намерением: сильнее угнетать наше тело. Мы преуспеваем в угнетении: появляются новые болезни, становится все больше и больше больных, и мы тратим на лечение все больше и больше себя, чем все сильнее и сильнее угнетаем «наше тело», и болеем все больше и больше…
Мы все «знаем» то, что Вы сейчас читаете, и простодушно относим это наше «знание» на чужой счет: «они» делают неправильно, говорю я и говорите Вы. В точности так же поступают и «они», и все мы вместе и каждый в отдельности «все знаем», и продолжаем угнетать наше тело, как угнетали.
Вы не любите угнетать Ваше тело, но угнетаете. Я тоже. Я люблю экономить газ, беречь кислород, охранять от загрязнения воду и заботиться обо всех остальных «телах», но не так, как люблю варенье.
Пока мы с Вами не любим добра так, как любят варенье, нам приходится, как это ни странно, делать над собой усилие для освобождения от лишних усилий.
Что ж, примем это как факт, отнесем наше «знание» на наш собственный счет и приложим усилие, потрудимся для освобождения от суеты и болезней.
Поворот Шестнадцатый
Конечно, от одного только чтения настоящей Книги мы не стали Здоровыми. Перед нами - путь к Здоровью. А многие, из читавших Книгу ранее, в прежних редакциях, возражали: «Нет, здесь я с Вами не согласен». Выражение «не согласен» распространено очень широко. Поговорим о нем подробнее.
«Я с Вами не согласен» = «Я умный, а Вы – дурак». В таком случае, о нашем с Вами несогласии нет и речи: я нигде и никогда не утверждал, что Вы - дурак. Более того, раз я многого не понимаю, приходится согласиться с тем, что я дурак.
Итак, мы с Вами согласны всегда и во всем. А как мы отнесемся к нашему с Вами общему несогласию с кем-то третьим?
Неверное утверждение собеседника я рассматриваю как отсутствие верного, т. е. как пустое место. Раз оно пусто, то и обсуждать нечего, так что слова «нет» и «но» исчезают из употребления. Если на данном этапе обсуждения верное утверждение отсутствует, ищем этап, на котором было последнее из верных утверждений. Здесь мы с собеседником согласны. Теперь собеседник делает ложный шаг. На основе его ложного шага я делаю логические выводы, приводящие к заметным для него противоречиям. Если я действительно понимаю предмет обсуждения и собеседника, то он сам замечает, что ошибся. И мы вместе ищем верный шаг.
Откажитесь от споров и «несогласий». Они Вам мешают. Если мы с кем-то не согласны, значит, это мы чего-то не понимаем. Если же Ваше желание спорить непреодолимо, выразитесь точнее: вместо «не согласен», твердите «дурак».
Есть люди, которые, по Вашему мнению, действительно дураки. Но, что такое «мнение»?
Пусть я имею «мнение», что А. – «дурак».
Найдется человек, имеющий «мнение», что «дурак» - это я.
Найдется человек, «мнение» о котором, сложившееся у А. – что он «дурак», и т.д.
Составим группу из людей, объявленных «дураками». Посмотрим на группу «дураков» глазами стороннего наблюдателя. Найдем ли мы с Вами среди нас, «дураков», хотя бы одного «умного»?
Проверим аналогичную ситуацию с объявлением «умный». Группа, объявляющих друг друга «умными» выглядит так же, как группа «дураков».
Это и есть «мнение».
Повесив на человека бирку, мы в дальнейшем видим только ее, но не человека.
Бирка – обвинение – характеризует обвиняющего, а не того, на ком она висит. Назвав кого-то «дураком» или «умным», мы высказали наши заблуждения, и больше ничего.
«Мнение» = «Заблуждения». Избавимся от того заблуждения, которое мы называем «мнением».
Подавляющие нас лицемерные понятия: «Согласие», «Несогласие», «Мнение», «Должен», «Обязан», «Можно», «Нельзя», «(Не)могу», «(Не) помню», «(Не) знаю», «(Не) хочу» и т. п.; а также вопросы и ответы на вопросы; объяснения, ссылки и пр., - мы используем только для «Игры в кубики».
Что я назвал «Игрой в кубики»?
Однажды к Б. обратился со своей проблемой молодой человек. В его присутствии в переполненном автобусе некая женщина вытянула руку с пятаком по направлению к стоявшему к ней спиной мужчине. Секунду ждала, потом ткнула его кулаком. Мужчина, не обратив на это внимания, продолжал читать. Тогда она, тыча в спину мужчине кулаком что было сил, закричала: «Вы что, передать не можете? Вы что, не видите? Встал тут, передать не может!»
Молодой человек представил себя на месте мужчины и не нашел никакого приемлемого для себя продолжения. Передать? Не передать? Молчать? Скандалить?
Б. уточнил еще:
«Как Виновному не быть Виновным?» В самом деле, как боящемуся не бояться? Никак.
Контролирующий Родитель спрашивает: «Ну, как мне заставить ее учить уроки?» Тоже никак.
Мальчик, играя в кубики, пытается построить настоящий дом. Как это сделать?
Как из обломков телеги построить реактивный самолет?
Как быть счастливым, оставшись при своих несчастьях?
Как хорошо сделать плохое дело?
Как познать истину, оставшись в заблуждении?
Мальчик, играющий в кубики, нашел выход: он вообразил, что этот дом настоящий, и в своем воображении живет в этом игрушечном доме, и продолжает играть в кубики.
Сделать из обломков телеги реактивный самолет, - говорим мы, - нам поможет научно-технический прогресс. И мы изобретаем ради изобретательства, и воображаем, что что-то получили, и продолжаем играть в кубики.
Чтобы стать счастливым, я обманываю всех: делаю вид, что живу для счастья, и продолжаю играть в кубики.
Хорошо делающий плохое дело говорит: «Ворую, но не зарываюсь». И, оставаясь в своем воображении честным человеком, продолжает играть в кубики.
Как познать истину, оставшись в заблуждении? Очень просто. Мы объяснили, что такое «познание», придумали способ «познания» - «теорию познания». Вообразив, что что-то познаем, мы придумываем все новые и новые объяснения и продолжаем играть в кубики.
Прочитав эту книгу, играющие в кубики говорили мне разное: «Нет, у меня решительно нет никаких проблем»; «Спасибо, было очень интересно»; «А что это дает?»; «Это всем давно известно»;«Это чепуха, Вам надо почитать работы специалистов,в них все объяснено» и т. д.
За всеми этими, на первый взгляд, различными словами стоит страх.
Мы боимся расстаться с привычными нам заблуждениями;
мы боимся признаться себе и другим, что знаем не все;
мы боимся, что при всем нашем старании мы ничего не поймем и ни с чем не справимся.
Мы боимся жить, боимся умереть и боимся расстаться со страхом.
Мы боимся, что в нас, в самой нашей глубине, таится нечто страшное, постыдное, непонятное; мы боимся, что нас разоблачат; мы боимся наказания за то, что натворили;
мы боимся заглянуть в себя. Нам страшно, и мы боимся нашего страха;
мы скрываем его и боимся, что нам не удается скрыть наш страх вполне.
Да, заглянуть в себя поначалу бывает страшно.
Загляните и бойтесь. Бойтесь и смотрите.
Когда Вы пройдете Ваш страх до конца, Вы убедитесь, что
Ваши страхи были призрачными, поверхностными.
То, что Вы, в конце концов, увидите, Вам понравится.
Приложение ко Второму Витку
А. обратилась к Б.: Мой сын (восьмиклассник) совершенно не в состоянии выучить математику. Объясните мне, в чем тут дело?
Б.: Он заранее боится, что ничего не поймет. Наша задача – освободить его от этого страха, показать ему, что он во всем разберется, и научить его разбираться самостоятельно.
А.: Почему Вы думаете, что он чего-то боится?
Я Вам говорю, у него просто усидчивости не хватает.
Мы все говорим. Я говорю. Вы говорите.
Что я говорю, когда говорю «усидчивость»? Существует ли нечто наблюдаемое,
которое мы называем «усидчивостью»? Наблюдал ли «усидчивость» лично «Я»?
Нет, не наблюдал.
«Усидчивость» я («я» = «Я» + «мое тело») представляю себе так.
Сидит некто с книгой и что-то изучает. Просидев достаточно долго, изучил, -
и я назвал этот способ «усидчивостью».
Но «Я» ли придумал «усидчивость» и другие подобные «способы» и «свойства»?
«Я» ли «знаю», что есть способ достичь чего-либо, ничего не делая?
Нет, «Я», ничего не делая, никогда ничего не достигал.
Получало признаки мое тело, получали подтверждение мои мысли,
получали подкрепление мои заблуждения, но «Я» в безделье и суете не достигал ничего.
Если «я» = «Я» + «мое тело» не надел пальто, я не скажу, что я в пальто.
Если «Я» ничего не достиг сидением на стуле за книгой,
«Я» не скажу, что существует «усидчивость». «Я» не обманываю никого и никогда.
Тогда кто сказал «усидчивость»?
«Мне надо выполнить сменное задание», - говорю я. Но «Я» ли это говорю?
Наблюдал ли «Я» то, что называю «надо»? «Надо» я («я» = «Я» + «мое тело») представляю себе так. Некто, работающий вместе со мной, успешнее меня. «Я» моей работой не достигаю ничего. Я думаю, что и он не достигает. Но, не известно чего ради, все-таки работает! Я рассуждаю: он знает что-то, чего не знаю я, он знает, что «надо» выполнить работу! И я говорю себе и другим: «Надо». Но «Я» ли это говорю? Нет. «Я» не имею никакого «надо», заменяющего достижение чего бы то ни было. «Я» не обманываю никого и никогда. «Я» не говорил «надо». Тогда кто сказал «надо»?
Какие «тела», которыми я не управляю, за которые не отвечаю, привели в движение мой язык и сказали «усидчивость» и «надо»?
Конструкции, образованные этими «телами», назовем «заблуждениями». Совокупность заблуждений назовем «машиной». Хранилище машины назовем «памятью».
Что представляет собой моя машина и как она работает? Я построил мою машину как способ чего-то достичь, ничего не делая лично. Моя машина работает, а «Я» - нет. Машиной я ограждаю мою бездеятельность. Как это выглядит?
Я («я» = «Я» + «мое тело») сижу за книгой, изучаю. «Усидчивость» является частью моей машины. Читая книгу, я пристраиваю прочитанное к моей машине («запоминаю») и называю это «знанием». Но знаю ли я что-нибудь в действительности? Когда «изучает» моя машина, я уподобляюсь магнитофону, объявившему себя знающим. В данном случае «знаю» говорю не «Я», а моя машина. «Я» же при таком «изучении» фактически просто отсутствую. «Я» спрятан внутри машины и ничего не говорю.
Я («я»= «Я» + «мое тело») пристроил к моей машине то, что я называю «надо».
«Надо» есть там, где «Я» отсутствую.
Моя «надо»-работа приносит что-то только «моему телу» и моей машине.
Что получает «мое тело» от «надо»-работы? Зарплату.
Меня, работающего посредством «надо»-машины, выполняемая мной работа и ее результат
не касаются вообще.
За меня работает и получает «мое тело» и «моя машина», а «Я» отсутствую.
«Я» спрятан внутри машины и ничего не говорю.
Слова, произнесенные моим языком (в том числе, «усидчивость», «надо», «знаю»),
сказала моя машина.
«Усидчиво»-машинный человек обладает хорошей (до поры до времени) памятью, успешно штудирует учебники и хорошо сдает экзамены, читает литературу и ориентируется в достижениях в своей области, но он не творец.
«Надо»-машинный человек никогда сам не завершает своей работы, хотя много суетится.
Он усерден в выполнении указаний начальства, но сам - не руководитель.
Он хорошо справляется с работой в штатных ситуациях, но становится в тупик (заболевает)
в случаях, не предусмотренных правилами.
Особенно заметна машина, если машинный человек все же стал машинным руководителем (столкновения между нами машина не устранит в принципе).
«Надо»-машинный руководитель – всегда хронический и неизлечимый больной.
Узнаем ли мы, кто перед нами – «Я» или моя машина?
«Я» и моя машина пользуемся одним и тем же «моим телом»;
«Я» и моя машина произносим слова одним и тем же моим языком.
И я легко путаю себя со своим телом и своей машиной; отождествляю «мое тело», содержащуюся в нем машину и «Я».
Между тем «Я» принципиально отличаюсь от моей машины.
Как на Вас реагирует моя машина?
Вопрос «как?» здесь вполне уместен; в ответ мы получим точное описание способа,
каким машина совершает то или иное действие.
Из диалога:
- Ну, и как ты на это отреагировал?
- Я, конечно, возмутился.
Бывает, что машины соседствуют мирно, как бы хранятся на складе: ничто не меняется, реагировать не на что, и мы, даже находясь рядом, не замечаем друг друга. Но вот начинается движение. Наши машины сталкиваются и реагируют: возмущаются, обижаются, злятся, задают вопросы и отвечают на вопросы (вопрос – реакция на неисправность; ответ – реакция на вопрос), объясняют, комментируют, спорят, доказывают. Возникают противоречия между «телами». Мы выглядим деталями неслаженного механизма, постоянно ломающегося то в одном, то в другом месте; ломаются и детали. Мы воюем и болеем (даже за мир мы боремся).
Любого рода борьба между нами – это борьба наших машин, реакция машин друг на друга.
Если я правильно отношусь к себе и другим, то у меня нет противников. «Я» всегда прекращу любое столкновение, любое недоразумение между нами - в отличие от машины, порождающей столкновения.
Прочитав эти строки, я глубоко задумываюсь (если эти строки прочитал «Я»).
«Это не всем доступно, Вас не поймут», - говорит (реагирует) моя машина,
если эти строки приняла только она.
Другие машины реагируют по-другому: «Нет, у меня решительно нет никаких проблем»; «Спасибо, было очень интересно»; «А что это дает?»; «Это всем давно известно»;
«Это чепуха»; «Вам надо почитать работы специалистов»; «Я все это знаю» и т. д.
Все кажущееся разнообразие машинных реакций представляет собой одно и то же
машинное «Я все знаю», исключающее нас из отношений, отгораживающее нас друг от друга,
оберегающее нашу бездеятельность.
«А как я сам к этому отношусь?» - задумался я, задумались Вы, задумался еще кто-то – те, до кого дошли эти строки. Вопрос «как?» здесь, конечно, совсем не подходит. И все же «Я» отношусь определенным образом к Вам – в отличие от машины, которая на Вас «реагирует».
При нашей внешней схожести мы все совершенно различны; для каждого из нас в этом – что-то свое, сокровенное и не высказываемое. Каждый из нас относится к этому по-своему.
«Я» есть - или «Я» действую, что одно и то же, - непрерывно и независимо от чего бы то ни было. А моя машина только реагирует на что-то – по мере того, как это «что-то» возникает. Возмущение – реакция машины.
Мы говорим, что хотим жить в мире и благополучии; на самом деле, «я» думаю об отладке нашего механизма и надеюсь что-то получить, хотя «Я» не сделаю ровно ничего.
Чаще всего «Я» заперт внутри моей машины и ничем себя не проявляю, так что фактически, «я» - это не «Я», а моя машина.
Я говорю, что хочу понять окружающее, чтобы выявить и устранить ошибки;
на самом деле «я» достраиваю мою машину, надеясь избежать всякого труда и,
тем не менее, что-то получить.
Мы думаем о жизни: создаем в «моем теле» искусственные структуры (мысли), - т. е. строим машину.
Я думаю, что жить в мире и благополучии можно только за счет чего–то или кого–то, и ищу способ (строю машину) осуществить это. Я думаю (строю машину) только о машине. Я думаю (строю машину), что проблема заключается в недостаточности моей машины; что «Я» не вполне скрыт в машине. Я думаю, что «Я» сам здесь вообще ни при чем.
Мы думаем о жизни и объявляем этот порок достоинством вместо того, чтобы
выбросить машину, - перестать думать, - и жить.
«Я» непрерывен и свободен. Моя машина дискретна – состоит из регистрируемых и
измеряемых тел – и зависит от всех других машин и тел. Машина хранится в памяти,
и мы достраиваем машину, запоминая следующие и следующие звенья – мысли.
Наши мысли – части нашей машины – выражены языком, на котором описано то, чего нет: «эгоист», «альтруист», «реакция» «инстинкт», «усидчивость», «надо», «справедливость», «можно», «нельзя» и пр. Конструкции, входящие в нашу машину, суть объяснения, комментарии, вопросы и ответы на вопросы. Когда случается что-то, вызвавшее реакцию машины, мы говорим: «У меня появилась мысль», «Я вспомнил».
Мы, думающие, редко как-либо к чему-либо относимся (хотя и говорим это слово). Обычно мы присутствуем здесь, среди нас, только как машины; мы только реагируем на окружающее.
В нашем языке, входящем как составная часть в наши машины, есть понятие (конструкция) «реакция». Мы говорим: «ответная реакция», «защитная реакция», «сила реакции», «реакция зала», «реакция на внешний раздражитель».
Реакция всегда вызвана чем–то одним, но направлена против чего-то другого.
Амеба уползает со света в тень; человек, прикоснувшись к горячему, отдергивает руку.
Мы думаем: «Это реакция на внешний раздражитель». Ничего такого, что мы называем «реакцией», ни в том, ни в другом случае не было; а вот мысль о «реакции» - это уже пристройка к машине. И «я» = «Я» + «мое тело» приобретаю то, что я называю «реакцией».
Как это выглядит?
Я жду в гости товарища.
Мое ожидание – как занятие: я занят тем, что жду.
В это время я не делаю больше ничего, хотя дел у меня много.
Товарищ так и не пришел.
Я думаю: «Вот ведь эгоист! Ну, совсем не думает обо мне, ему наплевать, что
я жду его и вынужден отложить все мои дела!»
При встрече с моим товарищем «я» возмутился, высказал ему неодобрение.
Так «я», недовольный моей собственной бездеятельностью, объявил ее «вынужденной» и обратил мое недовольство против товарища. Это и есть реакция.
Я говорю: «Чувство», «Духовность».
Но «Я» ли это сказал? Наблюдал ли «Я» то, что мы называем «чувство», «духовность»?
Я видел радующихся людей и радовался сам. Но «Я» не видел «чувства» радости.
Я видел мерзнущих и мерз сам. Но «Я» не видел и не имею «чувства» холода.
Я видел любящих и люблю сам. Но «Я» не видел и не имею «чувства» любви.
«Я» не говорю о том, чего не видел. «Я» не ссылаюсь на то, чего у меня нет.
Тогда кто сказал «чувство»?
«Чувство» я («я»= «Я»+ «мое тело») представляю себе так. Я не получаю от женщины того, чего жду от нее. Я вижу другого мужчину, который любит и любим, и, как мне представляется, получает от женщины то, чего не получаю я. Но любви и доброты этого мужчины я, машинный, не вижу. Тогда как он получил от женщины то, чего не получил я? Очень просто, объясняю я, - он знает способ быть любимым: Он «чувствует»! Она «чувствует»! И я пристраиваю к моей машине «чувство».
Как я, «чувство»-машина, выгляжу? Внутри моей машины «Я» люблю, но, скрытый машиной, ничем свою любовь не проявляю. А от женщины, которую люблю, и которая любит меня в точности так же, как я ее, я («я» = «Я» + «моя машина») жду проявления любви. Я не получаю того, чего жду, обижаюсь, и, реагируя, обращаю мое недовольство отсутствием любви против любимой мной женщины («Я так тебя люблю!», «У меня сильное чувство!», «Ты бесчувственная!», «Ты меня не любишь!»).
«Чувствую» не «Я»; «чувство» есть у моей машины. Это она сказала «чувство». «Я» скрыт в моей машине; меня фактически нет. В то же время я знаком с теми, кто есть – или, по крайней мере, мне так представляется. Значит, думаю я, - они знают способ быть (отсутствуя); и относиться (не относясь). Я («я») назвал этот способ «духовностью», «одухотворенностью». Я пришел в театр набираться «одухотворения», пристроить к моей машине еще какие-нибудь «чувства». «Одухотворился» и думаю: «Теперь я знаю еще больше».
Артист (поэт, художник, музыкант, спортсмен, политический деятель, крупный ученый) доказал нам, что он «одухотворен» и «все знает» по сравнению с нами. Он передал и нам часть своего заблуждения о «знании» и «одухотворенности». Теперь, выходя из зала, мы «все знаем» по сравнению с теми, кто не смотрел спектакль; мы «одухотворились» и «чувствуем», что есть-таки способ жить, (не живя).
Артист, пристроив к нашим машинам новые «знания» и «чувства», подавил нас. Мы, «знающие» и «чувствующие» по сравнению с другими, пытаемся теперь подавить тех, кто не был на спектакле. Это и есть реакция.
Реагируя и думая, мы представляем собой машины и противостоим всему и всем. Машина порождает только столкновения. Совершенствуя мою машину, я пристраиваю к ней новые и новые конструкции – запоминаю. Обычно мы называем это «развитием», «прогрессом».
Но, «развиваюсь» ли «Я», строя машину? Нет, «Я» не имею ничего такого, что мы называем «развитием». Тогда кто сказал «развитие»?
«Развитие» я представляю себе так: некто постоянно укрепляется в отношениях, увеличивается его влияние, все больше и больше делает, увлекая своими делами и других; благополучен в семье. Мне, отсутствующему, представляется, что и он отсутствует. Тогда как ему все это удается? Он нашел способ, - объясняю я. Способ я назвал «развитием» или «прогрессом». Моя машина, достраиваясь, говорит: «развитие», «прогресс».
Что представляет собой машина «развития» и «прогресса», как она работает? -
Я, идущий по пути увеличения противоречивости, пытаюсь достичь того же, что и уменьшающий противоречивость. Пока «Я» недостаточно отсутствую, «я» думаю (строю машину), что мой путь правильный. Но наступает момент, когда мне ясно, что «я» дошел до моего предела в «развитии». В то же время «я» не признаюсь, что ошибался: машина сама себя не уничтожит, реакция машины не направлена на саму машину. Как во всех подобных случаях, «я» нахожу объяснение всему в «объективных причинах». Одно из таких объяснений – ссылка на «память».
Мы жалуемся: «Память что-то стала плохая». Некоторые уже в детстве плохо запоминают. Почти для каждого из нас существует что-то трудно запоминаемое. Мы путаем даты, лица, имена, слова; забываем разговоры и поступки («Я не помню, говорил ли я Вам это», «Выключил ли я свет?»). В действительности же, моя машина сильно развита, «Я» достаточно отсутствую и не замечаю происходящего, - это «я» и называю «ухудшением памяти».
В памяти хранятся правила наших игр. В памяти хранятся умозрительные представления об окружающем, «картинки», которые нам подсовывает наша машина. Мы принимаем лежащий в траве лист за гриб (или, наоборот, в зависимости от наших игр); не узнаем при встрече знакомого (или кого-то принимаем за знакомого); кому-то слышатся голоса; кому-то чудится звонок в дверь или по телефону, а настоящего звонка он не слышит; у кого-то болит ампутированная
конечность.
Перестав что-то понимать, мы роемся в памяти, надеясь извлечь оттуда какие-то сведения; получив ответ на вопрос, стараемся «понять», запомнить. Собираясь что-то узнать или чему-то научиться, мы достраиваем нашу машину, которая подсовывает нам свои «картинки», и мы не только перестаем понимать, но, и не замечаем уже того, что замечали раньше. Желая запомнить, мы забываем. Желая понять что-то, мы теряем из виду сам предмет. Желая научиться, мы задаем вопросы и становимся необучаемыми. Это и есть реакция. Так работает машина.
Не заменяйте присутствия запоминанием. Делайте все лично, а не посредством Вашей машины. Перестанем быть посторонними в этом мире. Перестанем думать о каком-то отдельном от нас «обществе», «человеке», «развитии», «прогрессе». Будем всегда присутствовать лично.
«Я» есть. Когда «я» берусь за дело, «Я» не слушаю мою машину. Пусть она говорит: «Это трудно», «Ничего из этого не получится (потому что…)», «Они не поймут». Пусть моя машина выясняет и задает вопросы: «А может быть, лучше…», «А как я смогу…», «А если они…», «Почему…» и т. д.
«Я» есть. Этого достаточно, и я ничего не требую, не выторговываю, не ставлю условий.
«Я» есть – и для меня нет «легкого» и «трудного», «простого» и «сложного», «могу» и «не могу», «знаю» и «не знаю», «умею» и «не умею», «понимаю» и «не понимаю», «желаю» и «не желаю».
Перестанем «выяснять», «узнавать», «понимать». Перестанем «думать» и «чувствовать». Будем лично присутствовать здесь, среди нас.
«Я» есть, - этого достаточно. Присутствую «Я» и «я» спокоен (медики называют это «нереактивным состоянием психики»). Когда присутствует «моя машина» - есть недовольство, противопоставление, борьба, напряжение: «я» реагирую, а «Я» отсутствую.
Так мы и узнаем, кто перед нами: «Я» или моя машина.
Это и есть ответ на вопрос Предмета Разговора.
Виток Второй. Что мы делаем
© Copyright: Юрий Рафиков, 2018
Свидетельство о публикации №218020902321
Свидетельство о публикации №218020902321
Рецензии