Три истории

              Бим.
Мы жили в городе, в двухкомнатной квартире. Мы это мама, папа, сестра на два года старше меня, брат на четыре года младше меня и я семи лет. Каждое лето мы - дети проводили у бабушки в деревне. Бабушка жила в не большом доме, но с большим двором, большим садом и с большим огородом. А за огородом сразу начинался лес. Места для прогулки  и игр было предостаточно. У бабушки была только кошка. А раньше, когда ещё был жив наш дедушка, и мама была маленькой, они держали много всякой скотины, и всякой птицы. У них были;  лошадь корова овцы козы свиньи гуси утки куры и даже индюки, две кошки и собака. Про эту собаку бабушка нам много рассказывала, и мы не уставали слушать. Звали её Лютра.  Жили они тогда не в этой деревне. Дом их стоял метрах в двадцати от дороги, которая проходила посреди улицы. Забора впереди дома никакого не было, и калитки  конечно, тоже не было. Лютра всегда лежала на тропинке,  ведущей к дому, и казалось, равнодушно наблюдала, как по улице ходят люди, играют дети. Но стоило только, кому, ни будь свернуть к дому, она сразу, же начинала лаять, и чем ближе подходил человек, тем громче лаяла собака внушительных размеров. Люди останавливались,  Лютра замолкала, пытались идти, вновь подавала голос, перемещалась при этом всё ближе к крыльцу. Так продолжалось  пока, кто ни будь не выходил из дома и говорил: Молодец  Лютра, пропусти. Лютра тут же отходила в сторонку, ложилась, и ждала когда гость пойдёт обратно. Тогда она, молча, шла сзади, метрах в трёх, как только человек вступал на дорогу, она возвращалась и опять занимала свой наблюдательный пост. За всю свою долгую жизнь, Лютра никогда никого не укусила, но и не пропустила без разрешения хозяев.
Нам очень хотелось завести собаку. Родители не соглашались, объясняя,  что в городе тесная квартира, а бабушке тяжело уже ухаживать за собакой. Но мы очень просили. Родители приезжали каждые выходные. Однажды они приехали поздно ночью, или можно сказать, рано утром и легли спать. Мы и не слышали, как они приехали, а как сами проснулись, вышли на крыльцо, а в середине двора стоит коробка. Заглядываем,  в ней щеночек спит, да такой хорошенький, но только очень маленький.
Папа работал на заводе, а там под трубами, в норе жила собака, всеобщая любимица. Звали её Тяпка. Утром она встречала рабочих у проходной, и почти все, гладили её и давали, что ни будь вкусненькое. Когда у Тяпки появлялись щенки, для них всегда находились « добрые руки» и забирали их к себе домой. А тут прошёл очень сильный ливень, и затопил собачье жилище. Тяпка самоотверженно  начала спасать своих детёнышей. Подоспели люди, помогли, вытащили всех щенков, и перенесли в сухое место. Одна женщина приметила для себя щеночка, но сказала, пусть подрастёт  а,  то такому маленькому нужен хороший уход и много времени, а она целыми днями на работе и дома никого нет. Папа тоже принимал участие в спасении и, услышав этот разговор, договорился с той женщиной, что привезёт в конце лета, ей подросшего щенка.
Мы так обрадовались щеночку, что и не задумывались, что до конца лета два месяца всего. Мы назвали его Бим. Мы кормили, поили Бима вовремя, играли с ним часами. При этом мы не забывали своих обязанностей  помогать бабушке. Мы носили воду в баню, домой, мыли посуду, пол. Утром пололи грядки в огороде, вечером поливали их. Даже брат, в свои три года, так быстро бегал со своей маленькой леечкой, что работа просто кипела, и мы всё успевали. Лето пролетело.  Бим подрос, окреп. Нам очень не хотелось с ним расставаться!
Первое сентября; сестра - первый раз в третий класс, я - первый раз в первый класс. Школа это здорово! Брат смотрел на нас с завистью, и послушно ходил с детский сад. Учились мы на отлично, поведение было примерное, и в апреле, мы уже знали, что на лето у нас опять будет щенок. У Тяпки они в том году появились пораньше, и папа уже присмотрел для нас щенка. Как только начались каникулы, мы поехали в деревню уже с собачкой. Мы снова назвали Бим. Это такое счастье, ухаживать, растить собаку!  Бим  рос не по дням, а по часам и, к концу лета превратился в такого прекрасного пёсика. Мы не смогли с ним расстаться. Родители согласны были терпеть тесноту в квартире, но объяснили нам, как тяжело будет Биму целыми днями, сидеть одному, ведь он родился на воле, от вольной собаки, и рос на воле. Он не сможет сидеть подолгу, взаперти один.
Мы уговорили бабушку оставить Бима у себя, а мы будем приезжать как можно чаще. (Это за 200 то километров.)  Мы приезжали! Осенью каждый выходной, Потом на каникулы осенние, зимние, весенние, и потом опять каждый выходной. Затем снова счастливое лето! Точно так  же прошёл ещё один год. Летом мы купались в речке с Бимом, ходили за грибами, за ягодами, зимой играли в снежки. Бим катал нас на санках. Из маленького щенка вырос огромный пёс. Его все любили. Но бабушке совсем, тяжело стало за ним ходить.
У папы недалеко от работы жил знакомый в своём доме. Ему нужна была собака - сторож. Папа отвёз ему Бима. Иногда, после работы заходил, проведывал его. Бим сидел на цепи, правда на длинной, и привязанной к толстой проволоке, и мог бегать по двору туда - сюда. Но двор - то был на много меньше чем у нас. Воли у Бима сильно поубавилось, но хозяин хорошо кормил, и у него была ещё собачка, которая зимой жила дома, а летом во дворе, рядом с Бимом. Так что у него  появилась подружка. Как мы скучали, я не могу описать, но надеялись, что Бим так не скучает.
Прошло почти три года. Папа продолжал иногда навещать Бима, мы его, за это время, не видели ни разу. Но вот однажды поехали в деревню, и папе нужно было, зачем то, заехать к этому знакомому,  у которого жил давно уже не наш пёс. Мы сидели в машине метрах в пяти от ворот, папа позвонил, и мы услышали голос  Бима. Он приветствовал папу. Папа зашёл в дом, а Бим стал скулить. Мы не выдержали, вышли из машины и стали заглядывать в щель в воротах. Бим завилял хвостом, и так громко заскулил, что хозяин и папа выскочили из дома. А Бим уже визжал на всю улицу. Мы стали просить, что бы нам разрешили войти и погладить его. Мама немного боялась; ведь прошло почти три года, мы выросли, как же он нас узнал, да и к собаке на цепи лучше не  подходить. Хозяин на всякий случай подержал Бима за ошейник, но как только мы подошли близко, сразу все поняли; Узнал! И как соскучился! Мы долго его гладили, ласкали и просили прощения. Но надо было уходить. За всю дорогу до деревни никто из нас не проронил ни слова. У мамы и папы был отпуск, у нас каникулы, но отдых получился грустный.
Потом когда папа снова был в том доме, хозяин рассказал, как Бим три дня ничего не ел, а только грустно вздыхал. И даже его подружка не могла его развеселить,  и немного  побегав, часто ложилась  рядом и тоже вздыхала.
После этого мы сделали вывод - любовь не проходит. И если нет возможности - не заводите собаку. А уж если завели, то навсегда!

            Бяшка.
В деревню мы ездили на машине, а там нас ждали пять велосипедов. По полям – по лесам  и на речку, мы разъезжали на самом замечательном виде транспорта. На велосипеде мы научились ездить с самого раннего детства, особенно брат. Сначала у него, как и у всех малышей, был трёх колёсный велосипед с педалями на переднем колесе. Сколько мы его не учили крутить педали, он просто шагал ногами, сидя на сиденье. В четыре года купили ему «Лёвушку», двух колёсный велосипед, с двумя маленькими колёсиками сзади. Брат был очень рад. Погоняв не много по двору, потребовал убрать одно колёсико. Через два дня убрали и второе, и он поехал сам, как взрослый. Конструкторы, почему то подумали, что на таком маленьком велосипеде, никто быстро не будет ездить, и не предусмотрели тормоза. Но брат ездил здорово, лихо, тормозя подошвами сандалий. На следующее лето, когда ему уже шёл шестой год, мы отправились в дальнее путешествие, на речку, на целый день. Речка была в семи километрах от деревни. Первые два километра по асфальту, затем около четырёх, довольно ровной просёлочной дороги, остальной путь вдоль речки, до нашего любимого места, с горки на горку. Мы ехали гуськом, впереди папа, затем сестра, я, брат и мама, которая строго следила, что бы мы соблюдали всю технику безопасности. Добравшись до первого крутого спуска, брат, а с ним и мама, (что бы ему было не обидно) слезали с велосипеда. И так они шли пешком, ведя велосипеды, все крутые спуски – подъёмы до самой речки. Целый день мы купались, играли в мяч в воде и на берегу, гуляли, пили чай с бутербродами. День прошёл чудесно. Пора домой. На первую горку мы все поднимались пешком. Поднявшись, никто из нас не успел и глазом моргнуть, и рта раскрыть, как брат уже летел на своём «Лёвушке» с горы растопырив ноги в стороны. Педали крутились сами по себе. Но тут попал камушек под колесо, руль повернулся, и брат кубарем покатился. Мы, побросав велосипеды, мигом сбежали в низ, и окружили нашего лётчика – героя. Он уже поднимался на ноги. Хоть падение было не сильно мягким, но обошлось без серьёзных повреждений. У предусмотрительной мамы всегда была аптечка с  собой. Царапины замазали йодом, мы все хором дули, что бы, не так сильно щипало. Одну рану на руке и две на ноге забинтовали с подорожником, который тут же нашли у дороги. Мы все шли пешком километра два. Брат шёл, прихрамывая, мы все ему сочувствовали. Никто его не подгонял, но он сказал: попробую поехать. И поехал. Мы вернулись домой из нашего путешествия позже, чем обещали. Бабушка уже встречала нас у ворот, всплеснув руками, заохала: что же вы сделали с  моим внуком? Брат ответил: да всё нормально, камушек под колесо попал. Мы с сестрой гордились нашим младшим братом.
На следующее  лето родители купили ему настоящий велосипед, с  тормозами. В июле мы почти каждый день отправлялись за ягодами. Сестра, как и мама, собирала ягоды спелые, крупные и быстро. Папа собирал быстро, но всё подряд  и мелкие и зелёные. Дома мы такие ягоды отбирали и сушили, и зимой заваривали чай. Я старалась собирать как мама и сестра, но слишком часто отвлекалась  на бабочек,  да кузнечиков. Папа всегда меня выручал, подсыпая из своего ведёрка в моё.  Брату мы все помогали, он же был самый маленький. Домой мы всегда возвращались с полными ведёрками душистых, лесных ягод. И на этот раз у каждого на руле висело своё ведёрко прикрытое лопушком или обвязанное косынкой, что бы ягоды, не рассыпались. Остался один поворот, за которым уже видна была наша деревня, но тут мы услышали жалобные звуки. Все разом остановились. Слышал? Слышала? Да, не показалось, все слышали. Оставив велосипеды у дороги, пошли искать, кто же нас звал на помощь. Раздвинув высокие ветки полыни, мы увидели, посреди расплавленной, от жаркого полуденного солнца, гудрона, маленького чёрного ягнёнка. Он был весь погружён в гудрон, только чуть бочок оставался сухим, и он из последних сил поднимал мордочку и всё тише и тише мекал. Мы думали что делать, как помочь, а он с мольбой смотрел на нас одним глазом. Первый придумал папа. Мы сказали ягнёнку: подожди, и быстро поехали домой. Взяв рукавицы и большую тряпку, папа и мама поехали на машине спасать бедолагу. Как он туда попал,  мы так и не узнали.
Прошло всего минут двадцать, но ягнёнок уже был еле живой, когда родители привезли его. Большую часть гудрона мы соскребли и начали его мыть тёплой водой с хозяйственным мылом. Ягнёнок смог открыть второй глаз и тихонько замекал. Напоили тёплым молоком из бутылки с соской. Через некоторое время он встал на ножки, но тут же, упал. Остатки гудрона затвердели. Мы не знали, чем его ещё отмывать, бензином, керосином?  Бабушка посоветовала соляркой. Кое- как дождались вечера, когда сосед приехал с поля на К-700, он нам дал полведра солярки. Мы сумели отмыть весь гудрон, после чего ещё раз помыли водой с мылом. Хорошо вытерли, и обнаружили на двух ногах, которые полностью были погружены в гудрон, большие раны. Целый месяц наш найдёныш ходил в бинтах. Мы всё рассуждали, как он мог очутиться в этой луже гудрона. Может его кто- то ищет, ведь если овца ушла пастись с ягнёнком, а вернулась без него? По совету мамы написали объявление и повесили на магазине, но никто не отзывался. Бабушка и родители удивлялись.  Они, только через полгода узнали, что объявление висело всего несколько минут. Вешать объявление мы ездили на велосипедах втроём, но вернувшись, домой испугались, что вдруг придётся расстаться с таким хорошеньким ягнёночком. Мы его  полюбили и уже дали имя: Бяшка. Мы с братом быстро вернулись к магазину и сорвали объявление. Старшая сестра «прикрывала» наше отсутствие. Когда мы признались об этом, родители, конечно, пожурили нас, но и успокоили. Мы же многим рассказывали про нашу Бяшку, а в деревне очень хорошо работает «сорочье радио», но никто не пришёл за ягнёнком. Бяшку мы кормили, лечили и играли с ней. Она бегала за нами по двору, по саду как собачка. А когда мы собирались на прогулку, выводили велосипеды и закрывали перед  её носом ворота, так громко кричала: бе-бе, чуть не плакала. Возвращаясь, мы всегда привозили Бяшке гостинец – пучок свежей травы, и она опять весело бегала за нами.
Папа достал старую дедушкину косу, отбил её, и накосил много травы. Трава подсохла.  Папа взял у знакомого лошадь, с телегой.  Мы все вместе привезли для  Бяшки целый воз сена. Когда мы зимой приезжали в деревню, бабушка рассказывала, что Бяшка скучала без нас.  Да, мы и сами это видели, она так радостно бегала и прыгала вокруг нас, и громко – громко мекала - бекала. А говорят: овцы глупые. Не правда! Наша Бяшка была очень умная и красавица! Вся черная, с длинной и мягкой шерстью, а на лбу белая звёздочка.
В начале лета мы Бяшку подстригли, а то ей с такой густой шерстью было очень жарко. Ещё одно лето Бяшка прожила у нас. Мы могли бы снова запасти ей сена, но подумали, как она опять будет скучать, и отдали её тем знакомым у кого брали лошадь. Они держали и овец, и наша Бяшка быстро с ними подружилась.
А шерсть бабушка спряла, и мама связала нам варежки. Ах, какие это были тёплые и красивые варежки!

              Мурка.
Бабушки не стало в конце мая. Дом опустел. Осталась одна кошка. Мы задумались над её дальнейшей судьбой. В город мы её взять не могли, кому то отдать тоже не могли. Мурке было уже много лет, и она привыкла жить в этом месте, в этом доме. А дому предстояло зимовать под замком. Некому печку топить, и кошку кормить тоже некому.
Мы перестали пускать Мурку в дом. Кормили её сначала на веранде, а в конце лета, во дворе, под навесом, где устроили для неё уютное «гнёздышко», (для лета то оно было уютное). Готовили кошку к самостоятельной жизни. Осенью, как у нас уже давно было заведено, приезжали в деревню только по выходным, сразу с готовой едой. Пока папа заводил машину во двор, мама наполняла кошачьи миски едой. Мы бегали по саду – огороду и кричали: кис – кис. Мурка прибегала, тёрлась о наши ноги, и потом только начинала есть.
Закончив осеннюю огородную, садовую работу, мы уехали в город до весны. Теперь бабушкин дом стал для нас дачей. За зиму много раз вспоминали, думали: как там живётся кошки  одной.
Весной приезжая по выходным, копали грядки, сажали овощи. Мурка наша не приходила. Мы уже думали, пропала, не смогла перезимовать одна. Была уже середина июня, мама первая, утром, выходит на веранду, и радостно ахает. Сидит у дверей наша кошечка! Выжила, одна выжила! Сначала она была очень пугливая, но быстро привыкла к нам. Мурка стала приходить каждый день, но подолгу не задерживалась. Мы заметили такую странность, она всё не доедала, оставляла самый большой кусок,  и уносила с собой. Недели через две Мурка принесла нам котёнка, затем второго, третьего и четвёртого. Мы с любовью приняли всё её семейство. И когда выносили увеличенную порцию еды, она опять тёрлась о наши ноги, а потом, дождавшись пока поедят котята, начинала, есть сама. Однажды мы увидели, как идёт наша Мурка по двору и несёт в зубах мышь. Мы думали котятам, но она прошла мимо их, зашла на крыльцо, и положила мышку у ног мамы. Отблагодарила!
Осенью мы пристроили всех котят, и опять попрощались с  кошкой, надеясь снова увидеться. И чудо свершилось. Наша любимица пришла к нам ещё раньше, в апреле, когда мы приезжали только на выходные. Она бала худая, с обмороженными ушами. Видно трудно ей пришлось, зима тот год была очень лютая. За лето мы, конечно,  её откормили. А как осенью опять стали уезжать на неделю, Мурка, увидев, что мы собираемся, стала  прошмыгивать на веранду и прятаться там. Нам, конечно же, приходилось вытаскивать её и закрывать двери на замок.
 В конце октября, мы закрывая свой дачный сезон, не нашли кошку нигде, ни на веранде, ни во дворе. Поехали, не попрощавшись, но как - то тревожно было всем. На следующие выходные решили ещё раз съездить в деревню, хоть и все дела были закончены. Подходим к дому, и видим, на окнах веранды шторы оборваны и на подоконниках полный беспорядок. Открываем двери, под ноги бросается кошка, с обезумевшими глазами и убегает. На веранде всё вверх дном. Бедная наша Мурка, пять дней провела взаперти. Больше она к нам не приходила, ни на следующий день, ни на следующий год. Или не хватило сил на третью зиму, или обиделась на нас, за что её заперли на веранде?