Билет

…Когда воротимся мы в Портленд –
Нас примет родина в объятья,
Да только в Портленд воротится
Нам не придется никогда…

Б. Окуджава.

Как я оказался на этой станции? Довольно просто. Все началось, конечно же, из-за меня. Вернее из-за моего дурацкого характера. Ну не могу я терпеть, когда Наташка начинает пилить меня и по поводу и без повода. Сразу же начинаю закипать и принимать самые необдуманные решения. Вот и в этот раз…. Нужно было просто сходить за хлебом. И все. Но я был страшно занят – вырезал супер блесну из куска латуни и поэтому никак не мог оторваться. Я сказал, что схожу чуть попозже и тут же узнал много нового о своих родственниках и о себе самом. Истерика с упреками на разбитую жизнь и вечную нехватку денег разгоралась, грозя перерасти в настоящую бурю. Не дожидаясь продолжения «концерта», я молча зашвырнул заготовку на шифоньер, надел штормовку, взял удочки и поехал на рыбалку. Многие спросят - почему я не пошел за хлебом? Ну, вот такой у меня характер. Зачем теперь мне этот хлеб после такого скандала? А вот потерпела бы минуты четыре и ничего этого, и не было вовсе. Закончил бы с блесной, спокойненько оделся и сходил бы за этим хлебом…, да хоть куда. А теперь…. Так переполненный всякими думами я сел не в ту электричку и поехал совсем не в ту сторону.
 Обычно я рыбачу на Вильюшке. Это спокойная неширокая река недалеко от нас и там, в омутах, берет неплохой окунь. Но сегодня я (со злости) решил поменять все кардинально. Вместо привычной речки я отправился к заброшенным прудам, на которые никто никогда не ездил. Клевало там или нет – я не знал, поэтому решил проверить сам. Глупо конечно ехать на рыбалку с обеда, но я тогда об этом не думал. Побродив по заросшим лопухами забокам и облепив всю одежду колючками репья, я наконец-то отыскал эти самые пресловутые пруды. Водоемы оказались высохшими и больше походили на лужи, нежели на внушительные омута. Подыскивая место - где закинуть удочки, я натолкнулся на старушку. С небольшим лукошком, в котором находились клубки разноцветной шерсти, она продвигалась по едва заметной тропинке, что-то негромко напевая себе под нос. Я улыбнулся ей как старой знакомой и приветливо спросил:
- А что, бабушка…, водится тут рыбка, аль нет?
Она прищурилась, разглядывая меня и весело ответила:
- Ну, а как же. Куда ж без рыбы-то? Водится. Еще как водится. Только за рыбой ли ты приехал, касатик – вот вопрос.
Это ее заявление немного озадачило меня. Но, не показав виду, я так же приветливо продолжал спрашивать:
- А где лучше всего клюет – не подскажете?
Бабушка подмигнула мне как старому знакомому и показала пальцем в омуток:
- А вот тут и клюет. Прям здесь, где стоишь - там и закидывай, а мне некогда, я на работу опаздываю.
Я недоверчиво покосился на нее:
- А вы разве еще работаете?
Она рассмеялась:
- Ну, а как же. Естественно работаю…. Без работы сейчас как? Правильно - никак.  Вот я вон там - на станции, кассиром и работаю.
Это заявление озадачило меня еще больше:
- А разве станция не в другой стороне?
Она улыбнулась:
- Ну, естественно. Только станция ведь станции рознь. Вот и посуди сам, а мне и вправду некогда.
И она ушла…. Решив, что бабуля не совсем в своем уме я размотал удочки и закинул лески в воду. Нужно ли говорить, что не клевало в этот день совершенно. Ни здесь, ни в другом месте. Я обошел все лужи, закидывал со всех удобных мест, но – тщетно. Рыбы или не было вовсе или она упрямо не шла на мои супер блесны. Когда мое упрямство было уже на исходе, я решил возвращаться домой. Тем более начинало темнеть и мне не улыбалась перспектива бродить в потемках по этим зарослям. Домой возвращаться не хотелось, но делать было нечего и, смотав удочки, я начал продвигаться в сторону станции. Сумерки наступили быстро и в вечерней прохладе далеко разносилось стрекотание цикад. Под эту бравурную музыку шагалось легко. Но что-то пошло не так. Я шел и шел, продираясь сквозь кустарник, петляя меж вековых деревьев,  а станция все никак не показывалась. Осознав, что где-то свернул не туда, я решил вернуться к прудам и найти правильное направление. Но повернув назад, я заблудился еще сильнее и теперь никак не мог отыскать эти злосчастные  пруды. Меня начал разбирать смех. Ну, согласитесь – идиотское положение. Заблудился, можно сказать – в трех соснах. Ну, ни идиот? Тогда я решил идти просто прямо. Ведь рано или поздно все равно куда-нибудь, да выйду. И хотя усталость уже ощутимо давала о себе знать, и живот подвело от голода, я не стал отдыхать, а выбрал примерное направление и пошел. Удивительное дело, но через четверть часа я вышел на станцию. Тусклый фонарь освещал старенький перрон и будку на которой белой краской было выведено слово - КАССА. Перепрыгнув через рельсы, я взобрался на перрон и подошел к будке. С первого же взгляда было ясно, что это не та станция, на которую я прибыл, чтобы порыбачить на омутах. А ведь права оказалась бабушка. Неужто она и вправду работает здесь? Но зачем тут еще одна станция, вот хоть убей не пойму. В каких направлениях еще рассылать поезда…? Однако рассуждать было некогда, да и усталость накопилась уже изрядная, так что без лишних умозаключений я подошел к будочке и заглянул внутрь.
Старушка расположилась на стареньком обшарпанном креслице и что-то вязала, большими блестящими спицами. Увидев меня, она приветливо кивнула. Честно говоря, я был рад увидеть ее снова, но все же не удержался от укора:
- Что же то вы, бабушка, обманываете? Говорили, что там рыба клюет, а там – головушкой, ни один даже не схватился.
Она встала, пошарила в корзинке и, протягивая мне газетный сверток, ответила:
- Значит - не на то рыбачил, на что нужно. Вот – возьми лучше, перекуси. Проголодался чать.
Я развернул сверток и обнаружил в нем мягкие пирожки с морковью. А старушка протягивала мне уже бутылку с молоком:
- Кушай-кушай…. Да поторопись. Сейчас уже поезд подойдет, а ты еще и не определился.
Жуя пирог, я недоуменно промычал:
- Это, в каком смысле – не определился…? В чем?
- Ну как в чем…? Куда ехать….
И она снова вернулась к своему занятию. Пока я размышлял над ее словами, (Куда ехать… - что это значит…? Домой естественно) она, словно спохватившись, порылась под столом и положила мне на стойку потертый лист бумаги. Я запил молоком последний пирожок и вытерев замасленные руки о штаны, взялся изучать листок. На нем простой шариковой ручкой от руки было написано следующее:
Прейскурант:
1. Билет на Луну – 482р.
2. Билет к центру Земли – 482р.
3. Билет в детство – 482р.
4. Билет в древний мир  – 482р.
5. Билет в завтра – 482р.
6. Билет в микромир – 482р.
7. …….и т. д…. все за 482рубля.
Я ошарашено положил листок и посмотрел на бабушку. Та, как ни в чем не бывало, продолжала вязать, в полголоса подсчитывая петли и бормоча что-то себе под нос. Я покашлял, привлекая ее внимание и, когда она подняла глаза, рассмеялся:
- Бабуль…. Я уже понял, что ты любишь… пошутить. Но мне бы в поселок свой вернуться… - домой. Это сколько будет стоить?
Она мягко улыбнулась:
- Называй меня Наталья Петрововна. Это - во-первых. А во-вторых… - ты точно уверен, что тебе нужно домой…? - Она пытливо просканировала меня взглядом и добавила – А может подумаешь… и используешь шанс который тебе выпал. Тем более что денег на билет тебе хватит. А дома что…? А? Что дома-то? Я тебя спрашиваю….  Подумай хорошенько.
И она опять вернулась к своему занятию. Я машинально пошарил по карманам и выудил на свет божий ровно четыреста восемьдесят два рубля…. Больше у меня не было.
Я крепко зажмурился и с силой потер виски, чтобы прогнать наваждение. Но наваждение и не думало проходить. Открыв глаза, я обнаружил, что по-прежнему нахожусь на перроне незнакомой мне станции, а передо мной лежит все тот же самый листок – прейскурант с идиотскими маршрутами. Пора было прекращать этот балаган и я уже с нескрываемым раздражением повысил голос:
- Послушай-ка …- те меня, Наталия Петрововна…! Внимательно послушайте! Хватит собирать сказки дедушки Римуса. Объясните лучше просто – как мне добраться до моей станции? Больше мне ничего не надо. Просто. Коротко. И внятно. Пожалуйста!
Наталья Петрововна отложила спицы, грустно посмотрела на меня и, виновато улыбаясь, ответила:
- Ну, что ж, глупенький…, будет у тебя еще один шанс…. Последний…. А станция твоя здесь… - рядом. Иди вдоль рельсов - туда.
И она махнула рукой вправо. Я шутовски поклонился, изображая безмерную благодарность и не оборачиваясь, пошел в ту сторону, куда показала Наталья Петрововна. Вскоре, буквально минут через семь я действительно вышел на ту самую станцию, которая была мне нужна. Она скрывалась за густым кустарником, обильно росшим вдоль железнодорожного полотна, поэтому с соседней станции была не видна. Я перевел дух и бегом направился к «этой» кассе. Моя электричка подходила через час, поэтому было время передохнуть. Я не стал заранее брать билет, а присел на скамеечку, поставил удочки рядом и откинулся на прохладную кирпичную стену. Ну, вот и славненько. Скоро буду дома. Я прикрыл глаза и представил - как приеду, как войду в дом…. Представил – что меня ждет после сегодняшнего финта. И, честно говоря, немного поежился. А ведь сейчас действительно начнется…. Наташка мне этот хлеб не простит. Будет скандал. Хоть снова из дома беги. Так…, но позвольте…. В таком случае - зачем я так тороплюсь домой? Вот действительно – парадокс. Мне же только что, буквально несколько минут назад предлагали некую авантюру с билетами – непонятно куда. А я …? Убежал. А чего, спрашивается, убежал-то…? Струсил? Или что…? Само собой разумеется - никаких билетов никуда нет. И это не более как простой розыгрыш – любому ясно. Но что я так уперся-то? Обидел Наталью Петрововну. Зачем? Ну, поддержал бы ее – посмеялись потом вместе…. Я еще с минуту посидел, впитывая спиной кирпичную прохладу стены, потом вскочил на ноги и, подхватив удочки, ринулся в сторону «той» станции. Однако случилось что-то из ряда вон выходящее. В прошлый раз, я шел от «той» станции не более десяти минут. Теперь же я бежал бегом. И бежал довольно долго – более двадцати минут точно, но станции не было. Не было нигде! Что за чертовщина? Я остановился и, согнувшись пополам, восстанавливая дыхание, оглянулся по сторонам. Огромными великанами громоздились кругом деревья, бесформенными кучами казались кусты, но ни огонька и вообще ничего – что бы хоть отдаленно напоминало станцию. Вдали раздался треск. Я пошел на этот звук, невольно вглядываясь вперед.
Мелькнувшая в кустарнике фигура не напугала меня, а наоборот обрадовала. Я ринулся к ней навстречу и обнаружил плюгавенького мужичонку, который бродил по кустам и искал свою корову. Он то и дело звал – « Зорька! Зорька! Ты где есть?». Я сходу, не теряя ни секунды, сразу обратился к нему:
- Послушайте…, уважаемый…. Где тут вторая станция…? Ну – железнодорожная станция номер два? Она тут была сейчас. Прямо вот здесь. Или чуть дальше туда.
Я махнул рукой назад по направлению вдоль железной дороги. Мужик сначала оторопел. Потом пришел в себя и, вытянув обе руки перед собой, словно успокаивая душевнобольного, спокойно начал говорить:
- Вы, только не волнуйтесь. Успокойтесь. Значит – вторая станция, говорите? – Он пощелкал пальцами, словно что-то вспоминал и продолжил – А-а-а-а…, вы наверное имеете в виду заброшенный полустанок? Есть такой. Только до него вам часа три придется идти и не туда куда вы сейчас идете, а вооон в том направлении, - И он махнул рукой совершенно в другую сторону от железной дороги. – Там были запасные пути, а теперь все разрушено стоит. Туда никто никогда не ходит. Интересно – что вам там понадобилось?
Я оторопел. Позвольте… - какие еще запасные пути? Вот только что, здесь была станция…. Прямо тут – недалеко. Все это пронеслось у меня в голове, а вслух я спросил:
- Вы точно ничего не путаете? Я буквально полчаса назад ел тут пирожки с молоком.
Мужичок с недоверием посмотрел на меня:
- Вы простите, конечно…, но я живу тут уже довольно давно и рассказал вам все что знаю. Единственная станция находится там – откуда вы пришли. Больше здесь станций никаких нет. За это я ручаюсь на сто процентов.
Тут из кустов послышалось мычание. Мужик обрадовался:
- О! Зоренька моя нашлась.
И быстро пошел в ту сторону. Я же как пришибленный остался на месте - совершенно ничего не соображая. 
…Как же так…. Что тут происходит, вообще…? Я что… - сошел с ума? Или это и есть розыгрыш…, а этот мужичок - часть этого розыгрыша. Но позвольте…. Кому и зачем понадобилось меня разыгрывать здесь? Да и кто меня вообще знает? Или - ОНИ всех подряд разыгрывают подобным образом? Но кто это – ОНИ? И зачем?
От всех этих нескончаемых вопросов у меня даже заболела голова и я решил плюнуть на все и вернуться домой, но тут же непонятно зачем развернулся и ринулся туда, куда показывал мне мужичок - в сторону заброшенного полустанка. Что ж - три часа ходьбы, значит три часа ходьбы. Я пройду – сил хватит. Но разберусь до конца в этой чертовщине.      
Однако далеко идти не пришлось. Буквально через полкилометра я вышел на знакомую мне станцию. Странно, почему я ее сразу не нашел. Ведь она тут и должна была быть. Это было так явственно, что я даже подосадовал на самого себя – почему сразу не вышел сюда. Возле будочки с надписью «Касса» прямо под неоновым фонарем толпился народ. Все оживленно брали билеты. Я замедлил шаг и облегченно вздохнул; ну вот все и выяснилось – никаких здесь розыгрышей естественно нет. Самая обычная касса. Самый обычный поезд. А вот Наталья Петрововна, та - да…. Та любит розыгрыши. Как ловко она развела меня своим «прейскурантом». Я не спеша пристроился в хвост очереди и поймал себя на мысли, что немного раздосадован таким поворотом событий. Мое разочарование вырвалось в невольном выдохе:
- Даааа….
Стоявшая передо мной дама обернулась:
- Простите, мне показалось, что вы чем-то недовольны? Или мне только показалось?
Я усмехнулся:
- Да нет…, ничего. Все в порядке. Не обращайте внимания. 
Она понимающе улыбнулась:
- А мне этот рейс подруга посоветовала. Она изучает океан и вот брала билет на дно Марианской впадины. Представляете…! Двое суток непосредственно на самом дне мира! Это нечто! Но я далека от всего этого, поэтому хочу съездить в древний Египет. Хочу своими глазами увидеть строительство Великих пирамид. Чтобы потом всяким маловером и скептикам доказать мою теорию. Я историк по образованию и по призванию тоже…. А вы, если не секрет, какой собираетесь приобрести билет?
Я опять впал в ступор от этих ее заявлений, но быстро взял себя в руки (видимо розыгрыш все-таки присутствовал и я решил подыграть) поэтому заговорщески подмигнув даме, я таинственно ответил:
- А я еще не определился…. Знаете, как бывает…? Сначала хочешь одного, потом другого, потом третьего….
Она с сожалением поглядела мне в глаза:
- Ну что же вы так, дорогой мой…. Определяйтесь скорее – поезд вот-вот подойдет.
Она наклонилась к окошечку и отсчитала Наталье Петрововне ровно четыреста восемьдесят два рубля. Получив розовый билет с ярко-желтой надписью – «Египет 2602 г. до н.э.», она ободряюще кивнула мне и отошла. Я глубоко вздохнул и наклонился к окошечку:
- И снова здравствуйте, Наталья Петровна. Это опять я.
Она улыбнулась:
- Я знала, что ты вернешься…. Только вот, дело такое – билеты-то все разобрали. Один только и остался. Будешь брать?
Я развел руками:
- Ну, а куда деваться, Наталья Петрововна? Беру. Хоть к черту на кулички.
Я достал деньги и протянул ей. Она, не пересчитывая, бросила их в ящик и протянула мне красивый голубой билет на котором белыми буквами было вытеснено – «Билет в детство». Я с интересом принялся разглядывать его, а Наталья Петрововна протянула мне еще брошюру:
- Возьми-ка вот это. В поезде прочтешь. Путь-то неблизкий. И помни – билет этот твой и только твой. И он только для тебя…, понимаешь? Ну, пока.
Я поблагодарил ее и направился к перрону. Грохот колес возвестил о прибытии поезда. Я во все глаза разглядывал состав, но ничего странного не обнаружил. Поезд как поезд. Как миллионы других. На перрон вышли проводники и начали выкрикивать странные фразы, как зазывалы на рынке:
- Кто на Луну…! Вагон номер один!
- Морское дно…! Вагон номер девять!
- В прошлое…! Вагон номер четыре!
Ко мне подошла девушка-проводник:
- У вас билет в детство?
- Да… у меня…. А что?
- Давайте сюда. И проходите – вагон номер три.
Я как в полусне автоматически проследовал к третьему вагону и вошел внутрь. Шутка явно затягивалась, но я сам решил продолжить ее и поэтому без всяких претензий занял первую попавшую полку, закинул удочки на самый верх и, устроившись поудобнее, уставился в окно. Мягкий бежевый свет струился из светильника над окном, успокаивая и не раздражая глаз. Перрон быстро пустел. В мой вагон зашли еще двое. Пожилая пара, судя по всему - муж и жена. Они не спеша прошли чуть дальше и заняли полку напротив меня. Я мило улыбнулся им:
- Добрый вечер. А вы тоже купились на этот розыгрыш?
Они благожелательно улыбнулись в ответ, потом дама не спеша ответила:
- Добрый вечер. Ну почему же розыгрыш сразу? Никакого тут розыгрыша нет и в помине. Все очень по - настоящему. Да вы прочтите проспект, вам же его дали - там все написано.
Я скептически усмехнулся:
- Ну-ну….
И уткнулся в брошюру. Поезд тем временем уже тронулся и плавно набирая скорость поплыл в нужном мне направлении. Значит скоро я буду дома и этот славный розыгрыш закончится…. Жаль. А здорово все таки придумали – билеты гм… гм… «в никуда». В брошюре ничего сверхъестественного не было. Просто краткий инструктаж, как вести себя (гм…, гм….) в детстве. Там было написано, что если ты что-то в жизни сделал не так, то есть реальный шанс все исправить кардинальным образом. Но на все это дается всего два дня. И если ты что-то задумал, то нужно не тратить время попусту, а заниматься реализацией идей. Но если ничего менять не хочешь, то можно просто отдохнуть – насладится беспечными детскими днями. Встретить молодых родственников, вспомнить давно забытое чувство огромного счастья. Далее описывалось как все происходит. Вы не встречаете самого себя в далеком прошлом…, нет. Вы самого себя как бы замещаете вселяясь в свое детское тело своей сущностью. В общем - белиберда. Я прочел проспект на одном дыхании и, приподнявшись с места, закинул его туда наверх - к удочкам. Пожилой мужчина поднял голову:
- Простите, а вы возвращаетесь, чтобы просто отдохнуть, или хотите поменять что-то?
Я рассмеялся:
- Я возвращаюсь, чтобы получить втыку от Наташки за то, что не пошел за хлебом…. А вы, простите, зачем возвращаетесь?
Он пожал плечами:
- Как мудрено у вас все. Лететь в детство, чтобы получить втыку…. Интересно даже…. Но у нас все просто. Видите ли, мы со Светланой Викторовной – он указал подбородком на спутницу – Не те, о ком вы подумали. Мы с ней не супруги, хотя любили всю жизнь только друг друга. Досадная вышла история. Тогда, в детстве, в пионерском лагере, на прощальном костре, мы крупно повздорили. И вот эта глупая ссора развела нас в разные стороны. Я из принципа не просил прощения и она не подходила мириться из гордости. Так мы и выросли. Я женился на другой, она вышла замуж за другого. В общем… - жизнь прошла. Мы уже похоронили свои «половинки». И лишь встретившись в этом году узнали, что любили всю жизнь только друг друга. Понимаете…? И тут выпадает такой шанс! Вернуться и все исправить. Вот сейчас мы отправляемся туда… в тот самый лагерь. Чтобы уже никогда не ссориться и никогда не расставаться. Понимаете?
Я усмехнулся:
- Естественно понимаю. Но позвольте…, а как же дети?
Они оба непонимающе воззрились на меня:
- Что дети?
Я пояснил:
- Ну, дети…. Ваши дети. Они же у вас есть? Что с ними будет если вы…?
Я не успел договорить, как дама в ужасе зажала рот руками:
- Нееет…! Лерочка…, Сережа…!
Она судорожно перевела взгляд на своего спутника и обратно на меня:
- Что вы наделали…? – и во весь голос – Остановите поезд!!! Немедленно!!!
Я оцепенел. Что за черт! На лице мужчины читалось страшное отчаянье. Было ощущение, что он хочет задушить меня, но в то же самое время он как бы был благодарен мне. Это читалось в его глазах. А я уже ничего не понимал. Честно говоря, мне этот розыгрыш уже перестал нравиться. Тем более что у женщины началась самая настоящая истерика. Мужчина схватил ее за руки и что-то успокаивающе нашептывал на ухо, но ее трясло на полном серьезе. Я совершенно не понимал, что предпринять, когда подоспела проводница. Она с ходу влепила женщине пощечину и, набрав из стоявшего на столике стакана воду в рот, с силой прыснула ей в лицо. Женщина успокоилась. Проводница подала ей салфетку и спокойным голосом спросила:
- Что тут у вас происходит?
Женщина, вытираясь, слабым голосом произнесла:
- Остановите, пожалуйста, поезд. Я сойду.
- Причина?
- Я не хочу ничего менять…. Ничего….
- Не меняйте. Прокатитесь просто. Оставьте все как есть.
- Нет-нет…. Нееет! Не хочу назад…! Не хочу….
Проводница не моргнув глазом повернулась к мужчине:
- Вы?
Женщина умоляюще повернулась к нему:
- Пожалуйста…, не меняй ничего…, ради наших детей…. Ну я тебя умоляю….
Он горестно покачал головой, потом как-то беспомощно посмотрел на меня, потом хрипло произнес:
- Да…, о детях-то мы и не подумали. Ну что ж…. нам хватит и этого времени, чтобы быть вместе. Пожалуй - мы остаемся.
Проводница улыбнулась одним уголком рта:
- Следуйте оба за мной.
Они встали и, не глядя на меня, вышли вслед за проводницей. Поезд остановился. Я всматривался в окно, но так и не понял – где мы находимся. Судя по всему в открытом поле. Странно, неужели они реально сошли? Что-то розыгрыш слишком затянулся. Да и непохоже это уже на розыгрыш…. Тогда что получается…? Да ладно…. Что за чертовщина в самом деле? Я не успел до конца собраться мыслями как поезд тронулся и вернулась проводница. За ней шли двое  - пожилой человек и молодой парень. Они заняли места ушедших и совершенно не обращая на меня никакого внимания продолжали беседу, которая началась у них по-видимому задолго до того как сесть в поезд. Парень был очень возбужден и от радости размахивал руками:
- Ты даже не представляешь, батя, как нам повезло! Просто жутко повезло! То, что эти лохи сошли именно здесь - у нас! Нам достались их билеты! Представляешь! Самое главное теперь запоминай все что я тебе скажу. Все инструкции.
Отец парня как-то отрешенно кивал головой и рассеянно отвечал:
- Да-да…. Я все понимаю. Все запомню.
А парень продолжал:
- Меня с тобой не будет, я слишком молод для этого проспекта, но это и не важно. Самое главное – ты. И у тебя всего два дня. Постарайся оставить самому себе очень подробные инструкции. Напиши так чтобы он – маленький ты…, сразу тебе поверил и делал все поэтапно. Во–первых – надо сразу завязывать с детскими игрульками, а без промедления начинать собирать цветные металлы. Благо их в вашем времени было - тонны бесхозные. Пусть складывает все в старый подвал. Ты знаешь где. Его еще в ваши годы забросили. Вот туда пусть и таскает. Медь, алюминий, бронзу… - все. И чем больше, тем лучше. Пусть забивает его под завяз. Потом в девяностые начинай скупать ваучеры. На все средства, какие только найдешь. Вкладывай их или в Газпром или в нефть. Сейчас я составлю подробный список того, что надо делать. И мы будем миллионерами. Вот увидишь. Когда вернешься, ты точно будешь генеральным директором какой-нибудь компании.
Закончив эту тираду парень сел за столик и принялся быстро писать на большом листке бумаги. А я повернулся к отцу:
- Разбогатеть хотите?
Тот, будто пришел в себя. Он поднял голову и взгляд его прояснился:
- Да, понимаете…. Это – сын. Его идея, что я в свое время упустил какие-то возможности. И теперь нам выпал шанс все исправить. Вот попробуем сейчас. А чем черт не шутит, вдруг и вправду что получится.
После его слов я похолодел. Ёлки – палки…. А что если это все взаправду…? Нет – правда! Это тогда что значит? А значит это только одно – что у меня тоже есть шанс. То есть шанс - кардинально все поменять. И тоже не расфукивать жизнь на пустяки, а реально начинать богатеть. Как там говорил этот хлопец – с цветных металлов начать? Но, позвольте… - каким образом? А не все ли равно…? Значит - с чего начнем?
В этот момент поезд издал длинный и протяжный гудок. Я выглянул в окно и обнаружил, что состав входит в тоннель. В ТОННЕЕЕЛЬ!!!!! Откуда здесь тоннели!!!? Молодой человек закончил писать и, протягивая листок отцу, весело сказал:
- Ну, вот и началось…. Действуй…! ….
…Проводница не сильно потрясла меня за рукав:
- Мальчиик…, мааальчиик…, просыпайся – твоя станция. У тебя двое суток – не забывай. Да… - удочки свои здесь оставь, тут они тебе не нужны и не бойся - ничего с ними не случится. Вернешься – заберешь. Таких удочек в этом времени нет и быть не должно. А листочек возьми, мне он не нужен.
Я протер глаза. Неужели получилось…?! Я в прошлом? И тут же убедился – конечно получилось. Я был маленьким. В своей любимой синей рубашке с белыми парусами и красненьких шортиках…. Похолодев от ужаса, я закрыл глаза руками. Так – спокойно. Значит все это – чистая правда. Нужно срочно брать себя в руки. Так…, я в прошлом! Ну, вот и отлично. Я сам этого хотел. Могильный холод ужаса исчез уступив место жгучему любопытству. Значит - действуем по плану. По какому плану я еще не знал, но чувствовал, что должно произойти что-то очень хорошее. За окном брезжило раннее утро. И была, судя по всему, поздняя весна. Передо мной на столике лежал листок, на котором писал парень. Почему мужчина не взял его – я не знал, а просто сложил листок вчетверо и сунул в карман. Потом разберемся – что к чему. А пока нужно немного привыкнуть к самому себе. Я встал и, поблагодарив проводницу, направился к выходу.
Я шел по своей улице и мои глаза наполнялись слезами. От каждого дома, от каждого кустика веяло такой ностальгией, что душа сладко сжималась и трепетала словно крылышки мотылька. Некоторые дома в моем времени были уже снесены и на их месте образовались пустыри, заросшие непролазной чащей ясеня и вяза. А тут, в этом времени, они занимали свое достойное место - в них горел свет, в них жили люди, а в палисадниках росли одуряющей красоты первые майские цветы. Я вспоминал все. Кто жил в этих домах и кто куда потом уехал. Все всплывало в памяти так, как будто не было никакой тридцатилетней пропасти. Я остановился и, присев у ближайшего забора уткнулся лбом в колени и весь «отдался ностальгии»….
Но долго горевать не пришлось. Послышались шаги и громовой голос, едва сдерживаемый хозяином, осведомился:
- Ты чего тут в такую рань ревешь…, Славик?
Я поднял голову и увидел милиционера, дядю Петю. Моего будущего тестя. Он был примечателен тем, что своим криком мог убить кошку. Этот случай не раз мне рассказывала Наташка, которая очень гордилась басом своего отца.
Я перебрал в уме все варианты возможных ответов и, всхлипнув как можно жалостливее, поведал:
- Я, дядь Петь…, за раками на Вильюшку собрался, а ведро забыл и денег на электричку не взял.
Дядя Петя захохотал так, как будто кто-то начал долбить молотком по пустой бочке:
- Ну ты, Славка –  настоящий раколов…. Ни ведра, ни денег на билет….
И он опять расхохотался. Я побоялся, что он сейчас перебудит всех соседей, поэтому поднялся и торопливо заговорил:
- А я пойду, пожалуй, домой…. А…, дядь Петь?
Тот, продолжая смеяться, только рукой махнул:
- Иди уже…, а то мне сейчас… плохо станет.
И я побежал к дому… - к своему дому. Туда…, где жил еще со своими родными. 
Сердечко выпрыгивало из груди и мне несколько раз пришлось останавливаться, чтобы перевести дух и взять себя в руки. Я уже забыл, как вел себя в этом возрасте с родителями, но представлял - как брошусь на шею маме и буду просить прощения за все, все, все, все. За все, что натворил и натворю. За каждый ее седой волосок. За каждую морщинку. Представлял как буду целовать ее руки и говорить, говорить обо всем на свете. О том, что ей следует сделать немедленно и о том чего делать ни в коем случае нельзя. Глаза опять наполнились слезами…. Папаню тоже бы не мешало предупредить кое о чем. Но тут я внезапно остановился. Кого я собрался предупредить? И главное о чем? Ведь для них сейчас я просто маленький сопливый пацан. Их сын. Которого они сами стараются уберечь от всего на свете. И все мои предупреждения будут выглядеть нелепо и смешно. Вот блин тяжело-то как. Об этом в проспекте как-то не упоминалось. Не рассматривалось как вести себя с родными и близкими…. Но тут я вспомнил Наталью Петрововну. Провожая меня, она несколько раз напомнила, что это путешествие только мое и все что тут произойдет – только для меня. Значит - меняю только свою жизнь и ничью больше. Успокоившись и стерев слезы, я восстановил дыхание и с трепетом открыл родную калитку. Дверь дома оказалась на замке. Честно говоря, я даже порадовался такому обстоятельству так как - морально был не совсем готов ко встрече с молодыми родителями. Ключ как всегда находился тут на крыльце - под ковриком. Я открыл замок, распахнул дверь и шагнул внутрь….
Мурашки побежали по телу сразу же, как только я вдохнул родные запахи моего милого дома. Стараясь не обращать на них внимания, я быстро обошел все комнаты и задержался на кухне. На большом обеденном столе лежала записка. Из нее я узнал, что мама с папой поехали в город за покупками и просили меня быть хорошим и не баловаться. Я положил записку на место и достал из кармана другую бумагу. Ту самую, на которой писал парень в поезде. В ней был подробный план того, о чем он с таким жаром говорил своему отцу. Там было все: Куда стаскивать цветные металлы. Как закапывать в забоке железо, чтобы его не нашли. Куда потом это все сдавать и на что приобретать ваучеры. В общем - план был неплохим, даже я все прекрасно понял. Ну что ж, если отец парня не воспользовался им, тогда я попробую его осуществить…. А вдруг….
С чего начать – решил сразу. За огородами в кушарах старой акации был старый заброшенный колодец. Воды в нем не было давно. Но был он очень глубоким в этом времени. В наше время я случайно проходил мимо и заглянул в него. Поэтому он мне вспомнился. Он был почти весь затянутый землей. Туда никто не ходил и лучшего места прятать «цветмет» не было. Была еще одна точка, которая оставалась неизменной здесь и там – это небольшой лог, в который можно было спрятать не один самосвал железа. Можно было найти и еще несколько мест. Так что оставалось только одно - действовать….
На улице послышались голоса. Я выглянул в окно и похолодел. К моему дому подходили мальчишки. Их было трое. Мои друзья детства – Жека, Серега и Димон. Мне стало не по себе. В моем времени Димка сидел в тюрьме, а Сереги с Женькой вообще не было в живых – сгорели от водки. А здесь они живые, здоровые и полные сил шли ко мне в гости. Но почему в такую рань…? И вдруг я вспомнил! Я вспомнил этот день. Именно сегодня мы вчетвером должны были спрыгнуть со старой теплицы на кучу земли с песком насыпанную у стены этой самой теплицы, так как устав нашего кружка требовал от нас риска и пренебрежения к любой опасности. Кружок каскадеров или сокращенно – КК был создан вчера вечером и так же вчера был разработан устав кружка – рисковать жизнью везде и всегда несмотря ни на что. Первой акцией кружка было принято решение - на рассвете совершить прыжок со старой теплицы. Высота примерно - пять метров. Кто не сможет прыгнуть, тот навсегда изгоняется из кружка и в дальнейшем не имеет права на титул почетного каскадера СССР. Глупость наинесусветнейшая. Но для нас тогда – это было делом чести. Я прекрасно помню - чем закончилось это мероприятие. Первым прыгнул Женка. Он сломал обе ноги. Потом долго лечился. И его из-за этой травмы не взяли в армию. Он страшно переживал по этому поводу и стал пить дуринушкой. И вот, в один прекрасный день водка забрала его… навсегда. Естественно, что в тот день после Женьки никто прыгать не стал. Он орал так, что волосы становились дыбом. Мы созвали взрослых и те увезли его в больницу. В эту же минуту наш кружок каскадеров распался в пыль. Что нам потом за это было – не хочу даже вспоминать. Женькины родители вообще ничего слышать не хотели ни о каком кружке. Они считали, что это мы скинули их сына с теплицы. И даже доводы самого Женьки не слушали, думали, что он нас просто выгораживает. В общем – этот день мне запомнился отчетливо. Как будто вчера было. Единственно, что было непонятно – что мне делать сейчас. Идти с ними в мои планы совсем не входило, но и не пойти я тоже не мог. Ведь, этот день был одним из составляющих дней моей жизни. Что обо мне могли подумать друзья? И кем я стану в их глазах? Конечно, сейчас мне было по большому счету все равно, но тогда…. Да и Женька…. Гадом бы я был последним, если бы не попробовал его спасти. Поэтому, вдохнув полной грудью, я вышел на встречу друзьям….
Переубеждать их в чем либо было бесполезно. Так же как и рассказывать о том, что Советского союза не будет и нужно собирать металл, что бы обогащаться. Они скорее поверят в Кощея бессмертного с Бабой Ягой, нежели в то, что наша страна развалится. И все мои рассказы сведутся к тому, что я просто струсил, и дальнейшая жизнь, тому мне, была бы просто невыносимой.
Мои друзья вначале очень удивились, когда я с жаром начал обнимать каждого из них, как будто мы не вчера расстались, а не виделись много-много лет. Но они никогда не узнают правды, а я скрывая слезы, реально сжимал их в объятиях словно родных братьев. Решив, что я прикалываюсь, Серега заметил:
- Рано прощаешься. Все будет хорошо.
Он видимо подумал, что я шутейно прощаюсь с ними перед «последним» прыжком. Посмеялись. И не теряя времени, двинули к теплице….
Я помню, что мы тянули жребий в тот день – кому первому прыгать и этот жребий выпал Женьке. Поэтому, не дожидаясь, когда Димон вытащит спички для жребия, я подбежал к краю крыши и … прыгнул. О чем я думал в этот миг? Ни о чем. Просто хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Да и делом нужно начинать заниматься настоящим, а не страдать ерундой.
Приземление было удачным. Сгруппировавшись, я перекатился через плечо, с радостью осознавая, что даже не отбил ног. Но нужно было сделать так, чтобы после меня вообще никто не прыгал. Поэтому я схватился за правую ногу и заорал как резанный. Дождавшись, когда они спустятся вниз, я прекратил орать, а только ойкал, потирая «ушибленную» ногу. Самое главное в этом деле было - не переиграть, а то пришлось бы отправляться в больницу, а это в мои планы никак не входило. Друзья обступили меня и как один запричитали:
- Как ты, Славян?!
- Чо! Отбил?!
- Чо! Сильно?!
Я сморщился:
- Ногу, кажись…. Подвернул….
- Ага, подвернул…! А вдруг – перелом?
- Да прям, перелом…. Помогите лучше встать.
Они подхватили меня под мышки и поставили прямо. Я попробовал наступить на «отбитую» ногу и сделал это с большим трудом. Тогда «превозмогая боль» я попросил друзей:
- Мужики, помогите до дома дойти.
Серега с Димоном без разговоров подставили мне свои плечи и я, опираясь на них, поковылял к дому. Женька шел сзади и ворчал, что из-за меня рушится кружок каскадеров. Я остановился и, обернувшись к нему, спокойно возразил:
- Пошел он в задницу… - твой кружок. Мы что идиоты – руки, ноги ломать? Да еще в таком возрасте.
После того как я прыгнул, я уже мог возражать против любых доводов своих друзей. И крыть им было нечем. Женька смущенно покашлял и лишь Серега спросил:
- Ну, а чем займемся тогда?
Я задумался. Радость того, что я спас Женьку распирала меня, но не показывая вида, я «усиленно думал» – чем мы теперь будем (типа) заниматься. На самом-то деле у меня было занятие. И я вдруг решил рискнуть, и взять пацанов в долю. Согласитесь – вчетвером натаскивать металл куда как сподручнее чем одному. И притом, после моего отбытия они же… то есть мы… будем продолжать его собирать. Поэтому ловко изобразив, будто эта идея посетила меня только что, я взял и объявил:
- А давайте металлолом собирать!
Пацаны дружно расхохотались:
- Вот так идейка!
- Лучше тогда – макулатуру. За нее хоть книжки на обмен дают.
- Да мы же уже сдавали для класса в этом году металл…, вспомни лучше.
Я горько вздохнул:
- Да я не об этом вовсе.
- А о чем?
Я вздохнул еще горше:
- Я о цветном металле…. Медь, алюминий, латунь, цинк, бронза.
Серега усмехнулся:
- Ха! А какая разница? Мы же все вместе собирали и железо и цветные….
Димон добавил:
- Нет. А зачем их, цветные-то? Почему именно цветные?
Я устало покачал головой:
- Ну, вот представь…. Допустим – насобирали мы кучу цветного металла. Спрятали его где – нибудь. А потом – в будущем, достанем его, продадим… и заживем по-королевски. Его ж в будущем будет совсем мало – цветного металла-то.
Тут они расхохотались уже по-настоящему. Даже меня отпустили на какое-то время и мне пришлось прыгать на одной ноге, чтобы не упасть. Женька согнулся пополам и, показывая на меня пальцем, сквозь смех выдавливал:
- Ну, Славииик…. Ну, фантазееер….
Приятели не отставали от него. Я бросил прыгать и, морщась, наступил на «больную» ногу. Они прохохотались и снова подхватили меня под мышки. Димон с умным видом поднял указательный палец и словно учитель на уроке прочел мне нравоучительную речь:
- Дорогой, Слава. В будущем… деньги будут не нужны. Так как на всей земле наступит коммунизм, твои цветные металлы так и сгниют в земле, не принося никому пользы. Так что твоя затея – чистой воды идиотизм.
Мне захотелось дать ему хорошего пинка, но я сдержался и рассмеялся вместе с ними. Действительно! Коммунизм же наступит. Точно. Вот я дурачина-то – не знал этого…. Значит, мой план безнадежно проваливался, а время шло, поэтому нужно было как-то отрываться от друзей и приступать к делу. Я начал сначала осторожно, потом все увереннее наступать на «поврежденную» ногу. Затем, прихрамывая, я уже шел сам без помощи друзей. Нам осталось перейти небольшой ложок и выйти на свою улицу, но в логу мы наткнулись на компанию Тотоши…. Это был мутный тип года на два старше нас. И дружки у него были под стать самому Тотоше – пакостные, наглые и беспардонные. Вот и сейчас они сидели на корточках и обсуждали очередной план своих гнусных дел. Кстати, в наше время я иногда сталкивался с Тотошей. Между отсидками в тюрьме он вел паразитический образ жизни. Полубомжеватого вида, он ошивался около магазинов шкуляя мелочь у знакомых на пузырек «Боярышника». Я сам несколько раз бывало «выручал» его отдавая то десять, то двадцать рублей. Жалко же – болеет человек. Тотоша рассыпался в любезностях, обещая когда – нибудь отдать, но я всегда уходил, не слушая его, так как всерьез не принимал. А сейчас здесь он был авторитетным хулиганом, с которым многие считались. Даже наш Димон…. Димоооон! И тут я вспомнил…. Вспомнил еще кое-что из этого дня….
Димка и раньше всегда с восхищением говорил о Тотоше – о его компании. Мол – рисковые ребята. Надежные. Вот бы нам к ним присоединиться. Мы только пожимали плечами - воровать белье по ночам и угонять велосипеды – что в этом хорошего? Димон кипятился, пытался что-то доказывать, говорил о какой-то чести, о бесстрашии Тотошиной банды. И даже приводил пример, что мы никто бы не смог с ним сразиться. Кишка, мол тонка. Ну, само собой – он и по годам старше и поздоровее нас будет. Тут мы даже не спорили. Но причем тут это? Однако Димона переубедить нам так и не удалось. Он по-прежнему продолжал восхищаться Тотошиному бесстрашию и силе. А в тот самый день, когда мы отправили Женьку в больницу, мы тоже повстречали эту компанию, только позже – когда они шли на дело. В тот день Димка примкнул к ним и покатилась его жизненная дорожка вниз. Сначала ему все сходило с рук, но потом начались приводы в милицию, и закончилось все тем, что Димона посадили. Ну а потом – сами понимаете. За бутылкой он жаловался мне, что жизнь от него отвернулась и что-либо начинать заново уже поздно и остается только одно – воровать. Я пробовал переубеждать его, но все было бесполезно. А ведь не примкни он в тот день к Тотошиной компании, все могло бы сложиться совсем по-другому. Меня как кипятком ошпарили – а ведь это реальный шанс…! Ну…, сейчас или никогда.
Никто ничего не успел сообразить, как я прямым ходом дохромал до Тотоши:
- Ну, здравствуй, гаденыш. Планируешь дачу тети Любы выставить, тварь?
Лошадиная харя Тотоши вытянулась и он, лепеча от возмущения – «Ты чо тут выступаешь…? А…? Чо развыступался - то…. А…?» - начал приподниматься. Но не успел. Я со всей силы врезал ему по сопатке. Тотоша качнулся, но устоял (эх, весу во мне маловато здесь). Он сделал шаг назад и, потряс головой, приходя в себя. Его дружки также как и мои замерли, раскрыв рот. Никто ничего не понимал. А Тотоша уже кинулся на меня. Вот тут-то мне и пригодились уроки сержанта Хаитова – КМСа по боксу. Нырок под правую руку…, двоечка, отскок. Нырок под левую руку, джэб, отскок, двоечка. Уход вправо, джэб, уход влево. Джэб…. Неизвестно, чем бы закончилась наша схватка, но я вдруг почувствовал страшный удар по уху. Кто-то из Тотошиных прихлебателей подбежал сзади и залепил мне не слабую оплеуху. В голове поплыли разноцветные конфетти…. Вот тут и сам Тотоша достал меня коротким прямым в переносицу. Я отлетел назад и рухнул на землю. Тогда – то они и напали все – скопом….
Но долго им меня пинать не пришлось. Мои друзья вышли из ступора и кинулись мне на подмогу. Больше всех разорялся Димон. Он сцепился с невысоким неуклюжим приспешником Тотоши и рычал ему прямо в лицо:
- Трусы…!!! Трусы поганые…! Сзади нападаете! Лежачего бьете…!  Фу…! Помойка! А я вас когда – то уважал…. Фу!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут на тропке появился дядя Петя – участковый. Он так рявкнул, что Тотоша со своими вассалами испарились в мгновение ока. Они кричали на бегу, что потом разберутся с нами, но я уже был спокоен. Не должен Димка теперь после такого случая с ними хороводиться. Никак не должен. Все тело неприятно саднило, видно крепко мне досталось. Друзья помогли мне подняться и наперебой засыпали вопросами:
- Слушай, Славик, ты где так махаться выучился?
- Как это у тебя так получилось, Славян?
- Откуда ты знаешь, что они воровать собрались?
Я не успел ничего ответить, как подоспел участковый. Он весело посмотрел на нас и прогремел своим басом:
- По какому поводу бои устраиваем, молодежь?
Ребята притихли, а я, морщась от боли, ответил:
- Да все в порядке…. Разобрались уже.
- Уверен?
- На все сто….
- Ну, раз так…. Не смею больше задерживать.
И он пошел дальше своей дорогой. Что ни говори, а все-таки мировой у меня тесть. Я его всегда уважал. Тут меня качнуло. Почему-то кружилась голова. Неужто этот гад мне ранетку стряхнул? Не хватало еще с сотрясением мозга слечь. Тогда все дела насмарку. Серега подергал меня за рукав:
- Славик….
Я повернулся к нему как в полусне:
- Чего тебе….
- Ты так и не рассказал.
- Что?
- Где ты так хлестаться научился.
Я автоматически, сквозь непонятную пелену в глазах ответил:
- Как где…? В армии. Был у нас такой сержант Хаитов – киргиз. Кандидат в мастера спорта по боксу. Ребра нам крушил там поначалу. Но и научил кое-чему. Вот видишь – пригодилось.
Серега насупился:
- Блин. Я тебя как друга спрашиваю, а ты ерунду какую-то понес. Какая армия?
Я вспохватился:
- Ты это…, извини, братан. Я задумался просто. И голова кружится. Крепко видать зацепили. Потом все расскажу.
Димка внимательно посмотрел на меня:
- Тебе и впрямь отлежаться надо. Пошли - проводим тебя. Кстати, а как твоя нога.
Я подергал ногой:
- Слушай, а нога-то прошла…. Вот волшебство-то.
Друзья рассмеялись, а Женька заметил:
- Теперь, когда ногу подверну, знаю что нужно делать - пойду Тотошу лупить…. И сразу все пройдет. А чего ты, правда, на него кинулся - то?
Я сморщился как от боли и махнул рукой:
- Да морда его мне не понравилась. Гнусная шибко. Сам же видел - какие люди. С ними только так и надо.
Ребята согласно закивали, а Димка заметил:
- Правда – чушки. А раньше я думал иначе….
- Ну, теперь умнее будешь.
Мы добрели до моего дома и расстались. Болела голова, во всем теле была страшная усталость, как будто я выбросил весь дневной запас энергии за сегодня. Нужно было начинать осуществлять план, но не было ни желания, ни сил. Слишком уж много переживаний навалилось на это утро. Одно оставалось неясным. Вот я поменял кое-что в этом времени…. Как это отразится на будущее? Что будет теперь с Женькой, с Димоном? С Серегой…? Серега…! Про него-то я как раз и забыл. Он ведь тоже пил по-черному и тоже от этого погиб. Но почему? И из-за чего? Или просто от безысходности, как многие в 90-е? Я превозмог хандру и слабость, налил себе крепкого чая, который так заботливо заварила мама и, намазав настоящим сливочным (а не помесью пальмового с растительным) маслом кусок душистого хлеба, сел за стол и стал усиленно вспоминать.
Так вот – пили мы с ним неоднократно, но я мог остановиться, а он – нет. А почему? И уже жуя бутерброд, я вдруг вспомнил…. Серега был фаталист. Он безоговорочно верил в судьбу. И вот как-то раз за очередным стаканом, когда я начал ему пенять, что он слишком много пьет и это добром не кончится, он вдруг выдал мне, что не боится этого. И что, якобы перед самой армией ему цыганка нагадала восемьдесят лет жизни. Так что – хоть пей, хоть не пей, а жить ему еще долго и счастливо. Вот такие дела. Я начал лихорадочно соображать, что можно предпринять, чтобы спасти Серегу и постепенно в моей голове созрел план. Нужно было найти цыганку, которая нагадала бы Сереге то, о чем я ее попрошу… и дело в шляпе. Но где ее взять и где раздобыть денег на «гадание» - вот задача, так как ни одна цыганка ничего даром делать не будет. И еще я не знал точную сумму, за которую цыганки обычно «гадают». Поэтому решил раздобыть не один рубль, а побольше - на всякий случай. Пока я размышлял таким образом, пришли родители.
Как бы внутренне я не готовился к встрече с ними, но все равно не смог справиться с волнением. Когда мама мимоходом поцеловала меня в макушку, как она всегда делала когда я был маленьким, я не выдержал и разревелся. Родители встревожились и, разглядев на моем лице повреждения, учинили допрос «с пристрастием». Однако я слишком и не запирался. Сказал, что подрался, что больно потому и плакал, а что, с кем и прочее – это не суть важно. Главное – что все уже позади. Мама еще поохала немного, но вскоре успокоилась и пошла накрывать на стол. За обедом я мучительно соображал над своей проблемой, но в голову решительно ничего не шло. Тогда я решил обратиться за помощью к родителям. Ведь сколько времени прошло с этих пор, я все уже основательно подзабыл, а они здесь и сейчас – пусть помогут….
Отец за столом как всегда читал. Я размешал сметану в борще и напрямик спросил его:
- Па…! Откуда цыгане берутся?
Он оторвался от книги и с недоумением воззрился на меня:
- В смысле – откуда?
- Ну, в прямом смысле. Вот допустим – мне нужны цыгане…. Где их взять?
Отец расхохотался. Мама тоже поддержала его:
- Ну, ты Славка даешь…. Где их взять…. Да мы сейчас с города ехали…, их целый табор в нашу сторону шел. Завтра по - любому у нас здесь будут. А зачем они тебе, кстати?
Я чуть не подпрыгнул от радости, но не показывая вида, усилием воли подавил этот внезапный порыв. Махнув ложкой и сморщив лицо, словно тема не стоила выеденного яйца, я небрежно ответил:
- Ой…, да просто. Меня сейчас больше другой вопрос беспокоит….
Отец отложил книгу:
- И какой же вопрос тебя беспокоит?
Я вздохнул и так же небрежно бросил:
- Да вопрос-то несложный. Где можно взять рубля три или пять…?
В то далекое время, у нас было как-то непринято клянчить деньги у родителей, тем более что три рубля (не говоря уже о пяти) сумма немалая. Поэтому я как бы советовался с отцом, может он чего и подскажет. Отец хмыкнул:
- Ну…, у меня сейчас пока нет. Зарплата только послезавтра….
Мама тоже не преминула вступить в беседу:
- А зачем тебе деньги…? Если тебе что-то нужно купить – ты скажи. Мы сами пойдем и купим, если эта вещь тебе действительно необходима.
Я возмутился:
- Ну почему же сразу – купить? А вот так просто нельзя, чтобы у меня в кармане были свои пять рублей? Или это преступление какое-то? Или вы думаете, что если у меня свои деньги, я сразу брошусь покупать алкоголь или сигареты?
Отец пожал плечами, а мама тут же возразила:
- Ну, знаешь, дорогой мой…. Как только начнешь сам зарабатывать, тогда у тебя и будут свои деньги в кармане…, а сейчас будь любезен - отчет за каждую копейку.
Я перевел дух и терпеливо возразил:
- Ну, я об этом же вас и прошу…. Я же не сказал – дайте мне пять рублей, а спросил – где их можно взять, ну то есть заработать.
Мама махнула рукой:
- Ешь давай, а то остынет все. Вот вырастешь и заработаешь.
А папа нахмурил одну бровь. Он так делал всегда когда размышлял о чем – нибудь. Я навалился на борщ и стал ждать, что он скажет. Но он неторопливо ел, продолжая размышлять. И лишь когда я уже одолел больше полчашки, отец наконец-то повернулся в мою сторону:
- Знаешь что Вячеслав…? А ведь я знаю, как тебе помочь.
Я отложил ложку:
- И как?
- Я вчера разговаривал с дедом Тимохой. Знаешь, где он живет?
- Ээээ… - ну, приблизительно знаю….
- Там – за старой водокачкой – синенький домик.
- Аааа! Вспомнил! Ну и что?
- Так вот. Он жаловался мне, что в огороде много работы, а сам он не справляется. Так вот. Сходи к нему и договорись насчет помощи. Я думаю, он заплатит тебе за труды. Он не жадный.
Тут опять вмешалась мама:
- Прям…! Какая еще там оплата! Возьмите все и сходите с друзьями - пионерами. Помогите деду по - тимуровски. Еще выдумали, с деда деньги брать! Ни к чему это с таких лет. Что с него вырастет, ты подумал…?
Я повернулся к отцу:
- Еще есть предложения, пап?
Тот поморщился:
- Больше нету. Да и сам понимаешь, что бы я тебе не предложил, мама все равно не позволит тебе зарабатывать самостоятельно. Потому как – мал еще. Успеешь – наработаешься.
У меня побелело в глазах, но я удержался. Как все-таки оказывается трудно с взрослыми, когда с твоим мнением вообще никто не считается. Кстати, я своим детям даю куда больше свободы. Ну…, так мне кажется. А тут. Ну и ладно. Сам все устрою.
После обеда мне стало не в пример легче и я отправился по своим делам. Старый колодец был на месте никуда не делся. Я прикинул, сколько смогу натаскать туда металла и пришел к выводу, что времени терять нельзя. Нужно было сходить к мастерским, где в куче лома за гаражами всегда можно было найти целые болванки, не доточенной латуни, меди и бронзы. А за электроцехом в огромном количестве были составлены сгоревшие электродвигатели, в которых обмотка была медная и было ее там - немеренно. Если бы были помощники, то можно бы было эти двигатели целиком тырить и сбрасывать в колодец, но помощников не было, поэтому рассчитывать приходилось только на себя. А сколько я насобираю один? Вот если бы Димон, Жека и Серега…. Серега…! Вот черт! Как я про него забыл? И вместо того чтобы держать путь к мастерским, я прямым ходом отправился к деду Тимохе.
Я помнил Тимофея Ивановича хорошо. Невысокого роста, вечно сгорбленный, в поношенном пиджаке, он был безобидным                - жил тихонько и никому не причинял зла. Поэтому я не испытывал ни малейшего страха или неудобства…. Нашел я его в сарае. Дед не спеша точил большую садовую лопату огромным рашпилем. Увидев меня, он приподнял очки на лоб и подмигнул мне словно старому знакомому, затем скрипучим голосом осведомился:
- Ну, что Славка, на рыбалку-то не ходил?
Точно! Он же был заядлый рыбак и всегда интересовался – кто, где и сколько поймал. Я рассмеялся:
- Нет, Тимофей Иванович…, не ходил. Я по другому делу.
У деда Тимохи от изумления очки сползли обратно на глаза. По имени отчеству его никто никогда не называл – это точно. Он как то беспомощно засуетился и, положив лопату, жестом пригласил меня войти. Когда я это сделал, он протянул мне руку и, крепко пожав ее, спросил:
- И по какому ты делу, Славик? Что произошло?
Я помялся с ноги на ногу, не зная с чего начать, и вдруг меня осенило:
- Да дело простое. Сказку я прочел про одного лодыря которому мать деньги давала, а отец их в огонь кидал. А лодырь только плечами пожимал. А потом когда сам заработал и отец эти деньги в огонь бросил, так он их голыми руками из жара выхватывал.
Дед Тимоха улыбнулся:
- Знаю я эту сказку. Только - при чем тут я? Чего ты от меня-то хочешь?
Я пожал плечами:
- Мне деньги нужны…. Край голове…. А отец говорил – вам помощь в огороде требуется. Так вот. Сколько я смогу заработать своими руками, если все полностью у вас тут переделаю?
Дед, прищурив один глаз, смерил меня взглядом:
- Все - все переделаешь?
- Ну, да.
Тимофей Иванович хмыкнул, прикинул что-то в уме и наконец выдал:
- Значит так, Славик…. Вскопаешь лопатой все гряды, граблями разборонишь, поможешь подвязать саженцы, прополешь то, что я уже посадил и польешь…. Ну я думаю – трешник заработаешь без разговоров. Я тебя не тороплю. Но и сильно не затягивай. Сегодня - завтра, не позже.
Я хмыкнул:
- Какие еще могут быть завтра? Только сегодня…. Давай, Тимофей Иванович лопату….
 Огород был – я бы не сказал что уж очень большой, но при всем старании пришлось ухлопать на него весь день. Я честно сделал все, что затеял дед Тимоха и даже сверх того – помог ему перетащить из сада и вкопать поливочный чан. Поэтому Тимофей Иванович достал из кармана помимо обещанной трешки еще один рубль и торжественно вручил мне:
- Держи, Славка! Заработал честно. Даже не знаю, хлопец, что бы я без тебя делал, честное слово.
Я устало улыбнулся, положил деньги в карман и поплелся домой. На самом деле работой меня сильно не испугаешь, но я не рассчитал нагрузку на это – детское тело. Саднили сбитые в кровь мозоли на руках, плечи и спина гудели словно провода под напряжением. Зато меня распирала радость. Помимо того, что я помог старику с огородом, завтра (возможно) мне посчастливится спасти Серегу. А металл…, ну что ж – в оставшееся время займусь металлом. А теперь – отдыхать….
Ночь пролетела, словно птица крылом махнула. Я очнулся ото сна, будто вынырнул из глубокого омута. Все тело невыносимо ломило. Было ощущение, что по мне проехался локомотив - вот поработал вчера. Однако разлеживать было некогда. Я с трудом поднялся и через силу начал делать гимнастику, чтобы хоть немного размять одеревеневшие мышцы. Солнце уже светило вовсю, дома никого не было. Я сбегал на кухню и посмотрел на часы, висевшие на стене над столом…. Мать честная…! Было уже одиннадцать часов! Проспал все на свете…! Наскоро ополоснув лицо под краном и жуя пряник на ходу, я бросился на улицу. В калитку, мне навстречу вошла какая-то женщина. Она стояла ко мне спиной, закрывая щеколду на воротах. Я остановился. Женщина повернулась ко мне лицом и я оторопел…. Это была … цыганка.
Она улыбнулась двумя рядами золотых зубов и звонким голосом спросила:
- А, что, малой…! Дома есть кто из старших? А…?!
Я судорожно сглотнул и не в силах сдержать эмоций подбежал и обнял ее. Цыганка оторопела:
- Эй…! Малой…! Ты больной что ли?
Она попробовала оторвать меня от себя, но я уже и сам отстранился и, не скрывая радости, возвестил ей:
- Дорогуша, вы моя…. Если бы вы знали…, сколько я вас искааал…. Сколько ждал…!
Цыганка, не спуская с меня огромных влажных глаз, испугано начала ретироваться к воротам. Она вытянула руки, как бы защищаясь от меня, а сама как завороженная шептала:
- Мальчик…. Ты успокойся…, родной…. Главное – успокойся…. Сейчас тетя уйдет….
Я рассмеялся:
- Да подождите вы…, Ромала. Вы и вправду мне очень нужны…. Очень…. Вернее мне нужна ваша помощь. Для этого я вчера и пахал как ломовоз. Так что деньги у меня есть.
Цыганка немного успокоилась, но продолжала недоверчиво смотреть в мою сторону. Я сделал приглашающий жест и как можно мягче произнес:
- Да, не бойтесь вы. Проходите…. Я не кусаюсь. Ну, реально – помощь нужна. Я заплачу. Вот четыре рубля есть…. Хватит?
Она оглянулась по сторонам и подошла ко мне:
- Что-то не пойму я никак тебя, малой. Ты вроде по годам – малолетка совсем…. Но что-то в тебе такое есть, что кажется, будто ты мужик уже взрослый. Вот хоть убей, а чувствую я это.
Я только хмыкнул, а она продолжала:
- Ну–ка, дай-ка мне руки свои….
И взяв меня за руки, цыганка заглянула мне в глаза. Она долго вглядывалась в мои зрачки, смотрела на руки, потом мягко отпустила меня:
- Так вот ты оказывается какой….
- Какой? – ответил я, почувствовав вдруг робость.
Она как-то с жалостью посмотрела и не спеша ответила:
- Третий раз судьбу обмануть хочешь…. Добрый ты…. Через чур добрый…. О себе забыл…. О других только думаешь. Таких как ты мало очень. Все под себя норовят, а ты – нет. Я таких никогда не встречала. Спасибо тебе.
Я смутился:
- За что?
- За то, что ты есть. Никогда не думала, что встречу…. Говори свою просьбу. Все сделаю! Без денег…. Булку хлеба дашь… - и хватит.
Я, честно говоря, не ожидал такого и был немного выбит из колеи. Но взяв себя в руки, я зашел за хлебом и, отдав булку цыганке, поведал ей свой план. Та сверкнула улыбкой и заверила меня, что все будет в порядке. Теперь оставалось сходить за Серегой. Я попросил цыганку подождать меня здесь, но она не согласилась, а предложила идти к нему вместе. Серега жил неподалеку, поэтому добрались мы быстро. Всю дорогу я молил только об одном, чтобы он был дома. И мои мольбы были услышаны. Серега копал червей в палисаднике под старым корявым кленом. Я перевел дух и хотел позвать его, но цыганка опередила меня. Она приложила палец к губам и прошептала:
- Тише. Не шуми. Будь здесь – я сама все сделаю.
И вошла в калитку. А я присел на траву так, чтобы меня не было видно. Скоро я услышал голос цыганки:
- Вай-вай, молодой – красивый…, а ну - поди сюда…, погадаю…. Всю правду скажу, все по полочкам разложу. Что было, что будет, о чем сейчас думаешь…. Иди – не бойся…! Ну, вооот…. Молодец! Давай руку…. Агааа…. Значит так. Зовут тебя Сережа. Болел ты недавно корью….
Я улыбнулся - лишь бы ничего не забыла, о чем я ей говорил о Сереге, а она продолжала:
- Собаку хочешь себе большую завести…. Но не переживай – заведете овчарку немецкую – этим летом точно. Недавно совсем жизнью хотел рискнуть, но не получилось…. Друг за вас всех пострадал. А ведь он тебя спас. Хорошо, что он первым прыгнул.
Я давился от смеха, представляя Сережкино лицо, а цыганка на полном серьезе продолжала:
- А теперь о будущем, милок. Ой – ой – ой….
Теперь я услышал хриплый от волнения голос друга:
- Что там…? Это…. Сильно все плохо, что ли…?
Цыганка хмыкнула:
- Ну, это как сказать…. Значит так. У тебя милок два пути. Первый путь – это долгая беззаботная жизнь. До восьмидесяти лет доживешь, как груздочек будешь…. Гладкий, да ровненький. Но вот если на второй путь свернешь….
- Что это значит – свернешь?      
- А это значит…, что пить водку тебе нельзя. Ни водку, ни пиво, ни вино…. Забудешь меня…, запьешь…, и все…. Молодым погибнешь! Совсем молодым! Запомни! Не пей ее проклятую…- никогда…! Ну а теперь, прощай яхонтовый… - пора мне.
Я согнулся пополам и забежал за угол дома. Все мое существо ликовало. И тому - что план сработал, и тому – что Серега теперь спасен. Зная его впечатлительность, я в этом нисколько не сомневался. Забудет он теперь как пить. Вернее – не вспомнит. Показалась цыганка. Она подошла и серьезно посмотрела мне в глаза:
- Я сделала все, как ты просил, добрый…. Теперь прощай. Оставайся таким всегда.
Я не успел поблагодарить ее, как она приложила указательный палец к моим губам и молча, не оглядываясь, ушла.
Ну, вот и все. Теперь можно приступать к реализации плана. Но почему-то заниматься будущим обогащением мне уже не хотелось. В душе была какая-то пустота. Захотелось побыть вместе с семьей. С моими молодыми родителями. Запомнить их такими… навсегда. И я медленно пошел домой….       
Вечером перед сном я вспомнил того молодого парня в поезде и меня осенило. Я взял листок бумаги и начал писать:
Славка, Женька, Серега и Димка. Вы, безусловно, удивитесь, найдя это послание в своем тайнике. Не удивляйтесь и не думайте, что это розыгрыш одного из вас. Все по - настоящему. Даже если вы не поверите этому посланию, сделайте, пожалуйста, все так, как изложено в инструкции, которая прилагается к этому листку. За работу я оставляю вам четыре рубля. По рублю на брата. Не пугайтесь новым и незнакомым словам в инструкции, таким как ваучер и прочим. Вы их в свое время узнаете.  Поверьте - если вы будете следовать строго по плану, ваша будущее  станет просто суперским. Надеюсь на вас, друзья мои. И желаю удачи во всем.
Пришелец из будущего.

Про наш тайник в старом сарае ни знал никто. Я потихоньку выбрался из дома и помчался туда. В полной темноте, на ощупь я положил туда это послание, инструкцию парня и заработанные мною у деда Тимохи деньги. Что теперь будет, я не знал, но засыпал с чувством глубокого удовлетворения….
Разбудила меня проводница:
- Мужчина, просыпайтесь! Ваша станция.
Я вскочил на ноги и тут же присел опять. Неужто все, что со мной случилось – правда? Поезд замедлял ход. В вагоне из пассажиров я был один, что меня насторожило. Проводница стояла рядом и улыбалась:
- Удочки свои не забудьте. Они на третьей полке.
Я потянулся за удочками и не преминул спросить:
- А где тот мужчина…? Ну, тот…. Который с сыном ехал. Где он?
Проводница заглянула в какой-то список и не спеша ответила:
- А он не стал ничего менять. Поэтому вернулся не поездом, а своим ходом.
-То есть как - своим ходом?
- Ну, мы забыли вас предупредить, что если ничего менять не собираетесь, то проживаете свои годы еще раз…. То есть своим ходом доберетесь сюда.
Я раскрыл рот, но сказать ничего не смог, а проводница добавила:
- И еще вам просили передать привет.
- Кто, - автоматически спросил я.
- Наталья Петровна - кассир. Она просит у вас прощения, за то, что накричала на вас.
- Простите…, но она на меня не кричала.
- Ну как же…. А когда отправляла вас за хлебом…. Вы еще блесну тогда недоделали….
Я разинул рот:
- То есть…. Вы хотите сказать…, что моя жена Наташка….
- Да. Именно это я и хотела сказать. А теперь – прощайте.
Она подвела меня к выходу и закрыла дверь за моей спиной. Я машинально передвигал ноги, словно находился под гипнозом. Уж слишком много событий навалилось на меня за такой короткий срок. Поезд дал пронзительный гудок и тронулся в путь, но я даже не обернулся. Так же машинально словно робот, я перешел с перрона в здание вокзала…, вышел с вокзала и направился к стоянке такси. Но дойти до стоянки не успел. Дорогу мне перегородил крутейший «Джип» ослепительно-черного цвета. Из машины вышел человек и направился ко мне. У меня ослабли ноги. Это был не кто иной как Серега. Он сходу обнял меня и прошептал на ухо:
- Славка…, ты не обижайся, что я твою тачку взял…. Моя сейчас в ремонте, а Женька с Димкой и женами уже ждут на шашлыки, на моей даче. Так что заезжаем за твоей Наташкой и… в путь.