Моряк в селе. гл. 3

    
Моряк в селе.
            Сальников Сергей Сергеевич               


  Глава 3


Холодно и сыро, воняет прокисшим молоком и давно не стираными тряпками, через которые мать «откидывает» творог.  Валька смахивает со лба таракана, скребёт согнутыми пальцами слипшиеся от лака волосы. Кто-то грубо трясёт её за круглое плечо.
«Ну, что ты, Санёк, ещё хочешь? Ты прямо ненасытный!» - сладкая улыбка гуляет по её губам. Вчерашняя дискотека закончилась в сарае в три ночи»
 «Я тебе дам, ****ь патентованная! Ещё хочешь!» - одна за другой на неё обрушиваются пощёчины.
Валька открывает глаза. Опять это грымза-мать, вечно всё испортит. А как ночью было хорошо! Так нет, нашла их, Санёк слинял домой, а теперь даже сон не даёт досмотреть.
«Вставай, сучка!  Вся в своего отца пошла и сдохнешь, как он, под забором. Ну, что, натрахалась вчера?» - мать чешет пятернёй под мышкой, зевает и, не глядя на свою шестнадцатилетнюю дочь, идёт в сени, гремит там, приготовленными к рынку, вёдрами с творогом и сметаной. Даёт пинка кошке, лакающей из незакрытой посудины.
«Пошла на х..., стерва линялая, иди мышей ловить, совсем одолели, опять в ведре со сметаной вчера дохлую выловила!»
Громыхает дверью, садится за стол, смотрит, как Валька выкатывается из скомканной цветастой постели. Та нагнулась у умывальника, кончиками мокрых, наманикюренных пальцев с яркими чёрными полосками под ногтями, трёт глаза, размазывая дешёвую тушь, вытирается застиранным полотенцем с большой дырой посредине.
«Я сегодня занята, на свадьбу иду, поедешь на базар сама» -  мать бросает на стол хлеб, колбасу, пару огурцов.
«Ты на свадьбу, а я вкалывать?» -  Валька сверкает глазами.
«Ни хера с тобой не случится, поработай немного, авось дурь между ног меньше играть будет». Валька отворачивается и тихо бурчит: «У тебя она не играет!»
 «Ладно ****еть! Давай повторим урок. Будут спрашивать эти лохи городские насчёт молока, ну, типа, не заразное? Что ответишь?»
«А так и скажу, что справка на год даётся, и никто не знает, от какой коровы мы молоко на анализ сдавали» -  Валька зло смотрит на мать.
Та ухмыляется: «Смотри сюда, вот этот творог назначаем «жирным», он мягкий получился, так его по сто двадцать будешь продавать, а этот переварила, сухой - по семьдесят отдашь. Вот этот закис, как уксус, «постираешь» его. На рынке в туалете наберёшь воды и прямо в тряпке опустишь его в воду минут на двадцать, будет, как новый. Смотри, сметена - эту продавай, как есть, а из этой сливки сварганишь, вот тебе молоко, разведёшь, но только не ленись, перемешивай хорошо».
«Ма, ну чего ты меня учишь? Чо, я не знаю, как городских разводить? А кто нас повезёт?»
«Петька и повезёт, ты смотри там ему глазки не строй, иначе Маня тебе ноги из задницы выдернет»
«Так Манька замужняя! Какое её дело до Петьки?»
«Подрастёшь - поймёшь, а нос не суй, оторвут, дёргает тебя Шурка за сиськи и радуйся, дура»
«Никто меня не дёргает» - Валька с гордостью смотрит на свои круто торчащие груди.
Много рук уже успели побывать под её кофточкой и, не только под кофточкой, и не только рук. Отец замёрз по пьяному делу, когда Вальке было одиннадцать, мать трижды сходилась с местными мужиками, пытаясь устроить свою личную жизнь, и Валька тоже жила со всеми этими отчимами. Первый затащил её в постель, когда мать лежала в больнице с аппендицитом, пьяный был, она начала дрыгаться, он ударил её, она затихла и быстро разделась, как он приказал. Второй и третий сильно не настаивали, но Валька сама была не прочь. Потом они жили одни - мать, Валька и её братишка, он был на четыре года младше. Спокойный и робкий мальчик.  Валька его очень жалела и стала обучать, как жить с девчонками. Научила, но утонул он летом в озере.
Она села за стол, отломила колбасу, начала жевать, левой рукой схватила огурец, куснула его: «Тьфу. блин, горький какой!»
«А ты их поливала, что бы не горький был? Жри теперь!» -  мать поставила щербатую кружку с молоком - «Давай быстрей, тебя ждать не будут!»
Старый, прогнивший «микрик», загруженный вёдрами и тётками, осел задом почти до земли. Не ведал, пробегавший лет пятнадцать по Германии, «Форд-Транзит», что на старости лет сбудут его турки в Россию. Купят, почти за спасибо, у немцев, подмажут краской, подлепят шпаклёвкой и выставят на своей площадке на продажу. Ох уж эти турецкие площадки в Германии, почти как рынки в России. Титульной нации там места нет. За пару лет пребывания в стране, так и не победившего социализма, автобусик вкусил всё - дороги, ненавязчивый сервис, сказочную солярку и милейшее масло. Но он закалил свой характер, когда его корпус укрепили ржавыми, но толстыми металлическими балками, вструмили под зад огромные пружины, очевидно от бронемашины, заглушили задние тормоза, выкинули, за ненадобностью и по причине неисправности, гидроусилитель руля и сделали ещё много чего хорошего. Теперь он был свой в этой стране и мог вместо девятисот килограмм, тащить на себе пару тонн. Он кряхтел, харкался топливом, густо заправленным серой и грязью, но ехал и был горд собой за это.
Переднее место рядом с водилой было свободно. Манька тоже отправилась на свадьбу и Валька скоренько его заняла. Мать поморщилась, но ничего не сказала, помахала дочери на прощанье, и они тронулись в путь. Петька раскочегарил свой тарантас, оглядел соседку, внимательно осмотрел её ноги, едва прикрытые юбчонкой, довольно ухмыльнулся: «А ты бабец уже хоть куда! Ножки просто класс! Да и буфера - самое то! С Сашкой, слышал, колдыбасишься?»
Валька закинула ногу за ногу, откинулась в кресле: «С кем хочу, с тем и гуляю»
«А со мной гульнёшь?» - он спокойно погладил её по ноге - «Ладненько, путь длинный, сговоримся»
Она отвернулась к окну. Ехать было больше сотни километров, дорога покорно ложилась под давно не балансированные колёса, обутые в лысую резину. Натужно гудел изношенный дизель, паля вместе с топливом масло и оставляя за собой синеватое облако. После каждой кочки «бусик» долго раскачивался вверх-вниз на своих, давно свободных от жидкости, амортизаторах. Петька засунул в рот «Приму», задымил вонючим табаком, напялил на нос тёмные пластмассовые очки и, в очередной раз, рассказывал анекдот про вернувшегося их командировки мужа.  По паспорту ему было двадцать семь, по роже - около сорока. В замусоленных портках и рубахе, пропахшей табаком и потом и очень довольный собой и жизнью.
Областной город встретил их толстым прапорщиком с полосатой палкой. Гаишник медленно и важно ходил вокруг «бусика», что-то долго и обстоятельно втолковывая Петьке и, получив «свой» стольник, отпустил их. Проулок перед рынком был забит машинами, но Петька процарапался меж них и поставил свой транспорт прямо перед чёрным входом. Бабоньки засуетились с вёдрами и баулами, Валька тоже хотела выйти, но Петька придержал её за плечо: «Не мельтеши, сейчас съездим в одно место, сдашь всё оптом, а потом отдохнём, я угощаю»
Покрутив чуток по городу, они въехали в ворота без створок и остановились у ржавой металлической двери.  Петька исчез за ней, но вскоре появился с каким-то «азой» и двумя потрёпанными мужичками, Петька открыл заднюю дверь и мужички скоренько унесли весь товар, минут через десять вернули пустую тару, а ещё минут через двадцать появился Петька и протянул Вальке пачку потрёпанных денег: «Считай. Годится так?»   
Валька пересчитала и кивнула головой.
«Держись за Петьку, не пропадёшь! У меня таких точек полно. Хочешь, будем хоть каждый день ездить?»
«А где я столько товару возьму?»
«У баб оптом купишь, а здесь сбудем»
«А чего сам это не делаешь?»
«Да не мужское это дело, а потом, может, ты мне нравишься»
«А как же Маня?»
«А пусть Маня не в... и пусть её муж катает. А ты согласна?»
«Ладно!»
 «Вот и договорились, ну, что, пока бабьё на рынке парится, на природу смотаемся? Тут озеро есть - закачаешься! Только в магазин заскочим»
«А приставать не будешь?»
 «Да, как скажешь, нет, так нет, но ты держись за меня, я тебе ведь точно говорю, мы с тобой такой совместный бизнес слепим, что все с зависти подохнут, я много чего могу, я не то, что твой Сашка, что только под юбку шнырять умеет. Со мной будешь как сыр в масле, если, конечно сама того захочешь. Ну, поехали?»
«Поехали уже, чего зря болтать»
 «Вот это по-нашему, молодчага! Говорю, не пожалеешь»

Вместе они прожили полгода, а потом Пётр по паяному делу опрокинулся на своём автобусе в небольшой мелиоративный канал и утонул. Когда мужики трактором вытянули его транспорт из воды, то вместе с ним в салоне обнаружили Светку, одноклассницу Вальки.
Автобусника похоронили, помянули, и через месяц Валька исчезла из посёлка, уехала в областной центр, несколько раз приезжала в гости к матери, рассказывала про хорошие заработки в городе, а потом совсем пропала. Знающие люди говорили, что уехала на работу в Турцию, но больше о ней никто не слышал.


Продолжение следует.

Полностью повесть «Моряк в селе" можно прочитать и скачать на сайте
Сергея Сальникова:
http://sss1949.wixsite.com/salnikov