Найти и обезвредить - часть 4

                Маргаритка - Василёк

Подполковник Бляхин  в  который  раз  открыл  опустошённый бар. На полке, где ещё вчера стройными рядами, один к одному, стояли коньячные бутылки, сейчас  красовался баллон хвойного освежителя. Паскуда! Не поленилась даже мебель протереть. Ни отпечатков, ни другой, какой-либо зацепины. Всё чисто и аккуратно. Прямо маньячка какая-то! Славно посмеялась над доблестной полицией. Нагло и цинично.
Бляхин  пшикнул по углам кабинета дезодорантом, перебив крепкий, перегарный  дух, затем зашвырнул баллон в мусорную корзину. Если дойдёт до начальства, снимут с работы, как пить дать. Какое тут внеочередное звание, кабы не полететь вверх тормашками вниз по служебной лестнице – прямиком в участковые. Бляхин налил в стакан «Боржоми», залпом выпив, нажал на кнопку селектора:
- Стрелецкий, все на месте?
Дежурный бодро отрапортовал:
 - Все, товарищ подполковник!
На экстренное совещание собрались тем же составом, что и накануне. Хмурые и злые. В углу усердно булькал  кулер с водой. Посреди стола лежала перевернутая вверх дном полицейская фуражка, наполовину наполненная мятыми купюрами. Не успел Бляхин обосноваться на стуле, как услужливые руки подчинённых подтолкнули к нему фуражку:
- Василий Родионович, Топоркову скидываемся на житьё-бытьё. Он в этом месяце дважды пострадавший, остался без зарплаты и премиальных.
Подполковник, порывшись в карманах, кинул пятисотку, подумав, добавил тысячу, молча отправил фуражку на другой конец стола, где с понурым видом сидел угрюмый Топорков.
- Полный список похищенного составили?
- Так точно. У Топоркова пропали: месячная заработная плата, плюс премиальные, сотовый телефон и вещь.док. – женская зажигалка из драгметалла…
Бляхин перебил подчинённого, бросил капитану:
- Почему не сдал на хранение вещественное доказательство, как положено по инструкции?
Тот,  не поднимая головы, хмуро буркнул:
- Работал по нему, не успел.
- Думаешь, Мздокина за добром своим приходила?
- Думаю.
- Ладно. – Вздохнул Бляхин и кивнул Ванюшкину: «Продолжай!»
- У меня пропал личный ноотбук. Новый, на днях купленный. Даже порадоваться не успел.
- Личные вещи, лейтенант,  надо дома оставлять, тем более новые, дорогостоящие. Здесь же, как проходной двор! Ай, что теперь… - Вздохнул подполковник и спросил: «Больше ничего? Так. Ладно».
О своих потерях Бляхин промолчал. Марочный коньяк  был дармовой – подарочный. Собирал и берёг для особых случаев. Не будешь ведь проверяющего или другой, какой высокий чин, суррогатным  непотребством угощать. Несолидно. Да и о заначке никто не знал. Это уже сугубо личное дело. А уж об Маргошином подарке и вовсе не упомянешь. До жены если дойдёт, тут же задействует тяжёлую артиллерию, полгорода перебаламутит, сраму не оберёшься.
- Что ж, мужики, давайте думать, где прокол вышел. – Уже не по официальному продолжил Бляхин. – Значит, на данный момент имеем следующее: Люся, она же Мздокина Татьяна Сергеевна – аферистка высшей пробы. Любительнице такое не провернуть. В картотеке не числится. Очень самоуверенна, умна. Обладает артистическими наклонностями. Владеет подробной информацией о структурной деятельности нашего отделения. Иначе, откуда ей было знать о премиальных, намечающемся торжестве? Коллектив до последнего был не в курсе. Я никому не говорил…
В голове щёлкнуло: «Маргоша!» Бляхину вспомнилась последняя страстная встреча и его скоропалительное обещание побаловать с премиальных свою маргаритку.
Впечатав василька пышным оголенным бюстом в кровать, та прошептала:
- О, милый! Сгораю от любопытства…
Вовремя зазвонивший телефон, вырвал его из жарких объятий. Звонили как раз по поводу денег. Марго была рядом и всё слышала. При ней он потом звонил дежурному в отделение, отдавал распоряжения по поводу вечеринки.
Неужели? Нет, не может быть!  Но проверить придётся. Сердце защемило. Тупая, нарастающая боль заставила Бляхина спешно закинуть в рот таблетку. Предусмотрительный Ванюшкин бросился к кулеру с водой.
Маргоша, Маргоша! А он-то размечтался, что у них действительно всё серьёзно. Даже подумывал о разводе с женой. Сколько раз обжигался и зарекался. И вот на тебе, на старости лет повёлся на молодуху, мол любит, страдает. Эх!
Топорков наконец нарушил своё молчание:
- Товарищ подполковник, мне тут одна мыслишка всё покоя не даёт: почему Мздокина для своих афёр наметила именно наше отделение? Вряд ли случайно. Скорее, по каким-то своим, личным мотивам. Что это – месть? Провокация? Вызов? Наверняка, у неё был осведомитель и кто-то из нашего, близкого или служебного окружения…
- Товарищ подполковник, разрешите? – В кабинет заглянул  Стрелецкий.
- Да. Что там у тебя? – Кивнул головой начальник.
- Телефонограмма из Интерпола пришла. И вот, вы просили объяснительную от нашей уборщицы, по поводу вчерашней смены, почему не вышла. Она, кстати, ещё здесь, просит принять её, чтобы лично всё объяснила.
- Пусть заходит. – Разрешил подполковник.
В кабинет вошла немолодая, грузная женщина с заплаканными глазами.  Присела на краешек предложенного ей стула. Под тяжёлыми мужскими взглядами вошедшая  стушевалась ещё больше. Затем, наконец, собравшись с духом, заговорила:
- Василий Родионович, я в отделе без малого пятнадцать лет тряпкой отмахала.  Вы ж меня, как облупленную знаете. На какой ляд  мне в преступный сговор вступать, когда до пенсии рукой подать. За всю жизнь копейки чужой не присвоила, сейчас какой резон мне в криминал лезть?
Бляхин поморщился:
- Валентина Фёдоровна, не переживайте. Лично к вам никаких претензий. Мы пытаемся выяснить, каким образом незнакомый человек, некая Люся вместо вас заявилась  на  дежурство. Почему не позвонили, не предупредили о своём невыходе на работу?
- Так мне позвонили из департамента вашего, ну полицейского, не знаю, как он у вас сейчас называется... Какая-то там представительница. Звание и фамилию не разобрала. Спросила: вы такая-то, работаете тем-то и там-то. Говорю: да. Она, значит, зачитала мне приказ о благодарности за хорошую работу и сказала, что в качестве поощрения полагается два дня отгула, премия в сто долларов и продуктовый подарочный набор. Потом пожелала дальнейших успехов в работе. Мол, звонить насчёт отгулов в отделение не надо, вроде там руководство, то есть вы, уже в курсе. Да, ещё сказала, что в течение часа подъедет курьер и передаст премию лично в руки.  И действительно, не прошло и часа, как в дверь позвонили. Вручили пакет, конверт с деньгами, попросили расписаться и всё.
Следователи оживились:
- Купюра при вас? Можете описать курьера? Был какой-то логотип на одежде или ещё что?
Женщина растеряно заморгала:
- Да кто ж его знает? Курьер как курьер. В джинсовом комбинезоне был, белой  футболке и джинсовой куртёнке. И в шапке такой, с длинным козырьком знаете? Ну да, в этой самой  - бейсболке. Шапка по самые уши была натянута. Волосы волнистые, по плечи. Не разберёшься сразу – то ли баба, то ли мужик. И голос какой-то непонятный, с хрипотцой, с придыханием что ли.  А деньги-то я в обменнике на рублишки разменяла. На кой мне заграничная бумажка? Я на радостях шикануть решила – барахлишко себе прикупила, обувку новую…
Уборщица ахнула, прикрыла рот рукой:
- И чего это теперь?! Надо всё возвращать?
Бляхин покачал головой:
- Нет, ничего возвращать не надо. Достаточно вашего устного и письменного объяснения.  Сейчас можете идти. Если понадобитесь, с вами свяжутся. Не переживайте, работайте спокойно.
Женщина обрадовано засеменила к выходу:
- Ох, спасибо, товарищи дорогие! У меня хоть от сердца отлегло. А то я так переживала, так переживала. Ну, я, значит, пошла?
- Да, да. Идите. – Бляхин встал из-за стола, прошёлся по кабинету. Наметил дальнейший план действия:
- Необходимо кому-то из вас побывать у женщины, осмотреться во дворе, поговорить с жильцами, соседями Валентины. Быть может, на наше счастье,  имеется поблизости камера или регистратор что-то заснял. Надо установить, в какое время и откуда звонили, во сколько появился курьер, на чём приехал. Теперь, непосредственно по этой Люсе. Ну-ка, Ванюшкин, ты у нас самый глазастый, зачитай телефонограмму. Я ребятам запрос сделал, переслал фоторобот, может, хоть какая-то зацепка появится…