Я сижу у окна в новой школе

Я сижу у окна в новом для себя новом классе и новой школе. Каждый год я иду в новую школу. Такая уже сложилась традиция: в третьем классе я был в 30 школе, в четвертом в 40, а в теперь в пятом в 55. Я смотрю в окно, там ходят люди в длинных плащах и под черными зонтиками. Идет нескончаемый сентябрьский дождь. Лето прошло, а с ним навсегда ушло и то, что уже никогда не вернется: кот Яшка-бесхвостый, друг Толик Лунев, семья хомячков Бельчик и Волнушка с их детьми. Моя комната и кассетный магнитофон. Я смотрю на Питерскую воду, текущую с серого неба по серому стеклу и мыслями перенощусь в яркий, зеленый Липецк…

Вот Яшка, задрав обрубок хвоста, выпрыгивает из под крыльца дома и скачет по лестнице на наш второй этаж. Каждое утро я выхожу из подъезда и зову его: «Яшка-Яшка-Яшка-Яшка, кис-кис-кис-кис!» и кот стремительно выбегает из укрытия на мой зов. Он несется к нашей квартире и ждет, когда я поднимусь, чтобы впустить и покормить его. Дедушка не разрешает котенку ночевать дома, поэтому по вечерам его выпускают за порог, а утром разрешают вернуться. Яшка-бесхвостый уже вырос и стал большим котом, после завтрака он довольно растягивается на ковре и наслаждается домашним уютом. Когда я его подобрал, он был маленьким серым комочком, дрожащим на лестничной площадке. Кто-то его выставил. А может он сам зашел в наш подъезд, ища у людей защиты и заботы. Дедушка стал звать его Яшкой. Кто и зачем лишил малыша его хвоста так и осталось неизвестным, а я его за эту особенность прозвал Яшка-бесхвостый.

Когда мы переезжали в новую квартиру, я вместе с котом ехал в троллейбусе и, прижав его к себе, держал еще за ногу, чтобы он от незнакомой обстановки не удрал с перепугу. Приехав в новый дом, взрослые велели первым делом туда пустить кота — такая традиция. Так что Яшке досталась почетная обязанность войти первым.

Кот прожил у меня, наверное, год или меньше. Однажды он исчез. Просто не пришел утром на мой зов. Я продолжал его звать каждый день и через две недели он появился. Голодный, тощий. Наелся, отлежался — было видно как он рад своему возвращению домой. Пожил у нас несколько дней, а потом снова исчез. И больше я его уже никогда не видел.

В тот год, когда я учился в четвертом классе, и мы с родителями, бабушкой и дедушкой жили на улице Звездной, дом 8 (около лога), у меня перебывало множество разных животных. На дедушкиной даче кто-то поймал ящерицу, я привез ее домой,  посадил в ведро, нарвал травы и назвал Валя — как маму. Ящерица прожила несколько дней, а потом мне сказали ее отпустить, потому что я не знал чем ее кормить. Еще у меня была собака Бельчик, хомяки тоже Бельчик и Волнушка. Причем Волнушки было две — одна сбежала и ей на замену купили другую, так как Бельчик очень страдал от одиночества. Через какое-то время у них родилось пять розовых «поросяток», размером с моих пол пальца. Волнушку с детьми отсадили в ведро, а Бельчик остался в клетке. Но вскоре малыши стали исчезать один за одним — нам сказали, что матери не хватает питательных веществ в организме и она ест своих детей. Мы стали кормить ее сырым мясом и чаще за ней следить, чтобы она не ела своих «поросяток». Но все равно не уследили и из пяти родившихся осталось только двое. А однажды за гаражами, где мне нравилось гулять, я поймал молодого воробья, который еще не умел летать. Он бегал от меня взад-вперед, но я все-таки уловил момент и схватил его. Принес домой и посадил в клетку-переноску для хомяков, насыпав туда крупы. Клетку поставил на балкон. Воробьишка так кричал, что на ближайшие деревья слетелись, пожалуй, все воробьиное племя с округи. Крупу он есть не хотел и на следующий день — наверное от тоски — помер.

Я сижу в новом для себя классе, смотрю на серый, осенний дождь за окном и совсем на слышу, что говорит учитель и даже не помню, какой сейчас урок. Мыслями я гуляю с Толиком Луневым. Это было лучшее лето и лучший год в моем детстве!

24.08.2017